Книга: Как не потерять работу
Назад: ГЛАВА 15
Дальше: ГЛАВА 17

ГЛАВА 16

Старое кладбище располагалось практически в самом городе. То есть когда-то оно находилось на окраине, но Добрин рос, расстраивался, и постепенно кладбище оказалось со всех сторон окружено зданиями. Лишь с одной стороны, где располагался овраг, в строениях намечался некий просвет.
Незадачливый помощник ждал нас на краю оврага. Он переминался с ноги на ногу и выглядел помятым и подавленным.
— Стоит, — некромант всплеснул руками, издалека заметив его, — как миленький! Вот ведь придурок…
— Или храбрец, — подумал вслух я. В самом деле, нужна известная отвага, чтобы так близко находиться от активированного кладбища. — Стоп, а вы уверены, что оно активировано? Что-то тихо вокруг, — промолвил я озираясь. Достал ритуальный нож, внимательно на него посмотрел. Лезвие чуть-чуть отсвечивало зеленым, но и только. — Вы меня не обманываете, коллега? Тут, по-моему, нет ни одного неупокоенного мертвеца!
Меня, казалось, не услышали. Мэтр Дубин коршуном набросился на своего помощника. Тот при свете вечерней зари производил впечатление обычного деревенского парня, случайно оказавшегося на этой улице.
— Ну и что стоишь, глазами хлопаешь? Вот горе-то мое! Контур-то хоть проверял?
— Проверял…
— Проверял он! Проверяльщик! А если кто-нибудь все же просочится? Тут ведь вечерами столько народа гуляет… А ну как до градоправителя дойдет? Беды не оберемся… И дернули меня за язык бесы дать обещание твоей матери за тобой присматривать? Вот что мне с ним делать, мэтр… э-э… — Видимо, он забыл мое имя.
— Груви, — буркнул я. Какой смысл скрывать его, если мои коллеги прекрасно знают настоящего Йожа Беллу в лицо?
— Племянник мой, мэтр Груви, — счел нужным объяснить мой коллега, — практику у меня проходил, по-родственному, да потом сюда же и по распределению попал.
«Ну да, как же, „по распределению!“» — мысленно фыркнул я. Небось дядюшка знал, что его родственничек еле-еле успевает и рискует своей шкурой, если займется частной практикой. Вот и озаботился пристроить его в теплое местечко, чтоб, значит, всегда под присмотром был и под контролем. Тогда в принципе понятно стало, что парень делал несколько дней назад на кладбище и почему его дядя встретил меня столь агрессивно. Знал, что правда о способностях племянника слишком нелицеприятна, чтобы о ней болтать. Так в семье тщательно скрывают от посторонних какую-нибудь тайну. Бывает, что в семьях столько скелетов по шкафам распихано, — плащ повесить некуда…
А? Что? Кажется, я отвлекся…
— Что предлагаете, коллега?
— А что тут предложишь? — вздохнул мэтр Дубин. — Кладбище запирать надо. А то дойдет до градоправителя… Дом-то его вон он!
Я оглянулся на высящийся в стороне от оврага особняк. Дом был старый, обнесенный невысокой, но массивной стеной из обмазанного белой глиной камня. До него рукой подать. Собственно, белый забор был как бы общим у него с кладбищем. Ну да, если с кладбища что-то и кинется, этот дом и живущие в нем люди пострадают в числе первых.
— У вас с собой… э-э… инструменты?
Я кивнул, хлопнув рукой по сумке на боку. Настоящий некромант никогда не выходит из дома без минимального «походного» набора, а именно: ритуального ножа, десятка свечей, пары-тройки пузырьков с самыми ходовыми эликсирами, защитного амулета и нескольких вещичек, которые успел прихватить в самый последний момент.
— Отлично! Тогда прошу, коллега.
Некромант сделал широкий жест, на возвратном движении залепив племяннику короткую затрещину, — видимо, решил, что уже можно не стесняться.
Старое кладбище не выглядело запущенным — видно было, что за ним ухаживают, убирают мусор с дорожек, вдоль основных троп высажены цветы. Несколько раз взгляд натыкался на толстые пни — следы давних вырубок. Конечно, это плохо, когда на кладбище рубят деревья, но, если некоторые начали засыхать на корню, — это верный признак того, что земля «очистилась» и здесь можно снова кого-то хоронить. Или использовать участок как-то по-другому — например, превратив старое кладбище в городской парк. Вон уже и дорожки для гуляющих кое-где начали прокладывать.
В просветах на местах вырубок виднелись старинные склепы — невысокие приземистые каменные строения. Чаще всего — просто надстройки над насыпанными над могилой курганами. Прошло время, холмы просели, и некоторые склепы завалились набок или провалились внутрь. Но все-таки было ужасно приятно шагать по старому кладбищу. Любой некромант знает — в смерти есть свое очарование. Другой вопрос, что тут слишком тихо. Я бы даже сказал — подозрительно тихо. На любом кладбище обязательно имеется один-два призрака — души тех, кто по каким-то причинам остался на этой земле. Это и погребенные заживо, и преступники, чье преступление осталось без наказания, и те, кого просто-напросто прокляли, и умершие не своей смертью. Нет такого старинного рода, где не имелось хотя бы одного такого пятна на прошлом. Совсем недавно мне пришлось столкнуться с родом Беркана, где этих тайн хватило бы на пару поколений некромантов.
