ГЛАВА ШЕСТАЯ
Я боялся, что хозяин станет ругать меня за задержку, и был совершенно прав. Когда подбежал, маг сердито вышагивал туда-сюда на свободном пространстве между башней и каретой, стуча посохом с такой энергией, что тот высекал искры из камней.
— Тебя только за смертью посылать! — сердито приветствовал он. — Сколько можно бродить? Бери пример с меня! Я давным-давно уже готов и вынужден ждать! И кого! Какого-то слугу! Ты у нас кто? Принц, чтобы одеваться по полтора часа?
— Простите, хозяин, — поклонившись, я поспешил распахнуть дверцу кареты. — Больше этого не повторится.
Да, больше в этот квартал ни ногой, даже под угрозой смертной казни!
— Из-за тебя мы опаздываем уже на целых полчаса! — продолжал сердито выговаривать хозяин, забираясь в карету. — Цвет, кстати, хороший, — соизволил он похвалить мой костюм. — Главное, что не маркий! Трогай!
Академия магов была похожа на старинный собор — такие же строгие четкие линии, возносящиеся в небо острые шпили, высокие стрельчатые окна, забранные витражами, высокие двери. Изящество и строгость, красота и целесообразность, величие и нарочитая простота, даже скромность.
Остановившись на нижней ступеньке широкой длинной лестницы, я, запрокинув голову, смотрел на Академию, пока не словил подзатыльник.
— Закрой рот, деревенщина, — буркнул хозяин. — Не позорь меня!
С этими словами он стал подниматься по лестнице, а мне осталось пристроиться за его спиной. Вот и сбылась мечта идиота — я вхожу в стены Академии. Мог ли Слизняк о таком мечтать?
«Мог, — сказал кто-то глубоко внутри. — В той, прошлой жизни, где у тебя были другое имя и учитель, настоящий учитель, который обещал, что однажды ты войдешь в эти стены. И войдешь не слугой, почтительно опускающим взгляд и глядящим в пол, а переступишь сей порог с гордо поднятой головой неофита».
Изнутри здание Академии явно было больше, чем снаружи. Пройдя через двустворчатые двери, мы оказались в просторном полутемном зале, где высокие потолки поддерживались стройными колоннами из пепельно-серого мрамора, а вдоль стен бродило гулкое эхо. Потолок был расписан в нежных пастельных тонах, а под ногами причудливо разбегался рисунок выложенной из плиток мозаики. Откуда-то лился слабый рассеянный свет, отчего казалось, что стены теряют свои очертания. Ни одного лишнего узора, барельефа или украшения — только те же четкие линии и строгие формы. Маги, изредка попадавшиеся нам на пути, казались призраками, исконными обитателями этого мира, где мы, два живых человека, оказались всего лишь нежданными гостями.
Впереди, на небольшом возвышении, стояли в ряд четыре статуи — три мужчины и женщина — основатели Академии магов. У подножия туда-сюда прохаживался молодой человек в куртке и сапогах военного покроя, но массивный медальон, два браслета на запястьях и несколько колец говорили о том, что перед нами — либо молодой маг, либо облеченный доверием носить амулеты наемник.
— Маг Свет Акоста Травознай Четвертый? — приветствовал незнакомец моего хозяина.
— Великий маг Свет Акоста Травознай Четвертый, — сварливо поправил его тот.
— О, прошу меня извинить. — Молодой человек поклонился и сделал широкий жест. — Следуйте за мной! Вас давно уже ждут!
Справа за колоннами обнаружились боковые двери, к которым мы и направились. Они вывели еще в один зал, на сей раз залитый настоящим живым светом, льющимся из нескольких высоких стрельчатых окон, витражи на которых изображали старинных богов и богинь — когда строили Академию, у нас был несколько другой пантеон, не такой, как сейчас, намного более разнообразный. Стену напротив украшали высокие портреты, вдоль зала стояли невысокие колонны-поставцы, на которых на всеобщее обозрение выставили различные вещи — подсвечники, кувшины, чаши всех форм и материалов, боевые латные рукавицы, поделки из кости, камня и металла, прочие предметы. Несколько магов ходили здесь с учениками, иногда останавливались возле некоторых портретов и начинали что-то рассказывать ученикам.
— Зал Славы, — негромко промолвил наш проводник.
— Позерство, — проворчал хозяин и громче застучал посохом по полу. — Понаделали себе ложных кумиров, в то время как рядом ходят живые герои!
Он произнес эти слова на полтона громче, чем следовало, и кое-кто обернулся на него, но расчет господина не оправдался — никто не поспешил навстречу с распростертыми объятиями и криками восторга. Это окончательно испортило магу настроение, он плюнул, проворчал что-то злобное и покинул Зал Славы, явно приготовившись метать громы и молнии. Успев немного изучить его характер, я удивился тому, что хозяин не стал устраивать публичного скандала, а предпочел покинуть поле боя.
— Прошу пройти за мной. — Проводник направился через весь зал к дверям, гостеприимно приоткрытым на противоположной стороне. — Это недалеко!
Пока шли за ним мимо портретов, нашего провожатого несколько раз окликали, приветствуя и справляясь о делах его учителя, из чего я заключил, что он — либо подающий надежды ученик, либо совсем недавно стал магом и его наставник пользуется здесь большим уважением. Но опять-таки никто не поспешил назвать по имени моего хозяина — разве что за нашими спинами стал волной разрастаться тихий шепоток: кто-то Света Акосту Травозная Четвертого все-таки узнал.
