ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Где-то там. Девицы и их проблемы
Эльфедра не врал, пришел к мрачному выводу Герослав, обшаривая взглядом узкие городские улочки, подступающие к стенам замка Дебро подобно клубку червей. Последствия от деятельности палагойцев явно не заставили себя ждать.
Небольшая кучка нищенствующего сброда, торчавшая сейчас перед воротами, его не пугала. Но в центре этой группы красовался рыцарь в черно-золотой хламиде поверх сияющих лат. Конь под рыцарем стоял как вкопанный, покрытый от ушей до копыт черно-золотым шипастым латным облачением. В руке, защищенной рукавицей со стальными пластинками по суставам и сгибам, рыцарь с небрежной легкостью держал толстое длинное древко – высоко над головой на древке развевался траурно-черный стяг с золотым кругом посередине. Стяг хлопал по ветру и распускал длинную шелковую бахрому, нашитую на всех четырех краях знамени, по струям небесного зефира. Знамя было знаком официального посланника палагойцев. И это тоже отметил про себя Герослав, пытаясь предугадать, какими именно неприятностями грозит им сейчас визит герольда ордена Палагойцев.
Рыцарь уже с полчаса как красовался на коне перед закрытыми воротами замка. Высокие створки ворот, обитые железными плахами внакрой и запертые сейчас – в связи с последними событиями – на три бревна-засова, укрепленные поверх крепкой древесины стальными и бронзовыми скобами (сталь – для крепости, бронза – против колдовства), открывать никто не собирался. Но рыцарь об этом и не просил. Он сидел на коне молча, неподвижно, явно дожидаясь, пока весть о его появлении не разнесется по всем уголкам замка Дебро..
Ждет, пока соберется побольше свидетелей, решил Герослав. И окинул неприязненным взглядом черную фигуру в отблесках золота и стали.
Сброд просочился из городских закоулков и постепенно составил внушительную толпу, в центре которой на небольшом пятачке свободной земли статуей высился конь посланника. Но при этом – что особенно насторожило Герослава – нищие, калеки, бродяги – все до одного слаженно глазели не на колоритную фигуру герольда палагойцев, а на высокие стены замка. Угрожающе глазели, с недобрым молчанием.
И это ясно указывало на одно – симпатии простолюдинов на сегодня принадлежат ордену. И скорее всего, подобное творилось сейчас по всей Нибелунгии. Оборотень криво ухмыльнулся. Очень опасно иметь под боком озлобленный народ, настроенный против тебя подосланными лазутчиками. А уж о лазутчиках палагойцы должны были позаботиться в первую очередь, не такие они простачки, чтобы начинать захват власти и в том числе формировать «народное мнение». И без своих людей в обществе смердов, которые их будут направлять… Логическая цепочка была выстроена палагойцами безупречно.
Мысли Герослава потекли стремительным потоком. Сначала простолюдинам дали возможность почувствовать свою силу над ведьмами, использовав их затаенные чувства – зависть и ненависть к вчерашним сопливым девчонкам из бедного деревенского двора, ныне владеющим магическими заклятиями, недоступными простому смертному.
Потом настало время развенчивать и другие авторитеты – например, знатных хозяев поместий и ленов, укрывших ведьм от надругательств в своих домах и замках. Смердов к тому времени успели убедить, что они занимались лишь справедливой и разумной карой за все, что ведьмы натворили за свою жизнь среди односельчан. Трудно найти ведьму, не имевшую в деревне своих любимчиков, а также врагов. Бессилие же ведьм только разжигало аппетиты и укрепляло веру в правоту своих действий. Дескать, с нами точно Единый – раз ведьмы больше не могут изображать из себя вторых господ на деревне. А уж от заявлений о том, что знатные господа предают простых смердов, укрывая подлых ведьм, противных отныне Единому, до призыва к неповиновению им – один шаг. К тому же если есть не менее знатные господа – палагойцы, обещающие покровительство и готовые повести тебя на бой за правое дело против твоих неправедных господ…
Тут припомнились и вытоптанные на охоте посевы, и забранная за долг овца, и нравившаяся тебе девка, которую господин успел прижать раньше тебя…
А вдобавок еще если по деревням и городским улицам начинают шляться неведомые существа, оставляющие после себя размягченные живые трупы вместо людей, но при этом в замках и господских домах все спокойно… (В замке Дебро, к примеру, не появился ни один й-хондрик. Герослав был уверен, что и прочие замки избежали их нападения. И наверняка свою руку к этому приложили палагойцы.)
