Представьте себе ласковые объятия мягкой постели…, расслабляющее тепло…, блаженный покой… и стекающие по вискам, проползающие за ушами куда-то под шею, тоненькие струйки холодной воды…

Б-р-р-р… Возможно, эти ощущения способны вызвать энтузиазм… у тех, кто увлекается подледным купанием и прочими издевательствами над самое себя. А вот некая колдунья Элериниара из Лайса, в силу своей вопиющей изнеженности, оценить сей животворящий моцион по заслугам, увы, не способна. Вместо радости и восторга, на язык просятся слова, в приличном обществе не употребляемые.

Пока я решала, какой же эпитет (из длинного списка приходящих на ум) в полной мере отразит мое отношение к происходящему, прежние «приятные» ощущения разнообразились еще больше. Мягкое, влажное давление на лоб исчезло, сменившись холодным водопадом. Весь, с таким трудом отсортированный лексикон непечатных слов вмиг улетучился, уступив место действию простому, но не менее впечатляющему в плане проявления чувств — визгу. Пронзительному и вдохновенному. Как у поросенка лишенного кормушки. Ко всему прочему, я замахала руками. Мера весьма полезная для защиты и устрашения — кому зубы не жмут, хорошенько подумает, стоит ли приближаться.

И открыла глаза… Прямо надо мной обнаружилась растерянная физиономия менестреля. Она венчала его полусогнутую фигуру с вытянутой рукой, из которой на меня продолжал изливаться поток воды. Моргая от падающих на лицо капель, я перевела взгляд на могучую Огалову длань. Она сжимала кусок изрядно промоченной ткани, не то, что плохо отжатый, а, кажется, и вовсе с этим процессом не знакомый.

— Осваиваешь новый метод орошения? Опять к земле потянуло?

— Р-рина? Я… Это… Это компресс!

— А зачем? Надо было сразу засунуть меня в бочку с водой. Результат тот же, а вот процесс быстрее пошел бы…

— К-какой процесс?

— Утопление ведьмы.

Огал обиженно надул губы, но убрал, таки, причину моих «острых ощущений». Позволив вновь почувствовать себя человеком, а не огуречной грядкой.

— Вам не угодишь! Сперва, Лина ругается, что я слишком сильно отжимаю компресс, а теперь ты гундишь, что слабо!

— Слабо?! Да ты его вовсе не отжимал! У меня вся голова мокрая!

И продемонстрировала ему слипшуюся прядь, с которой тут же упало несколько капель мутноватой жидкости.

— Мне теперь водных процедур на вард вперед хватит. Умываться не надо. Осталось жабры отрастить, дабы в кровати не утопнуть.

Я отодвинулась, являя менестрельскому взору мокрое пятно на подушке и простыне. Огал смущенно засопел, пряча компресс за свою могучую спину.

— Ну… Не рассчитал малость…

— Сказал Далак, глядя на затопленное побережье… Мне бы удочку, и можно рыбу ловить со всем возможным комфортом — не вставая с постели(Далак — бог водной стихии. Согласно одной из легенд, Раскорд в древности был больше, и территория теперешних прибрежных королевств находилась на расстоянии сотен миль от океана. Но однажды Далак разгневался на свою жену Фи-Йит (богиню воздуха), за то что она изменила ему, да еще с простым смертным рыбаком и наслал на деревню соперника огромный водяной вал. Но переусердствовал, затопив изрядный кусок южного побережья Раскорда).

— Нет, Ринка, когда ты спишь — такая лапочка. Но как проснешься… Даже некромант начинает казаться милым и приятным человеком.

— Так, может, вернешься? Если уж вы так душой сроднились. Я поспособствую…

— Вот как?

Менестрель прищурился и посмотрел на меня. После чего перевел взгляд на таз с водой (надо полагать для компрессов), а потом обратно на мою особу. Я сразу же почувствовала себя в корне не правой и попыталась изобразить на лице раскаяние. На всякий случай подтянула одеяло повыше.

— Огал… Я того… осознаю твою заботу о моей несносной персоне и всю глубину проявленной мною черной неблагодарности. Готова искупить вину.

— О-о-о! — Менестрель оживился и, кинув компресс в воду, поудобнее устроился на стуле. — И что же ты ГОТОВА сделать?

«Ринка, Ринка, думать надо, что брякаешь! Отдувайся теперь… Вот попросит сейчас голышом по снегу побегать, что тогда?»

— Все что хочешь, но в рамках разумного. — Подготовим-ка пути к отступлению. Надо бы еще вид понесчастнее изобразить, во избежание особо садистских требований.

— Нда-а-а, обтекаемая формулировка. Впрочем, у вас, магов, так всегда… Что ж, есть у меня кой-какой интерес. Давно уже хотел полюбопытствовать, во что же меня втравили? Как тебе? По-моему, вполне разумное желание.

