Книга: Агентство магических катастроф
На главную: Предисловие
На главную: Предисловие

Ольга Мяхар
Агентство магических катастроф

Я бежала по коридору, явно не успевая на свой годовой экзамен. За мной, завывая на все лады, неслась пара случайно созданных во сне привидений, на которых я всю ночь оттачивала приемы боевой и превращательной магии – для практики. В итоге призраки выглядели не просто плохо, а ужасно, плюс от них воняло. В их жутком вое была слышна вселенская тоска, раздирающая уши и барабанные перепонки, а сами они были жутким хаосом из разных частей всех тех уродов, которых нам демонстрировала единственная на факультете книга ужасов: за ней до сих пор охотятся все преподаватели во главе с деканом, и это при том, что ее давно прочел каждый уважающий себя студент (причем по мере чтения книги каждый седел на глазах и молча писался в постель). Студенты, попадавшиеся на моем пути, с воплями шарахались в стороны, а те, кто постарше, норовили пульнуть вслед мне и призракам какое-нибудь заклинание – помощнее и понадежнее. Все это еще больше замедляло мой галоп по коридорам замка магии и волшебства, заставляя меня перепрыгивать через лужи лавы, защищаться прозрачными куполами от медуз и горгон, проноситься сквозь туманы смерти и при всем этом громко и на все лады непристойно ругаться. Кстати, давно и прочно сошедших с ума призраков эти препятствия даже не притормаживали, а потому они верно и упорно настигали меня, собственно свою создательницу!
Завернув за следующий поворот и чуть не поскользнувшись на чем-то кишаще-гнойном, я с радостью заметила в конце коридора уже выходящего из пустой аудитории мэтра Правви. Мэтр хмуро пытался запереть дверь, явно не желая ждать одну из самых нелюбимых своих студенток. Я радостно заорала и помахала ему рукой. Мэтр вздрогнул, обернулся и... начал стремительно бледнеть на глазах, руки его все так же активно дергали дверь, но уже с обратной целью: Правви явно хотел попасть в только что покинутую аудиторию... но не успел. Сначала на него упала я, не сумевшая вовремя затормозить, потом на нас скопом повалились весьма довольные и плюющие во все стороны слизью привидения, ну а в довершение нашу веселую куча-малу наконец-таки догнали все те убойные заклинания, которые гнались за объектом с опытом старого следопыта, все-таки нагнавшего свою добычу. От радости они сдетонировали все разом, и всех, кто просто не успел выбежать за пределы коридора, вымело из него взрывной волной...
БУМ!!!
Я с трудом села, с интересом ощупала весьма прочно вставшие дыбом волосы и оглушительно чихнула. Подо мной что-то застонало. Я на всякий случай шарахнула по этому мощным шаровиком, и стон немедленно оборвался. Откашлявшись от дыма и приглядевшись, я с ужасом увидела, что сижу на свежезажаренном трупе нелюбимого учителя.
– Кранты, – задумчиво сообщила змейка, обычно охватывающая мое запястье изящным браслетом (в данный момент она свисала с плеча и рассматривала плоское и черное лицо уже лысого Правви).
Ну и конечно тут же за моей спиной раздался недовольный голос ректора М.А. (полностью его имя не смог выговорить даже эльф, а это о многом говорит).
– Что здесь происходит?! – прогрохотал он, и я тяжело вздохнула. Ну вот, опять я виновата. Жизнь явно несправедлива ко мне.
Я сидела в кабинете ректора вот уже полчаса и, понурив голову, следила за передвижениями довольно забавного таракана. А в комнате стоял неумолчный гомон собравшихся для обсуждения моего отвратительного поведения преподавателей. Таракан явно хотел нырнуть под ковер или хотя бы на крайний случай просто смыться в щель в стене, однако на его пути постоянно возникали невидимые препятствия, которые, сопя от напряжения, создавала я. Смысл издевательства над несчастным таракашкой заключался даже не в том, чтобы не дать ему убежать, а скорее в том, чтобы основательно бунтующий против моего присутствия преподавательский состав не заметил, что виновница их негодования упорно не намерена размышлять над своим поведением, а в очередной раз мается дурью. Правда, судя по грустным, искоса бросаемым на меня взглядам ректора, мое поведение явно не осталось незамеченным. Волосы, черной волной обнимающие мои плечи, тут же взметнулись и закрыли волнами внезапно покрасневшие щеки. Я чуть улыбнулась и вновь обратила свой благосклонный взгляд в сторону утла. Но таракан, как и ожидалось, уже сбежал, найдя-таки лазейку в странном лабиринте. Я нахмурилась, но тут над головой Лобиуса (преподавателя по магическим существам и тысяче и одному способу изничтожить каждого; студенты ласково называли его гнильком за склочный характер и совсем уж ненормальную любовь к двойкам и тем маньякам, которые таки умудрялись сдавать сей предмет в срок) пролетела грозная смесь паука, тарантула и осы с кулак размером, злющая по характеру и обладающая потрясающим набором ядовитых жал, каждое из которых жалило по-своему. Обычно препод натравливал ее на особо нерадивых студентов, которые потом ходили с опухшими лицами, заплывшими глазами, а то и вовсе с какими-то нарывами по всему телу, нередко сочившимися гноем. Фу-у-у. Я не получила ни одного укуса, но пережила около четырех нападений. Как их пережила сама крылатая тварь, я и по сей день не очень понимаю. Потом до препода дошло, что склеивать каждый вечер части его произведения слишком накладно, и он перестал ею меня травить, но ненависть между нами осталась. Вот и теперь эта гадость грозно смотрела на меня, жужжа прямо над правым ухом своего создателя. Я прицелилась и запустила в нее мою любимую кусачку-невидимку. Гносик – так звали это жуткое насекомообразное – еще некоторое время сверлил меня грозным взглядом, а потом вдруг удивленно подпрыгнул в воздухе и с визгом рванул удирать от невидимого врага. Тут же поднялась всеобщая суматоха (не только я недолюбливала Гносика – многие преподы его явно побаивались). Почтенные мэтры с криками бросились к открытой двери, даже не пытаясь использовать магию в экранированном от всех магических действий кабинете ректора. Но в конце концов давка закончилась, а полузадушенный, злой и сильно покусанный Гносик вылетел-таки в открытую форточку.
Я осторожно опустила поджатые во время паники ноги с табуретки на пол и испуганно взглянула на ректора. У него был такой взгляд!
– Ну я пошла?
Я вскочила и решительно направилась к все еще распахнутой двери, но тут М.А. приподнял правую бровь и... Дверь, резко повернувшись на петлях, громко захлопнулась прямо перед моим носом. Я настороженно застыла, ожидая громов и молний. Но ректор молчал. Я, если честно, прекрасно понимала его состояние: по-хорошему меня уже тысячу и один раз стоило выгнать из Академии, ну хотя бы за один мой внешний вид...

 

Однако все по порядку.
На самом деле меня зовут Эллинарролеумлин, а для друзей просто Эллин. И я самая что ни на есть настоящая сказочная принцесса эльфов, про которую не только люди рассказывают сказки и небылицы, но и сами эльфы слагают прекрасные песни и легенды, в которые мой дорогой папочка чуть ли не ежедневно тыкал меня носом, наизусть зачитывая то, какой, собственно, должна быть принцесса всех эльфов этого мира. Задолбал. И на дерево не лезть, и мальчишек не бить, и уж тем более не совращать своей красотой на кражу яблок из королевского сада – дескать, в его прекрасном саду на деревьях остались одни огрызки, на которые даже черви сморят со здоровым недоумением. А сколько я выслушала о своей дружбе с водяными и кикиморами во главе с главным Чебурашкой наших прекрасных лесов (давно разыскиваемым за большое вознаграждение) – лешим; кстати, отличный парень, только вот зарос очень. Но все это и многое другое не шло ни в какое сравнение с теми проказами, которые я устраивала своей природной, внезапно возникшей магией. Приглашенная издалека, эльфа-ведовица долго разглядывала меня как новое чудо природы и мучилась от осознания того, что меня явно нельзя будет вскрыть для более досконального изучения.
– У нее огромный дар, но самое удивительное заключено в том, что еще никто из эльфов не смог использовать такой сильный источник сил. У принцессы он очень мощный.
Отец грустно посмотрел на руины дворца (я на радостях, что теперь являюсь всамделишной волшебницей, круто загасила летавшего под потолком назойливого комара чем-то сине-зеленым, вырвавшимся прямо из ладони). Спаслись не все, но живы были все, просто поиски еще не закончены.
– Так что же нам с ней делать, она ж мне все царство разворотит «нечаянно»...
Все хмуро посмотрели на меня, и я на всякий случай громко хлюпнула носом, правда, перестаралась и тут же надрывно закашлялась.
– Вам нужно отдать ее туда, где юную Шиэр научат обращаться со своим даром.
– И куда это?
Отец явно был готов на все.
– В Академию магии и волшебства, я была там в позапрошлом столетии... – Мой кашель стал по-настоящему надрывным. – И знаю, что теперешний ректор не откажет нам в небольшой просьбе.
Отец задумчиво нахмурился, глядя на свою непутевую дочь, которая в данный момент готова была просто сквозь землю провалиться.
– Вопрос в том, что он потребует взамен. Эльфы еще никогда и ничего не просили у людей.
Раздался треск, и тут же поднялась гора пыли. Все присутствующие закашлялись. Охрана рванула к королю и принцессе, но принцессы не было! Заметавшись по залу, эльфы с тонкими смертельными луками в руках искали наследницу престола, но она просто исчезла.
– Эллин! – Король звал свою дочь, стоя в кольце телохранителей со светящимся мощью и силой природной магии навершием жезла власти. Если будет нужно, то весь лес сегодня погибнет ради нее.
– Я тут! – крикнула я, ощупывая земляные стены и глядя вверх. Блин, ну и почему мне так хотелось провалиться сквозь землю, здесь же ничего интересного нет.
Меня достали, отряхнули и приняли серьезное решение отправить в Академию магии. Но с одним условием.
– Ты должна сменить облик. Если хоть одна душа узнает, кто живет и учится среди людей, тебе несдобровать.
Я согласно кивнула. Мама всегда знала, что говорила, и вскоре мягкие и нежные струи магии обняли мое тело, заключив в невидимый кокон, и сознание медленно погрузилось в теплые волны сна.

 

Когда я очнулась и кое-как встала на трясущиеся ноги, то в комнате уже никого не было, зато всю правую стену занимало огромное старинное зеркало в серебряно-золотой оправе. Я осторожно подошла к нему и со все нарастающим ужасом стала разглядывать собственное отражение. Мама дорогая!
Вскоре произошел взрыв, домик на полянке снесло, и на обугленной земле среди осколков старого зеркала стояла я – всклоченная, злая и очень, очень не похожая не то что на принцессу, но даже и на мало-мальски приличную эльфу. Нет, ну я понимаю, темная кожа, могу смириться с черными, развевающимися во все стороны и явно живыми волосами. Блин, да меня даже смуглая кожа и вертикальные зрачки посреди зеленых, как чистейшие изумруды, глаз не так убивали, как появившийся неизвестно зачем ХВОСТ!!! С небольшим черным сердечком на конце. В данный момент он нервно подергивался из стороны в сторону, заранее и во всем согласный со своей хозяйкой.
Но тут жуткая мысль вспыхнула в голове. Я медленно опустила глаза на свои все еще стройные ноги, ожидая увидеть у них на конце что-то вроде раздвоенных копыт, и тут же облегченно выдохнула. Копыт явно не наблюдалось, вместо них изящные ступни облегали мягкие темные сапожки, в которые были заправлены видавшие виды старые пыльные штаны, а поверх всего этого безобразия развевались полы зимнего теплого плаща.
Вдруг справа от меня раздался треск кустов, и я, обернувшись, увидела вышедшего ко мне высокого стройного эльфа со светлыми льняными волосами до плеч, перехваченными изящным золотым обручем, и холодными как лед голубыми глазами. Я попыталась ему мило улыбнуться, убрав с макушки часть растрепавшихся волос, и с ужасом нащупала два маленьких острых рожка. В довершение всего эльф облил меня тремя ведрами презрения и медленно процедил, чуть ли не сплевывая от возмущения, что, дескать, он, великий и незабвенный Леррникалле... чего-то там, возможно, сопроводит меня в Академию магов.
Я тяжело вздохнула, все еще щупая новоприобретенные рога и... двинула ему в морду...

 

Ногами я его била долго и с наслаждением. Бедняга пытался гордо сопротивляться, тыкая в мою сторону серебряным кинжалом. Ну совсем никакого воспитания – тыкать в беззащитную даму кинжалом. Ужас! Так что когда это чмо затихло в пыли, а ближайшие травы медленно потянулись к нему, готовясь принять и вылечить, я просто-напросто пошла вперед по тропинке, решив, что и сама прекрасно доберусь в эту самую Академию. Засунув руку в карман, я нащупала там какое-то письмо. Вытащив и изучив его, я поняла, что это прощальный привет от папочки, заверения в вечной любви и наставления на будущее. В частности, мне не рекомендовалось ссориться со своим проводником, который в целях конспирации не был посвящен в тайну моего рождения.
Я с ужасом осознала, что эльф был избит зря, и даже сделала попытку вернуться, но потом вспомнила его напыщенный вид, и желание вернуться сразу же пропало. Зато я его простила – бедняга ведь был совсем не виноват, что не признал в этом чудовище, которым я сейчас была, свою повелительницу и госпожу. Кстати, если задуматься, все было не так уж и плохо, видимо, из жалости мне сохранили мою изящную миниатюрную фигурку и почти не тронули черты лица, только кожу затемнили до такой степени, что я оказалась даже не смуглая, а почти что черная. Ну да ладно, я ведь прекрасно знала, что меня послали не только для изучения магии и волшебства, а еще и затем, чтобы я наконец-то повзрослела. А потому вернусь я домой совсем не скоро, если же совсем не повезет – то и вовсе никогда.

