7

Дядя Дев рассказал Эллиотту Уолласу о записке Мака, оставленной в корзинке для пожертвований, и в понедельник вечером Эллиотт встретился с нами за ужином. Сквозь его привычную невозмутимость пробивалась лишь искорка тревоги. Эллиотт — исполнительный директор и председатель инвестиционной компании «Уоллас и Мэдисон» с Уоллстрит, занимающейся финансами нашей семьи. Он был одним из лучших друзей отца, и мы с Маком всегда считали его вторым дядей. Эллиотт давно разведен и, кажется, любит мою мать. А еще я думаю, что она ни разу с тех пор, как умер отец, не проявила к нему интереса, и это еще одно последствие исчезновения Мака.

Как только мы расселись за нашим любимым столиком в «Le Cirque» , я передала Эллиотту записку брата со словами, что именно она заставила меня решительнее, чем прежде, пуститься на его поиски.

Я серьезно надеялась, что Эллиотт поддержит мое стремление отыскать Мака, но он меня разочаровал.

— Каролин, — медленно произнес он, прочитав записку два раза, — мне кажется, ты не совсем справедлива по отношению к Маку. Он звонит каждый год, сообщает, что с ним все в порядке. Ты сама мне рассказывала, что голос у него уверенный, даже счастливый. И сейчас он немедленно отреагировал на твое обещание — или угрозу — отыскать его. Самым недвусмысленным образом он приказывает тебе оставить его в покое. Почему бы тебе не послушаться брата и, что еще важнее, почему бы тебе не перестать считать Мака центром своей вселенной?

Я никак не ожидала от Эллиотта подобного вопроса, и я видела, с каким трудом он его задал. Наморщив лоб, он перевел тревожный взгляд на маму, по лицу которой вообще ничего нельзя было понять. Я была рада, что мы сидели в углу, где за ней никто не мог наблюдать. Я опасалась, как бы она не разозлилась на Эллиотта, как разозлилась на меня после телефонного разговора с Маком в День матери, или, что было бы хуже, разрыдалась.

Но она продолжала молчать, и Эллиотт не выдержал первым:

— Оливия, предоставь Маку свободу, как он того желает. Довольствуйся тем, что он жив, и утешайся тем фактом, что он, очевидно, рядом. Я уверен, если бы Чарли был сейчас с нами, он сказал бы тебе то же самое.

Моя мама всегда меня удивляет. Взяв в руку вилку, она принялась что-то рассеянно вычерчивать на скатерти. Я была уверена, что это имя Мака.

Как только она заговорила, я поняла, что неверно истолковала ее реакцию на записку Мака.

— С той минуты, как Дев показал нам послание Мака, я думала примерно то же самое, Эллиотт, — сказала она с болью, но без слез.— Вчера я набросилась на Каролин за то, что она разозлилась на брата. Это было несправедливо с моей стороны. Я знаю, Каролин все время волнуется из-за меня. Мак дал нам свой ответ, правда, не тот, на который я надеялась, но тем не менее.

Тут мама через силу улыбнулась.

— Я постараюсь считать его в самовольной отлучке. Возможно, он действительно живет где-то поблизости. Как ты говоришь, он сразу отреагировал, и если он не желает видеть нас, нам с Каролин ничего не остается, как уважать его желание.— Она помолчала и твердо добавила: — И на этом поставим точку.

— Оливия, очень надеюсь, что ты не откажешься от этого решения, — с жаром произнес Эллиотт.

— Во всяком случае, я постараюсь. Я уже готова сделать первый шаг. Мои друзья Кларенсы отправляются в круиз на собственной яхте, в эту пятницу они стартуют от греческих островов. Они давно уговаривают меня присоединиться к ним. Так вот, я соглашусь.— И она отложила в сторону вилку, словно поставила точку.

Я откинулась на спинку стула, размышляя над таким неожиданным поворотом событий. Собираясь на ужин, я заранее планировала, как расскажу Эллиотту о предстоящей встрече со смотрителями здания, где жил Мак. Теперь, конечно, ничего говорить нельзя. По иронии судьбы, мама, наконец, смирилась с ситуацией, о чем я ее умоляла уже много лет, и теперь, когда это случилось, я не чувствовала радости. С каждым часом я все больше и больше убеждалась, что Мак попал в серьезную беду и вынужден справляться с ней в одиночку. Я совсем было собралась об этом заговорить, но потом передумала. Пока мама будет в отъезде, я смогу разыскивать Мака и не скрывать при этом, чем занимаюсь, и, что самое главное, не лгать.

— Как долго продлится круиз, мама? — спросила я.

— По меньшей мере, недели три.

— По-моему, это отличная идея, — сказала я, ничуть не кривя душой.

— Я тоже так думаю, — согласился Эллиотт.— Ну а как у тебя дела, Каролин? Все еще хочешь стать помощником окружного прокурора?

— Хочу, — ответила я.— Но я подожду еще месяц-другой, прежде чем подать заявление. Если мне повезет получить работу, то отпуска придется ждать долго.

Вечер проходил славно. Мама прелестно выглядела в голубой шелковой блузке и подходящих по цвету брюках. Она оживилась и улыбалась — такой я не видела ее уже много лет. Казалось, она обрела покой, смирившись с ситуацией.

Эллиотт, наблюдая за ней, тоже приободрился. В детстве, помню, я частенько задавалась вопросом, не ложится ли он спать в рубашке и галстуке. Он всегда держится ужасно официально, но стоит маме включить обаяние, и он просто тает. Он на несколько лет старше мамы, что заставляет меня сомневаться в натуральном цвете его каштановой шевелюры, хотя все может быть. Выправка у него прямо как у кадрового военного. Выражение лица — обычно сдержанное, даже надменное, пока он не улыбнется или не засмеется, тогда он весь преображается, и даже можно заметить, как сквозь неприступную чопорность проступает непосредственность.

На свой счет он шутит так: «Моего отца, Франклина Делано Уолласа, назвали в честь дальнего родственника, президента Франклина Делано Рузвельта, который всю жизнь оставался отцовским кумиром. Почему, как вы думаете, меня назвали Эллиоттом? Это имя президент выбрал для одного из своих сыновей. Он многое сделал для обычных людей, но не забывайте, что Рузвельт в первую очередь был аристократ. А мой отец, боюсь, был не только аристократ, но и самый настоящий сноб. Поэтому когда я становлюсь чересчур напыщенным, в том повинен тот, кто меня воспитал».

К тому времени, когда мы допили кофе, я решила, что даже не намекну Эллиотту о своих планах приступить к активным поискам Мака. Я сказала, что могла бы пожить в маминой квартире, пока она будет отсутствовать, и очень ее этим обрадовала. Она не слишком высокого мнения о той студии в Гринвич-Виллидж, которую я сняла в прошлом сентябре, начав работать у судьи. Разумеется, она не знала истинной причины моего решения переехать на время в Саттон-плейс: если Мак узнает, что я продолжаю разыскивать его, возможно, он попытается связаться со мной там.

Выйдя из ресторана, я поймала такси. Эллиотт с мамой предпочли пройтись до Саттон-плейс пешком. Такси отъехало от обочины, а я смотрела со смешанным чувством, как Эллиотт взял маму за руку и они пошли по улице, касаясь друг друга плечами.