— Меджиль… — Меч со звоном покатился по полу. — Можешь убивать… Я заслужил… — Его потерянный виноватый взгляд случайно падает на Рудо, и лицо искажает гримаса неподдельного ужаса: — Что с ним?

— Евнухи издевались… чтобы Лайли образумить… — рассовывая дротики назад по карманам, хмуро бурчу в ответ. Да с чего он взял, что я смогу вот так, запросто, кого-нибудь убить? И тем более его.

— А Лайли… — убито бормочет мой бывший охранник, и я, поняв, о чем так страшится спросить воин, нехотя киваю на топчан.

— Вон лежит.

Ученики воина, сгрудившиеся за его спиной, деликатно отступают на пару шагов, но уходить совсем не собираются, ожидая дальнейших распоряжений своего командира.

Бижан минуту с тревогой вглядывается в осунувшееся личико девчонки, наконец, скорбно поджав губы, поднимает тяжелый от непомерной вины взгляд. И вдруг весь вспыхивает, его суровое лицо искажает жгучая ненависть… Меч в одно мгновение подхвачен с пола, и я едва успеваю прыгнуть навстречу, чтобы повиснуть на несущей смерть руке.

— Бижан, нет! Это не он! Это Рашат… Он тоже пострадал из-за этого сходства. Два года отработал вместо Ахтархона в рудниках… — тороплюсь утопить в потоке слов неконтролируемый гнев охранника.

Воин постепенно остывает, взгляд становиться осмысленным, а дыхание выравнивается. Опустив меч, он внимательно вглядывается в лицо Рашата, затем горько вздыхает.

— Извини, парень, обознался я. Когда присмотришься — понятно, что не он, глаза совсем другие, честные. Да скажи спасибо Меджилю, что жив остался. А мне теперь по гроб жизни не рассчитаться — столько ошибок наделал. Я ведь потому и ушел, что этот Зайзир меня заставил. Сначала добром уговаривал, денег сулил… А в последний раз угрожать стал. И не мне, я-то уже ничего не боюсь. А Малихон-эни — единственный близкий человек, мать моей покойной жены. И у нее больше никого нет, чтобы защитить. Вот за нее и испугался. Он ведь страшную власть имеет, люди целыми семьями исчезали, а на их месте другие появлялись. Потом теща узнала, отругала меня, я вернулся… но было поздно. Дом горел, слуг в зиндан увели. Один Алим сумел через забор сбежать, так он тут все выходы знает. А вот Нират погиб. Трех стражников положил, а сам…

Мне тоже бесконечно жаль ловкого восточника, но есть одно, хоть и слабое утешение — Ахтархон прожил ненамного дольше и получил свой болт вполне заслуженно.

— Нет его больше, Зайзира… или Ахтархона. Как хочешь зови, один это человек был. Застрелили его в тюремном дворе пару часов назад, — вновь поднимая на руки Рудо, устало объясняю я. — Пошли отсюда, нужно их устроить поудобнее, раны я перевязал.

— Кто вы такие? — сердитым окриком встретила нас владелица просторных комнат, в которые мы ввалились всей оравой.

— Новые хозяева. Быстро собирай личные вещи и исчезай отсюда! — командую я, опуская Рудо на широкое ложе, завешенное полупрозрачным балдахином, и наложница, как ни странно, понимает все с полуслова. Даже спорить не пытается. И мне на миг становится стыдно, что прикрикнул на такое бесправное существо. Но я слишком устал. Последние сутки длятся нестерпимо долго, а количество физических и моральных потрясений слишком велико даже для моего привычного к экстремальным ситуациям организма.

А она мигом связывает в узлы кучу тряпок из блестящего шелка и разнообразные шкатулки и с помощью добровольцев утаскивает прочь. Рашат, вопросительно глянув на меня, устраивает на другом конце необъятной постели Лайли, и мы выходим в первую, большую по размеру комнату. Воины Бижана, уже поставившие в дверях караульных, с помощью выбравшихся из своих закутков перепуганных евнухов освобождают от обитательниц несколько соседних покоев и начинают в них устраиваться с такой обыденной хозяйственностью, словно всю жизнь только и делали, что захватывали ханские гаремы.

— А вы себе недурственное местечко облюбовали! — едва заслышав за спиной первые звуки знакомого голоса, резко разворачиваюсь и стискиваю в объятиях низенькую фигурку.

