Эпилог

Для Майлза оставшиеся до свадьбы две недели пролетели со скоростью звука. Впрочем, он подозревал, что для Грегора с Лаисой время ползло медленнее, чем самая ленивая черепаха. При каждой встрече с императором он выдавал подходящие сочувственные возгласы и междометия, соглашаясь, что все эти светские выкрутасы – тяжелейшее бремя, но что же делать, рано или поздно всем приходится их выдерживать, таковы издержки цивилизации, держи хвост морковкой, крепись, солдат, и все такое. Но в голове Майлза пузырились и искрились совсем другие мысли: Смотри! Я помолвлен! Разве она не красавица? Она сама сделала мне предложение. И она еще и умница! Она выходит за меня замуж. Моя, моя, вся моя! Я помолвлен! Я женюсь! Эдакий вот лихорадочный поток мыслей, внешне проявлявшийся, как он надеялся, лишь в виде спокойной довольной улыбки.

До начала последней предсвадебной недели он ухитрился трижды отужинать у Фортицев и дважды заманить Катриону с Никки на обед в особняк Форкосиганов. А потом уже все его обеды и ужины – даже завтраки, бог ты мой! – были четко расписаны. И все же график не был столь насыщенным, как у Грегора с Лаисой, который леди Элис умудрились превратить в каскад блиц-визитов. Майлз пригласил Катриону составить ему компанию на всех этих официальных приемах. Она благовоспитанно согласилась пойти на три. Лишь гораздо позже Карин просветила его, что уважающая себя леди может позволить себе выйти в свет в одном и том же платье ограниченное количество раз. Проблема, которую Майлз с радостью бы разрешил, если б догадался о ее существовании. Хотя, возможно, так оно вышло и к лучшему. Он хотел, чтобы Катриона разделяла с ним радость, а не усталость.

Окружавшее их облако веселых поздравлений было омрачено лишь однажды, на ужине в честь пожарной стражи Форбарр-Султана, где вручали награды отличившимся за минувший год пожарным. Покидая ужин рука об руку с Катрионой, Майлз обнаружил, что выход перекрыт пьяным лордом Формуртосом, одним из сподвижников Ришара. К этому времени зал уже почти опустел, остались только несколько человек, которые о чем-то оживленно беседовали. Слуги уже приступили к уборке. Формуртос, упираясь обеими руками в дверной косяк, никак не желал освобождать проход.

На вежливое Майлзово «простите» Формуртос с преувеличенной иронией скривился в ухмылке.

– Почему бы и нет? Похоже, ты настоящий Форкосиган, если вышел сухим из воды даже с убийством.

Катриона мгновенно напряглась. Майлз секунду поколебался, прикидывая вариант ответа: объяснить, отбрить, возразить? Вступить в споро с пьяным дураком? Нет. В конце концов, я – сын Эйрела Форкосигана.

Он не моргая уставился на Формуртоса и угрожающе тихо проговорил:

– Если ты и впрямь так думаешь, то какого черта стоишь у меня на пути?

Развязность Формуртоса вмиг улетучилась, сменившись запоздалым страхом. С деланной небрежностью, стоившей ему немалых усилий, он отклеился от косяка и жестом предложил паре проходить. Майлз оскалился в улыбке, и Формуртос невольно отступил еще на шаг.

Когда они шли по коридору, Катриона разок обернулась.

– Он исчез. Знаешь, в один прекрасный день твое чувство юмора тебе выйдет боком, – заметила она.

– Скорее всего, – вздохнул Майлз.

Майлз пришел к выводу, что императорская свадьба сильно смахивает на боевую высадку десанта. Отличие заключалось лишь в том, что командовал не он. К счастью. Нервный срыв грозил леди Элис с полковником лордом Форталой-младшим. А от него требуется лишь улыбаться и исполнять приказы, и скоро все закончится.

