ГЛАВА ПЯТАЯ
Патетическая
Наутро Клоти встала спозаранку. Накануне они с Серегой прошептались до глубокой ночи, попеременно выясняя и объясняясь, сочувственно сопя в паузах, а потом совместно ругая всех Серегиных ворогов на чем свет стоит. В процессе беседы приходилось то и дело перемещаться из кухни в комнату и обратно – поскольку из кухни их дважды выселяли родители, также пожелавшие вкусить бренной пищи. Картошка, которую Серега нажарил на домашнем сале, вышла просто замечательной. И шла на ура. Так шла, что ближе к вечеру ему пришлось повторить сковородку на бис. Серега и сам диву давался, как это у него так получилось – по тарелкам красовалась не просто картошка, а вкуснейшая золотистая россыпь обжаренных ломтиков, щедро приправленная розовато-коричневыми и хрустящими шкварками. И подавалось все это под соленые огурчики, нежно похрустывающие на зубах, да под белые грибки в легчайшем маринаде… В общем, все ели и никто не жаловался. Клотильде картошка понравилась безумно. Настолько, что она всерьез собралась осчастливить Империю Нибелунгов картофельными клубнями – вместе с технологией квадратно-гнездовой рассадки родимого овоща. Технологию поведал старший Кановнин, обрадованный интересом аристократической гостьи к картофелю, этому почти единственному ныне средству выживания российской интеллигенции – ибо какой интеллигент из глубинки не держит своего огородика, в котором и сажает сей на диво урожайный продукт. С одного ведра у интеллигента выходит десять, вот и есть чем кормить семью холодной зимой…
Мама к появлению Клоти отнеслась терпимо. Даже поулыбалась при первой встрече приветственно, задав для приличия парочку вопросов – как, мол, у вас там в Литве? Зимы снежные? А летом на берегу по-прежнему можно найти янтарь? Клоти поначалу в недоумении делала большие глаза, но потом, шедро понукаемая в бок Серегиной рукой, после небольшой паузы согласилась растерянным голосом со всеми мамиными предположениями – да, дескать, снегу там зимами наметает просто пропасть сколько. По самое… в общем, по это. И кантаря этого вашего летом по берегу столько валяется, что хоть одним местом… То есть хоть ногой пинай. Мама умилилась и тут же пустилась в пространные воспоминание об отдыхе в Паланге, куда они ездили с папой еще в те года. Папа, до этого скромно поддерживавший супругу за локоть, всего через пять минут балтийских откровений сумел оперативно оценить обстановку – а может, его просто смутило недоумение в глазах аристократической гостьи, возникшее после маминых восторгов на тему пляжа, где матушка возлежала в купленном из-под полы ку: пальничке (история покупки прилагалась). И уволок маму в спальню – продолжать на свободе начатую тему. В общем, встреча родителей с литовской баронессой прошла так, как Серега и надеяться не смел. И на всю светлость этого вечера легло одно-единственное смутное пятно – момент, когда матушка Сереги решила поиграть в игру под названием «я есть сверхсовременный родитель и понимаю нужды всего подрастающего и созревающего». Свершилось это просто – ближе к ночи любимая родительница заглянула в «гостиную», изо всех сил стараясь сохранить видимость того, что делает это как бы между прочим. Как раз в этот момент Серега с леди Клотильдой посиживали на диване, перешептываясь и возбужденно махая руками. Мама светски улыбнулась, а затем до крайности приятным голосом поинтересовалась, как именно ей стелить постель для молодежи – вместе или раздельно?
Клоти, вся залившись клюквенным цветом, одним могучим прыжком соскочила с дивана. И отрапортовала, что благородной девице ее происхождения и воспитания невместно делить постель с мужчиной. Особливо в доме его родителей. И, само собой, стелить им надо раздельно. Мама, тут же ответно смутившись, разразилась потоком извинений. И тихонечко ретировалась, запечатлев на осунувшемся за последнее время личике почтительное уважение пополам с ностальгией – дескать, надо же! Какая девушка… Совсем как во времена моей юности…
Серега, для которого этот вопрос не стоил и выеденного яйца – он-то понимал, что и помыслить не смеет о подобном, слишком уж много значила для него леди Клотильда, слишком уж была… бесценной, что ли, – решил больше маму не смущать. И поставил себе на заметку, что отныне стелить будет сам. Чем и занялся немедленно после ухода мамы, постелив себе на полу, а леди Клотильде на своем продавленном диванчике.
Но все это было вчера, а сейчас Клоти радостно утопала в ванне. После вчерашнего экспресскурса на тему «Как крутить краны и что дергать в туалете» Серега за нее уже не беспокоился. И сейчас полеживал спокойно, слушая, как Клоти открывает краны на полную мощь и плещется под душем. Клоти даже в своем феодально-магическом средневековье любила помыться, так что современная ванная показалась ей чем-то вроде отделения рая, по недомыслию Божьему спущенного на землю, в Серегин мир.
Итак, Серега валялся на полу, а Клотильда плескалась в ванной. Мама с раннего утра унеслась в свою детскую поликлинику, так что в квартире теперь стояла блаженная утренняя тишина (не считая, конечно, плеска Клоти под струями воды). Отец, в отсутствие матери неприкаянной тенью отца Гамлета топтавшийся по квартире, сунул голову в двери «гостиной» и шепотом напомнил:
– Сереженька, а как же колледж?
– Пропущу ужо, – нахально объявил Серега родителю. И с хрустом потянулся, гулко стукнув при этом кулаками по полу.
Лицо отца мгновенно приняло укоризненно-воспитательное выражение.
– Сереженька…
– Да знаю я, – безмятежно отозвался Серега. – Ученье – оно свет, а как неученье – так чуть свет, и на работу… Пропущу один день, ничего не случится. Должен же я поводить гостью по городу, показать наивной девушке все местные достопримечательности – навроде «Макдоналдса» и памятника вечно сушеной вобле…
– Не забудь краеведческий музей, – напомнил Сереге старший Кановнин.
