Глава 7
«Это запись первого интервью Джима Бекетта, проведенного специальным агентом Пирсом Куинси в присутствии лейтенанта Лэнса Диффорда в исправительной тюрьме штата Массачусетс в Сидар Джанкшн, Уолпоул. Дата – 11 ноября 1995 г. Джим Бекетт находится здесь около трех месяцев. С его согласия это интервью записывается и снимается. У вас есть вопросы?
БЕКЕТТ: Куинси? Как судмедэксперт по телеку?
КУИНСИ: Патологоанатом.
БЕКЕТТ: Вы тоже смотрели это шоу ребенком? Это было ваше любимое…
КУИНСИ: Я смотрел его пару раз.
БЕКЕТТ: А кем был ваш отец?
КУИНСИ: Водопроводчиком.
БЕКЕТТ: Далеко не так увлекательно, как судмедэксперт. Понятно.
ДИФФОРД: Хватит нести эту чушь, Бекетт. Мы здесь не для того, чтобы смотреть, как ты копаешься в мозгах агента ФБР. Куинси о тебе только читал, но я-то тебя хорошо знаю. Не советую забывать об этом.
БЕКЕТТ: Лейтенант Диффорд. И как всегда – сама любезность. Когда я был полицейским, то самое большое удовольствие получал, отчитываясь перед такими тупицами, как ты. Большой и сердитый лейтенант полиции, чей опыт и знание улицы обеспечат всем нам покой сегодня ночью – и он никак не догадывается, что в действительности речь идет об одном из вас, полицейских, который по ночам снимает сладких блондиночек и крошит их ножичком на кусочки… Как твоя бессонница, лейтенант?
ДИФФОРД: Пошел к черту, ты…
КУИНСИ: Достаточно. Давайте перейдем к делу. Лейтенант Диффорд прав, Джим, я никогда вас не встречал, но знаю о вас все. Я также внимательно просмотрел все материалы, которые вы заказывали в библиотеке, и понимаю, что вы знакомы с техникой профайлинга серийных убийц. Как мы говорили ранее, это интервью – дело сугубо добровольное. Взамен вы ничего не получаете, кроме, может быть, какого-то разнообразия посреди рутинной и очень монотонной жизни Уолпоула. Хотите сигарету или чего-нибудь еще?
БЕКЕТТ: Я не курю. Мое тело – мой храм.
ДИФФОРД: О боже…
БЕКЕТТ: Хотелось бы посмотреть на мой психологический портрет.
КУИНСИ: Мы здесь сделок не заключаем, Джим.
БЕКЕТТ: Боитесь, что, увидев все недостатки, я его раскритикую? Или что смогу использовать его себе на пользу?
КУИНСИ: У вас коэффициент умственного развития 145 пунктов. Я это хорошо помню, Джим.
БЕКЕТТ (смеется): А вы не так уж плохи, специальный агент Куинси. Может быть, вы даже сможете мне понравиться.
ДИФФОРД: Черт, вы что, так и будете признаваться друг другу в любви, или займемся, наконец, делом?
БЕКЕТТ: Минуточку. Я все понял. Вы играете в хорошего и плохого следователя. Мягкий, утонченный агент ФБР и туповатый, безграмотный уличный постовой. Я уже говорил, что ни у ФБР, ни у местных копов не появлялось никаких новых светлых мыслей с одна тысяча девятьсот семьдесят пятого года?
ДИФФОРД: А может быть, Бекетт, мы просто такие, какие есть?
КУИНСИ: Джим, давайте начнем с того, что вы опишете себя своими словами. Таким, каким вы себя видите. Если бы вы составляли свой психологический портрет, то что бы вы о себе сказали?
БЕКЕТТ: Не пойдет, Куинси. Профессионал у нас здесь вы. Поэтому и начинать вам. А я буду говорить только теплее или холоднее.
Пауза.
КУИНСИ: Ну хорошо. ФБР занялось этим делом после обнаружения третьего трупа в пригородах Клинтона, штат Массачусетс. Позже выяснилось, что это была уже шестая жертва, но в то время у нас было еще всего два места преступления для сравнения. Жертвой оказалась двадцатитрехлетняя мать, которая работала официанткой и возвращалась с работы. Ее машину нашли на обочине пустынной дороги с поднятыми стеклами и захлопнутыми дверями. В салоне был открыт перчаточный ящик, ключи были в зажигании, а сумочка жертвы лежала на пассажирском сиденье. Ее одежда, испачканная мусором из близлежащего леса, была аккуратно сложена и положена в багажник автомобиля. Никаких следов борьбы в машине обнаружено не было.
В канаве, на расстоянии четверти мили от машины, было обнаружено тело жертвы. Она была раздета догола и лежала на спине с широко раскинутыми в стороны руками и ногами. В половые органы была воткнута ветка дерева. Было очевидно, что тело было расположено таким образом для того, чтобы максимально шокировать обнаруживших его. Жертву пытали с садистской жестокостью, а затем надругались над ней извращенным способом. Непосредственную причину смерти определить было не очень трудно. Колготки жертвы были обернуты вокруг ее шеи и оставили заметную странгуляционную линию. Кроме того, по голове жертвы было нанесено несколько сильных ударов тупым предметом – позже удалось определить, что это была та самая ветка дерева, которая была воткнута в ее половые органы.
Раны на груди жертвы, ее ягодицах и внутренней стороне бедер говорили о том, что НЛ (неизвестное лицо) потратило много времени на пытки, прежде чем убило ее. Количество повреждений, нанесенных после смерти жертвы, а также положение самого тела позволили предположить, что НЛ провело со своей жертвой не меньше часа уже после ее смерти. Кроме того, НЛ потратило какое-то время на то, чтобы зачистить место преступления. Там не осталось ни отпечатков пальцев, ни волос, ни семенной жидкости, ни клочков одежды. По ранам на руках жертвы можно было предположить, что она пыталась оказать сопротивление, которое было быстро подавлено. Под ногтями жертвы не удалось обнаружить ни частиц кожи, ни образцов крови насильника.
