ГЛАВА 17
У Фегоры, или Свинские метаморфозы и ужин в придачу
Краткое замешательство от нежданного ливня, с каждым мигом лишь набиравшего силу, схлынуло. А когда мы снова посмотрели вперед, у ближайшего дерева, странного родственника осины с листьями красно-сизого оттенка, увидели женщину. Не молоденькую, ближе к сорока, с мудрыми светлыми глазами в легких лучиках морщинок. Не эдакую хохотушку-веселушку, но и не отъявленную стервозину. Серо-зеленый взгляд был задумчиво-сосредоточен, а еще… может, мне показалось, но в нем читалась застарелая усталость, такая, которая копится год от года настолько исподволь, незаметно, что ее и вовсе не замечаешь, расценивая тяжесть лежащей на плечах ноши как нечто неотъемлемое.
Короткие, темные от воды, а на деле, думаю, светло-русые густые пряди волос незнакомки липли к лицу. Платье да наброшенная поверх него жилетка тоже промокли насквозь, босые ноги утопали в траве.
— Добрый вечер, — вежливо поздоровалась я и задним числом удивленно отметила, как вздрогнули мужчины, будто они только сейчас заметили постороннюю.
Свинка же радостно всхрюкнула и потрусила к «то ли женщине, то ли виденью». Вид, судя по обвисшим ушкам с кисточками, у нашей бессловесной компаньонки был виноватый, и в то же время совершенно точно в ее переплясе на полусогнутых вокруг лесовицы читалась изрядная доля облегчения.
— Фегора? — перепроверяя выводы, к которым пришел методом дедукции, справился Гиз.
— Да, — коротко подтвердила молчаливая женщина, разомкнув-таки уста.
— Добрый вечер, рады встрече, мы так поняли, что девушка искала вас, чтобы просить помощи в освобождении от обличья свинки, — первым делом обозначила я мотивы из области благородных как более насущные. Все равно, пока хрюшка собой не станет, с нами никто возиться не будет.
— Риалла, творение артефактов не засчитываю, преобразование осуществлено стихийно и не подкреплялось стабильным компонентом. Вернешься в исходную форму, через пол-луны пересдача, — изрекла Фегора, неодобрительно оглядела грязнулю с хвостиком и сосредоточила внимание на нашей верховой компании. Слегка изогнула ровную бровь, предлагая продолжить объяснения.
— Мы пришли по рекомендации менялы из Дальнего Торга. Подтверждающее послание привезли. Хотелось бы побеседовать со сведущим мастером-артефактором и попросить приюта на ночь, — выдал Киз.
— Идемте, — согласилась женщина и, беспечно (сознавая собственную силу и неуязвимость или полностью доверяя мнению притащившей нас на хвосте свиньи) повернувшись спиной к трем незнакомцам, спокойно пошла по тропинке туда, где Фаль разглядел искрящийся дом.
— Можно мокнуть под дождем, а можно гулять, разница в восприятии действительности, — ежась под прохладными струями и чувствуя нехороший свербеж в носу, не удержалась я от комментария-цитаты, выловленной когда-то на просторах всемирной паутины.
Уж больно плавно и красиво двигалась под ливнем босоногая артефактчица, мокрая не менее, а то и более нас. Будто совершала вечерний променад и наслаждалась прогулкой. Шаг не танец, больше скольжение. Нереальное и ирреальное зрелище! Только попробуй пойди по мокрой траве, как по Бродвею! Легко лишь с виду! Неужели ноги не путаются в мокрых куртинах, не проваливаются в ямки, не цепляются за скрытые корни? Вроде внешне Фегора ничуть не походила на эльфов, умудряющихся вписываться в растительное сообщество так гармонично, что оное принимало их за свою частицу и никаких препон не чинило, а поди ж ты, шла поизящнее иных остроухих.
— Гулять? Я столько не выпью, — трезво оценил горизонты личной устойчивости к капризам той, у которой, если верить песне, не бывает плохой погоды, Гиз.
— Да, выпить надо будет обязательно, — машинально согласилась я, ностальгически вспоминая заначку со зверским бальзамом «Шипова дубрава» в шкафчике дома и еще более ядреный напиток без поэтического названия из походной фляжки Кейра. Интересно, он сию шибко пользительную при шоке и простуде емкость тоже Кизу передал по наследству или придется нашу «очень разговорчивую и гостеприимную» хозяйку просить поделиться личными запасами?
