Глава 2
Карина села, скрестив ноги, на кровать и хихикнула, глядя, как ее невестка вразвалку доковыляла до кресла и осторожно опустилась в него. Ее отекшие босые ноги торчали из-под длинной, до пола, юбки, а массивный живот поднимался вверх, сразу бросаясь в глаза. Волосы цвета корицы упали на лицо, и Мэгги дунула на них, оттопырив нижнюю губу. Прядь приподнялась, открыв ярко-зеленые глаза, в которых сейчас читались раздражение и недовольство.
– Сволочь твой братец, – заявила она.
– Что он опять натворил? – спросила Карина, с трудом сохраняя серьезность при виде того, во что превратилась ее обычно такая стильная и невозмутимая невестка.
– Целый список, выбирай на вкус. Дрыхнет, да еще и храпит, наглец, а я лежу тут, как выброшенный на берег кит. Без конца, как дурачок, спрашивает не нужно ли мне чего. А сегодня объявил, что не позволит идти на фотосессию, что-то такое плел про то, как опасно мне сейчас ездить.
Карина подавила смешок. Мэгги была беременна на восьмом месяце и все еще не хотела верить, что не может продолжать жизнь в привычном режиме.
– Ну, ты же знаешь, какой у нас Майкл не в меру заботливый, – сказала она. – И я… э-э-э… Мэгс, я не представляю, как бы ты сейчас шнурки завязывала. Ты же и нагнуться не сможешь.
– Сама знаю, – сердито посмотрела на нее Мэгги. – Почему ты мне не сказала, что у вас в семье бывали близнецы?
– А это что-то изменило бы?
– Может быть. О господи, не знаю я. Вряд ли. Мужики – сволочи.
Карине, слава богу, не пришлось на это отвечать: отворилась дверь. В комнату просунулось лицо в ореоле вьющихся штопором волос.
– Ух ты, я так и надеялась, что ты здесь. Карина!
Карина радостно взвизгнула, и они бросились обниматься и целоваться. Алекса была замужем за братом Мэгги, ее лучшей подруги, и напоминала Карине старшую сестру. Всегда полная энергии и веселья, она была частью семьи, и ее присутствие вызывало у Карины ощущение дома. Карина выпустила Алексу из объятий, тут что-то дернулось у нее под рукой, и она отшатнулась.
– О господи. Ребенок пошевелился!
Алекса положила руку на раздутый живот и усмехнулась:
– Надо будет его на карате отдать. – Переваливаясь на ходу, она послала Мэгги воздушный поцелуй и села в другое кресло. – Слава богу, ты приехала. Хоть наговоримся как следует между нами, девочками. А то муж меня до белого каления доводит.
– Похоже, у нас полное согласие, – хмыкнула Мэгги. – Что там мой милый братец опять вытворяет?
– Заявил, что больше не пустит меня в книжный магазин. Так я и позволю, чтобы мой бизнес развалился, пока я беременная сижу. А он только и твердит, мол, денег нам и так хватит, – фыркнула Алекса. – Знаешь, сколько животных можно спасти на эти деньги? А он все рыцаря из себя строит – сиди, мол, дома, отдыхай. Отдохнешь тут с трехлеткой в доме! Вот так прямо лягу, ноги задеру и буду весь день леденцы сосать. Как бы не так! В «БукКрейзи», по крайней мере, тихо и можно хоть со взрослыми людьми поговорить.
Мэгги содрогнулась:
– Когда я в последний раз приходила в гости, Лили заперла меня в детской и заставила несколько часов подряд играть в чаепитие. Первый час я еще выдержала, но в конце-то концов… Сколько можно пить воображаемый чай с воображаемым печеньем?
– Вы меня уморите, – расхохоталась Карина. – А как же «жили долго и счастливо»? Любовь после свадьбы? Идеальные отношения?
Ее подруги переглянулись.
– И думать забудь, – посоветовала Мэгги. – Реальная жизнь – сплошная гадость.
