Глава 81
Вернер сидел на песке и улыбался во весь рот. Я подбежал к нему, наклонился:
– Ранен?
– Пустое. Из «парабеллума» – в икру, сквозная. Нож – так, загривок поцарапал. Парень поспешил. А Бетти Кински – совсем не боец. Могла бы завалить сначала тебя, потом меня. Или наоборот. Стреляет метко. Но суетится. Потому что трусит. Как ее угораздило связаться с этой шпаной?
– Любовь.
– А-а-а... – протянул Вернер, перевел на общеупотребительный: – Слаба на передок.
– Так ведь и мужчина каков.
– Это точно. Только ему теперь все равно. Ей тоже?
– Нет. Болевой шок. Подключечный нервный узел. Крови нет: ни артерия, ни вена не задеты.
– Мастерский бросок.
– Чего не сделаешь с испугу.
– А я? Все-таки, как я его достал! Гениально.
– Гениально, – кивнул я.
– Ни от кого похвалы не дождешься. А доброе слово и кошке приятно. Дрон, тебя не затруднит – тут метрах в тридцати в кустах баульчик. А то если ты думаешь, что мне приятно сидеть в мокрых портах на здешнем песке... Да и аромат, как от памперса. Или от сникерса. Я их всегда путаю. – Вернер вздохнул. – И чего не сделаешь ради большого искусства?!
Я кивнул, сбегал за баулом, принес, спросил:
– Помочь?
– Штаны переодеть?
– Раны перевязать.
– Справлюсь.
– Есть чем?
– А то.
Вернер расчехлил баул. Я вынул стерильный пакет, спирт и поспешил к Бетти. Подобрал «парабеллум» за ствол, бросил в целлофановый пакетик. Из сумочки Кински извлек «глок», стер свои отпечатки, вложил сначала в ее ладошку, потом упаковал пистолет в тот же пакет. Наклонился над девушкой: ресницы ее затрепетали, но Кински сделала вид, что сознание к ней не вернулось. Ну тогда, красавица, без обид... Одним движением вынул клинок, Бетти вскрикнула, я прижал к порезу пропитанный спиртом бинт, закрыл рану пластырем.
– Жить будешь, девушка. Вот только с кем – не знаю. И где – тоже.
– Дронов... Ты...
– Без обид. – На этот раз я спеленал ей руки скотчем, то же проделал и со щиколотками. Извлек из-под штанины джинсов двуствольный «дерринджер», спросил: – К войне готовилась? Ты даже не знаешь, что это.
Не знает. И не объяснишь. Вступаешь в схватку – не думай о смерти, не думай о жизни, работай.
– Ты... Ты... – Девушка закашлялась, изо рта ее вырвалось шипение.
Выслушивать это я не стал. Вернулся к Фреду. Тот сидел на песке и казался вполне довольным собой. Он успел провести «водные процедуры» при помощи пакетика шампуня и большой бутылки минеральной, поменял шорты, обработал раны и запечатал их на скорую руку.
– Какие планы, Дрон?
– Как и перспективы: неясные.
Я зарыл пакет с оружием в песочек. Неглубоко. Чтобы люди Данглара искали недолго. А уж какие обвинения они выдвинут Бетти Кински – их забота.
– Пошли отсюда, – сказал Вернер. – Лучше бегом. А то Данглар, как вернется, рассвирепеет: в его песочнице – да так намусорили!
На окраине набережной уже собрались любопытствующие; мелькнули стекла биноклей.
– А сможешь? – спросил я.
– А то. До моря. Там катер.
Через пять минут мы шли на катере вдоль пляжа.
– У тебя мобильный на ходу?
– Пользуйся, – передал мне аппаратик Вернер. – Можешь оставить. Мне больше не пригодится.
Я отошел к корме, набрал полученный от Вересова номер. Трубку он взял после первого же гудка.
Кратко, но внятно, я объяснил, как вернуть милую девушку Катю из Зазеркалья. Женя Вересов выслушал все, не переспрашивая, отчеканил короткое «есть», спросил только:
– Все достоверно?