 

И вот сейчас я понуро стою в кабинете декана, который ну никак не может понять, почему эльфы так дорого платят за это чудо в перьях, причем столь щедро, что даже и речи быть не может об отчислении этого вечного бедствия.
– Кхм, кхм!
Я вежливо приподняла правое ухо, длинное и острое, как у любой уважающей себя эльфы, правда, сами эльфы жутко бесились, увидев эти ушки на моей голове.
– Эля.
Я тяжело вздохнула и... не стала возражать, ну пусть будет Эля... Задолбали своей неграмотностью.
– Мы с тобой уже не раз говорили на тему необдуманного применения тобой собственной магии. Ты пока только на втором курсе и явно не контролируешь свои способности.
Я задумчиво кивнула, от чего волосы, которые явно были легче воздуха, заколыхались над моей макушкой.
– Ну так вот, – со значением продолжил ректор и важно выбрался из-за стола, сразу став на полголовы меня выше, – мое терпение подошло к концу! Мало того, что теперь коридоры Академии вновь надо зачищать от магии и восстанавливать полы, потолки и стены, так мне еще придется неделю потратить на воскрешение мэтра Праввиуса, который только благодаря вам, юная ле-э-э... девушка, будет преподавать свой предмет в призрачном виде!
Я совсем сникла. Мэтр Праввиус и живой-то не очень меня любил, но хоть не мстил неизвестно за что, а уж теперь слава о преподе, который, будучи привидением, будет вести занятия о природе привидений, закрепится за ним надолго... И вряд ли он за это воспылает ко мне самыми нежными чувствами.
– Вы свободны! – Я вздрогнула, выныривая из своих мрачных дум, и подняла глаза на ректора. – Предупреждаю, еще хоть одна катастрофа в стенах школы с вашим непосредственным участием, и я не посмотрю на эльфов, а просто вышвырну тебя из данного заведения!!!
Стекла дзынькнули и посыпались вниз, голуби ошалело лежали на подоконнике и обмахивали себя крыльями.
Я натужно улыбнулась, быстренько кивнула и... телепортировалась из кабинета прямо за дверь.
– И не смей больше использовать магию в моем кабинете! – донеслось мне вдогонку.
Блин, все время забываю, что кабинет ректора защищен от всех магических воздействий, и упорно продолжаю в нем колдовать, потрясая преподавателей.
В комнату я ввалилась в самом прескверном расположении духа и тут же застукала Уську за разграблением моего холодильника. Уська сосредоточенно засовывал за свисающие уже чуть ли не до пола щеки последние консервы, нервно подергивая пушистым хвостом.
Я кашлянула. Уська замер.
– Какая прелесть, меня обворовывает собственный зверек!
Уська ну очень тяжело вздохнул и медленно начал доставать сильно обслюнявленную еду обратно.
– Не понимаю, – очнулась змейка и пошевелила золотой головкой с рубиновыми глазками. – И зачем тебе этот прохвост, он чересчур прожорлив и ленив, я давно предлагала его съесть.
Уська обиженно засопел, но даже не обернулся, прекрасно понимая, что сам виноват.
Я хмыкнула и бухнулась на постель. Так получилось, что с моей особой не захотел поселиться ни один нормальный студент, а потому меня определили одну в шикарные апартаменты на самом чердаке замка. Чердак был довольно большим и пыльным, но с одним большущим окном во всю стену и роскошной двуспальной грязной кроватью с вылезающими кое-где пружинами. Когда комендантша впервые меня сюда привела, то я подумала, что это чья-то шутка, но, встретившись с сотнями удивленных паучьих глаз и услышав стремительно удаляющийся топот ног проводника, я поняла, что это действительно не шутка и мне и вправду придется жить здесь.
Ура!
Я довольно улыбнулась, осознавая, что мне не придется скучать в маленькой угловатой комнатке с какой-нибудь истеричной соседкой, и тут же приступила к уборке.
Сейчас комната выглядела почти шикарно! Вспомнив то немногое, что мне вдалбливали в моем лесу, я украсила пол нежнейшей вечно зеленой травкой, стены изнутри обила теплым бархатным мхом, так хорошо защищающим от морозов в зимнее время, а окно обвила зарослями небольших белых цветочков, которые мелькали теперь то тут, то там по комнате, изредка перемежаясь с алыми и розовыми крапинками. С потолка, увитого ветвями и листьями поднимающихся с пола лиан, я опустила несколько из них и устроила себе качели, на которых долгими днями и ночами изучала теорию современной магии и волшебства.
Кстати, о том, чем волшебство отличается от магии, мне стало известно еще на первом курсе. Оказывается, магия – это наука. А волшебство – это когда что-то получается с бухты-барахты и приводит к самым непредвиденным последствиям. Мэтры магии очень не любят волшебников и считают их косолапыми неумехами, те отвечают им полной взаимностью. Поэтому эти две кафедры находятся в противоположных частях замка, и если на кафедре магии меня, мягко говоря, недолюбливают, то на кафедре волшебства просто обожают и всегда, раскрыв рот, следят за моими выкрутасами, каждый раз выясняя, например, «о чем я думала в тот момент, когда сносила крышу соседнего сарая». И я задумчиво описывала все свои ощущения, обалдело наблюдая за полетом истошно мычащей буренки, вылетевшей из того же самого сарая.
– О чем задумалась?
Я потрясла головой, выныривая из воспоминаний, и посмотрела на Усю – помесь кота и ласки, как утверждал он сам. Не знаю, но, когда мэтр Лобиус на своем очередном занятии достал это пушистое чудо с огромными офигевшими глазами прямо из котла и прилюдно сообщил, как именно он будет его уничтожать, Уся, с ревом голодного бегемота целясь ему в нос, разодрал извергу ухо и порвал, спускаясь на пол, на тонкие ленточки его мантию. Пока все ловили зверька, я мысленно кое-что представила, и вот уже в моем мешке спит сном праведника странное создание, а препод, решив, что тема урока сбежала в окно, громко наводит порядок в аудитории.
Вернувшись в комнату, я вытряхнула Уську из мешка и первым делом накормила. Попробовав сметаны и сливок пополам с колбасой, припасенной мною на ужин, Уська решил, что тут ему вполне неплохо, и остался у меня. Я не возражала, о чем впоследствии сильно пожалела, периодически недосчитываясь продуктов в холодильнике с вечным льдом. Уська каждый раз клялся, что он не виновен и что все мои упреки – поклеп.
Кстати, сам он выглядел как заурядный кот, но с очень пушистой и длинной шерстью ярко-рыжего цвета и хвостом в два раз больше нормы. У него была плоская морда, будто лопатой по ней врезали, и, конечно, роскошные длинные усы, острые кинжальные когти, которые почему-то резали все (в том числе и замки на холодильнике), и не менее острые зубы. Я назвала его гордым именем Уська, он не возражал, лишь бы кормили.
В данный момент он стоял в углу на задних лапах и тихо ругался себе под нос. Я старательно делала вид, что его не слышу.
Вообще, по здравом размышлении я решила его породу называть кошачьей, хотя Уська и бурно протестовал, выдавая ну такое длинное название своего древнего гордого вида, что я просто терялась.
– Эллин.
Грустный голос из угла был полон раскаяния, я угрюмо посмотрела на нарушителя:
– Чего?
– Я голодны-ы-ый!
Вселенская тоска и ни грамма раскаяния. Я запыхтела.
– Вот, – возмущенно повернулся пушистик к отсутствующей аудитории, – у нее, можно сказать, на глазах погибает последний представитель столь редкого в этом мире вида, а она пыхтит!
Патетика.
– Ладно, все равно после тебя есть эти продукты невозможно, но если ты думаешь, что после каждой такой твоей вылазки я разрешу тебе...
Меня перебило довольное чавканье. Колбаса с устрашающей скоростью исчезала в недрах бездонного желудка. Я только рукой махнула – ну что ты с ним будешь делать.
С верхней полки шкафа на меня уныло взирали учебники по эргогеометрическим превращениям предметов – экзамен завтра, а я еще не приступала. Прикинув шансы на то, что препод, памятуя о судьбе Праввиуса, поставит мне первый в истории автомат, я с еще более унылым видом поплелась вытаскивать учебники. Вечер я провела, валяясь на огромной кровати, обложенная с головы до ног конспектами, методичками и пособиями по превращениям живых и неживых существ, с чавкающим и сопящим под боком Уськой. Он следил, чтобы я не уснула.
Утром я, как всегда, проспала и, вскочив в полдевятого, с ужасом поняла, что экзамен вот уже полчаса как идет.
– Эллин.
– А?
Я опустила глаза и обнаружила Уську, который уже собрал все мои книги в объемную сумку и теперь с натугой волочил ее ко мне по полу.
Улыбнувшись, я подхватила тяжелый груз знаний и рванула к двери.
– Подожди!..
Но я уже выбежала в коридор, не заметив, что во второй лапе котик сжимал все мои шпоры, магически уменьшенные в пять раз.
При подлете к аудитории я кое-как затормозила у нужной мне двери, с трудом восстановила дыхание, спрятала хвост под куртку и заколола волосы в хвост на макушке – последние тут же возмущенно прилипли к лицу. Пока я, пыхтя, их отдирала, дверь открылась и на меня с удивлением посмотрел Юджин – первый отличник и гнусный тип. Радостно оскалившись, он с силой запихнул меня в класс, причем я умудрилась запнуться за порог и в прямом смысле рухнула в аудиторию. Ремень на сумке не выдержал и лопнул. А все книги в итоге разлетелись по аудитории. Поднялся гогот, на меня весело взирал мой класс, не переставая ржать над валяющейся на полу черной хвостатой девкой с залепленным волосами лицом. Юджин гордо обошел меня с боку и весело мне подмигнул. Хотелось плакать, но тут мне в руку сунулось что-то мокрое и холодное. Удивленно обернувшись, я увидела Уську, который тыкался мне в ладонь, сжимая в зубах шпоры. Я тут же их перехватила и уже чуть более уверенно встала на ноги. Уська благоразумно смылся обратно в комнату, пока кто-нибудь не признал в нем того самого недобитого зверя из параллельных миров.
– Госпожа Эллин, вы собираетесь брать билет или так и будете сидеть на полу? И приведите наконец свою прическу в порядок!
Волосы возмущенно поднялись дыбом, что вызвало еще один взрыв хохота, еще бы, стоящий дыбом хвост – это что-то.
Мысленно насылая кучу проклятий на всех и сразу, а на мэтра Тригонометруса в первую очередь, я встала, кое-как собрала учебники в порванную сумку и с гордым и независимым видом плюхнулась на последнюю парту.
– Нет, нет, Эллин, прошу вас сесть на первый ряд. Как опоздавшую.
Мой стон бы полон отчаяния, но я все же встала, мысленно прикидывая, как именно можно списать прямо под носом у мэтра. И покорно пересела на первую парту.
– Берите, пожалуйста, билет.
Я с интересом осмотрела белеющие прямоугольники билетов, естественно, просканировать их мне не удалось, защиту ставил сам ректор. Мотнув головой и крепко зажмурившись, я ткнула в первый попавшийся. Подняв карточку и вглядевшись в медленно проступающие на листе алые огоньки текста, я прочитала, что должна буду превратить фикус в белку и наоборот. С ужасом посмотрев на стоящий на подоконнике несчастный фикус, я поняла, что попала. Про превращение неживого в живое я знала прискорбно мало.
– Садитесь, готовьтесь, – ласково сказала мне мисс Лили, единственная, кто ко мне относился с сочувствием.
Я криво улыбнулась и вернулась за парту, упорно разглядывая ненавистный билет и с ужасом представляя, что я буду делать.
Так как вскоре заучивание наизусть моего задания мне надоело, я отвлекла себя тем, что стала смотреть, как колдуют уже готовые к ответу ученики. Например, Салли превратила хомячка в мышь, у которой было две головы и два хвоста; мышь, обозрев себя, попыталась рухнуть в обморок.
Юджин виртуозно провел серию превращений, в ходе которых рыба стала ящеркой, та – черепахой, потом птицей, ну и, наконец, маленькой цветочной феей, которую тут же поймали и заперли до лучших времен, непомерно ее разозлив. Заслуженно получив пять с плюсом, он гордо прошел мимо меня и сел прямо за моей спиной, шепотом сообщив, что я следующая.
– Мисс Эллин.
Я встала. Мэтр задумчиво смотрел, как я неловко приближаюсь к столу и осторожно сажусь на стул перед его очами.
– Ваш билет, пожалуйста.
Пожав плечами, я протянула ему карточку.
Лицо мэтра, читающего задание, медленно светлело.
– Ну вот и замечательно, хоть какое-то разнообразие. Приступайте, пожалуйста.
Я кивнула и побрела за фикусом, даже не пытаясь по пути вспомнить то, чего и так не знала. Бухнув фикус на стол перед преподавателем, я задумчиво на него уставилась.
– Кхм, кхм, итак?!
– Щас.
Обернувшись, я заметила, что за мной с интересом наблюдает вся аудитория, и внезапно почувствовала прилив энтузиазма. А почему бы и нет?
Первое слово всколыхнуло воздух, он пошел серебристыми волнами, ловя пылинки солнечных искр и заставляя их сверкать ярче. Второе слово проникло в суть вещей, наполняя их светом и смыслом. Жизнь вокруг будто замерла, движение остановилось, и опустилась тишина. На мгновение, одно мгновение глаза вспыхнули прежним жгучим зеленым огнем волшебства, и я жадно, почти ласково дунула на несчастный фикус, завершая то, о чем ничего не понимала.
В следующую секунду замершая реальность дрогнула и пошла рябью, кто-то вскрикнул. Мэтр приподнял левую руку, его губы на застывшем лице пытались произнести охранное заклинание, но медленно, слишком медленно. Волшебство уже свершилось. А вскоре серебристая рябь улеглась, и все вновь вернулось на свои места.
Все зашевелились, оглядываясь и делясь впечатлениями, мэтр закончил все-таки читать заклинание, и его фигуру тут же окутало сияние радужного щита, между прочим, одного из самых энергоемких заклинаний нашего времени. Я стояла и недоверчиво смотрела на ни на грамм не изменившийся фикус.
Мэтр наконец тоже обратил на него внимание, почему-то облегченно вздохнул и занес перо над моей зачеткой.
– Неуд, моя дорогая.
Я отвернулась и зажмурилась, не понимая, что произошло, но тут...
Пол дрогнул под ногами и пошел волнами, да-да, именно волнами, дверной проем натужно расширился, а потом вдруг резко схлопнулся совсем.
Кто-то тоненько взвыл. Мэтр вскочил, удивленно глядя на бывшую дверь, а за его спиной стена внезапно вспучилась, побелела, и с тихим чпоком от нее отделился на узкой ножке белесый глаз с каменным зрачком и потянулся... ко мне?!
– А-а-а-а!!!
Надо же, все студенты организованно рванули к окну, но стекло вдруг помутнело и стало крепче алмаза. Мэтр недолго думая рванул к ним, сверкая и переливаясь своей радужной пленкой, как новогодняя елка. А я сделала первый шаг по направлению к глазу, не понимая, почему вдруг на душе стало так тепло. Глаз мигнул и вновь на меня уставился, а в правую штанину внезапно вцепилось что-то острое и довольно быстро поползло вверх по ноге. Опустив голову, я увидела кота, который сосредоточенно удирал по мне от тянущихся за ним из пола странных каменных щупалец. Я быстренько оторвала его от бывших штанов и подняла на руки.
– Эллин!!! Ты что?!
– Ну, э-э-э.
– Ты что, опять магичила? – Кот с ужасом наблюл за полом, по которому бродили каменные щупальца.
– Ну, ты понимаешь, я не знала билет и...
Но тут об кота потерся все тот же любопытный глаз, я замерла от ужаса, но Уська, не глядя, оттолкнул глаз лапой.
– Эль, не лезь, держи меня, и все.
– А это не я.
– А, а кто? – Кот удивленно огляделся, обнаружил рядом с собой радостно мигающий глаз и... заорал.
Вопль был такой силы, что глаз нырнул обратно в стену, как в воду. А кот просто рухнул в обморок. Я очень тяжело вздохнула и оглянулась на группку перепуганных учеников. Мелькнула мысль, чтобы их здесь и оставить, но я ее тут же отбросила.
– Эй, – тихо сказала я, осторожно подходя к стене с обмякшим на руках котом. Из стены тут же вынырнули аж четыре глаза и одновременно мигнули. Сзади с грохотом кто-то упал.
– Я не причиню вам зла, ты кто?
Подумав, два глаза нырнули назад, зато под потолком вынырнули огромные каменные губы и сосредоточенно пошевелились.
– Я Эллин, – на всякий случай представилась я.
– ЭЛЛИНН... – Меня отбросило звуковой волной, а пол под ногами пошел трещинами.
– Не так громко! – заорала я, опасаясь, что весь замок сейчас рассыплется.
Землетрясение стало стихать, и вскоре вновь установилась относительная тишина, зато нас с котом подняли с полу вылезшие из него каменные щупальца и понесли прямо к стене с глазами и пятью губами.
– Не так громко, – уже тише попросила я.
– Я Гр-р-р-р, – тихо сообщили губы.
Рычание прошло по спине и угнездилось где-то в области лопаток.
– Ну вот и познакомились, Гр-р-р-р, а теперь, пожалуйста, дай нам всем выйти из комнаты.
– Они. Обижать. Тебя, – с натугой протянул камень.
Сзади раздался визг, и я боковым зрением заметила, что к людям потянулось еще около сотни щупалец. Что-то бабахнуло, и, обернувшись, я заметила, что Юджин уже извивается, оплетенный ими у самого потолка, а под ним валяются каменные осколки еще двух. Видимо, он пытался защищаться, но неудачно. Лицо его медленно синело, щупальца все сильнее сжимались, стремясь отомстить за собратьев.
Нет, не такой судьбы я ему желала. Нахмурившись, я вновь обернулась к колышущимся глазам. На руках заворочался приходящий в себя кот.
– Отпусти его! – Я смотрела в эти глаза и приказывала, прекрасно понимая, что щупальца, которые сейчас поддерживали меня, меня же могут и убить.
– Нет, Гр-р-р-р, нет.
Камень заволновался, Юджин застонал.
Я подняла руку со светящимся туманом и сверкающей в центре звездой.
– Отпусти.
Глаза замигали по очереди. Их было уже около сотни, а потом все вдруг разом втянулись вместе со ртом в стену. Чуть погодя то же случилось и с щупальцами. Мы с котом и Юджином неожиданно рухнули на пол. Кот взвыл и захрипел, полупридавленный моим телом. Я, шатаясь, привстала и тут же поползла к Юджину. Ученики все еще не осмеливались подойти.
Наклонившись, я дотронулась до его лба и поняла, что дело плохо – почти все кости сломаны, до травмпункта с доброй тетушкой Джози он явно не дотянет.
– Не смей! – крикнула змейка, но я ободряюще ей улыбнулась.
Сила потекла по рукам и мягкой зеленой волной устремилась в чужое тело. Кости с щелчком начали срастаться, сосуды соединялись, срастались нервы и сухожилия, из синих глаз медленно уходила боль. Наконец я отняла руку от его лба и, шатаясь, поднялась на ноги. Жить будет.
Когда мы с котом подошли к бывшей двери, стены с тихим чмоком раздвинулась. За ними уже стоял весь совет преподавателей во главе с угрюмым ректором.
Я криво улыбнулась, уже все понимая.
Оглядев выходящих за мной учеников и вынесенного на руках Юджина, ректор повернул ко мне потемневшее лицо и тихо и отчетливо сказал:
– Можете собирать свои вещи, с этого дня вы отчислены из моего учебного заведения и до завтрашнего полудня обязаны покинуть эти стены.
Кот зашипел снизу, но, встретившись со взглядом ректора, тут же нырнул ко мне за спину, прекрасно понимая, что я его в обиду не дам.
Я молча прошла мимо ректора и преподавателей, старательно задрав нос и пряча ненужные слезы. Уже отходя, я услышала, как Пипс тихо говорит ректору о каком-то человеке, который вот уже час дожидается его в кабинете. Странно, обычно ректор не принимал посетителей, а сам навещал тех, кто был ему нужен, с прочими же он общался только письменно. Говорят, М.А. стал таким подозрительным еще со времен последней войны магов. Хотя а мне-то что до этого человека? Только что рухнула моя судьба.

