Глава 58
Олег бежал по зеленоватому ворсу бильярдного поля, а на него катились шары. Щелчки ударов сыпались часто, шары нагоняли, и он едва успевал уворачиваться... Лица игроков маячили далеко, были огромными, но он не мог разглядеть их очертаний... И еще — голоса... «Заниматься финансами я вам не рекомендую... Категорически не рекомендую...»
«Человек получает или те деньги, которые потребует, или те, на которые согласится...» «Вы бы, дедушка, по воздуху гуляли, здесь раздавят...» — «Нас не раздавят...»
«Рынок отреагирует однозначно...» — «Рынок — может быть, а мир — нет. Мир сыграет с тобой по своим правилам и не оставит тебе будущего...»
«И свои веселые картинки ему тоже продемонстрируй... Он любит все цветное и блестящее...» «Смерть финансиста хороша лишь тогда, когда имеет воспитательное значение...»
«Кто ты все-таки такой?» — «Друзья называют Медведем». — «Друзья? А у тебя они есть?»
«Друг должен быть всегда рядом с тобой... Но еще ближе должен быть враг... ближе должен быть враг... ближе враг... враг...»
— Олег Федорович? — Аня склонилась над диванчиком, на котором спал укутанный в плед Гринев.
— Да!
— Извините, что разбудила, но... звонит Никита Николаевич Борзов.
Олег тряхнул головой:
— Нужно было сказать, что меня нет.
Аня пожала плечами:
— Он не поверил бы. Охранники ему уже отзвонились. А я бы потеряла работу.
В конце концов, он меня нанял.
Гринев кивнул. Присел на диване, взял принесенную трубку:
— Слушаю.
— До каких пор ты будешь испытывать мое терпение, Медведь?
— Мне казалось, что мы обо всем договорились.
— Медведь, работа командой — это командная игра. Ты понял?
— Я это знаю.
— Почему ты ушел от охраны?
— От опеки...
— Мне без разницы, как ты это называешь!
— У меня были личная, я бы сказал, интимная встреча.
— Да?! И чем тебе могли помешать мои парни?
— Я, знаете ли, застенчив. И когда иду к даме, совсем не желаю ее компрометировать. Особенно если она замужем.
— Знаешь, Медведь, чем ты мне нравишься? Ты прешь напролом. Я такой же.
Только гнутые умники полагают, что чем изощренней комбинация, тем лучше. Схема должна быть проста и в самую меру глуповата. Ты предложил именно такую. Я поверил, что ты способен ее реализовать.
— Я и реализовываю...
— Я не закончил. Сформулирую по-другому. Эту схему в сложившихся условиях рыночной конъюнктуры и общественного мнения способен реализовать только ты. А у меня в твою голову вложены слишком большие деньги, чтобы я мог ими рисковать. — Пауза длилась долго. — Ты еще здесь, Гринев?
— А куда я денусь с подводной лодки...
— Свои сказки про ночные игрища с девочками можешь рассказывать моим мальчикам, но не мне. Ты не тот человек, чтобы развлекаться.
— Разве?
— Пока не закончил дело. А ты его не закончил. Так вот: я не знаю, какие игры ты крутишь на стороне, но...
— Хватит меня пугать, Борзов.
— Медведь, не кажись глупее, чем ты есть. Все страшилки закончились на этапе переговоров. Сейчас — реальная работа. Поэтому — если у тебя вдруг возникли какие-нибудь проблемы, которые кажутся тебе существенными, ты должен меня информировать.
— Я...
— Я не закончил. Если ты считаешь это излишним, можешь использовать моих ребят так, как считаешь нужным. Безо всяких ограничений. Если нужно кого-то убрать — уберут, закопать — закопают. Я хочу, чтобы ты понял одно, Медведь: мы в одной лодке, и если она перевернется... Но я не хочу, чтобы она перевернулась. Ты понял?
— Я понял, Никита Николаевич.
— Вот и славно. Ты смотрел новости, читал утренние газеты?
— Еще нет.
— Жаль. Там много интересного. Представление ты провел блестяще.
— Только первый акт.
— Постарайся нас не подвести.
— Кого — «вас»?
— Меня. И — себя. Для тебя я не босс, Медведь, а партнер. Кажется, ты сам на этом настаивал.
— Да.
— Ну и прекрати мальчишествовать. Я делаю свой кусок работы по нашей схеме. Ты делай свой. Будут проблемы — решай. Те, что не сможешь решить ты, — решу я. Делай дело.
Трубка запела короткими гудками. «Для тебя я не босс, а партнер». Он сам-то в это верит? «Делай дело». Главное отличие босса от человека заключается даже не в том, что он раздает указания, а в том, что не дожидается согласия или отказа. «Мы в одной лодке, и если она перевернется...» Дальше Никита Николаевич продолжать не стал. И правильно сделал. Потому что, если «лодка» перевернется, Борзов промокнет. А он, Олег Гринев, утонет. Вот и вся разница.
