Книга: Потерявший надежду
Назад: Глава 32
Дальше: Глава 34

Глава 33

Эти последние несколько недель, когда я изо всех сил старался избегать ее, совершенно вымотали меня, и я так больше не могу. Я думал, что проявил твердость, но вдали от нее я становлюсь слабее, чем когда бы то ни было. Понимаю, мне не следует быть здесь, и знаю, она не захочет меня видеть, но я-то должен ее увидеть. Должен ее слышать, должен прикасаться к ней, чувствовать ее тело, потому что в тот проведенный с ней уик-энд мне впервые за тринадцать лет захотелось заглянуть в будущее.
Прежде я никогда не заглядывал в будущее. Всегда оглядывался на прошлое. Я чересчур много думал о прошлом: что должен был сделать, что сделал неправильно, и никогда не пытался смотреть вперед. Встреча с ней заставила меня подумать о завтра, и о послезавтра, и о послепослезавтра, и о следующем годе, и о вечности. Теперь я нуждаюсь в этом праве, потому что если мне не приведется еще раз заключить ее в объятия, то, боюсь, я снова оглянусь назад и прошлое поглотит меня целиком.
Ухватившись за подоконник, я закрываю глаза. Пытаясь успокоить сердцебиение и дрожь в руках, несколько раз глубоко вдыхаю.
Мне так не нравится, что она не запирает окно. Поднимаю раму и отодвигаю штору, а потом забираюсь внутрь. Раздумываю, как бы предупредить ее о своем присутствии, не напугав, если она уже спит.
Я опускаю окно и подхожу к кровати, потом медленно сажусь на постель. Она смотрит в другую сторону, и, приподняв одеяло, я проскальзываю под него. Она сразу напрягается и подносит руки к лицу. Я знаю, она не спит, и она знает, что это я залез к ней в постель. Меня поражает то, что это приводит ее в ужас.
Она меня боится. Я не ожидал такой реакции. Лучше бы она разозлилась, а не испугалась.
Пока она не просит меня уйти, и вряд ли я сделал бы это, даже если бы она попросила. Мне так хочется ее обнять. Придвинувшись к ней, я засовываю руку под ее подушку. Другой рукой я обнимаю ее, сплетаю пальцы с ее пальцами и приникаю лицом к ее шее. Ощущать запах ее кожи и чувствовать под рукой ее сердцебиение – как раз то, что мне нужно, особенно сегодня ночью. Лишь знать, что я не один, пусть даже она не представляет себе, как здорово, что она позволяет обнимать себя.
Нежно целую ее в висок и прижимаю к себе теснее. После того, как я с ней обошелся, я не заслуживаю счастья лежать в ее постели и вообще присутствовать в ее жизни. Сейчас она позволяет мне быть здесь. Не хочу думать о том, что может случиться в следующие минуты. Не собираюсь также думать о прошлом. Ничего не надо: ни прошлого, ни будущего. Просто я держу ее в объятиях и думаю об этом. Именно сейчас.
Она молчит уже почти полчаса, и я тоже. Я не извиняюсь перед ней, потому что не заслуживаю прощения, и я здесь не для этого. Не могу сказать ей, что произошло в тот день за обедом, поскольку пока не хочу, чтобы она это знала. Понятия не имею, что сказать, поэтому просто обнимаю ее. Целую ее волосы и молча благодарю за то, что она вновь дала мне возможность дышать.
Прижимаю ее крепче к себе, боясь, что развалюсь на куски. Она глубоко вздыхает, потом заговаривает со мной впервые едва ли не за месяц.
– Я ужасно злюсь на тебя, – шепчет она.
Зажмуриваю глаза и в отчаянии прижимаюсь губами к ее коже.
– Знаю, Скай. – Стараюсь еще ближе прижать ее к себе. – Знаю.
Она сжимает мою руку. Она всего-навсего сжала мою руку, но этот неприметный жест для меня в этот момент важнее, чем то, что я мог бы дать ей в ответ. Я не заслуживаю такого поощрения с ее стороны, пусть даже и неприметного.
Нежно целую ее плечо.
– Знаю, – вновь шепчу я, продолжая осыпать поцелуями ее шею.
Она отвечает на мои поцелуи, и мне хочется остаться здесь навсегда. Хорошо бы задержать время, чтобы это мгновение длилось вечно.
Она обхватывает меня рукой за затылок и еще сильней прижимает к себе. Она хочет, чтобы я остался здесь. Ей нужно, чтобы я был здесь, в неменьшей степени, чем это нужно мне. Одной мысли об этом достаточно, чтобы ненадолго остановить время.