В общем, даже не надо было ничего нашептывать или разъяснять: раз простолюдины пострадали, а их господа нет – значит, последние и виноваты.
Страна на пороге народного бунта, мрачно подвел итоги оборотень. Палагойцы готовят не просто захват императорской власти – нет, их планы гораздо шире. Сместить рыцарей и лордов… А что затем? Палагойский наместник в каждом замке? И вся страна в их власти? И тогда нет нужды опасаться возникновения новой Священной комиссии, отправившей когда-то орден Палагойцев в пределы иного мира, где их встретили пытки и боль… И вообще ничего не надо опасаться. Если абсолютный и полный вечный покой невозможен в принципе, то это, во всяком случае, будет самым идеальным его подобием.
Фигура на коне наконец утратила свою неподвижность – рыцарь подтянулся вверх и отсалютовал знаменем в сторону сторожевых башен. Сейчас начнет говорить, понял Герослав.
– Смотритель замка Дебро! – Голос у рыцаря был чистым, певуче-высоким. – Нам известно, что в отсутствие владельца, почтенного герцога Де Лабри, ты укрыл и пригрел в замке четырех ведьм! А одну из них, чернокнижницу Гальду…
Рыцарь сделал зловещую паузу в своем угрожающе-певучем речитативе. «Так-так, – задал себе вопрос Герослав и сам же ответил: – Значит, крестьянка Гальда волнует их больше всего? А почему, интересно? Потому, что ты вывел ее из деревни».
– Ты злостно увел эту ведьму, отрекшуюся от Единого, в свой замок! Прапор ордена Палагойцев требует девицу Гальду… – Рыцарь снова сделал паузу, набирая в легкие побольше воздуха. И провыл на единой длинной ноте: – Выдать!!
Герослав окинул взглядом всех столпивашихся поблизости от него на стенах замка. Здесь стояли вперемешку и охранные люди, и челядь. Поварихи и кухонные мальчики, стражники и конюхи. И еще рыцари из дружины замка во главе со старшим рыцарем и капитаном стражи. Можно ли на них рассчитывать? Останутся ли они верны знамени своего господина? Не захотят ли открыть ворота и вышвырнуть проклятого оборотня вместе с ведьмами под ноги палагойскому герольду?
Вот и гадай, ехидно заключил он.
– Люди из замка Дебро! – продолжал надрываться внизу герольд. – Выдайте нам вашего оборотня вместе с ведьмами!
Мысли прочитал, что ли? Герослав зябко передернул плечами и торопливо крутанул ладонью перед лицом – жест защиты каждого, кто верит в Единого. А он все еще верил, несмотря на свое нынешнее существование в шкуре оборотня.
Странно, но взгляды людей, бросаемые на него искоса, потеплели после ритуального круговращения. «Кажется, набираю очки», – радостно подумал оборотень. Только Единый знает, как он устал быть изгоем среди людей. Вечно – лис в человечьей шкуре и никогда – человек, просто умеющий время от времени обрастать лисьей шерстью…
Он мысленно воззвал к Единому, оперся о парапет и закричал во всю мочь:
– Я уже послал за герцогом Де Лабри, и он скоро будет здесь! Он и решит, отдавать вам ведьм и оборотня или нет! А вы, господин герольд, можете пока подождать его появления в одной из наших городских гостиниц… например, в «Тоскливой плетке»!