Хорошо еще, что дело было в Праздник Середины Лета, ведь единственным местом (кроме фантастически уродливого городского стадиона), где могли разместиться все круги свидетелей, был прежний парадный плац, ныне – симпатичный лужок, заросший густой травкой, к югу от Императорской Резиденции. Бальный зал держали про запас на случай дождя (с точки зрения Майлза, террористический план, цель которого – гибель от перегрева и кислородной недостаточности большей части правительства). Для пущего сходства с помолвкой, запомнившейся сильнейшей метелью и обильным снегопадом в Зимнепраздник, не хватало только летних ураганов. Но, ко всеобщей радости, денек выдался славным.

Утро началось с очередного официального завтрака в Императорской Резиденции, на сей раз с Грегором и командой жениха. Грегор казался слегка помятым, но решительным.

– Как держишься? – тихонько поинтересовался Майлз.

– До ужина доживу, – заверил его Грегор. – А потом утопим преследователей в вине и сбежим.

Даже Майлз не знал, куда собрались удрать Грегор с Лаисой на брачную ночь: в одно из многочисленных владений Форбарра, загородное поместье кого-нибудь из друзей или вовсе на какой-нибудь из болтавшихся на орбите боевых крейсеров. Он был уверен лишь в одном – это не будет какая-нибудь очередная незапланированная императорская выходка. Грегор отобрал для охраны своих ворот самых грозных и начисто лишенных чувства юмора сотрудников Имперской безопасности.

Майлз вернулся в особняк Форкосиганов, чтобы переодеться в самый лучший парадный мундир, тщательно украшенный боевыми наградами, которые он, как правило, не носил. Из третьего круга свидетелей на него будет смотреть Катриона в обществе тети и дяди. Скорее всего он ее не увидит, пока новобрачные не принесут все обеты.

Когда Майлз прибыл в Резиденцию, там было полно народа. Он присоединился к отцу, Грегору, Ку с Дру, Генри Форволку с женой и всем остальным из первого круга свидетелей, собравшимся в приемной. Вице-королева отсутствовала – она помогала леди Элис. Обе женщины и Айвен прибыли буквально друг за другом. В лучах заходящего солнца к западному входу подвели лошадь Грегора – великолепного черного жеребца в сверкающей кавалерийской сбруе. Оруженосец в мундире Дома Форбарра вел белую красавицу-кобылицу, предназначенную Лаисе. Грегор вскочил в седло, внушительно величественный в своем красно-синем парадном мундире и чудовищно взволнованный. Окруженный пешей свитой, он торжественно проследовал мимо толпы к бывшим казармам, переделанными под гостевые палаты, где обитала комаррианская делегация.

А там уже пришлось потрудиться Майлзу, поскольку стучать в дверь и требовать выдачи невесты было его обязанностью. За ним из окна наблюдали хихикающие комаррианки. В дверях появилась Лаиса с родителями, и Майлз отступил в сторону. Наряд невесты, как он отметил на будущее, состоял из белого шелкового жакета с потрясающими кружевами, белой шелковой юбки с разрезом и легких белых кожаных сапожек. Тщательно уложенные волосы украшали вплетенные каскадом цветы. Оруженосцы позаботились, чтобы невеста без осложнений загрузилась на борт на редкость малохольной – надо полагать, под воздействием транквилизаторов, – кобылки. Грегор подъехал поближе и незаметно пожал Лаисе руку. Они улыбнулись друг другу с взаимным восторгом. Отец Лаисы, невысокий кругленький комаррианский олигарх, никогда в жизни не видевший живой лошади до репетиций свадебного шествия, храбро взял кобылу под уздцы, и вся кавалькада, развернувшись по широкому кругу, двинулась в обратном направлении мимо ликующих зрителей к южному лугу.

Свадебная площадка представляла собой круг, усыпанный разноцветным зерном. Сотнями килограммов. Маленький кружок в центре поджидал новобрачных. Его обрамляла шестиконечная звезда для главных свидетелей, дальше шла серия расширяющихся кругов для гостей. В первом круге – близкие друзья и родственники, за ними графы со своими графинями, дальше – высокопоставленные чиновники, офицеры и Имперские Аудиторы. Потом – дипломатические делегации. Народу набилось до упора, а на улице толпилось еще больше. Кавалькада распалась на две части, невеста с женихом спешились и вошли в круг с противоположных сторон. Лошадей увели, Майлзу и подружке Лаисы вручили традиционные мешочки с зерном, которым они должны были осыпать новобрачных – что удалось осуществить, не уронив мешков и не насыпав слишком много зерен друг другу в сапоги.