Ладно, пусть их проблемами отныне занимаются другие. Будем надеяться, что сэр Робер не сдаст Линду инквизиторам. В этом случае моя совесть окажется чиста, и молодая женщина, которая мне нравилась…
Молодая женщина… Внутри все как-то сжалось при воспоминании о той, которую я оставил в подземелье. Ее виновность не вызывала сомнений, но в то же время совесть грыз червячок сомнения — она всего-навсего хотела спасти свою семью, снять тяготеющее надо родом проклятие. Даже убийству ее кормилицы можно найти оправдание — женщина ведь подменила младенцев, то есть совершила преступление, и ее могли прикончить из чувства мести… Всегда жалко, если в убийстве замешана молодая женщина. Тем более красивая и полная жизни, как… как…
Какая-то тень мелькнула за кустами, и я быстро схватил идущего рядом мэтра Дубина Твиста за запястье:
— Смотрите!
— Что?
На город только-только спускался синий летний вечер, где-то еще слышался привычный «человеческий» шум, но тут, под деревьями, уже сгустился сумрак. Веселые комары водили хороводы, но к некромантам приближаться не рисковали — жить всем охота. Я огляделся по сторонам. Ведь только что…
— Что?
— Женщина. Мне показалось, что тут только что была женщина…
— Мне тоже, дядя! — вылез вперед племянник-энтузиаст.
— А ты вообще помолчи! — внезапно взорвался Дубин Твист. — Горе мое! Веди!
Парень всхлипнул и зашагал вперед.
Я следовал за коллегами, насторожившись. Словно невзначай коснулся рукой амулета. Знак гильдии отозвался тихим покалыванием — защита была активирована. Другая рука скользнула в сумку — на ощупь проверить ее содержимое. С тех пор как в нее залез посторонний — подозреваю, что это Линда шарила в поисках снадобий, — я предпочитал следить за своими вещами. Пузырек… еще один… какая-то колба… полотняный мешочек… связка свечек, еще один мешочек — с огнивом… коробочка… что такое? Откуда она здесь?
Остановился, зашарил в сумке уже двумя руками. Где же это? А, вот! Блин, как же я забыл? Это тот самый коробок, в который я уж больше месяца тому назад засунул мотылька — «душу» деревенского ведуна. И она все еще там. Даже хорошо, что ее не обнаружили — тут такой запас энергии, что держись!
— Мэтр!
Оказывается, Дубин Твист и его помощник отошли на некоторое расстояние и окликали меня из-за деревьев. Пришлось догонять бегом…
И резко остановиться, налетев на кусты, потому что впереди опять мелькнул женский силуэт. Белая тень, которую нельзя спутать ни с какой другой… Женщина… Одна-единственная женщина могла так выглядеть. Но что она делает здесь, на кладбище, где давно никого не хоронят?
«Ты… э-э…»
Знакомые фиалковые глаза смотрят холодно и пристально. От всего облика Смерти веет прямо-таки могильным холодом.
«Я».
«Э-э… привет. Давно не виделись!»
«Соскучился?»
Что-то в ее тоне мне не понравилось.
«А почему нет? Мы так давно не виделись… Сколько? Седмицу? Две? Больше?»
«Тебе-то какое дело? Ты неплохо провел эти дни… Можно даже сказать, развлекался…»
«Ты о чем?»
«И он еще спрашивает? — В глазах загорелись недобрые огоньки. — Думаешь, я ничего не знаю?»
Воспоминание обожгло как огнем. Смерть — не простая женщина, она измен не прощает. Кому, как не некроманту, помнить об этом. Кем я буду, если она отвернется от меня?
«Это… я все могу объяснить!»
«Поздно, — в глазах холод, — ты оказался не в том месте не в то время, Згаш. Мне больше нечего тебе сказать».
«Погоди! — Я рванулся к жене, забыв про все на свете. — Что ты имеешь в виду?»
«Я все сказала».
«Нет, постой! Я о другом… Что ты здесь делаешь сейчас? Это кладбище…»
«Старое? Мне тут нечего делать? — Голос Смерти обманчиво-ласков, но почему-то мороз дерет по коже от каждого сказанного слова. — А почему я должна перед тобой отчитываться? Кто — ты и кто — я? Забыл? Напомнить?»
«Нет, не забыл. — В душе желание оправдаться боролось со злостью. В конце концов, она сама часто пренебрегала своими обязанностями, являлась от случая к случаю, просто оставила меня — и ничего. А стоило в моей жизни хоть ненадолго появиться другой женщине, женщине из плоти и крови, как Смерть тут же поспешила обидеться. — А ты не забыла? Тебе нужен муж или раб? Если раб, то это не ко мне!»
«Богам не изменяют, — моя жена без труда прочла мои мысли, — от богов отрекаются… Прощай! Ты был лучшим из тех, кто… Мне жаль…»
«Из тех, кто — что? Я не тряпка — подтерся и выкинул». — Слова дались с трудом. Вот уж не думал, что придется пережить такое!
