ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Этот день мне запомнился надолго — день, когда леди Имирес вздумала болеть.

Наговорив ей кучу чепухи, хозяин удалился в библиотеку, где «засел за сочинение фундаментального труда, призванного совершить революцию в магии и обессмертить его имя», а на самом деле просто, грызя перо, уткнулся носом в совершенно чистый лист пергамента. «Фундаментальный труд» он сочинял, если мне не изменяет память, последние пятьдесят лет, но дальше первой страницы не продвинулся. Это я знал точно — то и дело доставлял ему новые перья взамен изгрызенных и наливал новые чернила вместо высохших, но еще ни разу не приносил новые листы пергамента взамен исписанных.

Наша гостья осталась в комнате одна, но отнюдь не скучала, ибо хозяин то ли нарочно, то ли случайно оставил на ней заклинание магического голоса, и теперь ее пронзительные «Ап-чхи!» и «Кх-кх-кх!» то и дело раздавались у меня над ухом. Хитрая девица — а еще говорят, что у блондинок вместо мозгов только корни волос! — быстро просекла, что каждый звук я прекрасно слышу, и каждые пятнадцать минут тишину разрезало ее пронзительное: «Слизняк! А Слизня-а-ак!»

— Слизняк, мне скучно! Принеси мне книжку… Какую-какую! Интересную, про любовь!..

Через полчаса:

— Слизняк, ты что это мне принес? Что это такое? «Благородный сэр Изергим приник к устам прекрасной Лисенды, после чего, не в силах сдерживать нахлынувшие чувства, принялся срывать с нее одежды…» Это что? «Прекрасная Лисенда застонала и предстала перед влюбленным рыцарем, блистая своим совершенным телом…» Убери немедленно и принеси что-нибудь другое! Что-что… Стихи, например!

Еще через полчаса:

— Скажи честно, Слизняк, это сочинял ты? Здесь для полного счастья только грамматических ошибок не хватает!

Забери эту гадость и принеси мне… ту книжку, которую ты только что унес! Ну и что, что там про прелести обнаженной Лисенды! Все лучше, чем читать про то, как «мой принц будет голосить на всю комнату, клянясь мне в любви»!

Еще через четверть часа:

— Слизняк, я хочу пить!..

— Слизняк, я хочу булочку!..

— Слизняк, закрой окно — дует!..

— Слизняк, открой окно — мне душно!..

— Слизняк, эта подушка слишком жесткая. Принеси помягче…

— Слизняк, ты что приволок? Верни ту, первую! И взбей ее! Вот так, еще!..

— Слизняк… Слизняк… Слизняк…

И так — весь день. Вредная девчонка отрывалась по полной программе. Ей, видимо, доставляло удовольствие, что стоило даже тихим шепотом произнести мое имя — и я тут же появлялся. Ну когда же ее заберут? Туман за окном не собирался рассеиваться, снаружи все стояло молочно-белое марево, в котором тонул окружающий мир. Пробегая мимо окон, я то и дело бросал в них взгляды. И чем далее, тем более нехорошее предчувствие терзало меня. Что-то с этим туманом было не так. Но что? Надеюсь, это не из-за меня? Кстати, что я там вчера произносил, активируя защитный контур от нежити? Вспомнить бы…

Ближе к вечеру хозяин соизволил покинуть библиотеку и, почтительно осведомившись о самочувствии нашей гостьи (конечно, самочувствие у нее было ужасным, и вообще она умирала!), затребовал ужин.

— Ах, я совершенно не могу есть! — тут же томным голосом возвестила наша умирающая. — Мне больно глотать, у меня кружится голова, меня тошнит от одного запаха еды. И еще этот туман… Где солнце? Я не могу без солнца!

Мы с хозяином одновременно посмотрели в окно. Вот, блин, а я и не заметил, что туман до сих пор не рассеялся! А ведь уже вечер…

— О ваше высочество, — рассмеялся господин, — это обычное явление в здешних местах! У вас в горах такого не бывает? А у нас сплошь и рядом! Иногда такой туман не рассеивается по два-три дня. Это потому, что тут близко болота и река. Да и погода… конец лета…

— А мне наплевать! — Леди Имирес натянула одеяло до носа. — Я хочу солнца! Где солнце? Дайте мне его немедленно!

«А луну с неба вам не подать? — мысленно ответил я. — Сейчас уже вечер и…»

— Раз таково ваше желание, ваше высочество, я немедленно его исполню! — Хозяин поклонился и попятился к выходу: — А ты, Слизняк, за мной!

В моих ушах раздался похоронный звон, но я послушно вышел в коридор, где меня тут же крепко схватили за ухо и весьма чувствительно ударили кулаком в живот.

— Ай!

— Признавайся, паршивец, твоя работа? — прошипел маг мне в ухо.

— А… ум-м-м-м… — Я стиснул зубы, наморщился и прикусил губу. Не то чтобы мне трудно было перенести физическую боль, но весь мой организм предчувствовал, что это только начало.

— Ты ведь прекрасно знаешь, что тебе запрещено это делать! Тебе напомнить?..

Резкая боль стрельнула в шею. Горло словно сдавило тисками. Медленно, растягивая мучения, меня начала душить невидимая удавка. Я схватился за горло. Перед глазами заплясали разноцветные звездочки. Рухнув на пол у ног хозяина и с хрипом ловя каждый глоток воздуха, снова, как в обморок, провалился в омут воспоминаний.