Алекса кивнула:
– Тебе нужен мужчина, который будет рядом и в хорошие времена, и в дерьмовые. Потому что чего-чего, а дерьма в жизни хватает.
Карина смотрела на них – большущие животы, сплошные неудобства, бешенство гормонов…
– Хм… а стоит вообще связываться?
Мэгги вздохнула.
– Да, – нехотя признала она. – Стоит.
– Еще как стоит! – разулыбалась Алекса. – А теперь давай о тебе поговорим. Есть чем хорошеньким поделиться? Решила уже переехать в мою старую квартиру?
У Карины похолодела спина от радостного возбуждения.
– Да. Это как раз то, что надо. Недели через две перееду. А ты тут постарайся, чтобы Мэгги моего брата не прибила.
– Ну, спасибо, сестренка.
– Пожалуйста, – усмехнулась Карина. – Я тут заехала в «Милую Мэгги», прошлась, посмотрела. Макс будет вводить меня в курс дела.
– Макс такой милый, – сказала Алекса. – Такой обаятельный, такой любезный.
Мэгги с тревогой поглядела на нее:
– А хорошо ли это будет, Карина? Думаешь, ты сможешь работать рядом с Максом?
В точку.
Карина помнила, как еще три года назад Мэгги догадалась о том, что она по уши влюбилась в Макса. На восемь лет старше, ни в каком отношении ей не ровня, Макс стоил Карине немало бессонных ночей и слез в бесплодных попытках придумать, как заставить его все же обратить на нее внимание. Сначала Мэгги читала ей нотации о том, что нужно жить своей жизнью и ставить свои интересы на первое место. Но любовь несговорчива. Нет, только после той незабываемой ночи она наконец поняла, что Макс никогда не увидит в ней ничего, кроме сестренки друга. Это унижение не забылось до сих пор, но оно же оказалось необходимым толчком, чтобы решиться наконец уехать и начать собственную жизнь.
Карина глубоко вздохнула и взглянула на невестку.
– Да, – твердо сказала она. – Я не против работать с Максом.
Мэгги внимательно вгляделась в ее лицо и кивнула:
– Ясно. Ну что ж, нас уже, наверное, все ждут. – Она оперлась руками на подлокотники кресла и поднялась. – Выходи к нам, когда соберешься.
– Ладно, я сейчас.
Карина откинулась на мягкие подушки и уставилась в потолок. Всю жизнь она старалась отвоевать себе достойное место в семье, среди красавиц-сестер и талантливого брата. Казалось, у всех, кроме нее, есть своя ниша. При мысли о том, чтобы начать все с нуля, в крови бурлило радостное нетерпение. Другая страна. Новая работа. Свое жилье. Возможности открывались безграничные, они лежали у ее ног, как драгоценный дар, и она не хотела больше тратить время на человека, который никогда ее не полюбит.
Выйти замуж и жить всю жизнь с одним мужчиной никогда не было ее целью.
А вот страстный роман без всяких привязанностей, без обещаний – это то, что надо.
Легкий холодок пробежал по коже. Наконец-то Карина свободна от всех ограничений и готова открыть для себя свою сексуальность. Она найдет достойного мужчину и с головой бросится в плотские отношения, не рассчитывая на долгосрочные обязательства.
Плохая девочка.
Да. Пора.
Эта мысль подняла ей настроение. Карина вскочила с кровати, схватила с вешалки красное платье и пошла переодеваться.
* * *
Макс наслаждался приятным вечером. Он часто ужинал с Майклом и Мэгги, и нередко к ним присоединялись Алекса с Ником. Эти уютные часы, полные смеха, вина и беззаботности, напоминали ему бесконечные вечера, которые он проводил когда-то с семьей Конте в Бергамо. Его мать с синьорой Конте выросли вместе, с детства дружили, и, когда его отец сбежал, матушка Конте приняла их обоих в свою семью. Он всегда чувствовал себя здесь не столько другом, сколько каким-нибудь двоюродным братом.
