Глава двадцатая
Кэсси

После встречи с Матильдой я была как выжатый лимон, но я знала, что Делл к этому времени, скорее всего, уже едва держится на ногах, потому что ей пришлось вчера закрывать кафе, а сегодня утром — открывать. А потому, вместо того чтобы забраться в постель, я приняла душ, переоделась и отправилась на работу. К тому же мне нужно было выяснить, как там Уилл.

Его грузовика не было на обычном месте ни за кафе, ни на парковке перед ним, на звонки он не отвечал, и я решила: Уилл куда-нибудь поехал, чтобы проветрить мозги… или поплакать подольше, чем он это позволил себе в моем присутствии.

В кафе было пусто. Клэр выскочила из кухни в изящно сидевшем на ее голове чепчике, ничуть, впрочем, не сдерживавшем светлые растрепанные кудри; ее руки были измазаны маслом и крошеной капустой. Мне нравилось открытое, простодушное лицо Клэр и то, что несколько недель жизни в доме Уилла как бы сдули с нее всю ее угрюмость и превратили в нормального болтливого подростка. И она просто обожала Делл, мгновенно научившись у нее готовить многие блюда, на что мне лично понадобились долгие месяцы.

—  Где то дезинфицирующее мыло для рук? Розовое, которым Делл пользуется?

—  Я тебе покажу, — ответила я. — А ты что, одна здесь?

—  Ага. От Делл уже никакого проку не было после утреннего наплыва, так что она ушла домой.

Клэр была физически слишком зрелой для своих семнадцати лет, что, решила я, вряд ли было очень уж хорошо. Конечно, я сама немного запоздала с сексуальным созреванием (до тридцати с лишним лет), но Клэр и ее новые подружки из школы уж как-то чересчур быстро развивались. Они даже немного пугали меня, когда приходили в наше кафе с сигаретами, разукрашенные пирсингом, невероятно уверенные в себе и сексуальные.

Неделю назад я спросила Клэр, как это она позволяет себе курить, будучи вегетарианкой.

—  Да так же, как ты умудряешься быть слишком любопытной и при этом очень милой, — поддразнила она меня.

Я нашла на полке над раковиной бутылку с розовым дезинфицирующим мылом, лежавшую на боку, и выдавила немного на руки Клэр.

—  Уилл появлялся? — спросила я.

—  Я его не видела, — ответила Клэр, вытирая вымытые руки о джинсы и тут же доставая из кармана завибрировавший телефон.

Уилл позволял ей держать при себе телефон во время работы. Он рассудил, что это не будет невежливым по отношению к посетителям, потому что Клэр не разговаривала, а только читала поступившие сообщения. Я уже говорила ему, что если Клэр будет работать наверху, то и такое станет недопустимым.

—  А заодно и пирсинг, — добавила я.

—  Отлично, ты ведь будешь ее боссом. Вот и установишь свои правила, — ответил тогда он.

Но поскольку Клэр оказалась отличным работником, я не жаловалась. И еще она прекрасно чувствовала себя в кухне.

—  Я, пожалуй, начну готовить салат, — сказала она. — Капуста уже готова. А потом займусь морковкой.

—  Спасибо. А я, наверное, сегодня вечером сама вымою пол, — отозвалась я.

—  О, отлично! Я хочу пойти повидать малышку.

Я чуть было не рассказала ей обо всем, что произошло в больнице между ее дядей и ее почти тетей, но теперь это формально являлось семейным делом, и Клэр следовало разобраться во всем с Уиллом.

Помогая Клэр готовить салат и чистить морковку, я думала о Дофине и Марке, которые, возможно, сейчас где-то занимались любовью, сплетая руки и ноги… Я завидовала их уверенности, завидовала решительности Дофины, которая просто схватила своего мужчину и увела с собой. Но так ведь бывает. Иной раз люди просто знают, что нужно поступить именно так, им это подсказывает их природа. Когда у меня была возможность выбора, когда я лишь испытывала глубину новых вод вместе с Джесси, я ведь делала только Шаг третий. Я была уверена в том, что между нами есть некая связь, но я еще не разобралась тогда в самой себе.

