Глава 3
Сверяться с бумажкой, удостоверяясь в том, что я прибыла по правильному адресу, не требовалось. Особняк был особенным, можно сказать, единственным в своём роде, так что в Тель — Рее его знали все. На фоне прочих богатых домов выделялся даже не столько особняк сам по себе (разноцветный кирпич и декоративные башенки в этом районе не были редкостью), сколько прилегавший к нему сад. Большие сады здесь практически отсутствовали — плата за проживание в пределах городской черты. Говорят, что в своё время предки нынешних хозяев купили территорию, предназначавшуюся сразу для двух особняков, чтобы разбить на её половине этот самый сад.
Заметив у ограды лакея, явно поджидающего именно меня, я, ускорив шаг, направилась к нему.
Это было не наше дело. Его вёл отдел по расследованию убийств. Но в отдельных случаях они приглашали представителей тёмного и светлого отделов в качестве экспертов по магическим преступлениям. Делалось это в тех случаях, когда в преступлении было нечто странное, заставляющее по меньшей мере заподозрить магическое вмешательство. Если магическая составляющая была очевидна изначально, преступление, как правило, сразу попадало в один из наших отделов.
Тёмных сегодня представляла я, а вот кого прислали из отдела светлых, выяснила, едва лакей провёл меня в дом.
— О, Чернявая! — расплылся в неприятной улыбке молодой светловолосый мужчина в синей, как и у меня форме. — Наконец-то ты соизволила сюда добраться! У меня уже ноги затекли сидеть и ждать твоего появления.
— Привет, Белобрысый! — с не более естественной улыбкой отозвалась я. — А ты бы не сидел, пока ждёшь, а делом занялся. Поотжимался бы, например. Тебе не помешает, а то вон, лишние килограммы на пузе проявляются.
Лишних килограммов у Бертрана Миллорна не было, но мои слова заставили его опустить взгляд на живот, что, конечно, не могло не доставить мне удовольствия.
— В вашем отделе вообще с физической подготовкой проблемы, — развила успех я. — То-то вы на прошлой неделе так плохо бегали, что упустили преступника.
— На твоём месте я бы лучше помолчал, детка, — огрызнулся Белобрысый. — Все знают, что вы, тёмные, основательно облажались. Ваш новый шеф с первых же шагов устроил вам разгон, и за дело! Это предыдущий на всё глаза закрывал. А новый человек — явно с пониманием, недаром он светлый.
— Солнце моё, — моя улыбка стала совсем неестественной, — твои слова можно расценить как разжигание межмастевой розни. Для стража совершенно неприемлемое поведение. Хочешь, чтобы я обратилась с этой информацией к твоему начальству?
— Прошу вас, господа!
Другой лакей спустился до середины лестницы и теперь предложил нам следовать за ним на второй этаж. Мы пошли, не переставая обмениваться репликами.
— Проявляй уважение к старшему по званию, — язвительно напомнил Белобрысый.
— Ах да, господин старший сержант, — елейным голосом заметила я. — Это ведь хорошо, что вы в таком звании. Есть куда спускаться, когда начальство надумает вас наказать.
Что-то колкое готово было сорваться у Белобрысого с языка, но высказаться он не успел. Мы вошли в комнату с высоким потолком и низко свисающей с этого самого потолка люстрой, и к нам обратился знакомый обоим капитан Тоггорт из отдела по расследованию убийств:
— Приветствую, господа. Сожалею, думаю, мы вызвали вас зря. Ситуация прояснилась, и теперь похоже на то, что никакой магии использовано не было.
— Что за преступление? — поинтересовалась я, ныряя в мягкое удобное кресло.
Именно ныряя, настолько оно было глубоким. Вряд ли хозяева будут возражать, да и в любом случае, они здесь не присутствуют. Не встречать же им лично каждого представителя городской стражи.
— Убийство, Рейс, — язвительно просветил меня Белобрысый. — Могла бы и сама догадаться.
— Вот спасибо, Миллорн! — кисло отозвалась я. — Без твоей помощи никогда бы не пришла к столь глубокомысленному выводу.