По спине прошел неприятный зуд. Как ни странно, денег у Макса было даже больше, чем у Майкла, но он сам не желал касаться ни единого пенса, не заработанного собственным потом и кровью. Его отец, богатый швед, подошел к браку как к коммерческой сделке: приехал и тут же соблазнил местную итальянскую девушку. Вскоре они поженились, а когда родился ребенок, он положил на счет жены чек с кругленькой суммой. И исчез навсегда. Макс так никогда и не видел своего отца, но его деньги за годы обросли процентами. Матери, оставшейся почти без родственников, приходилось тратить эти деньги, чтобы было на что жить, но Макс ими брезговал и не мог дождаться, когда наконец сможет сам зарабатывать. Ему не нужно было ничего от этого человека, который когда-то лишь раз взглянул на своего новорожденного сына и ушел не оборачиваясь. От человека, который опозорил его мать на весь старомодный итальянский городок, человека, из-за которого им пришлось носить клеймо брошенных.
Нет, Макс не страдал по этому поводу. Он только поклялся, что никогда не осрамит мать и никогда не сбежит от ответственности. Грехи отца не продолжатся в сыне.
Это он мог сказать твердо.
Макс налил себе еще кьянти, взял брускетту и обернулся.
Черт возьми!
Она спускалась по изящно отделанной лестнице – небрежная грация, легкая улыбка, потрясающая фигура в огненно-красном. Макс никогда еще не видел ее в красном, тем более в красном платье. Он привык видеть ее в каком-нибудь мешковатом балахоне или в футболке, и ее природные округлости всегда были скрыты от глаз.
Теперь – другое дело. Глубокий круглый вырез подчеркивал ее роскошную грудь, благодаря чему делался заметнее и плавный изгиб бедер, темные вьющиеся волосы спадали на плечи и спину, умоляя мужские пальцы зарыться и затеряться в них. Губы были подкрашены пурпурно-алым, отчего черные глаза казались еще глубже.
Карина встала перед ним, и слова приветствия замерли у него на губах. Макс так привык к ее взглядам, в которых читалось откровенное желание. Он догадывался, что несколько лет назад она была к нему слегка неравнодушна. Это всегда казалось ему милым и весьма лестным. Теперь же у него возникло смутное чувство, что Карина обрела наконец свою волшебную силу. Макс как должное принимал ее лестные слова, всегдашнюю готовность его защищать, восхищенные взгляды. Теперь же она ничем не выделяла его среди других. В сердце закралось разочарование, но он решительно подавил это чувство.
– Привет, – сказал он. Слегка смущенный тем, как глупо это прозвучало, он напомнил себе: она ему как сестра, и, между прочим, его последняя подружка была настоящей аристократкой. – Налить тебе вина?
– Конечно. Кьянти? – Она указала на его бокал, и вьющаяся прядь волос со лба упала ей на глаза. Его ноздрей коснулся свежий огуречный запах, почему-то дурманящий сильнее, чем искусственные ароматы.
– Мм… Да.
– Отлично.
Макс наполнил бокал и протянул ей.
– Спасибо.
Пальцы Карины скользнули по его руке, когда она брала бокал, и, честное слово, он едва удержался, чтобы не отшатнуться. Возбуждение было очень легким, но несомненным. Вот это ему сейчас как раз совершенно ни к чему. Он резко тряхнул головой и заставил себя думать о другом.
– Если у тебя возникнут какие-то вопросы, где что найти, скажи. Я тебе с удовольствием помогу.
Карина пригубила вино и прикрыла глаза от удовольствия.
– Хм, кое-что мне сейчас как раз срочно нужно.
– Что?
– Тренажерный зал. Можешь порекомендовать какой-нибудь?
– Майкл установил полный комплект тренажеров прямо в офисе компании. Завтра покажу. Я обычно занимаюсь с утра пораньше, хочешь – присоединяйся. – Ее взгляд прошелся по его фигуре, словно оценивая мускулатуру. Макс усмехнулся. – Хочешь, покажу, каков я в деле?
