ГЛАВА 4
В общем, возвращение с кладбища получилось не слишком радостным. Уже стемнело, на ратуше колокол прозвонил начало ночи, повсюду потушили огни, и улицы опустели. Добрин остался во власти городской стражи, воров, грабителей и прочих отбросов общества. Лично для меня, как для некроманта, ни те, ни другие, ни третьи опасности не представляли: боятся представителей моей профессии, что ни говори. Поэтому я пустил кобылку шагом, откинулся в седле и погрузился в размышления.
Поразмыслить было над чем. Мне весьма недвусмысленно дали понять, что присутствие постороннего в неурочный час чревато неприятностями. Драться, конечно, никто не станет, но обеспечить неприятности — пожалуйста. Просто от зависти. Просто чтобы сорвать зло на более молодом и менее опытном конкуренте. Нет, конечно, за меня может вступиться Смерть, но для этого нужно, чтобы опасность грозила нешуточная.
М-да, приходилось признать, что попытка навести мосты провалилась с треском. Если что случится, меня в обязательном порядке призовут на помощь, но вот сами кидаться на выручку не станут. Паршивое чувство, что меня бросили на произвол судьбы, родилось в душе и не желало ее покидать.
Впрочем, отчаиваться было рано. Как говорил старый некромант, у которого мне случилось проходить последнюю практику: «Если считаешь, что тебе плохо, внимательно оглядись по сторонам. Может статься, что есть те, кому сейчас намного тяжелее! Сравни их участь со своей и пойми, что тебе крупно повезло!»
Эти слова и хриплый усталый голос как наяву зазвучали в голове, когда впереди в ночной темноте нарисовалась хрупкая девичья фигурка.
Девушка на улице ночного города — это проблема и приключение одновременно. Сигнал к тушению огней уже был, и всякий, кто решил выйти из дома до утра без специального разрешения — читай, без взятки стражникам! — в лучшем случае будет ограблен и переночует в крепости. А о худшем случае для этой малышки не хотелось и думать.
Девушка бежала так, словно за нею гнались все бесы Пекла вкупе с армией упырей. Впрочем, солдаты городской стражи в данной ситуации вполне могли их заменить. И еще неизвестно, кто страшнее — во всяком случае, девушка, не раздумывая, кинулась прямо под копыта моей лошади.
— Стой! Куда? Назад!
Еле успев осадить кобылку, спрыгнул с седла и поймал беглянку за локоть.
— Ага! — Солдаты рассредоточились, перегораживая дорогу. — Стоять! Кто? Куда? Откуда? Зачем?
— Некромант. Домой. С кладбища. Отдыхать. — На короткие вопросы были даны короткие ответы. В заключение на свет из-под плаща появился знак гильдии, тускло полыхнувший при свете факелов, и городская стража заметно приуныла. Говорю же — не любят и побаиваются людей этой профессии. — Еще вопросы есть?
Что-то было, наверное, такое в моем лице, что заставило десятника помотать головой:
— Проезжайте… А вот ты, малявка, задержись!
Это относилось к девушке, которую я все еще держал за руку. Оглянувшись, заметил, что она действительно малявка — ростом едва мне по грудь, тощенькая, бледная. Да она Динке ровесница!
— А в чем ее обвиняют? — На вид девчушка выглядела довольно чистенько для малолетней проститутки или воровки.
— А чего она по ночам шляется где не положено? Небось чего дурное задумала?
— С чего вы взяли?
— А с того, что не положено в такое время по улицам шастать без разрешения!
— У меня его тоже нет.
— Так вы того… при исполнении небось, как и мы! А вот девка чего тут делает…
— Мне к лекарю надо, — пискнул объект нашего спора.
Солдаты загоготали.
— Врешь ведь! Лекарь не в этой стороне живет! — заявил десятник и протянул руку. — Пошли, малявка! Заночуешь в крепости, а там…
— Мне домой надо! — Та шарахнулась в сторону. — У меня мама больна!
— Теперь и маму приплела… А ну пошли, кому говорят!
— Нет. — Я стиснул тонкие пальчики. — Она пойдет со мной!
— Чего? — Стражи порядка, кажется, не понимали простых слов. Или не хотели понять, с чего это вдруг им придется отпускать «нарушительницу».
— Того. — Свободной рукой я коснулся пояса с оружием. — Мы отправляемся своей дорогой. И только попробуйте нас остановить! Тот, кто сделает хотя бы шаг, в ту же минуту упадет мертвым!
Обнажив кинжал, быстро по очереди ткнул в сторону каждого стражника. Лезвие загорелось мягким розовым светом.
— Теперь вы под заклятием. И его ничто не остановит! Даже моя смерть! Этот клинок найдет и пробьет ваши сердца!