Дом, до которого мы добрались в считаные минуты, следуя за проводницей, действительно, даже без изучения через рунную вязь, сиял для моих глаз разнородными артефактами из камня и дерева, встроенными в периметр забора и само строение. Ничего так, ладненькая избушка в один полноценный бревенчатый этаж и второй под крышным скатом из уже знакомых нам листьев каллий, не имеющих износа.
На небольшом дворике не было ни следа полезной в хозяйстве живности, зато имелось два стола под навесами. Я предположила, что для уроков или работы с артефактами на свежем воздухе. Для собственных нужд Фегоре точно не понадобилось бы столько пространства. Даже у самого умелого артаксарского артефактчика, готова спорить на что угодно, всего одно седалище.
Впрочем, сарайчик, годный, чтобы укрыть от ненастья лошадей, нашелся. Мужчины, щадя мой едва отправившийся от укуса насекомого организм, в категорическом порядке отобрали поводья Дэлькора и велели идти переодеваться в сухое. А конь безропотно дал себя увести, всем видом выражая согласие с решением мужской части коллектива.
Хозяйка просто толкнула незапертую дверь дома. Интересно, в лесных дебрях не водилось воров или жилище было зачаровано так, чтобы не опасаться лихих людей? Я бы, исходя из света массы артефактов, поставила на второе.
Внутри лесная избушка больше походила на скромный городской дом типичного синего чулка. Из махоньких сеней мы вошли в просторную комнату. Никаких занавесочек с каемкой на окошках, салфеточек или забавных ковриков, зато несколько полок с книгами, шкафы, наборы колюще-режущих предметов, большой стол у окна, за которым и поработать и поесть можно.
— Там ученическая, можете оставить вещи, — ткнула Фегора пальцем в дверь, а сама, сняв сумку с пояса, вышла назад в сени. Кажется, там имелась еще одна дверь, наверное, в личные апартаменты хозяйки.
Я не стала дожидаться повторного приглашения и навалилась на тяжелую, зато совершенно не скрипящую створку. Шесть топчанов-кроватей вдоль стен, накрытых шерстяными одеялами, короба в изголовьях — вот и вся роскошная меблировка ученической спальни. Да уж, будущих светил артефской магии никто здесь баловать не собирался. В центре спальни оставалось некоторое пространство для маневра. Гиз, очень быстро присоединившийся ко мне по праву и обязанности телохранителя, окинул комнату цепким взглядом и окончательно убедился в отсутствии потенциальной опасности. Тут даже никаких пчелок не жужжало. Фаль, осмотревшись, умчался исследовать прочие комнаты. Я преобразовала шкатулку в сундук и занялась сменой насквозь мокрых шмоток на сухие и теплые. Попутно предложила мужчине, размещавшему свои и братовы вещи:
— Ты бы тоже переоделся.
— Нет смысла, с лошадьми до конца разберемся, потом, — отмахнулся Гиз, стряхивая со лба мокрую прядь.
Эльфийские плащи до определенной степени защищали от дождя всех, но комбинезонами или скафандрами не являлись, и ливень все равно ухитрился промочить нас практически насквозь. Наверное, чтобы не мокнуть в эльфийских плащах под небесным водопадом, нужно быть эльфом. Люди такого дара лишены вчистую. Это только сильфы просто мокнут, когда хотят, и остаются совершенно сухими в противоположных случаях.
Взять хоть Фаля. Мотылек, сидевший на моем плече всю последнюю треть дороги, в первые минуты ливня казался мне одной большой дождевой каплей. А потом как-то вдруг, без плавного перехода между состояниями, вновь засияли солнышком кудрявые рыжие волосы и заискрились сухой пыльцой крылья. Сильф был таким, каким хотел быть, и именно это являлось для него единственным физическим законом.
