Эпизод 23
СЕМЕЙНЫЕ ЦЕННОСТИ
Морган Кейн.
Морена, отель «Карлайл», 17 февраля 2104 г., вечер.
— Какая встреча! Ну что, Кейни, нашел вечный двигатель?
Голос, который я и не думал услышать. Никогда больше. Голос, мигом воскресивший в памяти не слишком приятные годы. Годы учебы в колледже. Годы, которые хотелось бы забыть как страшный сон. Забыть все, в том числе и первую красавицу класса Линн Эпплби…
Для обслуживающего персонала и преподавательского состава я был главным врагом (из-за постоянно устраиваемых ЧП), для учеников — любимым посмешищем. Причем, как правило, больше усердствовали в насмешках именно особы женского пола. Сначала — девочки, к окончанию учебы — вполне взрослые и достаточно здравомыслящие девицы. Впрочем, в моем присутствии здравый смысл окружающих имеет свойство испаряться и уступать место предвкушению развлечения. За которое обычно я и расплачиваюсь.
Линн выделялась на общем фоне не только кукольной внешностью, но и нездоровой тягой к шуткам на мой счет. Признаться, весьма удачным шуткам. Сколько лет прошло? Больше десяти. Даже больше двенадцати. И все равно окликнувший меня серебристый голосок заставил вздрогнуть и слегка втянуть голову в плечи. В общем, вновь дать повод для насмешек. Разумеется, от глаз Амано мой нелепый страх не укрылся:
— В чем дело? Ты ее знаешь?
— Угу.
— А что она имела в виду? Насчет «вечного двигателя»?
И тут мне стало хреново. Совсем. И я выпалил, совершенно не отдавая себе отчет в том, что вокруг нас толпа людей:
— А то ты не догадался! Зачем мне искать вечный двигатель? Чтобы применить свои уникальные способности по назначению!
Видимо, звезды сложились в крайне неудачную для меня конфигурацию, потому что Амано моргнул и переспросил:
— Какие способности? По какому назначению?
— ПО ПРЯМОМУ! Потому что я «вечный тормоз»!
Окончание фразы звенело в глубокой тишине, которая начала накрывать холл отеля «Карлайл» еще в самом начале моего «срыва».
Десятки взглядов со всех сторон: удивленные, сочувствующие, надменные, злорадные. И в эпицентре — кристально-серые смеющиеся глаза Линн. Как всегда.
А ведь я не хотел останавливаться в этом чертовом отеле! Очень серьезно просил одуматься и переночевать в каких-нибудь простеньких меблированных комнатах поблизости от вокзала: и через весь город переться не надо, и лишних толков не возникнет. Просил. Видимо, надо было умолять. На коленях. Либо плюнуть, послать Амано подальше и самому устраивать свой ночлег. Сколько раз уже попадал в идиотские ситуации из-за чрезмерной мягкотелости — пальцев не хватит пересчитать! Но, честное слово, иногда лучше согласиться с любым решением напарника, потому что, если настоять на своем, рискуешь неделю кряду наблюдать рядом недовольную физиономию и каждую минуту ожидать, что с надутых губ сорвется очередная «гениальная» колкость в мой адрес. Ну ладно, Управление: там народ привычный к нашим «стычкам», а вот в местах цивильных… Например, в этом отдельно взятом отеле.
Даже коридорные уже косятся, с трудом скрывая улыбку. Ну напарничек, удружил!
— Как живешь, Кейни?
— Как могу, так и живу, — огрызаюсь, не зная, куда отвести взгляд. Нет, придется смотреть прямо на Линн. Тем более смотреть есть на что, и Амано прямо-таки пожирает взглядом изумительную фигуру, упакованную в черно-белый футляр атласного платья.