– Абсолютно.
– С тобой можно связаться по этому номеру?
– Нет. Сам свяжусь. – Я нажал отбой и выбросил аппаратик в воду.
– Где тебя высадить? – спросил Фред, когда я вернулся на сиденье.
– Давай за мыском.
Вернер приглушил мотор, катер задрейфовал метрах в пятидесяти от берега.
– Извини, Олег, если что не так.
– Ты что, Фред? Если бы не ты, меня бы сейчас в капустку расшинковывали.
На кого он работает, я даже спрашивать не стал. Но какие-то мысли на этот счет у меня были. Вспомнил про доброе слово и сказал:
– Артист ты просто великолепный.
– Нужда заставила. Ребята такие, что могли бы хлопнуть просто так, чтобы сомнений не возникало. Пришлось обмочиться. – Вернер откинулся на спинку сиденья и расхохотался. – За пятнадцать миллионов долларов можно было и в штаны наложить! Очень даже запросто! – Глянул на меня, посерьезнел. – Ты не подумай чего. Янки. Они заценили голову этого наркобарыги в такие бабули. Мне остается получить по кассе и – исчезнуть.
– Сумеешь?
– О да. Программа защиты свидетелей. И хотя я не свидетель... Предъявить этому Али им было нечего. Тихий такой помещик из Лахора. С дипломатическим паспортом. Что было делать?
– Он был не просто наркоторговцем.
– Об этом я догадался. По сумме вознаграждения. Только... Какая ему теперь разница? Да и мне? Хотя, если честно, мне есть разница. Ребята из БНД сообщили доверительно: Али Юсуф Латиф курировал наркотрафик в Германию. – Фред помрачнел. – Смерть Гретты – и на нем тоже. – Вернер прикурил сигарету, заговорил снова: – Прости меня, Дрон. Али Латиф должен был объявиться на Саратоне, но... никто не знал, когда. Он уже появлялся здесь полгода назад. Поэтому я приехал. И стал ждать. Ведь он был умен и осторожен. А когда погиб Сен-Клер, я вдруг понял: близко. Вот только – как подобраться? Кто я? Простой стрелок. Как мне выйти на человечка, чью голову оценили в целую груду зеленой бумаги и которую пока так никто и не смог получить! Но я знал – ты умный. Ты вписался в тему. Мне нужно было так или иначе держаться за тебя...
– Живчик на конце длинной лесы?..
– Ты делал свое дело, я – свое. Небезуспешно, заметь. Это я завалил одного из нападавших на тебя при дороге. Чтобы он молчал. Ведь если бы Данглар как следует с ним поработал, Али Латиф здесь не появился бы никогда!
– Он уже был здесь.
– Тем не менее... Тебя я знал. Я знал, как ты думаешь, где можешь появиться... Ну а поскольку ты копал что-то очень важное... Должен был на тебя выйти и Али Латиф. Вот и вся история.
– Меня могли убрать раньше.
– Ты же умный, Олег. Но не это главное. Ты добрый. Тебя Бог бережет. Пусть и дальше бережет. – Фред достал объемистую фляжку коньяку. – Выпьем?
– На посошок?
– На прощание. Сам понимаешь. Фреда Вернера больше не будет. А может, оно и к лучшему. И физиономия моя мне порядком опостылела, и отпечатки пальцев – во всех картотеках. Ну? За новую жизнь? Богатую и счастливую?
Вернер приложился основательно, передал мне. Я сделал символический глоток.
– А что ты будешь делать с памятью?
– С памятью... Никто не богат настолько, чтобы выкупить свое прошлое. Но на это есть водка. Она горькая. Потому – лечит. Вот только... Мне кажется, в теплых странах – особое солнце. Оно выжигает холод, тоску, хандру. И оставляет в нашем прошлом только хорошее.
– Если человек этого хочет.
– Я хочу. Очень хочу.
Вернер высадил меня на берегу и направил катер в океан. Я смотрел ему вслед, пока светящийся бурун не исчез там, где океан сливается с горизонтом.