Идти впрямь оказалось недалеко — за Залом Славы открывалась небольшая комнатка, выйдя из которой мы поднялись по винтовой лестнице и, пройдя еще один зальчик, попали в огромное помещение, чем-то сильно напоминавшее мне тот, парадный зал внизу. Те же строгие четкие линии, то же отсутствие вычурных украшений, барельефов и узоров, те же колонны вдоль стен и мозаика на полу. Но на этом сходство заканчивалось, ибо зал был полукруглым по форме, и противоположная от входа стена плавно загибалась дугой, а в ней светились шесть узких окон с витражами, изображавшими представителей шести основных разумных рас нашего мира, в том числе вампиров и драконов. Почти посередине зала полукругом тянулось возвышение, на нем в два ряда стояли кресла, в которых восседали, ожидая нас, члены Совета со-ректоров.
Любопытство оказалось сильнее всех прочих чувств, и я вытаращил глаза, рассматривая магов.
Среди них находились три женщины — две совсем молодые, я бы даже сказал, юные особы, были одеты с роскошью и пышностью первых красавиц королевского двора. Одной минуло лет восемнадцать, другой — чуть за двадцать, хотя о возрасте магов не судят по внешнему виду. Третья по сравнению с ними казалась старушкой, хотя на вид ей было около пятидесяти. Она была низенькой, плотной и, опять-таки по сравнению с молоденькими красавицами, довольно неряшливо одетой.
Пробежав взглядом по лицам магов-мужчин, я неожиданно понял, что некоторые из них мне знакомы. Так, с краю на нижнем ряду кресел обнаружился знаменитый Оммер-Полукровка, который со своего места кивнул нашему проводнику. А выше его, ближе к центру, сидели…
— Каково ваше слово, почтенный Бэрг? Этот город — ваша, так сказать, вотчина, вам и карты в руки!
— А что я еще могу сказать, лорд-обвинитель? Этот человек, воспользовавшись отсутствием в городе практикующего мага, совершил ошибку. Он мало того что убил дочь градоправителя, но и выпустил на свободу демона, который умертвил одиннадцать человек, в том числе и мать несчастной девушки. Он…
— Я ее не убивал! Девушка уже была больна, и больна давно! Вы должны были заметить ее болезнь и заранее принять меры. Тогда бы…
— Молчать! Все, что мог, ты уже сказал и сделал! Продолжайте, почтенный Бэрг!
— Благодарю, лорд-обвинитель! Этот человек не имел права применять магию, не будучи даже официально учеником-практикантом. Он совершил преступление, и я считаю…
— Я только хотел…
— Заткните ему рот! И каково ваше слово, мастер Бэрг?
— Он виновен!
— Принимается!
Да, это были они. Время сильно изменило бывшего городского мага и лорда-обвинителя из числа тех же магов. Тот, кого звали Бэргом, стал важным, заматерел, отрастил импозантную бородку и, наверное, сделал карьеру. Зато второй, игравший роль обвинителя на том процессе, потолстел, обрюзг и страдал от больной печени — или отчего там бывают такой нездоровый цвет лица и мешки под глазами. Но в остальном они ни капельки не изменились — тот, кто по лени или отсутствию опыта проворонил болезнь девушки и допустил свершившуюся трагедию, и тот, кто покрывал «коллегу» по цеху и свалил всю вину на иногороднего самоучку, сделав из него козла отпущения и послав на костер, не разрешив даже сказать слово в свою защиту. Да, в остальном Маги ни капли не изменились, и я не сомневался, что они тоже могут узнать парня, которого бестрепетно отправили на смерть, скрывая таким образом свои ошибки.
Ноги мои приросли к полу, а потом сами невольно сделали шаг назад — и тут же моя спина на что-то наткнулась.
— Ну чего встал? — Это оказался наш проводник, распахнув двери перед моим хозяином, он скромно отступил в сторонку.
— Я туда не пойду, — прошептал одними губами, глядя прямо в лицо этому человеку.
— Трусишь? — В голосе послышалось неприкрытое презрение. Еще бы! Я простой слуга, а он…
— Мне страшно.
— Глупости! — еще больше скривился провожатый. — На прислугу никто никогда не обращает внимания, если она не лезет на глаза.
Спасибо за совет! Я все-таки сделал шаг вперед, но опустил голову вниз и постарался, чтобы длинные пряди волос хотя бы частично закрыли мое лицо. Хорошо еще, что в зале царил легкий полумрак и мне посчастливилось встать так, чтобы спина хозяина защищала от посторонних взглядов.
Впрочем, я мог и не принимать этих мер предосторожности, ибо, пока мое сознание боролось со своими страхами и предавалось воспоминаниям, Самый великий маг всех времен и народов перешел в стремительную атаку.
— Доброго вам дня и хорошего настроения, коллеги! — воскликнул он, решительным шагом направляясь к рядам кресел. — Что это, с позволения сказать, за самодеятельность? Вызывать меня на комиссию, как какого-то…
— Почтенный Свет Акоста, — с места поднялся представительный мужчина, — мы рады, что вы наконец-то почтили своим присутствием эти стены…
— Оставь свое велеречие, Паук, — отмахнулся хозяин. — Ты что, забыл, кто я такой? Тебе напомнить, что мною сделано для Академии? Для всей магической науки в целом? Ты хоть представляешь…
— Мы представляем, что вы чересчур долго не появлялись в этих стенах, — прозвучал невыразительный голос лорда-обвинителя. За эти годы он столько раз снился мне в кошмарах, что я даже сейчас не мог бы спутать его ни с кем другим. — Вы — со-ректор, но вы много лет отсутствовали на заседаниях.
— Это потому, что я не вижу в заседаниях необходимости! — отрезал хозяин. — Кроме того, я занят написанием научного труда, который перевернет магическую науку, провожу научные исследования, изучаю движения небесных светил и составляю звездные карты будущего. Я… Я слишком занятой человек, чтобы отвлекаться на ерунду!
