ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

— Что? — почти заорал в трубку профессор Джереми Мартин, сидя у себя в кабинете.

Зал, где проводились слушания, находился на другом краю кампуса. Меган, референт декана Араса, повернулась спиной к членам комитета, что позволяло ей говорить громче.

— Я сказала, что декан хотел бы задать вам ряд вопросов, касающихся профессора Эмерсона и Джулианны Митчелл. Профессор Эмерсон только что признался в нарушении нескольких университетских правил, и все они были связаны с мисс Митчелл. Пожалуйста, оставайтесь на линии. Я сейчас включу громкую связь.

— Боже милостивый, — выдохнул Джереми. Он сейчас был похож на выброшенную из воды рыбу.

— Профессор Мартин, вы нас слышите? Я включила громкую связь. Члены комитета готовы побеседовать с вами, — сказала Меган, поворачиваясь к декану и перехватывая его взгляд.

— Я сейчас приду. Попросите декана прервать слушания до моего прихода!

Джереми швырнул трубку, вскочил из-за стола и спешно покинул кабинет, забыв запереть дверь. Перейдя на бег трусцой, он обогнул здание и пересек Квинс-парк, остановившись лишь на переходе, чтобы пропустить поток машин. К тому времени, когда он достиг места, где заседал комитет, профессор Мартин тяжело дышал и ему очень не нравилось собственное всклокоченное состояние и утрата привычной формы.

— Подождите, — тяжело выдохнул он, войдя в зал.

Там он некоторое время стоял согнувшись, уперев руки в колени и пытаясь перевести дыхание.

— Благодарю вас, профессор Мартин, за ваш приход, — саркастическим тоном произнес декан.

— Я бежал сюда со всех ног. Что здесь происходит?

Декан махнул референту, и та подала все еще тяжело дышавшему профессору стакан воды. Джереми с благодарностью принял его. И пока он пил, глазами поискал Габриеля. Тот сидел в позе мученика рядом со своим адвокатом.

Декан нахмурился:

— Судя по всему, на вашей кафедре происходят недопустимые вещи. Профессор Эмерсон признался, что преследовал мисс Митчелл и вовлек ее в любовные отношения еще в то время, когда она была его аспиранткой.

— Как вы сказали? — переспросил Джереми, тяжело опускаясь на стул.

— Вы сообщили нам о том, что в нынешнем семестре профессор Эмерсон признался вам в своих отношениях с мисс Митчелл. Но вы не могли вспомнить, когда это было. Интересно, не возникло ли у вас подозрения, что их отношения начались еще в прошлом семестре?

Ошарашенный Джереми сдвинул брови:

— Я… что?

— Габриель Эмерсон пытался скрыть отношения со своей аспиранткой, передав руководство ее диссертацией Кэтрин Пиктон. Она же оценивала результаты семинарской работы мисс Митчелл, — пояснил Мартину профессор Мванги. — Что вам известно об этом и с какого времени?

Лицо Джереми помрачнело.

— Уважаемые члены комитета, над кем вы ведете процесс: надо мной или над Габриелем? По телефону мне было сказано, что вы хотите задать мне ряд вопросов по поводу отношений между Габриелем и мисс Митчелл. Референт декана Араса ни словом не обмолвилась, что я тоже нахожусь у вас под подозрением. Тогда я информировал бы наш профсоюз и пришел бы сюда со своим профсоюзным представителем.

Профессор Мванги быстро закрыл рот.

— Джереми, вам незачем защищаться. Нас всего лишь интересует, можете ли вы пролить свет на признания профессора Эмерсона. Только и всего, — сказал декан, вяло махнув в сторону Роберта. — К вопросу о времени мы можем вернуться позже. Меня интересует электронное письмо, отправленное мисс Митчелл профессору Эмерсону. В этом письме она требует перестать ее преследовать, обвиняет профессора в домогательстве и сообщает о намерении вернуть грант, выделенный ей фондом М. П. Эмерсона. Что вы можете рассказать нам об этом?

Джереми посмотрел на Габриеля.

Мартин не понимал, зачем Габриель сделал столь бессмысленное признание. Если бы он хранил молчание, вероятность избежать дисциплинарных мер была бы довольно высока. Признавшись, Габриель отдал судьбу своей карьеры в руки декана Араса. Научное харакири — вот как это называется. Более того, признание Габриеля бросало тень и на Джереми, что Джереми совсем не понравилось.