Прежняя Карина покраснела бы. Эта же в задумчивости покусала губы.
– Может быть.
– Бесстыжая девчонка. – Он приподнял бровь. – Ты же всегда ненавидела упражнения.
– И сейчас ненавижу. Зато поесть люблю, а вес набираю легко. Упражнения помогают поддерживать баланс.
– У тебя нет лишнего веса, – нахмурился Макс.
– Поверь, когда почти всю одежду шьют на высоких длинноногих женщин без бедер, такой вес – лишний, – вздохнула Карина.
– Глупости. – В нем шевельнулось раздражение. – У тебя хоть задница есть и грудь. Мужчинам больше ничего и не надо. – Макс чуть не охнул, когда эти слова вырвались у него.
В разговорах с Кариной он никогда не касался телесных подробностей, и щеки у него даже слегка порозовели. Что он делает, черт возьми?
Но Карина ничуть не смутилась. Напротив, громко рассмеялась и чокнулась с ним бокалом:
– Хорошо сказано, Макс. Но я все-таки воспользуюсь твоим предложением. Как там Рокки?
– Отлично. – Его губы едва заметно изогнулись в улыбке. – Совсем здоров, превратился в комнатную собачку. Даже неловко бывает. Никогда не видел питбуля, который никакого внимания не обращает на посторонних, если только они не хотят почесать ему пузико.
Миндалевидные глаза Карины потеплели. В семье ее всегда считали «укротительницей» за умение находить общий язык с любыми животными. Когда Макс отобрал Рокки у устроителей собачьих боев, он первым делом позвонил Карине. Та в точности объяснила ему, как лечить и выхаживать изувеченного питбуля, и они вместе, хотя и на расстоянии, старались исцелить его раненую душу.
– С нетерпением жду, когда же мы с ним познакомимся лично, – сказала она. – Фотографии – это не то.
И Макс сразу представил Карину у него дома, с его собакой. Он сам удивился тому, как ему вдруг захотелось увидеть ее у себя в гостях. Обычно он терпеть не мог приводить женщин домой и старался избежать этой ловушки, приходя к ним сам. Карина сделала глоток вина и посмотрела на него дерзко и вопросительно:
– Как твоя жизнь? Кто ее скрашивает в этом месяце?
Макс потоптался на месте:
– Да, в общем, никто.
– Тебе ведь за тридцать уже?
– А это тут при чем? – спросил он и сам чуть не поморщился от своего тона – будто огрызается. – Всего тридцать четыре.
– Просто заинтересовалась, не хочется ли тебе остепениться, завести семью, – пожала плечами Карина. – Как они.
Две пары стояли рядом, увлеченные общим разговором. Рука Ника лежала на животе Алексы, а Майкл склонил голову и что-то шептал на ухо жене. Атмосфера радостной близости озаряла этот тесный кружок, и Макс ощутил внутри какую-то пустоту. Хочется, конечно. Кому же не хочется? Но ни одна женщина еще не вызвала у него желания расстаться со свободой и связать себя с ней навсегда. Макс поклялся, что если у него не будет абсолютной, стопроцентной уверенности, то лучше уж он проживет жизнь холостяком. Он никогда не оставит жену и ребенка, как его отец. Никогда не бросит тех, кто в нем нуждается. Поэтому он не мог позволить себе роскошь ошибаться. Как только женщина выражала желание задержаться в его постели подольше или приглашала его на семейное мероприятие, он придирчиво оценивал их отношения. Если чувства казались ему недостаточно сильными, уходил на поиски новых.
Увы, так Макс искал уже несколько лет, а постоянных отношений в его жизни все не было.
– Когда-нибудь, – сказал он. – Когда найду ту самую.
– Твоя мама начинает нервничать, – подколола Карина. – Думаю, она уже новую молитву читает с отцом Ричардом, чтобы ты не оказался геем.
