Дверь открылась бесшумно. То, что кто-то вошел в комнату, я не услышал — почувствовал. Закрыл глаза, заставил себя полностью расслабиться, прежде чем повернуться к человеку, явившемуся со мною договорить. Эмоции — побоку. Я — банкир. А значит — только интеллект и разум. Оборачиваюсь.

«Say No To Death»!

«Скажи смерти — нет» — это название романа австралийки Димфны Кьюсак — первое, что пришло мне в голову, когда я увидел вошедшего. В комнате — Константин Кириллович Решетов. Собственной персоной.

— Все кончено, Сережа.

Являю собой застывшую восковую фигуру. Что — кончено? И — что тогда начато?

— Альбер мертв.

— Да? Ну а мне-то что за радость?

— Эти люди организовали твое похищение, затем — похищение девушки. Сейчас — все кончено. Мне удалось разобраться с ними. Полностью.

— Где Лена?

— Спит. Ей ввели наркотик — вроде того, что вводили тебе. По-видимому, хотели разговорить. Сейчас врачи промыли ей кровь, она должна отдохнуть.

Кстати, как ты вышел на «Первомайское»?

— Пацанчик один разговорился. И, надо сказать, безо всякого наркотика.

Чистая психология.

— Психология?

— Ну да. Только штанцы обмочил. Со страху. Решетов неторопливо закурил папиросу:

— Ты, конечно, ждешь разъяснений?

— Естественно.

— И ты имеешь на это право.

— Надеюсь. Мне сказали, что вас уже отпели.

— Было совершено покушение.

— Неудачное?

— Наши противники решили, что наоборот.

— У меня не сложилось впечатления, что это первоклашки в своем деле.

— Они профи. Но и мы ведь не свистунчики, а?

— Я думаю…

— Так вот. Они подсадили киллера-профессионала, снайпера; Володя Гончаров сумел вовремя это заметить, и мы разыграли маленькую трагедию…

— «Скупой рыцарь»? «Каменный гость»? «Моцарт и Сальери»?

— Не с такой степенью гениальности, но все-таки…

— С высокой?

— Зря иронизируешь. Моя гибель выглядела достоверно. Мы подставили им «куклу».

— Живую?

— Нет — мы же не параноики, в конце концов…

— А практики.

— Вот именно. Восковую куклу. Лицо — точный слепок моего, парик… В полую голову манекена залили подкрашенную до багрянца воду; вязкость ей придали обыкновенным клеем…

— Голь на выдумки хитра!

— Гончий — молодец! Он сварганил все это за пару часов, пока я беседовал с одним крупным финансистом!

— Даже восковой слепок лица?

— И его — тоже. Было бы умение. У снайпера имелся ночной прицел, смеркалось… Он, по-видимому, нервничал: стекла в особняке, ну, в том, что в Городничем Бору, неуязвимы для выстрела из винтовки любого калибра… Пришлось отодвинуть окно — якобы подышать свежим воздухом после напряженной беседы…

— А если бы он не выстрелил?

— Что гадать… Он пальнул… Для Замка я умер.

— Замок?

— Да. Именно так называли эти люди свою организацию.

— Ею руководил кто-то из известных людей?

— Возможно. Но… Пока мы не знаем. Самое интересное, что никто в Замке этого не знает. Кстати, ты, прежде чем сюда залезть, хоть поинтересовался, на чьем балансе сие «Хозяйство „Первомайское“?

— Ага.

— И как впечатление?

— А я много себе не раздумывал. Голова закружится — и вот тут и навернешься… Прямо с самой высокой башни — на каменную мостовую. Башкой. А она мне дорога как сувенир. Зимой я на ней шапку ношу. Константин Кириллович, а чем занимался этот Замок?

— Как и мы: деньгами. Точнее — инвестициями. Закуриваю, долго смотрю на тлеющий огонек сигареты…

— А что, снайпер сам поверил в свой выстрел?

— Снайпер? — не сразу понял Кришна.

— Ну да. Тот, что замочил вместо вас «куклу». Он что, слепой? На звук стрелял?

— Тут просто. Киллера люди Замка ликвидировали немедленно. Сразу после выстрела.

— Это достоверно?

— Абсолютно. Взрыв. Его берлогу-засаду разнесло, развеяло по лесу…

— И кто их тогда убедил в вашей гибели?

— Полагаю, видеозапись. Тому, кто организовал акцию, необходимо было предъявить доказательства.

— А монтаж?

— Ты непрофессионал в этой сфере. Любой мало-мальски обученный оператор обнаружит «монтажку», даже если она сделана на очень хорошем уровне. Моя смерть создала им иллюзию полной свободы действий, они — раскрылись… Я — тоже не бездельничал. Быть покойником, скажу тебе, Сережа, честно, весьма хлопотное занятие. Если не лениться. Но лень, как и глупость, слишком дорого обходится…

— Кто бы спорил… Что случилось с Гончаровым?

— Убит.

— Это я уже знаю.

— Тоже снайпер. Только на этот раз, к сожалению, удачно.

— Как такой профи, как Гончий, попался?

— И на старуху бывает проруха… Дела наши последнее время шли неплохо; наверное, позволил себе расслабиться.

— Всякое бывает.

— У меня еще нет всех материалов, но полагаю, сыпанулся на стереотипе.

Профессионалы время от времени допускают самые примитивные проколы. Его убийцу мы ищем. А организатора… Организатора уже нет в живых…

— Альбер?

— Нет. Магистр.