Дворня сзади сдавленно захихикала. Рыцари, не стесненные никаким чинопочитанием, заржали во всю глотку. Трактир «Тоскливая плетка» находился на окраине Дебро и принимал постояльцев определенного сорта. Большая часть рыцарей посещением этого трактира откровенно брезговала. Но те, кому довелось служить в пажах при дворе бывшего императора или в замках его ближайших придворных (кто успел впитать в себя развращающие мысли о том, что наслаждение должно быть многогранным, и никак иначе), этот трактир посещали хотя бы раз в месяц. В «Тоскливой плетке» дебелые девицы охотно пороли благородных господ розгами, охаживачи кнутами и мягкими шелковыми лентами – это кому как нравилось…
Смех, донесшийся со сторожевых башен, герольду явно не понравился. Конь, до того стоявший абсолютно неподвижно – ни копыто не дрогнет, ни ухо не шелохнется, – повинуясь поводьям, красиво и грациозно встал на дыбы, устрашая шарахнувшихся в стороны смердов боевыми подковами с шипами. Фигура всадника слегка перекосилась, штандарт со знаменем дернулся, компенсируя смещение центра тяжести.
– Что ж, раз вы упорствуете и злобствуете… Тогда да поразит вас гнев Единого! И это будет скоро' Отступники! Предатели Единого!
Закованный в тяжелую латную броню конь с глухим стуком опустил на мостовую копыта, по камням которой разлетелся сноп искр, неуклюже развернулся и тяжело поскакал по улице, выходящей на городские ворота.
Оставшийся без поддержки нищий сброд начал вяло выкрикивать проклятия в адрес и чертового оборотня, засевшего в замке как перец в заднице для всего города, и знатных господ рыцарей, которым давно следовало бы показать, как может холопская дубина корявить господские головы под шлемами. Капитан стражи, прослушав несколько особо выдающихся перлов, криво усмехнулся и распорядился вполголоса. На площадки надвратных башен вышли лучники, распределились у зубчатых прорезей для стрельбы, демонстративно наложили стрелы на длинные тугие луки, прицелились. Оборванцев внизу тут же как ветром сдуло – наконечники стрел и длинных полевых луков угрожающе четко выделялись на фоне розовато-сиреневого дневного неба. Кухонные мальчишки на стенах заулюлюкали, рыцари начали расходиться с башенных площадок, бросив закованные в латы руки на рукояти длинных мечей.
Судя по всему, пока что вся челядь и рыцари замка Дебро были на стороне законного наместника герцога. Несмотря на то что он являлся оборотнем. Но надолго ли хватит их преданности? В конце концов присягали-то они герцогу, а вот присягнуть наместнику и опекуну наследника герцога в присутствии господина никто не успел… да и не додумался никто до надобности такой присяги – слишком уж внезапно выдворили герцога Де Лабри из пределов Нибелунгии, слишком уж быстро.
Герослав вздохнул. Вот и отстоял Гальду! Но как долго сможет он укрывать ее в замке? Где там сэр Сериога, где черти носят Эльфедру в поисках юного герцога?
И не стоит ли ему, Князю двуликих детей ночи, не дожидаясь появления в Дебро блудного герцога, увести ведьму Гальду в лес по подземному ходу? Там он попытается обеспечить ей и защиту и кров. Правда, как ни украшай лисью нору коврами и мехами, дворцом ее все равно не назовешь…
Почему-то думать и заботиться Герославу хотелось только о Гальде. Хотя если дойдет до дела – и ведьм действительно надо будет спасать, – он знал, что ни одну из них не оставит в замке.
«А не рано ли думать о бегстве?» – укорил он сам себя. Что будет с теми стражниками и рыцарями, кто останется верен ему до конца, когда он будет улепе-тывать в безопасный лес с четырьмя женщинами под мышкой?
Нет, ну где там этот чертов сэр Сериога?