— На ерунду? — подал голос третий маг, тусклый и невыразительный человечек, такой же тусклый, как и его голос. — Ладно экзамены и прием в наши ряды неофитов, но как вы умудрились пропустить подряд несколько заседаний, посвященных принятию нового Устава Академии?
— Я же сказал — я слишком занят, чтобы… Что? Какой Устав? Вы приняли новый Устав? Без меня?
— Вам посылали приглашения, почтенный Свет Акоста, — сообщил тот маг, которого хозяин назвал Пауком. — Несколько раз!
И все они оказались в печке после того, как их порвали с язвительными комментариями, даже не читая.
— Несколько раз? Но… — Хозяин выглядел растерянным, и я приподнял голову, чтобы посмотреть, как он будет выкручиваться. А ведь сколько раз ему предлагалось прочесть то, что было написано в письмах!
— Но я ничего не получал! — с надрывом воскликнул господин. — Ни одного письма! Ни одного сообщения!.. Ты! — Он стремительно развернулся и ткнул посохом в мою сторону. — Это ты во всем виноват! Тебе было приказано следить за моей корреспонденцией, а ты? Что ты, негодяй, делал с моими письмами? Ах ты…
Мне не удалось защититься — в следующий миг тяжелый посох обрушился на меня. Я вскрикнул, упал на пол, и закрыл голову руками от града ударов.
— Скотина! Тупая скотина! Урод! Кретин! — орал хозяин, избивая меня. — Т-ты!.. Т-ты!.. Ненавижу! Из-за тебя…
Вскрикивая от боли, я покатился по полу, спасая живот и голову от ударов, которыми осыпал меня хозяин, и молился только об одном — чтобы он остановился до того, как…
Избиение прекратилось так же внезапно, как и началось. Зажмурившись и закрыв голову руками, я услышал резкий звон — так встает магический щит. Выждав для верности еще немного, осторожно открыл глаза и увидел прямо у себя перед носом смутно знакомые сапоги.
— Браво, Ларт, — произнес еще один явственно знакомый голос.
Оммер по прозвищу Полукровка медленно поднялся со своего места и сделал шаг вперед.
— Благодарю вас, учитель, — сдержанно ответил тот, кого назвали Лартом.
Я осторожно выпрямился, прислушиваясь к ноющей боли во всем теле. Кажется, все кости целы, хотя дышать больно. Наверняка в ребрах есть трещины. Но руки-ноги целы, и на том спасибо.
Нежданный защитник сделал шаг в сторону. Это оказался наш проводник, он поклонился Оммеру-Полукровке, подошедшему к тяжело дышащему и еще не успокоившемуся хозяину.
— Это Ларт, — представил Оммер. — Ученик и будущий боевой маг. На следующий год хочу представить его на экзамен. Он — старший из трех моих учеников.
— Разбрасываешься, — отдуваясь, проворчал хозяин и одарил меня двусмысленным взглядом. — В мое время все было не так. Один учитель — один ученик. Новое поколение готовили дольше и спрашивали строже. Из нынешних волшебников треть не получили бы права именоваться магами, потому как не прошли бы всех испытаний!
— А скажите, почтенный Свет Акоста, — снова послышался тусклый голос невыразительного «серого» мага, — почему у вас нет учеников?
— Почему-почему. — Господин, кажется, опять начал заводиться. — Достойных нет, вот почему! Думаете, мне в моем уединении никто не мешает? Да желающие стать моими учениками целый палаточный городок у подножия башни разбили! А настоящего самородка среди них не обнаружилось! Все такие же недоумки, как этот. — Хозяин небрежно кивнул в мою сторону. — Ты, Оммер, помнишь, сколько у тебя было конкурентов?
— Шестеро, — пожал тот плечами.
— Вот именно! А взял я только тебя одного, потому как другие были недостойны!.. Да, скажу больше — иногда приходят такие бездари, что по сравнению с ними даже Слизняк гений! Слизняк — это вот этот кретин, мой слуга! — последовал новый кивок в мою сторону. — Это из-за него, почтенные коллеги, я не получал ваших корреспонденции! Этот бездарь читать не умеет! Он наверняка использовал ваши письма для растопки камина, не понимая, какую ценность они представляют! Вот скажи, ты захватил мою монографию, черновой вариант которой мне хотелось бы представить коллегам?
— А? Что? — Да я эту монографию в глаза не видел хотя бы потому, что мне никто ее не показывал.
— Вот, убедитесь! — Хозяин патетически взмахнул руками. — Он иногда не в состоянии понять самых простых вещей!
— А мне сдается, что он прекрасно все понимает, — послышался мягкий голос.
Оммер-Полукровка, подойдя, сел передо мной на корточки и приподнял мое лицо за подбородок. Увернуться было невозможно. Притвориться, что не узнал его, — тоже. Как и забыть нашу первую встречу…
— Ты можешь что-нибудь сделать, Оммер?
— Вряд ли, ваше величество. Он в шоке, и моих сил недостаточно для того, чтобы достучаться до его разума. Я могу только оставить все как есть и надеяться, что рано или поздно он придет в себя.
— А если этого не произойдет?
— Тогда он навсегда останется таким… Его разум спрятался, как улитка в раковину. Учитывая, через что ему пришлось пройти, я этому не удивляюсь.
Двое мужчин стояли над скорчившимся на земле голым парнем со следами веревок на запястьях и свежими ожогами на ногах. Тот лежал на голой земле, но не чувствовал ничего и даже, кажется, с трудом понимал, где находится. В остановившихся широко раскрытых глазах плавал ужас.
— И долго он будет оставаться… таким?
— Сейчас ничего нельзя сказать, ваше величество. Час, день, неделю. Самое большее — год. Потом парень постепенно начнет оттаивать.
