Глава 5. Настоящий кошмар

Того, что писательница Соколова ударится в бега, Эльсор не боялся. Девушка явно не подозревала об истинных кровожадных намерениях прибывших на Террон гостей. А вот самому альсору следовало взять паузу в общении с Никой, поведать о подробностях братьям, обдумать свои впечатления от встречи с распространительницей сведений, порочащих честь короны, и решить вместе с родичами: как в итоге поступить с Вероникой.

Глеану и Инзор, как было оговорено, дожидались Пепла на квартире писательницы. Воспользовавшись услугами такси, тот прибыл на место менее чем через четверть часа после расставания с Никой. Все это время альсор напряженно размышлял, тасуя факты, события и вероятности, и, чем больше он размышлял, тем больше запутывался.

В квартиру жертвы Пепел входил с таким хмурым выражением лица, отличным от неизменной невозмутимости, что родственники, оккупировавшие гостиную Соколовой для оперативного совещания, почти встревожились и потребовали немедленных объяснений.

В ответ Эльсор описал им пошагово все встречи с Вероникой и, задумчиво закусив на мгновение губу, отметил:

— Я не почувствовал лжи в ее словах. Девушка всерьез полагала, что сама выдумывала историю про Альрахан и всего лишь пишет книги.

— Или тот, кто стоит за ней, сильнее нас, или мы не понимаем чего-то глобального, — прищелкнул пальцами Искра, почти вытянувшись на диване.

— Зачем ты ее спас? — поинтересовался из кресла Глеану. — Не хотел обрывать возможных нитей паутины?

— Не знаю, — пожал плечами Пепел. Пожалуй, мужчина выглядел почти растерянно. — Я вообще не думал ни о чем, кроме одного: она не должна погибнуть. Почему так — не пойму, но не должна. Рядом с ней мне вообще было очень сложно анализировать и разбирать детали, и еще…. — Эльсор замялся.

— Еще? — нетерпеливо подтолкнул его Инзор. Ноздри перебитого носа едва заметно подрагивали, как у собаки, напавшей на нужный след.

— Я давно не чувствовал себя так комфортно и, пожалуй, расслабленно. Даже рядом с матерью и вами, — признался Пепел.

Глеану присвистнул и мигом сменил расслабленную позу на хищное сосредоточение, подавшись в сторону брата, прохаживающегося по ковру, всем телом:

— А тебя часом не приворожили любовным артефактом?

— Нет, — мотнул головой мужчина почти сердито, короткие мягкие волосы взметнулись, встав ореолом, и снова опустились. — Это странное ощущение. Девушка почти не поддается просчету и мне очень хорошо, когда она поблизости, но это не плотская страсть.

— Зачем же ты предложил ей постель? — удивленно склонил голову к плечу Искра.

— Большей частью, чтобы привязать посильнее, — пожал плечами почти удивленно — до него самого только что дошла истинная причина опрометчивого поступка — Пепел и замер у окна соляным столпом.

Присвистнул еще раз Лед и шепнул, разбирая одинокий узелок в золотом водопаде тонких волос:

— Странная девочка. Я уже хочу воочию увидеть ту, что смогла запутать нашего всезнающего и безупречного братца. Кажется, эту партию в огаэ он не выиграет в стандартные тринадцать ходов.

— Я вообще не думаю, что это огаэ. Я не знаю правил этой забавы, — огрызнулся Пепел.

— Ты боиш-шся? — прошелестел Лед, поблескивая синими глазами.

— Нет, я увлечен, и именно этот азарт меня начинает пугать, — констатировал альсор, скрестив на груди руки. — Впрочем, вечером увидите ее сами и сравним впечатления.

— Сравним, — согласились остальные. Удивительное задание, данное владычицей-матерью, становилось все более интригующим. А уж поведение Эльсора и вовсе выходило за привычные рамки.

Выходило-выходило, да и вышло начисто. Как раз, когда братья начали подшучивать, обсасывая подробности встречи с писательницей Соколовой, Пепел посерел лицом от боли и, упав на ковер, принялся биться в судорогах.