В свое время именно рукой Серегиного родителя собранию местного краеведческого музея была преподнесена солидная коллекция минералов и кристаллов. В числе которых имелось и несколько полудрагоценных друз – довольно дорогих, надо отметить. Так что теперь отец – а он не чужд был некоторого тщеславия – всем и всегда советовал сходить в музей. Щедрый подарок был помечен скромной табличкой, прячущейся где-то в самом конце витрин с минералами. Текст на табличке был самый непритязательный: «Преподнесено частным дарителем». Без указания имени.
– Всенепременнейше! – легкомысленно пообещал Серега. И подрыгал ногой под одеялом, обозначая свое пожелание встать.
– Да-да, – предупредительно сказал отец, – ухожу, Сереженька.
Он успел встать и даже переодеться в свои старенькие тренировочные штаны, прежде чем в комнату вернулась леди Клотильда – вся распаренная после душа, с мокрыми волосами и бисеринками влаги, повисшими на длиннющих ресницах.
– Ну что, сэр Сериога, – дружелюбно прогрохотала леди, запахивая на груди потуже черную шелковую рубаху и вылавливая в ворохе простыней на диване широкую змею рыцарского ремня. – Грядем на завтрак? Ибо дела следует начинать с легкой головы, но – на тяжелый желудок! В смысле наполненный завтраком.
– Грядем, – легко согласился Серега.
И они двинулись на кухню. Там у окошечка с печально опущенной головой сидел Кановнин-старший. Как раз сегодня был день первой выплаты по заему, вспомнил вдруг Сергей. На мгновение ему стало стыдно, что вот он радостный, счастливый, под ручку с любимой боевой подругой – а отец в это время в горести, в печали, в ужасе от всего предстоящего… «Однако теперь я ничем не могу помочь отцу», – с холодной практичностью подумал Серега. И устыдился таких мыслей еще больше, чем собственного радостного личика. Надо будет уломать каким-нибудь способом короля эльфов открыть проход в Нибелунгию не только ему, но и его предкам, – и забрать родителей в принадлежащий ему ныне замок Дебро (правда, пока он здесь, владение, как говорится, было чисто умозрительным).
Одно плохо – замок располагался в Империи Нибелунгов, и факт такого владения ему придется как-то объяснить любимой семье. Но лучше уж потрясти родителей до глубины души рассказом о собственных странствиях в феодально-магических нетях, чем видеть их бомжующими по родному и славному городу Мухолетову…
Отец с появлением на кухне дамы (да еще и аристократического происхождения) тут же благовоспитанно встал. Прямо-таки взмыл с табуретки. И любезно предложил:
– Не хотите ли тертой морковки, милая… э-э… леди?
Титул, который Серега посоветовал отцу употреблять в обращении с литовской баронессой, звучал у того в устах как-то скомканно. И тяжеловесно. Сказывалось советское воспитание, уроки марксизма-ленинизма и классовая ненависть к феодалам-угнетателям…
Леди Клотильду от упоминания моркови аж перекосило. Но затем она пересилила себя и вполне спокойно произнесла:
– Почтительнейше благодарю вас, уважаемый сэр. Э-э… Несомненно, из ваших искусных рук вышло это вкуснейшее блюдо?
Отец покивал, а леди Клотильда вновь ударилась в политес:
– С радостью вкушу я столь достойной пищи…
– Ага, и заработаешь себе изжогу, – перебил ее Сергей. – Отец! Я сам приготовлю для гостьи что-нибудь… что-нибудь не такое достойное.
Клоти тут же с радостной дрожью в голосе заявила:
– Действительно. Недостойна я такого чуда кулинарии, как это тертое…
В ее мире, припомнил Сергей, морковку давали только лошадям. Рыцарь, как и положено рыцарю, потреблял внутрь исключительно мясо, хлеб, сыр, пироги… На крайний случай похлебку. А тут встретили котлетами из геркулеса, утром травят тертой морковью…
Отец потихоньку ретировался с кухни. Серега, вдумчиво почесав в затылке и перебрав мысленно список имеющихся в наличии продуктов – не слишком длинный, кстати, – решил приготовить на завтрак макароны под сыром. Благо и сыр в холодильнике зазря плесневел, презираемый родителями-сыроядцами и кашеедами, и макароны он лично купил на днях – длинные такие, тоненькие. Словом, рай для того, кто понимает.
Макароны, приправленные кусочком желто-белого масла и укрытые сверху толстым слоем тертого сыра, Серега еще присыпал соленым мелко резанным укропом. И для красоты разложил по тарелкам несколько длинных полосок копченого бекона, огрызок которого отыскался в глубинах холодильника. Клотильда наворачивала макароны со здоровым аппетитом, подозрительно поглядывая на лужицу кетчупа, которую Серега налил ей с краешку тарелки. Но потом осторожно макнула туда разок вилку с наколотыми макаронами, пожевала и одобрительно качнула бровью. Кстати, к удивлению Сереги, мускулистая длань леди-рыцаря держала вилку вполне уверенно. Хотя в ее родном мире вилок он вроде бы не видел.
– Зело вкусно ты готовишь, друг мой Сериога, – с набитым ртом промычала леди Клотильда и одобрительно постучала кулаком, в котором была зажата вилка, по Серегиному плечу. – Отныне в странствиях наших ты будешь за повара. А я тебе за то коня чистить буду.
– Спасибо, – от души поблагодарил он расчувствовавшуюся рыцаршу. – Я всегда этих зверей боялся.