— Но у меня нет времени и, самое главное, желания таскать с собой человека с ТАКОЙ меткой на шее. Ты можешь что-нибудь предпринять?
— Есть у меня одна мысль, ваше величество. Надо будет только сделать небольшой крюк, но в общем-то это по пути.
— Вот ты каков, Слизняк, — медленно произнес Оммер и многообещающе провел пальцами по моей щеке. Я машинально отстранился… как тогда.
— Если бы вы знали, сколько неприятностей у меня было из-за него, коллеги, — с надрывом воскликнул хозяин. — А прогнать не могу. В этом случае он просто подохнет где-нибудь под забором, не сумев приспособиться к жизни.
— Тогда почему бы вам не взять ученика, уважаемый Свет Акоста? — снова подал голос Паук.
— Что? Еще одного бездаря? — фыркнул маг. — Чтобы они вдвоем портили мне жизнь?
— Но вы должны понимать, что ваша жизнь от этого станет только легче! Ученик априори должен уметь читать и знать основы грамоты и прочих наук. Кроме того, он должен понимать, что такое долг, а значит, не станет спустя рукава относиться к своим обязанностям.
— Кроме того, трудно ожидать от слуги полного понимания размеров всей легшей на него ответственности, — снова произнес бывший лорд-обвинитель.
— Но это же так трудно! Так мне приходилось следить за одним идиотом, а так у меня на шее будет сразу двое, — запротестовал хозяин.
— Ох, вы правы! — вступила в разговор одна из молоденьких магичек. — У меня три учени… то есть две ученицы и ученик, не считая двух служанок, и то мне иногда приходится все делать самой, потому что они не справляются! Но помощники всегда необходимы!
— Думаю, после того, что случилось с наследием Мио Мирона, вы не позволите пропасть еще и вашим знаниям? — промолвил Бэрг, и меня затрясло от звуков этого голоса.
Тонкие чуткие пальцы мага-полукровки тут же вцепились мне в плечо.
— Что-то не так? — шепотом поинтересовался Оммер.
— Все… Мне просто больно, — так же тихо ответил я.
— Так лучше? — Его ладони стали горячими и тяжелыми и медленно скользнули по моим плечам, спустились до локтей, немного задержались на груди.
— Спасибо, — прошептал я. Дышать в самом деле стало намного легче.
Несколько минут спустя разговор закончился, и хозяин направился к выходу. Оммер-Полукровка и тенью следовавший за ним Ларт вызвались сопровождать его.
— И все-таки почему вы так упорно отказываетесь принять хоть одного ученика, наставник? — говорил по дороге к Залу Славы Оммер.
— Я же объясняю — кругом одни бездари и бестолочи! — сварливо отозвался хозяин.
— Если вам трудно сделать выбор, то Совет со-ректоров порекомендует подходящую кандидатуру, — предложил Оммер. — Могу гарантировать, что претендент будет достаточно талантлив и сможет учиться у вас!
— Вернее, попытается учиться у меня!
— Но Совет со-ректоров не допустит повторения истории с наследием Мио Мирона! — тихо воскликнул Оммер. — Утеряны уникальные знания, даже крупицы которых были бы для нас бесценны!
— Все не можешь забыть, как он тебя отверг? — фыркнул хозяин. — Этот Мио всегда был со странностями. Я подозревал, что он плохо кончит!
За разговором мы незаметно вернулись в Зал Славы, где вынуждены были приостановиться, поскольку по нему сейчас ходила какая-то экскурсия. Я, пользуясь паузой, осматривался по сторонам, исподтишка разглядывал портреты…
Он стоял вполоборота, глядя на зрителей почти через плечо. Простая добротная одежда, больше похожая на воинскую куртку — мои глаза невольно скосились на Ларта, повторяющего этот стиль в своем наряде, — руки вольно опущены вдоль тела. В правой — меч, в левой — посох. Оба повернуты кончиками вниз и почти касаются земли, как простые палки. Русые волосы на лбу перетянуты простым шнурком. Тонкий породистый нос. Загорелое лицо. Сурово сжатые губы под коротко подстриженными усами. И — взгляд человека, уходящего на битву, вернуться с которой не суждено.
Мой учитель.
— Постарайся стать магом, малыш!
— Кто это? — прошептал я, не узнавая своего голоса.
— А? Что? Это? — Оммер оглянулся. — Странно, что ты спросил… Это и есть Мио Мирон Зачинщик Пятый. Гений. Создавал великолепные защитные артефакты и боевые заклинания против демонов Нижнего мира. К сожалению, все его артефакты мы разрядили во время последней войны с демонами. И с недавних пор Совет со-ректоров принял решение разыскать всех учеников Мио Мирона, чтобы сохранить хотя бы то, что от него осталось.
— А у него было много учеников?
— Официально — только пятеро. Но двое погибли во время той войны уже после исчезновения Мио Мирона, а еще двое пропали без вести. Точно известно, что жив и здоров последний, пятый его ученик — Альт-Вампир. Кстати, — по губам Оммера скользнула легкая улыбка, — именно из-за него Мио Мирон и не смог взять меня в обучение. И не потому, что я был такой уж тупой. — Он фыркнул. — Просто Альт пришел чуть-чуть раньше. А тогда в Уставе Академии действительно было написано: «Один учитель — один ученик». Я был, мягко говоря, расстроен, и тогда Мио Мирон посоветовал мне обратиться к твоему хозяину… А с Альтом мы потом стали друзьями. И если не найдут никого из тех, кто учился у Зачинщика, или хотя бы тех, кто что-нибудь о нем знает, нам придется посылать посольство в империю вампиров, лично к Альту. А это такие сложности…
— Почему?