В горло хлынул воздух, и я несколько секунд бездумно ловил его разинутым ртом, соображая, как надо дышать. В голове звенело, ватное тело не слушалось. Дышать! Просто дышать! Оказывается, это так приятно… Столько лет я ходил по лезвию ножа и вот чуть не сорвался! Так, стоп, а где это я?

Валяюсь на голом полу, прямо у дверей в гостевую комнату, — там, где меня и скрутил приступ. Видимо, хозяину глубоко наплевать на мое самочувствие, или же, что вероятнее, он и так знает, что слуга рано или поздно оклемается. Такие заклятия никогда не ставят целью прикончить своего носителя — разве что напугают до полусмерти и полного нежелания опять испытать «неземные ощущения», когда твое тело готово прекратить земное существование. Не-э-эт, что бы там ни говорили священники, мое тело мне слишком нравится, и лишать душу столь удобного и уютного обиталища я пока не тороплюсь. Да, в магии идеальное превыше материального, сиречь духовное важнее телесного, но лишь до определенных пределов. А именно — лишенная тела душа не может абсолютно ни-че-го! Она даже существовать не может без привязки к телу-носителю. И иногда достаточно уничтожить тело, чтобы раз и навсегда обезопасить себя от «происков мятежного духа». Кстати, лучше всего тела уничтожает именно огонь — вот почему магов-преступников так часто сжигают на кострах.

Да, я очень люблю жизнь. И, если бы не Богар Справедливый и мой хозяин…

Кстати, его голос донесся из-за двери:

— Да-да, ваше высочество! Это, право, такая досадная мелочь, что я не счел ее достойной своего внимания. Но, если вам так угодно… Конечно-конечно, не извольте беспокоиться! Магу такого уровня, как я, для этого достаточно лишь взмахнуть рукой и произнести несколько слов…

Дверь распахнулась. Пятясь задом, хозяин сделал несколько шагов и наткнулся на меня, не успевшего убраться с дороги. Несколько слов, которые он произнес при нашей «теплой» встрече, могли разве что вогнать в краску юных девиц или заставить понимающе ухмыльнуться портового грузчика — но никоим образом не подходили для решения проблемы. К слову сказать, мое имя — вот единственное печатное слово, которое произнес хозяин.

Высказав все, что думает о моей скромной персоне, маг поддернул халат и направился вниз. Я остался сидеть — набегался за день, спасибо. Да и ноги пока еще были как ватные.

Но отдохнуть мне опять не дали.

— СЛИЗНЯ-А-АК!

Ну сколько можно? Придерживаясь руками за стену, сполз на первый этаж. Хозяин стоял у входной двери и, судя по лицу, мучительно раздумывал, каким способом ему меня отлюбить — до или после того, как придушит.

— Слизняк, — зашипел он на зависть нашему коту (кстати, а где он?), — как это понимать?

От пущенной в меня молнии пришлось уйти привычным способом — кувыркнувшись через голову. Тело еще не отошло от недавнего «показательного наказания», и я чувствительно приложился боком к камням.

Все! Хватит! Надоело! Слизняк — живой человек, а со мной обращаются хуже, чем с бессловесной скотиной! Нашего кота, например, хозяин ни за что не станет лупить огненными бичами — да и просто палкой, если на то пошло. Нет, он максимум за шкирку оттащит его от места преступления и позовет меня, на чью голову и обрушит «праведный гнев» — почему, мол, допустил такое и вовремя не проследил за зверем? Вот уйду — и все! Прямо сейчас, пока не понял, что натворил и как теперь выкручиваться… А, проживу как-нибудь! В конце концов, я…

Я со всего разгона влетел телом во что-то мягкое, липкое, влажное, как губка. Оно сочно чвакнуло и отбросило меня назад.

— Что за!.. — выдал от неожиданности.

— Вот и я ничего не понял! — промолвил господин, у ног которого моя тушка символично распласталась в позе морской звезды.

Входная дверь была распахнута настежь, зеленовато мерцал защитный контур от нежити, но дверной проем заполнила молочно-белая муть тумана. Того же самого тумана, который плотным кольцом окружал всю нашу башню.

— Слизняк? — Меня ногой принялись довольно энергично отковыривать от пола. — Это твоя работа?

— А… у-у-у-у… э-э… моя.

— И как ты это сделал?

Кто бы мне самому подсказал — как? Одно помню отлично — в каком я был состоянии.

— В нетрезвом…

— Что-о?

Прекратив пинать ногами, хозяин приподнял мою многострадальную тушку от пола за шиворот:

— Ты хочешь сказать, что ты… ты… был пьян? — взвизгнул господин.

— Угу…

— Месяц! — взвизгнул он еще громче. — Месяц на хлебе и воде! Нет, полгода! Год! Столетие! Даже я, великий Свет Акоста Травознай Четвертый, почетный сопредседатель Совета магов и бессменный со-ректор-консультант Академии волшебства, основатель Школы Огненного Кулака — и то не позволяю себе такого безобразия! А ты… ты… пошли!

— Куда? — испуганно вскрикнул я, потому что в ту же секунду хозяин сорвался с места и помчался куда-то, все еще волоча меня за собой.

— Там узнаешь.

— А может, не надо? Я больше не буду!

— Надо. Будешь! — сквозь зубы процедил хозяин.

