— Взять ее!

Короткий окрик стеганул слух, заставляя забыть о боли от ушибов, которые я получила при падении. Правитель-то вовремя отскочил, а вот мне «повезло» приложиться спиной и затылком об пол и прочувствовать на собственной шкуре все его неровности. Даже куртка не спасла.

Ничуть не вникая в мое бедственное положение, в меня незамедлительно вцепились несколько существ и, приподняв над полом, понесли в неизвестном направлении. Вырываться было бесполезно, кричать — неудобно, к тому же приходилось постоянно стискивать зубы, когда под ноги моих носильщиков попадали мои же длинные волосы, которые всю дорогу подметали песок на полу.

Наконец процессия остановилась, и меня вернули в вертикальное положение. Быстро и бесцеремонно облапали, вытащив кинжал и оставшиеся яблоки. Кинжал рассматривали долго и упорно, пока один из наиболее любопытных не порезал палец, а яблоки попробовали и отшвырнули за ненадобностью в дальний угол. Изверги! Затем проворно и туго опутали какой-то веревкой. В итоге я стала похожа на большой кокон, грозивший упасть при малейшем неверном движении. Говорю же, изверги. Наконец оставили в покое и отошли.

Воспользовавшись передышкой, я осмотрелась. Очередная пещера, светлая и совершенно пустая, если не считать длинных скамеек у противоположной стены, на которых расположились тизарры, или как их там, и странной светящейся палки на кривом потолке, аналога той, на которой я не так давно висела. В воздухе отчетливо пахло грозой. Похоже, сейчас меня будут убивать.

Стараясь не шевелиться, чтобы не рухнуть позорно носом вниз, я уставилась на правителя, бледно-желтым пятном выделявшегося в серой толпе. Будучи лишена возможности двигать конечностями, принялась эксплуатировать свой единственно доступный на данный момент подвижный орган, а именно — язык:

— Эх ты, правитель! А еще слово давал! — Я постаралась скорчить самую презрительную гримасу.

— Мое с-слово, — невозмутимо парировал он, не поддавшись на провокацию. — Хочу — даю, хочу — беру обратно.

В ответ я лишь сильнее задвигала бровями и челюстью, стараясь усилить выражение пренебрежения на лице.

Правителя мои действия впечатлили. Внимательно понаблюдав некоторое время за моими ужимками, он участливо спросил:

— У тебя что-то чеш-шетс-ся?

Обиженно фыркнув, я прекратила гримасничать, гордо вздернула подбородок и застыла неподвижно. Смотреть в глаза с вертикальными зрачками было тяжело и даже холодно, но я твердо решила выглядеть достойно, пусть даже и в такой откровенно плачевной ситуации.

— Рас-сказывай, кто такая! — неожиданно велел правитель, не сводя с меня внимательного, словно гипнотизирующего взгляда. — Как и зачем к нам попала?

— А я почем знаю? — Пожать плечами не получилось, поэтому я подпрыгнула, демонстрируя возмущение. От удивления испуг прошел сам собой, мысли об осторожности тоже испарились. — Можешь, конечно, мне не верить, но, сколько здесь нахожусь, столько задаю себе этот же вопрос. Может, ты что-нибудь подскажешь? Наставишь, так сказать, на путь истинный?

— Обязательно! — Он нехорошо ухмыльнулся, поднялся со скамейки и приблизился. — Не лги мне, иначе я тебя с-съем! Прямо с-сейчас-с!

Паника быстро вскипятила мозг, но, вместо того, чтобы удариться в слезы или грохнуться в обморок от страха, я заорала в полный голос:

— Подавишься, канарейка облезлая! Сколько раз тебе повторять! И не свисти тут на меня! Денег не будет! Говорю же, что не помню, кто я и почему нахожусь тут рядом с тобой! По мне, так твою рожу лучше вообще никогда не видеть! Ты же просто кошмар ходячий!

— От тебя с-слиш-шком много ш-шума, — скучно заключил собеседник, внимательно выслушав мои вопли. — Лучш-ше я тебя с-съем. Какая-никакая, а польза.

— Я и говорю — урод моральный! — слабо вякнула я.