Мы решили, что НЛ смогло воспользоваться какой-то очевидной причиной для того, чтобы выманить жертву из машины. После этого, получив контроль над жертвой, оно пытало и насиловало ее, прежде чем убить с особой жестокостью. После этого НЛ расположило тело соответствующим образом, добавило несколько ран уже после смерти жертвы, вернулось к ее машине, уложило вещи в багажник и закрыло автомобиль.
У этого преступления было несколько очевидных особенностей. Первая – НЛ выманило жертву из машины под благовидным предлогом, вместо того чтобы провести атаку вроде блицкрига. Это говорит о том, что наше НЛ – спокойная личность, вызывающая доверие и обладающая определенными коммуникационными навыками. Время, проведенное с жертвой, указывало на то, что НЛ было уверено, что ему удастся совершить преступление и исчезнуть незамеченным. Лабораторные тесты выявили наличие латекса и спермицидной смазки во влагалище жертвы, что указывает на то, что, скорее всего, при изнасиловании преступник воспользовался презервативом, который потом забрал с места преступления. Скорее всего, НЛ уже вышло на уровень путешествий с готовым «преступным чемоданчиком», в котором лежали такие предметы, как презервативы, перчатки, возможно, грим для изменения внешности – то есть все, что могло помочь ему в совершении преступления. И, наконец, уровень жестокости и садизма вместе с жестокостью нанесения ран уже трупу жертвы указывали на мужчину с зашкаливающим уровнем ненависти по отношению к женщинам.
Стало ясно, что мы имеем дело с психопатом.
БЕКЕТТ: Прошу вас, продолжайте. Мне становится интересно.
КУИНСИ: НЛ было, скорее всего, белым мужчиной в возрасте от двадцати до сорока лет. Определить возраст более точно представлялось трудным, но, принимая во внимание хорошо подготовленную природу преступления и жестокость нанесенных ран, мы предположили, что одержимость убийством росла в преступнике уже длительное время. Убийца находился на уровне отладки и совершенствования своей техники совершения преступлений. То, что он использовал какую-то маскировку, говорило о его умении предвидеть и планировать, что было свидетельством более опытного мужчины. Поэтому мы решили, что ему где-то около тридцати пяти лет. Мы предсказали, что он окажется очень приятным и харизматичным человеком, с коэффициентом умственного развития выше среднего, социально адаптированным, хорошим работником, женатым или имеющим длительную и серьезную связь. Он должен был быть физически развитым, уметь работать руками и, возможно, заниматься работой для настоящих мачо. Машина у него – темный седан среднего класса, возможно, списанный полицейский крузер. Он служил в армии, но его эгоцентризм и заносчивость не позволили ему достичь больших успехов – его увольнение было почти позорным. В прошлом у него могли быть приводы за нарушение общественного порядка и/или за незначительные нарушения сексуального характера. Возможно, его арестовывали за управление автотранспортом в состоянии интоксикации. Кроме того, то, как жертву связывали, напоминало тюремные изнасилования, поэтому было не исключено, что преступник сидел в тюрьме.
Он, скорее всего, считал себя искушенным и утонченным убийцей. Все три женщины были красивыми, молодыми блондинками. Кроме того, все три представляли для убийцы определенную опасность – они не были какими-то проститутками или стриптизершами, а были матерями, дочерьми, студентками университета, имевшими родственников и семьи, которые должны были немедленно обратиться в полицию и настаивать на проведении расследования. Убийца, наверное, тратил уйму времени, разъезжая по окрестностям и пытаясь найти нужную ему жертву в нужное время и в нужных обстоятельствах…
БЕКЕТТ: Он дисциплинирован?
КУИНСИ: Да, как должен быть дисциплинирован любой маньяк-убийца.
БЕКЕТТ: Без дисциплины, Куинси, здесь никак не обойтись, вы уж мне поверьте. Когда тебя распирает желание убить, нужны сильная воля и дисциплина, чтобы дождаться правильной жертвы. Вам этого не понять. Боюсь, что у вас в жизни никогда не было сильных, всепоглощающих желаний. А что насчет трофеев?
КУИНСИ: Обычно серийные убийцы берут что-то с места преступления. Но когда осматриваешь место, то обычно невозможно понять, что было взято. Возможно, НЛ взяло колечко жертвы, чтобы подарить жене, а потом испытывать легкий трепет каждый раз, когда будет смотреть на ее руку. Может быть, это был локон волос. Но что-то обычно берется, чтобы потом было легче пережить преступление еще раз.
БЕКЕТТ: А вот здесь вы не правы. Я никогда ничего не брал. Какой смысл иметь у себя что-то, что может привязать тебя к убийству? К примеру, Банди и Кемпер думали, что очень хитры, но они были просто животными, дикими зверями, рабами своего неутолимого голода. А я не раб, Куинси. Я свои чувства контролирую. И ограничиваюсь только рамками своей системы.
КУИНСИ: Системы?
БЕКЕТТ: Вы так ее никогда и не поняли, правда?
КУИНСИ: Системы больше подходят для Голливуда. Лунные циклы, нумерология, астрология – все это мало похоже на реальную жизнь.
БЕКЕТТ: Согласен полностью.
КУИНСИ: Тогда что вы имеете в виду, когда говорите о системе?
БЕКЕТТ: Вы ведь, кажется, специалист, агент. Вот и выясните.
Пауза.
КУИНСИ: А как насчет посещения могил своих жертв?
БЕКЕТТ: Никогда.
КУИНСИ: Никогда не были на кладбище? На отпевании или на заупокойной службе?
БЕКЕТТ: Ключевое слово – дисциплина.
КУИНСИ: А возврат на место преступления? Вы же могли появиться там в качестве офицера полиции.
БЕКЕТТ: Я коп из Беркшира. Что мне делать на месте преступления в Клинтоне, штат Массачусетс? Еще раз: основное – это дисциплина. Я не шучу с вами, агент.
ДИФФОРД: Полное дерьмо. Ты же тащишься от того, что считаешь себя всемогущим, Бекетт. Если уж ты такой умный, дисциплинированный и так хорошо можешь управлять своими эмоциями, то как ты вообще здесь оказался, а?
БЕКЕТТ: А ты никогда не думал сесть на диету, Диффорд? Ты на себя в зеркале посмотри. Слишком много пончиков в последнее время.