Мы ввалились на кухню, где меня бросили на стул и полезли шуровать в моих шкафах, на полках и в ларях с провизией, сердито ворча себе под нос:

— Где-то здесь… Нет, я отлично помню, что вот тут… Куда же я ее?.. А, она… И тут нету? Тогда, может быть…

— Хозяин, — рискнул я подать голос после того, как тот рассыпал последовательно три мешка с крупами, перевернул банку с вареньем в ларь с мукой и уронил на пол стопку глиняных мисок, — может быть, я смогу помочь?

— Сидеть! — Круто развернувшись, маг задел локтем небольшой горшочек, который тут же рухнул на пол, обдав его облаком перцового порошка. — Помогальщ-щчхи!

От резкого чиха порошок вихрем взлетел в воздух и окутал хозяина. Замахав руками, как вообразившая себя птицей ветряная мельница, он расчихался, зажмурил глаза и попутно смахнул на пол все, до чего мог дотянуться. Мои приправы, сушеные травы и специи окутали его облаком почище того, которое стеной стояло снаружи башни. Стараясь как-то спастись, хозяин попятился и с воплем исчез в ларе с мукой.

— Мама, — только и сказал я, глядя на это безобразие. Когда перцово-травяно-мучная пыль осядет, кому-то придется вкалывать до полуночи, чтобы навести порядок.

— Нашел!

Из мучного облака вынырнуло грязно-белое нечто, двумя руками прижимавшее к себе оплетенную лозой бутыль. Я вскинул брови — до сих пор считалось, что слуга знает про свою кухню все, а оказывается, маг хранит тут свои заначки! Интересно, откуда у него… мм… самогон?

— Пей!

— Что? — От неожиданности я чуть не свалился со стула.

— Пей! — кувшин придвинулся мне под нос. — До дна!

Принюхался. М-да, судя по запаху, круче только фирменная наливка тролля, настоянная на жабьей икре и рыбьих какашках. Что он там растворил? Свои старые носки?

— За что, хозяин? Я больше не буду, честное слово…

— Будешь! Пей! Или мне придется наложить на тебя заклятие!

— А может, не надо? — сделал я последнюю попытку отвертеться от принудительной пьянки. Уж больно подозрительно пахла сия «заначка»! Держу пари — наливали в грязную посуду.

— Надо, милый, надо, — вздохнул хозяин.

Он встал в позу, поднял правую руку и растопырил пальцы, пытаясь сложить их в хитрую фигуру. Получилось… в общем, я раньше этого горе-чародея догадался, что может получиться, и залпом опрокинул в себя стакан. Не то чтобы испугался — просто отскребать от стены то, что от меня потом останется, оч-чень не хотелось.

— Вот это другое дело! Давай вторую!

Вторая пошла хуже. Закашлявшись, я уставился на своего Мучителя покрасневшими от слез глазами. Ну понял уже все, понял! Больше никогда и ни с кем не буду пить ничего крепче родниковой воды, да и ту начну разбавлять и закусывать! Но, может, не надо третью, а?.. Меня же сейчас стошнит! Маа-а…

— Пей!

Изверг! Ему бы палачом работать — из особо несговорчивых рецидивистов признания выбивать. Еще немного, и я сам начну каяться во всех своих преступлениях, даже тех, которые не совершал! Ой! Ик! А з-закусить?

— Та-ак!.. — Новый голос от двери заставил меня вздрогнуть и расплескать половину уже четвертого — или пятого? — стакана.

Осторожно поставив недопитую посудину на стол, я развернулся и попытался сфокусировать глаза на стройной фигурке, остановившейся в дверях. А она — ик! — нич-чего! Гр-рудь, талия… Мм… какая девушка! Что-то меня быстро развезло… Собраться! Быстр-ра!

— Ва-аше высоч-чество? — аж дернулся хозяин. — А почему вы встали? Вам же необходимо находиться в постели во избежание…

— А она, — я схватил стакан и опрокинул в себя, — ик! — притворяется!

— Что? — чуть ли не хором возопили оба. — Как это — притворяется?

— А ч-чего? — Не-эт, меня определенно развезло, язык уже не слушался… — Она с-сы-виршенно здорова! Симулянтка!

— Что? — взвизгнула девица, молнией подлетела ко мне и с размаху отвесила такую пощечину, что я, кажется, начал трезветь. — Да как ты смеешь? В моем присутствии? Такие слова!.. Да ты знаешь, что за такие слова…

— Ваше высоч-чество, — начал заикаться хозяин, — умоляю вас, не надо нам сейчас мешать…

— Чему мешать? Слушать, как вы поливаете меня грязью? Терпеть обвинения…

— Что? — Я покачнулся, хватаясь за край стола. — Пр-равда глаза колет?

— Ваше высочество, — маг чуть ли не упал на колени, — умоляю вас, вернитесь в свою постель! Вы мешаете проведению следственного эксперимента!

Ой, мама! Хмель покинул меня со скоростью незадачливого грабителя, вместо пьяного аристократа напоровшегося на совершенно трезвого конкурента. Это чего такое задумал хозяин? Напоить меня было всего лишь частью плана? А дальше что? Да, моя жизнь ничего не стоит, но это моя жизнь! И я не собираюсь прощаться с нею просто так!

Скатившись со стула, ринулся к выходу. Взвизгнула принцесса, когда ураган «Нетрезвый Слизень» пронесся мимо нее, сшибая все на своем пути, что-то попытался крикнуть вслед волшебник. Перед глазами потемнело. Кажется, я ощутил самый настоящий животный страх смерти. Одна связная мысль билась в голове: «Бежать! Спасаться! Бежать как можно дальше!»