— На самом деле похоже на то, что никакого убийства не было, — сообщил Тоггорт, привыкший к нашим перепалкам и потому оставшийся равнодушным к данному обмену любезностями. — Видимо, женщина покончила с собой.
— Хозяйка особняка? — деловито уточнил Белобрысый, видимо, знавший о деле несколько больше моего.
— Да, Мелина Веллореск, дочь недавно почившего Веллореска — старшего, — подтвердил Тоггорт. От него она унаследовала дом и большую часть состояния, но даже в права владения вступить не успела. Со смерти отца не успело пройти и тридцати дней, а сегодня и её не стало.
— Что с ней случилось? — спросила я.
— Попала под карету на Иллойской дороге, — мрачно объяснил Тоггорт. — Насмерть.
Мы с Белобрысым одинаково округлили глаза. Иллойская дорога — это практически тракт, проходящий через город. Практически не петляя, он тянется с северного приграничья до самой столицы нашего королевства, Иллойи. Этот тракт чрезвычайно удобен, позволяет достичь столицы в кратчайшие сроки, и, строя Тель — Рей (точнее, превращая в город разбросанные в этих краях посёлки), дорогу решили оставить нетронутой. В итоге кареты и всадники — особенно королевские гонцы — проносились через город быстрее ветра, что, ясное дело, было удобно для них, но опасно для пеших горожан. Однако же все об этой особенности тракта знали и, если его нужно было пересечь, делали это осторожно. Сложно ли, в конце концов, дождаться, пока карета проедет мимо? Слышно её становится заблаговременно, да и видно тоже издали. Я и сама переходила Иллойскую дорогу по пути сюда — и ничего.
— Толкнули? — высказала предположение я.
— В том-то и дело, что нет, — ответил Тоггорт. — У нас много свидетелей. Карет было несколько, и с десяток человек ждали, пока дорога освободится — кто с одной стороны, кто с другой. Так вот, все в один голос подтвердили: никто госпожу Веллореск не толкал, даже не прикасался. Она сама стояла — стояла, а вдруг взяла — да и бросилась прямо под копыта. Последнюю карету оставалось пропустить. А та была запряжена шестёркой. Ну, и сами понимаете… — Он махнул рукой.
— Стояла — и вот так вот вдруг бросилась? — недоверчиво переспросил Белобрысый.
— Угу, — кивнул Тоггорт. — Именно поэтому мы и сочли нужным вызвать вас. Слишком странный случай. Но порасспрашивали свидетелей, родственников, знакомых… В общем, похоже, девушка очень тяжело перенесла смерть отца. Была замкнута в себе, эмоционально нестабильна. А перед тем, как броситься под карету, даже прошептала 'Отец'. Тихо, но один свидетель всё-таки услышал — тот, что стоял ближе всех. Так что, видимо, самоубийство. Ещё кое — какие проверки, конечно, проведём и несколько человек на всякий случай опросим. Но в целом дело неприятное, но ясное. Никаких дополнительных причин подозревать магическое вмешательство нет. Так что приношу извинения за ложный вызов.
— Да ладно, сочтёмся, — подмигнул, вставая, Белобрысый. — Рейс, ты в участок?
— Чуть позже, — задумчиво ответила я.
— Вот и хорошо, — обрадовался блондин. — Я уж боялся, придётся тебя провожать.
— Не бойся, — бросила я, не отрываясь от своих мыслей. — Только поосторожнее там. В тёмные подворотни не заглядывай. А то нападут — кто тебя защитит? Я же здесь.
— Думаешь, как прогул не засчитают? — хмыкнул Белобрысый, остановившись у двери. — Ну — ну. Я бы на твоём месте поостерёгся, с новым-то начальством.
— То-то я смотрю, ты и на своём месте сильно торопишься.
— А у меня, в отличие от тебя, дел невпроворот, — отозвался он. — Четыре расследования ведём. Всё, Тоггорт, бывай!