— Наши все в порядке? — тихо и виновато спрашиваю пушистый белый шар, щекочущий подбородок.

Она правильно понимает мой вопрос и так же тихо бормочет в ответ:

— Да что им сделается. А зачем вы полезли в гарем? Во дворце полно свободных помещений.

— Тут Лайли и Рудо, — мигом вспомнив, что пострадавшим друзьям неплохо бы получить помощь сильного мага, хватаю Клару за руку и тащу в спальню: — Посмотри, больше ничем нельзя помочь?

— Ты все отлично сделал. — Она бережно выливает в рот Рудо еще какое-то снадобье. — Извини, больше пока ничего не могу сделать, у меня резерв почти пуст, немного позже пришлю лекаря. Они все сейчас пытаются спасти Амрити. Ее отравили.

— Кто?

— Все тот же самозванец. — Она устало потирает плечи, и я немедленно усаживаю магиню в уютное кресло рядом со столиком, заставленным вазами со сластями и фруктами.

Сам устраиваюсь прямо на ковре, сунув под бок несколько подушек, и терпеливо жду, пока Клара дожует сцапанный с блюда персик.

— Ну и кто он?

— Про него ничего неизвестно. Только то, что действовал через Амрити, Дамиру и Ахтархона. Каджимин ему тоже подчинялся, но не напрямую, а через Амрити.

— Так вы что… не поймали его?

— Сбежал. Сразу же после убийства Ахтархона. А представление с ультиматумом придумал, чтобы получить запас времени… Заранее просчитал. Парни Зина нашли повозку, что перевезла его к ханскому причалу, там ждал самый быстроходный парусный корвет. Мы уже послали вестников всем капитанам королевского флота, но… Сам понимаешь, он слишком хитер, может ускользнуть в любую сторону.

— Клара, — обдумав все сказанное ею, просительно сказал я, — мне тогда нечего тут делать. Только Рудо и Лайли не хочу оставлять. Еще Рашата нужно спросить, куда он хочет. И кстати… когда будете хану претензии выставлять, у меня тоже кое-что найдется.

— Да он ведь сам в этом деле потерпевший… — начала было объяснять Клара, но внимательнее вгляделась в мое застывшее лицо и покладисто согласилась: — Ладно, запомню. Твой амулет на троих рассчитан, бери этих и отправляйся. Рашата я позже переброшу, если захочет.

Через минуту я стоял на портальном балконе замка Монтаеззи, едва удерживая перед собой два израненных тела, спеленатых одним покрывалом. Утренний холодок бодряще проникал под одежду, а с лица медленно сползала смуглая личина.

Топот слуг, дежурящих возле сигнального кристалла, и легкие шаги Ортензии раздались почти одновременно, напомнив о какой-то загадочной системе подачи сигналов, которую оборудовали в мое отсутствие.

С облегчением вздохнув, аккуратно опускаю в заботливые руки слуг сверток и нежно прижимаю к щеке теплую ладошку жены.

— Мне бы умыться… — вспомнив о стойком запахе зиндана, бормочу виновато, — и перекусить…

— Идем, — решительно поворачивается в сторону дверей Зия, и я блаженно улыбаюсь первому солнечному лучу, скользнувшему по ее растрепанным со сна волосам.

Эх, до чего же прекрасно возвращаться домой! Особенно когда уверен, что тебя всегда ждут и тебе всегда рады.

Они пришли через сутки, поздним утром, как раз в тот момент, когда мы все сидели на восточной веранде за завтраком. Осень подарила несколько необычайно солнечных деньков, и следовало воспользоваться этим подарком в полной мере.

— Там!.. — захлебнулся эмоциями прибежавший с портального балкона слуга, но твердая рука решительно распахнула застекленную дверь, не дожидаясь положенного доклада.

— Мы неофициально, поэтому никаких церемоний. — Торрель, как всегда стремительно, шагнул на веранду.

— Тогда прошу к столу, — не растерялась Ортензия, делая приглашающий жест. Места за длинным столом было предостаточно.

Первым делом они заново знакомят со мной и Зией ханшу, потом рассаживаются согласно своим предпочтениям и начинают энергично наполнять тарелки ветчиной и пирогами. А я все то время, пока слуги разливают чай, молоко и кофе, а поварята подтаскивают новые блюда с пирогами, внимательно разглядываю разномастную компанию, решившую осчастливить своим присутствием старый замок, и пытаюсь угадать, какие новости они принесли с собой.