Я приподнимаюсь на кровати и осторожно надавливаю на ее плечо, чтобы она оказалась на спине. Она смотрит на меня снизу вверх. Отвожу волосы с ее лица и смотрю на нее. Я так скучал по ней, и я очень боюсь, что она придет в себя и попросит меня уйти. Господи, как же я скучал по ней! Как я мог подумать, что, уйдя от нее, сделаю благое дело для нас обоих?
– Знаю, что ты злишься. – Я провожу пальцами по ее шее. – Мне надо, чтобы ты сердилась на меня, Скай. Но еще нужнее, чтобы ты хотела видеть меня рядом.
Не отрывая взгляда от меня, она слегка кивает. Прислоняюсь лбом к ее лбу и беру ее лицо в ладони. Она делает то же самое со мной.
– Да, я злюсь на тебя, Холдер, – говорит она. – Но это не важно, потому что я ни на миг не переставала желать, чтобы ты был рядом.
От этих слов у меня перехватывает дыхание, и в то же время легкие наполняются свежей порцией воздуха. Она хочет, чтобы я был рядом, и это самое офигенное чувство на свете.
– Господи, Скай, я так скучал по тебе.
Она для меня – та соломинка, за которую хватается утопающий, и если я сейчас не поцелую ее, то умру.
Наклонив голову, я прижимаюсь губами к ее губам. В то мгновение, когда наши губы встречаются, мы оба испускаем глубокий вздох. Она привлекает меня к себе, радуясь моему возвращению в свою жизнь. Мы отчаянно прижимаемся губами к губам, но при этом наши губы остаются неподвижными, и каждый из нас ловит ртом воздух. Я слегка отстраняюсь от нее, потому что меня переполняет ощущение того, как ее жадные губы прижимаются к моим. За все мои восемнадцать лет я не испытывал ничего более потрясающего. Едва я отрываю губы от ее рта, как она поднимает на меня глаза и обвивает руками мою шею. Слегка приподнявшись на кровати, она вновь прижимается ко мне ртом. На этот раз целует меня она сама, осторожно раздвигая мои губы. Когда соприкасаются наши языки, она стонет, и я подталкиваю ее на спину.
В следующие несколько минут мы совершенно поглощены этими упоительными ощущениями. Время остановилось, и я размышляю над тем, что именно эти вещи спасают людей. Подобные мгновения стоят всех страданий. Эти мгновения помогают людям смотреть в будущее. Не верится, что я на целый месяц лишил себя их.
Помню, я говорил ей, что она никогда прежде не целовалась по-настоящему. Но до этого момента я понятия не имел, что и я прежде не целовался по-настоящему. Не так, как сейчас. Каждый поцелуй, каждое движение, каждый стон, каждое прикосновение ее руки к моей коже. Она моя спасительная благодать. Моя Надежда.
И я никогда больше не покину ее.
* * *
Я слышу, как закрывается дверь спальни, и знаю, что сейчас Скай застукает меня на кухне, где я готовлю для нее завтрак. Я до сих пор не объяснил, почему так странно вел себя весь месяц, и не уверен, что смогу объяснить, но сделаю все возможное, чтобы она приняла это. Не имеет значения, что случилось между нами прошлой ночью, но я все же не заслуживаю ее прощения, и, честно говоря, она не такая девушка, чтобы смириться с мучениями, которые я ей доставил. Если она простит меня, то ей придется пожертвовать своей выдержкой. А я не хочу, чтобы ради меня она чем-то жертвовала.
Знаю, она стоит у меня за спиной. Пока она не осознает всего, что я ей сделал, пытаюсь оправдать свое появление в ее кухне.
– Я ушел рано утром, – говорю я, не поворачиваясь к ней лицом. – Боялся, что войдет твоя мама и подумает, будто я пытаюсь тебя обрюхатить. Потом, когда я отправился на пробежку и пробегал мимо твоего дома, увидел, что ее машины нет, и вспомнил, что ты говорила о торговых днях. Вот я и решил купить продуктов, чтобы приготовить тебе завтрак. И на обед купил, и на ужин, но можно умять все это и в один присест.
Я поворачиваюсь к ней лицом. Не знаю, оттого ли это, что последние несколько недель я был вдали от нее, или что-то еще, но она кажется мне красивее всех на свете. Оглядываю ее с головы до ног: ну вот, теперь список фактов, которые вызывают мою влюбленность в нее, пополнил предмет одежды. Такое со мной впервые. Какого лешего она пытается со мной сделать?
– С днем рождения, – небрежно говорю я, стараясь показать, как меня восхищает ее наряд. – Мне очень нравится это платье. Я купил настоящего молока, хочешь?
Взяв стакан, наливаю ей молока. Она с опаской смотрит на молоко, но я не даю ей возможности выпить его. Видя эти губы, этот рот… Блин!