С этими словами я спокойно сунул его в ножны, одной рукой взял повод кобылки, другой крепче стиснул детскую ладошку и продолжил путь. Со стороны казалось, что походка уверенная и четкая, дыхание ровное, лицо безмятежно-сосредоточенное. Но на самом деле ничего этого я не ощущал — ведь только что городской страже был продемонстрирован обычный фокус. Любят представители нашей профессии пустить доверчивым людям пыль в глаза. Кстати, это одна из причин невеликой любви черни к некромантам. Кому охота, чтобы тебя так пугали и обманывали? Кстати, если кто-то объяснит стражникам, что я всего лишь снял с них лишнюю агрессию и перерезал кое у кого запутанные нити аур, в качестве благодарности меня бы точно прикончили. Просто с досады.
От размышлений отвлекло подергивание левой руки — девочка уже некоторое время сосредоточенно пыталась вынуть свои пальчики из моих.
— Куда спешим?
— А я… а вы… меня не…
— Нет. Мы идем к тебе домой. Проводи меня — я дороги не знаю!
— Ой. — Даже в темноте было заметно, как побледнела девочка. — Может, не надо?
Кажется, она уже начала жалеть, что не осталась со стражниками.
— Надо, милая, если ты хочешь спасти свою маму. Где вы живете?
Девочка заколебалась. Даже бросила взгляд через плечо на удалявшихся стражников — наверное, кляла себя последними словами за то, что согласилась, — но потом любопытство и страх за мать пересилили остальное, и она робко осведомилась:
— А вы правда поможете?
— Постараюсь.
— Но вы же этот… ну… некромансер!
— Я еще и немножко врач! — подмигнул я.
В самом деле, целительство издавна идет рука об руку с некромантией — одно частенько подменяет другое или исправляет чужие ошибки. Мы изучали целительную магию целых два года. Некоторые из наших выпускников, кому повезло не так сильно, шли работать именно врачами.
— Тогда пошли, — вздохнул ребенок. — Это недалеко.
Идти впрямь оказалось всего ничего. Мы дошли до конца улицы, свернули за угол и остановились возле третьего по счету дома.
Довольно большой, за высоким забором, он явно знавал и лучшие времена. Но сейчас на всем лежала печать если не запустения, то небрежения и отсутствия мужской руки.
— Тятя пять годов назад помер, — пояснила понятливая девочка. — Мы с мамой с тех пор одни.
— И ты не забоялась ее одну оставить? — Заведя кобылку в ворота, я прикрутил повод к крыльцу.
— А она не одна. Там братики и сестренка остались.
Как выяснилось по пути, причина болезни матери оказалась банальной — долгая и холодная зима подточила запасы многих людей. До голода, конечно, было далеко, но цены на дрова в самые сильные морозы подскочили настолько, что приходилось тратить на них иногда последние деньги. Мать, пытаясь заработать достаточно, хваталась за любую работу — и шила, и стирала белье, и соседям помогала. И вымоталась настолько, что пустячная простуда свалила ее всерьез. Тем более что весенняя погода всегда коварна.
Дом был устроен по-городскому — сразу за сенями открывалась большая передняя, она же столовая, где вечерами собиралась вся семья. Три боковые двери вели — две слева в спальни, одна справа — на кухню.
Туда девочка меня и провела, дернув за руку.
Очаг — священное место в любом доме. Под печью живет домовой. В печи пекут хлеб. Угли из печи могут служить оберегами от нежити и нечисти. И не случайно, когда в доме стряслась беда, все обитатели этого дома собрались здесь.
В печи тлели угли, на столе чадил огарок свечи. Он должен был вот-вот погаснуть, и я поспешил достать из сумки на боку хорошую толстую свечу, запалив фитилек. В кухне сразу стало светлее, можно было оглядеться.
На всем лежала печать бедности: старая мебель, давно не беленная печь, простая посуда, да и той было всего ничего. Видимо, тут уже давно забыли, что такое достаток.
Больная обнаружилась на лежанке возле печи. Цветастая занавесь была отдернута, так что рассмотреть изможденную худую женщину не составило труда.
Были тут и дети — три мальчика разного возраста и девочка лет десяти настороженно зыркали в сторону чужого человека. Младшему пареньку было лет шесть-семь, остальные — погодки. Я перевел взгляд на свою провожатую и с удивлением обнаружил, что она немного старше, чем выглядит. Ей было лет четырнадцать — под платьем проступали округлости груди.
— Кто это? — слабо забеспокоилась женщина.
— Это… он обещал помочь, мамо, — сказала девочка-девушка.
— Я не член гильдии целителей, но кое-какой дар у меня есть. — Вспомнилась прошлая осень и старая знахарка бабка Ортана, чьи целительные силы мне пришлось забрать. Старуха пала жертвой наветов толпы — в ту осень по городу часто ночами разгуливали созданные Гебрианом Чернореченским упыри. Ему надо же было как-то создавать видимость того, что мэтр Куббик не справляется с ситуацией и должен быть смещен с занимаемой должности. Горожане забеспокоились и, поскольку власти не торопились что-то предпринимать, сами решили навести порядок. Их первой жертвой пала ни в чем не виноватая старая знахарка — а заодно и я, отважно бросившийся на выручку бедной женщине. Спас меня от смерти Анджелин Мас, отняв у разъяренной толпы. Но знахарка Ортана все-таки умерла — не выдержало старое сердце. Однако перед смертью она успела передать мне свой дар целительницы. Так что я реально могу работать врачом. Если захочу.