Все было невозможно, неслыханно и ужасно. Сначала мужчина просто корчился в муках, так выгибаясь всем телом, что трещали кости, а потом начало твориться и вовсе несусветное. Рубашка на спине Эльсора натянулась и распалась на клочки, выпуская серые извивы не то ветра, не то пламени, взметнувшиеся за плечами, ногти стали темными с серым ободком в лунке лезвиями, глаза полыхали яростными серебряными углями, и иносказанием сие не было. Лезвия ногтей чертили в ковре полосы, а тяжелая штора на окне оказалась располосованной от неловкого взмаха руки Пепла. Глеану едва успел сорвать ее, чтобы не рухнул весь карниз. Зубы во рту альсора заострились, клыки удлинились. Метаморфозы происходили быстрее, чем оплывала в жаре раскаленного горна свеча. Боль была столь дикой, что даже терпеливый Эльсор сдавленно застонал, хватанул воздух и выдавил:

— Ника.

Братья, пытавшиеся сообразить, что творится с бедолагой: настигло ли его неведомое проклятье или дал знать о себе диковинный недуг, — тут же взъярились.

— Это она с тобой сделала? — потребовали ответа от страдальца родственники.

— Н-е-е-ет, — простонал Пепел. По мертвенно-бледным щекам градом катился пот. Из последних сил, перед тем, как потерять сознание, прокусив губы насквозь длиннющими клыками, альсор успел шепнуть: — Она нужна…

Более ничего от обеспамятевшего альраханцы не добились. Он завернулся, как в плотный кокон, в странное подобие живого плаща из плотных прядей тумана, возникшего за спиной, и замер, прикрыв веки. Братья переглянулись, взвешивая здравость просьбы Эльсора. С одной стороны, все это могло оказаться чистой воды бредом обезумевшей от мук жертвы и тогда его следовало срочно возвращать на Альрахан для поиска лекарства. С другой стороны, если пусть не единственным, но ближайшим средством исцеления владела Ника, тогда им действительно следовало отыскать ее и по доброй воле или силком приволочь к ложу больного. Пепел очень редко ошибался, а потому альсоры решили рискнуть.

— Я пойду, — объявил Глеану. — Если Эльсор прав, и она видит сквозь маски, меня узнает быстрее. На Терроне не так уж много синеглазых блондинов с длинными волосами.

Искра кивнул и набрал вбитый в память мобильника номер такси. Через пятнадцать минут машина стояла у подъезда. Мелкий, насквозь прокуренный дешевым табаком плешивый мужичок ждал, привалившись к капоту.

— Куда едем, шеф? — уточнил он у заказчика.

— Районный архив, — назвал адрес Глеану. Улицу со слов брата он помнил, а вот номера дома тот не сказал. — И обратно.

— Знаю, — плюхнулся на водительское место таксист. — Залезай, домчу с ветерком.

Глеану брезгливо обследовал свободные сидения, выбрал то, какое показалось ему почище, и тоже сел. На какие только жертвы не приходилось идти ради занемогшего брата. Плюгавый тарахтел всю дорогу, как клювач-пересмешник, о качестве асфальта, о зарвавшихся рвачах-блюстителях порядка, о продажном правительстве и о бездарном пролете любимой футбольной команды во вчерашнем матче. Альсор почти не обращал внимания на его трескотню, лишь попробовал открыть окно ради притока свежего воздуха, вдохнул бензиновую гарь и закрыл снова. Видать, Прядильщики Судеб судили нынче страданья не только Пеплу. Глеану был немного суеверен и загадал: если вытерпит и не убьет вонючего извозчика, то истинная беда минует Эльсора. Пусть будет внесена малая плата за большое избавление.

В одном вонючка не соврал: до архива они добрались за четверть местного часа. Велев извозчику обождать, Лед вошел в нужную дверь. Внутри было почти тихо, только наверху в приоткрытую на полутемную лестницу дверь лился теплый свет ламп из комнаты и вкупе с шелестом страниц доносились звуки женских голосов, обменивающихся репликами.

Глеану взлетел по ступенькам наверх и рывком распахнул дверь. Женщина в возрасте поправила на переносице очки в роговой оправе и восхищенно выдохнула:

— Вы к нам?

Глаза ее с жадностью дорвавшегося до дозы наркомана буквально пожирали каждый миллиметр тела альсора. Вторая из двух особ, находящихся в заваленном книгами и папками помещении, лишь удивленно ойкнула, прижав пальчик ко рту. Не красотка, но обаянием молодости и живостью черт внимание она привлекала.

«Которая?» — на миг озадачился альраханец проблемой выбора. Вроде бы, Пепел говорил о молодой девушке, значит, та, что сидит слева. Но тогда почему они вылупились обе так, будто зрят альсора во всем блеске? Неужели испортился амулет маскировки? Впрочем, уже не важно. Отбросив пустые сомнения, Лед обратился к выбранной девушке:

— Ты должна пойти со мной, срочно!