 

– Эл, ну ты чего?.. Переживаешь, да?
Кот прыгал за мной по комнате, пока я угрюмо ходила и собирала вещи. Правда, заглянув в холодильник, я там так ничего и не нашла, суровый взгляд в сторону кота был явно проигнорирован.
– Да не переживай ты, придумаем что-нибудь, все равно нас тут никто не любил.
Я хмыкнула, уж кого-кого, а кота повариха очень даже любила и частенько подкармливала «несчастную зверушку», но мне было все равно приятно.
– Спасибо, Усь, но все равно грустно уходить недоучившись.
Он серьезно кивнул ушастой головой и сосредоточенно полез под кровать. Подняв кучу пыли и чем-то там гремя, он наконец выполз из-под нее, чихая и таща за собой какие-то книги.
– Это что? – Я плюхнулась на пол и начала с интересом разглядывать добытые сокровища, которыми оказались древние магические книги из запрещенного сектора хранилища. Я только рот открыла.
Кот, довольный стоял неподалеку, ожидая похвалы. Прикинув, во что именно меня превратят за кражу столь ценного имущества Академии, я сразу же решила их вернуть... но позже, когда сама перестану в них нуждаться. Кота я все-таки погладила, попросив на будущее ничего без меня не воровать. Он тут же согласился.
Изучив сворованную литературу, я обнаружила среди нее печально известную «Книгу превращений и о превращениях», автор которой, по слухам, хотел превратиться в звезду и сиять на небосклоне, но что-то там перепутал в расчетах и стал просто огромной розовой глыбой камня, которая и по сей день изучается его же учениками, вроде бы они смогли расколдовать правую ногу и руку учителя, и теперь камень всем демонстрирует фигу и прыгает на одной ноге от чересчур обидчивых зрителей. Гм...
Вторая книга была о магии молчания – чрезвычайно опасном и редком искусстве, которым в полной мере не овладел еще ни один человек, но сама мысль о том, что можно колдовать не открывая рта, потрясала. Говорят, сам ректор с помощью одного из заклинаний когда-то смог выбраться прямо со дна морского, куда его кинули связанного и с кляпом во рту. Правда, когда мэтр всплыл на поверхность на огромной рыбине, число недоброжелателей на том судне существенно уменьшилось, проще говоря, не выжил никто.
Так, а это у нас что такое? Ага!
Я просияла, радостно взирая на обложку книги о... «приготовлении зелий, магических отваров и мазей». В мою голову с большим трудом запихивалась вся эта муть о количестве и последовательности ингредиентов. Всему классу, в том числе и мне, всегда было интересно, что же на этот раз вылезет у меня из котла. Помнится, в прошлый раз это был маленький золотой дракончик с крошечным наездником на спине. Его не один день ловили всей Академией, причем наездник почему-то считал, что это он сам охотится на магов и учеников, и ловко пускал в их... пятую точку свои золотые стрелы (которые на поверку оказывались простыми фаерболами). К тому времени как преподаватели изловили этих двоих, уже полшколы ходило с заплатками на... определенных местах и не все могли сидеть на уроках. Мази катастрофически не хватало, и тетушка Джози буквально сбилась с ног, пытаясь оказать помощь всем нуждающимся. Вполне понятно, почему после этого отношения между мною и людьми стали еще более напряженными, особенно если учесть, что излюбленными территориями охоты маленького упрямого воина были баня и сортир. Кстати, что касаемо преподов, то мне поставили за семестр по зельеварению четверку, так как оказалось, что именно чешуя этого золотого дракончика и являлась последним ингредиентом для какого-то жутко важного зелья, которое не могли доварить вот уже два года. Что за зелье, мне не сказали, ну и фиг с ними.
– Ну, ты готова?
Кот стоял у двери со своим походным мешком на спине, закрепленным лямками на передних двух лапах, и в рыжем берете, залихватски надвинутом на правое ухо.
Я пожала плечами, вскочила и покидала в сумку книги, потом огляделась, но брать больше было в общем-то и нечего; на нищенскую стипендию особенно не разживешься, разве что...
Я подошла к холодильнику и открыла его. Гм... и почему я не удивлена?
– Уська!!
Но прохвоста уже не было в комнате, впрочем, как и остатков колбасы и почти целой рыбины в холодильнике. Я запоздало поняла, что же он погрузил в свой мешок. Ну, гад, догоню – в... фикус превращу!
Я рванула следом, вылетела из комнаты и увидела знакомый рыжий хост, исчезающий за следующим углом. Кот прекрасно знал, что ему нагорит за кражу последних запасов, и спешил отсидеться в укромном месте. Ага, щас!
Ноги легко несли меня по знакомым коридорам, змейка что-то бормотала о неподобающем поведении принцессы, хвостом я регулировала направление, цепляясь им за что ни попадя на поворотах, а волосы радостно развевались за спиной, открыв на всеобщее обозрение длинные, острые и вечно любопытные эльфийские ушки. Рыжий хвост мелькал то справа, то слева, дразня и заставляя развивать и вовсе безумную скорость чистокровного эльфа, за которым даже ветер может угнаться с трудом. И я его бы настигла!
Но вдруг... на пути моей персоны, орущей охотничьи песни орков и почти поймавшей продовольственного воришку, возник человек! Я слишком увлеклась погоней. Кот, который практически был у меня в руках, в последний момент умудрился юркнуть у него под ногами, а я со всего маху врезалась в грудь человека.
Мой вес плюс моя скорость – у него не было шансов.
Мы пролетели по коридору, вцепившись друг в друга и голося во все горло, и вылетели в открытое окно. Я в полете пыталась скоординировать падение и упасть сверху, и если бы он не пытался сделать то же самое, все бы было хорошо!
Упали мы в густой и колючий куст и, продолжая орать и материться под хохот столпившихся у окна студентов, выбрались из него.
Не успела я с ужасом обозреть те рваные тряпки, в которые превратились мои рубашка и штаны, как меня грубо схватили за плечо и развернули на 180 градусов. Я хмуро подняла голову и встретилась с его колючими серыми глазами прирожденного убийцы, честь которого только что втоптала в грязь какая-то бесовка, врезавшаяся на всем ходу в того, в кого даже из эльфийского лука так просто не попадешь. Блин!!!
– Ты кто?
– А... э... ну, в общем...
Его глаза сузились, и я по пробежавшему по спине холодку поняла, что меня сейчас убьют.
– Она со мной! – Грозный голос снизу заставил человека отвлечься и удивленно взглянуть на сидящего у моих ног кота – с выпущенными когтями и вздыбленной шерстью. Я всерьез испугалась за Уську. Но внезапно человек расслабился и сел перед котом на корточки.
– Какого ты племени?
Лично у меня отвисла челюсть: такое внимание моему коту... Это даже неприлично! А как же я? Меня что, не будут сегодня убивать?
Кот гордо выпятил мощный живот и произнес-таки это невозможное слово. Как и всегда, я успела понять лишь отдельные звуки, но человек сосредоточенно выслушал всю эту тарабарщину, а потом задумчиво кивнул и представился сам:
– А я – Клин, убийца эльфов.
Ребята удивленно обернулись на грохот и обнаружили мою лежащую в тенечке тушку.
– Ее Эллин зовут, – пояснил кот.
Очнулась я довольно быстро и после принесения взаимных извинений и выяснения того, что нам идти в одну харчевню, вовсе выкинула из головы все заморочки. Ну и подумаешь: отец впервые назначил награду за голову человека, которого, кстати, так и не поймали по причине его умения мастерски менять обличья и звериного чутья на преследователей, которых вскоре находили неподалеку в какой-нибудь канаве. В конце концов, у меня самой сейчас личина такая, что закачаешься. Одно то, что люди при виде меня тут же начинали креститься (это в лучшем случае, а в худшем тут же брались за серпы и вилы), говорит о многом. Если честно, то именно из-за этого мне так и не удалось найти приличный заработок на стороне, как это делали почти все мои сокурсники, чтобы не голодать на одну стипуху. Правда, я сама ела совсем немного, в основном получая энергию в чистом виде от солнца и ветра, но это порядочно изматывало, и на уроках я была чаще вялая, чем заинтересованная. Таким образом, подведя итог, я осознала два факта: первый – мне будет трудно найти работу; второй – этот парень меня уже не пугал, а даже начинал интересовать, как интересует детей все тайное и запретное. Говорят, что его последним заказом, единственным, который он так и не выполнил, была я. Но почему – никто не знает. С тех пор о нем ничего не было слышно. И вот теперь благодаря моему коту (эти двое уже болтали, как заправские друзья, вызывая во мне здоровую ревность и недовольство) я лично знакома со своим несостоявшимся киллером. Замечтавшись, я с удовольствием представила, как он ночью влезает в мое окно, полуголый и весь в краске для маскировки, сжимая в зубах огромный нож, напряженно раздувает ноздри, ища мой запах, а потом подходит к кровати все ближе... и ближе...
– Эль!
Крик кота и удивленно пялящийся на вдруг покрасневшую меня Клин вернули меня к действительности.
– А? Что? Чего надо?
Кот огорченно покачал головой, а Клин терпеливо повторил:
– Тебе нужна работа?
Я удивленно на него уставилась, с трудом соображая, что мне сейчас предложили. Я уже успела настроиться заранее на долгие и бесполезные поиски работодателя, а тут нате вам.
– Работа? Мне?.. Ну...
– Она немного туповата, – пояснил кот, – повторять иногда нужно трижды.
Клин покорно повторил, я испепелила взглядом кота, с удовольствием наблюдая, как задымился его хвост.
– Да, – твердо ответила я, глядя прямо в глаза человеку, – нужна. И более того, – продолжила я, не обращая внимания на вопли кота, – я заранее согласна.
Клин удивленно приподнял правую бровь и цинично улыбнулся.
– На любую? – Его голос стал приторно мягким, прошелся по нервам, заставил вздрогнуть и судорожно сглотнуть... Когда я наконец поняла, что он имеет в виду...
Следующие два заклинания оставили два дымящихся следа на стене напротив. Он выскользнул, кто бы сомневался. Я весело улыбнулась и резко повернулась, выходя из быстрого захвата его рук. Шаг, еще, я вне зоны досягаемости, еще один шар – отвлечь, и две ловушки из ветра.
Выскользнул.
Невозможно!
Пальцы зло вспыхнули, в глазах бесновалось зеленое пламя. Меня, эльфу, еще никогда так не оскорбляли. Но тут между нами, напряженно застывшими друг напротив друга, встал рыжий комок меха и когтей.
– А ну прекратите оба! Немедленно!
Клин почему-то сразу расслабился и даже отошел на шаг назад, а я все еще стояла в боевой стойке, недовольная и оглушенная его согласием.
– Эль!
Я опустила руку и угрюмо уставилась на кота.
– Ты прошла проверку, я возьму тебя. – Я зло вскинула голову, он уже стоял рядом, говорил мягко и тихо, но теперь в его голосе было уважение, а еще он улыбался одним уголком рта, но почему-то я начала успокаиваться, свечение пальцев погасло, а правое ухо приподнялось, ловя его слова.
– Я приходил сегодня в Академию и просил для работы хорошего мага, но ректор отказал мне, сказал, что все выпускники на много лет вперед имеют работодателей, контракты подписаны, договоры заключены. – Он поморщился, я кивнула, все было именно так. – Но потом я узнал, что молодую и очень сильную магичку сегодня выгнали из Академии, и решил подождать ее в коридоре. – Он снова усмехнулся, глядя прямо мне в глаза. – И ты мне подходишь.
Я все-таки пожала его руку, еще не зная ничего ни о нем самом, ни о своей будущей работе.
Кот радостно запрыгал у наших ног и тут же потребовал, чтобы его понесли на руках. Клин поднял его, а я молча пошла следом, все еще немного злясь на недавнее испытание.
– Да, и еще кое-что. Если когда-нибудь будешь нуждаться в работе, никогда не говори работодателю, что согласна на все, не все такие честные, как я.
Я запыхтела и все-таки совершила свое ужасное колдовство: маленький наговор – и вот уже кот весит в десять раз больше. Клин выдохнул и споткнулся на ходу, едва не упав в лужу и горбясь под невиданной тяжестью. Ничего не замечающий кот тихо спал на руках, и парню не оставалось ничего другого, как тащить рыжего обжору дальше под моими насмешливыми взглядами и ехидными замечаниями в адрес ставших в последнее время такими немощными мужчин – «даже кота не все поднимут».