— Что-то такое я уже слышал…

— Организация, называвшая себя «Замок», была построена довольно жестко и иерархично. Каждый структурный уровень имел своего начальника и свой приоритет.

После моей «кончины» у них началась жесточайшая внутренняя свара. Борьба за власть.

— Силы некуда девать было?..

— После ликвидации главного противника и конкурента — меня — они решили выяснить отношения между собой. Знаешь, Сережа, среди людей это случается гораздо чаще, принято считать.

— Верю. А что вы с ними не поделили, с этими «рыцарями наживы»?

— Деньги. Влияние. Власть.

— Три причины, и не поймешь, какая из них — более веская.

— Иронизируешь?

— Ага. Горько. А как вы проникли в это «логово бегемотов»?

— Деньги.

— И все то же, и все там же…

— То, чего нельзя купить за деньги, можно купить за большие деньги. То, чего нельзя купить за большие деньги, можно купить за громадные… Ну и так далее… Я перекупил начальника охраны этого скворечника. Вместе с охраной.

Только и всего.

— Задорого?

— Это смотря как считать.

— Влияние и власть — дороже?

— Сережа, прекрати. Влияние и власть — это те же деньги! И сейчас, и, главное, в будущем!

— Рулетка.

— Что?

— Кто банкует, тот всегда в выигрыше.

— Как правило, это так.

— А как исключение?

— Сергей, у тебя есть настроение заниматься словесным эквилибром? Оставь это занятие «яйцеголовым». Благо, они ни к чему другому не способны.

— А я — способен?

— Да.

— Хм…

— Сергей Петрович Дорохов… Речь идет о деньгах.

— Константин Кириллович… Это я уже понял…

— Сережа… Речь идет о больших деньгах. Вернее даже — об огромных, стратегических. Их даже сравнить не с чем.

— Деньги всегда можно сравнить с другими деньгами. Велика ли сумма?

— Если я тебе назову цифру с двенадцатью нулями…

— Это в каковой же валюте?

— В самой популярной.

— Свободных денег?!

— Нет. Вложенных в пакеты акций ведущих корпораций мира.

— Впечатляет. Но сейчас я хочу чашку кофе.

— Что?

— Кофе. Чашку. Большую. Очень крепкий. С сахаром. А потом заберу Ленку, поеду домой и завалюсь спать.

— Сережа… По-моему, ты…

— Извините, Константин Кириллович. Устал. Нервы.

— Я приготовлю тебе кофе.

— Разве больше некому?

— Ты знаешь, я люблю возиться сам. Решетов встал, разыскал спиртовку, зажег, поставил на нее джезву, смолол зерна. В комнате — приятный аромат…

После всех напрягов — хола и нега… Только — что ж мне так грустно?..

Как там у Булгакова? «Господа нищие, мне сегодня подали гигантскую милостыню… Что ж мне так грустно?..»

Деньги… Как там Лена выразилась? «Сейчас этот твой генерал считает деньги легионерами, а в будущем — найдет себе среди них и центуриона, и цезаря, и бога… И будет ему служить. Верой и правдой».

»…Не слуг и не друзей в них видит, а господ; и сам им служит».

Смотрю на Решетова. Он занят приготовлением напитка… Ах да… Я вспомнил, кто учил приготовлять меня коктейль «Флаг»: отец. Аккуратно, по цветам… Красный, оранжевый, желтый, зеленый, синий, фиолетовый… «Каждый охотник желает знать, где сидит фазан». Формула света.

Искорка, пронизывающая все уровни «Флага»…

Почему же мне так грустно?.. Только из-за того, что Кришна меня подставил?

Использовал, как мелкого живца?..

Закрываю глаза… Вода… Кругом — мутная вода… И — никакого просвета…

Совсем…

— Может быть, коньячку? — предлагает Решетов голосом радушного хозяина.

— Не откажусь.

— Какой предпочитаешь? «Арарат», «Мартель», «Эрерти»?

— Лучше — «Арарат».

— Вкусы совпадают. — Кришна открывает бар, достает бутылку, разливает по рюмкам. — Ну что, сынок? За встречу?

Пожимаю плечами, опрокидываю свою рюмку махом и тут же наливаю еще.

Выпиваю уже медленнее, чувствуя, как тепло разливается по телу…

— Отдохнешь ты потом, Сережа. Нам еще предстоит немного поработать.

Серьезно поработать.

— Константин Кириллович, анекдот помните про рыбака и червячка?

— Не вполне. Напомни.

— Простой. Рыболов насаживает червячка на крючок, забрасывает удочку.

Поплавок дергается, рыбак подсекает; вверх по леске лезет червяк, смотрит на рыболова дикими глазами и крутит пальцем у виска: «Ты что, дурак, что ли? Меня ж там чуть не съели!»

— Ну и к чему ты это?

— Я был нужен для «дезинформации противника»?

— Что ты имеешь в виду?

— Вы подставили меня людям этого самого Замка, чтобы развязать себе руки для «Большой Игры»?

Кришна смеется. Искренне. Совершенно искренне. В этом я не ошибаюсь.

— Ну, брат мой… У меня просто камень с души слетел. А то я думаю, чего-то Дорохов такой насупленный — чистый бык перед корридой!

— Так вы не…

— Нет. Тебя действительно похитили.

— Зачем? Ведь ни о каких деньгах я действительно понятия не имею.

— А вот об этом у нас будет серьезный разговор. И — долгий. О прошлом.

— Хм… Мне и в настоящем не скучно.

— Знаешь, как люди говорят? «Наше прошлое — ваше будущее».