Макс поперхнулся глотком вина. Кто эта женщина? На лице у нее было такое озорное выражение, что ему захотелось ее поддразнить.
– Вот как? А с чего ты решила, что я гей?
Мускулы у него напряглись под жарким взглядом, которым она прошлась по его телу с ног до головы.
– Хм, у меня всегда были сомнения. Очень уж ты тщательно одеваешься. Разбираешься в брендах. И чересчур красавчик, на мой вкус.
– Что?! – выдохнул от изумления Макс.
– Не обижайся. Я предпочитаю плохих мальчиков. Одежда попроще, волосы подлиннее, может быть, мотоцикл.
– Брат бы тебя убил. К тому же, готов поспорить, ты никогда не каталась на мотоцикле. – Макс злился и от этого чувствовал себя еще нелепее. Он же понимал, что она его дразнит. – И ты прекрасно знаешь, что я не гей.
– Ну и ладно, – пожала плечами Карина, словно ей стало скучно. – Думай что хочешь.
Этот уклончивый ответ вывел его из себя. Может, она уже садилась на мотоцикл к какому-нибудь парню, которому только одного и надо было? А ему-то какое дело? Она взрослая женщина, черт возьми, и ему давно пора перестать о ней беспокоиться. Перед ним с ужасающей ясностью встала эта картина: она обнимает какого-то парня за талию. Туго сжимает бедрами ревущий мотоцикл. Темные волосы развеваются по ветру. Наклон, скорость, а она уже вся раскраснелась от предвкушения других острых ощущений – тех, что ждут ее после поездки.
Пожалуй, пора дать понять Карине Конте, что он не из тех мужчин, кого можно дразнить безнаказанно.
Макс наклонил голову. Ее глаза удивленно распахнулись, когда он приблизил губы к ее губам – так близко, что виден был великолепный персиковый оттенок ее кожи, рубиново-красные губы и ощущалось тихое дыхание, частое, теплое.
– Хочешь, докажу, что я не гей?
Она помолчала и тут же нашлась:
– Вот не знала, что мое мнение так важно.
Удар был рассчитан точно. Его всегда восхищал ее острый ум, скрывавшийся под внешней наивностью. Но раньше Карина не часто решалась вступать в словесный поединок, и он понял, что эта новая женщина ему по душе.
– А может быть, кое-что изменилось.
– Меня это мало волнует.
Улыбка тронула его губы.
– А может быть, я готов передать моей матери кое-что через тебя, чтобы развеять ее сомнения. Предоставить доказательство.
На шее у Карины бешено запульсировала жилка. Но когда она заговорила, голос был спокойный и сдержанный.
– А если я не люблю, когда меня используют? – Она отступила на шаг и отстранилась от него. – Может быть, у меня уже новая жизнь, Максимус Грей. Я больше не твоя хорошенькая маленькая собачонка, которая будет умолять бросить ей косточку. Привыкни к этой мысли.
Карина отошла с высоко поднятой головой и встала рядом с братом. Макс следил за ней глазами и думал о том, что же он натворил. С ума он, что ли, сошел? Он не должен был позволять себе никаких двусмысленностей… но ведь она сама напросилась. Скрытый смысл их разговора глубоко уязвил его. Неужели он и правда так с ней обращался? Он почувствовал себя виноватым: нельзя смотреть свысока на того, кого любишь. А он ее любил. Как сестру.
Макс покачал головой и вышел глотнуть свежего воздуха. Нужно взять себя в руки. Больше никаких пикировок. Им предстоит поддерживать деловые отношения все то время, пока он будет учить ее правилам игры и надеяться, что она не превзойдет его в этом отношении настолько, чтобы занять его пост. Ситуация и без того щекотливая, и незачем ее усложнять, а тем более примешивать сюда сексуальное влечение.
Макс вдохнул чистый, свежий воздух и успокоился. Всего лишь случайный промах, любопытство подвело.
Больше это не повторится.