Капитан стражи и старший из дружины рыцарей поджидали его возле лестничного спуска. У обоих были лица заговорщиков, готовых к открытому разговору. Герослав кивнул в знак того, что все понял, подошел, наклонил голову – и рыцарь, и капитан были невысокими коренастыми крепышами, а оборотень рост имел выдающийся. Да и прочие стати у него были герцогскими.
– Милорд, – сдержанно сказал рыцарь, – мы хотели бы обсудить ситуацию…
По тому, как рыцарь выделил голосом последнее слово, стало ясно, что ситуация действительно назрела. Герослав согласно качнул головой:
– Слушаю вас, милорды.
Капитан стражи, происходивший из простых ратников и не имеющий рыцарского звания, слегка выпятил грудь. «Служака, молодец – и все еще не рыцарь, – отметил про себя оборотень. – Надо будет подсказать герцогу Де Лабри, чтобы он исправил это упущение прежнего хозяина».
Если, конечно, он все-таки вернется.
– Милорд, город на пороге бунта.
«А то я этого не заметил», – усмехнулся про себя Герослав.
– Я со вчерашнего дня запретил выпускать людей за ворота замка, милорд, – торопливо вмешался в разговор капитан стражи. – Один из вернувшихся накануне, которому едва не проломили голову, рассказывал, что в город пришли крестьяне из деревни. Обозленные… И ведут себя как сумасшедшие – кричат, что какой-то оборотень увел их ведьму.
Надо думать, что в капитане проснулось чувство такта, потому что он не стал уточнять, какой именно оборотень увел у крестьян их ведьму.
Герослав пробормотал:
– Подумать только, столько криков – и из-за чего?
– Да, милорд, – зло сказал капитан. – Сегодня, до того как я запретил выход в город, были избиты одиннадцать наших. В основном это слуги, но среди них был и один стражник. Бунт назрел.
«Прямо как чирей на заднице назрел», – подумал оборотень и быстро язвительно спросил:
– Ну а от меня-то вы чего хотите? Рыцарь и капитан переглянулись.
– Милорд. Если народ пойдет на приступ, возглавите ли вы оборону? Или поручите это нам? И еще…
Оба замялись. Герослав поморщился. И рыцарь, и капитан были простодушными людьми, и по их лицам нетрудно было догадаться, о чем сейчас пойдет речь.
– Вам не нравится, что ведьмы находятся в замке?
Рыцарь насупился. Капитан сделал равнодушную рожу. «Ага, пытается показать, что он тут ни при чем, – разозлился оборотень. – Дело благородных, дескать, пусть они сами друг с другом и разбираются… Нет, непременно надо сказать герцогу Де Лабри, чтобы он дал этому хитрецу с лицом деревенского простака рыцарское звание. Чтобы не смел больше увиливать от неприятного разговора».
– Милорд, я, как рыцарь и благородный человек, не могу протестовать против спасения невинных женщин. Но если весь бунт из-за них…
Герослав колебался всего мгновение – сказать или не сказать им о своих догадках? А потом махнул рукой на все предосторожности:
– Милорды, вы когда-нибудь задумывались: а зачем нужна вся эта интрижка с ведьмами?
Капитан с рыцарем переглянулись и начали растягивать губы в довольных улыбочках.
– Но, милорд, и так понятно, зачем это вам нужно…
– Я не про себя, – со сдержанным недовольством в голосе сказал Герослав.
Они не так его поняли. Точнее, совсем не поняли.
– Я имел в виду палагойцев. Вы задумывались, зачем им это нужно?
И рыцарь, и капитан неумело нахмурили свои крепкие лбы.
– Думаю, теперь уже не имеет значения, где находятся эти ведьмы – по ту сторону крепостной стены или по эту. Палагойцам нужен был повод, чтобы настроить народ против господ, и они его нашли. Не будет в крепости ведьм, найдется что-нибудь другое. Вы слышали о неведомых чудовищах в городе?
Мужчины торопливо закивали.
– И, надеюсь, заметили, что наш замок чудовища обошли стороной?