— Оно было бы разумным… Раньше. Еще в Парине. Вот когда спрашивать надо было. А то… Втравили его, видишь ли. Жертва!.. Да ты же сам напросился! Слезно умолял. Даже шантажировал!

— И не шантажировал вовсе. Просто предложил свои услуги. В обмен…

— На участие в авантюре. Так чего ты теперь хочешь?

— Уточнить размах авантюры.

— А не боишься?

— Чего?

— Что поплохеет? Меньше знаешь — крепче спишь!

— Видишь ли, солнце, после чащобы, мы с ночными кошмарами неразлучные друзья. Без них не сплю. Так что, придумывай другую стращалку… А раньше спросить случай не представился. В чащобе не до любопытства было. Только и знай, объясняй всем встретившимся, что ты не вкусный и вообще, от тебя завороток кишок может случиться. А потом, ты решила устроить себе продолжительный отдых в бессознательном состоянии…

— Я нарочно что ли?

— А зачем в драку полезла? Тоже мне, воительница нашлась. Допрыгалась? Налетела на меч?

— Меч? Да рана от него пустяк. Ерунда. Маг-целитель, что собака, на нем болячки быстро заживают. За пол варда и следа от той царапины не осталось бы … Если б не темная магия…

— Которая сама собой образовалась? Как вы некроманта то в поклонники заимели? Чего он за нами топает? От тоски печали? Скучно ему? Общества не хватает? …Чем вы его обделили, что он в такую обиду впал?

— Лишили деточку игрушки. Лину отобрали. А что ему от нее надо, так мы как-то забыли спросить при личной встрече. Некультурные. Сразу в морду. Коли интерес есть, сам выясняй. А лично у меня одно желание — быть от него как можно дальше. Как говориться: чем больше расстояние, тем полней любовь и взаимопонимание.

— Почто ж ты тогда супротив него поперла? Там, на поляне? Надо было тикать сразу через портал и все дела… А ежели нежные чувства выхода требовали, так платочком бы помахала… Нет, поперлась… Потому и валяешься сейчас синявка синявкой! По своей инициативе.

— Можно подумать черный маг только и ждал, когда ж мы врата откроем, чтоб счастливого пути пожелать. Даже народу побольше собрал, дабы проводы поторжественней обставить.

— Так их же Алеис сдерживал…

«Нд-а-а… Наш менестрель существо весьма далекое от рыцарского кодекса. Не знает даже какого цвета обложка!»

Ну и как ему «разжевывать» очевидное? Что у меня шансов против некроманта больше чем у всей остальной нашей команды вместе взятой?

«Надо было его в авангард выдвинуть! Тогда бы уж точно глупых вопросов не задавал.»

Ага, покойнички — они не любопытные…

— Ну, чего молчишь? Зачем ты туда полезла?

— Из-за тебя!

— Ч-что! Рина?

— То ведьмой обзывался, а теперь еще и синявкой. Извел в конец! Тут уж, чего не сделаешь, лишь бы твоей физиономии не видеть! Даже на некромантское заклинание грудью кинешься…

— Ну, Ринка, я же в кой-то веке серьезно. А ты…

— А что я? Оставила бы Алеиса против некроманта одного? Сколько он магических щитов сможет повесить? Ни-од-но-го! Мы бы тиканули, а из лорда нашего — хай, кисель делают? Так?

— Н-нет. — Огал потупился и сник. — Но негоже тебе с мечом бегать. Девчонка же…

— Огал, тазиком в лоб хочешь? Нет? А зря! Может от сотрясения, мозги заработают. Глупости молоть перестанешь. Раз я девчонка, так мне теперь, всю жизнь за печкой прятаться? И не надейся. Я колдунья! С мечом ли, без — отсиживаться в сторонке не намерена!

— Ты же целительница. Должна травки собирать, людей лечить…

— Детишек нянчить, мужу портки стирать… Да? Что еще? Расскажи, сделай милость. А то, вдруг, я как-нибудь не так свою жизнь проживу.

Он тяжко вздохнул и махнул на меня рукой.

— Нет, Ринка, о тебе заботиться, что реку ложкой вычерпывать — нудно, тяжко и небезопасно… Ладно, воля твоя… Перечить не буду. Только остынь. А то распалилась как горнило, того и гляди, дом подожжешь. Имей в виду, за пепелище хозяева нас благодарить не станут. И заместо доброго напутствия, напоследок такого пинка припаяют, донизу катиться будем…

— Перечить он не будет… Да на здоровье, да за ради всех богов… Мне твое поперечие, что лысому расческа. Одного не пойму, чего ты с расспросами именно ко мне прицепился? Есть же ребята? Мог бы их поизводить для разнообразия.

— Ага. Щас! Алеис от Лины и на шаг не отходит. Будто клад стережет. С ней, без бдительного надзора, и словечком не обмолвишься. А сам лорд, ну просто душка, такой общительный, аж дух захватывает. Если в день десяток фраз выцедит — считай у него словесное недержание.