Смерть покачала головой.
«Ты оказался не в том месте не в то время, — снова прозвучали уже сказанные только что слова. — Мне жаль…»
«Нет, стой. Скажи все-таки, зачем ты пришла? Только ради того, чтобы сказать, что между нами все кончено? Или ты явилась за кем-то еще?»
В фиалковых глазах вспыхнул огонь.
«Не твое дело, — прошелестел сухой безжизненный голос, и черты лица молодой красивой женщины стали меняться, преображаясь в более привычный облик. На меня смотрел обтянутый пергаментно-желтой кожей и скалил зубы старый череп. — Прощай!»
Не давая прикоснуться к себе, она направилась прочь. А я остался стоять, сжимая кулаки. Гордость приказывала остаться на месте. От меня уходила женщина. Ничего, мы еще поборемся, но это потом, не сейчас.
В голове билась отчаянная мысль: «Что делать? Что предпринять?» У некромантов со Смертью особые отношения. Настроить против себя эту богиню — значит распрощаться с профессией. Кем я буду, если лишусь покровительства Смерти? Впрочем, паниковать не стоит. У некромантов есть такая поговорка: «Смерть — это не конец, порой после смерти все только начинается!» В моем случае — после Смерти, с большой буквы! Если действительно придется менять профессию, у меня есть, по крайней мере, один вариант — стать целителем. За особо тяжелые случаи браться не стоит: есть риск столкнуться с бывшей женой, — а вот что попроще… Почему бы и нет? Сила знахарки Ортаны никуда не делась. Немного практики — и… Ничего, проживу. Если любит — придет!
Голоса. Меня, что ли, зовут? Ах да! Задумавшись о своей судьбе, я как-то упустил из виду причину, которая привела меня на кладбище.
— Мэтр Груви? — Дубин Твист подбежал, тяжело дыша. — Куда вы пропали? Мы уж думали, что…
— Что со мной может случиться? Кладбище старое, неактивированное…
— Ну я бы так не сказал… — Мой коллега оглянулся по сторонам. — После того, что здесь учудил мой племянник… Не поймите превратно, но…
— Можете не оправдываться. — Я украдкой достал ритуальный нож и посмотрел на лезвие. Оно слабо светилось зеленоватым светом, как обычно бывает на кладбищах. Что это значит? Что мне врет коллега или что моя сила все-таки уходит? И то и другое плохо.
— Нам надо поспешить!
Меня по-простому подхватили за руку и бегом бросились вперед.
— Кажется, мы опоздали…
Шагавший полностью погруженным в свои мысли, я не успел остановиться и чуть не врезался носом в спину мэтра Дубина. Выглянул из-за его плеча и присвистнул.
Этот склеп, очевидно, еще недавно подновляли — на склоны невысокого, пару аршин всего, кургана, подсыпали земли, надстраивали сооружение наверху. Теперь же курган был подкопан сбоку так, что не до конца слежавшаяся земля осыпалась, обнажив деревянный сруб, над которым его и возвели.
— Кто мог это сделать? — прошептал помощник некроманта и тут же огреб от дядюшки подзатыльник.
— Не все ли равно? — прошипел мэтр Дубин. — Чуешь, чем пахнет?
— Осквернением? — уныло протянул тот.
— Не только.
— Прошу прощения, что вмешиваюсь, — подал голос я, — но не поясните ли приезжему, чей это склеп?
Некромант с племянником переглянулись, безмолвно советуясь, стоит ли посвящать в свои проблемы постороннего. А затем мэтр Твист начал рассказывать.
История была простой и банальной.
Добрин был уже старый, со своей многовековой историей — достаточно вспомнить, что первое кладбище не использовалось почти полвека, ибо город разросся вокруг, поглотив свободное пространство. Да скоро ему самому стало тесно в кольце крепостных стен, и посад выбрался «на свободу», разрастаясь вдоль речного берега. Уже давно покойников отвозили к храму Смерти, устроенному за городской чертой, у самой стены. С двух сторон кладбище ограничивали храмовые комплексы — храм Свентовита и храм Воды, на территории которого, между прочим, находилась городская больница. Перед тем как закрыть кладбище, его простерилизовали, лишив местных покойников всякой подвижности, дабы они не тревожили покой честных горожан и самого градоправителя. Но, сделав кладбище безопасным для горожан — некоторое время назад его вовсе собирались превратить в городской парк для прогулок и праздничных увеселений, — некроманты не смогли заткнуть горожанам рты. А как известно, нет ничего более притягательного, чем городские легенды…
Короче, уже несколько десятилетий из уст в уста упорно кочует легенда о зарытых в одном из склепов сокровищах. Дескать, в самом начале истории, когда города как такового не было, а было лишь несколько хуторов, стоявших рядом, местный вождь повелел похоронить себя не просто так, а с добытыми богатствами. Одни утверждали, что на его могиле зарезали табун коней и десять девушек, другие — что всю его дружину похоронили живьем вместе с конями, третьи — что речь шла о золоте и серебре, которые он привез из набега на соседей, четвертые — что это какие-то магические предметы из-за моря. Сходились на одном — сокровища где-то зарыты. И за много веков они наверняка приобрели большую ценность.