У рыцаря с капитаном вытянулись лица.
– Да, милорд.
– Это было сделано нарочно, и сделано палагойцами.
– Это действительно так, милорд? – озабоченно спросил капитан стражи. Седоволосый рыцарь только изумленно вытаращил глаза.
– Думаю, да, – спокойно сказал Герослав и посмотрел поверх голов своих собеседников.
В сторонке толпилась челядь. Рыцари, которым благородство не позволяло откровенно подслушивать, прогуливались в отдалении. Но при этом цепко посматривали в их сторону. Надо думать, что каждое его слово уже через полчаса разойдется по всему замку. И неминуемо просочится после этого за крепостные стены – тут даже осада не помеха. Вот только поверят ли горожане словам оборотня, лишившего целую деревню ее законной жертвы в лице ведьмы Гальды?
«Навряд ли, – решил Герослав. – Но попробовать-то стоит?»
– А вы знаете что-нибудь о тех чудовищах, сэр?
– Это й-хондрики, – медленно сказал он. – Сейчас о них уже позабыли. Но в древние времена они довольно часто появлялись на наших землях. Двоих из них я убил собственноручно. Но людям такая забава не по плечу.
– Да, милорд? – с сомнением протянул капитан стражи. – Вы действительно убили этих … й-хондри-ков? А почему же мы не знаем об этом?
Герослав ухмыльнулся:
– Потому что в городе все решили, что их загрызли собаки.
Капитан и рыцарь тут же слегка от него отодвинулись. «Ага, – свирепо подметил Герослав, – не нравится? Ничего, я вам не девица, чтобы всем нравиться…»
Про то, что на замену убитым й-хондрикам палагойцы тут же переправили в их мир свежую голодную парочку тварей, он решил промолчать.
– Но зачем им все это нужно? – обалдело и несколько запоздало спросил рыцарь.
Более догадливый капитан стражи метнул на него быстрый взгляд.
– Сообщаю, – тяжелым голосом проговорил Герослав. – Й-хондриков послали в город. Но не послали в замок. Причиной этого наверняка выставят козни благородных сэров, решивших преуменьшить население.
– Но зачем нам это нужно? – простодушно изумился рыцарь.
– Вот тут вы правы, благородный сэр, нам… то есть вам, это совершенно не нужно. Но скажите, будут ли люди рассуждать, когда в городе творится такое? Кстати, капитан, в конце концов й-хондрики исчезли, ведь так?
– Да, милорд.
– Их выпустили, дали покормиться, потом забрали. Скажите, милорды, – Герослав слегка задумался, – такие действия вам ничего не напоминают?
– Охота на кевлака, – быстро сказал более догадливый капитан стражи. – На стадо выпускают собак, потом отгоняют. Потом снова натравливают, снова отгоняют – и так, пока стадо не начнет входить в бешенство. Сбесившегося кевлака легче взять, он уже не так хорошо нацеливает рога при прыжках. Но думаю, упомянутые палагойцы, сэр, вовсе «е собираются охотиться на простолюдинов. Им только нужно, чтобы люди разозлились и были неспособны соображать.
– Правильно, капитан. И это значит, что в городе следует ждать новых появлений й-хондриков, – устало заявил Герослав. – Капитан, есть у нас возможность предупредить людей?
Капитан пожал плечами:
– Возможность-то есть, милорд, но не будет ли это воспринято как еще одно доказательство того, что во всем виноваты лорды из замка? Раз уж мы знаем и предупреждаем…
– У нас нет выбора, – хмуро оборвал его оборотень. – Люди должны знать, чего им опасаться.
– Слушаюсь, милорд, – неожиданно потеплевшим голосом сказал капитан («У него наверняка есть родственники в городе, – отметил про себя Герослав. – А может, и сердечное увлечение имеется в одном из местных трактиров»). – А что насчет обороны? И кстати, не знаете ли вы, когда леди Клотильда вернется из своего квеста? Она ведь отправилась за его сиятельством герцогом, так?