– Мне надо поцеловать тебя. – Я стремительно придвигаюсь к ней и беру ее лицо в ладони. – Вчера твои губы просто покорили меня. А вдруг мне все приснилось?
Жду, что она будет сопротивляться, но этого не происходит. Напротив, она с полным самозабвением обеими руками вцепляется мне в футболку и целует меня. Сознавая, что после всего случившегося она все же хочет меня, я начинаю ценить ее еще больше. Неужели у меня еще есть шансы?
И я могу вот так целовать ее?
Это уж чересчур.
Отодвигаюсь от нее и с улыбкой отступаю назад:
– Нет. Не приснилось.
Вновь поворачиваюсь к плите, чтобы перестать пялиться на ее губы и успеть приготовить еду. Мне так много надо ей сказать, но я даже не знаю, с чего начать. Накладываю еду на тарелки и приношу их к стойке, за которой она сидит.
– Сыграем с утра в «Обеденный квест»? – спрашиваю я.
Скай кивает:
– Чур я первая.
Она не улыбается. Она больше месяца не улыбалась мне. Нестерпимо сознавать, что я тому виной.
Опускаю вилку и складываю руки под подбородком:
– Если хочешь, пусть все вопросы будут твои.
– Мне нужен ответ только на один.
Вздыхаю, точно зная, что «одним ответом» дело не ограничится. Скорее всего, та единственная вещь, что сейчас у нее на уме, – это браслет. А об этом я еще не готов говорить.
Она подается вперед, и я внутренне сжимаюсь.
– Холдер, давно ты употребляешь наркотики?
Бросаю на нее быстрый взгляд: вот это да! От неожиданности еле сдерживаю смех. Может, мне следовало бы обеспокоиться тем, что мое поведение навело ее на столь нелепую мысль, но я испытываю лишь облегчение.
Я пытаюсь. Изо всех сил пытаюсь не рассмеяться, но выражение гнева в ее глазах просто восхитительно. Восхитительно, прекрасно и искренне, и я испытываю несказанное облегчение. Мне приходится отвести взгляд, потому что адски хочется рассмеяться. Она сейчас такая серьезная и искренняя, но черт побери! Не могу.
В конце концов мои губы растягиваются в улыбке, и я заливаюсь смехом. Она сердится еще больше, отчего я хохочу только сильней.
– Наркотики? – Пытаюсь остановиться, но чем больше я думаю о том, как все это повлияло на нас за последний месяц, тем сильней меня разбирает. – Ты думаешь, я сижу на наркотиках?
Выражение ее лица совсем не меняется. Она взбешена. Я сдерживаю дыхание, пытаясь остановить приступ смеха и делая серьезное лицо. Наклонившись вперед, беру ее за руку и смотрю ей прямо в глаза:
– Я не сижу на наркотиках, Скай. Честно. Не понимаю, почему тебе это взбрело в голову, но клянусь, что говорю правду.
– Тогда что, черт возьми, с тобой творится? – выпаливает она.
Вот дерьмо! Ненавижу это выражение на ее лице. Она обижена. Разочарована. Измучена. Не знаю, о каких сторонах моего необъяснимого, непредсказуемого поведения она говорит, но я честно не имею понятия, как ответить на этот вопрос.
– А поточнее нельзя?
Она пожимает плечами:
– Конечно. Что произошло и почему ты ведешь себя так, будто ничего не было?
Черт! Это обидно. Неужели она думает, что я пытался отмахнуться от того, что произошло между нами? Мне хочется все ей рассказать: как много она для меня значит и какой это был для меня трудный месяц. Рассказать про Лесс, про нее и меня, и как, черт возьми, обидно, что она ничего не помнит. Как она могла забыть столь важную часть своей жизни?
Возможно, мы с Лесс не были так важны для нее, как я считал. Я смотрю на свою руку и провожу пальцем по буквам ее прежнего имени, желая, чтобы она вспомнила. Но если она вспомнит, то поймет и значение моей татуировки. Поймет, что я подвел ее. Вспомнит, что все происшедшее в ее жизни за минувшие тринадцать лет – прямое следствие моего поступка.
Смотрю ей прямо в глаза и даю самый честный ответ, какой могу себе позволить:
– Я не хотел разочаровывать тебя, Скай. Я успел разочаровать всех любивших меня людей, и после того случая за обедом знал, что и тебя тоже. Поэтому… я ушел, пока ты не полюбила меня. Иначе всякая попытка не разочаровать тебя была бы безнадежной.
Ее глаза затуманиваются. Знаю, я опять выражаюсь неопределенно, но не могу сказать ей прямо. Не сейчас. Скажу, когда точно буду знать, что с ней все в порядке.
– Почему ты не можешь просто сказать это, Холдер? Почему не можешь извиниться?