— Ты не знаешь истории. На данный момент Альт — единственный маг среди вампиров. Единственный вообще. Хотя за восемьдесят лет он наверняка сумел подготовить нескольких учеников, но… А тебе-то какое дело? Ты же слуга!
— Простите. — Я опустил голову. — Больше это не повторится!
— Сдается мне, ты не такой уж тупица и кретин, — пробормотал Оммер себе под нос.
Да, и если услышу еще хоть слово, признаюсь… Правда, у меня нет доказательств, но…
«Спас» меня хозяин. Ему наскучило стоять в Зале Славы, и он решительно направился к выходу, сердито окликнув вашего покорного слугу уже от противоположных дверей.
Пока мы ездили туда-сюда, нас поджидал гость. Какой-то слуга, попавшийся в магическую ловушку, мялся у самых дверей в башню. Как выяснилось, он явился сюда по приказу принцессы Имирес Борской — девица все еще изволила хворать и требовала, чтобы Самый великий маг всех времен и народов прислал ей настойку от простуды.
Это известие сразу подняло настроение хозяина.
— Вот это и есть настоящая слава! — довольным тоном изрек он, небрежным жестом отослав слугу прочь. — Вот где известность и влияние! А не то что у них, там… в этих залах Славы! Там — сплошная показуха, любовь простого народа гораздо ценнее! И она непреходяща, в отличие от всего остального! Вот ради кого я трудился и тружусь, а вовсе не ради этого Совета со-ректоров! Захочу — и совсем перестану в него входить. Посмотрим, что они тогда запоют!
Сбросив мантию мне на руки, хозяин стал не спеша подниматься по лестнице.
— Кстати, приготовь отвар от простуды и принеси его мне! — распорядился он на ходу. — Надо его зачаровать… Рецептик-то помнишь или тебе дать?
— Помню, хозяин, — пробормотал я, направляясь в лабораторию.
Приготовить отвар от простуды — самое простое дело. Мне известно штук пятнадцать. Привычным жестом зажег огонь и занялся травами. Хорошо все-таки, что успел оборудовать здешнюю лабораторию так же, как дома! Не надо копаться в мешочках и коробках, не надо делать лишних движений — хотя благодаря целительной магии Оммера-Полукровки серьезных повреждений мне удалось избежать (перелом ребра — весьма болезненная вещь!), но ушибы и ссадины никуда не делись.
От размышлений о своем плачевном состоянии мысли сами собой перескочили на воспоминания о бывшем ученике моего хозяина и его воспитаннике. Про магистра Оммера ходили весьма скабрезные слухи, но я впервые поймал себя на мысли, что готов примириться с любыми чудачествами наставника — лишь бы у меня снова появился учитель. О, чего бы я не дал за то, чтобы вырваться отсюда! Хоть на минуту вернуть прежнюю жизнь, в которой у меня были другое имя, другая судьба! Боги, как много я дал бы за возможность стать кем-то другим… А ведь мог бы переступить порог Академии Магов, ведомый своим учителем, он как-то раз пообещал, что введет меня в эти стены… Но все! Хватит жалеть себя! У меня сейчас настой выкипит!
— Настой готов, хозяин! — постучал несколько минут спустя в кабинет мага.
— Давай, зачарую! — Господин не глядя махнул рукой, посылая в сторону кружки заряд магии.
Счастье, что я успел разглядеть, какое именно заклинание он собирается пустить в ход, и подставил локоть! Умм-м-с!.. Не так чтобы очень уж больно, но на рукаве наверняка теперь останется пятно. И дернули меня демоны заниматься работой в белой рубашке! Мой единственный нарядный костюм!..
— Чего ты дергаешься, Слизняк? Все испортил! Неси вторую порцию, живо!
Э нет, рисковать своей работой я больше не буду! Плеснул в кружку простой воды, но маг подмены не заметил и вторично наложил то же самое заклинание, после чего величественным жестом велел мне убираться.
Слуги, который передал приказание принцессы, на месте уже не было — видимо, он счел свою миссию выполненной. Я обнаружил это, когда спустился на первый этаж с двумя кружками в руках — в одной был налит целебный настой, а в другой — зачарованная вода. Выливать ее я не стал — вдруг придется тараканов морить!.. А вот что делать с настоем? Хм, формула там достаточно простая и усилий не требует. Попробовать разве?.. Я накрыл кружку ладонью, зашептав нужные слова. Руке на миг стало горячо, в шею стрельнула боль. Так, готово.
В королевский дворец меня впустили беспрепятственно — во-первых, пришлось пройти с черного хода, предназначенного для слуг, а там никогда не стоит суровая стража, а во-вторых, я сразу остановил первого попавшегося слугу и объяснил, в чем дело. Леди Имирес уже все знали — во всяком случае, слуга немного проводил меня до широкой лестницы, дескать, потом подниметесь на второй этаж и там либо спросите, либо услышите.
Верным оказалось второе. Едва моя нога стала на последнюю ступеньку, как сразу послышался визгливый голос принцессы, доносившийся из-за одной из дверей:
— Нет, я не буду это есть!.. Почему-почему? Потому, что это невозможно есть нормальным людям!.. Нет, я нормальная! Вот что это такое? Биточки? Вы сказали, биточки? Вот эти ломти мяса размером с мою ладонь вы называете биточками? Я знаю, что такое биточки! Они маленькие, круглые и посыпаны зеленью! А это разве салат? Да его и голодная корова есть не станет из опасения подавиться! Еще крупнее порезать не могли?.. А это что? Яйца? Перепелиные? Где, интересно, вы нашли перепелов такого размера? Скажите уж сразу, что взяли обычные куриные и раскрасили их кисточкой!.. И не спорьте со мной! Я знаю, как выглядят перепелиные яйца! Я каждое утро ем их на завтрак… то есть ела дома. А тут мне что подали? Вот как называется это блюдо, которое по утрам едят у вас на равнине? Ну такая серая масса с кусочком масла наверху?