Перед глазами вспыхнул ярко-зеленым прямоугольником защитный контур от нежити. Мановением руки, не тратя времени на заклинания, я сорвал его, как перегородившую проход паутину, и вылетел во что-то темное, сырое и холодное.

Коварная земля подстерегла меня за порогом, с размаху ударила по голове, и я отключился.

Не знаю, как вам, а мне, когда напьюсь, часто снятся кошмары. Вот все у меня не как у людей! Самое интересное, что и кошмары у меня тоже ни в какие ворота не лезут. Вот этот, например. Застрял в воротах, водит туда-сюда рогатой головой, роет землю копытом и мычит, многообещающе косясь лиловым глазом.

— Уйди, кошмар, — попытался я договориться по-хорошему.

— Н-не могу-у-у! — промычал он.

— Почем-му? — мыкнул в ответ.

— Слушай, прекрати издеваться! — внезапно обиделся рогатый. — Я тут, между прочим, по делу!

— Опаньки! — поскреб пальцами в затылке. — Я что, тебе денег должен?

— Нет, ты точно издеваешься! — Кошмар стал копать землю раздвоенным копытом. — Зачем мне деньги? Что я с ними делать буду?

— Ну… телочек снимешь.

— Ты совсем придурок или притворяешься? — У него глаза начали наливаться кровью. — Кроме телочек есть и другие радости в жизни…

— А ты, — подхватил мой ехидный внутренний голос, — их лишен. По моей вине?.. Ну извини, если что! Я, сам понимаешь, человек подневольный…

— Ты не человек! — завопило это рогато-хвостатое чудовище. — Ты — недоразумение! У тебя какие-нибудь желания есть? Кроме денег и телочек?

— Вот прямо сейчас? Не сходя с места?

— Да! — Он орет так, что ворота трещат и шатаются.

— Тогда — исчезни!

— Бу-сделано! — Бык шаркнул раздвоенным копытом и начал растворяться в воздухе вместе с воротами. — Тогда просыпайся! Утро уже!

Вот, блин! Пожелать, что ли, в следующий раз чего-нибудь настоящего? Да хоть тех же денег! И посмотреть, как мой кошмарный сон будет выкручиваться!

А где это я? Не-э-эт, надо решительно завязывать с пьянками — с каждым разом пробуждение все хуже и хуже. Вот действительно, как я сюда попал?

Примятая трава ухитрилась покрыться инеем, точно так же, как мои одежда и волосы. Изо рта вылетали клубы пара, похожие на плывущие в небе облачка. Ну да! Надо мною простиралось высокое, ярко-голубое, как в мае, небо. Я лежал на траве, раскинув руки-ноги, а голова гудела, как после хорошего удара. М-да, шишка определенно будет! Кто же это меня так приласкал, а? И где все?

Сел на траву, осмотрелся по сторонам. Судя потому, как высоко стояло солнце, уже не меньше одиннадцати часов. Ну я и погулял!

Хотя, стоп! Какая прогулка? Память вернулась так внезапно, что вызвала новый приступ головной боли. Вспомнил! Пьянка с вервольфами, случайно выставленное блокирующее заклинание, попытка хозяина довести меня до «кондиции» и мое поспешное бегство, сопровождаемое тем же самым заклинанием. Во, я даю!

Самое интересное, что кроме головной боли и затекшего от сна на голой земле тела последствий не ощущалось. Желудок на месте и уже начал что-то недовольно бурчать — мол, хозяин, мы обедать сегодня будем или как? Хорошо хоть, сам не попросился прогуляться и поискать себе чего-нибудь перекусить.

А местность вокруг… просто офигеть! Места, знакомые до скрежета зубовного, вплоть до кустиков над речным крутым берегом. Но нигде, смотри или не смотри, не видно башни волшебника! Неужели меня выбросило за защитный контур? Быть того не может! Вот наши два тополя, вот кустарник, вот ямки для отходов — мне иногда было лень таскать мусор до ближайшего оврага, и я приспособился выкапывать для него ямки шагах в двадцати от стены башни; вот колышек, к которому я еще недавно привязывал козу попастись. Все до боли знакомо — только башни нет. Или есть, просто я ее почему-то не вижу…

Рядом послышался какой-то шорох, и я от неожиданности чуть было не скакнул на ближайший тополь, но вовремя разглядел источник звука. В траве под кустиком сидел живой и здоровый — ура! — рыжий кот и смотрел на меня с явным осуждением. У его ног валялся еще один огромный заяц, умерщвленный так же, как и первый, укусом в шею. Значит, крыс и мышей мы боимся до обморока и попыток отсидеться у меня на голове, а быстроногих зайцев ловим на счет «раз»?

— Вау? — басом поинтересовался кот. Мол, куда ты дел дом?

— Сам не знаю, как это получилось. — Я присел перед зверем на корточки, почесал его за ухом. Кот, который обычно не терпел моей ласки, считая меня чем-то вроде бесплатного приложения к миске с едой, на сей раз соизволил замурлыкать и даже притворился, что собирается потереться об меня головой.

— Что будем делать? — поинтересовался я.

Зверь приподнял на меня глаза — мол, ты напортачил, ты и исправляй, а я тут ни при чем!

— Да знаю, знаю, — вздохнул обреченно. — Опять Слизняк виноват… Знать бы еще, что я натворил!