ДИФФОРД: Ты вернулся к Терезе, Бекетт, как она и предсказывала. Умный человек уехал бы из города, но только не ты. Ты не мог все это так оставить, только не после того, что она с тобой сделала. Тогда ты о дисциплине забыл, чертова задница?
БЕКЕТТ: А ты сам где был в то время, Диффорд? В тот момент, когда я сжал руки на ее очаровательной шейке и стал по капле выдавливать из нее жизнь, где тогда была ее полицейская защита? Ответь, если можешь, ты, жирная ленивая задница.
КУИНСИ: Джентльмены…
БЕКЕТТ: Агент прав. Этот обмен любезностями науке не поможет. Но должен сказать, Куинси, что большого впечатления ваш рассказ на меня не произвел. Это было все равно что пересказать учебник. Давайте же, мистер Специальный Агент, поразите меня.
Пауза.
КУИНСИ: Первое убийство вы не планировали.
БЕКЕТТ: Естественно. А где вы видели убийцу, который спланировал свое первое убийство? У вас есть страстное желание – и вот в какой-то момент вы видите, что появилась возможность. И вы или хватаетесь за нее, или нет. В этом вся разница между юношей и настоящим мужчиной. Между мной и вами.
КУИНСИ: Вы остановили ее за превышение скорости и просто хотели выписать ей вполне законный штраф. В тот момент вы были на дежурстве. Поправьте меня, если что-то не так, Джим. Потом вы рассмотрели ее внимательнее. Красивая блондинка, которая сидит в своей машине, так доверчиво протягивает вам права и документы на машину. До этого какое-то время вы находились в состоянии стресса. Много пили…
БЕКЕТТ: Я вообще не пью.
КУИНСИ: Но стресс у вас был. И даже больше, чем обычно. И вы вдруг поняли, что вы одни, дорога кругом пустынна, а эта красавица смотрит на вас и виновато улыбается.
БЕКЕТТ: Она меня хотела.
КУИНСИ: Вы были очень неосмотрительны, Джим. Это сейчас вы рассуждаете про контроль и все такое, а тогда вы тупо поддались инстинкту и только потом вдруг поняли, что убили и изнасиловали женщину, да еще и припарковав свою патрульную машину прямо за машиной жертвы.
БЕКЕТТ: Но я не запаниковал.
КУИНСИ: Форма была разорвана, правда? Семенная жидкость была в жертве, а значит, ДНК-тест вы бы не прошли. Люди могли видеть, как вы ее остановили. Что же делать?
БЕКЕТТ: Естественно, я выписал ей штраф.
КУИНСИ: И это было правильно. Потом вы сели в свою машину, отчитались перед дежурной частью и сообщили, что продолжаете патрулирование. Но дальше вы не поехали. Вместо этого спрятали свою полицейскую машину и вернулись на место преступления. Одели жертву, накрыли ее одеялом из своего багажника и представили все так, как будто она спит. Вам бы надо было спрятать тело, но далеко уехать вы не могли, иначе кто бы привез вас назад? Поэтому вы доехали на ее машине до ближайшего озера и утопили ее там. Вы знали, что вода выполнит за вас всю грязную работу. Даже если она проведет в воде четыре-пять дней, то с утопленника много улик не получишь.
БЕКЕТТ: Не говоря уже о годе в воде.
КУИНСИ: Вам здорово повезло, правда? Женщина зарегистрирована как пропавшая без вести. Вас опрашивают как человека, который выписал штраф. Вы все сделали правильно и совершенно хладнокровно. Все бумаги заполнены идеально…
БЕКЕТТ: Я же уже говорил, что смешнее всего было отчитываться перед этими тупоголовыми лейтенантами, которые ничего не подозревали.
ДИФФОРД: Сукин ты сын, мы же тебя, в конце концов, взяли!
БЕКЕТТ: Ага, после десяти трупов… это только те, о которых вы знаете. Но, Куинси, это все равно не впечатляет. Первое убийство было незапланировано, а тело – утоплено в озере, чтобы скрыть следы. Все логично. Расскажите мне что-нибудь действительно страшное. Что-то, от чего у меня мурашки побегут по телу.
КУИНСИ: В ту ночь, когда вы убили вашу первую жертву, Люси Эдвардс, ваша жена была в больнице. Она родила вашу дочь. Вот откуда тот стресс, с которым вы не смогли справиться, Джим. Стресс, связанный с рождением вашей дочери.
Пауза.
БЕКЕТТ: Все это слишком просто. На штрафе есть дата, поэтому вы и посчитали, что она исчезла именно в этот день.
КУИНСИ: Но это совсем не значит, что она была убита в этот день. Вы же знаете, что невозможно определить точную дату смерти по трупу, который провел в воде целый год.
БЕКЕТТ: И опять простая логика.
КУИНСИ: На этот раз скорее статистика, Джим. В жизни каждого убийцы есть событие-триггер. У неорганизованного убийцы это обычно потеря работы или крупная ссора с матерью. Для организованного убийцы, такого, как вы, рождение собственного ребенка стоит на первом месте в списке. Прибавка в семействе, финансовые сложности – особенно если полицейский и так уже живет не по средствам. Ваши амбиции – это ваша ахиллесова пята, Джим. Вы считаете, что вы – явление уникальное. Вы хотите верить, что вы лучший, тогда как в действительности вы такой же, как все. Поэтому ваш психологический портрет мы можем составить на основании портретов других преступников.
Пауза.
БЕКЕТТ: Тогда вам нет необходимости говорить со мной, правда?
КУИНСИ: Понимаете, Джим, сейчас меня интересует не что, а почему. Вы убили десять красивых молодых блондинок, которые любили и были любимы. Что может заставить мужчину совершить такое?
БЕКЕТТ: Вы хотите понять, что может заставить мужчину наблюдать, как женщина умоляет его оставить ей жизнь, свернуть ей шею, а потом отправиться в больницу, чтобы взглянуть на свою только что родившуюся дочь? Знаете, тогда была очень хорошая ночь. Вы когда-нибудь видели мою дочку Саманту? Она очень красивый ребенок и умница к тому же. Подтверди, Диффорд. Ты же ее знаешь. Сэм – это лучшее, что у меня есть в этой жизни.