Гиз сбросил мокрую куртку на один из коробов и собрался уходить. Рубашка его тоже оказалась влажной и липла к телу. Я глубоко вздохнула. Киллер чуть заметно выгнул бровь, молча спрашивая о причине волнения. Моя рука поднялась и погладила прохладную кожу ключиц, Гиз перехватил пальцы, прижал к горячим губам и замер на мгновение, обжигая взглядом. В нем было написано точно то, что не нуждалось в переводе браслета-змейки. Хотелось завернуться в его взгляд, в сильные и нежные объятия, согревающие лучше любых заклятий или напитков. Только он остановил с явным сожалением:
— Намокнешь… позже.
— Позже, — согласилась я, понимая, что все-таки попрошу сегодня Киза лечь где-то в другой части дома или его попросит об этом брат…
Гиз ушел к животным, а женская часть в моем лице, в лице, вернее пятачке, свинки с чудным именем Риалла и в лице собственно домовладелицы осталась. Я шмыгнула носом, быстро закончила с одеждой и вернулась в общую комнату, где в двух котелках, поставленных на печь, уже варила что-то Фегора.
Вот это скорость! И я всегда считала, что одеваюсь быстро! Да уж, сравнила улитку со скороходом. Я только стянула хлюпающую одежду и нацепила другую, не особенно озадачиваясь тонкостями выбора (главное, чтобы тепло было), и сунула мокрое шмотье в сундук для магической просушки и чистки. Фегора же не только просушила волосы, сменила прогулочное платье на домашнее (тусклое, какое-то пепельно-голубое), а еще и кашеварить начала. Волосы, кстати, у нее оказались очень светлыми, желтыми, как лежалая солома, и ужасно пушистыми. Они окружали голову, превращая серьезную артефактчицу в недовольный жизнью одуванчик антропоморфного вида.
От котелков на печке пахло травами, вот только запах этот казался совершенно несъедобным. Приятным, как приятен дезодорант или духи, но ведь их не станешь лопать на ужин. Или нас вовсе кормить в этом доме не нанимались и варили сейчас какой-то сложный состав, один из многих, разработанных научным проектом по артефактному зельеварению?
Беседовать со мной Фегора не рвалась, словно и не заметила прихода, свинка пристроилась рядом с наставницей и вела себя тише воды ниже травы.
В том котелке, что справа, жидкость бурно запузырилась, «кулинарка» вытянула руку вверх, зачерпнула что-то из горшочка на полочке слева от печки и высыпала в варево горсть опилок. Причем не просто высыпала, а в форме знака. После этого пузырение прекратилось, «яство» выровняло поверхность и застыло как холодец.
Фегора взяла котелок прихватками и вылила содержимое грязно-бурого цвета в миску на полу.
— Пей! — скомандовала хозяйка.
Я вздрогнула. Пить из миски на полу? Не слишком ли эксцентрично? А на стол никак поставить нельзя было?
Однако же оказалось, что приказ, отданный в столь безапелляционной форме, не имел никакого отношения к случайным гостям. Свинка поспешно засеменила, сунула пятачок в миску и зачавкала. Вряд ли варево было приятным на вкус, однако хрюшка дисциплинированно схарчила все содержимое, пока Фегора домешивала нечто во втором котелке. Запах оттуда шел не столь противный, как от первого, но и деликатесным его не назвал бы никто, ну если только какой-нибудь гурман из Древнего Рима, уважавший тухлятину и шпиговавший себя чесноком во избежание отравления.
Домешав и доварив второе зелье, хозяйка зачерпнула половник и вылила его в пузатую толстостенную кружку. На этот раз она совершенно точно обращалась ко мне:
— Выпей. От простуды.
Не приказала, больше посоветовала, и я осторожно приняла у нее из рук посудину. Пригубила почему-то успевший остыть до нормального состояния горячего чая напиток. Вкусным, как и ожидалось, он не был, впрочем, все равно оказался куда приятнее многих лекарственных средств из моего мира. Кто разжевывал таблетку но-шпы или пил обычную микстуру от кашля а-ля «сладкий бензин», тот поймет.
Зато горло обволокло приятное, нежалящее тепло, провалилось ниже по пищеводу и согрело живот. Потом почти сразу начал уходить холод из всего тела, даже из кончиков пальцев на ногах.
— Спасибо, — вполне искренне поблагодарила я и покосилась на свинку, как она там.
