Глава 9
Демоны ждут, а Виктор хулиганит на творческом вечере. Ниар размышляет о звёздах, а ангелы знакомятся с Земным лесом
Мир демонов
Как бы ни банально это звучало, но жизнь в очередной раз доказывала, что самое тяжелое испытание для разумного это — ожидание.
Как оказалось, до тоннеля оставалось идти совсем немного. Но нырнув под его защитные своды, воины не стали поджигать стены. Сопровождаемые светом факелов, они отправились в путь. Впрочем, и по тоннелю оставалось им идти не так уж и долго. Менее, чем через час они вышли в пещеру для ночлега. Здоровую, с четырьмя выходами-тоннелями. Три из них располагались сравнительно близко друг от друга. А один, из которого они вышли, находился слегка в отдалении. В этой исполинской пещере для ночлега, казалось, даже котёл был гипертрофированно большим. Вскоре, под ним весело полыхало пламя. Михаил перехватил на руки всё ещё пребывающего без сознания Васю и устроил его в нише, подложив под голову свою фирменную куртку. Дыхание парнишки казалось более глубоким и ровным. Но холодная кожа и сильная бледность не давали усомниться в тяжести его состояния.
А дальше он присоединился к молчаливому бдению остальных. И если воины сначала создавали видимость бурной деятельности. То вскоре застыли в напряженном ожидании. Гилиир возле котла, Свинляр в своей нише. Все трое разумных неотрывно смотрели на недавно покинутый ими тоннель.
Время тянулось застывшей глиной. Одна минута растягивалась на десятки. Считая свои сердечные удары, Михаил всё гнал от себя тревожные мысли. Он страшно боялся за Кальваня, к которому успел проникнуться неподдельной симпатией. А ещё он понимал, что если хоть кто-то из следопытов погибнет, Гилиир будет в этом винить именно его. Возможно, не выказывая при этом вида, не высказывая претензий. Просто потому, что он настоял на своём.
В какой-то момент свод тоннеля вспыхнул огнём. Не удержавшийся Свинляр радостно вскрикнул, но Гилиир даже не пошевелился. В голове у него крутился один вопрос — один или двое. Выжили все? Сколько собратьев выйдет к ним из тоннеля?
И вновь потянулись минуты ожидания. Лидер всё так же стоял на месте. Нервы Свинляра сдали, и он вышагивал у края ниши, чтобы хоть как-то унять тревожные мысли. Прошло меньше часа и из-за поворота, пошатываясь, вышел Сягрин, несущий на своей спине нечто бесформенное и черноё. Воины вытянулись, затаив дыхание, а в следующий миг облегчённо выдохнули, потому, что вслед за ним шагнул Кальвань, таща на себе точно такую же тушку. Довольные Нир прошествовали к котлу и свалили добычу недалеко от Гилиира.
— А ты сомневался, — довольно ощерился Кальвань. Сягрин гордо выпятил грудь.
Свинляр нервно хохотнул и похлопал собратьев по спине.
— Мне просто вспомнилась ТА тренировка, — улыбнулся Гилиир.
— Это та, во время которой вы с Свинляром рухнули в котёл? — поддел Нир.
— И ты веришь этим глупым слухам? — ощерился лидер. — А вот то, как ты по ошибке призвал кукриса — это да. Это было эффектно.
После удачного завершения операции настроение всех взлетело на недосягаемую высоту. Лидиумом оказались существа, похожие на пауков, с вытянутыми и изломанными, словно у богомола, чёрными телами. Деловито освежевав тушку, Нир Кальвань вырезал из тела твари отливающий в свете огня оранжевым светом пузырь и вскрыл его, наполнив лекарством фляги. Мясистые лапы пошли в еду, остальное демоны сбросили под котёл, где потроха стал деловито пожирать огонь.
Так как желчи лидиума было теперь вдоволь, решили увеличить дозу лекарства для паренька. С улыбкой на губах Михаил слушал шутливые переругивания демонов. Стараясь не вмешиваться спор, ощущая себя немного лишним. Но это впечатление исчезло, ведь Кальвань улучил момент и посмотрел в глаза человеку. Некоторое время глядя на него, в следующий миг он ощерился и благодарно кивнул, отдавая должное пришельцу за его своевременное вмешательство. Подполковник подобрался и уважительно кивнул в ответ.
А после, он удобно устроился в нише рядом с Васей. Улавливал ставшее ещё более глубоким и ровным дыхание парнишки он ощутил, как в душу прокрадывается уверенность, что всё будет хорошо. С этой мыслью Михаил и заснул.
А на следующий день, перед выходом в путь очнулся Вася. Поглощающий в это время завтрак Михаил едва не выронил тарелку, когда парнишка наморщил свои брови. А затем дыхание его стало более глубоким и частым, а глаза распахнулись. Всё ещё не осознавая себя, не понимая, где он находиться, малец сфокусировал взгляд на Михаиле и хрипло спросил:
— Ты… Я слышал… твой голос…
Это усилие стоило Васе огромного количества затраченных сил. Ещё более побледнев, он вновь закрыл глаза. Радостный подполковник стал крутиться вокруг него, словно курица наседка. Напоил, дал лекарство. Попытался было расспросить о самочувствии, но паренёк опять заснул, не в силах больше бороться с охватившей его тело слабостью.
— А он сильнее, чем я думал, — подкрался сзади Кальвань. Михаил вздрогнул и укоризненно посмотрел на демона.
— Лучше бы рассказал о вашем городе. А то я ничего не знаю. Как там всё устроено? Что вообще можно ожидать нам после прибытия? Вдруг меня не прибьют сразу после того, как увидят? Надо же мне знать, на что обратить своё самое пристальное внимание в первую очередь.
— Шутник, — выдохнул следопыт. И по серьёзности выражения его лица, а так же напряженной позе демона, подполковник понял, что Нир не исключает возможность того, что события пойдут по не самому приятному для их команды сценарию. Это осознание заставило Михаила напряженно замолчать.
Вскоре сборы были завершены. Свинляр привычно подхватил на руки Васю и их сборная команда вновь нырнули в переплетение тоннелей, отправляясь в путь.