— Овсянка, миледи.
— Это из овса, что ли? Бэ-э-э-э!.. Уж не считаете ли вы меня лошадью, милочка? Вот что, унесите-ка все это! Да-да, все! Я не буду это есть! Я больна и мне нужно питаться по-особенному!.. И вообще, мне знакома одна улитка — так вот, она готовит лучше!
«Улитка», надо понимать, мое новое прозвище? Хм, будем считать это комплиментом. В последнее время так редко доводится услышать похвалу…
— Ладно-ладно, — за дверью внезапно сменили гнев на милость. — Можете оставить одно яйцо. И один биточек, так и быть. А все остальное унесите! Немедленно!
Подслушивать дальше было неприлично, и я постучался, а потом осторожно вошел, остановившись на пороге.
Леди Имирес полулежала в постели с подносом на коленях, обложенная подушками и одеялами. Возле нее навытяжку стояла горничная, по лицу прислужницы было видно, что та мучительно борется с собой, решая: то ли сигануть в окошко, то ли отшлепать принцессу как следует, — и лишь профессионализм и огромная зарплата удерживали ее от того, чтобы окончательно определиться с выбором.
— О Слизняк! — непередаваемым тоном воскликнула девушка. — Ты что принес?
— Настой от простуды от мага Света Акосты Травозная Четвертого, — отрекомендовал я.
— Отлично! Его мое высочество и будет пить, а не этот коктейль. — Девица кивнула на высокий стакан с мутно-желтой жидкостью. — Да унесите уже все это поскорее! А то меня мутит!
Горничная собрала поднос и, проходя мимо, одарила вашего покорного слугу предупредительным взглядом — дескать, сочувствую тебе, парень, ты следующий! Я прикрыл за нею дверь и пристроил кружку с настоем на небольшой столик.
— Как хорошо, что ты пришел! — довольным тоном промолвила принцесса. — Слушай, выкинь ты эту гадость в окно! У меня совсем нет аппетита! Не могу я все это есть!.. Я дома за день столько не съедала, сколько мне тут приносят в один раз! Оставь только сок и булочку с глазурью! А остальное выкинь!
— Куда?
— Да хоть в окно! Видеть эту еду не могу!
На прикроватном столике обнаружилось несколько тарелок разного размера, доверху наполненных всякой снедью, — служанка не унесла ни «биточки», ни «перепелиные яйца», ни салат в надежде, что у капризной гостьи проснется-таки аппетит. Я послушно взял тарелки, шагнул на балкон. Желудок недовольно вякнул — утреннего бутерброда и кружки травяного чая для него было мало и он жаждал продолжения. Но ослушаться я не посмел и только тоскливо проводил взглядом красиво рассыпавшиеся по траве биточки.
— Слизня-а-к! О Слизняк! — позвали меня в это время томным голосом.
Я обернулся. Принцесса лежала на подушках, откинувшись назад и полуприкрыв глаза.
— Что вам угодно, госпожа?
— Как это — что? Подушки мне поправь, а то они сбились!
Я подошел к постели. М-да, задачка! Это ложе было раза в два шире того, которое мы могли предложить нашей гостье в башне мага, а принцесса лежала на самой середине, так что дотянуться до нее было проблематично. Осторожно наклонившись вперед, почти лег животом на постель, потом, опираясь на один локоть, другой рукой стал осторожно поправлять подушки, стараясь не смотреть на оказавшееся так близко от меня лицо.
Принцесса лежала, прикрыв глаза, такая спокойная — ну прямо хищница в засаде. Такая же опасная и… симпатичная. Да, когда вот так лежит и молчит, она очень даже ничего. И ресницы длинные, и носик… Вот только губы трубочкой не надо вытягивать! Я и так…
— Ну, — сварливым шепотом внезапно поинтересовалось ее высочество, — так и будем лежать рядом и изображать бревна или перейдем к активным действиям?
Упс! Я кубарем скатился с постели, подгоняемый смехом леди Имирес.
— Простите, ваше высочество! — пробормотал, опасаясь даже смотреть в ее сторону. — Слизняк больше никогда… Позвольте мне уйти!
— Стоять! — припечатал меня к месту зверский шепот. Я замер, втянув голову в плечи.
— Ты куда это направился, а? Кто мне настойку от простуды подаст?
Вот только не надо ловить вашего покорного слугу на такую простую приманку! Поставив кружку на поднос, подал его леди Имирес с поклоном.
И тут же понял, что недооценил мою противницу. Ибо она не стала хвататься за кружку, а взяла поднос.
Наши руки встретились. И, судя по тому, как хищно вцепились в меня ее пальчики, отнюдь не случайно.
Некоторое время мы молча тянули поднос каждый в свою сторону. Принцесса очень старалась, а я… впал в какой-то нездоровый азарт.
— Ваше высочество, отпустите! — попросил, когда понял, что без применения силы освободиться не удастся. — Пожалуйста!
— А если не отпущу? Что тогда?
— Тогда… простите, но…
С этими словами я просто разжал пальцы и выронил поднос ей на колени.
Девица взвизгнула, отдернула руки. Не скажу, что отвар был еще горячим, но опрокинуть целую кружку воды на постель — приятного мало.
— Т-ты… что ты наделал? — от злости она пошла красными пятнами.
— Простите меня, ваше высочество, — хотелось исчезнуть, — но я просил… Я был вынужден так поступить!
Неизвестно, как собиралось поступить со мной ее разгневанное высочество, но в это время под окном раздался трубный глас сэра Ларана:
— Леди Имирес! Мой нежный цветочек! Это твой мартовский котик!