Скинув плащ, подошел к постели больной. Женщина смотрела на меня снизу вверх лихорадочно блестящими глазами. Взяв одну ее руку за запястье, другой провел над головой и грудью болящей, оценивая состояние ауры. Хм, плохо! Все плохо! Истрепанная до невозможности, она почти не подлежала восстановлению. Все лекарства лишь должны были отсрочить печальный конец, подарив женщине не несколько лет, а всего лишь несколько седмиц или месяцев жизни. В лучшем случае моя пациентка дотянет до осени. В худшем — не увидит и лета, до которого оставалось каких-то полтора месяца. Но делать что-то было надо.
— Скажите правду, — послышался тихий голос. — Я умру?
«И очень скоро!»
Я аж подпрыгнул от неожиданности. Знакомая фигура во вдовьем одеянии и с непокрытой головой возникла за плечом. Резкий порыв холодного ветра загасил свечу на столе. Громко хлопнул ставень. Хором вскрикнули дети, напуганные внезапно наступившей темнотой.
«Ты что тут делаешь?»
«Привет, милый! — Смерть улыбнулась вишневыми устами. — Давно не виделись! Так-то ты встречаешь любимую жену?»
«Прости. Ты так неожиданно возникла…»
«Ну, не так уж и неожиданно». — Моя благоверная кивком головы указала на лежавшую на постели женщину. Та смотрела на Смерть с таким выражением лица, что любому было ясно — она все видела и слышала. Это было плохо. Очень плохо.
«Ты откуда тут взялась?»
— Она пришла вместе с вами, господарь, — прошептала больная. — Я не сразу ее увидела — она стояла позади…
«И здорово меня напугала!»
«Тебя? — Красиво очерченная бровь картинно взлетела вверх. — Чтобы некромант — и чего-то испугался?»
«Каждый человек чего-то боится! Без известной доли страха жить нельзя. Но почему я тебя не почувствовал?»
«Хотела сделать тебе сюрприз. Ты не рад?»
«Очень рад, милая. Но сейчас я чуть-чуть занят…»
«Это ненадолго…»
Больная женщина, прислушивающаяся к нашему разговору, внезапно отвернулась. Ее взгляд метнулся куда-то вбок. Проследив, увидел, что она во все глаза смотрит на детей. Все сидели на одной лавке у стола, чем-то напоминая воробушков. Младший мальчик успел уснуть, положив голову на колени одной из сестер. Приведшая меня сюда девушка материнским жестом обняла двух других братьев. У детей слипались глаза, но любопытство и страх были сильнее усталости.
— Дара, — шепотом позвала умирающая, — береги братьев. Живите дружно и…
— Мамо? — встрепенулась та. — Ты что?
— Твоя мама хотела сказать, чтобы ты увела младших братьев и сестренку спать, — перебил я начальственным тоном. — Уже заполночь. Детям давно пора в постель! Живо-живо!
— Но…
— Ты сама их уведешь или мне выставить пинками? Я врач и терпеть не могу, когда за моей работой наблюдают посторонние!
Девушка подчинилась с явной неохотой. Младшего мальчика унесли на руках.
«Ты что собираешься сделать?» — насторожилась Смерть, когда за детьми закрылась дверь.
«Делать буду не я, а ты». — Мне удалось улыбнуться. Одной рукой я по-прежнему удерживал запястье больной, а другой пытался как-то скрепить распутавшиеся нити ее ауры. Это не так уж сложно, как кажется, — просто завязать узелки. Аура такая штука — если ничего не случится, узлы на ее нитях рано или поздно зарастают сами собой. Другой вопрос, что тут пришлось связывать слишком много «обрывков». Сплошь узелки получаются, тут часа три потрудиться придется.
Но это в теории. А на практике рядом стояла моя благоверная. И только что завязанные узлы распускались сами собой от одного ее присутствия.
«Отойди».
«Я?»
«Ты. Хотя бы на три шага».
«Мешаю?»
«Мешаешь».
— Господарь. — Голос больной был совсем тихим. У нее не осталось сил для того, чтобы нормально разговаривать. — Господарь целитель… Вы что делаете?
— Пытаюсь отогнать смерть.
— Но разве такое возможно? Вы же… целитель и…
— Я не целитель. — Один узелок все-таки остался целым, что не могло не радовать. — Я некромант.
— Ох… — Смертельная бледность залила лицо женщины. Я еле успел сжать пальцами две нити ауры, чтобы они не выскользнули и не испортили все дело.
«Видишь, что ты наделал? — Прохладная рука Смерти легла на плечо. — Ты ее напугал. Отойди, я быстро…»
«Ты ее заберешь…»
«Для этого и пришла!»
«А дети? С кем останутся они?»
Лицо больной исказила мука.
«Отойди», — повторил я.
«С места не двинусь!» — уперлась моя жена.
«Точно?»