Я уже писал о том, что нет в наших городах ни одного мальчишки, который не внимал бы, разинув рот, байкам о кладах, захороненных «вот тут, совсем рядом!». Чего греха таить — я в свое время сам вдоволь полазил по окрестностям нашего городка Зверина, раскапывая все холмы подряд в надежде, что один из них действительно является курганом с сокровищами. Здесь, в Добрине, место было указано четко — один из склепов старого кладбища. И ничего удивительного, что племянник мэтра Твиста, которого, кстати, звали так же, как дядю, Дубин, только из рода Палевых, решил во что бы то ни стало откопать старинный клад. Кому, как не некроманту, рыться в старых могилах?
Дядюшка порывов родственника, естественно, не одобрял, полагая, что тот умом не вышел для подобных дел, так Дубин-младший какое-то время действовал тайно. Отчасти он и «тренировался» для того, чтобы потом не спасовать перед заложными покойниками, оставленными у клада. Мэтр Твист, когда все открылось, некоторое время даже поощрял его деятельность, справедливо полагая, что, пока непутевый племянник занят делом, он не путается под ногами и не портит работу, позоря ремесло некроманта. Он и с мэтром Беллой не поддерживал дружеских отношений частично по этой причине — не хватало еще, чтобы весь свет узнал о «юном даровании»…
До тех пор пока Дубин-младший не приступил к собственно раскопкам. Он наметил для себя не больше и не меньше как фамильный склеп династии, правившей городом в прошлом веке. Мол, это самое старое захоронение, да еще и самой знатной семьи города, и логично предположить, что и клад зарыт именно там. И недавно, вооружившись кроме лопаты всем магическим арсеналом, какой мог унести, а также черной овцой, отправился на кладбище. Как положено, освятил место, принеся овцу в жертву, начертал пентаграмму и…
— Вызвал духов? — прозорливо догадался я, вспомнив аналогичный случай в Больших Звездунах прошлым летом. Только там пришлый некромант Гебриан Чернореченский устраивал ночные бдения для скучающей местной «золотой молодежи» под предводительством виконта Ладиана, разоряя могилы и пугая горожан. А здесь тренировался от нечего делать настоящей недотепа.
— Если бы, — чуть не простонал мэтр Твист. — Он каким-то образом поднял несколько старых скелетов! Их уже столько веков никто не тревожил, а тут…
В общем, парень до того перепугался толпы «зрителей», что бежал сломя голову, забыв на месте свой знак гильдии. Как он с него упал — зацепился ли за ветку дерева или просто парень сунул его за пазуху и потом выронил, — уже не вспомнить. И, удирая, не успел или не сумел как следует все опечатать. Лишь кое-как замкнул внешний контур, чтобы умертвия, скелеты и привидения не разбрелись по всему городу. Теперь надо было опечатать кладбище, прибрать все следы «деятельности» молодого недотепы и заодно отыскать его гильдейский знак. Поскольку неизвестно, к чему это может привести, попади амулет в чужие руки.
Я прислушался к себе, пытаясь сосредоточиться. Огляделся по сторонам, опять зацепившись взглядом за наполовину раскопанный курган. Да, надо признать, парень знатно потрудился. Или ему помогли?
— Они ведь полезли отсюда?
— Э-э… да, — вякнул племянник и в очередной раз схлопотал от дядюшки по шее.
— «Да»… Думать надо было, что делаешь! — прикрикнул тот. — Возись теперь тут, устраняй твои следы…
— Что вы предлагаете, коллега? — вмешался я, пока мэтр Твист не принялся лупить горе-помощника сызнова.
— А что тут предложишь? Круг замкнуть, курган опечатать, проследить, чтобы никого из умертвий на свободе не осталось, и закидать его землей. Ну можно отводящие глаза чары сверху наложить… чтоб другим сюда лазить неповадно было! — Последнее было добавлено явно для Дубина-младшего.
— А что с амулетом?
— Искать его надо, что же еще! Все кладбище прочесать придется, не иначе!
— Все, думаю, не стоит, — прикинул я. — Только ту его часть, по которой пробегал ваш помощник. Вряд ли он метался по всей территории, прежде чем нашел выход?
— Ага! Я помню, где бежал, — закивал тот с энтузиазмом. — Я знаю! Я найду!
— Найдешь ты, как же, — проворчал его дядя, начиная копаться в своей сумке в поисках нужных для ритуала предметов. — Как бы тебя самого не нашли… с оторванной головой!
— Тут поблизости бродят умертвия? — догадался я.
— И умертвия, и призраки, и кого тут только нету, — буркнул мой коллега. — Этот глупец даже не посмотрел, кто из земли полез, — сразу дал деру!
— Не сразу! — заспорил тот. — Я контур сперва замкнул… Ну не совсем сперва, а уже после того, как скелета увидел…
— Минимум один скелет и еще несколько призраков, — подытожил я. — Весело. А с виду кладбище выглядит тихим…
Что правда, то правда. Вот не ощущал я присутствия потусторонних сущностей. Или это моя женушка постаралась, лишив меня напоследок всех чувств?