Повелитель в очередной раз растянул в ухмылке тонкие губы и бесшумно опал к моим ногам грудой желтых тряпок, служивших ему одеждой, а мгновение спустя на полу свилась в кольца большая черная змея.

Застыв в оцепенении и моментально покрывшись противным липким потом, я расширенными от ужаса глазами наблюдала, как мерзкая, довольно толстая тварь медленно поднимается с пола. Наконец плоская треугольная голова поравнялась с моей, а холодные бледно-желтые глаза с вертикальными зрачками заглянули прямо в душу. Змея была огромной: длина черного чешуйчатого тела втрое превышала человеческий рост.

Вот и смерть пришла… — С мрачной безысходностью осознала я. — Сейчас эта гадина проглотит меня и не подавится.

Словно читая мысли, змея раскрыла пасть. Тускло блеснули клыки, а затем по моему лицу прошелся раздвоенный, на удивление теплый язык. Обреченно вздохнув, я закрыла глаза, предпочитая не видеть того, что произойдет дальше, а затем почувствовала, что мое тело крепко обвивают тугие кольца. Ноги оторвались от земли, а в стянутую грудь почти перестал поступать воздух. Быть раздавленной — довольно сомнительное удовольствие. Дышать удавалось с огромным трудом. Быстро наступило головокружение, и я почти перестала ощущать собственное тело. Осталась только боль от жутких тисков. Глаза раскрылись сами собой.

Буквально в миллиметрах от своего лица я увидела огромную раскрытую пасть… И, не желая безропотно умирать во славу ненасытного желудка пресмыкающейся твари, вцепилась зубами в ближайшую часть чешуйчатого тела, тугим кольцом обхватившую мою шею. В то же мгновение давление исчезло, а я, лишившись опоры, повалилась кулем на пол, в очередной раз приложившись многострадальным затылком.

Черт! Ну когда же меня перестанут ронять!

Когда прошло головокружение, выровнялось дыхание и в душе улеглась запоздалая паника (глупо, конечно, кусать змею, но надеюсь, что хотя бы ее удивила), я поняла, что осталась совершенно одна. В полной тишине, в незнакомом месте, живая и совершенно беспомощная. Неудобно вывернув голову, увидела подтверждение своему предположению: скамейки были пусты. Змея, к счастью, тоже исчезла, как исчезла с пола и одежда правителя тизарров. Осталась только я и куча веревок на мне.

Судя по всему, меня попросту бросили. Вряд ли решили подарить жизнь, скорее, ушли совещаться, так что моя неминуемая смерть получила отсрочку на неопределенное время. В данный момент я не знала, огорчаться или радоваться этому обстоятельству. Кто знает, что ждет меня впереди? А также кто может сказать: что было со мной в прошлом? Имени не помню, не знаю, где мой дом! Почему вокруг эти странные тизарры и в чем я провинилась перед ними? Кто я? Где я?

Впрочем, насчет «где я», и так вроде бы становится понятно. Но почему же я ничего не помню? Что происходило в моей жизни до того момента, как я открыла глаза на странном каменном ложе? Почему душа молчит, а память чиста, словно белый лист бумаги? Кто ответит на все эти вопросы? И что делать мне? Смириться и жить в неведении?

Собственно, жить мне все равно осталось сравнительно недолго. Так есть ли смысл забивать голову проблемами? Скорее всего нет.

Вздохнув и успокоившись, я принялась рассматривать потолок. Над головой неровными, порой острыми выступами нависали камни. С некоторых сочилась вода. Мертвенно-голубоватый свет от странной палки довольно прилично освещал пещеру, но навевал своим бледным цветом мрачность. Тишина становилась все более невыносимой, захотелось закричать в полный голос, чтобы хоть как-то спугнуть гнетущую обстановку и изменить собственное настроение. К тому же стянутое веревками тело принялось ныть, добавив сомнительной прелести в мое и без того плачевное положение.