Майлз занял место на отведенном ему луче звезды, на свои лучи встали его родители и родители Лаисы, подружка Лаисы – напротив Майлза. Майлзу не нужно было подсказывать Грегору слова, и пока брачующиеся произносили обеты, он наблюдал за счастливыми лицами вице-короля с вице-королевой. Никогда еще он не видел отца плачущим на публике. Ну ладно, все сегодня исполнены сентиментальных чувств, но у некоторых – это слезы чисто политического облегчения. Уж он-то наверняка лишь по этой причине вынужден был смахнуть слезу со своих глаз. Впечатляющий публичный спектакль, церемония чертова…

Сглотнув, Майлз вышел вперед, чтобы отшвырнуть зерна в сторону, открыть круг и выпустить из него счастливую пару. Он воспользовался своей привилегией и первым пожал Грегору руку, а потом, поднявшись на цыпочки, чмокнул в щеку пунцовую новобрачную. На этом обязанности закончились, наконец-то Майлз был свободен и мог спокойно отправиться на поиски Катрионы. Продираясь сквозь толпу, он, как страус, тянул шею в попытке углядеть элегантную женщину в сером шелковом платье.

Карин вцепилась Марку в руку и удовлетворенно вздохнула. Кленовая амброзия оказалась хитом.

Грегор мудро взвалил часть астрономических затрат на своих графов. Каждому округу предложили открыть свой павильон около Резиденции и подавать любые местные деликатесы и напитки (разрешенные леди Элис и СБ), которыми им захочется попотчевать гостей. Эффект получился почти как на окружной ярмарке, но конкуренция вынудила поставить все лучшее, что мог дать Барраяр. Павильон Округа Форкосиганов занимал одно из лучших мест в северо-восточном углу Резиденции, на самом верху дорожки, что вела в нижний сад. Граф Эйрел отписал ради такого случая тысячу литров вина, традиционный и очень популярный дар.

На столе рядом с винным баром лорд Марк Форкосиган и его предприятие предлагали гостям – та-да-да-дам! – свою первую продукцию. Матушка Кости с Энрике управляли большой группой прислуги из особняка Форкосиганов, наливавшей огромные порции кленовой амброзии высшим форам с такой скоростью, с какой могли передавать бокалы через стол. В конце стола в клетке светились и переливались сине-красно-золотым сиянием десятки новеньких жучков-светлячков. Там же стояла небольшая пояснительная табличка, из чего и как сделана амброзия. Ну ладно, допустим, то переименованное жучье маслице, которое сейчас раздавали направо и налево, произвели вовсе не эти прекрасные жучки, но ведь дело всего лишь в упаковке, верно?

Из толпы выплыли Майлз с Катрионой в сопровождении Айвена. Майлз углядел отчаянно машущую им Карин и свернул к павильону. Майлз по-прежнему пребывал в радостном обезумении, в котором находился последние две недели. Катриона, поскольку для нее это был первый императорский прием, выглядела несколько ошарашенной. Карин схватила бокал амброзии и протянула приближавшейся троице.

– Катриона, им нравятся жучки-светлячки! Как минимум десяток женщин уже пытались стянуть их, чтобы прикрепить к волосам вместе с цветами… Энрике пришлось запереть клетку, а то сопрут последних. Он говорит, что это демонстрационные образцы, а не бесплатные.

– Рада, что помогла сломить сопротивление ваших потребителей! – рассмеялась Катриона.

– Ой, ты даже не представляешь насколько! А с таким дебютом на императорской свадьбе всем захочется их заполучить! На-ка, ты ведь еще не пробовала кленовой амброзии? Майлз?

– Я уже попробовал, спасибо, – нейтральным тоном ответил Майлз.

– Айвен! Ты должен это попробовать!

Айвен подозрительно скривился, но вежливо понес ложку к губам. Выражение его лица мгновенно изменилось.

– Уау! Что вы туда добавили? В ней весьма ощутимые градусы!