Как бы это банально не звучало, но, похоже, человек был способен привыкнуть ко всему. В какой-то момент Михаил поймал себя на мысли, что его уже мало что удивляет. Он перестал испытывать восхищенное благоговение при виде пылающие свода тоннеля. Перестал прислушиваться к наполняющим мир звукам и запахам. Потянулась привычная рутина, что прервалась лишь несколько раз.
Первая заминка случилась, когда их сборный отряд наткнулись на сильха, что методично выедал покрывающий стену конденсат. И зверя отнюдь не смущал тот факт, что его пища горит. Сильх оказался небольшим, около трёх метров ростом. Голова ему явно досталась от муравьеда, тело от дикобраза. Задние лапы были снабжены присосками, чтобы лазить по стенам, зато передние были вооружены внушительного вида когтями. Увидев его, демоны тут же вихрем сорвались с места. Не успев толком ничего рассмотреть, вскоре Михаил удивлённо взирал на бьющегося в агонии зверя. Глотка его была перерезана.
— Ужин, — ухмыльнулся Гилиир и одним быстрым и резким движением стряхнул кровь со своего оружия. Затем подхватил тушку и отправился дальше.
Ещё одним раздражающим фактором так и остались природные пещеры. Казалось, к тому напряжению, что царило в них, нельзя приспособиться в принципе. Благо, везение, наконец, вернулось к ним и по пути их команда не встретила ни одного опасного монстра.
Перестав беспокоиться о пареньке, Михаил всё чаще и чаще стал возвращаться мыслями к тайнику, что оказался погребён под грудой камней. Что таил в себе великое множество загадок. Один лишь только глобус чего стоил. Как жаль, что в этой шумихе он так и не смог его унести с собой.
Вася просыпался ещё несколько раз. Демоны всякий раз делали остановку, чтобы была возможность напоить мальца, дать ему лекарство, перевязать рану. Несколько раз пытались накормить, но он упорно отказывался, заявляя, что его мутит.
К слову, накормить парня получилось лишь в пещере для ночлега. Михаил попросил разрешение и отрезал от сильха кусок отдающего оранжевым цветом мяса. Несмотря на такую странную расцветку, оно выглядело вполне себе съедобным. Нарезав мясо на мелкие кусочки, подполковник запёк его на огне, что пылал под котлом. А после притащил свой кулинарный шедевр к парнишке.
Вася не спал, хотя выглядел усталым. Глядя на то, как Михаил перекладывает ему на тарелку еду, он внезапно спросил.
— Зачем ты это делаешь?
— Что именно? — приподнял одну бровь подполковник.
— Зачем обо мне так заботишься, переживаешь? — поджал губы Вася и отвернулся. — От меня одни неприятности.
— С чего такие хмурые мысли? — улыбнулся Михаил. — Угрозы твоей жизни больше нет. Ты выздоравливаешь. Так что гляди веселее.
— Этот мир сам по себе одна большая угроза, — пробурчал Васька.
— Отставить, — скомандовал подполковник. — Это что за панические мысли? И чтоб поел мне, слышишь? А то прямой угрозой стану для тебя я.
— Слышу-слышу, — на губах парнишки появилась лёгкая улыбка. Но настолько искренняя, что полностью преобразила его лицо. Надменно-брезгливое выражение исчезло. На лице отобразилась совершенно другая эмоциональная гамма — в ней недоверие перетекало в слабую надежду, а радость была приправлена привкусом волнения и грусти. Чистой и неприкрытой осталась лишь благодарность.
Михаил хмыкнул и по-отечески потрепал паренька по голове, после чего соскользнул с ниши и направился к Кальваню — у него закончилась вода, надо было пополнить её запасы.
От этого мягкого, почти отеческого прикосновения Вася вздрогнул. Губы его задрожали, дыхание перехватило. Но в следующий миг он упрямо мотнул головой и сжал губы в тонкую полоску, успокаиваясь. А после схватил с тарелки кусок зажаренного мяса, смело забрасывая его в рот.
Мир ангелов
Они готовились к творческому вечеру. На этом настояла по большей части Танечка. Она считала, что для того, чтобы реабилитироваться в глазах ангелов, они просто обязаны быть благообразными как внутри, так и снаружи. А поскольку после прочтения литературных шедевров ангелов она сомневалась, что сможет сохранить непроницаемое лицо, то предпочла обеспечить хотя бы приличный внешний антураж.
Виктор только закатывал глаза, но потом всё же причесался, побрился и оправил каждую складочку на новенькой тоге. Сборы девушки заняли гораздо больше времени. Соображая на голове нехитрую причёску, она всё хмурилась. Мысли её были заполнены вопросами. Девушка впервые встречала такого странного мужчину. Он менялся настолько неожиданно и стремительно, что не оставлял ей времени на раздумья. Будучи вначале совершенно асоциальным типом, вскоре он проявил себя с совершенно неожиданной стороны. Сначала проявив недюжинный ум и смекалку. Потом силу и волю, которую в алкаше мало кто заподозрил бы.
А вскоре она начала ловить на себе его восхищённые взгляды, что весьма льстило. Забавляясь, она стала экспериментировать, пытаясь вызвать у Виктора те или иные эмоции. Но там где другие выказали бы похоть, он показывал лишь искреннее восхищение. Там где другие смотрели бы на неё как охотники на добычу, он проявлял теплоту и нежность. Эта ненавязчивая забота. Эти странные взгляды. Улыбка, что то и дело появлялась на его лице, когда он смотрел на неё. В какой-то момент ей показалось, что Виктор относиться к девушке как к сестре или даже дочери. Эта мысль неожиданно сильно уязвила Таню, заставив применить несколько хитрых женских уловок. Как минимум для того, чтобы проверить его реакцию.