ДИФФОРД: И если в этом мире существует хоть какая-то справедливость, она никогда ничего о тебе не узнает, Бекетт. Тереза сказала ей, что ты умер. Она даже купила тебе надгробие. Оно у тебя будет розовым, Бекетт. Как тебе это нравится?
БЕКЕТТ: Вы слишком озлоблены, лейтенант.
КУИНСИ: Джим, зачем вы убили этих женщин?
БЕКЕТТ: Они были аморальными шлюхами, забывшими Бога, которые должны были умереть.
ДИФФОРД: Лжет. Он никогда в жизни не верил в Бога.
БЕКЕТТ (смеется): На этот раз Диффорд угадал. Но я уже устал от отмазки все-это-воспитание-моей-матушки.
КУИНСИ: Вы ненавидите свою мать?
БЕКЕТТ: Вы какую имеете в виду – биологическую или приемную? Хотя большой разницы между ними не было. Ни та, ни другая ни на что не годились.
КУИНСИ: Мне сказали, что вы состоите в переписке с Эдмундом Кемпером третьим.
БЕКЕТТ: Точно. Здоровый парень. Шесть футов девять дюймов и весит три сотни фунтов. Вот уж психопат, так психопат. Знаете, я здесь каждый день тренируюсь. Выжимаю триста пятьдесят лежа (закатывает рукав и демонстрирует бицепс перед камерой). Впечатляет, правда? Но до Эда мне еще далеко.
КУИНСИ: Коэффициент интеллектуального развития у Эда тоже 145. Вы знаете об этом?
БЕКЕТТ: Настоящий человек Возрождения.
КУИНСИ: И убил он тоже десятерых. Вы поэтому решили написать именно ему? Правда, его жертвы были поближе к дому: бабушка с дедушкой, мать, лучший друг…
БЕКЕТТ: Эд слишком увлекается Фрейдом. Он только и говорит что о том, как ненавидит свою мать. Боже, вы только представьте – он напал на нее с кувалдой, отрезал ей голову, а потом изнасиловал труп. Пора ему уже становиться серьезнее. Вы про гортань слыхали?
КУИНСИ: Я читал комментарии к интервью.
БЕКЕТТ: Ну, вот как это, ирония судьбы или что? Бедный, травмированный Эд, писающий в постель, пытается выбросить гортань матери в мусорный ящик, как последний символический акт, но крышка ящика заедает и выбрасывает эту чертову гортань прямо в Эда. Он сказал: даже мертвая, она меня достала. Никак не мог заставить ее замолчать! Это одна из моих самых любимых историй.
КУИНСИ: А ваша мать вас доставала? Она была требовательной?
БЕКЕТТ: Моя биологическая мать была слабым, ничтожным ипохондриком, не имеющим в голове ни одной светлой мысли. Когда она свалилась замертво, то этим только выполнила свое же предсказание.
КУИНСИ: А ваш отец?
БЕКЕТТ: Мой отец был достойным человеком, и не стоит примешивать его сюда.
КУИНСИ: Ему было бы стыдно за вас, Джим?
БЕКЕТТ: Почему?
КУИНСИ: Думаю, что да, Джим. И я думаю, что вы это знаете. Дженни Томсон все вам объяснила.
БЕКЕТТ: Кто?
ДИФФОРД: Ты хорошо знаешь, Бекетт, о ком он говорит. Малышка Дженни Томсон. Семнадцатилетняя девочка из Энфилда. Та, чью голову ты отрезал.
КУИНСИ: Вы ведь никому больше не отрезали голову, Джим. Только ей. И вы разрешили ей одеться, после того как изнасиловали. Мне кажется, она вас застыдила. Наверное, сказала вам, что едет домой из больницы, где навещала своего умирающего отца. Что она нужна ему, потому что без нее ему незачем будет жить. И что она очень его любит. Но она видела ваше лицо, и вы должны были ее убить. И вы ее убили, но это не доставило вам удовольствия, как при других убийствах. Другим вы смотрели в глаза, а Дженни не смогли. Ее вы задушили сзади, но даже это не принесло удовлетворения. Вы разволновались и очень разозлились, потому что волноваться совсем не хотели. Поэтому и отрезали ей голову. Классический случай деперсонализации. Голову вы спрятали под кучей листьев, так как не могли на нее смотреть. Тело девочки вы оставили прикрытым, не так, как в других случаях. И все-таки вам было стыдно, правда, Джим? И каждый раз, когда вы ее вспоминаете, вам стыдно.
БЕКЕТТ: Нет.
ДИФФОРД: Что-то ты заерзал, Бекетт. Неудобно сидеть?
БЕКЕТТ: Нога занемела.
ДИФФОРД: Ах, да. Ну конечно.
БЕКЕТТ: Я был у отца Дженни в больнице.
КУИНСИ: Что?
БЕКЕТТ: Санитаркам даже в голову ничего не пришло. Я поехал в больницу. Хотел убедиться, что ее отец там и что он действительно умирает. Женщине веры нет, особенно после того, как ты ее трахнул. Скажут все, что угодно, если решат, что это спасет им жизнь. Поэтому я решил проверить. И нашел эту кислородную палатку в интенсивной терапии, мистер Куинси. К нему никого не пускали, но я сказал сестрам, что расследую дело его дочери и что мне надо сообщить ему хорошие новости. Конечно, они меня пропустили. Молодые сестрички. Одна из них была даже красива, но брюнетка.
Я наклонился так низко, что уперся лицом в поверхность палатки. И рассказал ему, как красива его дочь и как приятно она кричала. Я рассказал, как она умоляла пощадить ее и как молилась Богу, но Всевышний ее не спас. Ее жизнь принадлежала мне, и я забрал ее у девочки. На следующий день он умер.