Для очистки совести прошелся туда-сюда в надежде, что башня невидима только для зрения, но отлично осязаема другими органами чувств — например лбом, который можно запросто расшибить о стену. Но безрезультатно. Кот сидел под кустиком и смотрел на меня с явным осуждением — дескать, это уже без тебя пробовали. Потом я немного поорал — тоже в надежде, что меня услышат со стены, — и встретил еще более недовольный взгляд собрата по несчастью. А ведь башня должна была находиться где-то здесь! Я встал там, где по всем расчетам должен был располагаться холл — под ногами шелестела трава. Обычная пожухлая августовская трава, покрытая холодной осенней росой, в которую успел превратиться иней под лучами солнца.

— Слушай, зверь, — вернувшись к кустику, присел рядом с котом. — А может, это и к лучшему? Хотел же слуга уйти от хозяина? Хотел! Вот мое желание и сбылось! Теперь я — свободный человек…

Резкая боль стрельнула в шею, словно к коже приложили раскаленный прут. Я невольно вскрикнул, схватившись за больное место. И как я мог забыть? День или два, ну, может, неделю я еще протяну, а потом это обязательно заметят. Интересно, что со мной сделают? Просто прикончат на месте или доставят «куда следует»? И что меня ожидает там?

Вообще-то я очень трусливый и слабохарактерный человек. Даже не человек, как мне то и дело намекают мои «приятели», сами людьми не именуемые, — тролль и вервольфы. Действительно, всего лишь слизняк, улитка без раковины, которая даже не может спрятаться от врагов в крошечный и хрупкий, но свой собственный домик. Мне проще убежать от проблемы, чем попытаться ее решить. Должно произойти нечто из ряда вон выходящее, чтобы я начал действовать. А значит, как ни противно, но для начала надо сделать все, чтобы вернуться к хозяину.

Я сел на траву, обхватил колени руками и стал думать.

— Эй, парень!

— А? Что?

Давненько ко мне так не подкрадывались! Последний раз сие событие имело место быть в самом начале моей карьеры слуги, когда Слизняк в первый и последний раз решил посидеть в библиотеке и просто почитать. Я вскочил, завертел головой, пытаясь определить, откуда доносится звук.

— Эй, парень!

Вот блин, и как я ее раньше не заметил? Буквально в нескольких шагах от меня остановилась грузовая карета с дополнительной парой дверей, сделанных специально для того, чтобы слугам не приходилось болтаться на запятках целый день. Запряжена она была восьмеркой крупных лошадей светлой масти, а вокруг верхами гарцевало десятка три всадников с королевскими гербами на коротких плащах и лошадиных попонах.

Впереди возвышалось огромное животное, которое явно по недоразумению было названо лошадью, а на деле, очевидно, являлось внебрачным ребенком какого-нибудь дракона. Всадник на нем соответствовал… В общем, памятник Неизвестному рыцарю на главной площади Кротона казался меньше его ростом на целую голову. Причем вместе с лошадью. Про ширину плеч я вообще молчу — мне ее просто не с чем сравнивать. А если добавить, что всадник был в кирасе и наплечниках, то есть облегченном походном доспехе… Нет, на это не хватит ничьей фантазии! Но самое главное — на попоне его ездового монстра красовался такой же грифон, что и на попоне, в которую куталась принцесса Имирес.

Королевская гвардия! Я сразу узнал Золотого Вепря, гербовое животное правящего королевского дома, и рухнул на колени.

— Что вам угодно?

— Парень, ты здешний? — Обладатель герба с грифоном подъехал ближе и слегка перевесился в мою сторону так, что седло угрожающе застонало.

— Да, господин.

— Скажи, как проехать к башне мага. — Рыцарь полез за стальной наплечник, достал клочок пергамента и с явным трудом прочитал: — Вели-ко-го ма-га и ча-ро-дея Света Ак… Ако-сты Траво… вот, блин, имечко!.. Траво-зная Четвертого? А то нам объяснили как-то странно — дескать, мост переедете, а там и слепой разыщет! Только мы от моста уже скачем-скачем, а башни все не видать! Может, нам в другую сторону от моста надо было ехать?

Я с тоской оглянулся по сторонам. Мне бы самому кто объяснил, как добраться до башни хозяина!

— Да нет, — пробормотал, — она должна быть где-то здесь… Но вы же знаете этих магов, господин! Никто не ведает, что у них на уме!

Судя по выражению лица рыцаря, он сильно сомневался в наличии оного у меня самого. Видно было, что лишь крайняя необходимость вынуждает его сидеть и ждать, пока тупой пейзанин скажет что-нибудь дельное.

— Она тут… рядом! — забормотал я, вертя головой все отчаяннее. — Где-то здесь… А вы, простите, кто и откуда? — поинтересовался в надежде потянуть время.

— Тебе, деревенщина, незачем это знать! Королевская служба!

Я изобразил священный ужас и рухнул на землю лицом вниз.

— Ой, простите дурня! Ой, не признал!.. — заголосил, изо всех сил притворяясь полным придурком. — Я одно точно знаю — она рядышком, отсюда буквально в нескольких шагах к северо-востоку…

— Ты не выпендривайся, а просто пальцем покажи, в какой стороне башня мага! — рявкнул рыцарь. Его конь переступил с ноги на ногу с таким гордым видом, словно это он был владетельным герцогом инкогнито.

— Да вон же она! На холме! — вдруг воскликнул один из всадников рангом пониже. — Гляньте сами, сиятельный герцог! Мы до нее чуть-чуть не доехали!