— Эх, жаль, ты его несколькими вардами раньше не встретил. Тогда б не жаловался. Если сравнивать, то нынче он очень даже разговорчивый.

— С тобой и Линой. На меня ж, порой, ТАК посмотрит… Начинаю чувствовать себя государственным преступником. Сразу хочется в чем-нибудь чистосердечно признаться… А с тех пор, как мы здесь, он и вовсе мрачный до жути. Лицо такое…, любой черный маг от зависти помрет. Нет уж, я его лишний раз нервировать не хочу. Шкурка у меня одна, еще попортит… Так что отдуваться за всю компанию тебе.

Не отвертеться. Все ж таки придется горло понапрягать.

— Как хочешь. Но это длинная история. Сперва расскажи, где мы, а то еще помру от любопытства на самом интересном месте повествования.

То, что я успела разглядеть проморгавшись после «умывания», больше походило на комнатушку в старой деревенской халупе — закопченные стены, маленькое закрытое слюдяной пластиной окошко, притулившееся под самым потолком, имеющим, к тому же, изрядный крен. Не комната, а прихваченная радикулитом старушенция, уже присмотревшее себе уютное местечко на кладбище. Грубая, скудная мебель, открытый очаг, земляной пол только усугубляли это впечатление… Даже после беглого осмотра обстановки можно было с уверенностью заявить — это не королевский дворец. Это вообще не дворец! А значит, надежды, что весь путь до Андарры я благополучна «проспала», можно сложить в большой сундук и похоронить с почестями. Другими словами — топать нам еще и топать, стирая ножки по самые ушки…

— Горняцкий поселок. Мы до него три дня добирались. Убогое местечко. Нищее и грязное. Зато нас здесь приютили и накормили. «Что», «как», «куда» и тому подобные вопросы не задавай, сам не знаю и спросить не у кого. Они тут по-своему лопочут. А язык у них, я тебе скажу, такой, что у меня уши съеживаются. Сплошные «гы» и «ры», будто не люди говорят, псы дворовые лают. Все кажется, сейчас укусят. Есть, правда, одна девчонка, что по-нашему понимает, но выговор у нее, равно другое наречие. К ней бы тоже толмач не помешал. Ну да… сама увидишь. А теперь давай, рассказывай свою страшную сказку на ночь… Очень уж интересно, как ты себе мужа отхватить умудрилась? Да еще благородного. Уж не приворожила ли, голышом при луне у мельницы купаясь? Или беленой опоила?

— Ах ты! Рифмоплет недоделанный… — И запустила в него мокрой подушкой. — Тебе только пикантные подробности подавай! Не выйдет. Потому как… Алеис мне не муж!

— Ой, да неужели? — Удивленным Огал не выглядел. — Такие нежности, а вы даже не женаты? Ну и нравы!

— Какие еще нежности?!

— Ну как же?! Ты ему шпильку подпустишь, он тебе что-нибудь приятное сквозь зубы прошипит…Идиллия! А еще, он постоянно около Лины. Глаз с нее не спускает, и любую ее просьбу с полу слова выполнять бежит. Эх, Ринка, Ринка… То, что вы мне с лордом кружев наплели, я уже на другой день понял. Уж в чем, в чем, а в делах сердечных у меня кой-какой опыт имеется.

— Кой-какой? Да ты просто скромняга…

— Ну-у-у… Мужчина не должен трепаться о своих похождениях…

— Как чудесно! Значит мой разум в безопасности. А то, такого наплыва откровений ни одни мозги не выдержат. Расплавятся и из ушей вытекут…

— Но не о чужих… — Этот пакостник хитро подмигнул и осклабился.

«Жаль до тазика не дотянуться. Как бы он его рожицу украсил… Даже если просто на голову надеть.»

Красочно представив себе десяток вечеров в компании менестреля, рассказывающего о чьих-то любовных похождениях, я застонала.

— О нет! — И полезла под одеяло. Огал приподнял краешек моего убежища и примирительно загудел.

— Вылезай. Я ж говорил о возможности… Сейчас твоя очередь байки травить. Я уж как-нибудь в другой раз…

Пришлось выбираться… Огал уселся на краешек постели и мечтательно вперился в потолок, усиленно не замечая моих страдальчески закатанных в предвкушении «другого раза» глаз.

— А знаешь, жаль, что вы с Алеисом не вместе. Красивая получилась бы пара. Как раз для баллады…Впрочем, не все еще потеряно… — Нд-а-а, бедные мои глазки… Сегодня им досталось. Не успели они «опуститься» из страдальческого созерцания челки, как тут же едва не выпали от последнего заявления. А этот гаденыш продолжал добивать мое недобитое существо своими «раздумьями» вслух. — Думается мне, наш лорд к тебе не так уж и равнодушен. Он хоть и чурка деревянная, но все ж таки мужик. А ты у нас девка что надо. Вона, всех наших деревенских парней на слюни извела.