Вы хотите понять меня, мистер Куинси? Если да, то начните с того, что забудьте всю эту надуманную ерунду вроде ненависти к матери, писанья в постель, пыток домашних животных и пиромании. В мире меня интересует только власть. Власть над женщиной, которая молит тебя сохранить ей жизнь. Власть, которая позволяет поставить ее на колени и смотреть, как она умоляет Бога вмешаться. А Он не вмешивается. И она только в моей власти. Я сильнее и лучше всех на свете. Раньше я не понимал нацистов и того, что они творили во время Холокоста – я уважал их дисциплину, но не совсем понимал их. А теперь понял. Я держал тонкую нить жизни в своих руках и обрывал ее. Лучше этого ощущения в мире нет ничего.
ДИФФОРД: Ты болен, Бекетт. Серьезно болен.
БЕКЕТТ: Пошел к черту, Диффорд. Благодаря таким, как я, вы все имеете работу. Когда я только появился, ты был занюханным, никому не известным лейтенантишкой. В твоей карьере я – лучшее, что с тобой произошло. Ты должен любить меня.
КУИНСИ: Джим…
ДИФФОРД: Ты сильно ошибаешься, Бекетт. И не ты самый сильный человек в мире. Тереза сильнее тебя.
БЕКЕТТ: Что?
ДИФФОРД: Ты меня хорошо услышал. Кто вычислил тебя и укатал в тюрьму? Признай, что ты женился на милой восемнадцатилетней девушке и думал, что будешь ее терзать, терроризировать и издеваться над ней сколько душе угодно. Но вместо того, чтобы сдаться, она вычислила тебя. Она изучила тебя и вступила с тобою в бой. И одолела всемогущего Джима Бекетта.
БЕКЕТТ: Тереза – слабая, глупая женщина, которая не могла выступить даже против своего папаши. На нее надо было только прикрикнуть построже, и она тут же забивалась в угол.
ДИФФОРД: Она вела на тебя досье. Записывала те дни, когда ты говорил, что на дежурстве, а тебя там не было. Все дни, когда ты появлялся дома с синяками и царапинами.
БЕКЕТТ: Она была просто ревнивой дурой.
ДИФФОРД: Она фиксировала километраж на твоей машине. У нее была целая тетрадка показаний против тебя, которую она тайком пополняла каждую ночь, пока не решила, что улик достаточно. И тогда она вызвала полицию. А ты ничего даже не подозревал.
БЕКЕТТ: У Терезы ума на такое не хватит!
ДИФФОРД: Это она тебя сдала, Джим. Ты терроризировал ее и нанес ей серьезную психологическую травму. Ты сжег все ее вещи и изо дня в день повторял, что она ни на что не годна. И все-таки она тебя победила.
БЕКЕТТ: Она за это заплатила. Теперь каждый раз, когда она делает шаг, она вспоминает меня.
ДИФФОРД: А ты можешь вспоминать ее каждый раз, когда слышишь, как захлопываются двери твоей камеры.
Пауза.
КУИНСИ: Последний вопрос, Джим…
БЕКЕТТ: Знаешь, о чем я мечтаю, Диффорд? Знаешь, о чем думаю каждую ночь? О том дне, когда вновь увижу свою жену. Я представляю, как мои руки сомкнутся на ее шее и она упрется своими руками мне в грудь. И я буду перекрывать ей кислород, пока она не потеряет сознание. А потом, когда она, беспомощная, будет лежать у меня в ногах, я возьму тупой швейцарский армейский нож и по одному отпилю ей все пальцы на руках. А потом уши. А потом нос. И, наконец, вырежу ее бьющееся сердце. Когда-нибудь я это сделаю, Диффорд. И пришлю ее сердце тебе по почте.
Лейтенант Ричард Хоулихан прошел на просцениум комнаты для совещаний и выключил проектор. По его сигналу зажглись лампы, и шестьдесят пять офицеров полиции и федеральных агентов захлопали глазами как совы. В этой комнате сейчас находилась крупнейшая оперативная группа по расследованию преступления, которую когда-либо собирали в Массачусетсе. Вторая по численности группа была сформирована два с половиной года назад с той же самой целью, что и теперь, – найти и обезвредить бывшего офицера полиции и серийного убийцу Джима Бекетта.
– Теперь вы все знаете, против кого мы воюем, – начал лейтенант без всякого вступления. – Джим Бекетт всегда гордился своими умственными способностями и на прошлой неделе еще раз продемонстрировал, на что он способен. В девять часов утра двое надсмотрщиков повели его из блока номер десять в Уолпоуле в одну из комнат библиотеки, которую он заранее забронировал для проведения каких-то исследований. Все было сделано в соответствии с должностными инструкциями: руки Бекетта были скованы наручниками за спиной, ноги тоже были в кандалах, и надзиратели не спускали с него глаз. Однако ему каким-то образом удалось освободиться от наручников – скорее всего, он сделал себе отмычку из подручных средств – и в тот момент, когда они вошли в комнату, он бросился на двух офицеров. В течение двух минут Бекетт убил их голыми руками. Одному из офицеров удалось нажать тревожную кнопку на своей рации. Когда офицеры безопасности Уолпоула ворвались в комнату девяносто секунд спустя, они нашли там два трупа, наручники и кандалы. Один из убитых был раздет, его рация тоже отсутствовала. Все блоки были немедленно перекрыты, и дежурный офицер ввел красный уровень тревоги, после чего начались тотальные поиски. За это время Бекетту, одетому в форму надзирателя, каким-то образом удалось проникнуть в дежурную часть. Там он убил лейтенанта и сержанта, которые в этот момент находились на дежурстве, и, используя центральный электронный механизм, открыл замки всех камер.
В начавшейся неразберихе, связанной с волнениями среди заключенных, Бекетт, все еще в форме надзирателя, спокойно покинул тюрьму. Это выяснилось только через сорок восемь часов. С тех пор его больше никто не видел. Я не буду врать вам, парни. Предстоящая неделя будет самой тяжелой в вашей жизни. Команда безопасности внутреннего периметра – БВП – Уолпоула в течение сорока восьми часов обыскивала близлежащие окрестности. На подмогу им была брошена полиция города, округа и штата. Национальная гвардия тоже приняла участие в поисках. Все безрезультатно. После этого к поискам подключилась группа по розыску беглых заключенных. За последнюю неделю они с зубными щетками прочесали район, в котором Бекетт раньше жил, опросили его бывших знакомых и перевернули в штате все вверх тормашками. У беглеца нет никого из родственников, кроме бывшей жены и дочери, никаких социальных связей и никаких друзей. Национальный информационный центр распространил информацию по всей стране, но опять безрезультатно. Короче говоря, группа по поиску беглых заключенных ничего не нашла, и теперь вся надежда на вас.