Я вскочил с колен и шепотом выругался. Башня действительно оказалась рядом. Когда она успела проявиться? Пару минут назад я был совершенно уверен, что ее там нет!

— Прочь с дороги, деревенщина! — Меня походя вытянули плетью по плечу, и сиятельный герцог, махнув рукой, поскакал через поле напрямик.

— Бежим! — шепнул я коту, подхватив зайца. Зверь уже мчался к башне, завывая, словно пушистая шаровая молния. Я припустил изо всех сил, молясь только об одном: не отстать от кареты совсем уж намного, чтобы не сильно влетело от хозяина. Это наверняка приехали за принцессой Имирес. Сейчас ее заберут во дворец, и моя жизнь пойдет прежним чередом.

Всадник может позволить себе скачку по пересеченной местности, но только не тяжелая карета, которая уже через десяток саженей была вынуждена резко сбавить ход. Сдержали коней и окружавшие ее рыцари, так что, в первую минуту отчаянно отставший, я сумел как-то обойти их и на последних саженях первым ворваться в распахнутые двери. Кот уже давно был там.

Скорее! Скорее, пока этот герцог не доехал до дверей! У меня всего несколько секунд, но… что это?

Уже разогнавшийся бежать наверх, в покои хозяина и принцессы, я резко остановился, не веря своим ушам, глазам и носу. Двери кухни были распахнуты настежь, в холле плавал сизый дым, а из кухни доносились та-акие сногсшибательные ароматы, что я остолбенел. Потом осторожно подкрался и одним глазом заглянул внутрь.

Стол был заляпан мукой, маслом и завален яичной скорлупой, луковой шелухой, рассыпанными травами и прочим мусором. В камине, судя по запаху, догорала каша (вот откуда сизый дым!), а на полу… Тут не то что мне — коту лапу поставить было негде. Судя по всему, великий маг Свет Акоста и так далее попытался приготовить яичницу, но до сковороды долетело лишь одно яйцо из дюжины, а остальные героически погибли на подступах. Пятна масла, осколки битой посуды, почему-то птичьи перья, крупа — всего, что я увидел, не перечислишь.

— Что за…

— Мр-рау, — философски пожал плечами сидевший у моих ног кот.

Ладно, это подождет. Я положил заячью тушку на край стола и поспешил наверх. На мое счастье, карета пока еще не доехала до дверей, значит, я по-прежнему держал первенство.

Дверь в столовый зал оказалась распахнута настежь, так что, еще подбегая, я увидел хозяина и принцессу, сидевших у накрытого стола. Между ними на блюде лежало обгорелое нечто, по размерам схожее с куриной тушкой. Вокруг хороводом выстроились бутерброды. Сама принцесса, откинувшись на подушки, которыми была обложена, со страдальческим выражением лица ковыряла ложечкой в тарелке, явно не решаясь попробовать то, что в ней лежало. Сказать по правде, я и сам затруднялся определить, чем на самом деле оно являлось. Но не кашей, яичницей или творогом — за это я ручаюсь.

— Хозяин!

— Слизняк?

Маг вскочил с такой скоростью, что опрокинул стул:

— Ты… ты… Где ты был, скотина?

За его спиной принцесса Имирес поспешила избавиться от подозрительного кушанья, по-простому вывалив его на пол.

— Простите меня, хозяин, — я опустился на колени и втянул голову в плечи, ожидая удара, — но там приехала… Там приехали за леди Имирес!

— Что? — Гостья вскочила с места. — Уже? Где?

— Т-там…

Перегоняя друг друга, хозяин и принцесса ринулись к окну. А еще через минуту поспешили к выходу.

Возглавлявший посольство рыцарь уже протиснулся в дверной проем, переступил порог холла и, держа шлем под мышкой, озирался по сторонам с таким осторожным видом, что я невольно улыбнулся. Этот простой и не испорченный образованием человек явно впервые оказался в обиталище мага такого уровня и ждал как минимум скелетов-дворецких и дракона вместо цепной собаки. Неплохо было бы подпустить тумана для пущего эффекта и добавить отдаленные завывания плененных демонов. Правда, рыцарь весьма натурально вздрогнул и даже с тихим лязгом подпрыгнул, когда я, свесившись с перил, взмахом руки заставил зажечься все факелы разом, так что холл, еще минуту назад погруженный в полумрак, предстал перед ним во всей своей мрачной красе. А что, нормально получилось! Сваленные по углам кучки мусора вполне могут сойти за останки тех, кто рискнул переступить сей порог ранее, а болтающиеся под лестницей и за колоннами махры паутины создают необходимый эффект зловещего, а вовсе не запущенного жилища.

Появление рыжего кота, который уселся у ног рыцаря и посмотрел на него с явным неодобрением, слегка испортило картину. А несолидным галопом спускавшийся по ступеням волшебник и вовсе подмочил репутацию Самого великого мага всех времен и народов. Но рыцарь увидел только леди Имирес, чинно снисходившую — другого слова не подберу! — следом за моим хозяином, после чего поспешил согнуться в почтительном поклоне:

— Ваше высочество… Вы… ну… это… того… А я это… ну… в общем, вот! Ух ты! Гы-гы!

— Приветствую вас, доблестный рыцарь. — Девица склонила голову столь царственным движением, что я невольно тоже сложился пополам, хотя и постарался держаться подальше и вне поля зрения высокородных особ. — Рада вас видеть!