— Мне о подобном домогательстве ничего не известно. Будучи заведующим кафедрой итальянского языка и литературы, я всегда поддерживал все правила и регламенты, принятые в университете. — Джереми посмотрел на Меган. — И я хочу, чтобы моя административная лояльность была отражена в протоколе слушаний.

Декан махнул референту, согласившись удовлетворить требование завкафедрой.

Профессор Мартин повернулся к членам комитета:

— Подавала ли мисс Митчелл жалобу о домогательстве? — (Члены комитета дружно покачали головами.) — Могу я взглянуть на текст электронного письма?

Декан кивнул, и Меган быстро подала Джереми распечатку.

Он сделал вид, что углубился в чтение. Это позволяло Джереми выиграть немного времени для своих перекрученных мозгов и по жестам Габриеля попытаться понять, что у того на уме. Однако Габриель продолжал сидеть с каменным лицом и стиснутыми кулаками. На своего непосредственного начальника он ни разу не взглянул.

— Поскольку мисс Митчелл не подавала жалоб о домогательстве, могу лишь предположить, что она передумала. Возможно, свое электронное письмо она написала в спешке и затем раскаялась. Похоже, она просто была рассержена поведением Габриеля. — Джереми вернул лист Меган.

— А что вам известно о гранте? — спросила профессор Чакравартти.

— Я отправил декану Арасу электронное письмо и сообщил, что некая филантропическая организация в Соединенных Штатах… названия ее я не помню… желала бы выделить грант. Эти неизвестные мне благотворители предлагали финансово поддержать лучшего аспиранта магистратуры нашей кафедры. Это все, что я знаю.

— Есть ли связь между профессором Эмерсоном и грантом? — спросил декан.

— Никакой, — пожимая плечами, ответил Джереми.

— Мне трудно в это поверить, — признался профессор Мванги, сцепляя пальцы. — Сразу бросается в глаза совпадение фамилии профессора Эмерсона и учредителя фонда. Далее, грант почему-то предлагается вашей кафедре и конкретной аспирантке. Сдается мне, мисс Митчелл связывала этот грант с профессором Эмерсоном. Иначе зачем бы она стала угрожать, что вернет грант?

Джереми криво улыбнулся:

— А вы помните, какой была ваша аспирантская жизнь? Основная еда — кофе и лапша быстрого приготовления. Добавьте к этому вечное недосыпание из-за учебных нагрузок. Не все выдерживают такой прессинг. Кто-то допускает ошибки в поведении. Мы сталкивались и с более удручающими историями. Уверяю вас, — Джереми кивнул в сторону Габриеля, — профессор Эмерсон не имел никакого отношения к гранту. Решение об этом принимал я, и в тот момент мисс Митчелл действительно являлась лучшей аспиранткой магистратуры. Можете поговорить с Трейси из отдела стипендий и грантов и выяснить, откуда взялся этот фонд.

Габриель изо всех сил старался не показать своего удивления. Надо же, начальник взялся его защищать. Он ерзал на стуле, теребил волосы и ждал ответа декана.

— В этом нет необходимости, — ответил декан. Он снял очки и принялся задумчиво покусывать дужку. — Как вы слышали, профессор Эмерсон признался и взял на себя полную ответственность за свои отношения с мисс Митчелл. По его же признанию, он сыграл на эмоциональной уязвимости мисс Митчелл, пообещав ей «облегчить ее положение». Это же подтверждает его выбор профессора Пиктон научным руководителем для мисс Митчелл, а также нервозное поведение самой мисс Митчелл во время слушаний. Поскольку профессор Эмерсон обладал властью над мисс Митчелл и поскольку ряд свидетелей подтвердили, что поначалу он очень грубо вел себя с нею, мы не верим в обоюдное согласие их отношений. — Здесь глаза декана встретились с глазами профессора Чакравартти, и та торжествующе кивнула. — Таким образом, мы склонны простить мисс Митчелл ее лжесвидетельство, ибо нам ясно, что это происходило под давлением. Мы также отметаем все обвинения в ее адрес, если только профессор Мартин не приведет нам какие-либо контрдоводы.

Взгляд Габриеля был настолько резким, что Джереми, посмотревший в его сторону, невольно вздрогнул.