Вам придется работать больше, чем вы когда-либо работали в своей жизни. Дело на контроле у губернатора. Руководство полиции штата получает ежедневную информацию. Некоторые из вас уже были в подобной ситуации. Это те, кто был в группе номер двадцать два, которая была сформирована два с половиной года назад для поимки все того же Бекетта. Тогда он водил нас за нос шесть месяцев, пока, наконец, не появился в доме, который должен был находиться под нашей защитой. В ту ночь Тереза Бекетт чуть не умерла, и это, ребята, был наш прокол.
В этой аудитории сейчас находятся три специальные группы, которые будут работать посменно по восемь часов. Но не думайте, что, когда ваша смена закончится, вы спокойно направитесь домой. Эта новость на первых страницах всех газет – по горячей линии нам звонят до двух тысяч человек в день. Вы не уйдете с работы до тех пор, пока все зацепки, появившиеся в вашу смену, не будут записаны, классифицированы и отработаны до конца. В пятницу вечером Бекетта покажут в передаче «Их разыскивают в Америке». Тысячи добровольцев будут помогать нам по горячей линии. Его также занесли в список самых разыскиваемых преступников на сайте ФБР – агенты Конторы будут делиться с нами информацией, которая будет поступать в их распоряжение.
Работа окажется долгой, тяжелой и изматывающей. Моральное состояние будет низким, а уровень раздражительности – очень высоким. Но мы это сделаем, парни. Бекетт когда-то был офицером полиции. Он использовал свой мундир для того, чтобы выманивать молодых женщин из машин и убивать их. Он напал на своих бывших коллег и жестоко убил двух надзирателей в тюрьме. У нас еще никогда не было дела, которое оказалось бы настолько личным и важным для всех нас.
Лейтенант Хоулихан отступил на шаг, ожидая, пока аудитория проникнется его словами. Когда слушатели стали наклоняться вперед, ожидая продолжения и конкретного плана, который позволит поймать этого сукина сына, он продолжил:
– В прошлый раз Бекетт действовал на территории четырех штатов. В них тоже созданы специальные группы – правда, по размеру меньше, чем наша, которые будут координировать свои действия с нами. Из штата Нью-Йорк здесь присутствует лейтенант Ричардсон… прошу вас, встаньте, лейтенант… из Вермонта – лейтенант Чает, из Коннектикута – лейтенант Бертелли. Если вам позвонит кто-то из них или их сотрудники, прошу вас сделать все возможное, чтобы помочь им. В свою очередь они обязательно помогут вам.
Координация деятельности всех служб будет осуществляться в рамках Программы по задержанию насильственных преступников – ПЗНП – ФБР. Эта программа создана для получения, сбора и обработки данных с помощью компьютерных и коммуникационных технологий. Если Бекетт совершит преступление в другом штате, то полученная информация о преступлении будет мгновенно проанализирована и полиции того штата будет предложено связаться с нами. Вам, парни, не надо знать, как это работает. Ваши командиры прошли специальную подготовку и помогут вам. Самое главное – если у вас появляется какая-то информация, не сидите на ней, немедленно сообщайте ее вашим командирам. Старайтесь ускорить процесс.
В дополнении к ПЗНП ФБР передает нам своих профайлеров. Сегодня здесь присутствует специальный агент Куинси, которого вы только что видели в то время, как он беседовал с Джимом Бекеттом. Он расскажет нам, на что стоит обратить внимание. Прошу вас, агент.
Лейтенант Хоулихан освободил место. Никто не пошевелился. Брифинги в полицейском управлении – это обычно довольно шумные мероприятия, то и дело прерываемые шутками и добродушными пикировками. Но не сегодня. Все сидели молча, плотно поставив ноги на пол и глядя прямо перед собой. Серьезность задачи была прописана у каждого на лице, на лбу у всех присутствовавших появились новые морщины.
Специальный агент Куинси взошел на сцену. Он хорошо понимал офицеров, которые сейчас внимательно смотрели на него: сам работал детективом по расследованию убийств в Чикаго и Нью-Йорке, прежде чем, став доктором криминологии, перешел в оперативно-розыскной отдел в Куантико. Теперь он одновременно работал над более чем сотней дел, путешествуя 200 дней в году, обеспечивая профайлинг НЛ, консультируя местные отделения полиции, как лучше ловить того или иного преступника, и принимая участие в допросах арестованных. Во время работы он подвергался очень сильному стрессу. Один неверный совет – и все расследование двигалось по ложному пути, что могло стоить дополнительных человеческих жизней. Это была тяжелая работа, требовавшая полного погружения в нее по восемьдесят часов в неделю и переездов на расстояния в тысячи миль. Даже находясь у себя в Куантико, Куинси большую часть времени проводил в своем офисе под замком на глубине шестидесяти футов. Как часто говорили, в десять раз глубже, чем покойники.
Такая работа сказалась бы на жизни любого человека. Сначала его жена стала жаловаться на его частые отлучки. Потом на то, что он слишком много времени проводит на работе. А потом, однажды в субботу, которую Куинси обещал провести дома, она случайно порезала палец, шинкуя морковку. Жена вошла в гостиную, на шаг от потери сознания, высоко подняв порезанный указательный палец. Куинси взглянул на рану, но голова его была слишком занята делами Дагмера, Убийцы-Вампира, жертвами Кемпера, и поэтому он как бы со стороны услышал, как говорит ей в утешение (Боже, помоги ему): «Это простая царапина, дорогая».
На прошлой неделе он получил по почте бумаги на развод.
Но, несмотря ни на что, Куинси не мог бросить свою работу. Во время беседы Джим Бекетт ошибся – профайлеры ФБР хорошо были знакомы с такими чувствами, как страсть, влечение к работе и одержимость ею.