— Вот демоны! — неожиданно для меня выругалась принцесса. — И принесла же его нелегкая!.. Помоги мне встать!
Ну уж нет! Не на того напали! Я теперь стреляный воробей! Спрятав руки за спину, попятился к дверям:
— Ваше высочество, покорнейше прошу позволить мне удалиться!
— Стоять!
Откинув мокрое одеяло, леди Имирес самостоятельно выбралась из постели. При этом обнаружилось, что на высокородной девице только кружевная ночная сорочка из такого тонкого полотна, что при желании можно было бы рассмотреть ее нижнее белье… точнее… практически полное отсутствие такового. Ибо если нечто, напоминающее трусики, у нее имелось, то выше… то есть на ее груди… Ой, мама!
Я изо всех сил ущипнул себя за ляжку, стараясь отвлечься от созерцания открывшихся мне изгибов девичьего тела. Она что, нарочно меня дразнит?
Со щипком получилось хорошо — пальцы попали как раз по только-только зарубцевавшимся царапинам от кошачьих когтей, и раскатавший губы ловелас Слизняк тихо взвыл, зажмурившись и на несколько секунд забыв обо всем, кроме резкой боли.
— Та-ак, — совсем близко послышался недовольный шепот болящей, — под окном орет этот озабоченный герцог, я стою вся мокрая и в одном белье, а он тут рожи корчит! Живо открой глаза и подай мне халат! Если мое высочество простудится еще сильнее, это будет целиком на твоей совести!
Я открыл глаза. Леди Имирес стояла прямо передо мной, уперев кулачки в бока, и выражение ее лица трудно было описать. Принцесса оказалась немного ниже меня ростом, так что я, сам того не желая, получил возможность как следует заглянуть в низкий, отделанный кружевами вырез ее сорочки. М-да, отсюда открывался великолепный вид!.. Боги и демоны, опять мои мысли дали сбой. Некстати вспомнилось, как я несколько дней назад, раздевая уснувшую гостью в башне мага, не устоял перед искушением и немного потрогал ее грудь, отметив про себя, как чудесно она ложится в мою ладонь — словно мы были созданы друг для друга…
Нет, не думать об этом! Только не об этом и только не сейчас! Я вытер вспотевшие ладони о штаны и сжал кулаки, борясь с искушением. Сейчас она меня откровенно дразнит, но еще неизвестно, как поведет себя принцесса, если слуга уступит. Пока не дошло до дела, все девчонки смелые, а потом сразу начинаются слезы, крики и попытки расцарапать физиономию «злобного насильника». Попадался уже, ученый — поэтому и предпочитаю с некоторых пор иметь дело исключительно с нежитью. У водяниц и лесовичек немного другое представление о морали.
— Ну и на что ты там уставился? — недовольным тоном поинтересовалась леди. — Живо подай мне халат, и пошли посмотрим, с чего это сэру Ларану так не терпится меня увидеть?
Вцепившись в пестрый, вышитый от воротника до подола халат, как в самый надежный щит, я поспешил набросить его на плечи принцессы. После того как между нами оказалась парчовая ткань, стало гораздо спокойнее. Я даже уверенно направился вслед за леди Имирес на балкон и осторожно выглянул из-за ее плеча, стараясь все-таки не слишком попадаться на глаза.
Стоявший прямо посреди рассыпавшихся биточков сэр Ларан выглядел оч-чень оригинально. Его камзол, штаны и рубашка были испачканы в земле и травяном соке и здорово помяты. Отделка на камзоле кое-где оказалась порвана, а щегольской голубой бантик, который обычно носят на левом колене все неженатые рыцари, превратился в грязно-голубую тряпочку, державшуюся на честном слове. Сапоги вообще покрылись грязью, словно герцог Парута весь день провел на болоте. В довершение всего волосы его стояли дыбом, а лицо и руки были исцарапаны и тоже испачканы. У ног довольного жизнью сэра Ларана лежал здоровенный мешок, в котором что-то слабо шевелилось.
— Вы? — жизнерадостно взревел герцог, подпрыгивая на месте и размахивая конечностями, как ветряная мельница. — Моя прекрасная леди! Вы снизошли к несчастному влюбленному, позволив ему увидеть ваше лицо?
— Вы что тут делаете? — сердито перебила принцесса, облокотившись на перила балкона и смахивая с лица брызги грязи.
— Как это — что? — Густые герцогские брови взлетели оскорбленно к самым волосам. — Вы отдали мне приказ — и я выполнил его! А поскольку я человек военный и люблю четко поставленные команды, должен доложиться о выполнении задания! Задание выполнено, ваше высочество! — Влюбленный прищелкнул единственной шпорой — вторая, видно, осталась на поле боя, и отдал честь.
— Какое еще задание? — опешила принцесса.
— Насчет кошек! — Сэр Ларан пнул мешок, отозвавшийся на это действие сдавленной разноголосой кошачьей бранью. — Как вы и приказывали, все найденные мною на территории королевского парка и сопредельных территориях кошки отловлены и помещены в мешок для предотвращения дальнейшего покушения на ваш покой!
— Чего? — Девица нахмурилась и повернулась ко мне, скромно стоящему за ее спиной: — Слизняк, ты понимаешь что-нибудь?
Я честно пожал плечами.
— Какие кошки? — снова обратилась леди Имирес к герцогу.
— Обычные! Здесь, — последовал новый пинок по несчастному мешку, — восемнадцать кошек! Все особи, которых я смог найти в окрестностях! Теперь они не будут досаждать вам! Вы вольны решить их судьбу!
— Судьбу? — переспросила изумленная принцесса. — Что вы имеете в виду?
— Ну… вы должны решить, какой смерти их предать!