 

После сытного завтрака в харчевне (впервые после долгого времени) мы пошли туда, где, по словам Клина, я и кот будем теперь жить. Как я его ни пытала, но он так и не обмолвился, кем я скоро буду работать (надеюсь, не убийцей своих же собратьев, вряд ли мне папочка это простит), зато он очень интересовался тем, из какого я роду и племени, на что я уже в свою очередь хранила гордое молчание. Кот просто спал и громко храпел, объевшись рыбой со сметаной. Кстати, заклинание веса с него пришлось снять, видели бы вы лицо трактирщика, когда это храпящее чудо водрузили в центр крепкого дубового стола, который тут же прогнулся, а потом и вовсе с грохотом развалился под рыжей тушкой. Уська нашел себя на полу среди обломков, чихнул и тут же потребовал стол покрепче и сметаны крынку. Окончательно деморализованный хозяин тут же предоставил говорящему коту самый крепкий и почетный стол и уставил его рыбой и сметаной со сливками вокруг окончательно оборзевшего Уськи, который сидел в центре и довольно макал морду во все крынки сразу. Нас притулили рядом и принесли пива и баранью ножку. Пришлось брать еду у кота, который тут же начал ругаться и вопить, что его грабят, но, после того как его уменьшили до размеров мышки, тут же смолк, все осознал и попросил прошения. Пришлось расколдовывать.
– Ну вот, здесь вы и будете жить.
Я отвлеклась от воспоминаний и заинтересованно огляделась.
Местность, мягко выражаясь, впечатляла. Мы стояли посреди мерзкой, грязной и загаженной по самое некуда улице. Неподалеку по булыжной мостовой прошлась худющая как жердь, совсем квелая крыса. Совершенно нас не стесняясь, она проследовала мимо и скрылась в темноте арки между домами. Почти сразу же к этой арке рванули взявшиеся неизвестно откуда несколько злых, худющих котов с явным безумием в глазах. Через пару секунд из арки раздался оглушительный писк и вопли рвущих добычу котов.
– Меня сейчас стошнит, – сообщил Уська и попытался перегнуться через руку Клина, но, увидев под его ногами вонючую лужу с плавающими ошметками чего-то, все же передумал.
А я уже разглядывала вывеску на унылом двухэтажном каменном доме, перед которым мы и остановились. Там четкими, но уже изрядно заляпанными буквами было выведено: «Агентство магических катастроф».
Кот читать не умел или не хотел, а потому попросил озвучить.
– Это че, мы будем сысиками, что ли? – удивился мохнатик и требовательно уставился на Клина.
Тот только усмехнулся и толкнул от себя тяжелую дубовую дверь, почему-то незапертую.
– Она замагичена, откроется только хозяину и званым гостям.
– А незваным? – полюбопытствовал котик.
– Отвадит надолго, – совершенно серьезно ответил Клин, и мне как-то сразу расхотелось прикалываться, зато сильно захотелось чихать от поднявшейся за порогом пыли.
– Здесь немного не прибрано, – покаялся Клин, – вернулся недавно, но мой помощник обещал прибрать все к нашему приходу.
Мы с котом заозирались в поисках невидимого помощника. Я лично нашла двух огромных пауков, доплетающих целое покрывало паутины под потолком, и одну муху, уныло и однообразно бьющуюся в закрытое и очень грязное окно, оставляя на нем все новые и новые отпечатки своей персоны. Так как слой грязи даже и не думал пропускать сквозь стекло какой бы то ни было свет, я решила, что мухе нравится сам процесс.
– Филин! – рявкнул Клин, заставив нас с котом подпрыгнуть.
Почти сразу же с деревянной лестницы, ведущей на второй этаж, с грохотом скатился какой-то тип и замер на полу, судорожно пересчитывая уцелевшие ребра. Однако потом он поднял свою вихрастую голову, посмотрел на нас, заметил Клина и радостно улыбнулся ему белозубой улыбкой.
Я только сморщилась – чишер, вот кто был нашим новым знакомым.
Для тех, кто не знает чишеров, – это высокие смуглые существа, во всем похожие на эльфов, кроме ушей (у них они тоже заостренные, но не такие длинные), цвета кожи (не цвета слоновой кости, будто светящаяся изнутри, а темно-коричневая, как у людей после сильного загара), ну и, конечно, глазами. Где вы еще увидите абсолютно желтые глаза, сверкающие, как расплавленное солнце, и переливающиеся тысячью оттенков золотых искр в глубине? Вы думаете – это красиво? А вот эльфы так совсем не считают! Любой из моего народа готов буквально на все, лишь бы прибить чишера, ну хотя бы за их вечные издевки, уловки и прочие хитрости, которыми чишеры неподражаемо доводят до белого каления чистокровных эльфов. К счастью, я воспитывалась во дворце и о многих врагах своего народа (хотя какой он враг, так, мелкий пакостник) только слышала, а потому не накинулась с пеной у рта на нового знакомого.
– Привет!
Филин, досчитав наконец количество ребер и полностью успокоившись, резко вскочил и кинулся к Клину. Я аж отпрыгнула от неожиданности и внезапно поняла, какие оба моих знакомых разные: Клин был лишь немного смуглым, волосы у него были серыми – под стать глазам, а движения ладными и обманчиво спокойными; Филин же обладал ярко-синей шевелюрой, которую ну просто невозможно не заметить издалека, и сам, казалось, ни минуты не мог усидеть на месте. За следующие пять секунд он буквально повис на Клине, всего его осмотрел, задал целую кучу вопросов и теперь напряженно ждал ответов, нарезая круги по комнате.
– Познакомьтесь, – наблюдая за его движением, сообщил Клин, – это мой партнер.
Филин ту же рванул ко мне, заставив опять шарахнуться в сторону, и долго тряс мою правую руку, доказывая мне с горящими глазами профессионального маньяка, как все-таки приятно иметь со мной дело. Я с трудом выдавила из себя подобие улыбки и начала активно выдирать руку из плена, но тут Филин заметил кота и радостно бросился к нему. К несчастью для Уськи, он так заинтересовался припадочной мухой, что не заметил атаки сзади, а потому был пойман и безжалостно затискан в объятиях нового партнера по работе.
– Клин, я знаю заклинание, которое поможет вычистить дом, – попыталась я перекричать вопли кота.
Клин кивнул и тут же направился к выходу, я пошла следом, по пути пытаясь привлечь внимание сладкой парочки. Но те были чересчур заняты друг другом. Ну и пожалуйста.
Мы вышли на несвежий воздух. Клин явно понимал, что сейчас случится, а потому расположился у самого входа в арку. Я поспешила присоединиться к нему, затем повернулась к ветхому строению и быстро на память прочитала заклинание чистоты и обновления, пару раз взмахнув руками в нужных местах, а затем вслед за Клином нырнула в арку. За моей спиной раздался протяжный вой и скрип, казалось, всех частей несчастного строения, дом сильно покачнулся, но кое-как выпрямился, больше не пытаясь косить на правый бок. Затем вдруг как по команде открылись разом все окна, и двери и из них вылетела целая туча, состоящая из пыли, мусора и несчастных пауков с их наконец-то доделанной паутиной. Еще минутку дом стоял спокойно, а потом началось обновление.
Будто невидимый маляр волшебной трехметровой кистью проводил по стенам и крыше дома. И вот уже все эти стены и окна сверкают, нигде ни трещинки, ни царапины, а дом довольно быстро заканчивал принимать тот вид, который имел в момент окончания его постройки.
Я имела полное право гордиться собой, так как выучила хотя бы бытовые заклинания, прекрасно понимая, насколько они могут пригодиться мне вне стен Академии. Кстати, например, за эти два заклинания любой маг имел полное право содрать с работодателя довольно кругленькую сумму, а потому их очень редко использовали.
– Молодец!
Я обернулась и увидела, что Клин и впрямь доволен результатом.
– А теперь пойдем внутрь.
Я не возражала и первой открыла зачарованную уже и на меня с котом дверь (Клин сделал это сразу).
Посреди холла застыли, все еще сцепившись, два экспоната древнего музея. Филин был почти черный от пыли и грязи, волосы (как и шерсть кота) стояли дыбом, в них запуталась та самая муха: теперь она грустно жужжала над макушкой чишера, пытаясь выбраться из колтуна, но пока безуспешно. И все это красиво довершали ну о-очень выразительные глаза, обиженно горящие на черной закопченной мордочке кота и не менее черном лице Филина. Я попыталась как можно более мило улыбнуться, сзади, надрывно кашляя, сполз по стене Клин. Если честно, то и меня уже душил смех. Буркнув что-то нечленораздельное, я быстро рванула на второй этаж и наконец-то смогла рассмеяться, стряхивая с ресниц веселые слезы и с интересом осматриваясь по сторонам.
Дом, как я уже сказала, имел два этажа. На первом располагалась большая гостиная, в которую без всякого коридора вела наружная дверь. Гостиную теперь освещали два больших овальных окна, проницаемых лишь с внутренней стороны, но вид из них был не совсем красивый – проще говоря, жильцам предлагалось обозревать тупик с мусоркой и стену соседнего дома. Думаю, надо будет замагичить какую-нибудь другую панораму, а то тоска смертная смотреть, как три несчастные кошки издеваются над бандой местных крыс. Под лестницей, которая, изгибаясь вдоль круглой стены зала, вела на второй этаж, была дверь, предположительно ведущая в кладовку, и, насколько я понимаю хоть что-то в современных человеческих домах, должна была иметься еще одна дверь, ведущая на кухню. Я сморщилась – готовить я не умела да и не любила, зато очень даже любила вкусно поесть. Ладно, что-нибудь сообразим.
Второй этаж начинался коротким коридором, который заканчивался небольшой лесенкой, ведущей на чердак, а по бокам его располагались четыре двери в спальни. Заглянув из чистого любопытства в одну из них, я нашла там довольно миленькую кровать, тумбочку, шкаф, стол у окна со стулом и... о чудо! Ванная комната с... простите, унитазом! Я аж прослезилась.
– В первый раз вижу, чтобы ты рыдала, тем более над стульчаком. Сочувствую счастливому детству в кустах.
Кот пролез между мной и стеной и гораздо более хмуро, чем я, осмотрел все это великолепие.
Я угрюмо хлюпнула носом и взглянула на перемазанного дальше некуда Уську. За ним еще из коридора шла цепочка черных следов, и теперь он с ужасом разглядывал огромную ванну, стоящую на мощных бронзовых лапах. Затем перевел взгляд на собственную шерсть, уже далеко не такую красивую, как днем, и совсем сник.
– Эль, а может, я так вылижусь?
Надежда в желтых кошачьих глазах могла растопить любой лед. Но не мой. Я хитро улыбнулась и резко схватила ничего не подозревающего пузана.
– Не вылижешься! – Я сунула кота в ванну, бормоча заклинание купола над ней, и врубила оба крана, пытаясь добиться теплой воды. В итоге я сначала кота ошпарила, потом окатила воющего мохнатика холодной водой, и только после этого наконец-то ванна начала наполняться теплой водой.
– Я утону! – истериковал кот, из последних сил пытаясь выбраться из быстро наполняющейся водой ванны, но каждый раз отскакивал от невидимого щита. – А-а-а-а!!!
– Не бойся, я тебя не брошу... – В руке я уже сжимала мыло и задумчиво разглядывала черную воду. Потом вновь критически взглянула на мыло и снова на воду.
Кот, булькая что-то ругательное, скрылся под водой, явно пытаясь утонуть.
Ну уж нет. Наконец приняв мудрое решение, я сварганила на быструю руку очистительное заклинание, выудила из-под воды кота и метко прилепила волшебство ему на спину. Уська уже не сопротивлялся и, когда я его отпустила, целеустремленно пошел ко дну. Я на всякий случай выбежала из ванны и плотно прикрыла за собой дверь.
– Что здесь происходит?
Я подняла глаза и увидела входящего в комнату Клина.
– А, э-э-э...
Так, это уже входит в привычку.
– А ну отойди.
С этими словами меня отодвинули в сторону, и Клин открыл дверь.
– Три, два, один, пуск, – тихо прошептала я.
В ванной раздался взрыв. Застывшего на пороге Клина окатило с ног до головы грязной водой, а в конце в него врезался наконец-то вырвавшийся, чистый и совершенно невменяемый кот.
– Уська! – радостно крикнула я. – Клин, молодец, что поймал. Эй, а чего вы на меня так смотрите? Так, не подходите. Я ведьма, я вам... Ух! А-а-а! Гады!
Меня под мои же вопли швырнули в ванную и принудительно окунули в оставшуюся воду. Кот сидел рядом с топящим мое высочество Клином и упоенно следил за процессом, а мне, как назло, в голову не приходило ни одно заклинание, так что меня продолжали макать. Вскоре в ванную вбежал еще и свежевымытый Филин, оценил происходящее и щедро предложил присутствующим свою помощь, а затем нагло полез, как он выразился, держать меня за ноги. Это меня доконало, и уже через минуту мокрая дружная троица спасалась бегством, преследуемая выпускаемыми мокрой и очень злой ведьмой пульсарами. Бегали они долго, так как я, сама не зная каким образом, прицепила к пульсарам заклятие самонаведения, действующее аж полчаса, за которые я спокойно и без эксцессов успела вымыться и высушиться – чуть ли не впервые за последние два года в настоящей ванне, а не под магическим душем или в столь ненавистной эльфам бане.
К вечеру все собрались в холле мириться. Кот красовался с подпалиной на правом боку, Филин теперь был лысым, один Клин выдержал весь кросс на полчаса и внешне не пострадал. Кот притащил из кухни собственнолапно испеченные булочки с джемом, я телепортировала неизвестно откуда шикарный круглый мраморный стол с такими же изящными стульями (подозреваю, что из дворца, и надеюсь, что король пропажи не заметит), и все сели пить чай. В итоге мы, сытые и довольные, весело общались, со смехом вспоминая сегодняшнее утро (коту, в обмен на обещание кашеварить постоянно, я обещала отдавать весь совместно нажитый бюджет и вырастила шерсть на месте ожога, подлечив и сам ожог). Чай был в меру ароматным, а плюшки горячими и сытными. Настроение стремительно поднималось.
Но не успела луна взойти, так сказать, на небосклоне, как в дверь ворвался какой-то оборванец и радостно крикнул:
– Я нашел вас! Я ваш клиент!
Дверь почему-то зарычала, в центре ее выросла огромная пасть с зубами и с наслаждением тяпнула первого клиента за мягкое место. Клиент заверещал и рванул вперед, ткань треснула, и в зубах плотоядной двери остался клок его штанов. Все сохраняли до невозможности серьезные лица, вежливо прихлебывая чай, пока посетитель крутился на месте, с ужасом разглядывая свой голый... гм, зад.
– Итак, – прервала я излияния мужчины, – с чем пожаловали?
Тут нервы кота не выдержали, и он тихо сполз на пол, размазывая по мордочке слезы счастья и трясясь от смеха.
Мы невозмутимо продолжали пить чай. Филин даже пытался пить его из блюдечка.
– А-а-а... Э-э-э-э...
Посетитель попытался собраться с мыслями, но потом все же выпрямился, прикрыл ладошками зад, на который продолжала облизываться живая дверь, и начал конструктивно докладывать:
– Дело есть для вашей конторы. Меня хозяин прислал, платит золотом.
– Что за дело? – Клин явно заинтересовался.
Мужик судорожно собрался с мыслями. Сесть ему так никто и не предложил, а кот уже вновь залез на единственный свободный стул, придвигая к себе еще один пирог с рыбой. «Не объелся бы», – заволновалась я.
– Вы ведь решаете проблемы с магией?
Мы кивнули.
– Ну так вот, – радостно оживился посетитель, – у моего хозяина как раз такие проблемы. Дело в том, что по ночам его мучают привидения, а точнее, только один призрак умершей собаки.
Кот поперхнулся пирогом и судорожно закашлялся, Филин тут же пододвинул ему кружку с молоком, которое тот благодарно начал лакать.
– Призраки неопасны, – нахмурилась я, – все, что они могут, это стонать и показываться людям в полнолуние.
Я хвостом пододвинула тарелку с пирожками к себе, с удовольствием наблюдая, как у человека отвисла челюсть. Волосы вежливо опустились на плечи, временно прекратив парить вокруг головы. Я мысленно пожалела, что не могу их остричь, так как они уж слишком активно сопротивляются, а иногда отнимают ножницы и сами начинают мне угрожать. Ладно, фиг с ними.
– Так это не такое привидение, – возмущался посетитель, – оно ненормальное, хозяин уже у всех великих магов был, а толку ноль, поутру они все сбегали бледные, покусанные и напуганные по самое некуда.
Клин только поморщился, и я его понимала: выходит, что наша контора стоит на последнем месте по популярности, но, в конце концов, мы только сегодня открылись.
– А в чем проявляется его ненормальность?
– Как это в чем? – даже удивился нашему невежеству мужик, лично я смутилась. – А в том, что оно огромное, как бык, хотя при жизни было крошечным, как щенок, а то, что оно кусается, да и магичит где ни попадя: то туман напустит такой, что из носу сосульки от холода растут, то лужу в коридоре напрудит, а та ж не вытирается, так и стоит себе, пока сама не высохнет, – да мало ли еще чего придумать может. Вы уж помогите нам, а мы в долгу не останемся.
Мы с умным видом кивали, но кот все же уточнил:
– А сколько же за изгнание собаки нам дадут?
– Триста золотых!
Сумма потрясала.
– Мы беремся за это дело.
Блин, какое трогательное единодушие, мужик аж ошалел от нашего хора.
– А кто твой хозяин-то?
– Так ведь как?! Мой хозяин барон Плямс, один из богатейших вельмож его величества.
Мы с умным видом покивали, а потом Филин выставил мужика за дверь, пообещав завтра к вечеру быть непременно. Дверь огорченно облизнулась вслед голому заду, все еще прикрытому ладошками, но кусать не стала – Клин не велел.
– Ну так что? – Я решила взять ведение собрания в свои руки. – С чего начнем нашу охоту на привидения?
– С выяснения того, умеет ли наша ведьма их развоплощать, – спокойно ответил Клин, глядя мне прямо в глаза.
Я смутилась и честно наморщила лоб.
– Нет, не умеет, – сообщил кот, глотнул молока и пояснил: – Это проходится на четвертом году обучения, а ее со второго турнули. Ой!
На макушке у Уськи шерсть вдруг стала в три раза длиннее и тут же заплелась в косу, которая упала на нос. Кот удивленно свел глаза к переносице и осторожно ее потрогал. Я сделала вид, что вообще тут ни при чем.
Филин весело посмотрел на меня и поднял в воздух большой палец. Мне это польстило.
– Но я могу порыться в книгах и найти что-нибудь подходящее.
– Хорошо, – кивнул Клин, – тогда прямо сейчас этим и займись.
Я надула губы – ну вот, не успела вылететь из Академии, как опять задают домашнее задание. Но пришлось подчиниться.
Я поднялась в отныне мою комнату, Клин отправился выяснять обстановку, а кот с Филином рванули на кухню – кот обещал приготовить мороженое в обмен на добровольное мытье Филином посуды.
Удобно устроившись на широкой кровати, я завесила ее со всех сторон газовой тканью, спускавшейся с потолка, и зажгла три маленьких любопытных светлячка, тут же затеявших веселую возню между собой (пришлось их приструнить, и один неохотно завис прямо над книгой, освещая ветхие потрепанные страницы, остальные двое недолго продержались и вскоре снова начали гоняться друг за другом в моей маленькой уютной пещерке). Надо сказать, что я тоже не просто так ушла из Академии, только в отличие от кота я не стала воровать древние фолианты, а попросту скопировала все конспекты у одной знакомой выпускницы, которую веселило то, что по ее конспектам будет заниматься рогатая нечисть с длинным хвостом. Я себя нечистью не считала, но ей это было по барабану.
Так что теперь, зевая и обложившись конспектами со всех сторон, я листала книгу превращений и старательно держала глаза открытыми. Заклинание памяти помогало мне усваивать все то, что я прочту, мгновенно, но, во-первых, все это надо было найти, во-вторых, прочесть, а в-третьих, понять, что сейчас было мне практически не под силу. Вскоре сон начал ласково прибирать меня в свои объятия. Последнее, что я помню, это прыгающий по кровати кот и удирающие от него светлячки.
Проснулась я рывком от ощущения того, что кто-то меня щекочет. Открыв правый глаз, я узрела кота, который храпел кверху пузом у меня под правым боком, и именно его усы и щекотали мою ногу.
Вокруг в художественном беспорядке валялись листы полностью перезапутанных конспектов, видимо, Уська, гоняясь вчера за фонариками, прыгал по ним, в результате чего мне явно придется потратить достаточно много времени на восстановление очередности листов. Осознав масштаб катастрофы, я резко села и растолкала мохнатого прохвоста.
– У-у-у... – замычал он, отмахиваясь от меня лапой и тыкаясь мордой в колени. Беспредел!
– А ну вставай!
– Ну, Эль, ну чего ты... – Он наконец-таки сел и начал тереть глаза, зевая во всю пасть.
Я трагически указывала на мятые листы. Кот сосредоточенно на них посмотрел и задумчиво почесал за ухом.
– Ну и что?
– А то, что ты сейчас сядешь и не встанешь до тех пор, пока не разложишь листки так, как они и были.
– Я читать не умею.
В моей руке зажегся фаербол.