Но Виктор продолжал хранить относительное спокойствие. Он никогда не выказывал каких-либо острых эмоций, которые могли бы прояснить для неё ситуацию. Это инстинктивно пробуждало девушку действовать всё настойчивей, всё грубее. Но даже когда она провоцировала его у озера, Виктор сумел сохранить маску относительного спокойствия. Впервые в жизни Танечке ТАК хотелось, чтобы мужчина увидел в ней женщину. Она не понимала, что с ней происходит. Не понимала, как такое может быть. Ведь эта сфера жизни казалась для неё утерянной, закрытой навсегда за огромным количеством печатей. Просто потому, что она не заслуживала того, чтобы познать вторую её сторону.
И вот теперь он заставил её вспомнить. Заставил мысли вернуться к тем событиям. Почему погребённые под сотней защитных замков воспоминания так стремятся прорваться наружу? Ведь она уже давно всё для себя решила. ТОЙ Тани уже не существует. Она умерла. Она не способна восстановиться из пепла.
Отрываясь от мрачных мыслей, девушка завязала золотистую ленту на волосах. Пристально осмотрела заплетённые в колосок густые, ярко-рыжие волосы. Новая причёска по-новому оттенила черты её лица. Оно удлинилось, открыв взгляду высокие скулы. Сделав чуть раскосые, зелёные глаза, ещё больше и выразительней. Танечка прекрасно осознавала, что красива. Но этот дар был для неё скорее проклятьем, чем сокровищем.
Нацепив, для разнообразия, высокие лакированные сапожки, оставшиеся ещё с родного мира, вместо привычных ангелам босоножек, она оправила тогу и решительно двинулась к выходу. Недовольный задержкой Виктор поджидал её на лестничной площадке. Но его недовольство тут же испарилось, в глазах вновь появилось восхищение и нежность. Но вскоре эти эмоции сменились искренним теплом. На губах появилась почти отеческая улыбка. Танечка едва не выругалась. Да что с ним происходит?
Нет. Что происходит с НЕЙ?
— Ангелы будут впечатлены, — продолжая улыбаться, Виктор галантно предложил ей руку. Будто они находились на Земле и в данный конкретный момент собирались посетить концерт симфонической музыки.
— Что за замашки аристократа, — скривилась Таня, ломая всю игру.
Злость на Виктора заставила её гордо вскинуть голову. Она заспешила вниз по лестнице, слыша позади себя приглушенный смех мужчины и сатанея от этого.
Впрочем, настроение их резко изменилось, когда пришельцы оказались на центральной площади города ангелов. Антураж её слегка поменялся. Значительно прибавилось количество лавочек. Ангелы тоже выглядели менее вальяжными и спокойными. На лицах их прибавилось эмоций.
На Таню и Виктора аборигены по-прежнему бросали настороженные взгляды, не спеша подпускать к себе. Хотя, те и не стремились с ними сближаться. Выбрав самую удаленную лавочку, пришельцы стали обсуждать это сборище снобов, откровенно глумясь над аборигенами. Танечка пересказывала весьма саркастическую версию прочитанной ею книги о полёте бабочки. При этом пришельцы старательно пытались сохранять на лице непроницаемые маски. Чтобы горожане, не дай Бог, ничего не заподозрили. Впрочем, людей подчёркнуто игнорировали. Ангелы были явно не в восторге от решения старейшины.
А дальше начался самый настоящий цирк. На выбеленный помост, что стоял у центральной башни, по очереди стали взбирались ангелы и декламировать кто стихи, кто тексты. В общем, всё, на что кто был способен. Стихи, миниатюры, некие философские умозаключения сыпались один за другим. Вот тут уж выдержка Землян познала самые настоящие репрессии. Еле сдерживаясь, они шепотом комментировали каждый подобный выход, стараясь не заржать в голос. Пиком сего действа стал для них выход Итидо, которого ангелы приняли особо воодушевлённо. Он продекламировал последнюю часть поэмы, которая мало чем отличалась по своей сути от книжки про бабочку.
Но когда Земляне с облегчением подумали, что всё закончилось, их ждал второй круг ада. На сцену стали подниматься всевозможные певцы, которые пели настолько бессмысленные и слащавые песни, что у Землян заламывало скулы. Наряду с ними стали выступать и остальные музыканты, притаскивая с собой разномастные инструменты, призванные нести музыку в свет. Умудрившись при этом доказать, что между параллельными мирами есть какое никакое сходство, ведь инструменты не пожелали радикально отличаться от Земных. Встретилась даже знакомая всем арфа.
Танечка с Виктором уже не могли смеяться. Они всё закатывали глаза, желая лишь, чтобы всё поскорее закончилось, но…
В какой-то момент на сцену взошел ангел, гордо неся в руках скрипку. Виктор внезапно оживился, посмотрев на аборигена посуровевшим взглядом шоколадных глаз. Но все его чаяния были грубо разрушены. Скрипка не запела, она скорее замяукала молодой кошкой, которая не познала ещё своей весны. Да и не суждено было, судя по всему, ей этого познать. Инструмент дал сразу понять, что удел хвостатой — коврик и блюдце со сливками.
Сразу после этого Таня стала наблюдать на лице Виктора удивительные метаморфозы. Глаза его хищно прищурились, брови сошлись в одну линию. Губы сжимались всё сильнее и сильнее, так же, как и кулаки.
— Что с тобой? — не выдержала, наконец, девушка.
— А-а-а, — встрепал причёску Виктор. — Я так больше не могу. Это издевательство какое-то.
— Как и весь этот фарс, — пожала плечами девушка.
— Но чтобы на скрипке играть… ТАК. Это надо умудриться.
— Можно подумать, ты в этом что-то понимаешь, — поддела его Танечка.
— Хочешь проверить? — прищурился он.
А в следующий миг Виктор сорвался с места и стремительно отправился в сторону помоста. От неожиданности Танечка закашлялась. Ангелы тоже стали оборачиваться, провожая пришельца удивленными взглядами. А в следующий миг он ловко запрыгнул на помост и смерил играющего на скрипке аборигена ТАКИМ взглядом, что тот предпочёл прервать своё занятие, отступив от Виктора на шаг. Но не тут-то было!
— Дай сюда, — весьма агрессивно, даже немного хамовато, сказал он и выхватил у ангела скрипку, а затем и смычок.
