Кэмрин

Меня тошнит. Выворачивает наизнанку. Черт, у меня еще никогда не было такого отвратительного похмелья. Меня будит свет утреннего солнца и легкий ветер, дующий с океана. Поначалу я просто лежу, боясь шевельнуться, потому что, если я чуть-чуть сдвинусь, меня вывернет по полной. В голове – пульсирующая боль, кончики пальцев онемели. Тело кажется мешком, набитым зловонной дрянью. Со стоном открываю глаза и осторожно кладу руку на живот. Мне не уехать с этого чертового пляжа, пока я не выверну из себя все, что скопилось внутри. Не удивлюсь, если меня будет тошнить пять минут подряд. Позывы уже есть, но я пытаюсь сдерживаться.

Моя щека упирается в песок. Песчинки впились в кожу. С большой осторожностью убираю их, стараясь, чтобы они не попали в глаз.

Слышится странный звук, потом хруст, будто кому-то сломали нос, и крики.

Невзирая на возражения желудка, я переворачиваюсь на другой бок, лицом к океану.

– Оттащите же его! – вопит какая-то девица.

Ее крик способствует моему пробуждению. За доли секунды я возвращаюсь в реальность и окончательно просыпаюсь. Подняв голову, я вижу, как Эндрю колошматит Тейта.

– Эндрю! – пытаюсь крикнуть я, но в горле у меня пересохло, и я едва могу хрипло произнести его имя. – Эндрю! – повторяю я, пытаясь совладать со своим голосом.

– Эй, старик, ты с бодуна всегда такой резвый? – кричит Тейт.

Он пытается отступить, но Эндрю надвигается. Очередной удар опрокидывает Тейта, и тот приземляется на задницу.

Тейту на помощь приходит брат и бьет Эндрю сзади. Оба падают, откатываются от Тейта. Эндрю хватает Кейлеба за горло, приподнимает, перекидывает через себя и швыряет на песок. Оказавшись на нем, Эндрю наносит Кейлебу три удара подряд. Очухавшийся Тейт пытается его оттащить.

– Да остынь ты, долбаный боксер! – орет Тейт.

Но Эндрю стремительно разворачивается и бьет его в челюсть. Кажется, такой удар называется апперкот. Снова слышится этот жуткий хруст. Тейт покачивается, стараясь удержаться на ногах. Его рука прижата к подбородку.

– Чем ты нас одурманил? – рычит Эндрю. – За такое убивают, что и сделаю!

Я кое-как поднимаюсь на ноги, тут же спотыкаюсь, снова встаю и ковыляю к Эндрю. Едва я пытаюсь схватить его за руку и оттащить, как получаю сильнейший удар по заду. Я не успеваю понять случившегося. У меня перехватывает дыхание. Подняв голову, вижу Кейлеба, пригвоздившего Эндрю к песку. Должно быть, удар предназначался ему, а я попала под раздачу.

Я опять поднимаюсь и замечаю спешащего к нам Элиаса.

Мне страшно. Я верчу головой по сторонам. Все происходит, как в фильме с замедленной съемкой. Эндрю не торопится. Неужели они все трое на него навалятся? Что угодно, только не это! Я пытаюсь оттащить Тейта, который вместе с братом дубасит Эндрю, но меня отталкивает подоспевший Элиас.

– Отойди! – рычит он.

Эндрю один противостоит Тейту и Кейлебу. Он на ногах и довольно успешно отражает удары обоих. Но если к ним сейчас присоединится Элиас, с тремя Эндрю будет не справиться.

Элиас вступает в драку, и я уже не понимаю, кто кого бьет. Меня сзади хватают за подмышки и оттаскивают.

– Не ввязывайся, – говорит Брей. – От нас все равно толку мало.

В неразберихе драки я успеваю заметить, как Элиас бьет Кейлеба. Я облегченно вздыхаю, но моя радость длится недолго.

У Эндрю разбит и кровоточит рот. Кровоподтеки есть и у других парней. Мне кажется, что эта драка никогда не кончится. Эндрю отражает удары и бьет сам. Жуткое зрелище. Закрываю глаза, пытаясь отрешиться от всего этого. Сижу на песке. Руки Брей по-прежнему удерживают меня сзади. Она опасается, что я снова полезу в драку. Но я боюсь шевельнуться. Меня вот-вот вывернет. Лоб весь потный. Затылок липкий. Небо начинает кружиться.

– Нет, Брей… Я сейчас…

Сама не знаю как, я высвобождаюсь из ее хватки и встаю на четвереньки. Мои пальцы зарываются в песок. Спина изгибается и опадает, снова изгибается и снова опадает. Меня беспрерывно тошнит. «Боже, пусть это прекратится. Я больше никогда не буду пить. Ну пожалуйста, останови этот кошмар!» – молю я. Но кошмар продолжается. Я все острее чувствую запах собственной блевотины, и от него меня продолжает выворачивать. Звуки драки тонут в звуках моих спазмов. Когда желудок вытряхнул все, что мог, я просто падаю на бок. Двигаться я не в силах. Мне никак не унять дрожь. Кожа одновременно горячая и холодная. Она вся липкая от пота. Я чувствую, как Брей садится рядом.

– Это пройдет, – слышу я ее слова. – Отчего же тебя могло так вывернуть?

– Что это было? – спрашиваю я, и тут же обрывки воспоминаний о минувшей ночи начинают складываться в цельную картину.

Не слышу, ответила ли Брей на мой вопрос. Мне уже все равно.