Но разобралась ли я в себе теперь? Насколько хорошо я знаю себя: свое тело, свой ум, свое сердце? Впрочем, наверное, лучше было бы задать себе другой вопрос: «В каком случае все три эти вещи соединены, а в каком остаются разделенными?» Общество С.Е.К.Р.Е.Т. доставляло удовольствия телу, а это была та сфера моей жизни, которую я всегда игнорировала. И я настолько привыкла жить разумом, что позволила сердцу почти атрофироваться. С Марком у нас безусловно возникла отличная физическая связь. С Джесси тоже. К тому же он потихоньку находил путь к моему сердцу. Но сердце это давно уже было занято Уиллом… Я любила его тело, его ум и его сердце, и нынче так сильно, как никогда прежде. Отсутствие Уилла не только занимало мои мысли, но и причиняло мне физическую боль. Я воображала его где-то далеко, печального и одинокого…

В общем, не зная еще толком чувств Уилла ко мне, я взяла телефон и вышла в переулок за кафе, пока Клэр заканчивала последние дела перед обеденной волной.

Джесси ответил после первого же гудка:

—  Привет, малышка, ты все еще в госпитале?

—  Нет, я на работе. А ты?

Он сообщил, что должен встретиться с клиентами, которые желают заказать пятиярусный свадебный торт.

—  Ты, должно быть, совсем измотана, — сказал он. — Так что, как я понимаю, сегодняшний вечер…

—  Да, Джесси. Мне придется остаться здесь.

Последовало молчание, которое я ощутила физически. Оно как будто потекло из телефонной трубки тяжелой волной. Может быть, дело было в том, как именно я произнесла его имя… Это было похоже на точку. Это был намек на мягкий разрыв…

—  Ладно… Что-то мне подсказывает, что ты и завтра не в силах будешь прийти на свидание.

Я глубоко вздохнула:

—  Джесси, я думаю… нет, я знаю… я люблю другого человека.

Снова молчание, на этот раз более легкое, наверное потому, что я сказала правду.

—  Понимаю. Ха… И кому это так повезло? — спросил Джесси с легким оттенком горечи в тоне.

Я сказала, что это Уилл, мой босс и давний друг. Я не стала вдаваться в детали. Джесси незачем было знать о нашей восьмилетней почти платонической одиссее, о шпильках, страхах, чувстве беззащитности, ревности, предательствах, обо всех тех драмах, что сопровождали наши отношения, не давая нам сблизиться…

—  А он тоже тебя любит?

—  Не знаю, Джесси, но должна это выяснить. И я не хочу морочить тебе голову и использовать тебя как некий запасной вариант на тот случай, если он отвергнет меня. А он может. Но мне просто необходимо наконец понять, будем ли мы вместе. И что бы он ни подумал, я хочу быть честной, если он спросит о тебе. Да и ты заслуживаешь честности. Ты очень хороший человек, Джесси. Очень, очень хороший.

—  Вау… Ты говоришь… Уж извини, но ты говоришь черт знает как сексуально, и мое сердце буквально разрывается, и мне ужасно хочется прямо сейчас оказаться на месте того парня!

Что еще мы могли сказать друг другу? Мы просто нежно попрощались и пожелали друг другу всего самого лучшего. И все прозвучало искренне и к месту.

—  Мне ужасно не нравятся слова «Я надеюсь, мы останемся друзьями», Джесси. Они звучат слишком фальшиво. Но тем не менее я надеюсь… мы сможем быть… ну, представлять что-то друг для друга.

—  Кэсси, не пойми меня неправильно, но я не слишком умею дружить с женщинами, с которыми мне хочется переспать.

Снова повисло молчание. Говорить больше было нечего.

—  Да, понимаю.

Мы окончательно распрощались и отключили телефоны. Я поцеловала дисплей своей трубки. Мне здорово повезло: благодаря обществу С.Е.К.Р.Е.Т. я встретила замечательных мужчин — мужчин, которые не только пробудили мою сексуальность, но и помогли забыть те неудачи, которые я испытала прежде. И еще у меня был Уилл. Я надеялась, что сумею справиться с чрезмерными ожиданиями, что буду благодарна уже за то, что Уилл сделал для меня.