«Клянусь…»
«Ну ладно…»
Выход был только один. Само близкое присутствие Смерти мешало пользоваться целительной магией. Хотя делать-то ничего не надо было — заштопать самые большие дыры в ауре и как следует «прогреть» больную, выжигая заразу изнутри. После чего дать немного жизненных сил — на первое время. С этим на счет «раз» справится любой третьекурсник-целитель. Так что убрать подальше Смерть — и дело с концом.
Действовать надо было быстро. Подхватив женщину, я рывком перетащил ее на ту лавку, где совсем недавно сидели ее дети.
«А ты стой где стоишь! Ты поклялась!»
«Да ты… ты… знаешь, что ты натворил?» — От возмущения Смерть не могла нормально говорить.
В комнате ощутимо похолодало. Лицо моей жены исказилось — черты его «потекли», и сквозь облик молодой женщины проступил жуткий оскал скелета — меня пытались напугать. Но я уже отвернулся, кладя одну руку болящей на лоб, а другую — на грудь и делясь жизненной силой. Бабка Ортана, чья сила мне передалась, часто лечила именно наложением рук, так что оказалось достаточно нескольких секунд.
«Ну, знаешь ли…»
Не прибавив более ни слова, Смерть исчезла, оставив после себя легкий аромат гниения.
А эта женщина сразу стала легче дышать. У нее порозовели щеки, она как-то вся потеплела и даже похорошела. Проведя руками над ее головой и грудью, я убрал самые тяжкие симптомы простуды. Полностью исцелить, увы, не получилось — все-таки целительство не моя профессия! — но, во всяком случае, у больной появился неплохой шанс выкарабкаться.
— Э-э… — Запоздало пришла мысль, что имя девушки вылетело из памяти. — Кто-нибудь?
— Г-господарь? — В щель просунулось бледное личико.
— Уже можно заходить.
— Как мама? — Взгляд девушки метнулся к лежанке, и она побледнела, не обнаружив тела там.
— Все в порядке. Ваша мама спит. — Я кивнул на лавку. — Постарайтесь ее не тревожить до утра. Она теперь поправится.
— Ой, спасибо вам! — Девушка сделала попытку поцеловать мне руки, но я шарахнулся прочь.
— Нет! Сначала вымыть… Я пойду. А ты укрой мать чем-нибудь теплым.
Подобрав плащ, вышел вон, отвязал кобылку и только направился к воротам, как меня окликнули:
— Господарь?
Подбежавшая девушка робко протянула ладошку — на ней в свете луны блеснуло несколько грошей.
— Что это?
— Это вам. — Она засмущалась. — Вы маме помогли…
— Ничего не надо. — Я отступил. — Ты лучше завтра купи как можно больше хлеба и молока. Хватит этого?
Она несколько раз кивнула, и я, попрощавшись, направился своей дорогой.
Настроение испортилось и было паршивым — хуже некуда. И не только потому, что один глупый самоуверенный мальчишка ухитрился поругаться с самой Смертью, к тому же своей супругой. Просто я находился на чужой территории. Мое пребывание в Добрине было временным — всего несколько седмиц предстояло замещать мэтра Йожа Беллу, после чего придется возвращаться домой. Следовало вести себя как можно аккуратнее, чтобы после его возвращения не возникло лишних конфликтов. А я успел за одну ночь не только поспорить с мэтром Дубином Твистом и его помощником, но и нарушить границы полномочий. У меня не было диплома целителя, не было знака гильдии — я не только вообще не имел права заниматься данным ремеслом, но тем более — на чужой территории. Целители недолюбливают некромантов, несмотря на то, что часто те и другие пользуются одними и теми же формулами и препаратами. Своим вмешательством я подлил масла в огонь старого конфликта.
«Авось никто ничего не узнает!» — мелькнула спасительная мыслишка. Девушка же не успела добраться до целителя. Значит, он не догадывается о том, что ему сегодня перешли дорогу и лишили нескольких грошей заработка. Если никто не проболтается, проблема умрет, не родившись.
Весной погода совершенно непредсказуема. Вот только что лишь редкие облачка плыли на небе, иногда ненадолго наползая на луну, — и вдруг от горизонта до горизонта нависли дождевые тучи. Подул резкий ветер, а в следующий миг с небес сплошным потоком хлынул холодный весенний дождь.
Селяне радуются каждой капле влаги, упавшей из облаков в это время года, но горожане — другое дело. Особенно такие, кого непогода застала на улице. Откровенно высказав небесам все, что думаю по поводу такой погоды — дождь обиделся и полил еще сильнее, — вымокший до нитки я кое-как добрался до своего дома.
Конюх мирно дрых, убаюканный шумом ливня, так что обтирать кобылку жгутом сухого сена пришлось самому. Меня бы кто обтер! Мокрая одежда неприятно липла к телу, уже начался озноб. Эдак еще простужусь! А дар целителя имеет один побочный эффект — целитель никогда не может вылечить себя самого.
…Тут надо два слова сказать о целителях и врачах. Врачом может стать любой, если получит соответствующее образование. А вот целитель — это всегда волшебник, носитель дара исцеления. Хорошо, когда то и другое у одного человека, но в некоторых случаях бывает и наоборот. Один из этих случаев как раз я.