— Я не вижу причин для наказания мисс Митчелл, — сказал Джереми, беспокойно теребя воротник рубашки.

— Мы постараемся убедить мисс Митчелл в целесообразности подачи жалобы на домогательство. Но из моих слов не следует, что разбирательство затянется надолго. Таких намерений у меня нет, тем более что профессор Эмерсон был весьма искренен в своих признаниях. Однако я пока не решил, буду ли обращаться к ректору с просьбой обратить более пристальное внимание на вашу кафедру. Жалоба, послужившая основой нынешнего разбирательства, подана тоже вашей аспиранткой, мисс Петерсон. В свою очередь, мисс Митчелл подала на нее встречную жалобу, обвинив в клевете. Получается, профессор Мартин, за один семестр — несколько неприятных событий. Что же происходит на вашей кафедре? — спросил декан, сурово поглядев на Джереми.

Тот выпрямился:

— Я, как и вы, удивлен и огорчен случившимся. Но вряд ли вы станете меня обвинять в отсутствии нездорового интереса к личной жизни тех, кто преподает и учится на моей кафедре.

— Нет, конечно. Но мы ожидаем что вы будете поддерживать атмосферу безопасности для тех, кто у вас учится. В особенности для студенток и аспиранток, — твердым, осуждающим тоном сказала профессор Чакравартти.

Декан кивнул:

— Вместе с тем я знаю о безупречном послужном списке профессора Мартина и о его репутации заведующего кафедрой. Поэтому я хотел бы просить вас, Джереми, внести вклад в разработку мер по преодолению последствий всех нарушений наших правил и регламентов. Я приглашаю вас присоединиться к нам, когда мы будем это обсуждать. — Жест декана означал, что Джереми может отправляться восвояси.

— Благодарю вас, — откашлявшись, сказал Джереми. — Но вначале я хотел бы переговорить с профессором Эмерсоном.

— Его показания внесены в протокол. Меган снабдит вас копией.

— Поскольку я являюсь непосредственным начальником профессора Эмерсона, мне необходимо задать ему ряд своих вопросов. Вряд ли вы станете возражать против моего права.

— Хорошо, — нахмурился декан. — Даю вам пять минут.

Кивнув, Джемери направился к выходу, ожидая, когда Габриель к нему присоединится.

Габриель пресек попытки Джона пойти вместе с ним и медленно двинулся вслед за своим старым другом. Плечи профессора Эмерсона были понуро опущены.

— Что за дерьмовую комедию вы тут устроили? — шипящим шепотом спросил Джереми, поворачиваясь спиной к комитету.

Габриель тоже повернулся спиной.

— Они собирались приостановить слушания и пойти по новому кругу опроса свидетелей. Это могло растянуться на недели. Джулианна потеряла бы свое место в Гарварде, не говоря уже об опасности наказания за «мошенничество в академической сфере» и лжесвидетельство.

— И чего вы добились своим великодушием? Декан вправе выгнать вас!

— Прежде чем я стал отвечать на их вопросы, мой адвокат узнавал насчет смягчения мер наказания. Декан согласился на это при условии, что я не замешан ни в какой преступной деятельности.

Джереми обеими руками поскреб лицо.

— Итак, вы ринулись вперед и признали все? Вы что, спятили? Вы должны были бы молчать, не раскрывая рта.

— И разрушить жизнь Джулианны? Никогда!

Джереми окинул коллегу долгим холодным взглядом:

— Университетская администрация может аннулировать ваш контракт. Если вас выгонят, ни один университет не возьмет вас к себе. На вашей карьере будет поставлен крест.

— Мне наплевать, — ответил Габриель, и его лицо стало еще жестче.

— Зато мне не наплевать! — взбеленился Джереми. — Я не собираюсь из-за какой-то аспирантки терять своего лучшего профессора. Вы же знаете: нам сокращают фонды. Я не смогу вас заменить. Очень скверно, что у нас только один специалист по Данте. Как я без вас смогу поддерживать кафедру на должном уровне?

— Это не моя проблема.

— Да, черт вас дери, не ваша! — буркнул Джереми, сердито блеснув глазами. — Вы с Джулианной и эта Криста одним махом уничтожаете мою кафедру. Даже если я получу разрешение заменить вас, кто согласится работать у меня, когда история с жалобой Кристы просочится за пределы кафедры? Я уж не говорю о вашей интрижке с Джулианной!