Мисс Эпплби стала предметом вожделения всех парней колледжа, когда ей исполнилось четырнадцать. То есть когда в нужных местах появились аппетитные округлости, а за высоким лбом начали рождаться мысли, занимающие каждую вторую девицу: как удачно выйти замуж (каждая первая тоже об этом думает, просто тщательнее скрывает свои истинные намерения). При этом Линн очень хорошо училась. Получала исключительно высокие оценки. И хотя некоторые поговаривали, что ей, как дочери директора колледжа, делают всевозможные скидки на экзаменах, даже я прекрасно видел: девушка умна. Достаточно умна, чтобы притворяться дурочкой. Она и притворялась. Я… Был признан дурачком и нещадно осмеян вне зависимости от своего желания. Шутки Линн были особенно чувствительны. Наверное, потому что она мне тоже чуть-чуть нравилась. Нравились ее тяжелые золотистые косы, которые я имел возможность лицезреть на каждом уроке, поскольку сидел через парту от Эпплби…
— Что-то раньше ты не был таким грубым, — насмешливо протянула Линн, с интересом разглядывая моего напарника. Ну да, конечно: она же всегда неровно дышала к красивым парням. Говорят, на самом последнем году обучения встречалась с кем-то, и довольно плотно, если можно так выразиться.
— Раньше и вы не были…
Ну и что сказать? На язык просится: «такой красивой».
В самом деле, она чудно похорошела. Повзрослела, приобрела какое-то внутреннее достоинство, добавившее просто хорошенькой девушке шарм королевы. И тем обиднее сознавать, что я для нее остался все тем же неуклюжим клоуном.
— Язык проглотил, Кейни?
— Мисс Эпплби…
— Я давно уже миссис. Миссис Корт.
Ого. Неужели она жена того самого… Индустрия цветных металлов. Алмазные прииски. Нанотехнологии. Высоко взлетела, директорская дочка. Остается только лужицей растечься у длинных и невероятно красивых ног.
— Извините, я…
— Снова сморозил глупость? Ничего, я даже рада: вспомнила юность. Как сестрички? Выросли или ты по-прежнему с ними нянчишься? Хотя, скорее, они нянчатся с тобой!
Смотрю в серые глаза, лучащиеся смехом. Глаза человека по-настоящему счастливого. Неужели все эти двенадцать лет она только и ждала встречи со мной? Не хватало других шутов для развлечения?
— Как вам будет угодно. — Поворачиваюсь, старательно фокусируя взгляд на чем угодно, только не на лицах людей.
— Эй, Кейни, может, угостишь меня коктейлем? По старой дружбе? Впрочем, судя по твоему костюмчику, и на стакан минералки рассчитывать не приходится. Ладно, возьму расходы на себя! Поболтаем?
— Прошу прощения, миссис Корт. Вам лучше поискать другого собеседника.
Спешу добраться до лифта, но его двери закрываются только после того, как в кабину врывается Амано.
— Что за красотка? Запоминающаяся дама, где-то я ее видел.
— Мы учились вместе.
— Это я уже понял, не дурак.
Наверное, меня основательно перекосило, потому что напарник поспешил сгладить впечатление от своих последних слов:
— Я не то хотел сказать…
— Что хотел, то и сказал.
— Брось, ну что ты, в самом деле? Чем щедрее природа на внешние краски, тем… Есть замечательное хокку, кстати. Любишь поэзию?
— Ненавижу!
— А зря. Так вот, оно звучит примерно так:
Иней на стекле.
Дыхание очага.
Что ближе сердцу?
— Понятно, что имеется в виду?
— Ни капельки!
Да какие, к черту, сейчас стихи? Он что, издевается?
— Красота хороша для удовлетворения органов зрения, а для остального требуется совсем другое. И потом, ну пошутила девушка немного, и что? Не обращай внимания на чужую глупость!
— Немного? Выставила на посмешище перед всем отелем!
— Ну не перед всем, а только перед теми, кто был в холле, — внес разумную поправку Амано.
— Этого мало?! Да мне теперь из номера нос не высунуть!
— Прямо! Забудут через пять минут.
— Забудут? Как бы не так! Уж что-что, а такие моменты из памяти не стираются!
— Вообще, ты сам виноват, — заключил Сэна. — Мог же отшутиться в ответ? Мог. Так нет, опять впал в свой любимый ступор.
— Никуда я не впадал!
— Ага. Стоял столбом и старательно делал вид дурнее, чем обычно. И как назвать такое поведение? Дурак дураком.
— Сам дурак!
— Главное — взрослый же человек, и не такое видевший и слышавший, а ведешь себя, как мальчишка.
— Спасибо, хоть с девчонкой не сравниваешь!
— Ой, не нравится мне твое настроение, — шутливо сдвинул брови Амано. — Тебе надо пойти баиньки: утро вечера мудренее.
— И пойду! Слава богу, у нас хоть номера в разных концах коридора!
— А что?