К тому моменту, когда, закончив обихаживать кобылку, добрался до кресла у камина — пустого и холодного к тому же! — меня всего трясло. Хотелось пойти и разбудить госпожу Труду, но ковылять на третий этаж, чтобы растолкать старуху, представлялось делом нелегким. Эх, будь это дом мэтра Куббика, можно было бы вылечиться народными средствами — выпивкой, а так пришлось просто лечь в постель, закутавшись в одеяло до носа и постараться справиться с ознобом.
Тихо мяукнув, откуда-то возник Зверь. В темноте черный кот казался сгустком мрака: ни дать ни взять вырвавшийся из Пекла бес. Запрыгнув на одеяло, он потоптался на нем, урча так, что трясся даже кончик хвоста, а потом улегся мне на грудь, для верности обхватив лапами шею и уткнув шумно сопящий нос в ухо.
С этой пушистой грелкой под мерный шум дождя и кошачье урчание я и уснул.
Кототерапия принесла неожиданные плоды. Проснувшись поздним утром, я обнаружил, что горло не болит, нос не заложен, нет ни кашля, ни жара, но и голоса тоже нет. Как ни старался, изо рта вылетал только придушенный сип и хрип. Удавленники и то громче звуки издают, корчась в петле! Черный кот, который, оказывается, так и спал на хозяйской постели, одарил пациента гордым взглядом и удалился.
Когда я выполз из постели, меня ожидал еще один сюрприз — старая кухарка, видимо, решила, что у нее сегодня выходной, и не явилась на кухню вообще. Дом был пуст, если не считать неразговорчивого сына госпожи Труды, который издалека приветственно замахнулся на меня лопатой и вернулся к перекапыванию огорода на задах.
Пришлось самостоятельно разжигать огонь в камине и шарить по полкам и ларям в надежде приготовить поесть. В бытность студентом мне не раз приходилось кашеварить. Правда, в последнее время я разбаловался на разносолах госпожи Гражины и подрастерял навыки приготовления еды из подножного корма.
Обыск дал неожиданные результаты. Лари были забиты продуктами под завязку — колбасы, хлеб, крупа, приправы, масло, мед… Нашлась даже бутыль вина. Соорудив несколько бутербродов, я откупорил бутылку и устроился у камина. Выпивка и тепло расслабили быстро. Остатки болезни еще бродили в теле, и я сам не заметил, как уснул.
Пробудился как от толчка. Собственно, толчок, как таковой, был: черный кот откуда ни возьмись запрыгнул мне на колени. А весу в Звере было немало.
— Мрым, — сообщил он мне, вставая на задние лапы и тычась носом в лицо.
— Отвали, — просипел я, с некоторой радостью отметив, что голос медленно, но верно возвращается. Если пощадить горло еще хотя бы пару дней, скоро от недавней болезни не останется и следа.
— Мрым! — громче повторил кот, спрыгивая на пол.
Проспал я всего ничего — огонь в камине потух, но угли еще не подернулись пеплом. Пока я разжигал его снова, подкладывая уголь и раздумывая, приготовить обед самостоятельно или попытаться найти сперва госпожу Труду, Зверь вертелся рядом.
Приняв решение, отправился на кухню, где повторил набег, разжившись второй бутылкой вина и остатками окорока. Но напиваться в одиночестве не в моих правилах, так что пришлось немного похозяйничать еще. Сварив грог, вернулся к камину, разжег огонь и с удовольствием употребил нарезанный ломтями окорок и грог, после чего заснул опять.
Сны — штука сложная. То снится какая-то ерунда с птичками и бабочками, то кошмары. Я опять был в стенах родного Колледжа, но — странное дело! — не узнавал здания совершенно. Шагал по коридорам, поднимался по лестницам, заглядывал во все двери — и никак не мог понять, что не так. Лишь потом, когда ноги сами вынесли в большой зал, пришло озарение — Колледж был заброшен. Витражи на окнах выцвели, некоторые стекла разбились. На уцелевшей мебели лежал слой пыли, по углам висели лохмотья паутины, пол и ступени жалобно скрипели, грозя развалиться под ногой. Туда-сюда шныряли осмелевшие без людей крысы. И голоса. Голоса призраков, которые рано или поздно появляются в таких заброшенных домах. Тем более если в здании долгое время занимались магией…
Один из этих призраков белесым облачком вдруг проявился в противоположном конце коридора и стремительно полетел навстречу, постепенно приобретая знакомые черты. Настолько знакомые, что в груди невольно все заледенело.
— А ты что тут делаешь? — прошелестел призрак мэтра Куббика, нависая надо мной. — Тебе тут не место! Пошел вон!
Он размахнулся призрачной рукой — и совсем не призрачный удар вышиб меня изо сна.
Пробуждение оказалось не совсем приятным: оказалось, во сне я банально свалился со стула. Черный кот обнаружился рядом — в его горящих глазах отражалось не самое высокое мнение о людях вообще и одном представителе рода человеческого в частности. Видимо, мнение только что упало во всех смыслах этого слова.
