ГЛАВА 10
Опустив голову, я стыдливо проскочила мимо регистрационной стойки и покинула отель через боковую дверь. При воспоминании о портье, поздоровавшемся с Гидеоном, когда мы садились в лифт, меня бросило в краску: можно себе представить, что он обо мне подумал. Уж ему ли не знать, для каких целей держал Гидеон этот номер. Мне никак не удавалось отделаться от мысли, что я была еще одной в бесконечной череде его любовниц, и уж точно ею являлась с того момента, как мы вошли в отель.
Трудно ему было, что ли, задержаться у стойки и взять номер, который был бы только нашим?
Поначалу я бесцельно брела по улицам. Уже стемнело, и город жил ночной жизнью, которая разительно отличалась от дневной. На тротуарах заметно прибавилось тележек с горячими закусками, уличные торговцы предлагали самый разнообразный товар: картины в рамах, сувенирные футболки, видеодиски.
С каждым шагом адреналин, заставивший меня пуститься в бегство, улетучивался. Я представила себе, как Гидеон, выйдя из ванной, находит в пустом номере разбросанные по кровати секс-игрушки, и меня охватило злорадное веселье. Постепенно я начала успокаиваться… и серьезно задумываться над тем, что же все-таки на самом деле произошло. Было ли, например, совпадением то, что Гидеон привез меня в фитнес-клуб, находившийся рядом с его личным сексодромом?
Мне вспомнился разговор, состоявшийся в его кабинете, и то, как старался он объяснить свое поведение, чтобы удержать меня. Происходившее между нами смущало и беспокоило его так же, как и меня, а я прекрасно знала, что в таком состоянии легко поддаться соблазну пойти по протоптанной дорожке. И разве я сама не поступила так же? У меня годы ушли на психотерапевтические занятия, и я знала, что если тебе сделали больно, то надо постараться найти достойный выход из создавшегося положения, а не спасаться бегством.
Раздираемая сомнениями, я зашла в итальянское бистро и, устроившись за столиком, заказала бокал красного вина и пиццу в надежде, что вино и еда уймут внутреннюю дрожь и позволят мне все как следует обдумать.
Как только официант принес вино, я, не ощущая вкуса, залпом выпила полбокала. Мне уже не хватало Гидеона, не хватало того веселого, игривого расположения духа, в котором он пребывал, когда я смылась. Я вся пропиталась его запахами — его кожи, жаркого, ненасытного секса. Глаза мои щипало. Я даже позволила паре слезинок сползти по щекам, хотя и находилась в весьма оживленном, полном людей ресторане. Принесли мой заказ, и я принялась за еду. На вкус она напоминала картон, хотя, думаю, ни повар, ни заведение были тут ни при чем.
Потянувшись к стулу, на который бросила сумку, я достала из нее свой новый смартфон с намерением отправить сообщение доктору Трэвису. Он настоял на том, чтобы мы поддерживали контакт до тех пор, пока я не найду себе в Нью-Йорке нового психотерапевта, и я решила в сложившейся ситуации обратиться к нему. И тут я обнаружила двадцать один пропущенный звонок от Гидеона, а также эсэмэску:
Я снова дал маху. Не бросай меня. Поговори со мной. Пожалуйста.
У меня опять полились слезы. Я растерянно прижала телефон к груди. Я не могла выбросить из головы картины того, как Гидеон развлекается с другими женщинами. Я не могла выбросить из головы картины того, как он затрахивает до умопомрачения другую женщину в той же самой постели, используя эти чертовы игрушки, доводя ее до безумия и наслаждаясь ее телом…
Я прекрасно понимала, что размышлять о таких вещах нерационально и бессмысленно, и это заставляло меня чувствовать себя еще более никчемной и даже причиняло физическую боль.
Когда телефон завибрировал, я вздрогнула и едва его не выронила. Лелея свое страдание, я пыталась заставить себя переключиться на голосовую почту, так как знала, что звонит Гидеон. Его имя высвечивалось на экране, к тому же этот номер, кроме него, пока никто не знал. Но проигнорировать его звонок я не могла, чувствуя, что он дошел до точки. И если раньше мне до боли хотелось его уязвить, то продолжать в том же духе уже не было сил.
— Алло, — ответила я не своим, сдавленным из-за слез и переизбытка эмоций голосом.