Рядом послышалось шуршание. Скосив глаза, я увидела змею. Медленно покачиваясь на толстом туловище, надо мной зависла ее плоская голова, по величине едва уступая моей собственной. Как ни странно, но мне показалось, что глаза твари, заведомо лишенные всякого выражения, рассматривали меня с неподдельным интересом, причем отнюдь не гастрономическим. Только сейчас мне не было абсолютно никакого дела ни до змеи, ни до интереса в ее глазах. Я попросту устала бояться, а поэтому тихо вызверилась на непрошенную гостью:

— Слушай, ты! Давай уже жри меня быстрей! А то до чертиков надоела собственная беспомощность. Что смотришь? Жри, тебе говорят!

— Ну уж нет! Так неинтерес-сно!

Змея внезапно исчезла, а вместо нее рядом оказался Арсанар, тот самый правитель тизарров. Усевшись прямо на каменный пол, он просверлил меня внимательным взглядом и лукаво улыбнулся. Посмотрев в вертикальные зрачки его бледно-желтых глаз, я догадалась:

— Так эта здоровая черная гадина — это ты?!

— Не понравилс-ся? — Арсанар насмешливо склонил голову, откровенно потешаясь надо мной.

— У меня не настолько извращенный вкус, — буркнула я. — Не люблю гадов ни в прямом, ни в переносном смысле.

— Увы! — Собеседник развел руками. — Тем не менее этот гад дейс-ствительно был я. Жаль, что не понравилс-ся. А вот ты мне даже очень!

— Ну да, — перебила я. — Я в курсе. Чисто в гастрономическом плане. Только честно предупреждаю: не ешь, а то отравишься. Во мне яда много.

— Яд к яду — неплох-хая добавка! — развеселился правитель. — Разнообразие, так с-сказать!

— Что ж тогда сразу не съел, юморист хреновый? — буркнула я. — Про запас, что ли, оставил?

— Ес-сли с-съем, с-скуч-чно будет. А с-с тобой вес-село, — пояснил Арсанар. — Ты вс-се время ругаеш-шьс-ся и с-слова интерес-сные говориш-шь. К тому же ес-сть подобных-х тебе не с-слиш-шком удобно. Одежды много. На желудке плох-хо сказываетс-ся.

— Да чтоб у тебя заворот кишок случился! — фыркнула я. — Неудобно ему… Людей вообще есть нельзя. Лучше кроликов разведи.

— Обязательно, — серьезно кивнул Арсанар. — Ес-сли только ты мне рас-с-скажеш-шь, что такое «кроликов» и в чем их надо разводить. Кстати, а что такое «людей», которое ес-сть нельзя?

Черт! Он что, совсем ничего не знает? Что же это за место такое? Ладно, попробуем по-хорошему.

— Люди — это мы. Ну, такие, как я, — попыталась я доступно объяснить тизарру то, что знала сама. — Вот ты тизарр, правильно? А я человек.

— Понятно, — кивнул тизарр. — А что такое «людей»?

Вздохнув, я пояснила:

— Когда много человек, говорят, людей. Понимаешь? Один — человек, а если много, то люди.

— Дос-статочно! — Арсанар мотнул головой, наверняка запутавшись в моих объяснениях. — Люди или человек, желудку вс-се равно, что именно переваривать.

«Вот ведь гад! — мысленно возмутилась я. — Ел бы камни, раз все равно!» Но вслух сказала спокойно:

— Послушай, а почему бы тебе просто не отпускать людей на свободу? Я уверена, что твои э-э-э… тизарры не настолько голодают, чтобы обязательно поедать людей. А мы… Поверь, никто из нас ни за что не желает быть заживо переваренным змеей!

— Боюс-сь, это попрос-сту невыполнимо! — Правитель опустил голову. — Дело в том, что люди к нам попадают уже неживыми. Поэтому, чтобы не ус-страивать на наш-шей земле кладбищ-ще, мы их-х попрос-сту с-съедаем.

— Потрясающая логика! — возмущенно фыркнула я. Впрочем, следовало признать, что слова правителя не были лишены смысла. Но от опасной темы все же следовало уйти. — И как же, позволь узнать, эти люди к вам попадают? — бодро поинтересовалась я, делая заинтересованное лицо. — Просто так, с неба падают или прилетают, подобно птицам? А может, вы их сами воруете?