— Так что вы, мэтр, — коллега посмотрел на меня, — тут вот пройдитесь, контур замкните, чтоб никто потусторонний не просочился, а я в центре делами займусь.
— А я? — подал голос племянник.
— А ты иди ищи амулет!
— Но, дядя, — Дубин-младший огляделся по сторонам, — но ведь скоро ночь…
Я неопределенно хмыкнул. Уже вечерело, под кронами деревьев сгустились тени. Еще немного — и тут наступит настоящая ночь. Допевали свои песни дневные птицы, где-то в овраге выводил свои трели соловей. Заслушаться можно. Одуряюще пахло свежей листвой, зеленью, цветами. Ночь — самое рабочее время для представителей нашей профессии. И что это ее парень так боится? С таким отношением к мраку ему никогда не стать некромантом.
— А мне плевать! Иди ищи!.. И вы, мэтр, тоже принимайтесь за дела.
С этими словами дядя и племянник направились в разные стороны.
Оставшись один, я начал действовать.
Создать защитный контур от умертвий — плевое дело. Знания теории плюс немного практики — и его можно делать практически из ничего. Я наметил несколько склепов и обошел их все, на каждом ножом чертя охранный символ. Внутреннее зрение подсказывало, что от склепа к склепу протянулись невидимые обычному глазу нити. Даже нежити будет очень трудно прорваться сквозь мою защиту. Эх, если бы можно было замкнуть контур на другой стороне кладбища и постепенно стягивать его границы, как невидимую удавку! Тогда бы все возможные умертвия и призраки, оказавшиеся в петле, были бы вынуждены двигаться в нужном направлении. К сожалению, ни один некромант не в состоянии в одиночку охватить такое «поле деятельности»! И в этом сила и слабость нашей профессии.
Завершив подготовительные работы — пришлось для усиления эффекта зажечь несколько свечей, — я сосредоточился, прислушиваясь к состоянию кладбища. Ни-че-го! Обычное старое кладбище. Имеется пара-тройка привидений, но скажите на милость: а где их нет? Большинство обитающих на старых кладбищах призраков безобидные и тихие. Самое большее, на что их хватает, — пугать по ночам случайных прохожих. А где же умертвия? Или я все-таки ослеп и оглох «благодаря» Смерти? Но ведь призраков-то я чувствую по-прежнему!
…А ведь это идея! Где кладбище — там и «кладбищенский сторож»! Так уж повелось, что каждое захоронение начинается с самого первого трупа. Молитесь вы каким угодно богам или демонам, соблюдайте любые обряды при погребении, освящайте землю — все равно самый первый покойник на новом вместе всегда ложится в неподготовленную землю. Он навсегда остается неупокоенным, как ни крути. И поскольку по логике вещей чаще первыми оказываются старики, то они как бы становятся и хранителями этой земли. У нас, помнится, даже был практикум на эту тему — определить на кладбище «сторожа». Здесь он тоже обязательно должен быть, и его наверняка потревожили недавние «раскопки». Да и бродящие везде умертвия, не говоря уж о скелетах, тоже должны взволновать «старожила». Вот только где его могила? И как ее определить, не сходя с места?
Тихо-тихо, стараясь не сделать лишнего движения, дабы не привлекать внимания мэтра Твиста и его племянника — почему-то не хотелось, чтобы об этом знали посторонние, — я встал возле ближайшего надгробия и поднес лезвие ножа к запястью. Несколько капель крови иногда в прямом смысле слова способны сотворить чудо. Например, проявить откуда-то взявшуюся среди деревьев фигуру человека.
— Стой, кто идет!
— Ого…
Человек покачнулся так, что поневоле закралась подлая мыслишка — вот ты и попалось, умертвие! Не переступить тебе зачарованной линии! Но потом незнакомец, кое-как выровнявшись, сделал еще шаг — и сомнения улетучились. Передо мной был обычный молодой мужчина в добротной, можно даже сказать, богатой одежде, из плоти и крови.
— Ого-го. — Его пошатнуло еще раз. Он схватился рукой за ближайшее надгробие. — А что тут происходит?
— Операция «чистое кладбище», — брякнул я. — Кто? Куда? Откуда? Зачем?
— Н-никто. Ник-куда. — Он икнул. — Оттуда… А зачем… Не знаю!
Несмотря на полумрак, я увидел озарившую его лицо улыбку.
— Вы пьяны?
— Что? А, — он отмахнулся, как от мухи, — ну… есть такое дело… Чуть-чуть. Мы тут с друзьями…
— Так здесь и ваши друзья есть? — Я вытаращился в полумрак, силясь разглядеть силуэты случайных прохожих. — И что вы делаете в такую пору на кладбище, позвольте спросить?
— Ка-ак — что? Гуляем! Нельзя?
— Не сегодня, — отрезал я. — Сегодня тут проходит важное мероприятие. Присутствие посторонних нежелательно. Я еще не знаю, как вы проникли в контур для нежити, но…
— Чего? — Молодой человек аж вздрогнул. — А? Что? Где? Вы чего?