И тут до Тани дошло, что так остро реагировать на услышанную халтуру может лишь человек, который действительно умеет играть на инструменте. Привычным жестом приставив скрипку к подбородку, Виктор занёс смычок. А в следующий миг пространство наполнила музыка.
Учитывая, с какой агрессией и апломбом Виктор взбирался на сцену. Казалось, в руках его электроскрипка и заиграет он какой-то сумасшедший микс Паганини и рока. Но неожиданно окружающий мир заполнила ПЕСНЯ. Именно так, с большой буквы. Ведь в этот миг скрипка действительно запела, внезапно обретя душу. Исповедуясь перед ними.
Это была история надежды. Немного сказочная, немного грустная, немного ироничная. Но неизмеримо прекрасная. В один момент она заставляла слушателей мечтательно улыбаться, в другой грустить. Душу то переполняло отчаяние, полное надежды. То острая радость, наполненная одиночеством.
Это было как признание. Полное надежды и тёплого ожидания чуда. Лёгкого страха отпугнуть, потерять навсегда. Но и полная готовность принять ответ таким, каков он есть. Смириться. Продолжить наблюдать издалека. Чтобы уберечь, защитить от опасности. Чтобы вновь окунуться в существование, пропитанное привкусом грусти, но навеки оттененное надеждой когда-то познать взаимность.
Это был совершенно невообразимый рассказ, который были способны понять все, в независимости от мира, страны, расы. Он обволакивал сознание, шепча на ухо незыблемые истины, которые принимаешь лишь всей душой.
Когда скрипка замолчала, площадь погрузилась в оглушительную тишину. Ангелы застыли на своих местах, не в силах пошевелиться.
— Э-э-э, — стушевался Виктор, пришедший в себя. Всё ещё сжимая в кулаке смычок, он почесал затылок. — Простите, я давно не практиковался.
От этих его слов Танечку разобрал неудержимый смех. Душу охватило чувство бесшабашного желания что-то делать, что-то менять, творить. Пофыркивая от смеха, она поднялась с места и продефилировала к помосту. А потом взобралась на него и широко улыбнулась Виктору.
— Ну, раз уж ты отличился, — широко улыбнулась ему девушка. — Может, и мне подыграешь?
— Эм, — совсем растерялся Виктор. — Что именно?
— Помнишь арию Дивы из пятого элемента? — хитро прищурилась она.
— Ты… ты что? — совсем растерялся он. — А ты потянешь?
— Обижаешь, — надула губки Таня.
Виктор посмотрел на неё заинтересованным взглядом и пожал плечами. Вновь приставив скрипку к подбородку, он заставил инструмент заиграть полутонами звуков. Но чуть не сбился с ритма, когда Танечка запела хорошо поставленным, чистейшим голосом.
Мир заполнили звуки совсем другой тональности. Они заставляли застыть тело в напряжении. Они ласкали слух, но в то же время заставляли мир напрячься, подобраться, словно перед нападением хищника. Казалось, пространство наполнилось молчанием в тревожном предвкушении опасности. Предупредить о которой мог лишь этот голос, лишь этот инструмент.
И вдруг взорвалась звуками скрипка. Голос Танечки взлетел на недосягаемую высоту, плетя совершенно невообразимую, почти внеземную мелодию. Если и были где огрехи в её исполнении по сравнению с оригиналом, то они были совершенно незаметны для искушенного слуха Виктора. И он отдался исполнению этой потусторонне прекрасной арии целиком, без остатка, чтобы в следующий миг очнуться, осознавая, что всё это время они неотрывно смотрели друг другу в глаза. Будто за этот краткий миг меж их душами произошел тихий диалог. Словно некая связь соединила их мысли.
Но в следующий миг оба испуганно отшатнулись, отводя глаза.
Бывают моменты, когда открывшееся знание настолько неожиданно и невероятно, что душу затапливает растерянность, а мысли путаются. В абсолютной тишине, отделавшись нелепой отговоркой, даже не замечая направленных на себя потрясенных взглядов ангелов. Они покинули творческий вечер.
Желая задать миллионы вопросов, но не находя силы воли для этого. Желая посмотреть в глаза, но страшась поддаться этому внезапному порыву. А вдруг? Вдруг им это просто показалось? Вдруг это была всего лишь иллюзия? А если нет? Тогда как относиться теперь к человеку, что неспешно шагает рядом? Как осознать открывшуюся сегодня новую истину? Как общаться? Что говорить? Как воспринимать?
В полнейшей тишине они дошли до дома. Не глядя друг на друга взошли на крыльцо, и лишь в полумраке коридора эти странные люди рискнули посмотреть драг на друга. Лишь только в тот миг, когда лица были сокрыты в тени. В полумраке, что не давал возможности прочесть, что же притаилось на донышке ставших родными глаз.
— У тебя красивый голос, — чуть хрипло выдохнул Виктор.
— Спасибо, — отвела она взгляд. — Ты тоже…
Танечка так и не договорила, не в состоянии избавиться от странного чувства, что поселилось в её душе после их молчаливого диалога. Оно, то притуплялось, то достигало такой силы, что сложно было дышать. Надо было подумать. Необходимо было прийти в себя, успокоиться.
— Я устала. Лягу спать пораньше.
Виктор лишь слабо кивнул, продолжая смотреть на девушку. Не отрывая от неё взгляд всё то время, пока она поднималась по ступеням. И лишь тогда, когда Таня скрылась в комнате, он отступил на шаг, прислоняясь к стене, устало прикрывая глаза.
Наш мир, демоны
Это до боли напоминало поход. Только очень странный. Ведь сложно не согласиться с тем, что в нормальных походах, обычно, не присутствуют демоны. Весело болтая, они поглощали литрами чай, приправленный мятой и мелиссой. Травы нашел где-то вездесущий Ветров. И когда успел? Вроде все время был поблизости, никуда не удаляясь.