Трапезу они закончили с чувством глубокого внутреннего удовлетворения. С тем самым чувством, с каким прежде российский народ, именуемый тогда еще советским, встречал все решения одной судьбоносной партии. Затем Серега сложил посуду в раковину, торопливо помыл. Леди Клотильда предложила свою помощь в столь сложном деле, но он ее решительно отверг. В конце концов, все-таки гостья, дама, баронесса (и в отличие от него, герцога по праву мандонады, Клоти была баронессой по праву рождения). В ответ на отказ та только покивала головой, заметив, что рыцаря красит любой труд. И, со вздохом распустив пояс на одну дырочку, расположилась на стуле повольготнее. Правда, ног на стол закидывать не стала, – видимо, манеры ковбоев и рыцарей имели определенные отличия. Серега, покончив с посудой, уселся напротив. Помолчал, обреченно изготовляясь – сейчас, надо думать, начнется разговор о неприятном. О том, как он проворонил меч, о том, как жить и что делать дальше…
– Сэр Сериога, – размеренным тоном начала леди Клотильда, – глупо, что ты пошел к ростовщику продавать свой меч, не наведя о нем предварительно справок. Но ничего, сегодня мы к нему наведаемся. Вдвоем. Люблю объяснять наглецам, что Всемилостивейший наш Господь свою заповедь «не укради» написал исключительно для того, чтобы ее хоть иногда почитывали…
Серега кашлянул. Потом облизнул почему-то враз пересохшие губы и сказал:
– Клоти, гм… Здесь так не положено. Если что-то случилось, нужно обращаться к милиционерам. Ну помнишь, к тем, которых ты за слуг приняла…
– Сэр Сериога, – отказалась его понять леди Клотильда, – рыцарь не нуждается в ком-то, чтобы защитить себя или свое имущество. Пока я способна держать меч в руках, мне не нужны одинаково одетые ми… милинеры!
– Клоти, – тоном няни над непутевым дитя проговорил Серега, – в нашем мире нет рыцарей и… гм… другие правила. Мы не имеем права защищать себя сами – мы должны обратиться в органы, написать заявление…
– Не имеете права защищать себя сами?! – с расстановкой переспросила леди Клотильда. И трубно взревела: – Только смерды не имеют права защищать себя сами! Да и то не столько права не имеют они, сколько возможности! И посему принадлежат своим господам, кои и должны предоставлять им защиту! Запомни, сэр Сериога, – каждый свободный человек имеет право при нужде защитить своей собственной рукой и имущество, и честь свою!
– Клоти, здесь другой мир. И феодальным правилам…
– Сие не правило. Способность защищать себя – чуть ли не добродетель для рыцаря!
– Мне очень жаль, но феодальным добродетелям тут тоже не место! Пойми, Клоти, в нашем мире нет рыцарей. Мы все – одни сплошные граждане!
– Не вижу, чем вы отличаетесь от смердов, – разъяренно выпалила Клоти.
В дверях кухни бесплотной тенью возник вдруг отец. Глаза у него были запавшие. И обведенные синими кругами. Отец внимательно посмотрел народное чадо, посиживающее на табуретке напротив Клотильды. Затем мягким, чуть виноватым голосом произнес:
– А я вот всегда полагал, Сереженька, что Господь Бог выделил нам всем одинаковые добродетели. И выделил их на все времена сразу. И права у людей должны быть примерно одинаковыми – что при светлой заре капитализма в одной отдельно взятой стране, что при темном феодализме. И в чем-то добрая девушка… э-э… я думаю, права. С исчезновением рыцарства в нашем цивилизованном мире исчез и некоторый оттенок свободы.
Серега воззрился на отца. С недоумением воззрился. Что это – «великий Герцен пробудил декабристов»? Ага, а Клоти, значит, страдающего российского интеллигента?
Старший Кановнин сыновнее недоумение, похоже, даже не заметил, добавив с неожиданной горечью:
– Лучше смерть в поединке, как в те года… Лишь бы не находиться в своем нынешнем положении. И пойти некуда, и пожаловаться не на что… А так – перчатку в лицо, и пожалуйте к барьеру! И ни улик тебе не надо, ни расписок, ни судов…
Он повернулся и растерянно побрел по коридору прочь.
Клоти, бросив на Серегу выразительный взгляд – мол, да посочувствуй же ты человеку! – закричала ему в спину:
– Уважаемый сэр Влу… сэр Владмир! Не вините себя! Всякий честный человек может и даже обязан довериться своему другу! Нет вашей вины в произошедшем – одна лишь воля Всемилостивейшего! Утешьтесь же, добрый сэр, прошу вас…
Серега, из которого леди Клотильда вчера успела вытянуть все подробности, в том числе и причину, по которой он потащил свой меч на продажу, слегка смутился. Все-таки это было тайной его отца. Хотя и не за семью печатями.
Но, с другой стороны, укорять Клотильду тоже как-то не с руки. Она же из самых добрых побуждений, по доброте сердечной…
– Клоти, не надо об этом, – шепотом попросил свою боевую подругу герцог Де Лабри. – В конце концов… гм… папа об этом мне еще не рассказывал. Я просто сам узнал.
Клоти ойкнула. Серега посмотрел на ее лицо, такое очаровательное (и даже беззащитное в этот момент!), успокаивающе сказал:
– Все, проехали. В смысле – не будем больше вспоминать. Клоти, ты поняла, что разбираться с хозяином магазина мы не будем? Запомни – иные времена, иные нравы.
– Отвратительные нравы, – гордо вымолвила леди Клотильда. – А вот насчет ростовщика ты ошибся. Мы отправляемся к нему прямо сейчас!
– Нет, Клоти!!
– Успокойся, сэр Сериога. Не буду я крушить зубы этому мерзавцу. Вот папой-бароном клянусь – просто зайду туда, скажу на ушко этой образине, сыну задничного дерьмоеда, два слова – и все! И тут же кругом марш через левое плечо и вон из его лавки.
– Клоти… – с неким сомнением протянул Серега. Если леди действительно не хочет чесать свои кулаки о физиономию грабителя-антиквара, то… то на хрена ей вообще это нужно?
– Клянусь, – жарко побожилась тем временем баронесса, – что не испачкаю благородную длань об его проклятую физиономию, честно выдержу бой с этим искушением, просто скажу два коротких словечка – и тут же вон, радостным шагом, скоком веселым, как оно и положено рыцарю.
– Положено? Скоком? Гм…
– Это из песни. «Баллада о рыцаре, подвергшемся искушению», – радостным тоном доложила ему леди Клотильда. – «Рыцарь, поддавшись искушению, смело длань свою простер. Но понявши, в чем тут дело, живо длань свою отвел. И радостным шагом, скоком веселым попер тот рыцарь вслед за Перигором…»
– Перигор… – сосредоточенно порылся в памяти Серега.