— Ева! Слава богу! — взволнованно отозвался Гидеон. — Ты где?
Я огляделась, но не увидела ничего, что указывало бы на название ресторана.
— Понятия не имею… Я… Прости меня, Гидеон.
— Нет, Ева. Не извиняйся. Это моя вина. Но сейчас самое главное — тебя найти. Ты можешь сказать, где находишься? Ты пешком шла?
— Да. Пешком.
— Через какой выход ты выскочила, я знаю. А куда потом направилась?
Помимо его учащенного дыхания, я слышала в трубке автомобильные гудки и шум уличного движения.
— Налево.
— А после этого где-нибудь сворачивала?
— Не думаю. Хотя точно не скажу. — Я посмотрела по сторонам в поисках официанта, к которому могла бы обратиться с вопросом. — Я в ресторане. Итальянском. У него еще терраса на улице… с кованой железной оградой. Двери застекленные… Господи, Гидеон, я…
И тут я увидела его силуэт в дверном проеме с прижатым к уху телефоном. Я его сразу узнала. Он на мгновение замер на месте, а потом заметил меня у противоположной стены. Сунув телефон в карман джинсов, из тех, что висели в номере отеля, он прошел мимо пытавшейся заговорить с ним официантки и бросился ко мне. Я едва успела вскочить на ноги, как Гидеон подхватил меня и крепко обнял.
— Боже мой. — Он слегка содрогнулся и зарылся лицом в мою шею. — Ева.
Я обняла его в ответ, почувствовав запах свежести после душа. И я еще острее осознала, как он мне нужен.
— Не могу здесь торчать, — хрипло произнес Гидеон, взяв мое лицо в ладони. — Не могу сейчас находиться на людях. Поедешь со мной домой? — Что-то в моем лице, должно быть, выдало неизжитое беспокойство, поскольку он прижался губами к моему лбу и тихо-тихо сказал: — Ничего похожего на тот отель. Единственная женщина, которая там бывает, — это моя мать, не считая, конечно, экономки и слуг.
— Это глупо, — вырвалось у меня. — Какая я дура!
— Ничего подобного. — Он убрал волосы с моего лица, наклонился поближе и шепнул мне на ухо: — Если бы ты притащила меня туда, где трахаешься с другими парнями, я бы тоже взбеленился.
Появление официанта заставило нас разжать объятия.
— Принести вам меню, сэр?
— Не стоит, — ответил Гидеон, доставая из заднего кармана бумажник и выуживая из него кредитную карту. — Мы уходим.
* * *
К дому Гидеона мы отправились на такси, и всю дорогу он держал меня за руку. Вообще-то, поднимаясь в личном лифте в его пентхаус на Пятой авеню, я не должна была так нервничать. Меня было не удивить высокими потолками и довоенной архитектурой, да и в любом случае было очевидно, что парень, с которым меня угораздило связаться, должен жить именно в таком месте. Я ожидала чего-то вроде вида из окна на Центральный парк… Ну да, он, конечно, тоже имелся.
Но напряжение Гидеона было ощутимым, значит, и для него происходящее имело большое значение. Когда двери лифта открылись, выпуская нас прямо в мраморный холл его апартаментов, он наконец отпустил мою руку. Отперев двойные двери, Гидеон ввел меня внутрь, и при этом я прямо-таки сердцем чувствовала, с какой тревогой он наблюдает за моей реакцией.
Жилище Гидеона было под стать хозяину, причем разительно отличалось от его холодного ультрасовременного офиса. Пышно обставленные комнаты были наполнены предметами старины и произведениями искусства, а поблескивающие полы из твердой древесины покрывали роскошные обюссонские ковры.
— Это… изумительно, — тихо произнесла я, почувствовав себя польщенной.
Мне позволяли заглянуть в сугубо личную жизнь Гидеона, о которой я отчаянно хотела узнать побольше. И впечатление было ошеломляющим.
— Заходи. — Он чуть ли не втащил меня в гостиную. — Я хочу, чтобы ты провела здесь ночь…
— У меня с собой ничего нет, и вообще…
— Все, что тебе понадобится для начала, — это зубная щетка, а она у тебя в сумке. А за остальным утром заброшу тебя домой. Слово даю, на работу ты попадешь вовремя. — Он притянул меня к себе, уткнувшись подбородком мне в макушку. — Ева, я правда очень хочу, чтобы ты осталась, и не сержусь за то, что ты убежала, хотя мне и было чертовски больно. Более того, я хочу задержать тебя здесь как можно дольше.