Кот посмотрел, оценил размер и исходящий жар, что-то посчитал, закатив газа к потолку, и... дал деру.
– Куда?!
Я азартно включилась в погоню.
– Помогите, – верещал пушистик, скатываясь по перилам лестницы, – она меня угробит!
Филин поймал кота и попытался заслонить друга грудью, в которую я, не успев затормозить на тех же перилах, благополучно врезалась. Мы кубарем покатились по полу, фаербол стукнулся в окно, и нас накрыло дождем осколков. Клин, только что вернувшийся из своего ночного похода, с интересом за всем этим наблюдал. Уська тут же забрался к нему на руки, наконец-то найдя надежную защиту. Я только зубами скрипела, выдирая правую ногу из рук Филина, который любовно прижимал ее к себе, явно в суматохе пытаясь поцеловать. Ага, щас.
Я пяткой врезала ему в челюсть и бодро отползла в сторону. Филин долго и грязно ругался, вытаскивая изо рта только что выбитый зуб.
– Вы закончили?
Голос Клина был холоден, и мне тут же расхотелось дурачиться. Правда, вид кота, радостно показывающего мне язык, тут же вернул это желание на место, но, встретившись с ледяным взглядом серых глаз, я решила, что отомстить можно и попозже. Филин, похоже, тоже пришел к такому выводу.
– Прекрасно, тогда садитесь все за стол, и я расскажу то, что узнал, пока вы спали.
Мы с Филином тут же надулись – тоже мне герой-воитель.
– Итак. – Клин обозрел наши внимательные физиономии, убеждаясь, что его внимательно слушают: кот убежал на кухню кашеварить, но дверь оставил открытой, чтобы тоже все слышать. – У барона Плимса в центре города стоит огромный особняк в четыре этажа, вокруг разбит сад, окруженный высокой каменной стеной с защитной магией наверху. Три года назад у барона сдох любимый песик. Черненький, маленький, ну прям с локоток. Песик был без ума от хозяина, но в один прекрасный день подавился куриной косточкой и умер. Барон очень горевал и на всякий случай повесил всех поваров и перестрелял всех других собак, охранявших территорию сада, по крайней мере именно так утверждает его кухарка.
Я сделала ну очень скептическую мину, однако Клин демонстративно ее не заметил.
По ее словам, барону было чересчур больно смотреть, как радуются жизни другие псы, когда его любимца больше нет в живых.
Я всерьез задумалась о кардинальном решении проблемы – пристрелить самого барона, чтобы он в призрачном виде наконец-то встретился со своим питомцем. Шепотом поделившись этой идеей с Филином, я встретила бурное одобрение, но, взглянув на Клина, мы отчетливо поняли, что это вряд ли удастся.
– Итак... – продолжил Клин...
Я угрюмо стала ковырять в носу, но так как молчание затянулось, подняла голову и встретила ошарашенные взгляды мужчин. Палец был немедленно вынут.
– Гм... кхм... итак.
Я вежливо кивнула.
– После смерти собаки года два ничего не происходило, но потом слуги в замке начали пугаться бродящего по ночам призрака пса, который грустно на всех смотрел и иногда тихо выл. Барон тут же признал в призраке своего песика и даже пытался с ним общаться на первых порах, но пес бывшего хозяина не замечал и на контакт не шел. И барон немного успокоился. Ну бродит себе привидение и пускай бродит, в королевском замке вон их целых четверо (и все казненные предыдущие правители), ими даже гордятся.
Клин сделал небольшую паузу, так как в столовую вбежал кот, таща за собой на подаренном мною заклинании левитации поднос с едой. Я вдохнула аромат обалденной каши и тут же схватила ложку, нагло наплевав на осуждающий взгляд Клина, но, увидев, что кашей заняты уже все, он тоже решил прерваться, и на некоторое время за столом было слышно только довольное чавканье и причмокивание. Рыжий повар от нас не отставал, попросту взобравшись на стол и сунув мордочку в тарелку. Наконец все были сыты, и Клин продолжил эту душещипательную историю. Кот вылизывал тарелку.
– Но несколько месяцев назад...
– По сведениям все той же кухарки, – все-таки не удержалась я, однако меня опять нагло проигнорировали.
– ...призрак вдруг начал расти и достиг огромных размеров.
– Сколько точно? – влез Филин.
– Пока неизвестно.
– Кухарка не успела сказать. – Это опять я, но на меня все так осуждающе посмотрели, что я прикусила язык.
– Также собака стала лаять, носиться и ломать мебель, кусать всех гостей, остающихся ночевать, напускала туман и сильный холод, прыгала по чердаку так, что по потолку поползли трещины, а самого барона чуть не убило упавшим куском штукатурки. До сих пор шишка на лбу.
– Шишка на лбу... – старательно записывал кот блестящей ручкой в красивом блокнотике.
Я тут же полезла посмотреть, кот начал жадничать, но отругали и усадили на место почему-то меня.
Я насупилась, а Клин, еще некоторое время пугая мня грозным взглядом и наконец осознав, что этим ничего не добьется, со вздохом великомученика продолжил:
– Таким образом, сегодня вечером мы всей группой заявляемся в замок барона и ловим и успокаиваем данное... Эль!!!
Я засмущалась и заставила прекратить бороться мою ложку и ложку Филина, они покорно упали на скатерть, хотя моя ложка явно побеждала. Филин тоже сидел с несчастным видом.
– Ты когда-нибудь бываешь серьезной?
Я усиленно изучала свои ногти.
– Так, ладно, что ты нашла в книге заклинаний по поводу упокоения духов?
Все внимание вновь переключилось на меня. Я попыталась сделать как можно более счастливое лицо и совершенно честно заявила:
– Ничего.
И тишина.
Кот сообщил, что пойдет помоет посуду. Предатель оставил меня одну с этими, этими...
– То есть ты хочешь сказать, – голос Клина был обманчиво мягкий и почти ласковый, что меня сразу насторожило, – что мы пойдем сражаться с призраком бешеной собаки во главе с ничего не умеющей делать ведьмой?!
К концу фразы он уже почти орал. Я нахмурилась и честно встретилась с ним взглядом.
– Нет, я хочу сказать, что пока я не нашла заклинания, но у меня впереди еще целый день, чтобы проштудировать конспекты.
Напряжение достигло предела, между нашими взглядами пробежала искра, и наконец он первым отвел глаза. Правильно, мои глаза даже в этом обличье слишком сильно отличались от человеческих, чтобы вот так просто в них заглядывать, слишком многие теряли разум навсегда, заплутав в озерах чистых и прекрасных эльфийских глаз.
– Хорошо, у тебя есть время до вечера. Филин.
– Да?
– Ты пойдешь со мной, пройдемся по городским магическим лавкам, может, что найдем.
Они ушли и закрыли за собой дверь, а я поняла, что здесь в мои способности верят мало.
– Чайку будешь?
Я посмотрела на сидящего на полу кота и улыбнулась. Уська тут же побежал на кухню за чаем, а я сгоняла наверх за конспектами – в конце концов, кто сказал, что все потеряно?
Провозились мы с Уськой долго. Он, как умел, пытался мне помочь, лазая по столу и выискивая хотя бы пронумерованные листки. Таких оказалось довольно много, и к вечеру конспект уже принял более или менее приличный вид. Когда вернулись Клин с Филином, мы спокойно ужинали, хором заучивая заклинание вызова и развоплощения духов. Кот вызывал духов живших здесь когда-то мышей, а я четко их развоплощала именно в тот момент, когда очередного призрачного мышонка настигала лапа Уськи. Тот был страшно доволен и даже довольно рычал, полностью сосредоточившись на охоте.
Пронаблюдав от двери за этим процессом, Клин удовлетворенно кивнул, чем вызвал у меня зубовный скрежет, и спокойно сел за стол ужинать. Филин плюхнулся рядом, требуя еды. Кот его услышал только с третьего раза, после чего неохотно поплелся на кухню, на ходу бубня под нос заклинание левитации. На кухне тут же раздался страшный грохот, и мы, прибежав на помощь, увидели кота, грустно взирающего на прочно прилипшие к потолку кастрюли с первым, вторым и чаем (чай Уська почему-то всегда заваривал только в кастрюльке, утверждая, что так вкуснее получается – чайник же предназначен исключительно для молока).
– Я слишком сильно их залевитировал, – сообщил Уська.
Тут правая кастрюля с супом отклеилась от потолка и громко жахнула о плиту, выливая весь суп на стены, кота и нас троих. Мы стояли все в супе, с ужасом следя за поведением оставшихся двух.
– Эль, может, я, конечно, ошибаюсь, – задумчиво сообщил Клин, – но ты же ведьма, так почему не поймала кастрюлю в воздухе?
Я угрюмо на него посмотрела, и... вторая кастрюля наделась ему на голову. На пол посыпалась свежезажаренная рыба, перегруженная туда из сковородки. Кот, жутко расстроенный, попросил меня так больше не делать, а Клин, сняв кастрюлю и немного отряхнувшись, решил все-таки меня убить. Я рванула из кухни, скользя по полу на вымазанных в супе и рыбе сапогах, громко хохоча на бегу и доводя Клина ну просто до белого каления. Нет, он все-таки меня поймал и даже врезал пару раз, после чего я засветила в него мощным заклинанием левитации, и он ласточкой вылетел во второе, бывшее до этого целым, окно. Пол снова усеяли осколки, а Клин пытался выбраться из наваленной в тупике мусорной кучи, морщась от запаха и вида.
К вечеру мы отмылись и заключили временный нейтралитет, хотя бы на время выполнения заказа. А если честно, мне кажется, что он в меня влюбился, я ему так и сообщила, когда мы все вчетвером выходили из здания. Кстати, молчание – знак согласия. Это я ему тоже сообщила. Видели бы вы его глаза! Навыкате. Гм...
Нам пришлось довольно долгое время поплутать по всяким переулкам, и, если бы не мое врожденное чувство направления, я бы точно здесь заблудилась. Узкие улочки стискивали между собой огромные каменные дома, вонючая грязь, стекающая по желобам у самых стен, буквально сводила с ума. Кот вообще отказался идти пешком, и Клин покорно взял его на руки. Пару раз нам попались местные бандиты, но, разглядев пару пульсаров и клинок Клина, быстренько и с извинениями ретировались, ныряя в те же дыры, из которых появились. Да, ведьм здесь уважали, и не просто так. Любая мало-мальски умеющая колдовать, а не только варить бесконечные зелья и уродовать амулеты знахарка тут же определялась на сытную и довольную жизнь в дом местного богатея. И все равно магии на всех не хватало, потому на этих грязных улочках я была почти что авторитетом для прочей преступной шушеры. Все это мне подробно объяснил Филин, просвещая относительно местных нравов и обычаев.
– Да, кстати. Клин, а зачем мы взяли кота?
Тот явно из вредности даже не обернулся. Но я умела быть настойчивой, и пинок под зад все-таки вызвал реакцию. Дальнейший путь мы преодолели быстрым бегом, сшибая все то, через что нельзя было перепрыгнуть. Крысы почтительно уступали нам дорогу, квадратными глазами наблюдая за тем, как по стенам мечутся пульсары, превращая в мелкую пыль старый камень домов.
Меня все-таки догнали, но так как мы уже прибыли и нам от распахнутых настежь ворот радостно улыбался какой-то старичок, Клин решил оставить месть на потом. Я была с ним полностью согласна и первой юркнула в ворота. А там!..
У самых ступеней, ведущих к дверям шикарного особняка, сидел то ли на троне, то ли на столь оригинальном кресле очень тучный мужчина с перевязанной кухонным полотенцем головой. По обе стороны от него выстроились слуги, сжимая в руках зажженные факелы и молча выжидательно смотрели в нашу сторону. Я тут же приосанилась и аккуратно поправила челку кончиком хвоста. Кто-то шумно грохнулся в обморок.
– Гм. Ну, здравствуйте, где тут ваш песик, – поинтересовался Филин и уже нацелился на ближайшие кусты, – где он был, что делал, сколько пописал?
Филин был сама деловитость, мы с котом тихо кашляли, глядя на непередаваемую гамму чувств в глазах барона. Но тут вмешался Клин и оборвал все веселье. Затырив меня себе за спину и сурово пригвоздив Филина взглядом к земле, он сам обратился к барону:
– Я прошу извинить моих спутников и хочу представиться. Меня зовут Клинок. Возможно, это имя вам что-нибудь говорит.
По мгновенно посерьезневшему лицу барона я поняла, что говорит, и очень о многом. Интересненько.
– Это выпускница Академии магии и волшебства и очень сильная чародейка Эллинорилла.
Меня вытолкнули вперед, и я криво улыбнулась под перекрестьем заинтересованных глаз. Ну надо же, и как меня только не называли, но Эллинори... короче, останусь Элькой, и все тут.
Но тут очередь дошла до кота.
– А это последний из представителей рода...
И опять абракадабра, но по удивленным выражениям недоумевающих лиц я с облегчением поняла, что не одна такая дура.
Но тут вперед вышел оскорбленный невниманием Филин и представился сам. Гордо задрав подбородок, он значительно произнес:
– Наследный принц Марциполии-Клементины, дважды победитель грюков и отважный пожиратель гряков, суровый и неотвратимый рок для дрюков Филлимон Акамдерпский девятый!
Все открыв рты взирали на наследного, а я тихо произнесла заклинание личины. И тут же победитель гряков, или кого там, стал выше, плечи расширились, в глазах появился суровый блеск, а весь его вид пугал и внушал почтение окружающим. Я была рада, что личина, заготовленная мною еще на первом курсе для спектакля о Короле Сумраке, вновь пригодилась. Но тут тишину нарушили аплодисменты и приветственные выкрики. Барон лично спрыгнул со своего трона и рванул к нам, спеша пожать величественную ручку и предложить поужинать с ним за одним столом. Принц отказывать не стал, а просто надменно кивнул и величественно пошел в дом на ужин. Мы втроем остались всеми забытые на улице. Я запоздало подумала, что личину набросила зря.
– Хорошо придумала, – неожиданно сказал Клин и повернулся ко мне, – пока Филин будет их отвлекать, мы спокойно обследуем замок и выполним свою работу.
Я так и застыла, ошарашенно глядя, как он идет к дому. Это что, меня только что похвалили?
– Эль, не стой столбом, пошли давай. – Кот резво вспрыгнул ко мне на руки, заставив пошатнуться под немалым весом. Скрипнув зубами, я бросила Уську обратно на землю. Не фиг приучать. Кот заворчал, но все-таки пошел следом.
– Так ты можешь наконец мне объяснить, зачем ты взял с собой кота?
Клин даже не взглянул в мою сторону, но все-таки ответил:
– А затем, что именно Уська... – Он поморщился. – И что за дурацкое имя ты придумала?
Я только фыркнула. Мой кот, какое хочу имя, такое и придумываю.
– Ну так вот, именно твой кот лучше, чем кто-либо другой, чует магию. И с ним нам не придется бегать по всему дворцу, как идиотам, зовя собачку на все лады. Кот сам нас к ней приведет.
– Как собака, что ли, след возьмет? – обрадовалась я.
– Ага, щас, – возмутился пушистик, который конечно же все слышал, – да ни одна собака не почует, где искать источник магических волн, а вот я могу!
Я скептически посмотрела на раздувшегося от гордости кота:
– Ты сначала докажи, что сможешь, а потом выпендривайся.
Кот фыркнул и демонстративно отвернулся от меня. Но Клин тут же уселся перед ним на корточки и начал что-то тихо говорить на непонятном наречии, ласково почесывая его за ушком.
Меня при виде этой картины посетило почему-то совсем странное чувство, похожее на... зависть?
Вскоре кот сдался и, все еще не глядя в мою сторону, начал усиленно крутить головой, закрыв глаза и к чему-то прислушиваясь.
Вдруг наверху что-то грохнуло.
– Есть, – сказал кот, – он там. – И ткнул лапкой в сторону ведущей наверх лестницы.
Я только хмыкнула, но поспешила следом. Взбежав по каменным ступеням, мы завернули за угол и... увидели его. Это было привидение двухметровой псины, которое стояло и сосредоточенно ело герань с подоконника.
– Давай, Эль, я его отвлеку.
Клин бросился прямо на привидение и рубанул по светящейся полупрозрачной видимости плоти своим мечом. Меч, как и ожидалось, прошел насквозь, даже не поранив призрака, но зато сильно его при этом разозлив. Пес перестал жевать несчастное растение и медленно обернулся к Клину, обнажая длинные и острые клыки, выглядевшие до жути реально.
– Эль, – крикнул Клин, делая шаг назад, – давай!
Поборов желание посмотреть, что будет дальше, я выставила вперед правую руку и тихо прошептала заклинание. Мы все замерли и посмотрели на пса. Тот тоже замер и начал бледнеть.
– Получилось, – обрадовался кот...
Но пес вдруг передумал и резко снова принял свой прежний вид. Только теперь у него горели красным светом глаза и в пасти, кажется, клыков стало раза в два больше. Не ограничиваясь этим, он стал еще и расти, и вскоре на нас шел уже трехметровый гигант с огромной, наполненной клыками пастью, взбешенный и очень голодный на вид.
– Бежим? – предложил кот.
Возражений не было.
Как мы бежали! Я по пути огибала все вазы и статуэтки, перескакивала через резные столики и слышала, как все это добро звенит и гремит позади нас, после не утруждающего себя такой осторожностью привидения.
На ходу мы ворвались в зал на первом этаже, перепрыгнули через стол и побежали дальше. Сзади вопили гости и был слышен лай огромного пса, от которого лично у меня закладывало уши.
– Эль, придумай что-нибудь, – заорал Клин, держащий в охапке не перестающего голосить от ужаса кота.
– Что?
– Да что угодно, только останови его!
Последовавший грохот за спиной и тупик впереди убедили меня в вескости доводов.
– Ладно.
Я резко затормозила, обернулась к призраку и подняла перед собой правую руку. Волшебство рвануло по ней от самого сердца в кончики пальцев, а оттуда тонкими нитями протянулось к отчего-то тут же затормозившей и жалобно скулящей собаке. Нити достигли своей цели. Пес взвыл и попытался вырваться, однако тонкие с виду путы не отпускали добычу, все сильнее и сильнее сжимая в своих объятиях призрачную плоть. Внезапно они отделились от моих пальцев, плотно спеленав пса, и начали медленно, но уверенно краснеть. Вой и скулеж собаки было уже невозможно слышать, она билась в паутине, жалобно кричала и с ужасом наблюдала за уже светящейся ярко-красным сетью.
– Что ты сделала?
Клин стоял рядом и наблюдал за агонией того, кто уже давно был мертв.
– Кажется, я отняла у него посмертие. – Я взглянула в глубины серых глаз Клина и прошептала: – Бежим!
Он сразу не понял, но побежал. Мы неслись все быстрее и быстрее, только уже в обратном направлении, стремясь поскорее покинуть особняк. По пути мы вновь пробежали через пиршественный зал, и я громко крикнула всем, чтобы уносили ноги. Непонятливых не оказалось.
И когда мы все наконец-то выбрались на свежий воздух и столпились у ворот, а барон удивленно спрашивал, зачем надо было убегать из дома, грянул взрыв. Полдома снесло сразу, я еле успела оградить нас защитной стеной, на которую тут же посыпались камни и мебель. Остальная половина осталась стоять. Когда все стихло и барон, почти невменяемый, с ужасом в глазах, сделал первые два шага к дому, я подошла и тихо сказала:
– Мы сделали свое дело, я прошу выдать нашу оплату.
Он не сразу понял, но по медленно багровеющему лицу и наливающимся кровью глазам я поняла, что платить нам не собираются. На моей ладони тихо возник клочок серебристого тумана с яркой искоркой, горящей в центре.
– Не советую.
Клин подошел так близко, что стало ясно: я могу на него рассчитывать, Филин и кот были неподалеку. Барон мрачно осмотрел всю нашу компанию и рявкнул какому-то мужичку, чтобы отдал нам двести монет серебром.
– Триста, – ласково сказала я, – и золотом.
Искорка засветилась почти нестерпимо, но вокруг стало значительно холодней.
Барон о-очень медленно кивнул.
– Триста. Золотом.
К нам подошел тот самый человек и отдал увесистый мешок. Клин молча взвалил его на спину.
Я погасила искру, свернула туман и вновь спрятала его в ладони.
– Вы правильно поступили. Ведь один из ранее нанятых вами магов наверняка сообщил вам, во что именно превращается призрак вашего пса и что будет с вами, когда превращение завершится.
Барон хмуро кивнул. Я мягко улыбнулась.
– До превращения оставалась только эта ночь.
Барон побледнел, и по тому ужасу, который был в его глазах, я поняла, что до поры нас оставят в покое. Но, думаю, в будущем барон вряд ли станет нашим надежным другом.
Домой ввалились усталые, но счастливые. Филин всю дорогу рассказывал, как круто он играл роль принца на пиру, и описывал все те блюда, что были выставлены на стол. Всем сразу же захотелось есть, и героя, ввиду того что солнце уже золотило мокрые крыши домов, отправили на рынок за провизией, причем в довесок сунули кота, который утверждал, что без него деньги будут потрачены зря. Денег также выдали, причем Уська их тут же пересчитал, деловито помахивая хвостом и загибая когти на лапах.
Особняку я обрадовалась как родному и тут же понеслась в душ, желая только одного – стать чистой и свежей, как в день своего рождения. Клин вроде как отправился на чердак, сообщив, что там находится внушительная библиотека. Я тут же решила потом ее навестить. А вдруг там найдутся книги магического содержания?!