— Что-о? Слизняк! — Меня пихнули локтем в грудь. — Ты это слышал? Он хочет их всех убить! И вы сможете это сделать, сэр Ларан?
— А чего тут делать-то? — совершенно искренне удивился герцог. — Привязать к мешку камень побольше и швырнуть его в канал!
Леди Имирес отступила на шаг, покачала головой и чуть не врезалась в вашего покорного слугу. Я вовремя шагнул в сторону, сохранив между нами дистанцию. При этом невольно выбрался из-за укрытия в лице ее высочества, но, как уже говорил, на гербе герцогов Парута Ольденских следовало изобразить не грифона, а глухаря. Можно было скорчить герцогу рожицу, можно — сесть на перила и поболтать ногами в воздухе или даже пройтись тут голышом, горланя похабные частушки, — сэр Ларан видел и слышал только принцессу, при этом напрочь игнорируя выражение ее лица.
— Так чего? — поинтересовался он. — Я пошел?
— Куда?
— Ну… того… кошек топить! — Ларан наклонился, чтобы подхватить мешок.
— Нет! — хором выкрикнули мы.
— А? Чего?
— Не смейте этого делать! — с властным видом распорядилась леди Имирес. — Пребывание в душном мешке должно послужить им уроком, а сейчас я велю — отпустите кошек на свободу!
Сэр Ларан не стал раздумывать — получив прямой и четкий приказ, он поспешил его выполнить и развязал горловину мешка.
Тот словно взорвался изнутри. С истошным мявом и воем кошки всех мастей и размеров ринулись в разные стороны, карабкаясь друг у друга по головам и используя герцога в качестве опоры. Сэр Ларан заорал дурным голосом, стал скакать по траве и размахивать руками, пытаясь стряхнуть повисших на нем кошек. Штук восемь висели на герцоге, впившись когтями и вереща на разные голоса, остальные разбегались в разные стороны. Я внимательно провожал их взглядом, но знакомого рыжего толстяка среди пойманных не наблюдалось.
Звонкий смех леди Имирес служил странным фоном для этого концерта, он словно вплетался в крики кошек. Вопя не хуже своих недавних пленников, сэр Ларан кинулся бежать. На его голове сидела толстая белая пушистая кошечка, на шее которой еще виднелась розовая ленточка. А на ягодицах, держась растопыренными лапами, висела тощая серо-полосатая мышкодавка, на прощание одарившая нас благодарным взглядом.
Проводив стремительно удалявшегося герцога веселым взглядом, постанывающая от смеха леди Имирес ввалилась в комнату и рухнула поперек постели, раскинув руки.
— Наконец-то он ушел! — воскликнула она, отсмеявшись. — Право слово, я уже не знала, как от него отделаться! И ужасно боялась, что кто-нибудь войдет. Ты представляешь, какой это скандал — посторонний мужчина под балконом без пяти минут чужой невесты! Это такое пятно на моей репутации! Я бы век не отмылась!
Я скрипнул зубами. Да что она себе позволяет?
— Это, в конце концов, предосудительно, — продолжала рассуждать вслух принцесса. — У нас в горах дурным тоном считается, если просватанная невеста разговаривает с посторонним мужчиной. Не то чтобы оставаться с ним наедине! В деревнях с девушками в эти дни постоянно находится какая-нибудь женщина… Мм, как бы его отшить раз и навсегда?
Я стиснул кулаки. Значит, разговаривать с герцогом под балконом — предосудительно, а находиться наедине со мной, да еще практически в неглиже — нормально! Она нарочно меня дразнит или просто не замечает? Я же, в конце концов, мужчина! За кого она меня принимает?
«За слизняка она тебя принимает, — сказал внутренний голос. — За безобидного слизня, улитку без раковины, которая сама должна всех бояться».
Я развернулся и решительным шагом направился к двери, не забыв аккуратно притворить ее за спиной.
Казалось, что мои злоключения на сегодня закончены, но это было глубоким заблуждением. Ибо, подойдя к башне мага, я заметил, что у дверей стоит еще один маг.
Он, конечно, был несколько старше утреннего пацаненка, который доставил хозяину послание от Совета со-ректоров Академии — ему исполнилось лет двадцать или даже чуть больше. Неизвестный был шире в плечах и вообще как-то представительнее предыдущего посланца, а на груди его висел небольшой медальончик, от которого разило магией, — амулет с запасом энергии. Слегка растрепанными темными волосами, острым носом, живыми блестящими глазами и порывистыми движениями он чем-то напоминал птицу, и так же, как птица, не мог сохранять полную неподвижность, вертел головой во все стороны. У ног его лежал баул с вещами и стояла стопка тщательно перетянутых бечевкой книг. Ну и, конечно, незваного гостя украшала ряса ученика с гербом Академии.
— Что ты тут делаешь? — поинтересовался я, подходя.
— Пытаюсь проникнуть внутрь. — Незнакомец кивнул на двери башни. Ну конечно, защитный контур от нежити. Правда, у контура имелся один побочный эффект — кроме нежити он не пропускал внутрь и людей, о визите которых обитатель башни не был предупрежден заранее. Очень удобная охрана от нежелательных визитеров.
— А зачем тебе проникать в башню? — спросил я. «Узнав своего», защитный контур мигнул и погас, пропуская внутрь.
— Я здесь по делу, — сообщил парень, ловко протискиваясь вслед за мной, пока контур не заработал снова.
— По какому еще делу? Хозяин не принимает!
— Примет! — Мне в нос ткнули свернутый в трубочку пергамент, как и предыдущий, покрытый печатями и защитными штампами. — Я — Ивар Скворец и направлен сюда Советом со-ректоров Академии магов, чтобы стать учеником Света Акосты Травозная Четвертого!