— Это не было интрижкой, — упрямо возразил Габриель. — Декан обещал полную конфиденциальность. Потому я и согласился давать официальные показания.

Джереми недоверчиво покачал головой:

— Неужели вы до сих пор не поняли? Я ваш друг. А по вашей милости я в глазах декана оказался полным дебилом. Весьма вероятно, что теперь они возьмутся и за меня и начнут выяснять, что я узнал и когда. Одному богу известно, сколько таких комитетов я еще должен буду пройти! Возможно, дойдет и до суда!

— Мне неприятно это слышать, — сдавленно произнес Габриель.

— Вам неприятно слышать, а мне это — расхлебывать. Я и так выгляжу идиотом, позволившим профессору-хищнику испортить жизнь двоим аспиранткам. Вам еще повезло, что Тара заседает в этом комитете. Будь она председателем комитета по делам женщин, она подвесила бы вас за яйца посреди кампуса.

Габриель расправил плечи:

— Я скажу им, что вы ничего не знали, и приму все последствия на себя.

Джемери подошел почти вплотную и, глядя в глаза своему молодому коллеге, сказал:

— Только мне еще не хватало ваших дурацких игр в мученика. Защищая ваши отношения с мисс Митчелл, вы уже причинили вред достаточному числу людей. Теперь под угрозой оказалась и моя задница. Как вы думаете, что будет с вашей Джулианной, если вас вышвырнут из университета?

— Если только меня попытаются выгнать, я подам в суд.

Джереми уперся руками в бока:

— Это будет крайне запоздалым выстрелом. Едва только вас вышибут и в Гарварде об этом узнают, на магистратуру Джулианны ляжет большое грязное пятно. Вы порушите и ее, и мою репутацию, а также репутацию всех остальных профессоров, студентов и аспирантов моей кафедры. Ваша кисть замарает каждого из нас. — Джереми покачал головой. — И как только вы могли так с нами поступить.

Габриель молчал, медленно сжимая и разжимая кулаки.

Джереми громко выругался и уже собирался уйти, когда Габриель схватил его за руку:

— Я виноват.

— Слишком поздно извиняться.

— Я даже не предполагал, что это может затронуть вас и всех остальных. Мне такое и в голову не приходило. — Габриель умолк, и лицо его исказилось мучительной гримасой. — Помогите нам. Пожалуйста.

Джереми не верил своим глазам. Профессор Эмерсон, охваченный паникой и отчаянием. Такое он видел впервые.

— Пытаясь защитить Джулианну, вы наделали кучу ошибок. Вам нужно было все отрицать.

— Тогда декан подверг бы наказанию ее или затянул расследование на долгие недели.

— В будущем году она могла бы вновь подать заявление.

— И получить немедленный отказ. Чем дольше тянется расследование, тем больше вероятность утечки информации. Университетский мир тесен, и вы это знаете.

— Да, я это знаю, — качая головой, согласился Джереми. — И вам следовало это знать, прежде чем трахать аспирантку.

Лицо Габриеля побагровело. Он угрожающе шагнул к Джереми.

— Я ее не трахал.

— Разумеется, нет, черт вас дери! Только почему-то нас всех поимели по полной, — огрызнулся Джереми.

У Габриеля раздулись ноздри, но он подавил желание резко ответить и промолчал.

Джереми окинул друга долгим, изучающим взглядом:

— На первом месте у меня стоит кафедра. Но я не хочу, чтобы у вас или у Джулианны сломалась жизнь. И так полным-полно молодых женщин, пострадавших от рук своих профессоров. Думаю, с этим вы согласитесь? — (Габриель молчал, плотно сжав губы.) — Я помогу вам, но теперь мы будем играть по моим правилам. Понятно? Я не намерен рисковать всем, дабы у вас не возникло поползновения еще раз нас обгадить.

Габриель задумался, потом кивком выразил согласие.

— А теперь мне лишь остается убедить декана удовлетвориться унцией вашей плоти вместо фунта.

Едва заметно кивнув Габриелю, Джереми вернулся к столу, за которым сидели члены комитета, и присоединился к их дебатам.

Габриель опустил голову, позволив себе сдержанный вздох облегчения.