Увы, там все было пусто. Похоже, объект с именем «Перигор» в Империи Нибелунгов ему ни разу не попадался.
– Это был сюзерен того рыцаря, – снисходительно просветила глубоко задумавшегося герцога Клоти. – А длань свою рыцарь отвел не от чего-нибудь, а от прекрасного и обнаженного тела феи Мурлинды, коя явилась совратить бедняжку-рыцаря прямо во время марша!
– А почему же бедняжку? – невпопад поинтересовался Серега.
На лице Клотильды начало прописываться самое что ни на есть глубокое сочувствие.
– Потому что искушение-то было каково!! – взвыла добрая сердцем Клоти. – Восчувствуй всю печаль, сэр Сериога! – Тело у феи сияло прелестью несравненной, один пупок был аки чаша… для благословенного вина. И каждое бедро было аки круп его рыцарского коня, и груди были аки скалы, возвышающиеся над равниной Махаонской…
– Представляю, – пробормотал Серега. Действительно, красоты были живописнейшие. Особливо для любителя горных пейзажей пополам с портретами лошадей. Не женщина, а прямо-таки мечта конного альпиниста.
Клоти же продолжала мечтательным тоном:
– Зловредная фея хотела заставить рыцаря позабыть вассальную клятву своими неисчислимыми прелестями, манящими и зовущими, зовущими и манящими… Так вот! И я, как тот рыцарь, клянусь преодолеть сладостное искушение. Зайду только на два слова – и никому в морду не дам, правда-правда, честное слово и все такое…
Близкое знакомство с великим могучим на Клоти подействовало развращающе, подумал Серега. Леди время от времени начала сбиваться с благородного рыцарского жаргона на язык стандартных русских подворотен – все эти «честное слово», «правда-правда и все такое»… Того и гляди, запахнет родным трехэтажным матом… Впрочем, оборвал себя Серега, что за ханжество? Если хорошенько покопаться в памяти, леди Клотильда и в Нибелунгии отнюдь не брезговала крепким словцом и даже коллекционировала особо выдающиеся перлы. Так что речь идет не о падении высокого рыцарского нрава, а о логическом продолжении оного в другом языке…
Серега с сомнением качал головой и просвещал Клоти на тему того, чем это может быть чревато: и ОМОН, и обвинения в угрозах (а то и в краже!). Но Клоти уже тащила его за рукав по коридору и приговаривала, что опасности никакой, она его вообще с собой брать не собирается, он подождет ее снаружи. И слова те совсем не страшные, она клянется, и с Серегой ее никто не свяжет. Просто два коротких слова!
«Я знаю два слова, два матерных слова», – всплыло вдруг в голове у Сереги. Интересная аналогия…
Небольшая заминка в движении наступила у самых дверей. Серега вдруг разглядел на вешалке массу черной, скользко шуршащей ткани – новые занавески, что ли? Последние мамины изыски на дизайнерском поприще? Странно, что он их прежде не видел…
Но тут Клоти решительно протянула руку и содрала с вешалки всю эту массу. И Серега все понял. Клоти явилась сюда в своем рыцарском плаще – длиной до шпор и шириной с целое море. Верность имперской моде…
Вереница складок из тяжелого имратинского шелка опахнула пол и сомкнулась на плечах Клоти. Мощная фигура леди-рыцаря, облитая с ног до головы черным складчатым шелком, смотрелась потрясающе. И в то же время была несколько отставшей от моды – лет этак на семьсот – девятьсот…
– Клоти, может, наденешь мамино пальто? – робко предложил Серега. – Все-таки поздняя осень на дворе, в твоем плаще может быть холодновато…
– Не бойся за меня, друг мой Сериога. – Леди улыбнулась во всю ширь своего оскала, затем мощно хлопнула Серегу по плечу (и хотя он уже не присел от этого, как то бывало прежде, но коленки все-таки ощутимо дрогнули). Леди на глазах вновь превращалась в ходячий бронетанк феодальной эпохи. – Если рыцарю не хватает для обогрева одного плаща, значит, ему уже не стоит странствовать! Мне же пока далеко до упокоения в замке предков!
Сказала как отрезала. И железным шагом вынеслась на площадку, утащив за собой по пути Серегу, едва успевшего напялить на ходу дешевый китайский кожушок.
Клоти выделялась на городских улицах и статью, и ростом. А также своим экстравагантным видом. Но лишь немногие оглядывались ей вслед – современная мода нынче зашла так далеко, что в ней вполне могло найтись место и рыцарскому плащу феодальных времен. Лишь особо посвященные барышни косились на Клоти слегка пораженными взглядами, в которых просвечивала обида пополам со жгучим интересом к новому фасончику, дико новому и наверняка завезенному здоровенной девицей из самих столиц. Или же и вовсе из блаженной заграницы…
А вот утомленного вида тетки и рабочего облика мужики топали мимо них по улице с совершенно равнодушными лицами. Они-то как раз не видели слишком больших различий между плащом Клотильды и осенними одеяниями прочих дам – в виде сероватых роб, завешенных шалями с кистями и бахромой, а также черных солдатских шинелок, в которых ныне бродили чуть ли не поголовно все девицы города Мухолетова.
Они подошли к троллейбусной остановке, и Серега решил, что сейчас самое время для небольшой лекции. Хотя Клоти уже видела «самодвижущиеся экипажи», но идея общественного транспорта все же требовала отдельных пояснений.
– Клоти! Мы тут ездим по нашему городу на таких… ну, каретах. Общественных. За небольшую плату. Кареты называются – троллейбус. Когда он появится, делай все, как я, и ничему не удивляйся. И учти, что наши кареты – без лошадей. Движутся путем волшебной силы.
– Ага! – обрадовалась Клоти. – Жажду увидеть очередное чудо твоего мира! Но не волнуйся ты так за меня, сэр Сериога. Достаточно вежественна я и знаю, что не полагается рыцарю глазеть по сторонам с разинутым ртом, аки простолюдину. Да и с магией я вполне знакома. Обещаю выполнять те же самые движения, что и ты. Ну, где же твой трилибус – показывай!