Он пресек попытку Карин отобрать бокал.

– Кленовую медовуху, – радостно сообщила Карин. – Это матушка Кости придумала. Здорово, правда?

Айвен сглотнул и немного помолчал.

– Кленовую медовуху? Самое отвратительное пойло, разрушающее кишки?

– Кто к чему привык, – пробормотал Майлз.

Айвен попробовал еще.

– В сочетании с самой отвратительно жратвой, какую только можно придумать… Как ей удалось получить из такой комбинации вот это? – Он подобрал всю до последней капли золотую массу и явно прикидывал, не вылизать ли бокал. – Просто потрясающе! Неудивительно, что тут очередь!

– Я только что очень мило побеседовал с лордом Форсмитом, – вступил в беседу ухмыляющийся Марк. – Не вдаваясь в подробности, могу сказать, что, похоже, нашему стартовому дефициту средств пришел конец. Катриона! Теперь я могу выкупить у тебя акции, что дал тебе за дизайн. Что скажешь, если я предложу тебе двойную цену от изначальной стоимости?

Катриона явно была ошеломлена.

– Это чудесно, Марк! И так вовремя! Это гораздо больше, чем я рассчитывала…

– Ты ему скажешь «Нет, спасибо», – решительно оборвала ее Карин. – Держись за эти акции мертвой хваткой, Катриона! А если тебе понадобятся наличные, ты просто возьмешь под их залог. А потом, когда в будущем году их стоимость взлетит до не знаю каких высот, продай несколько штук, ровно столько, чтобы выплатить заем, а остальные держи при себе. К тому времени, когда подрастет Никки, ты спокойно сможешь оплатить на них его обучение на пилота скачкового корабля.

– Ты не обязана поступать именно так… – начал Марк.

– Именно так я поступлю с моими! И с их помощью оплачу дорогу до Колонии Бета. – Теперь ей не придется выпрашивать у родителей ни монетки – новость, оказавшаяся для них весьма и весьма удивительной, что несказанно порадовало Карин. Несколько оправившись от шока, ма с отцом попытались предложить ей пожизненное содержание, для того только, чтобы восстановить равновесие, а может, власть. Она с огромным удовольствием вежливо отказалась. – И матушке Кости я тоже запретила продавать.

– Я поняла, Карин. – Катриона слегка прищурилась. – В таком случае… Спасибо, лорд Марк. Я подумаю над вашим предложением.

Марк поник и что-то пробормотал себе под нос, но под сардоническим взглядом брата не стал развивать свою махинацию.

Карин радостно ускакала к сервировочному столу, где матушка Кости как раз открывала очередной пятилитровый контейнер с кленовой амброзией.

– Как идут дела? – спросила Карин.

– Такими темпами через час ничего не останется, – доложила кухарка. На ней было ее лучшее платье, прикрытое кружевным передником. Огромный венок из свежих орхидей, подаренный Майлзом, свисал на грудь. Существует много способов попасть на императорскую свадьбу…

– Жучье маслице с кленовой медовухой – лучшее, что вы могли придумать, чтобы изменить мнение Майлза, – сообщила Карин. – Он один из немногих знакомых мне людей, кто действительно пьет это пойло.

– Карин, душечка, да это вовсе не моя идея, – пропела матушка Кости, – это все придумал лорд Форкосиган. Он ведь владеет пасеками… Думаю, он углядел в этом способ подкинуть побольше деньжат тем беднякам, что живут в горах Дендари…

– Поня-ятно, – расплылась в ухмылке Карин. Она глянула на Майлза, добродушно стоявшего об руку со своей дамой и изображавшего полное равнодушие к финансовому проекту своего клон-брата.

В сгущающихся сумерках по всем садам и площадкам Императорской Резиденции начали зажигаться разноцветные огоньки. Жучки-светлячки в своей клетке, мерцая, распустили надкрылья.

Марк глаз не сводил со светловолосой, порозовевшей и очень аппетитной Карин и довольно вздыхал, машинально перебирая разноцветные зерна, которые он по ее просьбе подобрал в свадебном круге. Стряхнув зерна, он протянул ей руку.