— Здесь проходит граница, а вы…
— А я ничего не делал! — Он почти закричал. — Я просто шел… Мы тут того… ну… гуляем! А что, нельзя? Место тихое, спокойное… Мы тут и сейчас… это… ну…
— Где ваши друзья?
Я вдруг представил себе, что будет, если ничего не подозревающие люди наткнутся всего на одно умертвие. Приятного мало: в лучшем случае — истерика у свидетелей, а в худшем — одного-двух из них потом придется хоронить, и не в самом приглядном виде. А кто отвечать будет? Конечно, некроманты, проморгавшие появление посторонних, вернее, один из них, иногородний.
— Мои д-друзья? — Молодой человек огляделся по сторонам с таким видом, словно только что сообразил, где находится. — Н-не знаю… Они тут были… недавно… Потом я пошел…
— Куда? Зачем?
— А вы кто такой? Городская стража, что ли? — взвился он. — С каких это пор…
— Я — некромант. И если тут поблизости сейчас появится упырь или какое другое чудовище, вам не позавидуешь.
— Правда? — как-то совсем по-детски удивился он. Перепады настроения у него, надо сказать, ошеломляющие.
— Правда. И вам стоит убираться отсюда как можно скорее. И друзей ваших предупредите, чтоб уходили с кладбища, если хотят остаться целы!
Надо было видеть, как этот парень припустил бежать! Он задал такого стрекача, что любо-дорого смотреть! Спрашиваете, почему я его отпустил? А что я, с двух шагов живого человека от умертвия отличить не сумею? Лишила меня жена своего покровительства или нет, работать по специальности я могу.
Проводив удиравшего парня взглядом, я вернулся к своим делам. Надеюсь, у него хватило ума не останавливаться и тем более возвращаться, потому что события начали стремительно разворачиваться. Воздух вокруг ближайшего надгробия сгустился, заклубился туманом, слагаясь в человеческую фигуру. Не прошло и нескольких минут, как передо мной проявилось привидение. Вопреки ожиданиям, это оказалась довольно молодая, не старше тридцати лет, женщина. Не берусь сказать, красивой она была или нет — черты лица ее расплывались, наполовину прикрытые пологом савана. Секунду или две привидение висело неподвижно, а потом ринулось навстречу…
И со всего размаха врезалось в невидимую преграду.
Пронзительный вопль расколол тишину. Привидение ударилось о границу еще раз, потом еще. Воздух заискрил от ее ярости. М-да, вовремя тот парень убрался, очень вовремя! Пожалуй, даже мне стоило бы опасаться за свою жизнь, если бы не заранее проложенная граница.
Устав биться, словно муха в паутине, привидение распласталось в воздухе искрящимся пятном.
— Пус-с-сти! — прошелестел голос, полный отчаяния и злости.
— Ни за что! — отчеканил я.
— Пусс-сти… Что тебе с-с-сстоит?
— Вернись назад! — Я сжал в кулаке гильдейский знак. — Силой, данной мне, повелеваю тебе…
— Будь ты про-о-о-оклят…
Привидение заколебалось, меняя очертания. Воздух опять задрожал — верный признак того, что потусторонняя сущность торопится вернуться на прежнее место.
— А ну стоять!
От неожиданности привидение действительно зависло в воздухе.
— Мне нужен кладбищенский сторож!
— О-о-о… а-а-а…
— Отвечать четко, не мямлить! — Я прищелкнул пальцами, слегка ослабив магические путы. Освобожденное привидение мягко спланировало в траву. Кто не знает, принял бы за клочок тумана. Некоторое время оно ворочалось, как оглушенный человек, потом снова приняло прежнюю форму:
— Это-о-о я-а…
— «Сторож кладбища» — женщина?
— А что-о не так?
Все не так! Женщина не может быть сторожем! В Колледже нас учили совсем другому.
— Что-о-о ты можешь зна-а-ать о жизни, ты-ы-ы, предавший Смерть?
А вот это совсем никуда не годится. Чтобы каждое привидение было в курсе моих разногласий с женой? Если ей это нравится, пусть сплетничает, а я…
— Отставить посторонние разговорчики! Отвечать на поставленный вопрос: что происходит на кладбище?
Привидение вдруг фыркнуло совсем по-женски и неожиданно плавным и даже грациозным жестом откинуло с головы саван, попутно пригладив то, что теперь именовалось прической.
— Теперь я понима-а-аю, почему-у от тебя жена уш-ла-а-а, — томным голосом протянуло оно. — Ты-ы-ы совершенно не уме-э-эшь разговаривать с женщинами…
— Как умею, так и разговариваю. — Настроение испортилось. Да что эта бледная тень себе позволяет? Если каждое привидение вздумает обсуждать некромантов, куда мы придем?
И вдруг я почувствовал.
Это было как озарение, как удар молнии, как… В общем, до того неожиданно, что понадобилось несколько секунд для того, чтобы осознать — я только что почувствовал чью-то смерть. Где-то рядом человек расстался с жизнью. И не просто умер от старости или болезни, не напоролся на нож убийцы — рядом только что совершилось человеческое жертвоприношение.