И все же, несмотря на довольные лица Клары и Леона, ничего конкретного придумать не могу. Кроме одного.

— Ну что, поймали его?

— Не-а, — отрицательно качнула головой Клара, не в силах сказать ни одного слова, так как рот занят совершенно другим, не менее важным делом, — жует необычайно вкусный мясной пирожок, какие научил печь нашего повара Рашат.

Впрочем, сам останец, пришедший вместе с ними и уверенно устроившийся рядом с ханшей, по-видимому, вовсе не считает, что пирожки удались, изредка бросая недовольные взгляды на высунувшегося из-за двери ученика.

— А Амрити… вылечили?

Клара снова отрицательно качает пушистым белым шаром. Странно. Никого не поймали, никого не спасли… Чему же тогда они так рады?

— Нашли корвет, он налетел в темноте на скалу, — не выдержав моего взгляда, начинает объяснять Леон. — Но самозванца там нет, исчез вместе со шлюпкой и небольшой кучкой преданных людей.

— И вместе с огромной кучей драгоценностей, вывезенных из сокровищницы… — горько вздыхает Саялат.

— Зато пойманы все оставшиеся в живых исполнители подлогов и похищений, — наконец дожевала Клара. — Мы почти всю ночь их допрашивали.

Вот почему они такие возбужденные и голодные, наконец понимаю я. Зия, сообразившая все одновременно со мной, уже энергично машет поварятам, чтобы подавали следующее блюдо. Не так часто доводится незаконнорожденным графиням принимать у себя короля с неофициальным визитом и волчьим аппетитом.

— Ну и как он сумел организовать такие дерзкие преступления?

— Ничего он не организовывал, — горестно вздыхает Саялат, — это его организовали. А началось все с меня. Теперь Шаур и близко ко дворцу не подпустит.

— А тебе так важно… чтобы пустил? — глядя в чашку, мрачно буркнул Рашат, и мне становится понятно, что это вовсе не начало диалога.

— Нет. Дворец не важен, но он же мой сын… — безнадежно вздохнула ханша, и незаметно чуть ближе придвинулась к парню.

— Со временем поостынет и простит, — философски изрекла Кларисса, принимаясь за кусок торта.

— Да объясните вы ему все по порядку! — не выдержал Торрель. — А то у человека, наверное, уже мешанина в голове!

— А если по порядку, действительно все началось с Саялат, — начал рассказывать Леон. — Вернее, с ее горячего желания заполучить назад Ахтархона. И тогда она вспомнила, что у Дамиры есть какие-то связи с гильдией воров. Находчивые воры Ахтархона вернули. Саялат на радостях заплатила за выполненную работу очень большую сумму, настолько огромную, что Дамира решила отдать исполнителям только половину, а остальное присвоить. Вскоре все заметили, что у нее появились новые украшения, а у Саялат новый поклонник, очень похожий на Ахтархона. Но лишь Амрити додумалась сделать правильные выводы, не зря же она была старшей женой. И сумела так припереть к стенке Дамиру, что та все рассказала. Вот тогда у Амрити, которая тратила кучу золота, чтобы вылечить Тоирхона, и все время нуждалась в деньгах, родился простой, но беспроигрышный план — найти желающих вызволить своих родственников из неприступной этавирской тюрьмы. Очень богатых желающих. Такие вскоре нашлись, и деньги потекли к старшим женам рекой. Но, как известно, аппетит приходит во время еды. Зная, что весь план похищения построен на подмене преступников похожими внешне двойниками, Амрити пошла дальше. Предложила подменять подставными личностями тех из состоятельных останцев, кто слишком лояльно отнесся к восхождению на трон Шаурсияра, и забирать их деньги. А дворцы, поместья и должности потом продавать. Таким образом, она и свои сундуки пополняла, и мстила недостаточно преданным законному наследнику согражданам.

— Только все дело в том, что он законным вовсе не был, — обиженно заметила ханша, — потому что давно был болен. Только от хана это всячески скрывали, чтоб не назначил другого наследника. Все знают закон: больной или увечный ханом стать не может. А у Амрити второй сын кривой, упал в детстве с дерева неудачно; она тогда всех наставников велела запороть.