– Надо ждать. Подъедет.
Обещанное чудо появилось достаточно скоро – к великому Серегиному облегчению, потому что Серега уже начал беспокоиться за Клоти, одетую всего в два слоя шелка – рубашку со штанами и плащ. Правда, возможно, у нее под рубашкой было еще что-то… Воображение лихорадочно заскакало, описывая нижнее дамское белье феодального периода. Он прикрикнул на себя – в животе ощутимо потяжелело, и за-дышалось сразу как-то слишком часто. Увы, не время было для фривольностей и не место… Они влезли в распахнутые двери обшарпанного троллейбуса – Серега впереди, Клотильда за ним. И тут же прошли на пустынную заднюю площадку, встав там лицом к заднему стеклу. Точнее, так встал Серега, а Клотильда просто послушно последовала его примеру, как и обещала. Он глянул на нее искоса.
Лицо баронессы оставалось таким же спокойным и ровным, каким было и до появления в ее жизни чуда под названием «троллейбус». Она никак не отреагировала даже на появление кондукторши, получившей от Сереги помятую десятку. Во всяком случае, внешне не отреагировала.
Но как только та удалилась, баронесса сказала доверительным шепотом на ухо Сереге:
– Лишь две вещи смущают меня, сэр Сериога. Как я понимаю, ты вручил этой славной женщине деньги?
– Да. Понимаешь, Клоти, никто не будет возить тебя бесплатно.
– Это-то как раз я понимаю, – рассудительно заявила Клоти. – А вот почему у вас такие деньги? Словно… словно маленькие мятые тряпочки. И еще – зачем вам такие большие города? Вы здесь вынуждены заводить опчественные кареты, чтобы добраться на них из одного конца в другой. Не проще ли, как только город дорастет до определенного предела, прекратить селиться в нем и создать другой город неподалеку?
– Клоти, – принялся объяснять он. – Когда-то у нас все города были небольшими. Как и в твоем мире. Но потом… гм… население размножилось, у горожан, видишь ли, время от времени рождались дети, а им, в свою очередь, тоже нужно было где-то жить…
– А надо было просто изгнать из города часть простолюдинов, – с готовностью предложила Клоти. – За городскую ограду. И население враз бы сократилось, и город бы не рос. Да, а потом время от времени повторять подобные вещи – и так бороться с ростом городского населения.
Серега фыркнул.
– Знаешь, Клоти, чем больше город, тем больше налогов. А население в поле выгонять – так это же растранжиривание людских ресурсов. И к тому же потеря налогов.
– Налоги – это да, – тут же согласилась Клоти. – Особенно для владельца города.
Он хотел было объяснить Клотильде, что владельцев у нынешних городов в этом мире уже нет, есть единое правительство где-то в Москве, и все тут, но подумал хорошенько и махнул на это рукой. Зачем это ему и зачем такие подробности леди Клотильде? На нее и так вывалилось слишком много информации: телефоны, телевизоры, троллейбусы…
Они доехали до нужной остановки и спустились по помятым троллейбусным ступенькам все в том же строгом порядке – спереди Серега, за ним в кильватере леди Клотильда.
Он довел баронессу до дверей антикварного магазинчика, в душе раскаиваясь, что поведал Клоти подробности инцидента с мечом. И даже сделал довольно настойчивую попытку пройти внутрь.
Но Клоти, уже начавшая героически прогибать спину (в целях устрашения, надо думать) и расправлять плечи, и без доспехов достаточно широкие и внушительные под складками черного плаща, моментально пресекла всю эту самодеятельность:
– Сэр Сериога! Как уже сказала, одна войду я в логово этого гнусного гада… И хочу сказать —да не бойся ты за эту харю! Я же понимаю – у вас своих обидчиков обижать не принято. Их у вас принято исключительно любить и жаловать! С этими… братскими поцелуями в щечку, во!
Серега и хотел бы возразить, но вовремя вспомнил знаменитое библейское – «и возлюбите врага своего» – перепев Клотильдиной фразы.
Баронесса Дю Персиваль тем временем добавила внушительно:
– И запомни, сэр Сериога… Хоть ты у нас теперь и герцог, но у меня так же, как и у тебя, есть право поступать по своему усмотрению. С любой личностью – хоть в этом мире, хоть в другом. А тебе идти туда просто глупо. Меня же этот похититель рыцарских доблестей не знает и посему спокойно выслушает от меня кое-что. А именно – что надо!
И Клоти широченными шагами унеслась в двери магазина. А Серега остался стоять под накрапывающим с хмурого осеннего неба хлипким дождичком и ждать простодушную баронессу, почему-то свято верящую, что вразумить при желании можно всякого. Словом ли, кулаком ли…
Он топтался возле магазина, нервно переминаясь с ноги на ногу, и не замечал, что давно уже очутился посреди глубокой лужи, холодной и до ужаса мокрой,, как то и положено любой луже на излете осени. И все благодаря своему нервному топтанию. Клоти все не появлялась, время тянулось медленно, на душе кошки скребли… Ну и так далее.
Он уже вознамерился было ворваться в магазин с богатырским кличем «Не трожь мою девушку!», как вдруг двери распахнулись во всю ширь и Клоти вывалилась из них – вся розовая и довольно улыбающаяся. Следом из магазина никто вроде бы не рвался, и Серега враз успокоился. До какой-то степени. И даже позволил себе расслабленно спросить:
– А собственно, Клоти… Что ты ему сказала? Я имею в виду те два слова…
– Те самые, великие, – с достоинством произнесла Клоти. – «Не укради». И еще я ему сказала, что послушать ответ приду завтра.
– За… зачем придешь?!
– За ответом, сэр Сериога. И не волнуйся так. Вот хмырь этот совершенно не волновался. Удивился только. Да и то самую чуточку.
– Клоти, – Серега протянул руку к высокому чистому лбу своей боевой подруги, – может, у тебя жар… Да вроде бы нет. За каким ответом ты собираешься завтра прийти? За вольным ржанием в лицо?