— Ваш дядя, благородный король Биркер Пятый Майнинг прислал меня, чтобы препроводить вас в столицу, — справившись с собой, пророкотал явно смущенный рыцарь, выпрямляясь и расправляя под панцирем грудь. Сочленения доспеха, не рассчитанные на такое, слегка затрещали. — Памятуя о том, что с вами приключилось в дороге, он также готов сообщить, что по пути следования будет обеспечена надлежащая охрана. Двадцать моих воинов доставят ваше высочество туда, где вас будут ждать еще двадцать вооруженных до зубов человек эскорта. А еще я — герцог Ларан Парута Ольденский! Собственной персоной! Вот! — Он показал закованный в латную перчатку кулак, который размерами мог сравниться с моей головой, а уж по весу-то и подавно превосходил ее.

— Это очень мило с вашей стороны и со стороны моего дяди, — девица в самом деле улыбнулась. Я, стоявший в сторонке, не выдержал и вытянул шею, чтобы своими глазами посмотреть на это чудо — совершенно милую и даже какую-то детскую улыбку. Она полностью преобразила лицо принцессы. Никогда бы не подумал, что эта каприза может так улыбаться! «Вот в такую девушку и впрямь можно влюбиться, будь она хоть сто раз принцесса», — подумалось почему-то.

В этот момент рыцарь заметил меня. На его лице отразилась гамма чувств от изумления до благородного негодования: «А что вот это делает здесь?» Я изобразил на физиономии самое искреннее раскаяние и развел руками — мол, сам не понимаю, как так получилось, — и постарался исчезнуть.

— Но, право, не стоило так волноваться, — тем временем продолжила леди Имирес. — Конечно, та ночь была ужасной, но в присутствии великого мага Света Акосты Травозная Четвертого я в безопасности!

Девушка одарила моего хозяина второй улыбкой, и тот надулся от важности.

— Его величество будет рад узнать, что вы спасли жизнь его племяннице, — пророкотал сэр Ларан. — Я доложу о вашем беспримерном деянии королю…

— О, не стоит! — еще больше надулся хозяин. — Я всего лишь исполнял свой долг! Кроме того, настоящий мужчина никогда не оставит женщину в беде!

«Настоящий мужчина!» Ну-ну! Сам о существовании женских юбок вспомнил только вчера, а туда же, в дамские угодники записался, перец старый! И это я, между прочим, впустил девицу в башню.

— Сэр рыцарь, я желаю, чтобы великий маг сопровождал меня в столицу, — высказалась принцесса. — Это можно устроить?

Герцог снизу вверх смерил еще более надувшегося при этих словах хозяина, словно прикидывал, как далеко сумеет унести его тушку на руках, и решительно кивнул:

— О да, ваше высочество. Думаю, ваш дядя захочет как можно скорее воздать вашему спасителю!

— Кроме того, — с самоуверенностью человека, о магии знающего исключительно из книжек, добавила принцесса, — волшебник в пути всегда может пригодиться!

— О, — благообразию моего хозяина в этот момент могли бы позавидовать изображения святых, — ваше высочество, не стоит переоценивать мои скромные возможности. Я — всего лишь ученый, который посвятил свое время изучению движения небесных светил и наблюдению за мировыми законами… Суета высшего света не для меня. Я не гонюсь за мировой славой, но… если такова ваша воля… подчиняюсь!

— И не забывайте, — улыбнулась принцесса, — что я все еще плохо себя чувствую, а вы меня лечите от простуды!

В доказательство своих слов девица раскашлялась, и на лицах обоих мужчин отразилась такая живая тревога за ее здоровье, что я еще ниже опустил голову и прикусил губу, чтобы подавить смешок.

— Вы готовы выехать сегодня же, ваше высочество? — поинтересовался сэр Ларан. — Ваш дядя прислал одну из дам, чтобы та помогла вам!

— О, это чудесно! — захлопала девушка в ладоши. — Давайте собираться!

— Слизняк! — окликнул меня хозяин.

Все еще не поднимая головы, я подошел.

— Мы отправляемся в столицу, — таким тоном, словно я еще ничего не понял, произнес маг. — Сам король Биркер может отметить меня за спасение жизни племянницы, а это значит, что я не имею права пройти мимо славы. Спасение принцессы — деяние, достойное того, чтобы о нем стало известно. Собирай вещи! Возьми только самое необходимое — мы будем путешествовать с королевским эскортом, а это значит, что необходимый комфорт нам обеспечат!

Когда я два часа спустя выволок и сложил у дверей все «самые необходимые» дорожные вещи мага, на меня даже лошади покосились с явным неодобрением. «Мы что, мамонты? — так и читалось на их мордах. — Таскать такое…» Судите сами — два сундука, один с книгами, другой с различными магическими предметами; четыре баула с личными вещами, набитые так туго, что замки не выдерживали и их пришлось перетягивать веревочкой; две большие корзины — одна со съестными припасами, а другая с кухонной утварью и посудой, например любимой кружечкой мага, расписанной маками и незабудками; отдельный узел с постельным бельем; две медвежьи шкуры, которые следовало постелить в городском доме для создания уюта; чучело совы, оленьи рога и несколько коллекционных мечей — для той же цели; пюпитр для книг; набор складной мебели «походный», включающий в себя специальный утепленный стульчак; аптечка; палатка; походные болотные сапоги с букетом запасных ортопедических стелек; дезодорант от комаров и прочей летающей дребедени; набор котелков для приготовления пищи. Венчала всю эту пирамиду из вещей корзинка, в которой сидел мрачный рыжий кот, глядящий на нас, как известный разбойник на толпу явившихся на казнь обывателей. По сравнению с этим мои пожитки — узелок с запасной туникой, парой сменных носков и кое-какими мелочами — вообще терялся, так что казалось, что я путешествую с пустыми руками. Да, не стоит забывать про небольшой саквояжик, который маг не выпускал из рук. Там были собраны кое-какие готовые отвары и эликсиры, а также лежали особо ценные магические предметы, в том числе и карманный справочник «1001 заклинание, полезное в хозяйстве».