На радость Лиды запекли картошку, ведь девушка просто обожала это блюдо. Не разобравшаяся в ситуации Асиана приговорила её вместе с обгоревшей кожурой и безапелляционно заявила, что бутерброды ей понравились больше. И вообще, жаль, что сюда невозможно доставить пиццу. Амилир всё больше погружался в блаженную негу, слушая её болтовню. Стараясь отвлечься от мрачных мыслей. Не думать о том, что происходит дома. В то же время, он признавал тот факт, что если бы не Асиана, ему пришлось бы гораздо тяжелее. Эта маленькая бестия отвлекала на себя все его тревожные мысли, не оставляя времени на глупости.
Женя улыбался, разглядывая Лиду. Ведь та, поедая картошку, умудрилась запачкать щеку. Немного поколебавшись, он придвинулся к ней и, зафиксировав пальцами подбородок, попытался оттереть этот след. Глаза девушки растерянно расширились, став просто невероятно огромными, отражая мерно пляшущие язычки огня.
— Что? — мотнула она головой, высвобождаясь.
— Грязь, — усмехнулся он. — От картошки.
— Я сама, — буркнула Лида, уставившись в землю и усиленно растирая щеку.
— А ведь мы даже не знали. Про существование звёзд, — внезапно сказал Амилир, что лежал на спине, взирая на ночное небо.
— Мы словно узники, скрытые глубоко под землёй. Измеряя мир лишь тоннелями и пещерами, — тихо сказала Ниар, заворожено разглядывая млечный путь.
— Ну, — повёл плечом Ветров. — Теперь-то ты знаешь об этом. Вернётесь — узнают другие. А для разумного существа нет ничего невозможного. Было бы желание и цель.
— Возможно и так, — вздохнул наследник.
— Посмотрите на это с другой стороны, — попыталась приободрить демонов Лида. — Вот люди знают о существовании других планет. И что? Далеко ли это нас завело?
— Возможно, нам просто стоит объединить усилия? — старательно имитируя безразличие, сказала Асиана. — Есть возможность связи с ангелами. Скоро появиться связь с демонами. Каждый достиг чего-то своего.
— Подбираешь разумные причины для того, чтобы остаться? — раскусил демонесу Ветров. — Ну-ну.
— А разве эта причина не разумна? — напряженно спросила Ниар.
— Скорее наоборот. Будучи в мире демонов, ты будешь полезнее. Ведь гораздо лучше знаешь его, чем мы, что слышали о нём лишь на словах.
— Это не единственный повод, чтобы остаться, — выдохнула Асиана. — Как теперь я смогу вернуться под землю, когда знаю, что существует небо?
— В Эгродхайме тоже существуют закаты и рассветы. Они тоже прекрасны, — серьёзно посмотрел на демонесу Амилир. — Неужели ты сможешь жить, осознавая, что больше никогда не увидишь это? Что больше никогда не посетишь родные места?
— Замолчи, — рыкнула Ниар.
— Если останешься, ты больше не увидишь родных. Не увидишь праздник единения домов. Не сможешь поговорить с другим демоном. Не сумеешь найти достойного соперника.
— Знаешь что? — задохнулась Асиана, срываясь на ноги.
— Что? — спросил Амилир, глядя ей в глаза.
— Я пошла спать, — мотнула головой Ниар и стремительно отправилась в палатку.
— А она права, — улыбнулся Ветров. Лида подавилась чаем. Глаза наследника невероятно расширились. Насладившись их реакцией, он всё же уточнил:- Я про то, что пора на боковую.
— Тьфу, блин. Я уж было заподозрила вселенский заговор, — фыркнула девушка и потянулась, поднявшись с бревна.
— Кстати, — поднялся за ней и Женя. — Ты помнишь о своём обещании?
— Что? — растерянно спросила Лида. — Ты о просьбе.
— В точку, — улыбнулся парень. — В связи с этим должен тебя предупредить. Ты спишь в машине. Со мной.
— Что? — застыла на месте девушка.
— Что-то не так? — приподнял он одну бровь.
Лида перевела взгляд на тёмно-зелёную палатку, поставленную у кромки леса. Она была хоть и большой, но демоны и сами были не маленькими. Вряд ли туда поместился бы кто-то ещё. А в машине им ночевать было нельзя. Сквозь стёкла иномирян мог рассмотреть любой прохожий, хоть их здесь и не предвиделось. После этого взгляд девушки вновь вернулся к Ветрову.
— Ты потратил своё желание впустую, — склонила голову на бок Лида.
— Думаешь? — улыбнулся краешком губ Ветров. — А вдруг ты захотела бы найти другой выход?
Лида выгнула брови, вглядываясь в его лицо. Если Ветров говорит, что другой выход есть, то так оно и есть. Но зачем ей сейчас над этим думать? Она слишком устала и хочет спать.
— Как скажешь, — пожала плечами девушка.
После чего послушно направилась к серой девятке, застёгивая на ходу молнию на светло-коричневой спортивной кофте. Амилир задумчиво проводил её взглядом, мельком взглянул на Женю и отправился к палатке.
Не успела Лида подойти к машине, как её резво догнал Ветров. Первым подскочив к передней дверце, он распахнул её и разложил переднее сиденье.
— Устраивайся, — пригласил он девушку. — Если что, зови — я подправлю.
Затем, точно так же разложив второе сиденье, он ушел к багажнику. Лида улеглась, откинув голову, умащиваясь поудобнее. Поёжилась. Вечерняя прохлада сумела проникнуть даже в закрытое пространство машины. Слышалось приглушенное пение сверчков.
Но не успела девушка погрузиться в блаженную дрёму, как дверца со стороны водительского сиденья распахнулась вновь, и в машину влез Ветров. Жестом фокусника, он накинул на неё покрывало. Нависая над Лидой, парень заботливо подогнул края. Тепло улыбнулся, глядя в глаза, нежно убирая локон тёмных волос, выбившийся из высокого хвостика.
Эти его действия заставили девушку застыть на месте, неотрывно глядя на Женю. Настолько внезапная, но и неимоверно искренняя забота вывела её из равновесия. Ощущая, как по телу прокатилась лёгкая дрожь. Не находя в себе сил на слова. Она всё никак не могла заставить себя пошевелиться.
