ГЛАВА 18
Очнулась я, судя по внутренним часам, через трое суток. Да, крепко меня приложило. А я уже как-то привыкла к мысли о своей неуязвимости.
Теперь вон лежу на столе, руки и ноги раскинуты в стороны и впаяны в металл, а сам стол подозрительно напоминает металлический алтарь, поставленный посреди огромной лаборатории с прозрачной крышей, расположенной, судя по размеру, где-то в центре этого замка.
Я сощурилась и пригляделась к одной из огромных бутылей на соседнем столе. Внутри явно сидели оба моих духа и крайне мрачно в свою очередь рассматривали меня. Оба были сильно потрепаны и наверняка уже перепробовали все возможные методы спасения. Гм… печально.
— О! Вы очнулись!
Перед лицом появилась знакомое лицо заказчика, радостно сверкающего стеклами очков и разглядывающего меня с отчаянной решимостью человека, наконец-то готового на все. Это пугало.
— Я пришла по объявлению…
— Ну конечно. Конечно! — засуетился он. — Я вам его и подкинул на стол, и даже сумел сделать так, что все ваши друзья отбыли днем раньше на другое задание. Знали бы вы, чего мне это стоило.
Гм…
— В таком случае, может, объясните мне, зачем…
— Конечно, конечно, — Лицо пропало, и человек закопошился, что-то разыскивая на столе. — Я простой ученый, простой ученый-механик, а вы — сложная механическая кукла. — Он выпрямился и повернулся ко мне. В руках "ученого" было что-то сильно смахивающее на бензопилу. Только маленькую. Но зато посверкивающую. У Иревиля в бутылке отвалилась челюсть, он дергал Фефа за рукав, пытаясь привлечь его внимание. — И… я просто ну о-очень сильно хочу узнать — что же именно у вас внутри.
Пила взвизгнула и с треском заработала. Ко мне начали медленно приближаться, а тело само задергалось и заметалось на столе так, что я испугалась за собственный разум. Мое механическое сознание, видимо, только сейчас сообразило, что душе угрожает опасность, но… сделать уже ничего не могло.
— Закройте глаза, милая. Обещаю, будет совсем не больно.
А потом остался только визг. Крепко зажмуренные веки. И вибрация в локте.
Сознание я отключила сама. Как гасят свет в комнате. Мне не хотелось видеть и слышать, как меня изучают.
Совсем.
— Рёва надо что-то делать!
— Да. Ща.
— Нет, погоди!
Молния шарахнула в стекло, отразилась и заметалась по сосуду… Духи, в свою очередь, с воплями по нему заметались. А еще через секунду сверкнувший Феофан рухнул на дно, потрескивая и дымясь.
— Гм… прости, думал, на этот раз должно сработать обязательно. Тут вот было что-то вроде трещинки. А, нет! Это грязь. Хм… Фефа?
Стон, скрежет пальцев по стеклу.
— Тебе помочь? Ну… встать там или еще чего. Ты только не волнуйся. Кстати, вон твой нимб летает. Под потолком. Явно тебя ищет.
Анрел с трудом сел и осторожно пошевелил обгорелыми крыльями.
— Чудовище, — с чувством.
— От монстра слышу. Ты себя в зеркало видел? Пришелец из ада.
Анрел скрипнул зубами и встал. Но, покачнувшись, вновь сел на дно бутылки, тоскливо глядя на надувшегося Иревиля.
— Так, ладно. Все разногласия потом, сейчас нужно спасать Буру. А о молниях…
— И я о чем! Он ее, как Буратино, распиливает.
— Что?!
Анрел подполз к стеклянной стенке бутыли и прижался к ней носом. Вглядевшись и немного успокоившись, он укоризненно посмотрел на нечистика.
— И ничего не пилит, а просто подсоединяет к ее голове контакты для доступа и анализа информации.
— Во-во. Доступ он открывает. Пилой. Говорю же, маньяк!
— Ладно. Маньяк так маньяк. Как спасать будем? — внимательно глядя на стол с девушкой.
Рёва задумчиво изучал что-то наверху.
— Ну… у меня есть одна идея…
Анрел радостно повернулся и в шоке уставился сразу на три шаровые молнии.
— …если запустить все три в пробку…
— Нет!!!
Молнии не запустили, Иревиля убедили не самовольничать. Анрел, взмокший от пережитого шока, сидел рядом с ним и доказывал, что его идея явно умнее.
— Я призову нимб. Он протолкнет пробку в бутылку, и мы вылетим! Понял?