Лицо рыцаря выразило живейший интерес при этом вопросе капитана стражи.
– Хотел бы я, чтобы он был тут, милорд.
– О, этот наш предобрый сэр… – задумчиво протянул оборотень. – Вы правы, капитан, нам его действительно сейчас очень не хватает. Отвечая на ваш вопрос – нет, к сожалению, я не знаю, когда наша сиятельная леди вернется из своего очень далекого квеста… даже слишком далекого. И притащит нам нашего герцога, как бычка на веревочке…
– Ему следовало бы быть здесь, когда такие события! – выразил свое мнение рыцарь.
Капитан согласно покивал и напомнил Герославу:
– Оборона, милорд. Кто ею будет руководить? Вы, как опекун наследника, или сэр Ардульф, как глава дружины рыцарей?
– А назначу-ка я вас, капитан, – с удовольствием сказал Герослав и полюбовался на фигуру капитана, враз ставшую еще более подтянутой и молодцеватой. – А сэр Ардульф у нас будет наготове – на тот случай, если герцог вернется. У него ведь могут быть и свои соображения насчет борьбы с палагойцами, вы не считаете?
На самом деле ему просто не хотелось передавать всю оборону замка в руки стоявшего тут рыцаря. Слишком уж простоват тот был, слишком уж нерасторопен в мыслях…
Герослав поклонился, давая понять, что разговор окончен, – сэр Ардульф ни лицом, ни ответным поклоном не выразил своего недовольства по поводу его фактического отстранения от руководства обороной.
Гальда при его появлении приподнялась с кровати. Синяки и порезы на разбитом лице слегка отошли, перейдя от синюшной черноты к желто-зеленой лиловатости. Да и стоявшей на тумбочке еды заметно поубавилось.
– Добрый день, – легко произнес Герослав, забираясь на монументальную старинную кровать с ногами и устраиваясь по соседству с осторожно опустившейся на ту же кровать Гальдой: – Ты что-нибудь этим утром делала или продолжаешь бездельничать?
Губы Гальды чуть дрогнули. Она смущенно покосилась в угол комнаты.
– Я… Я делала, милорд. Но это не то, про что рассказывают благородным лордам…
Герослав, не удержавшись, захохотал.
Гальда испуганно вздрогнула. Он заметил это и постарался заглушить смех. В комнате теперь слышалось только сдавленное хихиканье.
Гальда осторожно дотронулась до его руки:
– Я слышала, милорд, что люди недовольны. Может, мне лучше покинуть замок…
– Ты здесь ни при чем, – оборвал он девушку. – И выставлять тебя за ворота никто не собирается. Ты будешь здесь, а в случае, если события начнут развиваться не так… не так, как мне хотелось бы, я отведу тебя в лес по потайному ходу.
– Не сможешь, – обронила Гальда.
– Что?! – изумился оборотень. – Ты о чем?
– Не сможешь, говорю. – Гальда пожала плечами. – Те, которые в городе, уже знают про ход.
– Как… – начал было Герослав и умолк.
И действительно, как они могли не знать. Живут в этом же городе, с замковыми чуть ли не каждый день в трактирах выпивают… Но откуда об этом могла разузнать ведьма из глухой деревни, всего два дня как попавшая в город?
– Гальда, а как случилось, что ты это знаешь?
– Да глянула, – Гальда равнодушно пожала плечами, не замечая все нарастающее изумление на лице Герослава, – в воду, что в ведре, и все там увидела. Они в городском трактире обсуждали этот ход. И пили… с утра, а это грех. Там один толстый был такой, с черными усами… на них еще нити золотые наверчены; а над усами у негсгкрасный нос с фиолетовыми жилками…
Толстяком с золотыми нитями на усах мог быть только Букха, глава городских купцов. И никто иной. Только он в городе носил усы по моде, перенятой у купцов с Алмазных островов.
