Глава 83
Было четверть четвертого. Самое молчаливое и пустынное время на Саратоне. Особенно в пустынных местах. Пляжик был именно таким. Даже океан по эту пору, казалось, засыпал, и волны плескали в берег едва-едва, словно опасаясь разбудить до поры грозную неуправляемую мощь, что таилась в его величавом сонном покое.
Автомобиль остановился у края песка. Двое бесшумно пошли вдоль кромки прибоя. Я надел наушники, настроил «пушку». Она состояла из чувствительного микрофона, соединенного проводками с парой наушников; все это было куплено в отделе звукозаписи круглосуточного супермаркета, как и пластмассовая воронка, приобретенная в том же магазине и предназначенная для переливания оливкового масла из больших жестяных бочек в бутыли. Слышимость была отвратительная. Но лучше, чем никакой.
– Ну вот вы почти в родной стихии, адмирал, – услышал я незнакомый голос.
– К чему ирония, господин Ведерин. Как я понял, нам предстоит деловой разговор.
– Вы правы, Евгений Петрович. Деловой. И очень конкретный. И называйте меня, пожалуйста, по имени-отчеству.
– Как скажете.
– Мы с вами должны благодарить Бога за то, что все так закончилось с Катей.
– Поставим по свечке.
– Теперь вы иронизируете?
– Ничуть. Хорошо бы и Дронова отблагодарить.
– Мы его наградим. Закрытым приказом. Он ведь нигде не числится. Ни у меня, ни у вас... Все дело в том, что в нем и заключается наша проблема.
– Наша?
– Именно. Этот случай по понятным причинам будут изучать под микроскопом. И нам обоим тогда крепко не поздоровится. А Дронова мы наградим... посмертно. Ну что вы так помрачнели, адмирал? Ведь ваша подпись тоже стоит под приказом о начале операции. Начнут разбирать, и что выяснится?
– Что же?
– Арбаева была убита... с нашей с вами санкции.
– Я подписывал только общий план операции. Ни эту, ни другие детали вы со мною не уточняли. Сославшись на субординацию и особый уровень секретности.
– Что с того? Скандал выйдет великий. Хотя и тихий, между своими.
– Вы приказали устранить Арбаеву?..
– Мы, адмирал, мы. Мои люди уже тогда выяснили, что «чако» – пустышка. Фантом. И ваш Дронов мне необходим был исключительно как прикрытие устранения Арбаевой. Мне нужно, чтобы все были убеждены, что ее извели исламские террористы, так сказать, «до кучи». Кто знал, что Дронов так быстро выйдет на истинных организаторов?
– Зачем было убивать Арбаеву?
– Чтобы выманить на Саратону ее отца. На выстрел. Я давно под него копал, он как зверь – все чуял. Не достать. Дочурка разбилась – и он приехал. И должен был взять в оборот Дронова. А потом – случайно упасть в пропасть.
– Он и упал. Случайно.
– Черт побери! Если бы не этот «ворошиловский стрелок» Данглар! Он бы угробился грамотно и – летально! Водителя Арбаева я прокупил по полной! А так – Арбаев в гипсе, его водитель, что сидел на пассажирском, – в морге.
– Значит, выстрел Данглара и падение...
– Вот именно! Глупость! Случай! А тут еще ваш Дронов действительно зацепил этих террористов... А тут еще несчастный случай с Катей...
– Это жизнь.
– К чертям собачьим такую жизнь! Не люблю, когда случай вмешивается в мои расчеты!
– И как же вы тогда живете, Сергей Анатольевич?
– Как видите, успешно. Но все дело в том... Давай откровенно, Вересов. Все мы – на побегушках у сильных мира. Я устал. Нет, если даже президент произведет очередную перестановку, ни ты, ни я без работы не останемся. И по этой ситуации отпишемся. Но... Мне хочется пожить независимо. Интриги я плету как никто, но капитала, реального капитала – нет. К кормилу я подошел слишком поздно: все разобрали. А тут – Арбаев. Неосторожен...
– Разве? Он не только заявил о своей полной лояльности, но и понял правильно «политику партии»...
– Мне что с того? Мне? Под него, впрочем, как и под всех, тихонечко роют, и, если он исчезнет со сцены – я сумею возглавить Азиатскую нефтяную компанию. Хочешь пост вице-президента? У меня связи – в коридорах, у тебя – в других коридорах... Мы поладим.
– Предложение интересное.
– Еще бы. Не менее десяти миллионов долларов в год. Такова будет ваша фиксированная ставка. – Ведерин снова перешел на «вы», тон сделался сдержанным и деловым. – Не считая доплат.
– Что вам нужно сейчас?
– Во-первых, Дронов. Мы ведь с вами изначально планировали его устранение...
– Вы планировали. Вы.
– Тем не менее...
– Сейчас Дронов обладает бесценной информацией.
– И убийственной. Его смерть никого не удивит. К тому же информацию не обязательно предъявлять государству; полагаю, мы с вами сможем использовать ее на нашу обоюдную пользу и при обоюдном согласии...
– А что во-вторых?
– Во-вторых, Арбаев. Вернее, он тоже во-первых. Нужно довести до конца начатое.
– А если я... откажусь? И напишу на вас рапорт, Ведерин?
– Вы серьезно? Или – набиваете себе цену? Так вот, адмирал. Дронова я буду убирать по-любому. Без него ваш рапорт – бумага. Будете мне мешать?.. И что вас ждет? Вернее, нас обоих? Отставка и «поднадзорная» жизнь? Это жалкая доля, Вересов. Я хочу, чтобы вы знали реальные перспективы. Чтобы у вас не возникало сомнений и соблазнов. Вы знаете, где сейчас Дронов?
– Нет. Он сам со мной свяжется.
– Вы либеральны, адмирал?
– Нет. Но установить за ним наблюдение, если он этого не хочет, на Саратоне просто невозможно. Статус острова.
– Эти западники развели тут... Ну хорошо. Я придам вам своих людей. На встречу с Дроновым поедете вместе. Если только... Сам Дронов не пропадет с этой своей бриллиантовой информацией по бриллиантовой молодежи?
Вересов молчал с минуту. И я понимал, что творится в его душе: он знал, что я слушаю. Наконец он произнес:
– Не знаю.
– Позвоните ему, поговорите по-доброму. Чтобы вышел на контакт. А мы с вами додавим Арбаева и займемся нефтянкой. Да, вот еще какая мысль пришла... Насколько я понимаю, обладать такой информацией, какая есть у Дронова, куда опаснее, чем не иметь ее вовсе?
– Да.
– И реализовать ее крайне сложно и хлопотно... Да. Убирать. Быстро и без затей. Согласны? Брать с вас расписку кровью я не стану. Вы же подписали тот, первый приказ. – Ведерин рассмеялся скрипуче.
– Вы уже отдали приказ об устранении Дронова?
– Нет. Приказ отдадите вы, адмирал. Сразу после нашего разговора. Ну-ну, что вы так помрачнели, Евгений Петрович? Мы-то с вами будем жить еще очень долго и счастливо. А кровь... Я бы и кровью расписался, если бы знал где...
Выстрел был бесшумным. Ведерин застыл на месте, чуть приподнявшись на носочках, и рухнул лицом вниз.