– Сэр Сериога! – крайне довольным тоном заявила в ответ на это леди Клотильда. – Надо же дать человеку возможность раскаяться! Чистосердечно. И искренне надеюсь я, что за предстоящую ночь величие этих простых слов поразит его в самое сердце!
Что-то здесь было не так. Пусть Клоти и страдала некоторой наивностью, сопряженной со здоровой долей простодушия… но не могла она зайти в магазин только для того, чтобы этак игриво прошептать на ухо давешнему толстячку в полосатом костюме заветное «не укради». Не может рыцарь, знающий слово «ростовщик», верить в раскаяние подобного типа.
– Знаешь что, Клоти…
– Есть хочу, – радостным басом оборвало его наивное дитя феодальной эпохи. – И еще хочу посмотреть этот самый… памятный обелиск Вечно Сушеной Вобле. О котором ты вскользь упоминал вчера вечером. Надеюсь, то был достаточно великий рыцарь?
– Э-э… Это вечно сушеная вобла-то? – переспросил не успевший прийти в себя Серега. – Гм… Да, вобла – это вообще великая вещь. С ног до головы вся в чешуе – как в доспехах. Ты права, это почти рыцарь…
И он затолкал поглубже собственные сомнения – все равно ведь не скажет! – посвятив время лицезрению радостно-светлого лица Клоти.
– Есть хочу, – напомнила Клотильда. – Кстати, я еще не видела здешних трактиров, дорогой мой сэр Сериога. Но смею предположить, что и ваши трактирщики вороваты. И отнюдь не меньше наших разбавляют вино водой. Хоть здесь и другой мир, как ты говоришь, но твердо уверена я, что люди везде одинаковы.
Серега кивнул и пробормотал строки какого-то поэта:
– Натура человеческая вечна – что для нее миры и времена? Всего лишь бесконечность…
Он нашарил в кармане несколько купюр – собственные скудные сбережения, оставшиеся от разгрузки ящиков. Прикинул и решил, что на какое-нибудь скромное кафе вполне хватит. Затем Серега обозрел критическим оком улицу, змеей убегающую за поворот, в уме перебирая все ее бесчисленные кафе и забегаловки. Ну… Через два квартала тут имеется как раз то, что ему подойдет.
– Клоти! – начал было он.
И остановился. Пусть здесь нет ни поместья, ни его вассалов, но он все же герцог. А дама рядом с ним – леди и баронесса. И вообще Клоти учила его всячески блюсти приличия, особливо на людях.
– Миледи Клотильда, – церемонно сказал он и вскинул правый локоть, предварительно согнув его. – Предлагаю вам руку. И пройдемте в один местный… гм… трактир. Недорогой, но, смею вас заверить, относительно приличный.
– Само собой, сэр Сериога! – загрохотала Клоти, выпростала руку из складок плаща и грохнула ее на Серегин локоть. – Однако должна заметить… Вижу, что по-прежнему ограничен ты в средствах? Ну?
У Сереги внутри все тоскливо дрогнуло. Ага. Вот его болевая точка. Девушкам не нравятся бедные…
– Эльфийский король, – проникновенно сообщила Клоти, – именно это мне и предрек. Сказал, что верит он в твою способность быть… гм… интеллигентом! Во. Слово-то какое – звучит прямо как ругательство. Надо будет запомнить на всякий случай, будет чем блеснуть в рыцарских собраниях… Ну вот, он сказал, что тут все повторится. Прямо как в Империи Нибелунгов – ты и тут будешь нищ и гол, как этот самый…
– Сокол, – мрачно подсказал Серега.
– Нет, он сказал про другую птичку! Вроде как ощипанный петух…
Серега от души представил, как дает по роже его эльфийскому величеству.
– И он сказал, что непременно поможет. Надо будет только щелкнуть пальцами и погромче сказать три раза: «Бухорлог! Бухорлог! Бухорлог!»
– Ага, – злым голосом прокомментировал сообщение про бухорлогов Серега. – А насчет «сим-сима» там ничего не говорилось? Волшебник хренов…
На душе было муторно и тоскливо. Конечно, его эльфийское величество Эльфедра не виноват в том факте, что он, Серега, лицо не слишком обеспеченное. В материальном плане. Но и тыкать этим в лицо – это уж простите. Не по-королевски это, ваше величество…
– Короче, «Бухорлог!» я уже сказала, – до ужаса довольным тоном произнесла Клоти. – Теперь остается только ждать. Глянь по сторонам, сэр Сериога, не грядет ли помощь? А я тем временем посмотрю в небо.
– Зачем?
– А вдруг оттуда да ка-ак дастся кошелем по голове!
Логично. Оконце между Нибелунгией и его собственным миром открыться могло на любой высоте. И даже легкий предмет, условно выражаясь, набрал бы вполне приличное ускорение. Так что следовало смотреть вверх – знаменитое «люди гибнут за металл» в такой ситуации могло обрести слишком уж буквальный смысл.
Интересно, эльфийский король хоть знает, что в этом мире нибелунгские чаури не котируются? А то вдруг возьмет и пришлет именно их. Правда, они все равно из золота, так что пригодятся.
Хотя у него уже был опыт со сдачей драгметалла. И не слишком удачный.
Клоти сосредоточенно уставилась в небо, хмурое и беременное дождем.
Серега в свою очередь тоскливо перевел взгляд на окрестные дали.
И вдруг увидел неторопливо бредущую по направлению к ним девицу в умопомрачительно коротком плащике. Одеяние было ядовито-зеленого цвета, и на его фоне яблочно-зеленые волосы незнакомки гляделись чуть ли не нормой. Зеленое на зеленом – почти терпимо…
Что-то было в девице знакомое. И лицо под громадными солнцезащитными очками (совершено неуместными при полном отсутствии солнца) было настолько бледным, что даже отдавало странной голубоватостью.
– Эльфева, – с некоторым оттенком пренебрежения высказалась стоявшая сбоку Клотильда. – То бишь дамочка из эльфийской породы. Отлично. Значит, кошелька с небес бояться уже нечего. Что меня, кстати, только радует, ибо считаю я, что с неба гадить положено только голубям. Или же прочим птицам.