— Зачем? — принялась задавать вопросы та, переводя впустую драгоценное время. В любом ином случае сердцеед Глеану не преминул бы поболтать с приятной девицей, все-таки Пепел был прав, было в ней что-то эдакое, притягательное, но не сейчас.

— Молодой человек, а вы кто? — вынырнув из созерцательно-балдежного транса, хрипло уточнила Марина Владимировна личность красавчика с обложки модного журнала.

Глеану поморщился, вытащил из кармана розовый кристаллик, раздавил его в пальцах и сдул с ладони в сторону лишней дамы. Та открыла рот, неожиданно широко зевнула и, уронив голову на стол, мирно засопела.

— Она проспит часа три, поспешим, — велел Лед девушке. — Эльсору плохо, он зовет тебя.

— Что с ним? — в голосе Ники, как показалось альраханцу, прозвучала истинная тревога.

— Мы не знаем, это надо видеть, — проронил Глеану, уже стоя в дверях. — Так ты идешь, или я приходил зря?

— Иду, — разом наплевав на спящую коллегу, на возможных посетителей и прогул, вскочила Ника. Девушка щелкнула выключателем и тумблером пилота, вырубая свет в комнате и телефон заодно. За коллегу Соколова не волновалась, Марину Владимировну с работы обычно забирал муж, подъезжавший после окончания рабочего времени где-то минут через пятнадцать. Если верить словам Глеану, ворвавшегося в ее жизнь без предупреждения, вслед за братом, то примерно к этому сроку, или чуть раньше, Власова как раз и должна была проснуться.

Писательница и альсор вышли из здания, Ника повесила на дверь архива объявление «санитарный день» и села в такси, сжимая сумочку так, что будь она фруктом, полноценный стакан сока выжался бы секунд за тридцать.

Почему Глеану сел на заднее сидение рядом с писательницей, надменный альсор задумался только тогда, когда машина тронулась в обратный путь. Сам себе он объяснил близость к Нике желанием рассмотреть дерзкую девчонку, осмелившуюся написать об Альрахане, поближе. Описывать недуг Эльсора в присутствии таксиста Лед не считал возможным, а потом и вовсе забыл о намерениях и планах, сосредоточившись на нити чудесного аромата. Этот запах звал, как наигрыш искусного менестреля, случайно донесшийся до комнат Глеану из коридоров замка. Непонятно откуда, непонятно чей и в то же время манящий, как заклятие притяжения.

Осознание того, чьим запахом он наслаждается, как лучшим вином из погребов замка Владычицы, огрело Глеану сильнее кулака Инзора, пропущенного в спарринге. Это пахла Вероника. Нежная свежесть первоцветов, горчинка жареного ореха каой и тонкое томное послевкусие сока соаллы, не столько насыщающее, сколько пробуждающее более сильную жажду.

Альсор нашел в себе силы отвернуться к окну, вместо того, чтобы сграбастать девушку на колени и вдыхать, вдыхать вожделенный аромат. Сейчас Лед понимал брата: Никой не хотелось владеть в том смысле, который вкладывает в эти слова мужчина, ему просто хотелось, чтобы она была рядом, или даже не хотелось, а настоятельно требовалось. Ее очаровывающее присутствие хотелось разлить по бутылкам, закупорить и хранить, чтобы употреблять тогда, когда жизнь кажется совсем уж никчемной штукой.

Машина так громыхала, что Глеану счел возможным уточнить у Ники без опаски быть услышанным шофером:

— Та женщина, вместе с тобой, она тоже видела сквозь иллюзию?

— Вряд ли, — пожала плечами девушка, присмотревшись к альсору. — А что ты у нее бурный слюноотделительный и любовательный рефлекс вызвал, так и облика-маскировки достаточно. Не часто в наш архив одетые с иголочки синеглазые блондины забредают.

— Хм, — невольно приосанился Лед, ценивший свою внешность, как средство воздействия на окружающих, и тут же поморщился, когда машина заскакала по ухабам переулка.

— Приехали, с тебя две сотки, приятель, — оповестил клиента таксист, притормаживая напротив подъезда.