Я задержалась, заново прокручивая в голове всё, что успела узнать о расследуемом деле. Всё-таки такое самоубийство казалось странным. И способ, и то, что девушку никто не сопровождал. По свидетельским показаниям выходило, что она весь последний месяц ходила по грани. И что же, любящие родственники не считали нужным её сопровождать или хотя бы приставить к ней слугу?
— Скажите, капитан, а кто наследует за госпожой Веллореск? — спросила я.
— Я послал человека к их семейному юристу, выяснить, оставила ли она завещание, — ответил он. — Пока ждём. Но вероятнее всего, особых распоряжений не было, а значит, следующий на очереди — старший из её братьев, Дункан.
— А братьев вообще сколько? — уточнила я.
— Двое. Дункан и Свер Веллореск.
— И какой они масти?
— Оба светлые, Тиана.
Было очевидно: Тоггорт уверен, что дело ясное, а потому в моих вопросах нет нужды. Но в то же время реагирует благодушно, ибо считает, что основательность в работе — качество похвальное.
— И сама погибшая тоже была светлой?
— Да, как и все родственники, — подтвердил он.
Это было неудивительно. Как правило, все члены семьи являлись представителями одной масти. Бывали, правда, случаи, когда у светлых родителей рождался темноволосый ребёнок или наоборот, но такое случалось редко.
— Не возражаешь, если я немного покручусь по дому, может, с кем-нибудь побеседую? — осведомилась я.
— Пожалуйста, — широким жестом разрешил Тоггорт. — Показания ещё записывают, так что свидетели пока здесь, на первом этаже, правое крыло. Захочешь — можешь с ними поговорить.
— Спасибо. Как зовут того, который стоял ближе всех?
— И слышал слово 'отец'? — понимающе хмыкнул капитан. — Николас Крофт.
Благодарно кивнув, я вышла из комнаты. Тоггорт последовал за мной, собираясь возвратиться к своим коллегам.
Я спустилась на первый этаж и направилась в нужное крыло. Когда проходила мимо очередной лестницы, кто-то негромко покашлял, пытаясь привлечь моё внимание, а затем меня осторожно тронули за рукав. Я обернулась.
Передо мной стояла женщина, невысокая, светловолосая, лет пятидесяти, в одежде служанки.
— Простите, госпожа страж, — робко произнесла она, заглядывая мне в глаза, — это ведь вы приехали к нам из тёмного магического отдела?
— Отдел по злоупотреблению магией тёмных, — уточнила я.
— Да — да, конечно, простите неграмотную, вечно что-нибудь напутаю, — пробормотала она.
— Всё в порядке, — поспешила заверить я, видя, что служанка приняла моё уточнение, уж очень серьёзно. — Вы что-то хотели мне сказать?
Женщина решительно кивнула.
— Давайте присядем, — предложила я.
Служанка вела себя настолько робко, что я сама повела её к ближайшему дивану. Мы сели, причём она осторожно опустилась на самый краешек.
— Как вас зовут? — успокаивающим тоном спросила я.
Первое правило опроса свидетелей простого происхождения — дать человеку понять, что не смотришь на него свысока и не собираешься ежеминутно грозить тюремной камерой. Увы, поведение некоторых стражей создаёт в сознании людей предубеждение, с которым впоследствии бывает непросто бороться. Потому-то мы с ребятами и не брезгуем прямо в служебной форме выпить в дешёвом трактире или, присев на ступеньку, поболтать за жизнь с пьяными гончарами с Рябинной улицы. Зато потом свидетели из неблагополучных районов от нас не шарахаются.
Но знать — другое дело. Эти сами до нас не снисходят. Да и с другими обитателями таких вот богатых районов, то бишь, слугами, нам пересекаться особенно негде. Хорошо, что эта женщина решилась заговорить, а многие предпочли бы держать свои мысли при себе.
— Белла, — ответила она, скромно улыбнувшись.
— А я — Тиана, — улыбнулась в ответ я, благоразумно оставив сержанта Рейс для другого случая. — Итак, Белла, что вы хотели мне рассказать?