— А то! Шел бы вместе с Линн: вы составили бы чудную пару! И у вас была бы бесконечная тема для беседы — я!
— Да что ты взвился? Из-за такой ерунды…
— Ты не понимаешь!
— Чего?
— Ничего!
Лифт наконец-то остановился и распахнул двери. Я вывалился на этаж, в расстроенных чувствах задевая все, начиная от стен и заканчивая предметами интерьера. Кажется, напольная ваза моего дурного настроения не пережила. Ничего, впишут в счет. Как обычно. Уж к этому-то я привык.
Амано покачал головой и отправился восвояси. В ближайший бар, по всей видимости, — нежиться в лучах восхищенных женских взглядов. Хорошо ему. Нет, не бару, а моему напарнику. Над ним-то в детстве и юности никто не смеялся. Никто не считал тупым уродом. И главное — никто не орал об этом у него над ухом с утра до вечера.
Сил хватило только на то, чтобы войти в номер и закрыть за собой дверь. А потом я просто рухнул пятой точкой на пол. Прямо у входа. Прислонился спиной к стене.
Опять все плохо, плохо, плохо… Складывается впечатление, что мне противопоказано появляться в людных местах. Абсолютно противопоказано. Надо искать работу где-нибудь в пустыне, далеко-далеко от цивилизации. Там, где меня не будут поджидать за каждым углом тени прошлого.
Стук в дверь. Это еще кто? Амано? Не нашел девицу по своему вкусу и решил скоротать время со мной? Ну, сейчас я ему все скажу… И даже покажу!
Наверное, мое раздражение передалось механизму открытия двери, потому что створка рванулась в сторону с непривычно большой скоростью: меня качнуло вперед и…
— Ну, ты и слон!
Упс. Изумрудные пятна на белом атласе. Прямо на груди. Высокой и крупной груди. У Амано такая за несколько минут вырасти не могла…
— Все платье испортил! А я еще хотела его угостить!
Линн огорченно рассматривала два полупустых бокала в руках.
— Простите.
— И что мне теперь делать? Хоть бы пригласил даму в номер. Салфетки у тебя есть или уже все израсходовал?
— Я…
— Так пустишь к себе или нет?
— Конечно… Проходите… Я сейчас поищу полотенце.
Линн буквально втолкнула меня внутрь.
— Ну, ты и тормоз! Совершенно не изменился. Я попробую почистить платье, а ты… Организуй хоть пару стаканов сока на балконе. Если сумеешь, конечно.
Пока Линн плескалась в ванной, я уныло любовался расстилающейся внизу панорамой Морены. Да, двести метров над уровнем города — это не шутка: голова кружится не переставая. Если бы перила балкона не были усилены для надежности гравитационным леером, ни за что не решился бы подойти к краю.
— Красиво?
— А? Да. Наверное…
Убрать с платья пятна до конца не удалось, но, похоже, Линн совершенно не волновало возвращение девственной чистоты наряда. Миссис Корт была серьезна и собранна: такой бывшую соученицу я видел впервые.
— У нас мало времени, Кейни.
— Времени? На что?
— На то, чтобы поговорить.
— Мы должны говорить? О чем?
Горестный вздох.
— Ну хоть сейчас не строй из себя идиота! Думаю, умственно отсталого человека ни за что не взяли бы в Службу Безопасности.
— Вы… Откуда вы знаете?
— Я все о тебе знаю, Кейни. Наводила справки.
— Но зачем?
— Мне не к кому больше обратиться. Меня скоро убьют, Кейни. И я должна успеть сказать тебе…
— Имя убийцы?
— Не смешно, — скривила губы Линн. — Исполнителя вряд ли поймают. И даже если поймают, он не сдаст моего мужа.
— Вас хочет убить собственный муж?
— Это тебя удивляет?
— Э-э-э… Немного.
— Он никогда меня не любил. — Тонкие пальцы легли на перила. — Он вынудил меня выйти замуж. Угрозами. Обещанием расправиться с моим возлюбленным. И я уступила. Хотя совершенно зря: Клиффа все равно убили. Но у меня осталась память о нем… И муж не простил. Особенно когда узнал, что ребенок не мертвым родился, как записано в документах.
— Ребенок?
— Дочь. Сейчас ей одиннадцать. И она никогда не видела своих родителей.
— Но почему?
— Я не могу ее признать: в тот момент, когда я это сделаю, девочка будет обречена на смерть.