— Ну да, никоим образом законной ханшей она стать не могла… но очень хотела, — продолжил рассказ маг. — И наконец сообразила: нужно найти двойника Тоирхону. Такого парадного хана, для приемов и церемоний. А на самом деле править собиралась сама, пока подрастает старший внук — мальчишке уже двенадцать, и Амрити в нем души не чаяла. Двойник долго не находился, а когда все же появился, то оказался очень хитрым и расчетливым. Запросил огромную сумму, чтобы после окончания работы уехать подальше и жить безбедно.

— Подожди, — останавливаю Леона, — не так быстро. Откуда вы это узнали? Ведь двойника не поймали, а Амрити не выжила.

— Не выжила. Но на пару часов мы ее все же вернули. Основное успели прочесть, — устало вздохнула Клара, и я понял, что не так-то легко это было — читать мысли почти умершей ханши.

— А тех, кто доставлял двойников, поймали?

— Амрити посчитала, что они опасны, раз знают про подмены. В живых осталось только несколько членов гильдии, из самых мелких сошек, — ответил за жену Леон. — Но у нас есть для тебя хорошая новость: сыскари все-таки нашли место, куда увозили тех, кого подменили. Мы не пошли туда без тебя, как-никак это твое дело и тебе его завершать.

— Завершать его будем за столом переговоров, — вырвалось у меня. — Шаурсияр достаточно задолжал и королевству, и мне лично.

— Что ты хочешь от него? — насторожилась Саялат.

— Простой вещи: указа о запрете гаремов, — объявил я свое решение, и оно произвело такой же эффект, как взрыв фаербола.

— Но это… невозможно, — вытаращилась на меня Саялат. — Народ будет недоволен!

— С чего бы ему быть недовольным, если самым примерным и верным останцам, не имеющим пока жен, раздадут бесплатно почти сто пятьдесят тысяч красивых женщин? — насмешливо сообщаю произведенные мной вчера примерные выкладки. — Наоборот, хан приобретет сразу сто пятьдесят тысяч верноподданных граждан. И необычайно поднимет этим свой упавший авторитет. Очень низко упавший, благодаря неумным указам о закрытии башен переноса и новым налогам.

— А те знатные жители, у которых отнимут гаремы… — еще не может понять меня ханша, — они же будут возмущены!

— Кто отнимет? — насмешливо фыркнул я. — Сами с радостью отдадут, когда хан издаст указ и первый покажет пример. Не дураки же они, чтобы навсегда превратить свои дома в осажденные крепости, тем более что защищаться придется не только от желающих захватить гаремы, но и от мятежа изнутри.

— Ты правильно сказала, — пошутил Леон, явно вспоминая о каком-то разговоре с Кларой, — не зря он ночью побежал не самозванца ловить, а в гарем. Значит, еще тогда задумал подложить мину под устои ханства.

— Наоборот, — не согласился я, — вот попомните мои слова — хан Шаурсияр останется известен потомкам именно благодаря этому указу, как самый мудрый правитель Останы. Так я не понял, а когда идти-то?

— Чай допьем, и открою портал в одно место. Оттуда нас проводят дальше, — пробормотала не перестающая жевать Клара.

— А это… не опасно? — почти равнодушным тоном осведомилась Зия, глядя куда-то в сторону.

— Нет, и если желаешь, можешь пойти с ними. — Король сегодня необычайно щедр и благодушен.

И почему мне кажется, что его настроение как-то поднялось после того, как я объявил свои условия? Неужели он считал себя обделенным отсутствием гарема?

— А мы? — впервые с момента прибытия гостей решился задать вопрос Теокадин.

— И вы, — разрешил Леон. — Сегодня у нас накопителей хватит на всех желающих.

— Кстати о накопителях, — вспоминаю мучивший меня вопрос. — А вы уже выяснили, почему мы его не могли увидеть?

— Амрити постаралась, выдала амулет из ханского тайника. Шаурсияр и Саялат ничего о нем не знали, секрет тайника передается только назначенному наследнику. За последние века там скопилось несколько сотен мощных магических вещичек, некоторые из них настоящие артефакты.

Ну вот теперь я понимаю причину их радужного настроения. Без всякого сомнения, маги немедленно наложили лапу на все ханские раритеты.