Еще два часа у меня ушло на то, чтобы как-то взгромоздить багаж на верх и запятки кареты. Хорошо еще, что у некоторых рыцарей имелись оруженосцы, взявшиеся мне помогать, иначе я провозился бы до позднего вечера.

Наконец последний узел был закреплен, на самый верх водружена никак не желавшая складываться тренога — что-то там заклинило в ее конструкции, — и последним в карету, вернее, в отделение для слуг забрался я. Едва захлопнул за собой дверцу, кучер с оттягом щелкнул кнутом, произнес краткое напутствие лошадям («А не пошли бы вы…»!), те дрогнули, с кряхтением сдвинули карету с места и поволокли ее прочь.

В отделении для слуг места было мало — почти все свободное пространство между двумя скамьями занимала походная жаровня с углями, которую следовало периодически разжигать для тепла, корзина с углем и несколько узлов и корзинок кое с какими вещами и запасом еды. На лавке напротив меня обнаружились две служанки, которые тут же, не успела карета тронуться, принялись усиленно улыбаться, мило щебетать и всячески демонстрировать свою демократичность. Мол, несмотря на то, что служим высокородным господам, мы готовы обратить внимание и на вас, слуга чародея. Я постарался отодвинуться от них подальше. Не то чтобы мне после русалок и вервольфов так уж противны были «обычные» женщины — скорее наоборот! — просто не верил в собственную привлекательность. Нет, русалки много раз повторяли, что я просто красавчик, даже говорили что-то про «аристократическую бледность и гордый профиль», но они сильно хотели замуж и потому были пристрастны. Для меня моя внешность не играла никакой роли.

Отвернувшись от усиленно прихорашивающихся служанок, посмотрел в окно. Карета с натужным скрипом (вот-вот развалится) сделала поворот и теперь медленно и величаво удалялась от башни. Деревню Реченку отсюда нельзя было увидеть — ее загораживали холмы — как и Лес Единорогов.

— Ах, — трепещущий голос одной из служанок заставил меня вздрогнуть, — вам, наверное, тяжело прощаться с родными местами?

— Да, — пробормотал я, не отрывая взгляда от медленно ползущего мимо луга, усеянного желтыми цветками кульбабы и свечками конского щавеля, — тяжело…

До самой околицы шли молча. Учитель держал меня за руку, как маленького ребенка, и я чувствовал, как напряжены его пальцы.

За плетнем мы остановились. Немного постояв, учитель крепко обнял меня.

— Уходи, — глухо сказал он. — Как можно скорее!

— Почему? — Эти слова его были первыми за долгое время, и я хотел узнать причину.

— Уходи как можно дальше, — произнес он.

— Но, учитель…

— Завтра сюда придут медиане, — помолчав, сообщил он. — Я останусь защищать мирных жителей, но… Ты должен выжить. Такой талант не имеет права погибнуть. Уходи и постарайся выжить там, в большом мире!

— А как же?.. — Я с тоской посмотрел назад. Родители, соседи, просто односельчане. Неужели они все обречены?

— Я постараюсь что-нибудь сделать, — угадал мою мысль наставник, — но ничего не обещаю. Что могут несколько охотничьих рогатин и десяток топоров против пары сотен мечей и горящих стрел? Но я должен быть уверен в том, что спас хоть одну жизнь!.. Поэтому постарайся не возвращаться — чтобы не узнать… правду. Обещаешь? Обещаешь, что постараешься выжить ради нас всех?

— Я вас никогда не забуду, — пробормотал я.

— Постарайся стать магом, малыш. — Учитель всегда звал меня малышом, несмотря на то, что ростом и сложением мы давно уже сравнялись. — Это и будет наилучшей памятью обо мне.

Надо ли говорить, что у нас обоих ничего не получилось?

Та война давно в прошлом, медиане уже много лет наши союзники и даже чуть ли не родня — ныне правящий король Биркер Пятый сам наполовину медианин, по матери, — но сейчас все вспомнилось необыкновенно живо. И путешествие по разоренной войной стране, и кровь, и боль, и смерть, и расплодившаяся попустительством занятых войной магов нежить. Именно нарушенное в той войне равновесие и грозившая миру гибель заставили тогда королей отложить оружие, а магов, прежде поливавших друг друга боевыми заклинаниями, встать плечом к плечу против общего зла. Но в глубинке люди частенько оставались без защиты…

Две вынырнувшие из-за кустов тени отвлекли от воспоминаний. Успешно притворившись простыми селянами, Бурый и Карнаухая долго махали мне руками, перебежками следуя за каретой. Они отстали только возле моста — выглянув последний раз, я заметил, что к вервольфам присоединился и тролль.

«Возвращайся!.. Счастливого пути!.. Мы будем ждать!» — читал я по их губам и испытывал двойственные чувства. С одной стороны, было жаль расставаться со старыми друзьями, но с другой — так хотелось верить, что этот отъезд знаменует долгожданные перемены в жизни!