И все же… было слишком необычным для Уилла исчезать вот так. Я посмотрела на наручные часы, потом окинула взглядом тихий переулок и почувствовала, как во мне нарастает тревога. Конечно, новость о ребенке была нешуточным ударом, но что, если Уилл на самом деле любит Трачину? Что, если теперь он страдает не только из-за того, что она больше не будет ему принадлежать, но и потому, что понял: она никогда ему по-настоящему и не принадлежала?

Краем глаза я заметила, как шевельнулась занавеска на одном из открытых окон второго этажа кафе. Уиллу до сих пор не привезли давно уже заказанные им жалюзи. И тут я все поняла. Я ворвалась в дверь, промчалась через кухню в обеденный зал, где за столиком у окна сидели двое парней. Неподалеку от них стояла Клэр, рядом с которой топтались двое ее новых друзей, они все вместе читали что-то в ее телефоне.

—  Клэр! — Они вздрогнули, как будто я ворвалась в кабинет врача во время интимного осмотра. — Ты можешь задержаться еще на какое-то время? И пожалуйста, подай вон тем людям меню! Я тебе заплачу за переработку. Мне нужно кое-что проверить наверху. Я ненадолго.

Я даже не стала дожидаться ее ответа. Наверное, я была бы паршивой, слишком властной матерью, на ходу подумала я, тихо поднимаясь по лестнице. Ручка на новенькой дубовой двери стояла в положении «открыто», так что я просто легонько толкнула дверь плечом. Эта дверь со временем должна была стать условной границей между старым кафе и новым пространством, когда будет закончена лестница, выводящая прямо на улицу, но пока Уилл держал ее постоянно закрытой, чтобы пыль не просачивалась в зал кафе «Роза».

Несмотря на дневное время, в верхнем зале было полутемно. Я не сразу заметила, что все занавески на окнах задернуты. На полу по-прежнему были расстелены газеты, чтобы ничего не испортить во время покраски потолка. Но уже привезли столы, двенадцать штук, с мраморными столешницами, на деревянных ножках. Я позволила себе провести ладонью по прохладной гладкой поверхности… а потом увидела их, голые ноги Уилла, на полу за стойкой бара, на которой красовалась бутылка виски, опустошенная на четверть. Уилл не слишком любил выпить и никогда не пил днем, но на этот раз, похоже, решил утопить горе в вине.

—  Это вы, офицер? — пьяным голосом спросил Уилл.

—  Что? За тобой гонится полиция? — Я подошла к нему, медленно обогнув барную стойку, и встала возле его ног.

Уилл был в джинсах, но без рубашки, одеяло он сложил и подсунул под голову вместо подушки, а матрас был свернут, как маисовая лепешка, чтобы уместиться в узком пространстве. Лицо Уилла выглядело помятым от сна, явно нездорового.

—  Явятся, когда найдут мой грузовик на Норт-Петерс, — сообщил Уилл, закидывая руки за голову и потягиваясь всем телом.

Я не могла понять, что звучит в его тоне. Я не могла сказать, то ли он до сих пор грустит, то ли злится, то ли миновал уже обе эти стадии и пребывает в некоем незнакомом ему прежде эмоциональном состоянии.

Ох, Уилл… Мне хотелось броситься к нему, обнять его, прижаться всем телом, снять с его души боль… Но вместо этого я спросила:

—  И что твой грузовик там делает?

—  Да просто вильнул хорошенько на дороге. — Уилл рукой изобразил траекторию движения грузовика. — Да еще там здоровенный опоссум выскочил прямо перед колесами — и БАМ!

—  Бедный опоссум!

—  Да с опоссумом все в порядке. А вот грузовик въехал в канаву и застрял между столбами какой-то изгороди рядом со складом лесоматериалов. Мне пришлось разбить заднее стекло, чтобы выбраться наружу. Ну, по крайней мере я надеюсь, что грузовик все еще там. Просто если бы я начал врать, что его угнали, было бы куда хуже. — Уилл негромко рассмеялся, но мне было не до смеха.

«Надо ли спросить? Спросить, где он был, и о чем думал, и может ли теперь быть моим? Можем ли мы принадлежать друг другу?»

—  Но ты вроде бы в порядке, да?