— Но как вам удавалось прятать ее все эти годы?
— Она живет в провинции. С добрыми и заботливыми людьми. Под чужой фамилией. Собственно, поэтому я и пришла.
— Поэтому?
— Обещай присмотреть за ней, Кейни. Я знаю, у тебя получится! Ты же вырастил двух сестер, вырастишь еще одну!
Я отшатнулся, и Линн оказалась между мной и перилами.
— Да с какой стати?
— В свидетельстве о рождении она записана твоей дочерью. Запомни, Даллес, улица Роз, дом господ Руни. Она хорошая девочка, тебе понравится.
И вот тут меня посетило стойкое желание прыгнуть вниз. Что угодно, лишь бы оказаться подальше от сумасшедшей, в мгновение ока сделавшей меня… отцом!
Вот только получилось наоборот.
В смысле кое-кто прыгнул. Но вовсе не я.
Воздух вдруг стал таким плотным, что перехватило дыхание. Хорошо, что это ощущение длилось доли секунды, иначе проблем стало бы на одну больше. Хотя то, что произошло, было больше чем проблемой. Оно было убийством.
Край g-импульса задел мое плечо, толкнул, на миг моя рука коснулась гладкой ткани платья, но выстрел был предназначен не мне, а миссис Корт. Куда и направился. Прямо в грудь, сминая ребра. Толкая на перила.
Мраморная доска не была приспособлена для того, чтобы за нее держаться. Да и зачем? Есть ведь еще и леер. Есть. Если только…
О нет!
Это длилось несколько мгновений, а мне казалось: время тянется как резина. Всплеск атласа над перилами. Движение воздуха. Бело-черная изломанная кукла летит к земле. Долго-долго… Но все же долетает. И раздается вой сирены. А может быть, она выла еще до полета? Не знаю. Я думаю совсем о других вещах. Например, о том, где находился стрелок, который подвел итог жизни Линн Эпплби. О простите: миссис Корт. Судя по направлению перемещения импульса… Три этажа над нами как минимум. Или четыре? Нет, все же три. Что там находится? Служебные помещения, если не ошибаюсь. Да-да, именно там.
Я допускал возможность второго выстрела, но его не последовало. В самом деле, зачем? Проще приписать убийство Линн моим корявым рукам. В порыве огорчения, так сказать. А следы гравитационного воздействия полностью перекроются повреждениями от удара о землю. Если вообще будет, на чем следы искать.
Несколько секунд спустя мой номер заполнила поднятая по тревоге охрана отеля. К тому моменту я вполне собрался с мыслями и не стал протестовать, когда меня же и сочли виновным в смерти миссис Корт. Как хотите, ребята, а мне сейчас безопаснее находиться под стражей, чем на свободе.
Когда Амано удалось затесаться в ряды доблестных охранников, меня уже упаковали в наручники и собирались препроводить в близлежащее отделение полиции. И голубые глаза напарника спросили: «Это ты?».
Мне вдруг стало холодно. Очень. Внутри.
Если Амано не уверен… Лучше и в самом деле отправляться в следственный изолятор.
Морена, близлежащее отделение полиции, 17 февраля 2104 г., ночь.
Следователь был молодой и горячий. Нет, не так. Следовательница была молодой и решительно настроенной. Я даже поймал себя на желании усмехнуться: интересно, почему, как только речь заходит о преступлении, совершенном против женщины, для расследования охотно назначают особу женского пола? Наверное, потому, что все женщины горой стоят друг за друга. Особенно против «этих похотливых сволочей».
Инспектор Веласко (имени я так и не узнал — кто ж преступнику представляется по полной программе?) нацепила на свое хорошенькое, разве что с чуть резковатыми чертами личико маску сурового негодования пополам с праведным гневом и по окончании стандартной процедуры ознакомления с правами и обязанностями рванула с места в карьер:
— Почему вы убили миссис Корт?
Сдерживаться не получилось, и я фыркнул, чем еще больше уменьшил свои шансы на успех у дамы, облеченной властью.
— Я сказала что-то смешное?
— Отчасти. Ошибки иногда бывают очень смешными.
— Ошибки? И в чем же я ошибаюсь? — Темные глаза опасно вспыхнули.
— Вы твердо уверены, что она погибла от моей руки?
— Есть основания полагать иначе?
— Мне думается, есть.