— Вот и держи, я в этом нуждаюсь. — Мои руки скользнули под его футболку, с наслаждением поглаживая мускулистую гладкую спину. — А еще мне не помешало бы принять душ.
— Мне нравится, когда ты пахнешь как я, — сказал он, понюхав мои волосы, однако провел меня через гостиную и холл к спальне.
— Вау! — вырвалось у меня, когда Гидеон щелкнул выключателем.
В комнате доминировала массивная кровать из темного дерева, застеленная бельем светло-кремового цвета. Вся остальная мебель, как и кровать, была тоже из темного дерева с накладками из полированного золота. Видимо, он предпочитал именно такое. Настоящее мужское логово. Здесь не было никаких произведений искусства, которые отвлекали бы от умиротворяющей панорамы Центрального парка, подчеркнутой линией великолепных жилых домов по другую сторону. По мою сторону Манхэттена.
— Ванная здесь.
Я направилась к туалетному столику на ножках в виде звериных лап. Похоже, он был переделан из старинного орехового шкафчика, точно такого же, изысканно украшенного, что стоял рядом. Гидеон, двигаясь со столь восхищавшей меня чувственной грацией, достал из этого шкафчика полотенца и подал мне. То, что я видела его в домашней обстановке, неформально одетым, трогало меня до глубины души. А то, что я единственная женщина, которой он это позволил, и пугало, и радовало меня одновременно. Ощущение было такое, будто сейчас я видела его еще более голым, чем когда-либо раньше.
— Спасибо.
Взглянув на меня, он, кажется, понял, что я имела в виду нечто большее, чем полотенца, и его взгляд пронзил меня насквозь.
— Как здорово, что ты здесь.
— Не знаю, как это могло случиться, но я здесь, с тобой, и мне это очень-очень нравится.
— А разве важно, как это могло случиться? — Подойдя поближе, Гидеон взял меня за подбородок и поцеловал в кончик носа. — Я тебе футболку приготовил, на кровати лежит. А как ты относишься к икре и водке?
— Ну… по сравнению с пиццей это явный шаг вперед.
— Икра черная, осетровая, — улыбнулся он. — От Петросяна.
— Должна внести поправку, — заявила я, улыбаясь в ответ. — Несколько сот шагов вперед.
Приняв душ, я надела приготовленную для меня огромную футболку с фирменным логотипом «Кросс индастриз», после чего позвонила Кэри, сообщила, что ночевать не приду, и вкратце изложила происшествие в отеле.
— Я даже не знаю, что и сказать, — присвистнул он.
Правда, лишившийся дара речи Кэри Тейлор прочел мне целую лекцию.
Закруглив наконец разговор с Кэри, я присоединилась в гостиной к Гидеону. Мы устроились на полу за кофейным столиком и отдали должное деликатесной икре с крошечными тостами. Гидеон включил телевизор, по которому повторяли сериал из жизни нью-йоркской полиции, и нам как раз попался эпизод, отснятый напротив Кроссфайр.
— Классно, наверное, видеть по телику здание, которым владеешь? — поинтересовалась я.
— Не так уж плохо, если только эти ребята не перекрывают для съемок движение на несколько часов.
— Пессимист, — ткнула его плечом я.
В десять тридцать мы отправились в постель. Мы лежали на кровати, обнявшись, и смотрели последнюю часть сериала. Искры сексуального напряжения так и проскакивали между нами, однако Гидеон не предпринимал никаких поползновений, и я тоже. Подозреваю, он все еще пытался компенсировать произошедшее в отеле, доказывая, что проводить со мной время означает для него не только «активный трах».
И это срабатывало. При всей моей обалденной тяге к его невероятно сексуальному телу просто быть рядом тоже было приятно.
Спать он лег голым, и я с радостью устроилась рядом: ногу положила ему на ногу, рукой обняла за талию, а щекой прижалась к его груди. Конец фильма мне не запомнился, так что, скорее всего, сон сморил меня раньше.
Когда я проснулась, в спальне было еще темно. Откатившись на свою половину кровати, я приподнялась, чтобы посмотреть на стоявшие на прикроватном столике часы. Оказалось, что еще нет и трех. Обычно я спала всю ночь, не просыпаясь, а потому сначала решила, что непривычная обстановка не дала мне крепко заснуть, но тут Гидеон заворочался и застонал во сне. Именно эти пронизанные страданием и болью звуки разбудили меня.