Женщина так дрожала от волнения, что, находись мы в участке, я бы первым делом предложила ей воды. Но предлагать подобное в доме, где она работает служанкой, было бы перебором, так что я просто терпеливо ждала ответа.
— Не верьте в самоубийство, — предварительно оглядевшись, умоляюще сказала Белла. — Не могла госпожа покончить с собой. Раз не случайное несчастье, значит, убили.
— Почему вы так думаете?
Вытаскивать блокнот и делать записи я не стала. Во — первых, в этом случае данная конкретная свидетельница точно испугается и замолчит. Во — вторых, давно заметила, что люди вообще больше раскрываются, когда разговор ведётся как бы неофициально, без протокола. И в — третьих, на память я не жалуюсь, поэтому и сама предпочитаю сосредоточиться на рассказе и не отвлекаться на записи.
— Я знаю госпожу. То есть знала, — грустно поправилась служанка. — Да и не было у неё причин для самоубийства.
— Насколько я поняла, после смерти отца она пребывала в крайне подавленном состоянии духа?
Белла впервые позволила себе хоть как-то проявить характер: раздражённо поморщилась и передёрнула плечами.
— Любой нормальный ребёнок переживает, когда боги забирают его родителя, — заметила она. — Сильно переживает. Но многие ли из-за этого лишают себя жизни? А других бед в жизни госпожи не было.
Я задумалась. С одной стороны, слова служанки были интересны. С другой, кто их, самоубийц, разберёт. Порой и причины, и выбранное средство бывают столь странными, что, сколько ни бьёшься, понять психологию покончившего с собой (или совершившего такую попытку) не удаётся.
— Может быть, несчастная любовь? — высказала одно из простейших предположений я.
Служанка слабо усмехнулась.
— С её-то приданым? Да ещё и после того, как она стала сама себе госпожой?
Да, маловероятно. Хотя и не так чтобы невозможно.
— Да и не было у неё никого, — продолжала Белла. — Я бы знала.
— Вы имеете в виду, что она бы вам рассказала? — с долей скептицизма уточнила я.
— Даже если бы не рассказала, уж я была бы в курсе, поверьте, — улыбнулась Белла.
Ну что ж, пожалуй, верю.
— Хорошо, а что в таком случае, вы думаете, произошло? — приступила к следующему этапу расспросов я. — И ещё: почему вы всё время оглядываетесь? Вас кто-то запугал? Запретил разговаривать со стражами?
— Нет, — покачала головой Белла. — Просто, боюсь, скажут, что лезу не в своё дело. Оно, может, и правильно, но не могу промолчать после того, что случилось. Понимаете, если люди правду говорят, и госпожа действительно сама под карету бросилась, значит, точно тёмный маг постарался.
— Пока в пользу этой версии нет никаких весомых аргументов, — призналась я.
— Откуда бы им взяться? — со вздохом отозвалась служанка. — Ещё бабушка моя говорила: тёмная магия — она как вода. То прозрачная, то мутная, и такие глубинные тайны хранит, до которых ни одному человеку не добраться.
Я одобрительно хмыкнула. Неплохое сравнение, не столько даже для тёмной магии самой по себе, сколько для предмета её воздействия. Вода и мозг. Водные глубины и глубины сознания.
— Ну хорошо, а как вы считаете, кто мог быть заинтересован в смерти госпожи Веллореск?
Служанка заметно напряглась и, с трудом разомкнув сжатые губы, почти не слышно проговорила:
— Не знаю…
— Давайте так: каково финансовое положение её младших братьев?
— Сказать по правде, трудно судить, — призналась Белла. — Вообще-то оба они при отце не бедствовали, и при госпоже тоже бедствовать бы не стали. Отказывать от дома она никому не собиралась, да и кое — какое наследство каждый из них от отца тоже получил. Беда в том, что деньги у обоих уходят, и порой очень быстро.
На сей раз Белла сжала губы не напряжённо, а скорее неодобрительно.
— Можете сказать, куда конкретно? — заинтересовалась я.