— Твой нимб уже полчаса бьется о пробку. Сколько еще ждать? — хмуро. Рёва не любил, если его план не признавали лучшим.
— Ну-у… немножко. Но молнии не решают всех проблем.
— Угу. Ты еще помолись тут о спасении.
— Вот, кстати.
Тяжелый стон, анрелу заткнули рот рукой, подволакивая сопротивляющееся тело к себе.
— Не при мне же, Фефа!
Феофан замер и обреченно кивнул. Молитва чистого духа — это вам почище благословения будет.
А сверху продолжали неуверенно биться в пробку.
— Ты только выслушай и не перебивай. Ладно?
Крик, огласивший комнату, заставил обоих вздрогнуть и повернуться к столу. Орал маг — порезал палец, потрясая которым тут же побежал за бинтами, ругаясь и поскуливая от боли.
— Так. Короче. Пока этот горе-маньяк будет возиться с ранкой, я сотворю небольшого дракончика, и он просто выжжет эту хренову пробку вместе с магией запирания. Ну как?
— А… ты сможешь? — удивленно.
— А то!
Иревиль гордо встал, снисходительно глянул на впечатленного друга и сложил пальцы определенным образом.
После чего еще минут пять что-то шептал, размахивал руками и закатывал глаза. Феф сжал кулачки и молча ждал, слегка нахмурившись…
А вскоре воздух в банке потеплел, вокруг анрела заструились его плотные завихрения, а на душе стало еще более неспокойно. Но… он решил ждать, сжав зубы. На первом месте — спасение Буры. А все остальное потом. В том числе — и его бессмысленные страхи.
Перед нечистиком же уже начал проявляться небольшой длиннохвостый монстрик с алым язычком, зелеными глазкам и полупрозрачной чешуей. Иревиль выдохнул последнее слово, устало поднял веки и, ткнув пальцем вверх, произнес всего одно короткое слово: "Фас".
И тут же дракоши не стало, по лицу мазнула струя воздуха. А потом огромный столп огня поразил пробку, нимб и содержимое банки…
И Феофан наконец-то понял — чего смутно опасался (вопя, сотворяя защитный купол и ругая нечистика на чем свет стоит).
Но они выбрались! Оба. Дракон же растворился в воздухе, махнув напоследок хвостиком.
Духи кашляли, опирались друг на друга и стояли на столе, глядя на тело распростертой девушки. К анрелочку подлетел его родимый, но сильно обугленный и пострашневший нимбик и неуверенно завис у него перед носом.
— Какой ужас! — закатил глазки Феф.
Нимбик обиженно дрогнул и медленно перелетел к макушке Рёвы, зависнув над ней. Чуть косо, правда. Но все же.
— Убери ЭТО, — тихо. Угрюмо.
Нимб попытались забрать, но он шипел, щелкал и кидался заклинаниями, взявшимися неизвестно откуда.
— Не могу, — с отчаянием.
— Гм.
Оба посмотрели на золотистое нечто, Иревиль почесал макушку и махнул рукой:
— Хрен с ним. Потом разберемся. Короче. В атаку!
И парни ринулись решительно вперед, хмуря брови и глядя на свою подопечную.
Они были готовы сражаться до последнего.
Но уже на краю стола большая (по их меркам) волосатая рука сграбастала обоих и посадила в другую банку, которую заткнули крепче прежнего. Духи кусались, вырывались, кололись молниями и молитвами, но ученый, сжав зубы, справился с обоими, после чего снова направился к столу с девушкой, радостно потирая руки.
В банке тяжело молчали. Изредка потрескивал кривой нимб.
— Гм… предложения есть?
— Это конец, — тихо.
— Феф, я говорю, предложения…
— Мы умрем!
— Да я понял…
— Меня вышибут из анрелов-хранителей в обычные анрелы.
— А…
— А еще прибьют за нимб.
— Фефа, — с угрозой.
Всхлип и зло:
— И все равно я ее спасу!
После чего ошарашенный Иревиль очутился в центре огромной необузданной воронки магического типа, которая с силой врезалась в крышку, взревела, выбила ее и при этом мотнула банку так, что та рухнула со стола, прокатилась по полу и… встала так, что горлышко оказалось прижатым к полу — вместе с двумя помятыми духами.
— Фефа, — придушенно. — Достаточно. Давай теперь — просто полежим?
Анрел не отвечал. Он раскинулся на друге в бессознательном состоянии, закрыв глаза и мягко улыбаясь. Все, что мог, — сделал. Остальное он оставлял на Иревиля. Который, впрочем, об этом даже не догадывался.