– Джим Бекетт – психопат чистой воды, – начал Куинси. – Многие из сидящих здесь считают, что знают, что это такое. Уверяю вас, что вы этого не знаете. Забудьте о том, что вы читали в газетах или видели в кино. Я расскажу вам, что надо искать в первую очередь, и мы хотим, чтобы вы сконцентрировались именно на этом. Мы знаем этого человека. Мы знали его, когда он убил свою первую жертву и когда он вернулся через шесть месяцев после исчезновения, чтобы убить свою жену. Мы знали его в тюрьме и знаем его сейчас. Работая вместе, мы его возьмем.
Бекетт – специалист по маскировке. Его высокий ай-кью и врожденное обаяние позволяют ему чувствовать себя комфортно в любой ситуации. Два с половиной года назад он успешно противостоял самой большой охоте на человека в истории Новой Англии. Мы так до сих пор не знаем, где он прятался или чем занимался. Поэтому прежде всего – забудьте, как он выглядит. Начиная с этого момента, он для вас – неизвестное лицо (НЛ). И, как любое НЛ, мы можем поймать его, основываясь на его психологическом портрете. Это единственное, чего не может поменять НЛ.
Так вот. Наше НЛ – это тридцатишестилетний психопат чистой воды. Это означает, что он в высшей степени компартментализирован и обладает высокой способностью к раздельному мышлению. С другой стороны, он полностью осознает нормы и стандарты окружающего его социума. Он знает, как вести себя в нем, как достичь успеха и как сделать так, чтобы окружающие хорошо к нему относились. Он обаятелен, открыт и уверен в себе. С другой стороны, он считает себя вне любых социальных норм и умнее, чем все окружающие его люди. У него отсутствует чувство вины, ему не знакомы угрызения совести и он не испытывает никаких обязательств по отношению к окружающим. Он легко лжет, и для него самой важной является внешняя сторона происходящего. У него очень сильное половое влечение, поэтому, несмотря на общее презрение к женщинам, он сильно зависит от них с точки зрения своей самоидентификации и самооценки. Он не может быть один. У него всегда есть хотя бы один партнер женского пола.
Может быть, эти сведения покажутся вам скудными, но они открывают перед нами широкое поле деятельности. Первое – это не НЛ, которое спрячется в нору. Его потребность в компании, сексе и межличностных контактах означает, что сейчас этот парень где-то среди нас – он может быть охранником, который только что подал заявку на работу в маленьком колледже в Вермонте, или новым сотрудником Коннектикутского управления по строительству дорог. Он всегда будет маскироваться под мачо, поэтому ищите его среди пожарных, строителей, охранников, ковбоев и так далее. Я уже сказал, что он легко врет, а это значит, что рано или поздно он может запутаться и попасться на этой лжи.
Во-вторых, он материалист, который слишком много внимания уделяет своему внешнему виду. Раньше он поддерживал свой идеальный внешний вид, идеальный дом и идеальный автомобиль добавлением к своей зарплате полицейского денег, которые он получал в результате мошенничества с кредитными картами и воровства. Сейчас он также будет использовать это свое умение, возможно, воруя машины, бумажники и так далее. Не забывайте, что Банди впервые задержали по подозрению в краже автомобилей и кредитных карточек. Если вы получите информацию о краже машины, совершенной белым мужчиной среднего возраста или хорошенькой блондинкой, – это ваш клиент.
В-третьих, мы не должны забывать о том, что Бекетту необходимы женщины. В тюрьме он сдружился с Шелли Зэйн, местной потаскушкой из Уолпоула. Ее не видели с момента его побега из тюрьмы. Скорее всего, она исчезла вместе с ним. В ваших файлах вы найдете копии всех писем, которые он ей написал. В основном это та порнографическая ерунда, которую обычно пишут в тюрьме, но обыск жилья Зэйн дал нам первый серьезный прорыв. Если вы откроете часть, отмеченную как «Вероятные сообщники» в ваших файлах… Этот список был сделан на основе изучения подробностей жизни Шелли за последние две недели, предшествовавшие побегу Бекетта. Судя по ее телефонным звонкам, она звонила в несколько магазинов по продаже предметов медицинского назначения, различные автосалоны и ЗАГСы округа. Мы уверены, что она пыталась помочь Бекетту получить новые документы, выясняя, как он может получить новое свидетельство о рождении. Один из вариантов – это заказать бланк сертификата в магазине, а потом подделать печать и подпись врача. По подобной подделке можно потом получить водительское удостоверение и карточку социального страхования.
Однако рано или поздно Бекетт попытается выехать из страны, а когда человек запрашивает паспорт, то его свидетельство о рождении тщательно проверяется. Как хорошо знают все, кто когда-либо работал с поддельными документами, есть только один способ получить «реальное» свидетельство о рождении. Надо отправиться в библиотеку и там, в архиве, изучить все сообщения о смерти, пока не найдешь сообщения о смерти младенца, который родился в тот же год, в котором родились вы, но который умер несколькими годами позже уже в другом штате. Так как штаты не обмениваются информацией об умерших с привязкой свидетельств о смерти к свидетельствам о рождении, свидетельство о рождении этого младенца все еще будет в базе данных. Вам остается только запросить копию этого свидетельства и выдать его за свое собственное.
По информации местного библиотекаря, Шелли провела четыре дня, изучая архивные копии газет на микрофише. Просмотрев те же газеты, мы обнаружили четыре имени, которые могли бы подойти Джиму Бекетту: Лоуренс Тальберт, Скотт Ханна, Альберт Макдугал и Тед Джонсон. Мы сообщили эти имена в паспортный стол и попросили уведомить нас, если кто-то попросит выдать паспорт на одно из этих имен. Шансы на то, что Бекетту рано или поздно потребуется паспорт, достаточно высоки. Когда он его запросит – он у нас в руках.
– А почему вы так уверены, что он уедет из страны? – поднялась рука в задних рядах.
– Хороший вопрос. Здесь мы опять должны вернуться к его главной слабости – его бывшей жене Терезе Уильямс. Как вы видели на пленке, Тереза сыграла решающую роль в разоблачении и поимке Бекетта. Этого он ей никогда не простит. Каждый день, находясь в тюрьме, он посылал ей по письму, и в каждом из этих писем в подробностях описывал, как он ее убьет.