Лед, не глядя, кинул пару нужных купюр, ничего не присовокупив вонючему грязнуле на чай. Не заслужил! Тот в отместку так газанул с места, что оставил пассажиров в клубах противного дыма. Спасаясь от газовой атаки, почти бегом двое устремились к подъезду. Как раз в этот момент створка распахнулась, занудно запикал сигнал домофона. Соседка по квартире выходила из дому, помахивая пустой сумкой из-под картошки и ключом от подвала. Только тут до Ники дошла очевидная истина: ее привезли к ней же домой. Два похожих дома в городе отыскать можно легко, двух молоденьких крашеных блондинок тоже, но такую куртку, какую сотворила из вполне заурядной вещи с помощью люрекса, пайеток и лака для ногтей Даша — нереально.

— О, вы ее нашли! — разулыбалась договладелица и приостановилась, явно настроенная поболтать.

— Привет, — успела сказать Ника соседке, а Глеану даже не замедлил движения, только цепко прихватил спутницу за запястье и поволок дальше с настойчивостью мощного буксира. Раздраженный взгляд альраханца подсказал девушке: или она идет сама и быстро, или ее быстро-быстро несут, но неприкосновенности упрямого тела при переноске не гарантируют. Искушения проверить, как это, когда тебя на руках волокут выдуманные и оказавшие реально существующими альсоры, у Ники прошло в мгновение ока. Она побежала за мужчиной.

— А лифт не работает… Опять! — выкрикнула вслед паре разочарованная соседка.

— Не опять, а снова, — машинально огрызнулась Ника и начала восхождение. Пока шли, уточнила лишь один момент:

— Как вы попали в мою квартиру?

— Инзор узнал адрес, — объяснил Глеану.

— Угу, а замки на дверях никакой роли не сыграли, — хмыкнула девушка, неприятно пораженная бесцеремонностью незванных и нежданных гостей.

— Замки — это только замки. Мы должны были знать, — немногословно и не слишком любезно, вопреки обыкновению бросил Глеану.

Сейчас для мужчины главными были здоровье и жизнь брата, а не утешение оскорбленной взломом родной хатки Ники — той самой особы, что навлекла на себя гнев Владычицы провокационными письменами. Как бы завлекательно девушка ни пахла, она все еще оставалась под глубоким подозрением касательно своего творчества и неожиданной болезни Эльсора. Прежде, на памяти Льда, брат никогда не болел, разве что в детстве, подхватив трехдневную моровку — редчайший недуг, укладывающий на погост любого именно в этот срок и не излечимый магией. Но Пепел переболел и встал на ноги, вопреки безнадежным вздохам докторов и бессильной ярости успевшей проститься с сыном матери.

— Чувствую себя, как во сне, — пробормотала себе под нос Ника, открывая замок на решетчатой двери. — Дичь!..

— Сейчас ты поймешь, что это кошмар, — мрачно пообещал Глеану, буквально вталкивая девушку в незапертую дверь квартиры. Не дав труда разуться ни хозяйке дома, ни себе, он поволок Нику до комнаты с диваном, где на располосованном ковре, рядом с клочьями разодранной шторы лежал Эльсор. Искра бдительным стражем сидел на корточках рядом с братом, стараясь не пропустить ни малейших изменений в его состоянии. Только никаких изменений не было.

Шатен поднял взгляд на прибывших, особое внимание уделил осмотру Ники и отвел взгляд. То ли обнаружив нужное, то ли поняв тщетность поисков. Впрочем, и сама девушка на Искру смотрела всего несколько секунд. Без того было ясно, если по ее душу пришли три сына Владычицы и с двумя она успела познакомиться, то третий без сомнения и есть Инзор. Представление о его внешности идеально совпадало с оригиналом.

Охнув, писательница присела по другую сторону от серого свертка, сохраняющего очертания мужской фигуры. Погром в комнате и поднимающееся в груди праведное возмущение беспорядком, который сотворили всего за день вторженцы из ею же сочиненной сказки, отошли на второй план.

Загадочный недуг обаятельного и надежного, вставшего на ее защиту альсора Пепла действительно был важнее тряпок. Закусив губу, Ника осторожно коснулась линии плеча мужчины кончиками пальцев. Несколько лент серого материала, нежного как шелк и в то же время прочного, обвили ее руку до плеча, будто ощупывая, и опали, втягиваясь в общий кокон.

— Мы не знаем, что это за болезнь. У вас встречается нечто подобное? — печально уточнил Искра.

Он не читал людей и состояний, не предвидел события, вылавливая из потоков вероятности наиудачнейшую, но он умел чувствовать ложь в любых ее проявлениях и делать выводы. Поза, вздох, взгляд девушки не врали, она действительно печалилась об Эльсоре и не знала, что случилось с альраханцем. Странного поведения оболочки, окружившей Пепла, она не испугалась, однако, больше щупать мужчину не спешила. Ника помотала головой и растерянно призналась:

— Нет, у нас такое только с насекомыми для перехода в стадию имаго случается.