— Совсем рехнулся?! Ты чего мелешь? Каких еще парней? Да они ко мне даже с намеками на ухаживания за версту не подходили!

— Конечно! А ты чего ждала после истории с мельником? Кому захочется по болотам целыми днями лазать и бабочек жбанами ловить? А лорд наш… Он ведь тебя всю дорогу сюда сам пер. Только когда совсем уже сил не оставалось — мне сию ценную ношу доверял…

— И что в этом такого? Алеис вообще старается по возможности сам со всем справляться. О помощи просит только в крайних случаях. Да и то, весьма неохотно. Вот он по привычке и напрягался. К тому же, мне его лечить довелось. Может, у него так благодарность проявляется? А тебе сразу глупости всякие мерещатся!

— Говорил я тебе, что ты дура? Так я еще раз это повторяю! Ты, Ринка, дура! Упертая! Хотя, как знать, может, я чего недопонимаю по неведению?

— Вот-вот!

— Так просвети.

И я стала рассказывать. Тем паче, что мы с Линой и Алеисом уже давно собирались сделать это. А то, вроде бы одна команда, а некоторые ее «составляющие» о происходящем ни сном не духом не ведают…

«Счастливчик…»

Начала со встречи на тракте. Рассказала историю ранения Алеиса, поведала о нашем путешествии с караваном Уриада, о всех недомолвках и порожденной ими обиде, о Линином похищении и ее розысках… О всем том, чего Огал еще не знал.

Наконец, исторические хроники подошли к концу. Вконец вымотавшаяся, я откинулась на подушку, с опаской отданную мне Огалом, да еще и заботливо перевернутую им на другую, сухую сторону и посмотрела на менестреля. Он сидел с квадратными глазами, блестевшими каким-то диким восторгом.

— Эй, чудо, ты где? — Я помахала ладошкой перед его носом.

— А?!.. Ринка, это правда?! Лина, э-э-э…, Лиален… Она принцесса?!

— Принцесса, принцесса…

— Настоящая?

Нет, что ни говорите, а чрезмерное употребление горячительных напитков, умственному совершенствованию на пользу не идет. И вот передо мной яркий пример этого. Настоящая ли принцесса? А какие они еще бывают? Игрушечные?

— Самая что ни на есть! К тому же, наследница престола. А лорд Олланни ее телохранитель. Имей это в виду. Будешь вести себя недостаточно почтительно, можешь недосчитаться некоторых частей своего тела.

— То есть как?

— Чик и нету! У Алеиса разговор короткий. Это пока ты в неведении прибывал, мог с принцессой как с соседской девчонкой трепаться, а теперь будешь в ногах ползать и челом бить. Осознаешь?

— Ага, конечно, ты вон что-то не сильно ползаешь…

— Привилегированное положение. Лично дарованное мне ее высочеством. А тебе его еще предстоит вымолить… На коленях!

— Ринка, ты надо мной издеваешься, да?

— Ни-ни. Серьезна, как покойник. — При этом чуть не поперхнулась проглоченным смешком, представив себе гигантскую тушу менестреля, ползающую в пыли у хрупких ножек Лины. Да он же и коленопреклоненный будет с ней почти одного роста! — Сам подумай, одно дело отпускать сомнительные шуточки в адрес простой дворяночки, хотя и за это огрести можно, и совсем другое — хамить наследнице престола! Неуважение к ней, это выпад против всей Андарры… Сколько ты уже успел принцессе своих сальных анекдотов рассказать? А твои неоднозначные намеки… Полагаю, лет на двадцать в комфортабельных условиях каменоломни наберется … Так что, солнце, разминай коленки!

Бедняга менестрель посерел и сглотнул. Эмоции на его лице гуляли, как молодежь в день весеннего равноденствия. Сомнение сменялось, неуверенностью, а уж та уступала нагретое местечко страху. Даже если Огал подозревал меня в розыгрыше, вопрос: «А вдруг это правда?» — нет-нет, да проскальзывал в его мыслях. Вот уж где разгулье для его живого менестрельского воображения. Полагаю, временами оно весьма красочно рисовало ему сцену личного знакомства со штатным палачом Андарры в интимном полумраке пыточной.

Неприкаянными овечками эти раздумья бродили по зеленоватому челу нашего певуна. Душещипательное зрелище. Способное выколупать жалость даже из каменного сердца злокозненной ведьмы. Что, собственно, и произошло. Я размякла… Настолько, что собралась совершить милосердный поступок: поведать нашей певчей птичке о своей «милой» шутке. Но тут дверь открылась и на пороге возникла тоненькая фигурка ее высочества принцессы Лиален, наследницы Андаррского престола. Так сказать, почтила своим визитом лично. Бедняга Огал, не «переваривший» еще скормленных ему сведений, дернулся всем телом и, подскочив, преломился в поясе.