 

Выйдя из душа, я вытерла волосы и быстро оделась в свою старую, тысячу раз залатанную магией одежду, в которой я когда-то пришла в Академию. Естественно, несмотря на волшебство, вид она имела довольно жалкий и просто кричала о том, что ее пора сменить. Внизу стукнула дверь, и я услышала перебранку кота и Филина, которые опять чего-то не поделили. Подсушив магией ветра свои волосы и позволив им развеваться так, как им вздумается, я рванула в гостиную, слетев в нее по перилам.
– Эль, – радостно завопил Уська, – нет, ну вот ты мне скажи, как можно брать рыбу за пять медных монет, когда рядом продавалась вполне свежая за четыре! Только я отошел, и вот результат – он нас форменно ограбил.
Лапка обвинительно ткнула в грабителя, который перетаскивал сумки из зала в кухню.
Я пожала плечами, схватила пушистика на руки и принялась его активно тискать и целовать. Ошарашенный кот, все еще размышляющий о цене рыбы, сначала не сопротивлялся, но потом начал так орать, что пришлось опустить его на пол. Оглядев свою стоящую местами дыбом шерстку и потрогав чуб на умной голове, кот горестно взвыл и принялся вылизываться. А я, излив весь запас любви и нежности, рванула помогать на кухню. Правда, вскоре меня оттуда выставили, уверяя, что руки и хвост у меня растут из одного места.
Я попыталась обидеться, но тут заметила осколки окон, все еще рассыпанные по полу, и унылый пейзаж на улице, а потому срочно решила все исправить.
Когда ребята закончили готовку и вышли наконец из кухни, их глазам предстал удивительный вид. За правым окном, которое раньше выходило на свалку, мерно плескалось, ударяясь волнами о песок, зеленое море, а за левым окном лежала широкая мертвая равнина, рассеченная посередине зигзагом реки и укутанная теплым покрывалом белоснежного снега. Где-то вдали проглядывала тонкой ажурной каймой кромка леса, лишь намекая на горизонт.
Я оценила потрясенные взгляды ребят и гордо задрала нос, ожидая похвал и бурных оваций.
– Гм... Эль, а тебе не кажется, что вид за окнами чересчур разный, – нарушил наконец общую тишину кот.
Я удивленно на него взглянула:
– Да, ну и что, так же прикольней.
Уська задумчиво почесал за ухом и махнул хвостом.
– Да, Эль, но хотелось бы что-то одно.
Это уже Филин.
– И чуть более близкое к реальности, – добавил спускающийся по лестнице Клин.
– Вот так, что ли, – возмутилась я, и за обоими окнами расцвела всеми красками центральная площадь города: всеми красками уныния, серости и скуки, так как было еще слишком рано.
– Да. Да, вот так лучше, – хором заверили меня, радостно хлопая по плечам.
– А это по-настоящему? – уточнил Клин. – То есть ты и вправду можешь показать любое место в мире и то, что там происходит в данный момент?!
– С детства это умею, – раздраженно пожала я плечами и ушла на кухню, посмотреть, чем там столь вкусно пахнет, так и не заметив восхищенно устремленных вслед взглядов.
– Если честно, то я уже сомневался, будет ли от нее толк, – задумчиво сообщил Клин и чему-то улыбнулся.
– Ты еще мою хозяйку не знаешь, – фыркнул кот, – она и не такое может.
Клин грустно на него посмотрел:
– Так значит, ты уже выбрал себе хозяйку. Жаль.
Кот кивнул, подтверждая сказанное, и тоже поспешил на кухню – оградить свои шедевры от любопытных рук Эльки.