— Дункан их во всякие проекты вкладывает, сомнительного характера, — в очередной раз оглядевшись, начала рассказывать служанка. — Исследования какие-то поддерживает. Бывает так, что большая сумма вся пропадает. Бывает, что, наоборот, по прошествии времени возвращается с прибылью — это если изобретение какое полезное получилось. Но в целом для семейного бюджета пользы мало, и покойный господин Веллореск часто недовольство выражал.
— А младший сын что? — поинтересовалась я, мысленно сделав отметку: надо бы выяснить, изобретения какого рода так сильно интересуют Дункана, что тот готов ради них жертвовать своими материальными интересами.
— А с младшим всё просто: игрок он, — совсем уж неодобрительно ответила Белла. — Когда проиграет, когда выиграет. И скрытничает при этом.
— То есть как у него обстоят дела непосредственно сейчас, вы с уверенностью сказать не можете?
— Не могу, — виновато подтвердила служанка.
— Стало быть, не исключено, что он сильно проигрался? Даже настолько, что влез в долги?
— Не исключено.
Белла вновь ответила моими собственными словами.
— Хорошо. — Я задумчиво покивала. — Спасибо, Белла. Обещаю, что досконально проверю версию злоупотребления тёмной магией. Если появятся дополнительные вопросы, я вас разыщу.
— Благодарю вас, госпожа! — с чувством огромного облегчения выдохнула Белла.
Женщина явно не рассчитывала, что к её словам отнесутся с должной степенью серьёзности.
— Пока не за что, — ответила я. — Вы не знаете, где здесь проводят допрос свидетелей?
— Пойдёмте, я покажу! — заторопилась служанка, искренне радуясь, что может быть полезной.
Она провела меня к закрытой двери, из-за которой раздавались спокойные голоса. Запись показаний проходила, по — видимому, без эксцессов. Я обратилась к стражу, дежурившему на входе, и сказала, что хотела бы пообщаться со свидетелем Николасом Крофтом, если его уже закончили допрашивать. Тот зашёл в комнату, и вскоре вернулся вместе с невысоким светловолосым мужчиной лет сорока.
— Господин Крофт, — приступила я, когда мы со свидетелем оказались наедине, — я отлично понимаю, насколько сильно вам надоели однообразные расспросы. — Я заговорщицки улыбнулась. — Думаю, вы уже не прочь придушить кого-нибудь из моих коллег.
Мужчина невольно улыбнулся в ответ.
— Тем не менее, мне придётся помучить вас ещё совсем немного, — повинилась я.
— Если смогу быть ещё чем-то полезным…
Крофт пожал плечами в знак сомнения.
— Меня, как, несомненно, и других, интересует тот момент, когда госпожа Веллореск заговорила, — пояснила я.
— Вы имеете в виду, когда она прошептала слово 'отец', — понимающе кивнул свидетель.
— Именно. Вы можете добавить к описанию ситуации что-нибудь ещё? Как именно она произнесла это слово? С какой интонацией? Может быть, у неё в глазах стояли слёзы, или она, наоборот, улыбалась?
Крофт нахмурился.
— Честно говоря, я, кажется, уже начинаю забывать такие подробности, — признался он. — Прошло несколько часов, и за это время было столько расспросов…
Он с сожалением покачал головой.
— А знаете что? — У меня появилась идея. — Давайте отправимся на то самое место. Возможно, там вы сумеете вспомнить больше.
— Ну хорошо, давайте… — Свидетель выглядел растерянно, но причин возражать не видел.
Убедившись в том, что Тоггарту и его людям Крофт больше не нужен, я повела его к месту преступления — или самоубийства. Мы остановились возле широкой дороги, по иронии судьбы сейчас совершенно пустой. С противоположной стороны на нас мрачно взирали закрытые ставнями окна.
— Вы стояли здесь? — спросила я.
— Вот здесь. — Крофт отошёл на несколько шагов влево.
— А госпожа Веллореск?
— Тут.
Он указал на место справа от себя и чуть впереди.
— Как вам показалось, она куда-то спешила?
— Нет.
Я не была разочарована таким ответом, поскольку тыкала пальцем в небо с единственной целью заставить Крофта снова погрузиться в те короткие секунды, сосредоточиться и таким образом освежить память.