Н-да-а-ам-с. А мне думалось, менестрели умеют отвешивать галантные поклоны… Не тот, мне видать менестрель попался. В гимнастических упражнениях Огала, деревенского рвения было значительно больше, нежели утонченности и изысканности.

«Ох, не баловали его приглашениями к коронованным особам. Эк, скачет с непривычки!»

На принцессу тоже стоило посмотреть: Лина явно не чаяла встретить в эдакой глуши столь «изысканного» обращения и от избытка чувств почти вжалась в стену, выставив вперед принесенную с собой миску.

Картина: «Дева и рыцарь»…

«А где же рыцарь?»

Хм-м-м… Ну, это дело поправимое. Если певуна поставить на одно колено, то можно провести ритуал посвящения. Кандидат готов, принцесса наличествует… Ах да, ей бы еще меч вместо мисочки. А то с плошкой как-то не смориться…

«Каков рыцарь, таков и меч. Если уж наш певун — верный паладин кубка и тарелки, то ими и посвящать. Желательно, промеж глаз…»

Толи у менестреля спину прихватило, толи благоговение пред венценосной особой оказалось столь велико, что не позволяло даже взглянуть на нее, но наш певун завис в согнутом состоянии надолго. Принцесса успела уже отойти от первого шока и отлипнуть от стенки, а Огал все еще изучал грязь на полу у своих ног.

«Никак примеривается, куда лучше пасть? Или выбирает кусочек, дабы пожевать от избытка раскаяния?»

Ага, как в песне…

«Ну, до рубища нашему гардеробу уже недолго осталось. А вот сменить меню, Огал ни в жисть не согласиться… Разве что, полностью перейдет на выпивку…»

Лина затравленно взглянула на меня и, явно опасаясь выходок буйного менестреля, стала обходить его по периметру, стараясь не отодвигаться далеко от стены.

— Огал… Что случилось? — Ее голос был тихим и вкрадчивым, как у дрессировщика приручающего непокорное животное.

Менестрель перестал, наконец-то, демонстрировать свое седалище потолку, вместо чего решил подпереть его головой, поскольку в вертикальном положении доставал до него макушкой.

— Ваше высочество…, — Голос Огала сорвался. Он сглотнул и набрал полную грудь воздуха, от чего мы с Линой, дружно, вжали головы в плечи, ожидая услышать могучий рев глотки, натренированной пением и выпивкой… Обошлось. Видать у менестреля перехватило, таки, дыхание, поскольку ему удалось лишь просипеть. — Принцесса…

На этом, вдохновение бедолагу покинуло, оставив его лупать глазами, в единый миг выросшими до размеров блюдец.

Сообразив в чем дело, Лина уперла в меня грозный взгляд.

— Рина? Ты чего ему наговорила?

Я замотала головой, закусив краешек одеяла, дабы не оглашать округу диким гоготом. Отчасти, из опасений за наше пристанище, кое выглядело настолько ветхим, что грозило рассыпаться от любого громкого звука. К тому же, открыто смеяться над менестрелем чревато: состряпает памфлет про злобную колдунью Рину и раззвонит по миру. Доказывай потом, что ты вовсе не такая мерзкая и злокозненная…

«А значительно хуже. И к общению располагающая, исключительно в спящем состоянии…».

Не дождавшись от меня даже внятного мычания, Лина занялась менестрелем.

— Огал, что она тебе такого наговорила, что ты скачешь тут как гусеница на сковородке?

— Что вы — принцесса…

Прошелестел по комнате благоговейный шепот с придыханием, коим только в любви признаваться.

«Лунной ночью под кустом… Колючим…»

— И что? — Похоже, наша принцесса за время путешествия успела позабыть все прелести своего царственного положения. Или недооценила силу воздействия блеска короны на умы простых людей.

— Я… Я не знал.

— Теперь знаешь. И что это меняет?

Эх, хорошо быть принцессой! Хочу — все мне в ножки кланяются, не хочу — будем друзьями. И не понимает, что нам, простым и незатейливым, ее стремления отнюдь не всегда очевидны. Вот если бы монархи одежду соответствующих цветов носили. Для опознавания их желаний. Надел синее — я сегодня душка, расположен выслушивать дружеские советы. Красное — подходить только на коленях, а еще лучше ползти на брюхе…

— Ну… я не всегда вел себя подобающим образом…

— Это Рина так сказала?

Менестрель промолчал, но Лиален свои выводы уже сделала.

— Огал. Что бы там эта особа не наговорила, — кивок в мою сторону. — Ты слишком близко к сердцу не принимай. Ее хлебом не корми, дай над людьми поиздеваться. Это она не со зла. Характер у нее такой… — И наградила меня уничижительным взглядом, от которого я просто шлепнулась на постель, едва не засучив ножками от прущего во все стороны смеха. Узрев такую реакцию на свой «призыв к должному поведению», Лина еще сильнее свела тонкие брови на переносице. Вот только в глазах мелькали озорные искры, подпорчивая весь «грозный» эффект.