Ещё раз улыбнувшись ей, парень провёл по щеке и шее девушки кончиками пальцев и нехотя отодвинулся, устраиваясь на своём сиденье. Ощущая направленный на себя непрерывный взгляд, Лида всё же медленно повернула голову и встретилась взглядом с серыми глазами Ветрова, что в темноте казались тёмными. Но всё равно не менее нахальными и задорными, чем это было всегда. На губах его играла мечтательная улыбка.
— Как ты так можешь? — спросила девушка.
— Что плохого в том, что я хочу быть поближе к девушке, которую люблю? — выгнул брови Женя, неправильно истолковав её вопрос.
От этих слов Лиду внезапно охватило чувство падение с высоты. Так и не озвученный вопрос застыл на языке. Голос отказался повиноваться. Продолжать смотреть Ветрову в глаза стало невероятно тяжело и Лида отвернулась, ощущая как пылает лицо. Хорошо хоть было темно.
— Я не о том, — через некоторое время ответила девушка, стараясь казаться непринуждённой. — Слушай, я не могу тебя понять. Что тогда произошло? Год назад ты вломился к нам в аудиторию. Нагло уселся возле меня, хоть мы были абсолютно не знакомыми людьми. Ты отсидел всю лекцию для младшекурсников, а в конце заявил, что я тебе нравлюсь. А потом. Ты то исчезал. То появлялся. То вёл себя обходительно, то так, что тебя хотелось придушить. Почему ты?.. Я не понимаю…
Запас красноречия иссяк. Так и не сумев до конца оформить свою мысль, Лида замолчала. На некоторое время повисла напряженная тишина, прерываемая лишь стрекотом кузнечиков.
А после Женя тяжело вздохнул, повернувшись на бок, напряженно глядя на девушку.
— Мы виделись много раз, — отозвался парень. — Просто ты меня упорно не замечала. А ты. Тебя вообще тяжело не заметить. Когда я увидел тебя впервые, ты была той ещё пацанкой. Джинсы с карманами, безрукавка с капюшоном. Я тогда шел со своим хорошим знакомым — он как раз завалил экзамен, и был зол как сотни огнедышащих Амилирчиков.
— Аха-ха, — развеселилась Лида, наконец, придя в себя. — Хотя знаешь, это амплуа больше Асиане подходит.
— О-о-о, ты его недооцениваешь, — широко улыбнулся Ветров. — В общем, потом мы наткнулись на тебя. Ты куда-то спешила с подружкой и она, на свою беду, налетела на Макса. А тот не сдержался и нахамил. Причём довольно грубо. Довёл девочку до слёз. А ты постояла-постояла, посверлила его яростным взглядом. А потом, молча, подошла и как врезала ему под коленную чашечку. Да ещё и обозвала как-то прикольно. Вот упорно не могу вспомнить как. Вроде бы и цензурно, но в то же время таааак похабски. Кстати, мне кажется, потом это ругательство в универе довольно популярным стало.
— Не помню, — слегка растерянно сказала Лида. — Так ты что, хочешь сказать, что стал преследовать меня потому, что я врезала твоему другу? Ты псих.
— Не совсем, — тихо засмеялся Женя. — Это был довольно прикольный эпизод, но не более. А потом я взялся помогать Трофимову защищать доцентскую.
— Гонишь, — выдохнула Лида.
— Да чтоб я так жил, — в сердцах воскликнул Ветров, улыбаясь от уха до уха. — Я и ещё несколько человек помогали ему собирать информацию. Ковырялись в архивах, документации. А заодно и сблизились с ним, как с человеком. Знаешь, прикольный мужик оказался.
— Трофимов? — усомнилась девушка.
— Ты так говоришь, будто его боишься, — фыркнул Женя.
— Есть немного.
— Надо же, — задумчиво протянул парень. — Никогда бы не подумал. В общем, Кирил Леонидович специально создавал такую маску. Чтоб его боялись студенты. Чтобы не приставали с лишними вопросами. Но в то же время зубарили-и-и! И чтоб на экзамене была идеальная дисциплина. Представляешь себе? Вот он просматривает списки и раз… посмотрел на лево, и все тут же жрут шпаргалки как опасный вещ. док. А потом ррраз! В другую сторону повернулся и все студенты тут же по откусывали себе языки, чтобы он не заподозрил их в переговорах.
Лида уже смеялась в открытую.
— И тут настал торжественный момент, — продолжал Ветров. — Трофимову присвоили долгожданную научную степень. В конце рабочего дня он неожиданно собрал нас у себя в кабинете и накрыл поляну — коньячок там, фрукты всякие. Мы немного прибалдели, но теряться не стали. Выпили, стали закусывать и тут в дверь вломилась ты.
— Ёкарный баба-а-ай, — прикрыла лицо ладонями Лида, вспоминая тот эпизод.
— Мы застыли, гадая, кого Трофимов обвинит в халтуре. Кто умудрился не закрыть дверь. Трофимов застыл, ощущая как рушиться на глазах его маска. А ты сначала растерялась, потом немного потопталась на месте. И уже вроде как намылилась выйти, но передумала. Порылась в сумке и вдруг бросила Трофимову лимон. Типа — выкуси.
— Я же его с защитой так поздравила, — застонала Лида, продолжая прикрывать лицо ладонями.
— Угу, а потом расхаживала с умным видом по коридорам, а новоявленный доцент всё ожидал последствий. Но, надо отдать должное, их и не было.
— Я что, дура? — вскинула брови девушка. — Он же меня загрыз бы за такую подставу!
Теперь уже хихикал Ветров.
— Ну, а о тебе мы тогда знатно посплетничали. Оказалось, ты довольно известная личность, — хитро улыбнулся Женя.
— Что? Я? — растерялась девушка.
— Опять себя недооцениваешь, — покачал головой Ветров. — Именно с тех пор я перестал игнорировать слухи о тебе.
— Какие слухи?
— А мало ли ты влипала в ситуации? Между прочим, в третий раз я встретил тебя в составе ультрас. И как тебя туда занесло?