— Не трожь меня! — хрипло прошептал он. — Убери, на хрен, свои мерзкие лапы!
Я замерла, а сердце мое неистово колотилось.
— Ну ты, ублюдок поганый! — Он завертелся, брыкаясь, потом спина его выгнулась, из горла вырвался стон, показавшийся мне извращенно-эротичным. — Не надо! Ах, боже… Больно!
Он корчился в конвульсиях. Я не могла больше этого выносить.
— Гидеон.
Время от времени у Кэри тоже случались кошмары, и я знала, что во время таких приступов прикасаться к человеку не следует. Вместо этого я встала на колени на своей стороне кровати и окликнула по имени:
— Гидеон, проснись.
Резко застыв, он упал на спину, напряженно и выжидающе. Грудь его ходила ходуном. Напрягшийся член лежал на животе.
Сердце мое разрывалось, но голос звучал твердо:
— Гидеон, тебе снится сон. Вернись ко мне.
Он что-то сонно промычал и испортил воздух.
— Ева?..
— Я здесь. — Поерзав, я отодвинулась, чтобы не заслонять лунный свет, но не увидела блеска его глаз, который говорил бы, что Гидеон очнулся. — Ты проснулся?
Дыхание его начало замедляться, но ответа не последовало. Руки судорожно вцеплялись в простыню. Стянув через голову футболку и бросив ее на кровать, я скользнула ближе и осторожно коснулась его руки. Гидеон не шелохнулся, тогда я стала нежно поглаживать кончиками пальцев его твердые бицепсы.
— Гидеон?
Он резко дернулся — и проснулся.
— Что? Что случилось?
Я присела на пятки, положив руки на бедра. А когда убедилась, что он смотрит на меня, запустила пальцы в его волосы, физически, по напряжению тела, ощущая, как продолжает цепляться за него ночной кошмар.
— А? Что? — грубо спросил он, приподнявшись на локте. — С тобой все в порядке?
— Я хочу тебя.
Я растянулась рядом с ним, прижалась к нему всем телом и, уткнувшись в его влажную шею, стала нежно посасывать солоноватую кожу. По опыту собственных кошмаров мне было известно, что спокойные слова и ласковые прикосновения заставляют призраков отступить в их мрачный чулан, хотя бы на время.
Его руки обхватили меня, ладони заскользили вверх-вниз по изгибам моей спины, и долгий, глубокий вздох сказал мне, что страшный сон его отпустил. Опрокинув Гидеона на спину, я навалилась сверху и жадно впилась в его рот. Его торчащий член упирался в мои половые губы, и я начала усиленно о него тереться. Гидеон запустил руки мне в волосы, взяв мой поцелуй под контроль, отчего промежность моя увлажнилась, и я стремительно созрела для секса. Казалось, что языки пламени лижут мою кожу с внутренней стороны бедер. Я терлась набухшим клитором по всей длине его толстого пениса, используя его для мастурбации, пока он не зарычал от вожделения и не перевернул меня под себя.
— Я не держу дома презервативов, — пробормотал он, а затем обхватил губами мой сосок и стал нежно посасывать.
Его неготовность тронула меня. Да уж, здесь у него точно был не сексодром. Это был его дом, а я была единственной любовницей, которую в него пустили.
— Помнишь, когда мы говорили о средствах предохранения, ты упоминала справки о состоянии здоровья, и это вполне ответственный подход, но вот…
— Я тебе доверяю.
Он поднял голову и посмотрел на меня в слабом свете луны, а затем раздвинул коленом мои ноги и ввел в меня, примерно на дюйм, свой член. Обжигающе жаркий и шелковистый.
— Ева… — выдохнул Гидеон, крепче прижимая меня к себе. — Я никогда… Господи, как с тобой хорошо! Я так рад, что ты здесь!
Я притянула его к себе и поцеловала.
— Я тоже.
* * *
Проснулась я в той же позе, что и уснула: Гидеон лежал на мне, а его член находился во мне. Взгляд Гидеона был затуманен желанием, отяжелевшие веки частично прикрывали глаза, однако он сразу заметил, что мое забытье сменилось жарким наслаждением. Его волосы рассыпались по лицу и плечам, и таким, взъерошенным со сна, он выглядел еще сексуальнее. Ну а главное, в потрясающих глазах не осталось ни намека на терзавшую его во сне муку.