— Рина! Прекрати! — Я закивала головой, стараясь героически справиться с собой. А Лина вновь обернулась к поникшему менестрелю. — Да я принцесса… В Андарре. А здесь — просто девушка, которая хочет скорее добраться домой. Если вы дружненько приметесь мне почтение выказывать, да еще на людях, мы рискуем неприятностей заполучить по… по самую маковку, как любит говаривать наша не в меру «разговорчивая» целительница. Сам посуди, что окружающие подумают, если мои сопровождающие начнут мне в ножки бухаться?

Опасаясь, что аналитические способности (ежели таковые были), могли покинули нашего менестреля, принцесса перестала внимать к его разуму, ограничившись пояснениями, более смахивающими на указания.

— В общем, имей в виду, сообщать всем и каждому, что я принцесса, в наши планы не входит! Еще раз увижу, что ты мне кланяешься, нажалуюсь Алеису. Понял?

«Да, серьезная угроза… Если не вспоминать о двух метрах мускулов нашего певуна…»

Однако на менестреля она произвела должное впечатление. Он выпучил глаза и закивал головой.

Но все же Лина не удержалась от маленькой демонстрации своего королевского воспитания. Выпрямив спину, она слегка кивнула головой (скорее даже обозначила кивок) и официальным тоном выставила менестреля за дверь.

— Ты можешь идти Огал. Я хочу поговорить с Риной.

И он даже не пискнул. Не стал гундеть «о чем это вы тут без меня собрались секретничать?». Только попытался вновь согнуться в поклоне, но, спохватившись, остановился на полпути и ломанулся к выходу. Так и удалился в полусогнутом состоянии. Хорошо, хоть не задом…

Дверь за ним со скрипом затворилась. Немного постояв, Лина подошла к кровати и притулилась на краешке.

— Как дела? Как самочувствие?

— Нормально. — Вполне честный ответ. Мое первое пробуждение было куда хуже. А так… Боли почти нет. Чуть-чуть тянет, слегка ноет. И легкая слабость. По сравнению с прежними ощущениями — самочувствие почти хорошее.

Тщательно изучив меня, как незнакомое экзотическое блюдо, принцесса удовлетворенно кивнула.

— Выглядишь лучше.

А затем, тяжко вздохнула и одарила меня укоризненным взглядом.

— Ты Огала совсем запугала. Чем это?

— Всего лишь припомнила некоторые моменты нашего путешествия. В свете открывшихся сведений он их переоценил по-новому.

— С твоей подачи…

— С моего намека… Просто у Огала хорошее воображение.

— Ты мне сказки-то не рассказывай. Даже хорошее воображение надо направить в нужное русло, чтобы такого эффекта добиться. А кто мог это сделать? Не подскажешь?

— Ну ладно, ладно… Подумаешь, постращала немного. Ему это только на пользу. Может о хороших манерах вспомнит.

— А что заставит это сделать тебя?

— Ничего! Нельзя вспомнить то, чего не знаешь.

— Это уж точно… Но может перестанешь все же над Огалом издеваться? Он такой безобидный…

— Ага, безобидный! Я теперь шею сверну, по сторонам оглядываясь и за тылами присматривая. Потому как, он мне эту шутку еще припомнит… Когда отойдет малость.

— И поделом.

— А что это ты за него вступаешься? Он же нахал и хам, каких специально искать будешь — не факт, что найдешь!

— Он очень милый…

— Милый? Ты в него, часом не втрескалась?

Принцесса порозовела, но все ж качнула головой в отрицании.

— Смотри, тебе же хуже будет. Думаю, не стоит разводить дискуссию о полной несовместимости принцесс и менестрелей как видов. Тебе это и так должно быть понятно… Как и то, что высшее общество подобный союз сможет оценить лишь в виде пикантной шутки. Не более… Замечу только: даже если твой папочка заделает Огала знатным вельможей, к твоей царственной персоне его все равно не подпустят. Будь уверена, среди ваших благородных и шибко знатных, уже давно очередность на твою руку расписана. С самого младенчества. А тут такой конкурент. Его просто тихо хлопнут в первой же подворотне, а всем расскажут, что камень на голову свалился. Эдакий необычный камушек, что пару десятков ножевых ран на теле бедняги оставил. Нет, конечно, ты можешь отказаться от трона, денег, положения и уйти за ним в нищую кочевую жизнь. Но тогда уж твой папочка, первым, объявит сезон охоты на бродячих менестрелей. И даже если он разжалобиться твоими слезами и предоставит вашу «семью» самой себе, в смысле: оставит на произвол судьбы — покоя тебе, все едино не видать. Потому как Огал — менестрель. Это не профессия, а состояние души. Ветреный, увлекающийся, непостоянный… Его сложно удержать на одном месте. Все, что он зарабатывает — проматывает в ближайшей таверне. А уж чтоб его от баб отвадить, придется целую роту охранников нанимать. Что ввиду отсутствия денег будет несколько проблематично. Ты готова к таким неземным радостям совместной жизни?