—  В порядке? Да лучше не бывает, черт побери! Я как в какой-нибудь песенке в стиле кантри, Кэсси! Ну, когда парень однажды теряет все, что, как он думает, у него было. И насчет грузовика должен быть припев, тебе не кажется?

О, вот этого мужчину я отлично знала! За сарказмом скрывалась печаль… Именно этого парня я так любила. «Ну, Кэсси, теперь твой выход! Скажи это!»

—  Ты не все потерял, Уилл.

—  Это точно. День еще не закончился. Или уже закончился? Не могу понять, занавески закрыты. Как они тебе? Довольно симпатичные, правда?

—  Они прекрасны. Видишь? У тебя остались занавески… и…

Взгляд Уилла оторвался от занавесок и остановился на мне.

—  И что еще у меня есть? — Он приподнялся на локте, его глаза потемнели.

«Ну же, говори, Кэсси…»

—  У тебя есть… вот, мраморные столики. Совершенно потрясающие, — пробормотала я.

—  Это точно. Они действительно потрясающие, — согласился Уилл.

Я нервно провела рукой по стойке бара.

—  И… ну, что еще у меня есть?

«Ну же, говори!»

«Скажи это немедленно!»

—  У тебя есть все, Уилл, все в этом зале…

—  Есть ли у меня ты?

—  Да, Уилл.

—  Ты уверена, Кэсси? Потому что я действительно хочу обладать тобой, но недавно, когда тот парень подъехал к больнице, мне показалось, что я никогда не обладал тобой, вот что я подумал тогда…

—  Уилл… я твоя.

Не знаю, то ли я сама рухнула на матрас, то ли Уилл протянул руку и заставил меня упасть рядом с собой, но вот я уже стояла на коленях перед ним, позволяя стянуть с меня футболку, идиотский бюстгальтер и дурацкий ремень, сбросить ужасные джинсы. Нам обоим было невтерпеж, и каждая секунда казалась невероятно длинной, хотя нам только и нужно было, что раздеться…

А потом, сидя на Уилле верхом, сплетя свои пальцы с его, я почувствовала себя невероятно счастливой и очень, очень благодарной.

—  Тебе бы сейчас посмотреть на свое лицо, — прошептал Уилл. — Ты такая красивая!

Я хотела сказать: «Ты делаешь меня красивой» — но это не было бы правдой. Я чувствовала себя красивой еще до того, как Уилл сказал это, и это было чудо, рожденное из меня самой.

—  Спасибо, Уилл…

Я погладила его по груди. Уилл был тем единственным, чего я желала.

Он протянул руку, крепко обхватил меня за шею и притянул к себе, и моя грудь прижалась к его теплой груди. Взгляд Уилла был спокоен, волосы спутались от тревожного сна… Я немного пригладила их.

—  Поцелуй меня, Кэсси. Поцелуй меня так, чтобы я понял: ты сказала правду. Что я владею тобой. Что ты моя.

Его рот слегка приоткрылся, и я припала к нему губами. Мы не спешили, не торопили события. Спешить нам было некуда. Я целовала Уилла основательно, глубоко, я посасывала его нижнюю губу, наслаждаясь его вкусом, а его язык осторожно, неуверенно проник между моими зубами, тоже проверяя, испытывая…

—  Уилл, — прошептала я между поцелуями, — я так по тебе скучала…

Он сел, подняв меня вместе с собой, но мои ноги продолжали обвивать его, а его напрягшийся член уткнулся мне в живот.

—  Я тоже по тебе скучал… как видишь, — засмеялся Уилл, отводя в сторону волосы, упавшие мне на глаза.

Моя рука инстинктивно потянулась вниз, я провела пальцами по его пенису, чувствуя, как он твердеет еще сильнее. Взгляд Уилла скользил по моему телу, словно смакуя: по шее, плечам, груди… Потом он осторожно коснулся горячим языком моих сосков — одного, второго — и легонько втянул их ртом… И с довольным видом отодвинул меня назад, так что мне пришлось опереться ладонями о матрас. И мне вдруг понравилось быть так далеко от него. Я наслаждалась тем, как его рука скользнула к моей влажной щели, дразня ее легкими поглаживаниями.