— Нет, не воруем! — Арсанар пожал плечами. — Не знаю, как и почему, но дос-статочно давно эти твои люди с-стали появлятьс-ся в одной из этих-х пещ-щер. Довольно редко, но регулярно. Мы их-х нах-ходили лежащ-щими на полу, ещ-ще теплыми, но мертвыми. С-сначала долго пыталис-сь понять, откуда они появляютс-ся, а позже, ус-став ломать головы над неразреш-шимой загадкой, пос-ставили на том мес-сте чаш-шу и назначили с-стражу. Это оказалос-сь очень удобно. Чаша каменная, х-холодная, тело долго не портитс-ся, — простодушно закончил правитель.

Несмотря на веревки, меня передернуло. Осознавать, что совсем недавно я находилась в своеобразном хранилище трупов, где до меня перебывали десятки, а то и сотни мертвецов, было, мягко говоря, неприятно. Кстати, вот еще что…

— А как получается, что я тебя понимаю? — Я подняла на правителя заинтересованный взгляд.

— Не знаю, — признался он. — С-сам не пойму, но и я тебя отлично понимаю. Х-хотя для разговора с-с тобой мне прих-ходитс-ся говорить немного иначе. С-совс-сем не так, как с-с моим народом. Как-то с-само с-собой вых-ходит!

Ладно, оставим эту запутанную тему, и так голова болит.

— Может, развяжешь меня? — тихо попросила я тизарра. — Раз уж есть передумал.

— Да, конечно. Извини, заговорилс-ся!

Я даже не успела удивиться извинениям, а веревки быстро заскользили по телу, словно живые. Мгновение спустя я увидела, что это были длинные тонкие змейки. Они проворно уползли к стене и растворились в ней.

— Как ты? — В глазах Арсанара читалось участие. — Тебе лучш-ше?

Кивнув и едва удержавшись от гримасы отвращения — ну не люблю змей! — я попробовала пошевелить конечностями. Получилось плохо. Руки и ноги затекли и наотрез отказывались слушаться. К тому же все тело было, словно ватное и чужое. К несчастью, эта «вата» еще и жутко ныла, а в голове непоседливым дятлом стучался вопрос.

Вздохнув, я оставила попытки шевелиться и посмотрела на сидящего рядом на корточках правителя.

— Если я все правильно поняла, то получается, что я первый человек, попавший к вам живым?

— Да, именно так, — не стал отпираться Арсанар.

— А ты не знаешь случайно, откуда я к вам попала? — с робкой надеждой в голосе спросила я.

— Надеялс-ся, что ты с-сама мне об этом рас-скажеш-шь, — прищурился собеседник, одной этой фразой круша все мои светлые надежды.

Ну спасибо хоть жива осталась, а то ведь могло быть еще хуже. А память дело наживное.

— Интересно, и почему же мне повезло больше, чем остальным? — задумчиво протянула я.

— Не повериш-шь — с-с тех пор, как увидел тебя, задаю с-себе тот же вопрос-с! — неожиданно вернул мне шпильку правитель. Затем снова стал серьезным. — Лично я верю, что вс-се вокруг проис-сх-ходит не с-случайно, а значит, ты вполне можеш-шь нам пригодитьс-ся. Правда, не знаю, чем именно, но, думаю, это вопрос-с времени.

— Ну да, время — самый мудрый советчик, — согласилась я. — Особенно в нашем случае: сначала ты меня съесть собирался, а теперь вот пользы хочешь.

— Да не собиралс-ся я тебя ес-сть, — возразил правитель. — Прос-сто пош-шутил.

— Ничего себе шутки! — тут же завопила я. — У меня чуть волосы от страха не поседели, а он развлекался, видите ли! И не стыдно?

Арсанар вздохнул, поднялся с земли, потом наклонился и подхватил меня на руки. Серьезно заглянул в глаза:

— Х-хватит лежать на земле, прос-студиш-шьс-ся ещ-ще! С-сейчас-с я отнес-су тебя в твои покои, а когда ты отдохнеш-шь, подумаем над пользой, которую ты с-сможеш-шь принес-сти моему народу.

Я озадачено притихла. Похоже, без пользы никуда. Тоже мне, массовик-затейник!