Чисто машинально я стиснул в кулаке знак гильдии, сосредотачиваясь. Меня неудержимо потянуло в сторону, туда, где высился забор усадьбы градоправителя.
— Сто-о-ой! Ку-у-уда?
Уже рванувшись бежать, напоролся на какой-то камешек.
— Вот гадство-то… Туда!
— А как же я-а-а-а?
Ах да! Защитный контур! Мановением руки снял границу, отпуская привидение на свободу, и бросился прочь. Напрямик через кладбище, лавируя между надгробиями и перепрыгивая через поваленные стволы старых деревьев.
Интуиция вывела меня на небольшую прогалину, и я еле успел затормозить, не веря своим глазам. Раскинув руки и ноги, уставившись пустым взглядом в ночное небо, лежал тот самый парень, с которым я разговаривал всего полчаса назад. Осиновый кол, забитый в грудь, яснее всяких слов объяснял причину его смерти.
С явным усилием отведя взгляд от бледного лица, выделявшегося в сумерках белым пятном, я заставил себя посмотреть под ноги. Нет, пентаграммы не заметно. Такое впечатление, что это была чистейшей воды импровизация. Но как тогда объяснить чудовищный выход энергии, который сопровождал жертвоприношение? Может быть, дело в способе убийства? Осиновый кол применяют только против нежити. А если им поразить обычного человека? Что-то нам такое читали на лекциях… Думай, Згаш, думай!
Тщательно выбирая, куда наступить, я подобрался ближе и склонился над телом. Да, все дело в осиновом коле. На дереве были обнаружены вырезанные руны, значение которых мне не понравилось. Это были знаки: «болезнь», «нужда», «поражение», «тщетность». Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить — все это делалось ради сбора жертвенной крови. Всего несколько капель, добавленных в вино или даже питьевую воду, способно отравить жизнь. Болезни, нужда, всевозможные неудачи и полная тщетность любых усилий, прилагаемых для устранения причины, ждут тех, кто пригубит отравленный напиток. В лучшем случае пострадает одна семья. В худшем — проблемы могут быть у всего города, если жертвенную кровь вылить, скажем, в городской источник. В Добрине не так уж много колодцев — зачем рыть их, если есть река? Значит, злоумышленник не собирается уничтожать весь город. Ему будет достаточно расправиться всего с несколькими семьями. Скажем, отравить вино перед свадебным пиром и испортить жизнь не только молодоженам, но и всем приглашенным. Или просто устроить небольшую «показательную» эпидемию среди своих соседей.
Пальцы сомкнулись на основании кола. Но стоило мне потянуть орудие убийства на себя, как случилось невероятное — глаза мертвого парня открылись и он прямо взглянул на меня.
— Т-ты… ты… — шевельнулись непослушные губы. Изо рта плеснула и стекла по щеке кровь. Меня аж замутило — столько в ней было энергии.
— Я…
— Пом… пом-моги… боль-но… а-а-ах…
Умирающий попытался еще что-то сказать — его губы продолжали шевелиться, лицо исказилось, тело напряглось. Потом по нему прошла судорога, оно выгнулось дугой. От резкого рывка я дернулся, и осиновый кол выскочил из раны, оставшись у меня в руке. В последний раз из раны плеснула кровь, послышался сухой треск — и все стихло.
Невидимой волной меня отшвырнуло на пару шагов, приложив спиной обо что-то твердое в траве. Удар был такой силы, что на несколько секунд потемнело в глазах. Я мог только чувствовать, как сквозь мое тело проходят волны освобожденной силы. Любой некромант дорого бы дал за то, чтобы оказаться на моем месте.
Наконец меня перестало трясти. Приподнявшись на локтях, проморгался, озираясь по сторонам. Сухое прошлогоднее будылье было перемолото в труху. Словно ураган погнул кусты, тут и там валялись ветки деревьев. Откуда-то тянуло дымом, причем не обычным дымом костра, а таким, словно нарочно жгли тряпки и старую обувь. Понадобилось время, чтобы понять, что это дымилась одежда и волосы принесенного в жертву человека. Ого, однако, какие тут сработали чары!
Я сел на траве, пытаясь успокоиться и начать думать. Разрытая могила, жертвенная кровь, выпущенная на волю огромная энергия… Ох, как мне все это не нравится! Будь это мой город, я бы всерьез забеспокоился о безопасности его жителей и предупредил Анджелина о надвигающейся беде. А как поступить сейчас?
Кажется, у меня есть только один выход. Но сумею ли я…
Второй раз за ночь на свет появился ритуальный нож. Второй раз за день я собирался отворить себе кровь.
— Властью, данной мне…
Голос слегка дрогнул. А осталась ли у меня эта самая власть? Не лишила ли меня Смерть после нашей ссоры своего покровительства? Нет, к бесу сомнения! Талант не пропьешь! Я некромант или как? Я мужик или кто?