 

Где-то неделю мы сидели без какого бы то ни было намека на заказ. Видимо оценив причиненный первому заказчику ущерб, остальные не спешили с предложениями найма. Я не жаловалась. Денег с лихвой хватало на год безбедного существования, правда, Уська выделял их чуть ли не под расписку и возмущался каждый раз, когда их тратили без его ведома.
Сидя перед зеркалом и расчесывая послушно ложащиеся под руки волосы, которым любое проявление заботы ну очень нравилось, я размышляла над тем, как бы взять незаметно крупную сумму на обновление гардероба. Дело в том, что уже неделю мне напрочь отказывались выдавать деньги, аргументируя это простым и доводящим до зубовного скрежета словом «потом».
Я устало потянулась, и правый рукав с треском вновь оторвался. Внимательно изучив данное явление и критически осмотрев замарашку в зеркале еще раз, я вскипела и решительно направилась вниз.
Уську я нашла на кухне – он опять кашеварил, что, кстати, у него великолепно получалось. Я даже немного поправилась, о чем совершенно не жалела.
Обойдя кота, стоящего на плите и усиленно размешивающего поварешкой суп, я целенаправленно пошла к двери в погреб, где стоял сундук, куда Клин и высыпал все деньги.
– Суп сейчас будет готов.
Я остановилась и глубоко вздохнула.
– Уська.
– Чего?
– Посмотри на меня! – Я добавила нотку трагизма и потрясла перед мордочкой удивленного кота оторванным рукавом. Тот невозмутимо отодвинул рукав и сложил лапки на пузе.
– Примагичь.
Я запыхтела.
– Примагичь?! Да у меня уже вся одежда состоит из смагиченных вместе лоскутков!
Нахал не повел и бровью. Ну ладно. Развернувшись и резко открыв заветную дверь, я целенаправленно пошла по спускавшимся в погреб ступеням. Уська тут же засуетился.
– Элечка! – заверещал он, бросаясь мне под ноги, отчего я чуть в этот самый погреб и не рухнула. – Ну зачем тебе тратить деньги, их и так мало. Ну походи еще так. Ну клиентов же нет, зачем нам лишние траты. Я вот, например, и вовсе без костюма обхожусь.
Я прожгла его возмущенным взглядом, и кот сообразил, что сморозил что-то не то, но упорно продолжал, буквально повиснув на крышке сундука, которую я как раз хотела поднять. Тяжелый, блин.
– Ну, Элечка, ну давай потом...
Это меня доконало. Я взмахом правой руки телепортировала пушистика в угол, подняла крышку, нагло хапнула под стон кота целую горсть монет и, гордо задрав нос, потопала к выходу. Кот уныло шел сзади.
Внезапно мне в голову пришла светлая мысль. Я резко затормозила и, обернувшись, увидела настолько убитого горем кота, который, опустив мордочку и волоча хвост, медленно поднимался наверх, что, наверное, даже самый закоренелый вор немедленно бы раскаялся и бегом вернул все награбленное у несчастного Уськи. Но я была не вор и этого проходимца знала вдоль и поперек.
– Усь, слушай, давай и тебе чего-нибудь купим, а то ты ведь тоже заработал отдых и какой-нибудь подарок. Или даже подарки.
Есть. Правое ухо поднялось, а мордочка из горестной стала просто задумчивой.
– Ты так считаешь?
Рыбка поймана, надо подсекать.
– Конечно. – Я села рядом с ним на ступеньку и почесала кота за ухом (нечестно, но очень действенно). Уська сразу размяк и плюхнулся ко мне на колени, подставляя толстое пузо. Кстати, я была единственной, кому позволялось его чесать. – Ну подумай, чего бы тебе хотелось?
По загоревшимся глазам я поняла, что он со мной.
– Ладно, я щас.
И пушистик снова скрылся внизу, а я удивленно осталась его ждать. Недолго. Вскоре он с пыхтением забрался обратно, неся на спине объемистый мешочек с чем-то звякающим. На мой вопросительный взгляд он ответил кратко:
– А вдруг не хватит.
Я утвердительно закивала и потопала наверх. К счастью, на пути к свободе нам никто не попался. Клин опять куда-то пропал, а Филин умотал на очередное свидание. Так что мы незамеченными скрылись из дома.

 