— Наоборот, была спокойна и расслаблена? Улыбалась?
— Нет. — Блондин нахмурился. — Вообще-то, знаете, — обращённый на меня взгляд вдруг загорелся, — сначала она именно такой и казалась — спокойной, расслабленной, немного даже отрешённой. А потом вдруг как будто удивилась.
— Удивилась? — переспросила я.
— Да. У неё, знаете, как-то округлились глаза… Я-то решил, что обезумела перед самоубийством, но вот сейчас так вспоминаю… Скорее она просто очень удивилась.
— А потом прошептала 'отец'?
— Да, — кивнул Крофт.
— А куда она в тот момент смотрела?
Он нахмурился.
— На приближающуюся карету? — решила помочь ему я.
— Нет. Точно нет. — Крофт резко покачал головой. — Вон туда она смотрела! — воскликнул он затем, вытягивая руку.
— На противоположную сторону? — уточнила я.
— Именно! Она голову к карете даже не поворачивала. Прямо смотрела, туда! — снова вытянул руку он.
— А вы не заметили, там кто-нибудь стоял?
— Не думаю. — Крофт окинул задумчивым взглядом противоположную сторону улицы. — Нет, непохоже. Я так помню, там стояла старушка, женщина с ребёнком — я их здесь не в первый раз видел — и ещё молодая девушка. И все они вон там стояли, правее, около вон того синего дома.
— Стало быть, три женщины и ребёнок? — протянула я.
— Вроде бы да. — Крофт прищурился, воссоздавая картину в памяти, и почти уверенно повторил: — Да.
Что ж, это можно будет проверить: свидетелей ведь достаточно, и у ребят из отдела убийств есть как показания, так и адреса.
— Выходит, принять кого-то из них за своего покойного отца погибшая не могла, — вслух заключила я.
— Выходит, что так, — согласился Крофт.
Я откинула голову назад и прикрыла глаза, как часто делала, выстраивая в уме основанную на разбросанных фактах картину. Итак, что мы имеем? С момента смерти Веллореска — старшего Мелина переживает и пребывает в эмоционально нестабильном состоянии. Примерно месяц спустя она собирается перейти Иллойскую улицу. Как и все, стоит и ждёт, пока проедут кареты. Никаких признаков того, что девушка собирается покончить с собой, нет. Вдруг она с удивлением смотрит на противоположную сторону улицы, выдыхает 'Отец!' и мчится вперёд, полностью игнорируя приближающуюся карету. Скорее всего, просто её не замечая. При этом ни одного человека, которого она могла бы принять за своего покойного отца, с той стороны улицы нет.
Открыв глаза, я огляделась и удовлетворённо отметила несколько раскидистых клёнов, растущих немного позади.
— Господин Крофт, — вновь обратилась я к свидетелю, которого, похоже, несколько удивило моё предшествовавшее поведение, — вы не откажетесь пройти со мной в участок?
Блондин заметно напрягся.
— Зачем? — обеспокоенно спросил он. — Я ведь всё уже рассказал, и показания записаны.
— Не беспокойтесь, — ободряюще улыбнулась я, — это ненадолго. Я приглашаю вас исключительно в качестве свидетеля. Потребуется небольшая экспертиза, для которой необходимо ваше присутствие, поскольку именно вы находились рядом с пострадавшей в момент предполагаемого преступления. С вашей помощью эксперты смогут определить, было ли совершено магическое воздействие на Мелину Веллореск. Я сказала, что вызываю вас в роли свидетеля, но более точно было бы сказать, что вы нужны нам в качестве улики.
Я обаятельно улыбнулась, смягчая таким образом грубоватость сказанного. Нужный эффект мои слова возымели: Крофт расслабился и перестал нервно сжимать пальцы рук.
— В таком случае конечно, — согласился он, улыбнувшись в ответ.
Оставив Крофта дожидаться в нашем кабинете, я постучалась к новому начальству. Не могу сказать, чтобы это соответствовало моим желанием, но выбора не было. Без его содействия я не могла получить разрешение на экспертизу.
