Глава 48
Олег положил трубку. Телефон тут же запиликал.
— Медведь? Это Гога.
— Да?
— Что — «да»? Ты быкуешь?
— Слегка.
— Ничего себе, слегка! К обеду вломился на пять лимонов настоящих денег!
Это — слегка?
— Что есть пять лимонов в масштабах вечности?
— Медведь, не томи! Рынок мертвый, ты даже если не пять вольешь, пятьдесят, он не воскреснет.
— Гога... Каждый хочет получить лишний миллиард. Но не каждый может.
— Ты кого имеешь...
— И каждый делает свою игру, — не дал договорить брокеру Олег.
— Медведь, не пыжься! Не твоего уровня такая игра, и даже не твоего босса Чернова. Кстати, где он?
— Какое мне дело? Теперь босс я.
— На кого ты работаешь, Олег?
— Догадайся с трех раз.
— Медведь, не томи...
— Гога, мы знаем друг друга тысячу лет. Я когда-нибудь кому-нибудь хоть что-нибудь сливал?
— Только пенки. Да еще такие, какие выгодны тебе. Самое противное, что тебе все всегда верят.
— Ну, положим, не все, не всегда и не во всем.
— Но теперь ты зарвался, Медведь!
— Ты позвонил, чтобы мне это сказать, Гога?
— Нет, согласись, Олег, чутье у меня есть!
— Отменное.
— Я ведь из наших позвонил первый!
— О да.
— Медведь, ведь на бульон изойду, ну намекни хоть...
— Мы победим.
— Да?..
— По всему фронту боевых действий.
— Против кого?
— Против всех.
— Ты не Медведь, ты злая собака!
— Делайте вашу игру, господа. Пока не поздно! Все, кто хочет стать богатыми, — станут.
— Медведь, ты словно меду обожрался — так сладко поешь! Но обрушил рынок ты круто!
— Как смог.
— Уважаю. Но... Я же умный. Ты не можешь делать свою игру. Значит, делаешь чужую. Или...
— Или?
— Кто-то использует тебя, но ты ведь умный, Медведь, значит — и ты кого-то используешь.
— Такова жизнь, Гога. А что собираешься делать ты?
— Честно? Как все: ждать.
— Вваришься поздно — получишь крохи с барских столов.
— Ничего. С такой игры и крохи будут с индюка, а куски — вообще с мамонта.
Таким, как я, их не проглотить. Таким, как ты, Медведь, тоже. С кем делишься?
— Без комментариев. Думай, Гога.
— У меня копчик так и свербит.
— Может, тебе нужно к проктологу, не ко мне?
— Злая собака Баскервилей!
— «Голова-плечи».
— Что?!
— Не ори. Перевернутая.
— Не смеши, Медведь. Чтобы вытащить эти фантики из-под «грунта», и вывести на «плечо»...
— Гога, ты хоть соображай! Неужели ты думаешь, я полез бы в такую авантюру, если бы не... — Медведь закашлялся, делая вид, что едва не проговорился в азарте.
— Актер из тебя хреновый, Олег. Но мысль я уловил. Пожалуй, побыкую слегка, и ребятам посоветую. Но голову прозакладывать не рискну.
— Разумно.
— А ты ведь свою заложил, а, Медведь? Заложил... — В трубке послышался вздох то ли сочувствия, то ли сожаления. — Все у тебя как-то... слишком.
Чересчур. Сверх.
— Ты залопотал, Гога, как преподаватель катехизиса.
— Брось, Медведь. Биржа — структурная система. И... если по полной правде, нам дают ломиться вверх-вниз только в рамках правил. Структуры. А нарушение правил...
— Соблюдая правила, никогда не победишь.
— Витийствуешь, Медведь.
— Чуть-чуть. Ты хорошо сказал насчет структуры. Подумай над той, что стоит над...
— Над биржей? Или над...
— Пока, Гога, — перебил его Олег. — У меня много работы.
В трубке повисла пауза. Гога ответил хрипло, словно едва справился с волнением:
— Много работы?.. Если я все правильно понял... У тебя впереди бесконечность! Или — бездна.