— Вот бесы! Приснится же такая фигня! — проворчал я, с усилием садясь и потирая ушибленный бок. Горло не болело, признаки простуды исчезли совершенно, но голос все еще оставался слаб, как у умирающего.
На сей раз дрых я долго — день успел погаснуть, как и угли в камине. Хорошо, что у каждого некроманта до автоматизма доведено «включение» ночного зрения. В бытность студентами мы затвердили это заклинание на уровне безусловного рефлекса, и сейчас стоило чуть сосредоточиться — и готово! Все прекрасно видно, хоть и в серо-черных тонах.
Спать совершенно не хотелось, во-первых, потому, что ночь для настоящего некроманта самое рабочее время, а во-вторых, сколько же можно? Чтобы не терять времени попусту, решил немного прибраться, заново развести огонь и чего-нибудь почитать из обширной библиотеки мэтра Беллы. Сказано — сделано!
От общественно полезных работ отвлек Зверь. Черный кот с видом надзирателя и так слонялся за мной из угла в угол, а тут вдруг вздыбил шерсть, что-то мявкнул и запрыгнул на руки.
— Что такое?
Снаружи, у крыльца, послышался шум. Топот копыт? Шаги? Фырканье коня? В такое время? До полуночи еще около часа, но мало ли…
Требовательный стук в дверь.
— Отворите! — А голос определенно женский. Или это совсем мальчик, подросток не старше шестнадцати лет. — Отворите немедленно! Я же вижу, что вы дома!
А, ну да! В высоких окнах был заметен отблеск горящего камина. Притворяться и прятаться поздно. Жаль, что я не вооружен — и меч, и ритуальный нож остались в комнате наверху. Правда, есть еще кочерга — тоже грозное оружие в умелых руках…
Зверь черной тряпкой свалился с рук, умчавшись куда-то, а я подхватил кочергу и пошел открывать дверь. Упыри не разговаривают, для мавок еще не сезон, маленький народец не топает и не колотит в двери кулаками и никогда не бывает столь прямолинеен. Обычно фэйри или сильфы начинают голосом плачущего ребенка уверять, что заблудились, устали, промокли, голодны и умоляют им помочь. Да и лезть предпочитают в окна, а не в парадные двери. Кстати, у каждого уважающего себя некроманта над дверью обязательно балка из остролиста который отлично отпугивает подобную нежить.
Снаружи шумел ветер, накрапывал мелкий дождик — жалкая пародия на ливень, который шел вчера. Но поздний гость все равно ввалился со вздохом облегчения и отчаянно встряхнулся.
— Ну и ужасная погода, — сообщил он. — Боги на нас словно разгневались за что-то…
— Это весна, э-э…
Отступив на шаг, внимательно окинул взглядом незваного гостя. Мужская куртка, штаны, сапоги со шпорами, длинный плащ с надвинутым на лицо капюшоном, на боку висит меч. Но все это не могло обмануть никого, и догадка подтвердилась, когда пришелец открыл лицо. Женщина!
— Э-э… Чему обязан?
— Сначала предложите мне присесть!
— Прошу извинить! — Я развернул стул поближе к огню и, пока гостья усаживалась, украдкой потряс бутылку. Ни капли! А жаль — вино явно помогло бы ей расслабиться, ведь видно же, что гостья нервничает.
…А она красивая, бесы меня задери! Не совсем идеальной красоты, но легкая горбинка не портила ее нос, а некоторые недостатки формы подбородка и скул скрывал умело наложенный макияж. Небольшая неправильность черт даже более привлекает, чем совершенная красота. (Достаточно вспомнить, что незабвенная леди Гемма Байт обладала именно такой — идеальной — красотой и при этом была коварна, как змея.) И незнакомка на вид моя ровесница, то есть ей примерно двадцать три или двадцать четыре года.
— Что у вас случилось, леди? — усевшись напротив, со всей возможной вежливостью поинтересовался я.
— У нас случилась беда, мэтр Белла…
Я прикусил губу — гостья явно ошиблась, принимая меня за хозяина этого дома.
— И вы должны нам помочь!
— Сожалею, леди, но я не…
— Что? — Она прямо-таки взвилась, как норовистая лошадка. — Вы… мне отказываете?
— Нет, но, леди, я считаю своим долгом сообщить, что я не…
— Как вы смеете? — Карие глаза ее гневно сверкнули. — Я заплачу! Вы сомневаетесь?
— Отнюдь. Дело не в оплате. Просто я не…
— Вы не знаете, кто я такая?
— Разумеется, нет!
Она вдруг встала, горделиво расправив плечи и отбросив назад толстую косу.
— Перед вами герцогиня Руна Беркана, — произнесла молодая женщина.
Вот это да! Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы не вспомнить одну из самых древних и родовитых фамилий. Когда-то давно кто-то из предков этой женщины даже сидел на троне… правда, недолго, регентом при малолетнем сыне рано умершего короля. Уселся он на него столь плотно, что потребовалось несколько лет и дворцовый переворот, чтобы юный принц стал королем. Но что нужно здесь герцогине, принимающей меня за моего коллегу?