Помню, вначале это была вполне нормальная тусовка, где постепенно напиваются. А потом, когда мы стали пить джин со «спрайтом», что-то пошло не так. Я вдруг перестала видеть окружающие предметы. Они казались мне слишком близкими. Тогда я стала смотреть на океан, на звезды и огоньки катеров и лодок, проплывавших вдали. Мне показалось, будто один корабль движется в нашу сторону. На такой скорости его могло вынести на берег, но меня это не заботило. Я думала, что это… красиво. Корабль мог всех нас раздавить, но и это было красиво. Помню, Эндрю пел очень сексуальную песню. Я положила голову ему на грудь и слушала его пение. Мне хотелось забраться на него и раздеться. Я бы так и сделала, если бы могла шевельнуться.

И еще я помню…

Ждать.

Эта сука-блондинка. Она просила меня… подождать.

Я с трудом приподнимаюсь.

– Полежи еще немного, – говорит мне Брей.

Кажется, она стирает мне пот со лба.

Блондинка сидела возле нас с Брей. Она была пьяна наравне с остальными, но уже не вызывала у меня ревности. Она о чем-то с нами говорила.

Сейчас, когда я все это вспоминаю, у меня снова начинается дрожь.

Она пыталась меня поцеловать. Вроде я тоже поцеловала ее…

Похоже, меня сейчас снова начнет тошнить.

Подтягиваю колени, упираю в них локти и прячу лицо в ладонях. Головокружение не проходит. Кажется, я не до конца вытряхнула из желудка эту дрянь. Обычно, когда вытошнит, наступает облегчение. А сейчас потребность блевать лишь усиливается. Это действует на нервы.

В мозгу всплывает новая порция воспоминаний. Гоню ее прочь, но она застревает.

Блондинка спросила, можно ли ей спать со мной и Эндрю. Да, я помню: она об этом спрашивала… Но, честное слово, я имела в виду совсем другое. Думала, она хотела улечься рядом с нами и вырубиться. Я была настолько пьяна и не сообразила, что ее «спать» означало «трахаться».

Я ответила ей, что мне все равно.

А потом она…

Мне трудно дышать. Рукой я прикрываю рот. Глаза широко раскрыты. Океанский бриз их жалит.

Вспоминаю, как она стала делать Эндрю минет.

Пытаюсь встать и чувствую на спине руку Брей.

– Не лезь туда, – говорит она, усаживая меня на песок рядом с собой. – Хочешь получить кулаком по морде?

Вырываюсь из ее рук и снова пытаюсь встать, но резкие движения и взбудораженные нервы вызывают рвотные спазмы. Потом я слышу голос Эндрю где-то рядом.

– Слушай, сходи к нашей машине, – говорит он Брей. – Там в багажнике холодильник. Принеси бутылку воды.

Брей уходит.

Спазмы кончаются ничем. Желудок пуст. Эндрю приподнимает меня и отводит спутанные потные волосы с глаз и рта.

– Детка, эти гады подсыпали нам какой-то дряни.

Я приоткрываю глаза. Его руки держат мое лицо.

– Эндрю, я убью эту суку. Честное слово.

Он недоуменно смотрит на меня. Наверное, не помнит того, что вспомнила я.

– Оставь ее, она до сих пор не очнулась. Детка, я…

Теперь все его лицо – сплошное чувство вины. Мне больно это видеть.

– Эндрю, я знаю, как все произошло. Ты подумал, что она – это я. Я видела, чем она с тобой занималась.

– Не оправдывай меня, – стиснув зубы, говорит он. В глазах блестят слезы. – Я должен был понять, что это не ты. Я жутко виноват перед тобой. Я должен был понять. – Он еще крепче сжимает мое лицо.

Собираюсь ему сказать, чтобы не терзался угрызениями совести, но тут к нам подходит Элиас:

– Слушай, мы сами ничего не знали. Честное слово.

– Я тебе верю, – говорит Эндрю.

Возвращается Брей с водой. Мне становится чуточку лучше. Я сажусь, потом ложусь на грудь Эндрю. Он держит меня крепко-крепко, словно боится, что я сейчас вскочу и убегу.

Он берет у Брей бутылку, отвинчивает крышку и плещет мне на лоб и губы. Прохлада успокаивает меня.

– Старик, ты прости, что так получилось, – говорит подошедший Тейт. – Мы думали, вам это будет прикольно. Мы всем плеснули. У нас не было никаких задних мыслей.

Не успеваю опомниться, как Эндрю снова на ногах и снова бьет Тейта. И опять этот тошнотворный хруст.

– Эндрю, прекрати! – кричу я.

Элиас хватает Эндрю, а Кейлеб – Тейта, не давая им продолжить драку.

Эндрю не сопротивляется, но потом отталкивает Элиаса, поворачивается ко мне и помогает встать.

– Пошли, – говорит он.

Он хочет нести меня на руках, но я качаю головой, показывая, что в состоянии идти сама. Эндрю берет гитару, я сворачиваю одеяло, и мы идем к нашей машине.

– Может, подбросим Брей и Элиаса до города? – спрашиваю я.

Эндрю молча убирает гитару в багажник, потом отправляет туда же одеяло. Он обходит машину, встает сбоку, упирается руками в крышу и опускает голову. Втянув в себя воздух, он лупит по металлу крыши.

– Дерьмо! – кричит он и снова ударяет по ни в чем не повинной крыше.

Я не пытаюсь его успокаивать и взывать к разуму. Пусть остынет. Встаю с другого бока и просто смотрю на него. Спокойно, по-доброму. Потом залезаю в машину и хлопаю дверью. Эндрю задерживается еще на минуту, затем я слышу его голос:

– Если хотите, я подкину вас до города.

Элиас и Брей молча забираются на заднее сиденье, поставив в ногах сумку.