– А разговаривал с ним Пикша, староста из нашей деревни, – с детским простодушием продолжала рассказывать Гальда. – Только вот не знаю, зачем он в город пришел?
Герослав знал причину этого, но предпочел промолчать.
– И еще какие-то…
– А в латах никого не было? – нетерпеливо перебил ведьму Герослав.
Конечно, палагойцы не такие дураки, чтобы управлять готовым к бунту городом в открытую, но кто знает?
Гальда нахмурилась:
– Ты боишься, что стражники из твоего замка будут заодно с теми злыми людьми из города?
– Э-э… Вообще-то это не мой замок, Гапьда. А что касается твоего вопроса – нет, за стражников я не боюсь. Я боюсь другого – что теми злыми людьми управляют стражники в странных доспехах. В таких же точно доспехах, какие были и у того человека, что приезжал в ваше село, перед тем как…
«Дурак! – обругал он сам себя. – Зачем опять напомнил дебчонке о прошлом?»
– Перед тем как… – Гальда ойкнула, приложила ладонь ко рту, испуганно посмотрела на него.
Он кивнул и попытался успокоить перепуганную девушку:
– Но ты не беспокойся. Больше тебе бояться нечего, я за тобой пригляжу. Да и вообще нам это ничем не грозит.
«Вру, – сказал он себе, – и вру отчаянно. Это нам грозит, да еще как».
– Нет! – Гальда резко покрутила головой. – В странных латах там никого не было. И просто в латах – тоже. Были какие-то разодетые, с бусами на усах и с лентами на бороде.
Значит, во главе назревающего бунта, случись ему дозреть, встанут городские купчики? Во всяком случае, сейчас власть над городом определенно в их руках. И не поймешь, к худу это или к добру? Герослав вздохнул про себя. Эти, в отличие от народа, если и будут бузотерить, то очень организованно. И драться будут очень даже упорно, с хитрыми каверзами по ходу бунта. Но уж зато и разгуляться городской голытьбе купцы не дадут. Количество пожаров и нападений в городе будет умеренным. Конечно, под шумок кое-кто обделает свои нехорошие делишки, в некоторых лавках торговля перейдет в другие руки…
– Я просто глянула в ведро и захотела узнать, что говорят про меня в городе, – продолжала тем временем Гальда слегка подрагивающим голосом, – вот и увидела их. Они говорили, что чертов оборотень попытается протащить свою ведьму… хотя, конечно, я не ваша, милорд… по потайному ходу из замка и хорошо бы поставить охранный караул на выходе из него.
Герослав кивнул. Надо будет сказать капитану, чтобы он увеличил количество стражников в подвалах замка – там, где начинается тайный ход. Хотя какой он теперь тайный, к заднице мохоеда…
– Хорошо… Гальда, ты можешь сделать для меня кое-что?
– Что? – с готовностью подалась к нему ведьма.
Герослав мысленно обвел пальцем овал лица, покрытого синяками. А потом еще и прикоснулся к нему губами…
И тут же вознегодовал на самого себя. Она же еще девчонка…
– Заглядывай время от времени в ведра с водой, ладно? Раз ты там так много видишь…
– Да, милорд, – кивнула девушка. И прикрыла ладошкой рот, стесняясь своих обломанных зубов. – Вы знаете, я могу здесь действовать. Против местных простолюдинов.
«Ура, мы имеем одну действующую ведьму!» – с ликованием подумал Герослав. Действительно, Дебро – это не ее деревня. А крестьяне навряд ли притащили в город защищающий их дома амулет. Может, прямо сейчас наслать на городских пожар или мор?
«Эх, не мне принадлежит город, – с сожалением подумал он. – Такие действия не следует предпринимать без хозяина».
– И еще. Мы поговорили про амулет Дригар…
– Кто – мы? – спросил Герослав, хотя в принципе уже знал ответ.