— А свидетели происшествия и записи камер наружного наблюдения говорят об обратном. — Гордое заявление победительницы.
— Свидетели?
— Несколько десятков постояльцев отеля, наблюдавших вашу ссору.
— Ах, мы ссорились?
— И вы поднялись в свой номер не в самом спокойном состоянии.
— Ну-ну…
— Миссис Корт хотела помириться, заказала два бокала очень дорого напитка и отправилась к вам. Видимо, ее старания успеха не имели: оказавшись наедине, вы дали волю своим чувствам и…
— Мэм, если бы я дал волю чувствам, я бы ни в коем случае не стал швырять красивую женщину через перила. Скорее, мы бы воспользовались спальней. Хотя… Порки Линн тоже заслуживала.
— Порки? — Глаза инспектора слегка округлились.
— Это не имеет отношения к убийству.
— Ах, все-таки убийство?
— А как еще можно назвать выстрел, произведенный с яруса служебных помещений с помощью громоздкого сооружения, в армейских каталогах обычно помещающегося на задних страницах?
— Что вы имеете в виду?
— В миссис Корт стреляли из «Грейси».
— Откуда вы знаете?
— Помните, я ведь там был.
— Да, но…
— Собственно говоря, если ваши судмедэксперты возьмут на себя труд по осмотру моего тела, они обнаружат в его правой части большое количество лопнувших кровеносных сосудов. А если вы затребуете графики поведения гравитационных защитных контуров, легко обнаружатся колебания контура на том этаже, с которого и упала миссис Корт. Или вы полагаете, что у меня хватило бы сил ее сбросить?
— Пожалуй, нет. — Взгляд инспектора Веласко обрел завидную осмысленность. — Может, вы еще скажете, кто стрелял?
— Я похож на волшебника? Увы, мэм. Не знаю. Скорее всего, стрелок успел скрыться.
— По сигналу тревоги системой слежения было зафиксировано местоположение всех постояльцев отеля.
— По псевдоплантам? Хорошо. А прислуга? Ее фиксировали?
— Возможно.
— Тогда попробуйте установить, кто шлялся в трех этажах над моим номером. Но думаю, рыбку уже поздно ловить.
— Вы слишком хорошо осведомлены насчет охранных систем… С чем это связано? Занимаетесь их разработкой? Или…
— Или постоянно их обманываю, хотите сказать? О нет, мэм. Я не совершаю преступления. Скорее…
— Он их раскрывает. Как умеет, — закончил за меня Амано.
Мило. Напарник оправдывает свою репутацию пробираться куда угодно за считаное время. Впрочем, сейчас ему даже не надо было особенно стараться: достаточно показать удостоверение, окантованное серебристой полоской, — и перед тобой открываются любые двери. Довольный до жути. Интересно — почему? Может, попытаться слегка испортить ему настроение? Так сказать, чтобы сравнять с моим?
— А умею плохо, ты это имеешь в виду?
— Плохо, неплохо… Сам-то что скажешь?
— Ничего. Мне надо показаться врачу.
— О, ты как раз по адресу! Жаль только, я не специализировался на психиатрии… — И сожалеет-то как искренне. Тьфу. А все из-за чего? Из-за симпатичной мордашки инспектора. Ох, чует мое сердце, отправятся они после смены в ближайшее кафе. Ну и скатертью дорога. У меня куча других проблем.
— Шут гороховый. Больно, между прочим!
Беззастенчиво вру. Ну, больно немного, но гематома не такая уж большая будет — за неделю рассосется. Самое любопытное, что и Амано, похоже, это знает. Или догадывается. А если так, мне не приходится ждать пощады. Получу сейчас по полной программе.
— Голова болит? От умственного перенапряжения?
Умильно-счастливый взгляд. Как всегда, когда неприятности позади. Понимаю, может показаться, что он надо мной издевается. Есть немного. А еще он на меня злится, и, в общем-то, имеет полное право. Посему спустя пару часов мне предстоит очередной серьезный разговор на тему: «Как бороться с последствиями собственного кретинизма». Представляю, что он пережил, пока не разобрался в ситуации! Нет, не думайте, что он поверил в мою виновность, хотя… Буду думать, что не поверил. Беда в другом: Амано прекрасно знает, как меня может заклинить и заклинивает при каждом удобном случае. И где гарантия, что очередной «аффект» не мог затуманить мой рассудок на несколько мгновений, потребных для убийства? Вполне мог. Временами я сам себя боюсь.