Жительницы Новой Англии сейчас могут быть в ужасе и крепко запирать свои входные двери, но, честно говоря, им ничего не угрожает. Да, Бекетт опять будет убивать. Скорее всего, его следующей жертвой станет Шелли Зэйн, потому что она больше ему не нужна. Но его настоящая и единственная цель – это жена Тереза. Он ее убьет. Он найдет их дочь, Саманту, которую, кажется, искренне любит. А потом вывернется из всех ловушек. С помощью ПЗНП мы контролируем всю Америку и большую часть Европы. И Джим это знает. Мы полагаем, принимая во внимание его восхищение нацистами, что он направится в Южную Америку, в Бразилию или Аргентину.
– А какая часть нашей спецгруппы наблюдает за Терезой Уильямс? – раздался еще один вопрос.
Руководители обменялись взглядами. Специальный агент Куинси отошел в сторону, и на сцене опять появился лейтенант Хоулихан.
– Миссис Уильямс отказалась от полицейской защиты.
– Что? – По залу прошел шепот. Лейтенант Хоулихан поднял руку, призывая всех к порядку. У него самого была та же самая реакция, когда ему позвонил Диффорд и рассказал об этом идиотском плане.
– Тереза знает, что находится в опасности. Но она решила, что ее шансы значительно увеличатся, если она уйдет в свободное плавание.
– Надо, чтобы хоть пара агентов продолжала следить за ней. А то он подберется к ней вплотную, а мы об этом даже не узнаем.
– Парни, о ее месте пребывания известно только ограниченному кругу людей, и никто из сидящих в этой комнате в этот круг не входит.
– А что с ее дочерью? – Ворчание не утихало.
– Она под наблюдением ее охранников. Ни один из вас может о ней не беспокоиться.
Но ворчание не прекращалось. Копы не любят, когда их используют втемную.
– А что это за система, о которой говорил Бекетт?
– Мы над этим работаем. Еще вопросы?
Кто-то отрицательно покачал головой, кто-то обменялся недоверчивыми взглядами с коллегами. Стороннему наблюдателю было видно, что все уже находятся в состоянии стресса.
Лейтенант Хоулихан постучал ладонью по кафедре.
– Мы закончили, парни.
Из дверей вышла большая группа одетых в синее офицеров. Выйдя на солнечный свет, все они заморгали глазами, привыкая к яркому освещению. Шли по двое или небольшими группами. Шли быстро, как люди, которым предстоит выполнить серьезную работу.
В конце здания один из офицеров отделился от группы, небрежно помахал рукой на прощание и направился к переулку, как будто там он оставил свою машину.
Но ни в какую машину он не сел. Вместо этого без остановки прошел несколько кварталов. Проверился и, когда стало ясно, что за ним никто не наблюдает, свернул в парк. Там, среди деревьев, он снял свою синюю форму, под которой оказалась оранжевая спецовка строителя, и достал из-за крупного валуна каску, которую заранее там спрятал. Шелли отвечала за наличие «спецодежды», которую она добывала, следуя его инструкциям. И делала она это здорово.
Засунув полицейскую форму в бумажный пакет, мужчина вернулся к цивилизации. Его лицо было мастерски загримировано. Немного подкладки здесь, слегка натянутая кожа там – он совсем не был похож на себя самого.
Через пятнадцать минут мужчина вошел в мотель, в котором снимала комнату Лола Гавиц.
– Детка, я дома.
Посвистывая, Бекетт запер за собой дверь и проверил занавески. Свет зажигать он не стал. Засунув бумажный пакет с униформой под громадную кровать, в полумраке прошел в ванную.
Обнаженная Шелли висела в душевой кабине.
Ее рот был заклеен упаковочной лентой. Такой же лентой были стянуты ее ноги в коленях и запястья рук. Небольшое полотенце защищало нежную кожу шеи от бельевой веревки, которая стягивала ее. Другой конец веревки был привязан к воронке душа, и Шелли висела в трех дюймах над полом кабины. Классическая поза аутоэротического удушения. Полицейскому офицеру полагается много знать.
Шелли могла не дать веревке окончательно задушить ее, подняв руки и ухватившись за воронку душа. Или, вытянув ноги, кончиками пальцев могла опереться о край ванны; правда, в этом случае существовала опасность, что ее нога соскользнет и веревка переломит ей шею.
Скорее всего, ее руки уже устали, потому что кончиками пальцев ноги она опиралась о край ванны. Когда Джим вошел, она измученным жестом подняла голову, и ее светлые волосы открыли ее провалившиеся глаза.
Мужчина посмотрел на ее ноги. Рукой дотронулся до ее колена – одно движение, и все закончится.
Глаза девушки в ужасе закатились.
– Ну что, Шелли? Хочется еще пожить?
Она яростно, насколько ей позволяла веревка, закивала.
– Полиция предсказывает, что я убью тебя, как только ты станешь мне не нужна.
Кивки.
Протянув руку, Бекетт ослабил веревку. Девушка свалилась на пол, как мешок с зерном. Какое-то время мужчина молча изучал светлые волосы на бледной коже. Слегка погладив ее по голове, он расстегнул свой строительный комбинезон и позволил ему упасть на пол ванной.
Шелли пошевелилась на полу, понимая, что от нее сейчас потребуется. Она подняла голову вверх, и Джим одним быстрым движением сорвал упаковочную ленту.
– Вот умница. Помни, Шелли, ты должна быть мне полезна. Очень полезна.
Она взяла его в рот, и он постепенно расслабился от исступленных движений ее губ. Его руки продолжали гладить ее светлые волосы, забирая их в пригоршни, а затем отпуская. На какой-то момент он позволил себе представить, что на коленях перед ним стоит вовсе не Шелли, а Тереза. Его глупая женушка Тереза.
Он никогда не заставлял ее ублажать его таким образом. Он никогда не заставлял ее делать то, что заставлял делать других. Она была его женой, матерью его ребенка. Он думал о ней отдельно. Теперь он понимал, что ошибался.
Теперь он мечтал о том, что заставит ее делать, когда они встретятся еще раз.
Он закрыл глаза, и его руки сомкнулись на шее Шелли-Терезы.
– Я иду к тебе детка. Иду.