— Имаго? — наморщил лоб Искра, перебирая в памяти информацию о зоологии Террона.

— Ну да, как из куколки получается бабочка, — машинально объяснила девушка, некогда в школьную пору интересовавшаяся чешуекрылыми.

— Мой брат становится бабочкой? — нервно скривился Глеану, тряхнув золотым водопадом спутанных волос, синие глаза рассыпали гневные искры, руки сжались в кулаки. — Ты это хочешь сказать?

— Я не знаю, — Ника подняла растерянный взгляд на бесящегося альраханца. — В реальной жизни с живыми людьми такого никогда не случалось.

— А если бы ты писала книгу? — метнул провокационный вопрос Искра.

— Я не… это…. - забормотала запутавшаяся Ника, — Инзор, я не…

— И все же? — продолжил докапываться альсор, вцепившись в идею, как пес в хрящевую кость. Он подался вперед, положил руки на плечи девушке и наклонил голову, поймав ее взгляд своим, утягивая в золотую глубину, заставлял нырнуть в глубокий-глубокий омут, опасный и манящий неизведанными тайнами.

Все волнение разом оставило Искру, сменяясь интересом исследователя. Он чувствовал себя так, будто и сам заодно с братьями шагнул из настоящего, рационального и привычного мира, существующего по нерушимым законам, на страницы авантюрного романа. А творила его здесь и сейчас эта забавная девчушка. Альсор не видел в ней врага, как ни пытался, да, в общем-то, даже и не пытался.

Он догадался, кем была Вероника Соколова. Некогда Инзор читал в одном старинном фолианте из личной библиотеки Хранителя Историй Альрахана о Видящих Сквозь Миры. Этот странный и редкий дар мог быть и благословением, и проклятием. Его обладатели в сознании своем зрели людей и события, те, что случались в некоем далеком мире, видели так же просто, как смотрели в окно. Не понимали, что видят, считали свои видения следствием разыгравшейся фантазии, происками темных демонов или подарком светлых сил. В редчайших случаях, когда Видящий встречал кого-то из своих видений во плоти, он мог даже сойти с ума от потрясения. Ника, вероятно, отличалась чрезвычайно устойчивой психикой, коли восприняла явление выдумки как норму.

Между Эльсором и девушкой в момент встречи возникла мощнейшая симпатическая связь, основанная на сильнейшем вовлечении писательницы в восприятие мира Альрахана. Вероятно, это почувствовал и сам брат, потому пытался позвать Видящую в момент начавшихся преобразований. Ибо только она могла объяснить, что и почему происходит с альсором.

— Я бы написала, что он обретает силу демона-отца, дарованную ему по праву крови, спавшую по воле матери и пробудившуюся, когда альсор вышел из-под власти ее магического дара, войдя в сферу иного мира вместе с родичами, — как в трансе промолвила девушка и, очнувшись, замотала головой, сама приходя в недоумение от сказанного.

— И как долго он будет ее обретать, оставаясь в форме свернутого коврика? — с полуулыбкой вопросил Искра — теперь ситуация его скорее забавляла и интриговала, нежели тревожила.

— Не зн… — начала было говорить Ника, и тут же поправилась — раз уж фантазировать, то фантазировать, веселый кураж ударил в голову писательнице: — Очень скоро, только его надо в тепло, чтобы быстрее кокон раскрылся.

Девушка завертела головой, подпрыгнула и метнулась к пространству между окном и шкафом. Что-то загремело, Ника чихнула и вылезла из ниши, выволакивая за собой серый агрегат на колесиках. — Вот! Обогреватель!

Длинный шнур деятельная девица сунула в розетку и подкатила батарею почти вплотную к Пеплу, спеленатому серым нечто. Щелкнула тумблером, переводя прибор в двойной режим «вентилятор-обогреватель». Что-то внутри агрегата загудело, и струя горячего воздуха устремилась точно на бок серого свертка.

— Ты ей веришь? — одними губами спросил Лед, пытавшийся определить суть игры, затеянной братом, и начиная сомневаться, а идет ли игра, или Искра и впрямь действует открыто.

Инзор ответил, прикрыв веки, что означало не просто «да», а такое доверие, какое Искра раньше выказывал разве что братьям и всего паре-тройке доверенных лиц. И Глеану успокоился.