— Ультрас? — немного растерялась Лида. — Ой, бли-и-ин. Не напоминай. Но знаешь, это было прикольно.
— Угу, прикольно, — нахмурился Ветров, впервые за разговор теряя шутливый вид. — Особенно учитывая, что тот матч закончился дракой. Знаешь, как я испугался?
— Да я свалила ещё до его окончания, — мотнула головой девушка.
— Но, я то этого не знал. И продолжал искать тебя, — поджал губы Женя.
— Ты… — удивилась Лида. — Ты меня искал?
— Угу. Еле дожил до следующего утра, когда мне сообщили, что ты в порядке. Именно тогда я понял, что ты мне интересна и стал за тобой следить. И чем больше наблюдал, тем больше ты мне нравилась. Чёрт, Лида. Ты даже не осознаешь всю силу своего обаяния. А я… Когда её осознал я, было уже слишком поздно.
Наш мир, ангелы
— Сначала не можете найти разгуливающих по городу 'демонов', теперь ещё и умудрились упустить 'ангелов'. Да трибунала на вас нет!
— Прошу прощения. Но мы не знали, что пришельцы владеют экстрасенсорными способностями.
— Не знали? Не знали?!!
— Пришельцев ищут. Близлежащие районы постоянно прочёсываются. Мы скоро…
— О да, как будто вы можете хотя бы приблизительно предсказать, насколько далеко сумели УЛЕТЕТЬ крылатые!
— Они утверждали, что их крылья не приспособлены к длительному перелёту. На этой основе…
— Не приспособлены? Откуда ты можешь знать? Ты это видел? Чтобы сегодня же был результат, иначе…
Они всё уносились вдаль, ощущая, что это решение будто освободило их души от невероятно тяжкой ноши. Было так легко, что не смотря на безвыходную ситуацию, в которой они оказались, сердце продолжало от радости ускорять ритм. А тот факт, что под ними проносились не смрадные улицы города, а лес, приводило их сознание чуть ли не в состояние эйфории.
Долгое время они просто летели вперёд, не обращая ни на что внимание, особо не задумываясь, куда и зачем следуют. Главное подальше от этих страшных людей. Но в какой-то момент в их сознание все же прокралось понимание, что надо остановиться и подумать. Разработать какой-то план. Да и крылья друзей уже начали уставать. Они итак не были приспособлены к длительным полётам. Создалась угроза того, что друзья в скором времени просто рухнут вниз
— И что нам теперь делать? — задал Отоно мучающий обоих друзей вопрос.
— Не знаю, — погрустнел Асан. — Но мои крылья уже устали. Надо спускаться.
— Ты прав, друг, — кивнул скульптор и они стремительно спикировали вниз, уменьшая высоту полёта.
Некоторое время они летали над лесом, выискивая полянку по симпатичнее. Когда они сбежали от людей, был уже ранний вечер, а сейчас на землю всё стремительнее опускались сумерки. В воздухе скапливалась влага, что в будущем должна была осесть на землю росой.
В конечном итоге, они все же присмотрели с высоты птичьего полёта суютную поляну, сплошь усыпанную одуванчиками. Приземлились, устало потоптались на месте. Отоно тяжело вздохнул, увидел в десяти шагах от себя поваленное дерево и прошел к самой кромке леса, тяжело опускаясь на ствол.
— Друг, это какой-то кошмар, — обхватил голову руками скульптор.
Асан тяжело вздохнул и уселся прямо на траву, неподалёку от друга.
— Ты как? — озабоченно спросил он. — Отоно. Ты же плохо владеешь телекинезом. Ты должно быть страшно устал.
— Я знаю, но… Это сейчас не главное, — грустно улыбнулся ангел.
— Нет, это важно, — мотнул головой художник. — Тебе нужно восстановить свои силы.
Асан закрыл глаза, и распылил своё сознание невидимой сетью в окружающем пространстве, выискивая животных, что находились поблизости. Пока искал, страшно удивлялся тому, насколько они здесь запуганны. Прошло очень много времени, прежде чем к ангелу несмело запрыгала по траве молодая белочка. Малышка не сразу позволила к себе прикоснуться. Она долгое время обнюхивала руку иномирянина, но после всё же позволила себя погладить.
— Несчастные. Это они вас так запугали? — поджал губы ангел, перебирая густую шерстку малышки, что устроилась у него на коленях и блаженно щурилась.
— В чём дело? — удивился Отоно. — Лишь она откликнулась? Почему так мало?
— Остальные скоро подойдут, но… Этот лес. Такое ощущение, что он болен. Он даёт гораздо меньше пищи, чем полагается. Оттого и животных так мало.
— Странно это всё.
Через десяток минут к ангелам вышло семейство лисиц, потом подошли ещё белки, а сразу за ними около десятка ёжиков. В присутствии иномирян они совершенно не конфликтовали, собравшись вокруг друзей и наслаждаясь их лаской. Асан подлечил лапку лисёнка, который недавно неудачно упал с высоты. За это ему показали картинку, где можно в этом лесу найти орехи, ягоды и грибы. А эмоциональный окрас этих картинок поведал, какие из них съедобные, а какие лучше не трогать. Немного передохнувшие ангелы тут же отправились в путь и уже через час разжились ужином. Забредя в сосновый лес, они устроились на сухой подстилке из душистых иголок и обновили силы, делясь добычей с животными. За время путешествие количество их новых друзей увеличилось в разы.
А после ангелы улеглись прямо на землю, окруженные со всех сторон пушистыми телами. Это создавало невероятное ощущение тепла и уюта.
— Они чувствуют рядом с нами защищённость, — прошептал Асан. — Мы заставили их позабыть об извечном страхе. Что же это надо было сделать, чтобы ТАК запугать зверей?
— Не знаю, — хрипло ответил Отоно. От сегодняшнего использования способностей всё продолжала болеть голова. — Асан. Нам самим не справиться.
— Я знаю, — выдохнул художник.
— Нам что, придётся идти к людям снова?