— Нельзя оставлять такие мощные вещи в руках непосвященных, — важно ответил на мои мысли Леон, словно не замечая, как кисло сморщила носик в ответ на это заявление ханша. — Зато теперь Шаурсияру не нужно думать, чем расплатиться с Этавиром за помощь в возвращении трона. Ведь этот двойник, судя по его действиям, решил нарушить уговор и начал постепенно убирать посвященных в его тайну, чтобы стать полноправным ханом. Вот только амулет, который дала ему Амрити, выполнял еще одну функцию — показывал всех сильных магов в радиусе ста шагов. Остается только предположить, что хитрец сумел правильно оценить наши силы и предпочел не связываться с магами, решив удрать именно в тот момент, когда по проложенному вами пути в Дильшар прибыло несколько отрядов магов и сыскарей. Хотя, если бы Грег в свое время не начал расследование и не расшевелил это гнездо, возможно, сейчас в Остане уже правил бы Тоирхон. Только фальшивый, и разумеется, без Амрити.

Некоторое время все молчат, словно примеряя на себя возможное развитие событий, и, похоже, оно не нравится не мне одному.

— А как себя чувствует твоя дочь? — вспомнила Саялат про Лайли, оглядев сидящих за столом. — Мне про нее рассказали… Очень отважная девочка, плевала в глаза евнухам, когда они мучили ее жениха. Сказала, лучше сама умрет, чем посмотрит на кого-нибудь другого.

— Она и сейчас возле него сидит… — тихо сказала Зия, чуть крепче пожимая мои пальцы, переплетенные с ее рукой. — Рудо пока нельзя вставать с постели, раны почти затянулись, но очень слаб.

— Нужно предложить ему достойную должность… — задумался король. — Нам необходимы такие люди.

— Мне тоже, — серьезно сообщил тургон. — И должность для него уже есть — начальник замкового гарнизона. Как только он сможет вставать, поедем выгонять лжеца из своего дома. Поэтому я с вами сейчас не иду, нам еще многое нужно решить.

— Когда будете решать, учти: один останец давно мечтает всадить пару небольших ножиков в негодяя, крутившего руки его названой дочери, — словно невзначай уронил я и возмущенно уставился на Клару: — Ты наконец наелась или пусть нам все это с собой завернут?

— Отличная идея, — ничуть не смутилась магиня, — пусть заворачивают, если я не съем, там найдется, кого подкормить.

— Слышали? — заволновалась Ортензия, оглядываясь на поварят. — Быстро соберите им корзины!

— Скажите, миледи… — Король так тщательно подбирает слова, что мне становится не по себе. — Вы очень обиделись… что я поделил ваше имение?

— Обиделась, — не думая ни секунды, тут же ответила Зия, — но только на то, что не забрали и этот замок. Тогда Грег женился бы на мне на двенадцать часов раньше.

Несколько секунд она откровенно любовалась потерявшим дар речи Торрелем, затем звонко рассмеялась. Я изо всех сил пытался сохранить невинное выражение лица, зато маги хохотали, как дети, наконец-то подловившие свою бонну на воровстве конфет.

— Не обращайте внимания… ваше величество, — стирая с глаз слезинки, наконец еле выговорил Леон, — вы попали точно в их семейную шутку. Грег каждый раз говорит, что если бы у Зии отобрали и этот замок, то он бы женился на ней на полдня раньше.

— Я рад, что сумел вас развеселить, — попытался состроить из себя обиженного Торрель, но не выдержал и хихикнул: — Жаль, что я не понял этого тогда. У меня было бы на одного благодарного графа больше.

— Не переживайте. — Мне кажется или сегодня Зия действительно в ударе? — Зато у вас скоро будет больше на одного милорда.

— Что вы имеете в виду? — снова растерялся король, а у меня остановилось сердце. Постояло… и заколотилось, как безумное.

— Ты… уверена?

Она только молча кивнула, внезапно засмущавшись, но мне достаточно и такого подтверждения. Роняя пироги и стулья, хватаю ее на руки и кружу по веранде в шальном танце.

— Грег! — только такой грозный окрик наставницы и смог остановить меня. — Отпусти ее немедленно! Медведь сумасшедший, разве с ней сейчас так можно!

— Наверное, он прав… — невпопад бормочет Саялат. — Разогнать надо к шайтанам эти гаремы!