Да, на нее посмотреть действительно стоило, поскольку хрюша Риалла на глазах утрачивала свинские очертания. Она пошла рябью, как если бы художник-аниматор поспешно перерисовывал персонаж. Вот было животное, а теперь его пропорции утратили четкость, чтобы в несколько следующих мгновений быть перерисованными в худощавую молоденькую девушку с копной настолько спутанных волос, будто их нарочно сбивали в колтуны.
Сидит на полу, поджав колени к груди, вернее, тому месту, где таковой положено находиться у юных дев, девчонка Риалла. Чумазая, смущенная и очень счастливая оттого, что все-таки обрела человеческий облик. На суровую Фегору устремлен бесконечно признательный, хоть и с примесью опаски за грядущие наказания, выразительный взгляд серых глазищ из-под длинных ресниц. Пожалуй, я понимаю, почему такую девицу отправили к учителю женского пола — у нашей хозяйки сердце не дрогнуло, она осмотрела ученицу, прикидывая, удачно ли прошел процесс обратной метаморфозы, и скомандовала столь же категорически, как приказывала свинье:
— Сейчас начнет тошнить, не сдерживайся, после отмоешься и наденешь чистое, а тряпье на выброс.
Девушка, как солдат по команде, вскочила и убежала в ученическую спальню, вернулась с аккуратной скаткой одежды под мышкой и так же бегом вылетела за дверь, зажимая свободной рукой рот.
Я задумалась, а где тут моются, сегодня уже точно на водные процедуры не тянуло, лимит исчерпан, а вот завтра не отказалась бы, если тут не плещутся прямо на улице, набрав воды в корыто. Вдруг суровая Фегора стоит за очень натуральное хозяйство и закалку?
Женщина мое недоумение заметила и даже снизошла до краткого пояснения:
— Мыльня пристроена позади дома.
— Понятно. Не знала, что для магического варева не только куски дародрева нужны, а еще куча всего всякого. Тоже волшебное?
— Нет, рвотное, очистительное, связующие компоненты, адсорбирующие магические частицы из тела и выводящие их без вреда для организма, — деловито, с едва заметной насмешкой объяснила артефактчица. — Глупая девчонка умудрилась проглотить при обороте недоделанный артефакт, пришлось варить многофункциональную смесь для ликвидации всех последствий. Талант есть, голова на плечах тоже, а рассудительности Творец недодал.
— Случается, может, с возрастом придет, — предположила я, преисполнившись благоговейного уважения к хозяйке дома и ее знаниям, помноженным на практические умения. Недаром Риалла так сюда рвалась, понимала, кто сможет помочь!
— Ой, не знаю, — покачала головой Фегора. — Присмотрюсь еще, но, если за ум не возьмется, придется ей с мыслью о посвящении в Артеф распрощаться. Жаль, девочка хорошая, но не одним даром артефакторы живут. Ответственность потребна не меньше! — Хозяйка нахмурилась и, закрывая тему, заговорила о другом, более насущном, чем психологические особенности кадрового гильдейца-артефактора: — Я гостей не ждала, на ужин сыр, хлеб и вяленое мясо.
— Спасибо.
Я в принципе была согласна и на бутербродное голодание, только в нашей компании еще мужчины имелись и одна очень голодная птичка. Та самая, что вернулась с облета территории пару минут назад и сейчас при словах «сыр и мясо» сделала охотничью стойку у меня на плече.
— А не будете возражать, если мой спутник дополнит ассортимент блюд чем-то более существенным, воспользовавшись вашей печью?
— Нет. — Легкое удивление проскользнуло в голосе хозяйки, когда она спросила: — Сильф способен сотворить еду? Не мал для того?
О-ба-на! Значит, настоящие артефактчики видят не экзотическую говорливую пичугу, а моего дружка в истинном виде, знают, как правильно его именовать и определяют возраст на глазок?! Интересный факт! Может, здесь где-то колония сильфов обитает, а мы не в курсе и Гарнаг информацию зажал? Но предположение насчет готовки забавное! Я улыбнулась, Фаль так и вовсе покатился со смеху, болтая ногами.
— Нет, сильф больше по части дегустации, готовит Киз. Меня зовут Ксения, второго мужчину, который заходит в дом, — Гиз, сильфа — Фаль.