Боль, звучащая в ее голосе, заставляет сжиматься мое сердце. Я смотрю ей прямо в глаза, чтобы она поняла, как для меня важно, что она не хочет смириться с моим отношением.
– Я не извиняюсь перед тобой… потому что не хочу, чтобы ты меня простила.
Она быстро зажмуривается, стараясь сдержать слезы. Никакие другие слова не могли бы лучше помочь ей справиться с тем, что произошло между нами. Отпустив ее руку, я встаю, подхожу к ней и приподнимаю с пола. Потом сажаю ее на барную стойку, чтобы глаза у нас были на одном уровне. Пусть она не верит словам, но мне необходимо, чтобы она чувствовала мое настроение. Чтобы видела искреннее выражение моих глаз, слышала мой голос и знала: я не хотел ее обидеть, лишь защитить ее от ненужных переживаний. Но только все испортил.
– Детка, я облажался. Знаю, что даже не один раз. Но поверь: то, что в тот день случилось за ланчем, не было ревностью, гневом или еще чем-то страшным. Хотелось бы мне рассказать, что произошло на самом деле, но не могу. Когда-нибудь объясню, но не сейчас, и мне надо, чтобы ты приняла это. Ну пожалуйста. Я не извиняюсь, потому что не хочу, чтобы ты забыла об этом. И ты не должна прощать меня за это. Никогда, Скай.
Она внимательно слушает меня, и это так приятно. Наклонившись, я целую ее, а потом продолжаю говорить, пока она согласна меня слушать.
– Я говорил себе, что должен держаться от тебя подальше, – и пусть ты даже будешь злиться. У меня полно проблем, которыми я еще не готов поделиться. Я очень старался избегать тебя, но ничего не вышло. Я не такой сильный, чтобы отказаться от того, что может быть у нас впереди. А вчера в кафетерии, когда ты обнимала Брекина и смеялась вместе с ним? Мне было так приятно видеть тебя счастливой, Скай. Но как хотелось быть тем человеком, который заставляет тебя от души смеяться! Я мучился оттого, что ты думала, будто мне нет до нас дела или что те выходные не были лучшими в моей жизни. Потому что мне есть до нас дело, а тот уик-энд действительно был лучшим. Лучший гребаный уик-энд в истории всех уик-эндов.
Провожу ладонью по ее волосам от макушки до шеи и глажу большим пальцем ее скулу. Мне приходится несколько раз глубоко вдохнуть, чтобы продолжить разговор, потому что я не хочу напугать ее. Просто хочу быть с ней честным.
– Это убивает меня, Скай, – тихо говорю я. – Убивает, потому что я хочу, чтобы ты каждый день помнила, какие чувства я к тебе испытываю. Но я еще не готов сказать, что я влюблен. Пока нет. Но то, что я чувствую, больше, чем просто «нравишься». Намного больше. За последние несколько недель я пытался разобраться. Понять, почему не найти другого слова. Мне хочется в точности описать тебе мои чувства, но во всем словаре не найдется, зараза, ничего между «нравиться» и «любить». А мне это слово нужно. Мне оно нужно, потому что я хочу, чтобы ты услышала его от меня.
Я целую ее, потом отстраняюсь, но она по-прежнему смотрит на меня с недоумением. Целую ее снова и снова, останавливаясь после каждого раза в надежде, что она как-то отреагирует. Мне все равно – ударит она меня, поцелует или скажет, что любит. Я хочу лишь, чтобы она приняла все сказанное мной. Но она, не отрываясь, смотрит на меня, и от этого я страшно нервничаю.
– Скажи что-нибудь, – прошу я.
Она еще долго смотрит на меня. Я стараюсь сохранить терпение. Она всегда терпелива со мной, несмотря на быстроту реакции. Сейчас ей следует пустить в ход свою сообразительность. Мне нужен ее отклик.
Хоть какой-то. Любой.
– Жить, – наконец шепчет она.
Я не ожидал, что с ее уст слетит это слово, но, по крайней мере, хоть что-то. Я смеюсь и качаю головой, не понимая, что она хочет этим сказать.
– Что?
– Жить. Если переставить буквы в словах «like» и «love», то получится «live» – жить. Можешь пользоваться.
Она не только понимает меня и улыбается, но и подсказывает то единственное слово, которого я доискивался с первой минуты нашего знакомства в магазине.
Я не заслуживаю ее. Не заслуживаю ее понимания и уж точно не заслуживаю тех чувств, которые у нее вызываю. Я смеюсь и заключаю ее в объятия, прижимаясь губами к ее губам.
– Я живу тебя, Скай, – говорю я прямо ей в губы. – Я так живу тебя.
И как бы прекрасно ни звучало это слово, я знаю: это ложь.
Потому что на самом деле я люблю ее. Люблю с самого детства.
Назад: Глава 32
Дальше: Глава 34