— Все, я готова, — вылезая из-за стола, сообщила Клара, когда мы выслушали все поздравления и все советы. — Берите корзины, открываю…

Странный дом, в котором мы очутились, пройдя через пару порталов, построен не из камня или досок, а из каких-то палок. Сквозь щели гуляет жаркий сквознячок, а в окнах, затянутых редкой тканью, никогда не обитали стекла.

— И где это мы? — крепче прижимая к себе Ортензию, задаю вертящийся на языке вопрос.

— Сам не попробуешь догадаться? — на миг замер у двери Леон.

Как тут догадаешься? Таких домов я не видел ни в Остане, ни тем более в Этавире. И вообще всегда думал, что если такое и строят, то только где-нибудь, где не бывает зимы. Например…

— На жемчужных островах…

— Проиграл! — объявляет ликуя Кларисса и с торжеством глядит на мужа: — В первый же свободный день идем смотреть дом.

— Если бы я за тобой не следил, — удрученно вздыхает Леон, распахивая щелястую дверь, — то решил бы, что она подсказала. А теперь не знаю что и думать.

— Думай что хочешь, а дом покупаем, — постановила Кларисса, выходя следом за ним на небольшую площадку, с которой вьется вниз, огибая высокие опоры дома, узкая лестница без перил.

— Ну и как Ортензия тут пойдет? — расстроился я, прикидывая, как удобнее взять жену на руки, чтоб еще и видеть ступеньки.

— Очень просто! — довольная своей победой Клара хватает Зию за руку, и в ту же секунду они оказываются внизу.

Завистливо вздохнув, начинаем спускаться гуськом по ненадежным ступеням. Короткие порталы берут почти столько же энергии, как обычные, и считаются ужасным расточительством.

Несколько сотен шагов по выложенной жердями тропе, и мы внезапно выныриваем из-под нависающих ветвей на берег моря.

И, захваченные открывшейся панорамой, зачарованно застываем. Нежно лижут желтый песок прозрачные, с кружевными краями, языки волн, в синем небе застыли редкие кипы белоснежной пены, у берега покачиваются плоские, почти игрушечные лодочки. Красота.

Но стоит присмотреться к сидящим неподалеку людям, как настроение начинает резко и неумолимо портиться. Непонятно, как в этом богатом рыбой и фруктами месте можно быть такими худыми и изможденными.

— Когда человек целый день ныряет, даже неглубоко, к вечеру его тошнит так, что пища просто не идет. А отдыхать дают только тем, кто собрал норму, — хмуро объясняет Леон, словно подслушав мои мысли. — Их сдавали хозяину острова в аренду, как вещи. Поэтому сейчас наши ищут его, чтобы выяснить, кто этим занимался.

— А как узнали, что они тут? — присматриваясь к изможденным безразличным лицам, спрашивает Рашат.

— В коробках с мелким жемчугом торговцы пару раз находили странные записки на обрывках рубах. Но внимания не обращали. Думали — шутка. А когда сыскари искали след самозванца и спрашивали про все необычное, один из приказчиков вспомнил. Работали всю ночь и нашли королевское судно, идущее мимо, оно и доставило на один из соседних островов портальные камни. Потом еще искали, на каком острове их держат, тут на каждую квадратную милю от десятка до трех мелких островков. А когда нашли, еле хватило сил на вестника, это уже маги из цитадели проложили сюда путь, пока мы у вас завтракали, — рассказывая историю поисков пленников, Леон необычайно важен, и я его отлично понимаю.

Не каждый день магам удается так наглядно показать всю полезность и необходимость своей работы, зачастую Торрель слышит лишь недовольное ворчание министра финансов, что казна тратит слишком много денег на забавы этих шарлатанов из цитадели.

— Можно к ним подойти? — взволнованно шепчет Зия, и я, одной рукой крепко взяв ее ладонь, а второй подхватив корзину, решительно шагаю к исподтишка наблюдающим за нами людям.

Они пока не поверили словам невесть откуда появившихся чужаков, что работать больше не нужно и что скоро их отправят по домам. Мало ли кто чего болтает, вот примчится на быстрой весельной шлюпке хозяин, достанет из-за пояса плеть, тогда и станет ясно, правду или нет говорят незнакомцы.

Мы поставили возле первой группы корзину с едой и пошли дальше, внимательно вглядываясь в такие похожие между собой, худые и загорелые лица. Но ни один даже близко не похож на человека, чье описание выдано мне Джусом. И только ради очистки совести, без всякой надежды, набираю в грудь воздуха и начинаю кричать:

— Шинер! Шинер Берти! Джус Чануа тебя ищет!