Сначала мы решили приодеть меня, так как котик еще и сам толком не знал, чего ему надо. На огромном, бурлящем водоворотами людей и животных рынке среди мелькания пестрых палаток, разнообразных товаров и красивых безделушек мы с Уськой чуть не потерялись, и мне пришлось взять его на руки, перед этим магически убрав его вес до минимума. Палатку с подходящей одеждой мы нашли не сразу, но когда я вошла под навес и взглянула на все те наряды, которые добродушный продавец выложил передо мною на прилавок, то поняла, что отсюда не уйду еще долго. К счастью, рынок находился в той же части города, что и порт, а на кораблях порой приплывали настолько удивительные создания, что на мой облик здесь почти не обращали внимания, хвост же я предусмотрительно спрятала под плащом.
Кот сидел на том же прилавке и критиковал каждый примеряемый мною костюм, но даже у этого зануды не нашлось ровным счетом никаких возражений против черных обтягивающих штанов из шароса, который, по уверению хозяина, был крепче кольчуги и тоньше шелка, плюс шарос холодил тело летом и согревал не хуже меха зимой. К ним прилагалась столь же обтягивающая рубашка без рукавов, но с высоким воротом, как уверил продавец, для сохранности шеи. И теперь я была вся затянута в черную бархатистую ткань и беспрестанно вертелась перед зеркалом.
– Странно, что молодая девушка выбрала наряд воина, – задумчиво сказал продавец и погладил свою длинную гномью бороду.
Кстати, именно то, что купец оказался гномом, убедило меня в подлинности товара. Сверху я накинула еще мягкую кожаную куртку, сшитую как на меня, и с удовольствием отметила взгляд одобрения со стороны гнома.
– Сколько?
– Двадцать золотых.
Кот схватился за голову и громко заверещал, что его ограбили. Я только улыбнулась, переспорить гнома было почти невозможно, но кот явно об этом не знал. Тут же завязался яростный спор, в ходе которого кот доказывал, что за эти тряпки одного золотого много, а медленно багровеющий гном убеждал кота, что тот и сам стоит не больше двух грошей, а потому нечего тут орать.
Я пока отошла в сторону, рассматривая пестрые переливающиеся ткани и думая о том, что надо будет потом прикупить себе что-нибудь попроще, в конце концов, кто сказал, что платье мне теперь не подойдет.
Внезапно полог палатки поднялся, и в нее медленно и степенно вошли трое эльфов. Я замерла, боясь пошевелиться и глядя на них во все глаза. Сердце защемило от боли, отчаянно захотелось принять свой прежний облик, искупаться в радостном и любящем свете самых прекрасных глаз в этом мире, рассказать обо всех своих приключениях и обидах и наконец-то почувствовать ту защиту, которая окружает тебя стеной и никогда не пропустит зла.
Эльф с длинными, спускающимися до плеч золотыми волосами и яркими фиалковыми глазами задумчиво посмотрел на меня, прошелся взглядом по моей фигурке и, брезгливо сморщившись, отвернулся. Я стояла, чувствуя себя так, словно только что на меня вылили ведро помоев, а потом спокойно прошли мимо. Кулаки сжались, впиваясь ногтями в ладони.
– Ну что, пойдем, я выторговал целых две монеты, – похвастался пушистик, уже сидяший у моих ног. Я медленно кивнула, но, уже выходя, услышала за спиной певучий знакомый язык. Эльфийское наречие, его знали немногие.
– Эй, хозяин, подбери нам одежду, но не ту рвань, что на этой оборванке, а приличное платье, достойное своего хозяина.
Остальные эльфы рассмеялись. Смех звенящими хрусталиками отразился от полотна палатки и незаметно смолк.
Я медленно обернулась. Кот, не понявший ни слова, удивленно на меня посмотрел:
– Эль, ты чего?
– У нее и имя – тень эльфийского. Видимо, впервые увидев в зеркале свои уродливые уши, она вообразила себя одной из нас, – задумчиво добавил эльф и посмотрел мне прямо в глаза. О да, у него затягивающие, манящие глаза, в которых не раз и не два тонули неосторожные девушки, теряя разум, волю, честь...
Я выдержала этот взгляд и медленно оскалила клыки в подобии улыбки.
Эльф удивленно поднял правую бровь, еще не понимая, что произошло и почему эта странная девчонка, черная как ночь, все еще не в его власти.
– Ты не имеешь права даже дышать одним воздухом со мной, червь, на колени и, возможно, вымолишь прощение!
Тягуче-ласковый язык, жесты и интонации чистокровной. Эльфы застыли, удивленные услышанным. Но лишь на мгновение – смысл страшного оскорбления все же дошел до них, и воздух немедленно вспороли три изящных клинка. Я улыбнулась еще шире, в глазах безумствовало зеленое пламя.
– Умри, – тихо сказал он, и его тело шагнуло вперед с той самой быстротой, которая никогда не будет доступна простым смертным, но не мне. Я ушла вбок, перехватила тонкое запястье и легонько сжала, уже шепча нужные заклинания и слыша треск ломающихся костей. Эльф вскрикнул, но тут же сжал зубы. Чистокровным не позволено визжать от боли. Никогда.
Но были еще и два других эльфа – его охрана. Понимая, что дело плохо, они среагировали очень четко.
Трое – это много даже для меня.
Мощный удар в живот и челюсть выкинули меня из палатки. Я врезалась спиной в кого-то и пропахала по земле на животе, кувыркнувшись в воздухе. Кое-как встала и успела вовремя обернуться, чтобы уйти от двух клинков, третий вонзился в правую руку, обжигая волной пульсирующей боли. Магия не терпит, когда порвана оболочка, часть запасов тут же идет на восстановление раны.
Удар, еще удар. Я уклонялась, как могла, мое тело избегало смертельных выпадов, принимая на себя скользящие, но я и сама успела пару раз врезать по текуче-быстрым силуэтам, сломав одному из охранников руку, а второму ребро. Отец всегда учил меня: никогда не наноси удар, если он не на поражение, четко представь кости и нервы противника и бей по ним.
И все же силы были слишком неравны, да и золотоволосый отнюдь не собирался сдаваться. Следующим ударом меня отшвырнуло на какие-то ступеньки, где я и скорчилась, совершенно не представляя себе, как же надо дышать. Я подняла голову и прищурилась, пытаясь что-то разглядеть, мешала капающая со лба кровь. Эльфы стояли рядом полукругом и просто на меня смотрели. Я попыталась встать, но не смогла, зато наконец-то получился вдох, хотя по отозвавшимся резкой болью легким я была совсем не уверена, что ему рада.
– Ты посягнула на честь перворожденного! – Слова падали на ступени храма тяжелыми осколками, внизу гудела возбужденная толпа. Я запоздало удивилась, как же далеко забралась в пылу драки. – Тебя ждет немедленное наказание. Выбирай, смертная: вечное рабство или немедленная смерть.
Я медленно поджала под себя ноги и попыталась встать, но правая тут же подломилась. Я плюхнулась обратно, стало жутко обидно, и я просто откинулась спиной на соседнюю ступеньку, подняла голову и взглянула главному эльфу прямо в глаза.
– Ты первый оскорбил меня! – Слова вылетали с бульканьем, из уголка рта стекала кровь. Я поморщилась: – Это ты выбирай: вечное рабство или немедленная смерть.
Эльфы застыли, пораженные такой наглостью, и молча наблюдали за тем, как я опять попыталась встать, попутно вырубая чуть ли не половину всех нервных окончаний, чтобы не чувствовать боль. И почти встала, осталось чуть-чуть, но тут золотоволосый поднял левой рукой меч и...
И меч был отбит. Народ ахнул. Где-то внизу кто-то заорал про пирожки и орешки, а я, с трудом выпрямившись, обнаружила стоящего между мной и эльфом Клина. Их клинки были скрещены, и теперь они молча смотрели друг другу в глаза. По ноге мазнуло что-то мягкое, и я, опустив взгляд, обнаружила кота. Он сидел, вздыбив шерсть и обняв меня за ногу лапкой. Видимо, чтобы не упала. Справа меня обхватил за талию появившийся неизвестно откуда Филин и шепотом сказал:
– Не бойся, эльфенок. – Я вздрогнула, но потом поняла. Что ж, это просто еще одно прозвище, просто очень точное на этот раз. – Мы тебя в обиду не дадим.
Я улыбнулась и, наконец вспомнив, что являюсь магом, подняла правую руку с горящей ярким светом на ладони звездой, окруженной теперь почти прозрачным облаком тумана. Эльфы задумчиво посмотрели на нее, и правый из них тихо шепнул золотоволосому, что здесь они бессильны.
Эльф медленно опустил клинок. В его фиалковых глазах плескалось самое настоящее бешенство.
– Мы еще встретимся, обещаю.
Я мило улыбнулась, а точнее состроила на лице нужную гримасу.
– Я верю, Отариэль. И тогда ты принесешь мне свои извинения, стоя предо мной на коленях.
Его глаза расширились, он явно еще не понимал, с кем имеет дело.
Искру понимания вновь затмила ярость, и он, резко отвернувшись, стал спускаться по ступеням, считая ниже своего достоинства отвечать такой, как я.
Мы молча наблюдали за ним, а народ у ступеней храма немедленно раздвинулся в стороны и вскоре поспешил по своим делам.
– Ну как мы его? – радостно поинтересовался Уська и взглянул на меня, но тут же сник и совершенно убитым тоном поинтересовался: – Покупать мне подарок не пойдем?
Я хмыкнула и, присев на корточки, нарисовала на ступеньке линию, перечеркнула ее посередине и обвела в круг. И тут же священная энергия храма вошла в меня, снимая боль и усталость, заживляя раны и возвращая здоровье. За моей спиной скрипнула дверь, и высунувшийся в проем священник весомо погрозил нам кулаком. Дверь тут же захлопнулась.
– Чего это он? – удивился Филин.
Я смутилась:
– Дело в том, что использовать храмовую энергию магам строго запрещено, и лишь в исключительных случаях умирающему чародею дозволено доползти до первой ступеньки и, перекачав в себя строго определенное количество силы, радостно поползти дальше, а не исцеляться полностью, нагло черпая силу верующих.
– А-а-а-а...
На меня все насмешливо посмотрели, и я, дико довольная, что цвет кожи не позволяет краснеть, снова отправилась на рынок со счастливым Уськой под мышкой. Кстати, именно он спас мне шкуру, когда побежал за помощью, поняв, что одной мне тут явно не справиться. За что я ему обещала целых три подарка на его вкус. Клин по дороге что-то бухтел про то, что надо быть осторожней и хотя бы не бить в нос каждого не вышедшего рожей эльфа, а Филин громко рассказывал о своих фантастических любовных похождениях. Особенно мне понравился момент, когда на постель к любовникам взобрался толстый рыжий кот и громко посоветовал бросать маяться дурью под одеялом и идти спасать Эльку, а то ей там морду бьют.
Кот орал, что он не толстый, а упитанный. Я же хохотала, представляя глаза девицы после такой душевной речи из уст кота.
– Ну не мог же я остаться, – оправдывался несчастный Филин, – вот и сообщил ей, что, мол, извини, дорогая, долг зовет, оделся и рванул спасать товарища.
Я его горячо поблагодарила, чувствуя себя замечательно.
До самого вечера мы бродили по рынку. Ребята напрочь отказывались отпускать меня одну с котом. Филин только раз убежал по делам, но скоро вернулся с полной корзиной продуктов, по пути сверяясь с длинным списком, который ему каждое утро выдавал кот.
Уське мы купили огромную кровать под бархатным балдахином, такую мягкую, что меня тут же обуяла зависть. Пришлось пообещать отдать пушистику незанятую комнату, чтобы было куда ее поставить.
Приобрели еще неприлично роскошное зеркало в бронзовой оправе, про которое котик сказал, что «оно его стройнит», ну и целое ведро сливок, к которому он прикладывался весь путь домой. Кровать и зеркало я магией уменьшила до размеров табуретки, и их нес Клин.
Домой мы ввалились счастливые и довольные, а на полу у камина нас ждал очередной заказчик с дыркой на штанах. Дверь радостно всем улыбалась, сжимая в деревянных зубах тот самый клок ткани...
Это был орк, и это заранее означало, что заказчик желает остаться неизвестным. При виде его меня аж всю перекосило.
Эльфы вообще органически не переносят орков. И если с чишерами у нас лишь некоторые разногласия и их вид нам не неприятен так же, как и внешность многих людей, то орки – это ненависть с колыбели. Кстати, у них то же самое по отношению к нам, «остроухим». Но люди охотно нанимают орков на самую грязную работу. А так как после предпринятой орками попытки завоевания мира, во время которой против них объединились чуть ли не все народы и расы континента, от орков мало что осталось, они теперь рады любой работе, грязному вонючему углу и нищенской подачке в виде платы за выполненную службу. Только не думайте, что они смирились, нет, злоба, ярость и ненависть – это все, что вообще известно о них. Они единственные, кто способен ненавидеть даже друг друга и могут перегрызть глотку другу всего за пару медяков. Почему? Ходят слухи о древнем эльфийском проклятии (еще один повод для ненависти), но точно не знаю.
Орк тем временем встал и оскалился в «очаровательной улыбке», гася на корню все запахи смрадом из своей пасти. Два с половиной метра ростом, зеленый, лысый и весь в бородавках, мощного телосложения и с непроходимой тупостью на всю морду, он производил незабываемое впечатление. Я всерьез начала задумываться о том, чтобы подняться наверх, но любопытство все же пересилило.
– Что тебе здесь надо? – В голосе Клина ни тени дружелюбия, только угроза – единственный понятный сейчас оркам язык.
Кот молча ретировался на кухню, шепотом попросив меня потом все рассказать.
– Я послать хозяин. Вас нанять. Выполнять работу. Платить очень много. Золото.
Я не выдержала и прошептала заклинание сферы, окружив нас свежими ароматами, а не гнилью и разложением, исходящими из его рта. Интересно, это существо вообще знает о существовании зубной щетки?
Филин благодарно облокотился на меня, делая вид, что ему дурно, но, получив мощный тычок под ребра, тут же пришел в себя и отстал.
– Что за работа?
Орк улыбнулся – убойное зрелище.
– Убить клемента.
– Кто это такой?
– Смерть.
Какое подробное описание. Фыркнув, я мысленно пробила сознание упрямца и тут же получила все имеющиеся у него в голове сведения о клементе. Мне поплохело.
– Сколько платит твой хозяин?
– Сто золотых.
– Тысячу, – спокойно влезла я, заранее надеясь, что нам откажут.
– Согласен.
Я тут же расстроилась, что не запросила больше, а орк уже проворно шел к двери, которая радостно оскалилась при его приближении, но, получив кулаком по зубам и потеряв две деревяшки, тут же безропотно открылась. Я скептически посмотрела на Клина.
– Значит, говоришь, надежный сторож.
Клин задумчиво смотрел на дверь.
– Ну раньше по крайней мере от грабителей она помогала.
– Х-ха!
Клин поморщился.
– Ну если ты такая умная, то наложи на нее собственные чары.
– Не чары, а заклятия! – весомо ответила я.
– Слушай, а мне можно тоже парочку кое-каких амулетов с заклятиями? – влез Филин, состроив жалобную рожицу, которая на его хитрющей физиономии смотрелась просто неподражаемо.
– Каких?
– Ну, например, заклятие защитного купола, или ответного удара, или...
– Это ты от кого так рьяно защищаться вздумал и кто тебе поставил настолько красочный синяк под глазом?
Филин тут же засмущался, но его сдал Клин:
– Нечего ему амулеты делать, это небось папаша последней его знакомой уговаривал его немедленно жениться на несчастной.
Я ошалело на него уставилась, а красный словно рак Филин тут же ретировался на кухню помогать Уське. Тот встретил его как родного и немедленно послал чистить картошку.
За столом мы собрали военный совет. Филин же успел все в лицах пересказать Уське, и кот был в курсе дела.
– Уська, слезь со стола!
– Мне так удобно.
– А мне неудобно разглядывать твой зад, плюс твой хвост только что чуть не попал мне в тарелку.
– Ну и что, ты же ее отодвинула...
– Уська!
– Ладно, ладно, я на него сяду.
– Но...
– Эль, отстань от него, мы обсуждаем новое...
– Что значит отстань, а вдруг у него паразиты, и вообще что будет, если я сяду с грязными ногами на стол и, оттопырив зад, буду лакать из плошки.
По установившейся тишине я не сразу врубилась, что все чего-то ждут. Оглядевшись и с ужасом сообразив по излишне заинтересованным взглядам, что могу начинать, я закашлялась, покраснела и смолкла. А хотя...
– Итак, новое задание, – Клин был сама сурьезность, – надо убить клемента, и нам платят... Эль, слезь со стола!
– Да, ему можно, а мне нельзя?
Кот обалдело уставился на меня, как можно более удобно устраивавшуюся на огромном столе и невозмутимо продолжавшую есть.
– Эль, слезь, ну что за ребячество!
– Не слезу.
Клин скрипнул сжатыми зубами и большим усилием воли расслабился. Мы с котом одобрительно на него посмотрели. Филин же явно хотел последовать нашему заразительному примеру, но его за ногу сдернули обратно и много чего высказали. Мы с котом Клина почти зауважали, а Филин обиженно сел на место.
– Итак, – напряженно продолжил Клин (мы с котом внимательно его слушали), – я так понял, что Эль знает, кто такой этот клемент. Да или нет?
– Знаю.
– Рассказывай.
Я пожала плечами:
– Ну, начать с того, что живет он в городской канализации, умеет мгновенно перемещаться, состоит из двадцати тысяч зубов, прыгающих по стенам и потолку и мгновенно напрыгивающих на жертву, сжимая и перемалывая ее в фарш. После каждой новой жертвы у клемента вырастает еще один или несколько зубов, и он отправляется охотиться дальше. К этому можно прибавить то, что убить его можно, только прицельно уничтожив все зубы сразу, но взрывать канализацию нам вряд ли позволят.
– Это все? – Клин был сама невозмутимость.
Кот бурчал под нос, что в какашки он не полезет, а Филин занимался тем, что вытаскивал из-за спины зазевавшегося кота лишнюю тарелку с ветчиной.
– Нет, не все.
Левая бровь иронически изогнулась, и я залюбовалась им ненадолго. Все-таки есть в людях что-то от эльфов, а иначе откуда у некоторых из них столь бесценный дар красоты и мужественности.
– Итак?!
Я тряхнула головой и попыталась сосредоточиться.
– Еще клемент чует магию и идет на нее, как на маяк, и если ему посчастливится сожрать чародея, то он тут же увеличит число зубов вдвое. Кстати, я не упоминала, что зубы у него ядовитые и он любит выбираться по ночам наверх, лакомясь зазевавшимися прохожими, а к утру вновь уходит в канализацию?
Все затихли, переваривая услышанное, а я болтала ногой и задумчиво перебирала в уме все известные нам заклинания.
Наконец Клин сдался и обратился ко мне:
– Я надеюсь, ты знаешь, каким образом можно убить это чудовище?
– Конечно, – радостно улыбнулась я.
– Я весь внимание.
Я гордо выпрямилась, обвела сияющим взглядом всех присутствующих и... выдала:
– Последний раз его убили так: пока клемент жрал одного из людей, остальные взорвали гномий порошок и завалили клемента на фиг, а потом семь лет сидели у завала и по одному уничтожали выбирающиеся на поверхность зубы. Ну, те, что уцелели.
Народ сник. Идея явно была гениальна.
– А на твоих лекциях тебе ничего не говорили? – с надеждой влез Филин.
– Говорили, – кивнула я, – говорили, что ни при каких обстоятельствах маг не должен встречаться с клементом. Лучше воскресить и упокоить все городское кладбище.
Клин резко встал и вышел из-за стола.
– Ты куда?
– В библиотеку. Возможно, там я найду ответ.
И он скрылся наверху. Мы остались втроем, и кот наконец-таки задал самый животрепещущий вопрос:
– Так, ну и кто моет посуду?
Мы с Филином тут же указали друг на друга пальцем.

 

Как только солнце позолотило верхушки крыш, я тихонько встала, оделась и, навесив на себя сферу абсолютного молчания, выбралась из дома. Снаружи я свернула сферу и как можно быстрее скрылась в арке.
Они были мне не помощниками в предстоящем деле, только маг имел хоть какой-то шанс выжить после встречи с клементом. Правда, маги, прекрасно зная, сколь мал, этот шанс, еще ни разу с ним не встречались. Однако, если честно, клемент был явлением ну о-очень редким.
Опустив голову, я направилась к одному из канализационных люков и, подойдя поближе, увидела уже сидящих у его края и свесивших ноги вниз Клина и Филина. На плече Клина, вцепившись в куртку всеми когтями, сидел одетый в странный рыжий комбинезон кот и отдавал последние указания:
– Так, главное тихо. Филин, ты гномий порошок взял?
– Порядок.
– Клин, мы с тобой будем приманкой, я приведу вас к нему и скажу, когда он будет близко.
– Кхм, кхм.
Все разом обернулись и удивленно уставились на меня. Уши подрагивали от напряжения, а черный гибкий хвост раздраженно извивался из стороны в сторону.
– Ну и как это понимать?
Смутился только Уська, у остальных были та-акие честные глаза.
– А-а-а... э-э-ээ... – начал Филин, но я, просто отодвинув его в сторону, опустила ноги в канализационный люк и приготовилась к прыжку. Но Клин крепко сжал мне плечо и не позволил. Я раздраженно взглянула ему в глаза.
– Нет.
– Это еще почему?!
– Ты там все разнесешь.
– Логично.
– Этого делать нельзя.
– То есть вы своим гномьим порошком просто стены посыплете?
Клин смутился.
– Пусти. Без мага вы там и минуты не продержитесь.
– Она права. – Филин явно почувствовал себя увереннее. – Маг нам не помешает.
Клин только тяжело вздохнул и больше не стал меня удерживать...
Я прыгнула в черный провал. Первая же мысль: надо было сначала бросить камушек. Но дно все-таки встретило меня, и я, подняв массу брызг, окунулась с головой, больно врезавшись в пол ногами. Вынырнув и с омерзением отплевавшись, я попыталась не обращать внимания на жуткую вонь и оттереть глаза от налипшей пакости. И тут я почувствовала, как мне на макушку шлепнулось что-то тяжелое. Это был конец веревки, по которой спокойно спустилась вся остальная команда.
– Ты как там, не утонула?
Я тихо зарычала, борясь с огромным желанием поджечь веревку.
Все наконец прибыли на место и с интересом осмотрели мою с ног до головы вымазанную персону, а кот демонстративно зажал нос.
Им воды здесь было чуть ниже пояса.
– Знаешь, Эль, иногда надо сначала думать, а потом делать, – скорбно сообщил Клин и гордо пошел вперед.
Филин тихо кашлял в кулак, все еще пытаясь сочувствовать, но явно трясясь от смеха. Настроение было пакостным, и несчастного монстра я уже была готова уничтожить голыми руками.

 

Мы шли по подземельям вот уже почти час. Кот исправно указывал, что надо идти вперед. Я перестала чувствовать неприятный запах, не совсем, конечно, но хоть блевать больше не тянуло. Волосы немного подсохли и теперь всеми силами пытались очиститься от слоя грязи, вытирая одни волоски о другие, в итоге голова у меня сейчас имела очень забавный вид.
– Ну, скоро?
– Эль, потерпи. Я работаю, – закипел Уська и твердо и уверенно ткнул лапкой в правый проход в очередном разветвлении.
Я принялась ныть и жаловаться стенам на свою несчастную судьбу. Стены молча внимали, видимо сочувствуя.
Вдруг мы остановились.
– Что случилось? – Это Клин, но кот только удивленно вертел головой по сторонам и пожимал плечами.
– Ничего не понимаю, но, кажется, мы пришли.
Клин и Филин тут же вынули клинки, в темноте сверкнули острые лезвия.
– Я его не вижу.
На главную: Предисловие