— Надеюсь, ты не против, — пробормотал он с похотливой ухмылкой, суя свой прибор туда-обратно. — Ты такая мягкая и теплая. Ничего не могу поделать со своим желанием.
Закинув руки за голову, я выгнулась дугой, вдавливая свои груди в его грудь. Сквозь узкие арочные окна было видно, что уже забрезжил рассвет.
— Хм… Вообще-то, в это время я привыкла вставать.
— В три часа у меня возникла точно такая же мысль, — заявил он, покачав бедрами и проникая в меня глубже. — И я подумал, что отплачу услугой за услугу.
Тело мое уже возбудилось, пульс участился.
— Да уж давай, что там.
* * *
Когда мы добрались до моей квартиры, Кэри уже не было. Он оставил мне записку, что отправился на работу, но освободится достаточно рано, чтобы провести время со мной и с Треем. Поскольку прошлым вечером мне было явно не до них, то я не имела ничего против.
— У меня сегодня вечером деловой обед, — заявил Гидеон, пытаясь через мое плечо прочесть записку. — Я надеялся, что ты пойдешь со мной, чтобы чуть-чуть скрасить его.
— Не могу бросить Кэри, — произнесла я извиняющимся тоном, повернувшись к нему. — Знаешь, он совсем как кобель перед случкой, и все такое.
Его рот скривился, руки уперлись в стойку бара по обе стороны от меня. Одет он был в выбранный мною деловой костюм от «Прада», темно-серый с мягким отливом. Голубой галстук как нельзя лучше подходил к цвету глаз, и я, лежа на кровати и глядя, как он одевается, вынуждена была подавлять в себе желание все это с него сорвать.
— И хотя Кэри твой не кобель, я тебя понимаю. Раз уж так вышло, то давай встретимся попозже. Могу я заехать к тебе после обеда и остаться на ночь?
От предвкушения секса меня бросило в жар. Я провела рукой по его груди, испытав гордость оттого, что знаю, как он выглядит без одежды.
— Буду очень рада.
— Вот и прекрасно, — удовлетворенно кивнул он. — А сейчас, пока ты одеваешься, я сварю нам кофе.
— Зерна в холодильнике. Кофемолка рядом с кофейником. Мне нравится не очень сладкий, но с молоком.
Когда я вернулась через двадцать минут, Гидеон уже налил кофе в две походные кружки, и мы спустились вниз. Пол встретил нас у входа и предупредительно открыл заднюю дверь «бентли».
Пока водитель пытался вписаться в поток транспорта, Гидеон присмотрелся ко мне и заявил:
— Нет, ты определенно хочешь моей смерти. Ты что, опять в подвязках?
Задрав подол юбки, я продемонстрировала ему край черных шелковых чулок, крепившихся к черному кружевному поясу.
Он тихонько выругался, что вызвало у меня улыбку. На мне был черный свитер с коротким рукавом и высоким горлом, чудесно подходивший к не слишком короткой плиссированной красной юбке, и туфли от Мэри Джейн. Поскольку Кэри, способного сотворить чудеса с моими волосами, поблизости не оказалось, я попросту завязала их в конский хвост.
— Тебе нравится?
— Я торчу. — Голос его был хриплым. — И как, спрашивается, я буду заниматься весь день делами, без конца представляя тебя в этом наряде?
— Так уж и «весь день», ведь есть обеденный перерыв, — заметила я, вспомнив про диван в кабинете Гидеона.
— У меня сегодня бизнес-ланч. Если бы вчера я не подтвердил, то непременно перенес бы встречу.
— Ты перенес бы важную встречу из-за меня? Польщена.
Он протянул руку и провел кончиками пальцев по моей щеке: знакомый жест, до слез трогавший своей нежностью и интимностью. У меня уже начала вырабатываться зависимость от таких прикосновений.
Я прислонилась щекой к его ладони.
— Ну, пятнадцать минут из своего дня ты для меня выкроишь?
— Постараюсь.
— Позвони, когда будешь знать время.