— Что? — Очень худой мужчина, мимо которого мы уже прошли, поднимается с песка и осторожно, недоверчиво делает один шаг. — Как ты сказал?

— Джус Чануа ищет своего работника Шинера Берти, которого послал в Остану проверить отправку товаров, — вяло объясняю я, выжидающе поглядывая на раба. Может, он что-то слышал про веселого упитанного Шинера, любителя смуглокожих саринянок.

— А сказал Джус слова… чтобы Шинер поверил… — подозрительно смотрит раб, и я начинаю подозревать, что ошибся на его счет.

Хотя не может быть… Чтобы человек так изменился меньше чем за месяц!..

— Джус сказал: если он не поверит, скажи, что калымный долг за его жену закончится через два года.

— Это правильно… — шепчет мужчина, и вдруг садится на песок и начинает беззвучно плакать. — Я думал… никогда ему не найти меня тут… Разве лет через пять, но мне столько не прожить. Режет в желудке от местной еды. Сказали — язва открылась…

— Постой… так ты Шинер? — никак не укладывается в моей голове. — Тогда ответь на один вопрос: что ты должен был проверить, какой товар?

— Большие ящики с останской белой замшей отправляли из Дильшара полными, а раз в месяц или два… один оказывался почти пуст.

Чертов Джус! Ну почему ты не рассказал мне этой подробности сразу, отделавшись общей фразой про проблему с поставками? — сложив в уме два и два, рычу я от злости. Имей я в руках эту ниточку еще в первый визит в Дильшар, давно бы уже раскрутил весь клубок! Зайцу понятно, что именно так и переправлялись в Торсанну двойники через башни переноса. И именно потому пострадал посланный Джусом проверяющий, что почти нашел того поставщика, который помогал преступникам.

— Ты мне веришь? — Взволнованный Шинер с надеждой ждет ответа, и мне становится стыдно.

— Конечно, верю, — поспешно успокаиваю несчастливого ревизора. — Скоро маги наладят перенос, и ты отправишься в Торсанну. Твоя жена все глаза выплакала. А вот Фатну забудь, нет ее больше. Тот, кто тебя сюда засунул, и ее убил, за любопытство.

— Я так и знал, что боги накажут… — снова садится на песок купец, и я не знаю, какими словами можно его утешить.

— Джиль… — От волнения Дирам забыл, что меня зовут совсем по-другому. — Мы его нашли, идем скорее… Кадин всегда чувствовал, что он жив!

И мы, увязая в песке, почти бежим за ним к кучке людей, напряженно наблюдающих за двумя мужчинами, крепко вцепившимися друг другу в плечи.

Они ничего не говорят, но при одном взгляде на залитые слезами счастливые лица даже у меня перехватило горло.

Ортензия, всхлипнув, резко повернулась ко мне и зарыдала, уткнувшись носом в рубашку.

— Зия, не нужно… ну что ты… зачем так расстраиваться? Перестань, тебе нельзя… — растерянно бормочу ей в подрагивающую макушку, лихорадочно ища взглядом Клариссу. Ну вот куда она каждый раз исчезает именно в тот момент, когда нужна мне больше всего?

— Сейчас, сейчас… уже все… больше не буду… — виновато бормочет жена, сморкаясь в мой платок. — Просто я поняла, что никогда не смогу… тебя попросить…

— О чем? — не понял я. Да пусть просит, разве есть хоть что-то такое, чего я не сделаю ради нее?

— Нет, уже ни о чем… — начала было запираться она, но видимо поняв, что я теперь не отстану, прошептала, пряча лицо: — Поехать на жемчужные острова… но уже не хочу.

— Ну не хочешь так не хочешь, — покладисто соглашаюсь я. — Возле моего домика море ничуть не хуже.

Хотя в душе и мелькнуло на миг сомнение, что хотела она попросить совсем о другом… но лучше сразу задавить его, как ядовитого тарантула. Слишком много еще вокруг суетится хитрецов, проявляющих необычайную изобретательность, чтобы урвать себе за чужой счет кусок пожирнее. И, значит, мне лучше сейчас не понять прозрачного намека, чем потом мучительно придумывать оправдания своему очередному уходу. В очередную, простую на первый взгляд историю.