– А что надо делать с этими зернами, Карин? Посадить или что?

– Да нет! – ответила она, когда он привлек ее поближе. – Это просто на память. Большинство гостей положат их в маленькие мешочки и будут потом рассказывать внукам, как были на императорской свадьбе.

– Это чудесные зерна, – добавил Майлз. – Они размножаются. К завтрашнему дню – или даже сегодня ближе к ночи – по всему Форбарр-Султану начнут продавать мешочки якобы свадебных зерен всяким олухам. Тонны и тонны.

– Да ну. – Марк задумался. – Знаешь, а ведь это можно делать вполне законно, если проявить немного изобретательности. Возьми жмень свадебных зерен, смешай с бушелем другого зерна, перепакуй… покупатель будет по-прежнему получать подлинное зерно с императорской свадьбы, в некотором смысле, только с довеском…

– Карин, сделай одолжение, – обратился к девушке Майлз. – Проверь его карманы, прежде чем он выйдет отсюда, и конфискуй все зерна до единого, которые найдешь.

– Я же не говорю, что собираюсь это делать! – возмутился Марк.

Майлз ухмыльнулся, и Марк запоздало сообразил, что его примитивно купили. Он беспомощно улыбнулся, слишком довольный сегодняшним днем, чтобы что-либо могло испортить ему настроение.

Карин куда-то смотрела, и Марк, проследив за ее взглядом, увидел, что к ним приближаются коммодор Куделка в парадном красно-синем мундире и госпожа Куделка в чем-то зеленом и воздушном. Коммодор довольно решительно опирался на трость, но вид у него был какой-то потерянный. Карин умчалась, чтобы принести родителям амброзии.

– Как дела? – приветствовал гостей Майлз.

– Я немного… хм… Немного… хм… – с отсутствующим видом ответил коммодор.

– Немного хм? – выгнул бровь Майлз.

– Оливия только что сообщила о своей помолвке, – пояснила госпожа Куделка:

– Так я и думал, что это чертовски заразная штука! – Майлз лукаво улыбнулся Катрионе.

Катриона ответила ему обворожительной улыбкой и повернулась к Куделкам.

– Поздравляю. И кто этот счастливчик?

– Вот это… хм… как раз та часть, к которой трудновато привыкнуть, – вздохнул коммодор.

– Граф Доно Форратьер, – ответила госпожа Куделка.

Тут как раз подоспела Карин с бокалами амброзии. Она подпрыгнула и радостно заверещала. Марк покосился на Айвена, но тот лишь покачал головой и принялся за очередную порцию амброзии. Из всех присутствующих он был единственным, кто ничем не выразил удивления. Он казался угрюмым, это да. Удивленным – нет.

Наконец Майлз обрел дар речи.

– Я всегда знал, что одна из ваших девочек захомутает графа.

– Да, – сказал коммодор, – но…

– Я ни на секунду не сомневалась в том, что Доно знает, как сделать ее счастливой, – попыталась успокоить его Катриона.

– Хм…

– Она хочет большую свадьбу, – сообщила госпожа Куделка.

– Как и Делия, – вздохнул коммодор. – Я предоставил им самим разбираться, чья свадьба будет первой. И за кем первый выстрел по моему несчастному бюджету. – Он оглядел разукрашенные площадки Резиденции и становившихся с каждым часом все веселее гостей. Было еще довольно рано, и почти все пребывали пока в вертикальной плоскости. – То, что тут творится, навело их обеих на грандиозные идеи.

– Ого! Я должен поговорить с Дувом! – восхищенно воскликнул Майлз.

Коммодор Куделка приблизился к Марку и понизил голос:

– Марк, я… м-м-м… Мне кажется, я должен перед тобой извиниться. Я не хотел быть таким упертым насчет всего этого.

– Все в порядке, сэр. – Марк был удивлен и тронут.

– Значит, вы осенью вернетесь на Бету. Это хорошо, – добавил коммодор. – В конце концов, в вашем возрасте нет необходимости торопиться с такими делами.

– Вот и мы так думаем, сэр. – Марк помедлил. – Я знаю, из меня пока что плохой семьянин. Но я твердо намерен научиться.