– Я и другие ведьмы. Ой, я же не сказала! Ко мне приходили гости. – Гальда села поудобнее, подобрав под себя ноги. – Самая старшая из них, почтенная Маэда, сказала, что слышала о таком амулете. Но давно, еще когда была девочкой. И самое смешное, по ее словам, что в древности его и не использовали толком, потому что буквально каждый знал противодействующее заклятие. А потом это заклятие позабылось, а заклятие амулетов осталось. И его отыскали.
– То есть… все эти амулеты Дригар, которые сейчас действуют по всей Нибелунгии, изготовлены в наше время? – Герослав удивленно приподнял брови: – Это кто же их столько заготовил…
«Встретить бы этого заготовителя сейчас!» – с сожалением подумал он.
– Маэда сказала, что амулеты Дригар обязательно положено опускать в кровь иглистых драконов – иначе не заработают. А иглистых драконов у нас истребили еще лет пятьсот назад. Но это не означает, что их нет вообще.
– М-да? А она не сказала, как перебороть амулет Дригар?
Гальда тщательно расправила на своих худых коленках синее шелковое платье, принадлежавшее когда-то одной из бывших герцогинь Де Лабри. Кажется, даже покойной матушке Герослава. Материя, которой было уже больше ста лет, ничуть не потускнела за все эти годы. Только жемчуг, украшавший подол, помутнел и местами облетел с истлевших нитей золотого кручения.
Сейчас еще нельзя было сказать, идет ей это платье или нет – истинный цвет лица был прикрыт желто-зелено-лиловыми разводами. Но тонкие запястья, зависшие над синим шелком, вызвали в душе у Герослава странное волнение. К запястьям шелк явно шел. Удлиненные пальцы с обломанными ногтями ласково потеребили жемчужную низку на подоле – и Герослав задохнулся.
– Почтенная Маэда сказала, что нет ничего, чего нельзя перебороть, – надо только искать и найти. – Она лукаво взглянула на него из-под припухших век. – Милорд, находяясь в своей деревне, я ничего не смогла бы сделать. Но, находясь здесь, в городе, я вновь могу все. Амулет Дригар действует после прочтения заклятия, в котором четко указывается имя ведьмы и место, которое она не должна покинуть. А я его покинула, и теперь он надо мной не властен. Не хотите, чтобы я кого-нибудь прокляла? Я могу даже весь город…
– Э-э… – Герослав заколебался – очень уж заманчивым было предложение. Но потом сказал с сожалением: – Нет, нельзя. Без прямого приказа властителя города я на такое не пойду. А ты уверена, что все твои силы восстановились?
Гальда чинно выпрямилась:
– Раз уж я смогла увидеть в воде тех, кто злоумышлял против меня, милорд… Да, я снова могу действовать, пока в город не будет принесен еще один амулет Дригар, милорд. Для меня, снова.
– Хорошо…
Герослав откинулся. Что бы такое сделать?
– Будем надеяться, что запас крови иглистых драконов у палагойцев уже на исходе. Или что они не сразу поймут, что у тебя сейчас руки развязаны. Гальда, а что ты можешь?
– Милорд! – Девушка смущенно подалась к нему, пожала плечами. – Я бы не хотела никого убивать, милорд. Но… но вообще-то могу все, что могут ведьмы. Болезни, наговоры на смерть, на любовь, на разлуку, проклятия, заклятия…
Герослав потер руки.
– Это надо хорошенечко обдумать…
Новая мысль его захватила. Герослав одним движением взмыл с кровати. Повернулся к Гальде, испуганно сжавшейся от его резкого движения:
– Прошу прощения, миледи.
– Я… я не миледи, милорд! – почти в ужасе пискнула Гальда.
Он порывисто наклонился, чмокнул ее в зардевшуюся под синяками щеку.
– Да и я не милорд, красавица! Я пока ухожу… но вернусь!
Единственная на всю Нибелунгию действующая ведьма здесь, в замке! И готова делать все, что он захочет! – до следующего дня. Он думал об этом… Но так ничего и не надумал, кроме нескольких уж-жасно фривольных моментов…