– Точно, – потрясенным тоном подтвердил Серега. И замолчал.
Летящей походкой шла по земной улице эльфева Эльфирра. Та самая, с которой он провел когда-то вполне определенное количество времени. И провел наедине. Так что и время было потрачено не без пользы, и вообще…
– Ваш-ше сиятельство… – с привычной уже прибалтийской расстановкой (на манер леди Клотильды) пропела Эльфирра. – Разрешите…
И она сунула ему под нос тонкую ручку, ослепительно при этом улыбаясь.
Леди Клотильда кашлянула, уголком губ прошептала в сторону Сереги:
– По этикету, сэр Сериога, следует вам сейчас склониться галантно и устами облобызать…
– Да-да, – потерянно ответил Серега. – Счас…
Он неловко наклонился, тюкнулся носом в ручку.
Эльфийская девица Фира почему-то захихикала, выдернула ручку и перевернула ее ладонью вверх.
Что называется – подловила. На нежно-голубой ладошке покоился тугой рулончик долларовых банкнот. В солидном достоинстве.
– Вот, – сказала Фира. – Наш эльфийский король у ваших заокеанских гномов надыбал…
И она опять захихикала, при этом кокетливо и хитренько подмигнув ему обоими глазками. А еще стрельнув ими попутно в сторону леди Клотильды. С определенным таким и очень нехорошим намеком стрельнув. Типа – «ну и что, она все еще не знает?».
К счастью, леди Клотильда к подобному хихиканью отнеслась совершенно хладнокровно. И продолжала смотреть на эльфеву с сытым равнодушием обожравшегося дракона, которому после двух десятков девственниц вот лично эта – уже и даром не нужна…
– Ну да, – напряженно пробормотал Серега. – Однако… Я бы взял, но герцоги у женщин денег не берут.
Он ощущал стыд и отчаянное неудобство. А самым оскорбительным было то, что получение денег в такой ситуации (и при таких условиях) больше походило на милостыню, чем на обычное заимствование денег в долг. К тому же деньги протягивал эльфийский король, успевший Клотильде охарактеризовать его со своими денежными затруднениями самым ругательным в России словом – интеллигент…
– О-о? – заинтересованно протянула эльфева. – Но тогда у нас получается трудная ситуация. Я пытаюсь деньги отдать, но их почему-то не желают брать. Увы, что делать нам?
– Да никаких трудных ситуаций, – отрезала леди Клотильда. – Давай сюда деньги, уважаемая эльфева. Я их лично подержу, пока наш герцог не проспится…
То есть не поумнеет! Эка загнул – герцог денег не берет… Сэр Сериога, да настоящий герцог гребет все, что ему под руку подвернется!
Клоти протянула руку и решительно сгребла рулончик.
Девица Фира, решенная матерью-природой (эльфийской природой!) в зелено-голубых тонах, почему-то снова гнусно захихикала. И глазками опять повела—и опять-таки с намеком.
– Не пойму, чего смешного видишь ты, уважаемая эльфева, в поручении своем, – мужественным голосом произнесла Клоти. И вопросительно уставилась на эльфийскую девицу Фиру. Нехорошо так уставилась, со спокойной угрозой во взгляде. – Или это встреча с нами так тебя рассмешила? И ты оттого все хихикаешь и хихикаешь, как деревенская девица на выгоне? Ну, та, к которой рыцари подбегают, дабы подол ей задрать?
В воздухе запахло оскорблением. И оскорблением прямым. Два девичьих взгляда – насмешливо-зеленый и яростно-гол убой – скрестились двумя шпагами.
– Отвратительная погода, не правда ли? – в лучших английских традициях заорал на всю улицу Серега, пытаясь отвлечь девушек от затронутой весьма скользкой темы.
Но девицы и бровью не повели. Эльфирра с насмешкой бросила:
– Уважаемую леди-рыцаршу интересует, почему я смеюсь? Кое-кто ведет себя совсем как законная супруга, спешащая перехватить монеты у зазевавшегося муженька…
Слова произвели эффект свалившегося на голову ночного горшка, и свалившегося вместе со всем своим содержимым. Клоти громко сглотнула и залилась темно-красным стыдливым румянцем. Наступила тяжелая пауза, в течение которой эльфева Фира опять начала похихикивать и подмигивать.
– Ну все, хватит, – выдавил опомнившийся Серега. – Фира, душка, давай свои деньги и проваливай отсюда. В темпе. А намеки свои засунь знаешь куда… В общем, не намекай!
Клоти демонстративно посмотрела в небо. Фира обиженно поглядела на него. Серега подвигал бровями, нагнал на лицо значительную мину. С намеком сказал:
– Кстати, пока ты еще не ушла… А то я вижу – ты так торопишься, уж так торопишься… Как ты сюда попала, а, Фира? То есть откуда? Может, пригодится, знаешь…
Лицо у эльфевы Фирочки тут же разгладилось. Ехидная усмешка исчезла как по волшебству, и хихиканье умолкло… И даже личико посерьезнело, враз приобретя этакий налет суровой таинственности – в лучшем духе рыцарей плаща и кинжала. Перед Серегой стояла вылитая радистка Кэт – вот только решена была она исключительно в зеленом цвете. От волос и до плаща…
Фира – Кэт помигала, подвигала зелеными бровками на высоком голубоватом лбу и деловито заявила:
– Здесь неподалеку есть портал. Для незнающих объясняю: портал – это такое место, откуда можно сразу попасть в вашу вожделенную и пресветлую Империю Нибелунгов. Что-то вроде точки, где находится невидимая дверь, которую может открыть только знающий и посвященный. А также заранее приглашенный… Кстати, сэр Сериога, гордитесь, поскольку этот портал наш великий король Эльфедра сваял специально для вас. Дабы вы могли без забот при нужде вернуться в свою занюханную и посконную… впрочем, вы уже знаете куда. А теперь внимание – объясняю, как добраться. Вот так прямо шагаете по улице во-он в том направлении и через два квартала увидите телефонную будку… красного цвета. А дом, к которому ее прилепили, выкрашен в синий. Так что не ошибетесь, если вдруг понадобится срочно убраться отсюда. Заходите в телефонную будку, набираете номер и говорите кое-что.