— Не угадал. Болит плечо. От неудавшегося покушения. То есть покушение удалось, но не на меня.
— А на миссис Корт, разумеется! Знаю. Парень свалил.
— Парень?
— По записи в журнале некто «М. Пэйн, служба клининга».
— Очень остроумно.
— Действительно, неплохо, — согласился Амано.
— Приметы? Карточку на него заводили?
— Представляешь, не успели! Кто-то заболел, и его вызвали на замену. Из фирмы по предоставлению этих самых услуг.
— Заболел. Угу. И получил на счет кругленькую сумму. В счет оплаты больничного.
— Скорее всего. Местные копы сейчас выяснением деталей занимаются.
Инспектор Веласко переводила растерянный взгляд то на меня, то на моего напарника.
— Вы, собственно, кто?
Облегченно перевожу дух:
— Первый разумный вопрос за все время. Мы…
— Комический дуэт, призванный поднимать настроение милым барышням! — Амано продемонстрировал одну из своих «особых» улыбок.
— То есть?
Пришлось перехватывать инициативу:
— Мы работаем в Управлении Службы Безопасности. Отдел Специальных Операций. Вы мое удостоверение смотрели?
— Н-нет. Его… не нашли.
— Конечно, не нашли! Я успел первым, — гордо сообщил Амано, продолжая атаковать девушку улыбками.
— Ну ты и гад! Зачем айдишку спер?
— Чтобы полицейский народ угомонился, конечно же. Да и для общего настроения было полезно: преступник вроде схвачен, волноваться не о чем.
— Ага. А я вынужден был…
— Проводить время с совершенно очаровательной дамой.
Все, понеслось. Становлюсь лишним. Или мне это только кажется? В любом случае выходить за дверь под ручку с напарником как-то боязно. Почему? Потому что к больному плечу скорейшим образом присовокупится ноющая челюсть. Хотя нет. До рукоприкладства Амано не опустится. Будет читать нотации, и мою челюсть сведет совсем по другим причинам.
— Может, если все объяснилось, уладим формальности и отпустим меня восвояси?
Они не были против. Оба.
Даллес, улица Роз, дом Руни, 18 февраля 2104 г., вторая половина дня.
Улица Роз целиком и полностью оправдывала свое название, утопая в белых, розовых и желтых махровых бутонах. Милое местечко. Тихое. Приятное. А вот цель моего визита воодушевления не вызывает.
Вообще-то Амано не хотел отпускать меня одного. Пришлось отговариваться «семейными делами» Насилу удалось. Если бы не Диана… Да, та самая инспектор. Она очень мне помогла. В деле отвлечения напарника от наблюдения за моей скромной персоной.
Так, кажется, здесь. Узенькая калитка. Двор, залитый последним солнечным светом. И тоненькая фигурка на террасе.
— Приехал все-таки… папочка. А мамочку где забыл?
— Твоя мама умерла.
— Круто. А ты, конечно, и не подозревал о моем существовании?
Бывают моменты, когда правда хуже отъявленной лжи. Но солгать? Не смогу. Даже во имя всеобщего блага. Если начинать строить отношения на лжи, ничего хорошего не получится. А мне с этой козявкой нянчиться. Лет шесть. По минимуму.
— Не подозревал. Собственно, и сейчас еще можно все вернуть вспять. Я просто закрою калитку с той стороны. А ты будешь считать, что меня нет на свете.
Такие же светлые, как у Линн, глаза настороженно сощурились. Весь мыслительный процесс был виден как на ладони. Вот сейчас девчонка думает: «Ага, как же — уйдет, и все? Нет уж, не позволю. Пусть помучается за все те годы, что не желал меня видеть!» В принципе я пережил бы и такой хамский ответ, но воспитание пересилило, и упрямо поджатые губы дрогнули:
— Ладно уж, заходи в дом. Я тебя с тетей Мэри познакомлю.
Слова «тетей Мэри» были произнесены с неслабым нажимом. Девочка хочет повоевать? Что ж. Пусть воюет. Только она не знает одного: я не сражаюсь с женщинами. Я всегда им уступаю. И на этот раз уступлю. Хотя бы потому, что волю умершего человека нужно исполнять. Если питаешь уважение к живым.