— Разрешите войти? — осведомилась я, приоткрыв дверь.
Оценивающий взгляд исподлобья.
— Входите.
Уилфорт сидел за рабочим столом, на котором лежало несколько стопок с документами. Бумаги содержались в порядке, что отличало этот стол от рабочего места Дика. Одновременно стол не выглядел девственно чистым, как у Райана. На рабочем месте последнего хорошо, если чернильница с пером имелась. Нередко дело ограничивалось парой карандашей. Мой стол представлял из себя нечто среднее между вариантами Дика и Райана и потому, пожалуй, больше всего походил как раз на стол начальства.
Войдя, я взялась за дверную ручку, но услышала резкое:
— Оставьте открытой.
Послушалась и молча подошла к стулу, но Уилфорт обратил внимание на мой удивлённый взгляд.
— Не хочу, чтобы благодаря вам меня ещё раз обвинили чёрт знает в чём, — едко произнёс он.
Я села на стул, и капитан добавил:
— Да, и если в вас вдруг проснётся патологическое желание отжиматься, будьте так любезны, выйдите за этим в коридор.
Я сглотнула: заявление было несколько неожиданным.
— Сержант Рейс, — хоть я и пришла в кабинет начальства по собственной инициативе, разговор о деле начал именно капитан, — недавно я говорил с начальником светлого отдела. Он сообщил мне, что дело о гибели Мелины Веллореск раскрыто отделов по расследованию убийств. Старший сержант Миллорн возвратился на своё рабочее место два часа назад. Вы же оказались в участке совсем недавно. Потрудитесь объяснить, где и как вы провели всё это время?
Я потихоньку начала злиться (кажется, это происходит всякий раз, как я пересекаюсь с новым начальством). Он что думает, я на рынке продуктами закупалась? И объяснять свои действия собралась враждебно, даже агрессивно, но что-то во взгляде Уилфорта меня остановило. Нет, не испугало. Просто мне вдруг показалось, что, несмотря на суровость тона, меня не обвиняют и не предъявляют претензии. Скорее просто ждут объяснений. Каковые я и предоставила.
— Мне показалось, что выводы отдела по расследованию убийств, согласно которым госпожа Веллореск покончила с собой, были излишне поспешными. Поэтому я задержалась и опросила двоих свидетелей.
Серо — голубые глаза прищурились; взгляд стал заинтересованным.
— И что же?
— У меня есть причины полагать, что здесь имело место злоупотребление тёмной магией.
— Давайте подробнее, — предложил Уилфорт.
И я рассказала о посещении особняка и последующей прогулке на Иллойскую улицу. Уилфорт слушал очень внимательно. В какой-то момент мимо кабинета прошёл Дедушка. Прошёл очень быстро, но резко остановился, видимо, осознав, что увидел внутри мою скромную персону. Полковник дал задний ход и замер в дверном проёме, прислушиваясь. Я не прерывала своего рассказа, внутренне борясь с побуждением немедленно начать отжиматься. Убедившись, что разговор в кабинете проходит пристойно и вообще спокойно, Дедушка продолжил идти своим путём.
— И каковы ваши выводы? — спросил Уилфорт, когда я закончила рассказ.
— Гипотеза, — поправила я. — Думаю, на мозг девушки было оказано магическое воздействие. Некий тёмный маг был заинтересован в её смерти или работал на того, кто в этом заинтересован. Он воздействовал на тот участок мозга, который отвечает за зрение. Можно считать, что девушка действительно увидела на противоположной стороне улицы своего покойного отца.
— Целенаправленно вызванная галлюцинация? — уточнил капитан.
— Что-то в этом роде, — кивнула я. — Не исключено, что девушка сама подала преступнику идею. Сказала что-нибудь в духе 'Ах, если бы отец был жив!' или 'Иногда я иду по улице, и мне кажется, будто отец идёт мне навстречу'. Создатель галлюцинации фактически исполнил её сокровенное желание, и именно поэтому мозг не воспротивился вмешательству. А увидев отца, Мелина, естественно, бросилась к нему, забыв обо всём на свете — на что преступник и рассчитывал.