— Рина! Да менестрельское воображение радом с твоим, что курица перед павлином. Бледное и невзрачное. Такое напридумывала, что можно нервными коликами от смеха обзавестись. В сказительницы тебе идти надо. Недьзя такому таланту зря пропадать… Ох, Рина, Рина… Да. Мне нравиться Огал… Но как друг. С ним легко и просто. Не то, что при дворе, где сплошь и рядом одни интриганы. Он веселый. Добрый. А сколько разных историй знает… С ним интересно. Так разве это повод строить дикие предположения? К тому же, о своем долге я ни на миг не забываю. Можешь успокоиться.

Я потерла лоб. Якобы устала. На самом деле хотела спрятать от стыда глаза.

Какой кошмар! Похоже, я последние мозги проспала. Такой бред нести. Наверное, влияние Огала… Его недавние «предположения».

«А как иначе? С кем поведешься…»

Если так дальше пойдет, придется к нему в напарники проситься.

«Славненький дуэт получиться…»

С такими воззрениями ничего иного не остается. Магу ясный ум нужен. А у меня в голове одни дикие бредни толкутся… с романтическим уклоном.

Представив себя в таверне распевающей разгульную песенку, в цветастом платье и арфой в руках, я захихикала. Дабы не возбуждать в принцессе подозрений о сомнительной здравости моего рассудка (а то по прибытии в Андарру ломанется еще пристраивать полоумную колдунью в тамошний приют для душевнобольных), поделилась своим «видением» с ней. От чего на кровати стало слишком мало места. Что поделать, сей мебельный «шедевр» был изваян на одного. А двух катающихся от смеха девиц в расчет никто не принимал.

Но воображение останавливаться не спешило. Рядом с нашим дуэтом возникла Лина в поношенном платье, отгоняющая скалкой толпу девиц тянущихся к Огалу. В довершении, присоединился и Алеис, с невозмутимым видом сидящий за столиком в окружении беснующихся от вида менестреля женщин и, толкущий в ступке травку болотника.

В самый разгар веселья дверь отворилась, пропуская внутрь ранее помянутого лорда Олланни. Окинув его мутным от слез взглядом, я простонала…

— А где же ступка?

Новый взрыв хохота сотряс лачугу не хуже сошедшей с гор лавины.

Алеис остался невозмутим. Видимо давно уже записал меня в сумасшедшие и ничего иного не ожидал. Но его спокойствие при виде рыдающей от слез принцессы было непривычным. Оно-то и остудило радостный пыл. Утерев глаза уже и без того изрядно подмоченной менестрелем наволочкой, мы с принцессой приняли более приличествующий благовоспитанным девицам вид — я глубже забравшись под одеяло, а Лина, аккуратно пристроившись на краешке постели. Взглянув на лорда невинным взглядом, принцесса осведомилась.

— Что привело вас к нам лорд Олланни?

Как давеча Лина, лорд тоже не чаял нарваться на официоз. Но в стенку вжиматься не спешил. Лишь приподнял слегка бровь и отвесил весьма изысканный, не чета огалову, поклон.

— Прошу прощения за беспокойство. Я лишь хотел поинтересоваться, что вы сделали с нашим менестрелем?

— А что такое?

— Выйдя отсюда, он уселся, точнее даже, забился в угол и сидит там молчаливый, как никогда. Лишь изредка бросает на меня странные взгляды… Впрочем, если он был свидетелем того же что и я, это многое объясняет…

Вот, а еще на меня бочку катят и нехорошими словами ругаются. Тут и без меня язв хватает. Один только «их благородие» чего стоит со своими намеками… В том числе и принцессе…

«Ага, а дырки, при этом, взглядом в ведьмочке ковыряет. Дескать, вот кто на их высочество дурно влияет.»

Ну а кого ж еще виноватить? Ясное дело — испорченное дитя магического племени. Не зря ж ихний король всех магов попросил из своего королевства. Чуял, откуда ноги растут…

«Это он напрасно… На кого ж они теперь все грехи валят? Надо было хоть одного оставить. Для публичной экзекуции…»

Ничего, боги поспособствуют, доберемся до Андарры и будет у них кого всем королевством анафеме придавать. Особливо, за «тлетворное влияние» на наследницу короны… Ну да, пусть на «продолжительное удовольствие» не рассчитывают. Что-то нет во мне страстного желания в этой гостеприимной стране задерживаться дольше необходимого… Ежели там хоть часть населения такая же «милая» как наш лорд, то линять оттуда надо пока в здравом рассудке. И чем быстрее, тем лучше…

Рассуждая о национальных особенностях андаррцев, я попутно обдумывала способы усиления Алеисовой почтительности к женской части нашего коллектива (а точнее к одной, конкретной колдунье). По моим прикидкам, лучше всего для этих целей подходил принцессин авторитет. Но Лина отправила все мои надежды с горки кувырком. Во-первых, она пропустила колкость лорда мимо ушей, а во-вторых — еще и улыбнулась ему обнадеживающе. Разве ж так можно? Все! Получив монаршее одобрение, он из меня теперь фарш сделает. Морально.