— У меня к вам дело, — произнесла женщина, нервно стискивая руки в перчатках для соколиной охоты. — Мэтр Белла, вы должны нам помочь.
— Что? — Разубеждать красавицу не было ни сил, ни желания. В конце концов, мэтр Йож оставил меня именно что заменить его. Что сейчас и предлагается сделать.
— Я собираюсь нанять вас, мэтр, для решения моих проблем, — сказала как отрезала посетительница. — Вы должны немедленно отправиться со мной.
— Куда?
— В наш родовой замок. Это важно и срочно!
Так, насколько помню географию, замок рода Беркана находился не так уж далеко — всего пара дней скачки на хорошей лошади до границ с соседним воеводством. В распутицу — обычное дело весной — дорога должна была занять немного больше времени. Что-то такое нам рассказывали про этот замок, отчего многие студенты мечтали попасть туда на практику. Но — увы! — практикантов туда если и допускали, то всего на несколько минут и под присмотром преподавателя. И эта практика больше напоминала ознакомительную экскурсию: сошли с коней, огляделись по сторонам, прошли туда-сюда, и пора уезжать.
— И учтите — я не потерплю отказа!
Да кто бы упирался? Вспомнить бы еще, чем так знаменит замок?
— Конечно-конечно, ваша светлость! Как только рассветет…
— Что? — опять взвилась молодая герцогиня. — Я два дня неслась как сумасшедшая по этим жутким дорогам, промокла, устала и проголодалась! Я спешила, как только могла, а вы, вместо того чтобы прийти на помощь знатной даме, ставите мне условия? Я не могу ждать! Мы отправляемся в путь немедленно!
— Ночью? Леди, при всем моем уважении ездить куда-то по ночам не самая удачная идея. Мы можем заблудиться, переломать лошадям ноги, попасть в неприятности… Говорю как некромант — ночью путешествовать опасно! Злые силы…
— Вы боитесь? — фыркнула моя собеседница с чувством полного превосходства. — Вы — мужчина и некромант? Я приказываю вам следовать за мной! Немедленно! — Она резко встала.
— Ни за что! — В доказательство уселся на стуле поудобнее и скрестил руки на груди.
— Вы — трус!
— А вы оскорбляете меня в моем доме! Подумайте о своем поведении, леди! Еще одно слово, и я отказываюсь вам помогать!
— Вы… вы, — женщина либо не услышала последних слов, либо не поверила, — да вы знаете, что я могу с вами сделать? Вы, наверное, забыли о своем долге перед его светлостью лорд-канцлером Лихошвой. Он рекомендовал вас, мэтр Белла, как человека, который может решить абсолютно все проблемы, и при этом будет держать язык за зубами. И стоит мне намекнуть на то, что в вас ошиблись… Знаете, что с вами сделают?
Знаю. Или думаю, что знаю. Меня — вернее, мэтра Йожа Беллу — кажется, собираются шантажировать. Знать бы еще, что такого натворил мой коллега, из-за чего сильные мира сего могут обратить на него пристальное внимание. Хотя что тут гадать? Коллега Дубин Твист сказал мне намного больше, чем хотел. «Спецзаказы»… И явное презрение в голосе, с каким было произнесено это слово… Видимо, на руках у мэтра Йожа Беллы достаточно много крови и грязи. Вот интересно, это просто очередной «спецзаказ» или нет? Что-то мне подсказывало, что не просто так мэтр решил именно сейчас уехать в отпуск и не сообщить мне адрес. Он спасал беременную жену от возможной расправы и не сказал мне ничего нарочно: если обман вскроется, никакие заплечных дел мастера и даже коллега-некромант не смогут выпытать у меня его местонахождение. Ибо я даже не знаю, в какую сторону он уехал. Мило, ничего не скажешь! Что же делать?
От напряженных размышлений отвлек мерный грохот и лязг, раздававшийся со стороны боковой лестницы. Мы с леди Руной вздрогнули одновременно, она так даже побледнела, и я мужественно шагнул вперед, готовый встретить опасность лицом к лицу…
И чуть не расхохотался от облегчения. Ибо источником шума оказался Зверь. Пятясь задом по лестнице, черный кот волок в зубах пояс, на котором крепились ножны с ритуальным ножом.
— Спасибо, мой хороший! — Я с облегчением нацепил пояс, проверив, насколько легко выходит нож из ножен. Лезвие оставалось тусклым — верный признак того, что враждебной магии и нежити поблизости нет.
— Что это? — А вот леди впечатлилась.
— Это, — воспользовавшись моментом, попытался подхватить Зверя на руки, но не тут-то было, — демон. Мой личный демон…
Вильнув хвостом, кот удрал куда-то в сторону кухни, отмечая свой путь грохотом и стуком роняемых и сшибаемых предметов.
— И без него, — а, врать так врать! — я с места не сдвинусь. Так что придется ждать по крайней мере до того часа, когда я его изловлю…
Что, понятное дело, до утра никто делать не собирался.