Глубоко вздохнув, я полезла в свою сумку и сжала рукой подарок. Я не была уверена, что он захочет его получить, но история с жутким ночным кошмаром не шла у меня из головы. Я, правда, надеялась, что этот подарок напомнит ему обо мне и нашем сексе в три часа ночи, поможет ему справиться.
— Тут у меня кое-что… Я подумала…
Неожиданно вся эта затея показалась мне глупостью.
— Что-то не так? — нахмурился Гидеон.
— Да ничего. Просто… — Я снова вздохнула и выпалила: — Послушай, у меня тут кое-что для тебя есть, но я вот только что подумала, что такие подарки… да это на самом деле и не подарок. Да и вообще теперь я вижу, что это не к месту…
— Ну-ка, дай сюда, — протянул руку Гидеон.
— Ты вовсе не обязан это брать…
— Помолчи, Ева, — поманил он меня пальцем. — Давай сюда.
Я вынула подарок из сумки и вручила ему.
Гидеон в полном молчании уставился на фотографию в рамке. Рамка была очень современной, с символикой по случаю окончания университета и с вмонтированными электронными часами, которые показывали 3:00. А на фотографии, сделанной в Коронадо-Бич, была запечатлена я, в коралловом бикини и огромной соломенной шляпе. Загорелая, счастливая, я посылала воздушный поцелуй Кэри, который, изображая крутого рекламного фотографа, подбадривал меня потешными призывами: «Чудненько, дорогуша. Побольше развязности. Побольше сексуальности. Превосходно. Теперь покажи мне стерву… Ух ты!»
В растерянности я поерзала на сиденье.
— Как я уже говорила, ты вовсе не должен…
— Я… — Он прочистил горло. — Спасибо, Ева.
— Ах, ну что там…
Обрадовавшись тому, что мы наконец подъехали к Кроссфайр-билдинг, я выскочила из машины сразу же, как только водитель остановился, и принялась со смущенным видом разглаживать юбку.
— Если угодно, я могу потом заехать.
— Не надо, я сам. Ты ее назад не повезешь, — закрывая дверь «бентли», покачал головой Гидеон и указал на вращающуюся дверь рукой, в которой держал рамку.
Когда до меня дошло, что он решил взять мое фото с собой на работу, в груди разлилось приятное тепло.
* * *
Характерной особенностью рекламного бизнеса было то, что ни один последующий день не повторял предыдущий. Проведя все утро в приятных хлопотах, я только успела задуматься о том, куда отправиться в обеденный перерыв, как зазвонил телефон.
— Офис Марка Гэррити, говорит Ева Трэмелл.
— У меня хорошие новости, — с ходу выдал Кэри.
— Выкладывай!
Я по голосу слышала, что новости, в чем бы они ни заключались, и вправду хорошие.
— Я участвую в рекламной кампании «Грей айлз».
— О господи, Кэри. Просто потрясающе! Обожаю их джинсы!
— Какие у тебя планы на ланч?
— Отпраздновать с тобой, — ухмыльнулась я. — Сможешь подъехать ко мне к полудню?
— Уже в пути.
Я повесила трубку и откинулась на стуле, так радуясь за Кэри, что мне хотелось пуститься в пляс. Чтобы как-то убить пятнадцать минут, оставшиеся до обеденного перерыва, я проверила почтовый ящик и с ужасом обнаружила в дайджесте Google имя Гидеона. Более тридцати упоминаний только за сегодняшний день.
Загрузив почту и посмеявшись над повторявшимися заголовками «Таинственная женщина», я кликнула по самому первому и обнаружила в разделе сплетен собственную персону.
Там красовалось фото меня и Гидеона, целующихся, позабыв обо всем, на тротуаре неподалеку от тренажерного зала. Изображение сопровождалось кратким пояснительным текстом.
Гидеон Кросс, пожалуй самый завидный холостяк Нью-Йорка со времен Джона Ф. Кеннеди, был замечен вчера страстно обнимавшимся прямо на людной улице. Наш источник в «Кросс индастриз» опознал таинственную счастливицу как сотрудницу рекламного агентства Еву Трэмелл, дочь мультимиллионера Ричарда Стэнтона и его жены Моники. На вопрос о характере отношений между Кроссом и Трэмелл тот же источник отметил, что в настоящее время мисс Трэмелл занимает важное место в жизни этого магната. Можем себе представить, сколько сердец разбилось нынешним утром по всей стране.
— Ох, дерьмо! — выдохнула я.