«Уж не попахивает ли это манией величия? Больно нужно сыну андаррского герцога делать моральный фарш из колдуньи-недоучки… У него и других служебных обязанностей хватает.»

А он на голом энтузиазме. Совершенно безвозмездно. Из досужего интереса… Как делал это прежде.

«В таком случае, остановить сие увлекательное занятие сможет только прямой королевский указ со всеми печатями…»

А это идея! Лину попросить, что ли…

«И что получиться? Вежливый и официальный лорд Олланни…»

Нет уж, кошмаров нам и без того хватает…

Меж тем Лина продолжала успокаивать лорда, неожиданно озаботившегося душевным равновесием менестреля.

— Все в порядке, Алеис. Просто Рина, наконец, рассказала Огалу о наших похождениях. То, КАК она это сделала, заставило его… призадуматься.

«И так всегда. Я тут надрываюсь, из последних сил веду повествование, а заместо спасибо — тычут обвинительно пальчиком.»

— Наше путешествие было, конечно, весьма насыщено событиями. Но не более, нежели после присоединения к нам менестреля. Что же его так из себя выбило? — Алеису как всегда нужен четкий доклад по всей форме. Еще бы кого по стойке «смирно» поставить — совсем лепота.

— Моя принадлежность к королевской семье…Хотя на Рину, как помниться, это известие произвело меньшее впечатление.

Надо срочно вмешиваться. А то меня будто и нет здесь вовсе. Так, фрагмент интерьера…

— Нашли с кем сравнивать! Я ж вам не впечатлительный менестрель.

— Что, верно, то верно. Тебя и черные маги со всякой нежитью не сильно впечатляют. Ты с ними запросто: здравствуйте, до свидания, а не полежать ли вам в сторонке? Где уж с ними принцессе тягаться.

— Это упрек? — На всякий случай попробовала свои ноготки на крепость. Если что — ходить лорду разлинованным.

— Это восхищение. — Алеис предусмотрительно не спешил приближаться. — А так же, констатация факта, что как пример ты в данном случае не подходишь, в силу своей… специфичности. Но ведь и принцесса — не монстр какой… Тем более, что их мы уже с лихвой насмотрелись. А потому, причин для столь бурной реакции Огала, я не нахожу.

— Думаю, причина не в самом известии, — Лина хитро прищурилась (научилась уже у ребят) и посмотрела на меня. — А в том, как его наша целительница преподнесла… Ну же, Рина, что ты ему все-таки сказала?

— Всего лишь припомнила его выходки. А далее, процитировала нашего многоуважаемого лорда Олланни, что неуважение к тебе, это неуважение ко всей твоей стране. Именно так в свое время ситуация была обрисована мне. — И одарила Алеиса взглядом победителя. Дескать, вот вам лорд, утритесь… Не одной же мне оплеванной ходить.

Ой-ой-ой… Он опять покраснел. Так нечестно! Это запрещенный прием.

— И все? — Лина продолжала искать в моем лице, что-то ей одной ведомое.

Я пожала плечами. Эдак задумчиво.

— Ну-у-у… Еще намекнула, что Алеису могут прийтись не по вкусу некоторый из его менестрельских манер.

Лорд Олланни тяжко вздохнул.

— Понятно… Ладно, я поговорю с Огалом. Объясню ему, что слушать колдуний весьма опрометчиво.

— Только без переломов, пожалуйста. Мне с вами сейчас возиться трудновато будет. — Вот так! Последнее слово надо оставлять за собой.

Зато последний взгляд остался за лордом. Да какой взгляд! Меня будто мукой обсыпали. Эх, мне бы так научиться — в купе с магической силой, смогу очами стены в щебенку дробить.

— Алеис, я с тобой.

Лина легко подхватилась с кровати. Надо заметить, что с нашей первой встречи, выглядеть она стала не в пример лучше. Трудности пути ей только на пользу пошли. Румянец во всю щеку, глаза блестят… А вот меня синявкой обласкали.

У двери принцесса обернулась.

— Обед через пару часиков будет. Отдохни пока.

Моими желаниями никто поинтересоваться не удосужился. Пришлось до обеда пялиться в потолок и строить коварные планы по отмщению всем и вся. За что? А просто так. Для тренировки. Нечем было со скуки заняться. И потом, ежели я такая коварная и пакостная ведьма, то нечего меня в гордом одиночестве надолго оставлять. Кто знает, чего придумаю?