Надо отдать должное леди Руне: она не стала больше угрожать, злиться и требовать немедленной поимки злокозненной твари. Видимо, наличие демона ее здорово испугало. Она сразу согласилась немного подождать, тем более что тепло очага успело слегка разморить позднюю гостью, и женщина милостиво согласилась дождаться рассвета.
В путь мы пустились, едва небо чуть-чуть порозовело. Полночи мне не спалось — я ворочался в постели так и эдак, то пытаясь вспомнить, чем так знаменит замок Беркана, то мучаясь над решением деликатного вопроса: как бы намекнуть леди Руне, что она немного ошиблась и приняла меня за другого. Несомненно, мэтр Йож Белла подошел бы для ее целей намного лучше: мало того что он был старше и опытнее, он еще и близко знал графа Лихошву и был больше осведомлен о том, кто и кому оказывал «специальные услуги». А вдруг там, куда меня приглашают, есть люди, знающие настоящего мэтра Йожа в лицо? Что будет с самозванцем? Интуиция яростным шепотом подсказывала, что ничего хорошего ждать не приходится. Ибо герцоги Беркана достаточно могущественны, чтобы иметь «личного» некроманта — так сказать, узкого специалиста по семейным и политическим конфликтам…
Ой, вспомнил! Замок Беркана был знаменит одним из самых крупных некрополей в стране и за ее пределами. От Рифейских гор до Иллирии это был самый большой некрополь, целый храмовый комплекс, занимавший одно крыло старинного, много раз перестраивавшегося замка и примыкавшую к нему часть парка. Студентов водили на экскурсии именно по парку, разрешая лишь издали смотреть на вход в некрополь. Некромантов, которым была оказана честь переступить его порог, можно было пересчитать по пальцам. Неужели скромный провинциал Згаш Груви удостоится чести увидеть знаменитое сооружение?
«Увидит! Причем изнутри! — Мрачная мысль прогнала сон. — И останется там надолго. До конца…»
Невеселые перспективы не давали покоя. Чем больше думал над предстоящим делом, тем меньше мне оно нравилось. Зачем леди Руна в одиночку примчалась в такую даль? Почему мэтру Йожу понадобилось срочно уехать в неизвестном направлении? Связано ли одно с другим? Что это за «спецзаказы», на которые он был большой мастер? Сколько вопросов — и ни одного ответа! И что-то мне подсказывало, что ответы искать не стоит.
Весь в мрачных раздумьях, я спустился на кухню, зажег несколько свечей и принялся шарить по углам в поисках вина и еды. Вина больше отыскать не удалось — наверное, остальное было спрятано в погребе, но нашлась початая бутыль домашней наливки. Правда, прочие припасы оказались основательно подъедены — обнаружились только хлеб и сыр, которыми вполне можно было позавтракать. Через некоторое время ко мне присоединился Зверь, усевшись на стол рядом. Он явно был сыт — на предложенный кусок сыра даже не взглянул.
— Что смотришь? — обратился я к коту. — Думаешь, мне не стоит ехать? Думаешь, все это подозрительно? Но я же некромант! Если бы тут был мэтр Белла, поехал бы он, а раз его нет… Мало ли что происходит в замке Беркана!
— Мф-ф…
— Думаешь, не справлюсь? Мэтр Белла был специалистом, а я…
— Мэу. — Зверь раздраженно дернул хвостом.
— Думаешь, стоит с ней поговорить? Мол, объясните все начистоту, иначе я никуда не поеду?
— Вижу, вы уже встали.
Голос, раздавшийся за спиной, мог напугать кого угодно, даже некроманта. Не думал, что леди может ходить так тихо! Счастье, что она не собиралась нападать.
Моя гостья была полностью одета, хотя в костюме и чувствовалась небрежность — такое впечатление, что спала она не раздеваясь. Подойдя к столу, она взяла стакан с наливкой из моей руки и сделала большой глоток, закашлявшись. Ну да, наливка из диких кислых яблок. Наверняка она просто не привыкла к таким напиткам.
— Вы готовы ехать?
— Прямо сейчас? — Чувство времени подсказывало, что до рассвета осталось никак не меньше часа.
— Да. Я не желаю терять ни минуты. Как представлю себе, что было в замке этой ночью…
Ее передернуло. Страх в голосе был неподдельным, и я вздохнул и пошел собираться.
Молодой мужчина лет тридцати, склонившись над столом, что-то писал, с преувеличенным тщанием выводя буквы. Он не обернулся на тихий скрип отворяемой двери.
— Чуть свет — и за дела? — мягко улыбнулся вошедший.
— Я еще не ложился. — Мужчина подавил зевок и протер глаза, крепко зажмурив их на несколько секунд.
— Это плохо. Вам так нужны силы…
— Не беспокойтесь, пра. — Еще несколько раз моргнув, мужчина встал, отложив перо, и подошел к окну. С усилием отдернул тяжелые шторы, впуская серый рассвет. — Я еще успею отдохнуть. Не забывайте — в моем положении вообще не чувствуют усталости!
Он усмехнулся своим мыслям, отворачиваясь к окну, чтобы собеседник не заметил выражения его лица.