— Властью, данной мне… в обмен на плату мою…
А стоит ли напрягаться? Ну скажет мне душа имя убийцы, а дальше что? Я в этом городе нахожусь нелегально, под чужим именем… Что мешает местным властям привлечь меня к ответственности? А! Ко всем демонам! Кто не рискует — тот не пьет вина на свадьбе! И душа мне все сейчас скажет, не будь я Згаш Груви!
— Властью, данной мне…
Нож порезал запястье, капля крови упала на мертвое тело, и веки приподнялись, открывая мутные глаза. Только теперь в них не было ни искорки жизни.
— Слушай меня, внимай мне, повинуйся мне…
— Хоз-зяин…
Голос безжизненный, надтреснутый. Из таких относительно целых трупов и получаются самые лучшие упыри — десяток-другой нежитей вполне способен стереть с лица земли большую деревню или небольшой городок. Да, они уязвимы, но при этом не чувствуют боли, не медлят, занося руку для удара, и их невозможно остановить. Потеряв конечность, они продолжают сражаться, не испытывая страха, усталости, сомнений. Среди мирных жителей такими качествами обладают единицы — в основном отставные солдаты.
— Повину-юсь, хоз-зяин…
— Кто нанес удар? Кто лишил твое тело души?
Конечно, я не ожидал, что мне дадут точный адрес убийцы, назовут его имя и фамилию, но то, что я услышал…
— Не зна-аю…
— Чего?
— Я правда не знаю, хозяин. — Труп сделал попытку сесть, и ему это удалось. — Он подошел… то есть я подошел… Я просто шел, никого не трогал… И вдруг он… Смотрю — крадется… Я окликнул его, думал, он скажет мне, где все… А этот как заорет! Как накинется на меня!.. Я в самом деле умер? — Труп внимательно посмотрел на свои руки. — Ничего не чувствую.
— Совсем ничего?
— Совсем. — Он ощупал туловище, потом лицо, едва не попав себе в глаз пальцем. — Странно, я ничего не чувствую! Ни рук, ни ног… Ни холода, ни боли, ни похмелья… Ничего! Это и есть смерть?
— Боюсь, что да, — кивнул я.
— Этого просто не может быть! — воскликнул труп. — Я не верю! Как это произошло?
— Ты сам сказал только что — ты шел, этот тип двигался тебе навстречу, ты его окликнул, а он…
— Да-да. — Тот, кто еще полчаса назад был живым человеком, покачал головой. — Он так закричал… Сначала я думал, что от злости, а сейчас понимаю — от страха. Он явно принял меня за нежить! И он ударил меня колом, который держал в руках! Просто ткнул, как ножом… Но разве такое возможно?
Бледное лицо поднялось. Пустые глаза уставились куда-то мимо меня. Жутковатое, знаете ли, зрелище!
— Ты умер, — сказал я.
— Не верю…
— Сейчас я отпущу тебя, и ты…
— Не надо! Хозяин, не надо! Я хочу жить! Я так много не успел! Я… ну почему это случилось именно со мной? За что?
Я только покачал головой. Пути богов неисповедимы.
— Тебе больше нечего сказать?
— А что говорить? Я не знаю… его имя… — Лицо мертвеца вдруг исказилось, голос изменился, стал глухим и каким-то пустым. — Он некромант… слабее тебя, хоз-зяин… глупее тебя… ты справишься с ним… ты легко одолеешь его… Он трус! Он ударил от страха… Он не смог отличить живого человека от умертвия… Его зовут Дубин… Дубин Палевый… он…
Голос совсем стих, последние слова вовсе не различишь. Что же, пришло время.
— Властью, данной мне, — я поднял руку, начертал в воздухе символ света задом наперед, — я отпускаю тебя. Иди туда, где…
— Нет! — вдруг своим прежним, живым голосом воскликнул тот, кто еще недавно был человеком. — Я не хочу! Не надо! Мне страшно!
— Там тебя ждут! Иди!
Он вдруг закричал — протяжным криком. Пронзительный, рвущий за душу вопль прокатился над притихшим кладбищем, после чего труп откинулся навзничь, задергался в последних судорогах, раздирая грудь руками, забился — и затих. Я в удивлении стоял над телом, силясь осмыслить произошедшее. Некромант убил человека. И этот некромант был мне знаком. А это значит, что у меня большие проблемы.
Треск кустов и топот ног вывели меня из задумчивости. Через заросли напрямик к прогалине ломилось несколько молодых людей. Человек пять, если не больше. Судя по внешнему виду, дети зажиточных горожан — у двух из них на поясе висели короткие «городские» мечи, еще один был вооружен здоровенным тесаком с мою руку длиной.
— Кто кричал? Где кричали? — гомонили они. — Да вот же… Ох, боги! Это ж Гжесь… Чего? С ума сойти, Гжеся прибили! Так это он орал? А кто его…
Все взгляды переместились в мою сторону, и я невольно попятился. Пятеро против одного. И почти все вооружены и настроены решительно. Пришлось бы использовать магию, колдовать и наверняка прикончить еще одного-двух людей только из самозащиты. Но сильно сомневаюсь, что это будет смягчающим обстоятельством. Поэтому я развернулся на пятках и что было духу припустил прочь, выронив осиновый кол.
Назад: ГЛАВА 15
Дальше: ГЛАВА 17