– Что?
И вот тут непрошибаемая Кэт – Фира залилась сиреневым цветом. Нежнейшим и совершенно очаровательным – как раз таким цветут по весне кусты махровой сирени в городских скверах.
Неужто румянец? Ну да, кожа-то у нее голубая, а значит, и румянец будет отливать голубизной…
Серега даже несколько залюбовался на это дивное видение. Но тут двинулась рядом Клоти, мощно дыхнула и шумно прокашлялась. Враз опомнившийся Серега отвел глаза от сиреневого личика, украшенного огромными зелеными глазищами (хотя и с некоторым усилием отвел), строго сказал:
– Ладно, Фира, не тяни резину. Давай говори номер. И этот самый… пароль.
Фира осторожно откашлялась.
– Ну… Знаете, у нашего короля есть один грешок. Маленький такой, но…
– Ну и что? – удивился Серега. – В конце концов, я не исповедник. Да и он… гм… не донна Анна при исполнении. Так что при чем здесь королевские грехи? Пароль, Фира, пароль – и мы разбежались!
Фира многозначительно приподняла брови. Затем высказалась намекающим тоном:
– Любит он у нас… ну, пошлый юмор. А уж после того, как посетил ваш мир на предмет ваяния портала, – тут и вовсе удержу не стало. Нахватался здешних перлов из какого-то «ящика», и теперь от некоторых его фраз все эльфы аж за уши хватаются.
– Эльфедра посетил наш мир? – несколько напряженно спросил Серега. – И даже в гости ко мне не зашел, шалунишка противный… Что же он так?
– Э-э… – подрастерялась зеленоволосая «радистка Кэт». – Но ведь… Но ведь его королевское величество просто так в гости никогда не заглядывают. Точно! Им требуется официальное приглашение…
– Приглашаю, – как можно официальнее произнес Серега. – Жаль, открыточку не знаю куда послать. Но я устно, через тебя. Пусть заходит по-свойски. Обязательно обеспечу банкет с дворником дядей Колей во главе стола…
И констатировал с грустью: «Ехидничаю. Да еще так мелко. Ну сказали обо мне кое-что нелицеприятное за глаза. Все равно не повод вести себя как обиженный киндер над занятым горшком…»
«Радистка Кэт» позволила себе слабый намек на улыбочку. Дескать, мы тут вместе бьемся на переднем фронте борьбы и можем посудачить на тему отцов-командиров, прячущихся в теплом тылу… Затем Кэт– Фира стерла с лица все следы радостного понимания и стальным голосом продолжила:
– Мы остановились на пароле. Изысканным его не назовешь, но за неимением лучшего… Набираете 05-05-05 и говорите: «Пора штаны снимать». И срабатывает…
Клоти возмутилась:
– И верно, дурновкусие это! И непристойно для короля! И… и для меня, рыцаря, еще непристойнее будет, если произнесу такие речи!
– Я сам произнесу, – решительно утешил разобиженную деву Серега. – Я сам, я не гордый… А тебе спасибо за информацию, товарищ Фира. Кстати, штаны можно менять в любое время? Я имею в виду – заходить, звонить и отлетать в мир иной?
– А то как же, – насмешливо произнесла Фира. – Когда речь идет о таком важном предмете, как штаны, мы готовы помочь в любое время дня и ночи. То есть это портал готов. Ну все, пока. А то мне еще надо явиться с отчетом о нашей встрече к его королевскому величеству …
Фира, хихикнув, развернулась и быстро пошла по улице игривой походкой. Подол короткого зеленого плащика то и дело взлетал над очаровательными голубоватыми ножками, порхал и танцевал вокруг стройных бедер, обнаженных до неприличия…
Клоти вдруг встрепенулась и трубным голосом проорала в сторону удаляющейся Фиры:
– Благодарим тебя, уважаемая эльфева! Э-э… Из рук твоих пришло к нам спасение! И из уст! И много благодарностей тебе за это!
В окнах звенькнули стекла. Семенящая мимо бабулька испуганно оглянулась на леди Клотильду, ойкнула и присела на ближайшую скамейку. Серега фыркнул и пояснил впечатленной старушке:
– Подруги они… Вот и прощаются!
– Свят, свят, свят… – перекрестилась пожилая особа, накрест перевязанная пуховым платком. – Соловей-разбойник она у тебя, а не подруга…
Клоти недоуменно посмотрела на бабульку. И даже приоткрыла рот, явно собираясь спросить, достаточно ли достойным рыцарем был вышеупомянутый сэр Соловей-разбойник? И достойно ли ее, леди Клотильды Персивальской, подобное сравнение? Серега не стал ждать дальнейшего развития темы, громко заржал, дернул Клоти за руку и потащил ее по улице. Подальше от старушки, пока ту и вовсе удар не хватил – от вопросов о Соловье-разбойнике.
– Мы куда? – мрачно спросила леди.
Но руку вырывать не стала. И продолжала шагать вслед за Серегой достаточно послушно.
– В трактир! – тоном коварного искусителя объявил ей Серега. – Обедать, Клоти!
– Это хорошо, – задумчиво одобрила леди. – После вестей прекрасных люблю я вкусить… э-э… да что бог пошлет, то и люблю в общем-то…
– Прекрасные вести, Клоти? – громко переспросил Серега, не переставая шагать по направлению к заветной цели – кафе-пиццерии на следующем перекрестке. – Лично я ничего прекрасного не нахожу и не вижу. Так, мелочи – деньгами от королевских щедрот нас одарили, так что жить будем теперь в роскоши. Спасибо королю Феде. И точку убегания назвали, чтобы было откуда улепетывать, если… то есть когда придется шкуру спасать. А спасать придется, нутром чую. Не напрасно же и встречу на завтра назначили…
– Завтра все будет в порядке, – со значением сказала Клоти. – Завтра вообще все будет в порядке…