—  Я так давно желал тебя, Кэсси, — прошептал Уилл, продвигая пальцы к точке настолько чувствительной, что у меня округлились глаза. — Мне хочется видеть твое лицо, когда ты доходишь до оргазма. Когда я довожу тебя до него, — сказал он, быстро облизывая пальцы и снова касаясь моего клитора, теперь уже болезненно вздувшегося под мягкой подушечкой его большого пальца. — Я так давно хотел сделать это, Кэсси…

Его губы соблазнительно изогнулись, пальцы стали двигаться быстрее, но не нажимая, а лишь дразня мою главную точку в настойчивом, восхитительном темпе.

—  Давай же, Кэсси… Кончи для меня…

И я это сделала, прямо там, в ту же минуту, закинув голову назад, раскинув в стороны колени, и все мое тело выгнулось навстречу Уиллу. Я кончила, выплеснув все страдание, всю боль, все жадное желание в эту пыльную прекрасную комнату на втором этаже, в комнату, которая становилась все более и более замечательной с каждым разом, когда мы заставали тут друг друга наедине и обнажались в ней. Пальцы Уилла продолжали ласкать меня, и я стонала, пока наконец не стала уже умолять его остановиться, потому что мне не хватало дыхания, потому что я отчаянно хотела окончательно слиться с ним, с моим Уиллом.

Отяжелев от желания, я погладила его заспанное, небритое лицо и мысленно поклялась всегда заботиться об этом человеке и никогда больше не отпускать его от себя. Губы Уилла поймали мой большой палец и стали его посасывать и облизывать, а я опустила вторую руку вниз и сжала его член.

—  Я тоже по тебе тосковала, — сказала я.

Уилл наблюдал за тем, как мои пальцы скользят вверх и вниз, свободно, но быстро, и как я, видя, что он получает огромное наслаждение, постепенно сжимаю его сильнее. Мои движения стали еще быстрее, и Уилл, закинув голову назад, начал задыхаться. Но я продолжала ласкать его, наклонившись вперед, прижавшись губами к его уху, и моя грудь задевала его тело.

—  Для меня всегда был только ты, Уилл, всегда только ты, — прошептала я, а он стонал, выдыхая мое имя.

Уилл похлопал вокруг себя рукой, нащупывая бумажник в кармане валявшихся рядом джинсов, и остановил мою руку, чтобы надеть презерватив. А потом снова завел мои ноги себе за спину и крепко обнял меня за талию.

—  Ты чертовски хороша на ощупь, — сказал он и резко опустил меня на свой член, до самого конца.

Я ощутила себя наполненной, как никогда не бывало прежде.

На несколько мгновений мы, слившись воедино, просто застыли. Мои ладони лежали на его щеках, а влажные губы скользили по его губам, и мы ощущали дыхание друг друга. Я легонько вращала бедрами, чтобы лучше ощутить его внутри себя. Уилл одной рукой оперся о матрас, а второй держал меня за бедра. И начал двигаться во мне, сначала медленно, нежно, неотрывно глядя мне в лицо. А потом его движения набрали силу, и я схватилась руками за его плечи, а он ударял все сильнее и сильнее, и вот я уже просто упала на него…

—  О боже, Уилл…

—  Кэсси… я люблю тебя, как же я люблю тебя вот такую, — сказал он, и его лицо исказилось от наслаждения, когда я снова приподнялась и оседлала его. Все мое желание сосредоточилось на месте нашего соединения. Мои бедра теперь двигались с такой силой, чтобы наконец довести Уилла до оргазма. И он кончил. Я это сделала. Уилл бессильно упал на матрас и несколько секунд буквально задыхался.

А я смаковала свою блистательную победу над его телом, но Уилл уже снова хотел ощущать меня целиком. Он притянул меня к себе, пожирая взглядом. Теперь мы лежали рядом, крепко обнявшись, и Уилл закинул на меня мускулистую ногу, все еще дрожавшую от того, что Уилл только что сделал со мной, что я только что сделала для него, от того, что мы сделали друг для друга…

—  Обещай мне кое-что, — сказал Уилл.

—  Что угодно.

—  Обещай, что мы никогда больше не позволим никому и ничему встать между нами.

—  О да! — ответила я, закрывая глаза. — Клянусь!