Уилфорт кивнул, не сводя с меня внимательного взгляда.
— Что ж, ваша версия представляется вполне вероятной, — заключил он. — Её безусловно следует проверить.
— Именно поэтому я и пришла, — сообщила я, гадая: пойдёт он теперь навстречу или как? — Для того чтобы получить разрешение на экспертизу, необходима ваша подпись.
И я протянула Уилфорту приготовленный заранее документ. Точнее сказать, лист бумаги, на котором было написано всего несколько строк — стандартный запрос, адресованный начальнику экспертного отдела.
Капитан взял листок в руки, внимательно прочитал, после чего обмакнул перо в чернильницу и, убедившись, что тёмный краситель не капнет на стол, поставил подпись под текстом. И передал бумагу мне. Вид у меня, должно быть, был несколько ошарашенный. Почему-то я не ожидала, что это пройдёт так легко.
— Для обращения в экспертный отдел всегда требуется такая процедура? — поинтересовался Уилфорт, взглядом указывая на документ.
— Нет, — честно ответила я. — Обычно всё проще и намного менее формально. Но данное дело официально ведёт не наш отдел. Поэтому нам придётся на каждом этапе сталкиваться с бюрократией, получением письменных разрешений и прочими сложностями. В конечном итоге мы сможем довести расследование до конца, но волокиты будет на порядок выше, чем обычно.
Капитан кивнул, принимая информацию к сведению. Затем спросил:
— Экспертизу какого рода вы намерены запросить? Насколько мне известно, после смерти человека невозможно выявить следы тёмного магического воздействия. Это не так?
— Это так, — подтвердила я. — Но дело в том, что в момент предполагаемого воздействия совсем рядом с жертвой стоял ещё один человек. В данный момент он дожидается в моём кабинете. Так вот, если магия действительно применялась, её следы возможно будет определить, обследовав мозг этого свидетеля.
— Каким образом? — нахмурился Уилфорт. — Вы хотите сказать, что действие магии распространилось и на него?
— В чрезвычайно ограниченной степени, — постаралась объяснить я. — Никакого эффекта вроде галлюцинаций это не имело. Ситуация похожа на… — Я щёлкнула пальцами. — Представьте себе, что я выливаю в лицо человеку стакан сока. На находящихся поблизости людей могут попасть мелкие капли. Вполне вероятно, что они этого даже не почувствуют, но, тщательно обследовав их кожу и одежду, эти капли можно будет обнаружить и определить по ним, какой я использовала сок. Так же и сейчас.
— Это не было мне известно, — задумчиво признался Уилфорт.
— Свидетели не слишком часто оказываются настолько близко от жертв в момент применения тёмной магии, — пояснила я. — Кроме того, нужно быть высококлассным профессионалом, чтобы выявить мельчайшие следы магического вмешательства. В нашем участке работают отличные эксперты. Возможно, лучшие.
Я сочла, что имею право похвастаться, раз уж речь не идёт о лично моей работе.
— Да, это я знаю, — ответил, к моему удивлению, Уилфорт.
Он произнёс эти слова с такой интонацией, что мне даже подумалось: а не повлияло ли данное обстоятельство на его решение прийти работать именно в наш участок?
— Что ж, известите меня о результатах экспертизы, — завершил наш разговор Уилфорт.
Я известила. Результаты оказались более чем вдохновляющими. Моя гипотеза подтвердилась: экспертиза выявила следы воздействия тёмной магии. По характеру колебаний магической энергии можно было сделать следующие выводы. Во — первых, объектом воздействия являлся не Крофт, а находившийся в непосредственной близости от него человек. Во — вторых, воздействие было произведено за четыре — шесть часов до проведения экспертизы. Время мнимого самоубийства попадало в этот отрезок. И в — третьих, воздействовали на участок мозга, отвечающий за зрительное восприятие.
Теперь оставалась самая малость: выяснить, кто именно совершил преступление и с какой целью.