Поскольку имя хозяйки мы знали, было бы невежливо сохранять инкогнито, да и общаться в стиле «эй, ты, гость» затруднительно и не способствует установлению доверительных и доброжелательных отношений.
Принимая к сведению названные имена, Фегора коротко кивнула и возражений насчет освобождения рабочего места для приготовления ужина не высказала. Золотой человек! Не каждая хозяйка на свою кухню готова чужого пустить, даже если сама варить не желает.
Хотя мне почему-то показалось, что дело не в легком характере артефактчицы, а в явной неохоте возиться с приготовлением пищи на пять человеческих персон и одного сильфа в придачу. Или, если уж рассуждать не о росте объектов, а о количестве поглощаемой пищи, то сильфа поставим вперед, а людей — вагончиками за самым ценящим вкусную еду созданием.
Заручившись согласием Фегоры, я выслала Фаля гонцом к киллеру-кулинару. Все равно сильф, если не захочет, не намокнет, а Киз, во-первых, пусть знает, что ужин на его совести, во-вторых, пусть захватит из наших пожитков съедобные ингредиенты, из которых будет творить. Кто предупрежден, тот не только вооружен, но и имеет все шансы получить хорошую трапезу в рекордно сжатые сроки. Это я уже про себя.
Вот такая я коварная и расчетливая! Сама вкусно поесть не против, и, к тому же если накормить нашу потенциальную собеседницу, появится шанс расположить ее к разговору не только за счет рекомендательного письма, но и за счет нашего общественно полезного поведения.
Кстати, о ненастье. Вредный ливень, как ревнивый любовник, проводив нас до дому до хаты артефактчицы, почти стих. Первые несколько минут в окошко стучали частые капли, а потом тяжело шлепались редкие и особо крупные запоздалые телеграммы от улетающей тучи. Так что Киз вошел в дом уже переодетым в сухое и быстро взялся за приготовление пищи. Если услуга «телохранитель-повар» оплачена авансом, то и смысла нет вредничать, тем более когда сам есть хочешь.
Впрочем, антипростудным настоем Фегора напоила всех, кроме сильфа. Тот попробовал глоточек, вкусным не счел и переключился на ожидание ужина. Зато лично я была абсолютно уверена: все, что будет помещаться в желудок сверху, на сто процентов окажется куда как съедобнее противооборотного варева и артефского фервекса.
Киз приготовил нам некий скоростной вариант похлебки с мясом и крупой, щедро сдобренной травками и порошками приправ из припасов, да еще и напиток заварил из тех сборов, что нам дала в дорогу благодарная лекарка. Я уже привычно подогрела воду для оптимизации процесса сотворения еды и смирно устроилась на скамейке у окошка — ждать. Все-таки антидот антидотом, и лечебный эффект Дэлькоровой терапии великолепен, но ноги к вечеру подкашивались, хотелось тихонько посидеть в уголке.
Вскоре из мыльни вернулась чистая, виновато-радостная девушка-свинка, пришел Гиз, и мы сели ужинать. Своих гавриков Фегора дрессировала великолепно! Риалла села в дальнем конце стола и рот раскрывала только для того, чтобы отправить туда ложку с очередной порцией Кизовой стряпни, мы тоже молчали. Письмо перед ужином я хозяйке дома отдала, а как там она дальше поступит, отошлет девочку или позволит присутствовать при разговоре, пусть сама решает. Я особой необходимости в соблюдении режима строжайшей секретности не видела, но мало ли…
— Иди спать, Риалла, — велела хозяйка, едва чашка ученицы опустела.
Та вспыхнула, гневно сверкнула глазищами и сникла — вспомнила, видать, кто из нас пятерых час назад на четырех бегал и хрюкал.
— Благой ночи. — Встала, подчеркнуто-прямая, плечи назад, голова гордо вскинута, влажные волосы легли волной по плечам, чисто королева, если бы не серая ткань учебной одежды — штаны, рубаха, верхнее платье — стиль унисекс. И ушла, дверь в спальню притворила подчеркнуто тихо, столь же многозначительно можно было только грохнуть ею о косяк.
Мы проводили ее ответными пожеланиями хороших снов, и в комнате на секунду воцарилась тишина.