— Похоже. Но… Друг, ведь не может такого быть, чтобы они все были… такими.
— Не знаю. Как ты думаешь, ведь должен же быть способ нам попасть обратно. Попасть домой.
— Он обязан быть, Отоно. Я верю в это.
— Но… ты думаешь, кто-то из людей знает о нём? — перевернулся на бок Отоно.
— Жаль, что рядом нет Иоана. Он бы мог нам хоть что-то подсказать. Интересно, как он?
Утро их встретило прекрасной погодой, которая никак не вязалась с мрачным настроением друзей. Ночь прошла абсолютно спокойно, никто их не тревожил. Животные охраняли их сон, служа аналогом живой грелки. Новый день друзья встретили молчанием, обдумывая каждый свой план. Пытаясь придумать хоть какой-то выход из сложившейся ситуации. Но приходила в голову лишь идея их добровольного выхода из изоляции и поиска новых встреч с аборигенами. В молчании они отправились на сборы продовольствия, в молчании начали завтракать.
— Сегодня? После завтрака? — спросил Отоно так, будто продолжил давно прерванный разговор.
— Звери указали, что неподалёку, у озера, есть небольшое поселение людей. И там есть домик. В нём живёт человеческий ребёнок. Он спас лисёнка, когда на него напала собака. Значит, в том доме живут добрые люди.
— Звучит обнадёживающе, — печально улыбнулся скульптор, переложил с колен на землю сонную белочку и встал, потягиваясь. — Значит, так и поступим.
И они отправились в путь, вскоре попросив зверей покинуть их. Ведь у друзей не было уверенности, что они сумеют их защитить от людей. Хвойный лес сменился листовым, через час и тот начал редеть. А ещё через пятнадцать минут иномиряне вышли на небольшой взгорок. Вдали показалось широкое озеро, поросшее у берегов Ивами, окаймлённое полями с пшеницей и картошкой. По правой стороне от всего этого великолепия виднелся хутор, домиков на двадцать.
— Какой из них ТОТ? — пытливо спросил Отоно.
— Вон тот, самый крайний, — указал пальцем ангел на невзрачный старый дом серого цвета, стоящий в обрамлении покошенного деревянного забора.
— Можно попробовать обойти по краю, чтобы нас раньше времени не заметили местные жители, — предложил скульптор.
Асан напряженно кивнул и первым начал спускаться со взгорка. Около получаса они обходили село по кромке леса. В конечном итоге они вышли на хорошо утоптанную тропу, что вскоре перетекла в двухколейную дорогу. Зря переживали ангелы. По дороге они никого не встретили. В это время суток все селяне были на огородах, а мелкота предпочитала находиться у озера, так как погода стояла знойная.
Подойдя к нужному домику, друзья ещё раз внимательно осмотрели жилище своей будущей благодетельницы. Было видно, что за ним пытаются следить, но на это не хватает ни сил, ни средств. Покошенный забор с кое-где прогнившими штакетинами, что выгибался вдоль поросшего сорняком огорода неровными дугами. Старый, одноэтажный домик, фундамент которого заставило просесть неумолимое время. Кое-где в его стенах виднелись неровные трещины в палец толщиной.
Пока они разглядывали всё это великолепие, со стороны огорода, что была прикрыта усыпанной красными ягодами черешней, вышла высокая женщина в белой бесформенной футболке и подрезанных до состояния шорт джинсах. Густые каштановые волосы её были заплетены в косу и закручены на голове, чтобы во время работы не лезли в глаза. На лице её, казалось, навечно застыло выражение глуповатого недоумения.
Не дойдя двух десятков шагов в сторону дома, она внезапно застыла на месте и уставилась на ангелов. Те приветливо заулыбались, желая произвести хорошее первое впечатления. Но реакция женщины оказалась даже ещё более неожиданной, чем можно было предположить.
— Вы, — отшатнулась в испуге она. — Не отдам! Слышите? Не отдам! Даже вам!
С этими словами она развернулась и побежала в дом, вскоре скрывшись внутри. Асан с Отоно удивлённо переглянулись. Несмело потоптались у калитки, раздумывая, стоит ли проигнорировать преграду и самовольно пройти в дом, чтобы узнать причину столь странной реакции женщины. Или всё же стоит выждать, ведь без спросу входить на чужую территорию будет весьма некорректно.
От решения данной дилеммы их спасло появление девочки лет десяти. Она тянула за руку упирающуюся женщину, которую ангелы видели совсем недавно.
— Мам, ну какие ангелы? Ну что ты вечно при…
Договорить малышка так и не сумела, углядев пришельцев и застыв от удивления на месте. Худощавое её личико вытянулось, маленькая ручка ещё сильнее сжала мамину ладонь.
Ангелы натянули на лица ещё более широкие улыбки.
— Как ты мог? Как мог ты отдать ЭТИМ наших гостей?
— Не повышай на меня голос.
— Ты хоть понимаешь, что натворил?
— Иоан, в последний раз повторяю. Это не твоё дело.
— Как раз таки моё. Они же их порежут на кусочки в своих безумных исследованиях. Ты же понимаешь, что с юридической точки зрения даже последний бомж сейчас гораздо более защищён, чем они.
— Ничего им не будет.
— Да? Пределы допустимого у подобных структур имеют очень гибкие рамки! Вардан, это же иномиряне! Даже последний идиот уже поверил бы в это! Это же чудо, что они пришли именно к нам. Доверчиво прося о помощи.
— Это ещё нужно доказать!
— Доказать? Иисусу Христу тоже никто не поверил. Не поверил, пока не стало слишком поздно. Похоже, с тех пор человечество нисколько не изменилось.
— Это не имеет никакого отношения к…
— Да?! А если бы к нам вновь пришел мессия? Задумайся, насколько бы отличалась его судьба от его предшественника?
— Ты перегибаешь!
— О-о-о, нисколько. Я просто хочу продолжать считать себя человеком. Знаете, возможно, своими действиями вы сделали самую большую в своей жизни ошибку. Но я не Понтий Пилат. И не стану умывать от этого дела руки, даже если вы лишите меня сана.