Коммодор, кривовато улыбнувшись, кивнул:

– Ты хорошо справляешься, сынок. Просто продолжай в том же духе.

Карин незаметно сжала ему ладонь. Марк прочистил внезапно пересохшее горло, осваиваясь с новой для себя мыслью, что человек может не только обрести свою семью, а даже заполучить вдобавок еще одну. Богатство связей…

– Спасибо, сэр. Я постараюсь.

Из-за угла Резиденции выплыли рука об руку Оливия с Доно. Оливия – в платье любимого нежно-желтого цвета, Доно – сдержанно великолепен в синем с серым мундире Дома Форратьеров. Марк впервые заметил, что темноволосый Доно чуть ниже своей нареченной. Все девочки Куделки отличались немалым ростом, но сила личности Доно была такова, что эту разницу в росте никто не замечал.

Они подошли к Марку, объясняя, что им пять разных человек велели пойти попробовать кленовую амброзию, пока она не закончилась. Пока Карин ходила за очередными порциями, Доно с Оливией принимали поздравления. Даже Айвен снизошел до этой светской обязанности.

Вернулась Карин, и Оливия сообщила:

– Я только что разговаривала с Татей Форбреттен. Она так рада, они с Рене зачали своего мальчика! Зародыша только нынче утром пересадили в маточный репликатор. Пока совершенно здоровенького.

Карин, ее мать, Оливия и Доно склонились голова к голове, и завершение этого разговора осталось тайной. Айвен отошел в сторонку.

– Дела становятся хуже и хуже, – мрачно пожаловался он Майлзу. – Я привык терять за раз по одной подружке. А теперь они начинают выходить замуж парами.

– Ничем не могу помочь, старик, – пожал плечами Майлз. – Но если хочешь мой совет…

– Ты собираешься давать мне советы насчет моих любовных дел?! – возмутился Айвен.

– Как аукнется, так и откликнется, Айвен. Даже я со временем до этого допер, – ухмыльнулся Майлз.

Айвен зарычал и собрался гордо удалиться, но изумленно замер, когда граф Доно окликнул своего кузена Байерли Форратьера, шагающего по тропинке в сторону Резиденции.

– А этот что тут делает? – пробормотал Айвен.

Доно с Оливией откланялись и ушли – наверное, чтобы сообщить Баю свою новость. Айвен, помедлив, протянул Карин пустой бокал и молча поплелся за ними.

Коммодор, выскребая маленькой ложечкой остатки амброзии, мрачно смотрел вслед Оливии, висевшей на руке жениха.

– Графиня Оливия Форратьер, – пробормотал он под нос, явно пытаясь привыкнуть к этой новой концепции. – Мой зять, граф… Проклятие, да этот малый ей в отцы годится!

– В матери наверняка, – пробормотал Марк.

Коммодор кисло поглядел на него.

– Понимаешь, – сказал он чуть помолчав, – просто исходя из принципа родства душ, я всегда считал, что мои девочки выйдут замуж за блестящих молодых офицеров. И надеялся под старость иметь свой собственный генералитет. Впрочем, в утешение есть Дув. Тоже, конечно, не юнец, но блестящий просто до жути. Что ж, возможно, моя дочь найдет нам будущего генерала.

У стола с жучками-маслячками остановилась Марсия в светло-зеленом туалете, спросила, как дела, и тут же принялась раздавать амброзию. Они с Энрике наклонились, чтобы поднять очередной контейнер, и эскобарец от души рассмеялся над какими-то ее словами. Они договорились, что, когда Марк с Карин вернутся на Колонию Бета, Марсия станет управляющей их предприятия. Марк сильно подозревал, что в конечном итоге она сделается обладательницей контрольного пакета. Не важно. Это пока его первый опыт предпринимательской деятельности. Я могу создать другие. Энрике зароется в своей опытной лаборатории. Наверняка они с Марсией, работая вместе, многому научатся. Родство душ…

Марк попробовал догадку на кончике языка. А это мой свояк, доктор Энрике Боргос … Марк передвинулся так, чтобы коммодор оказался спиной к столу, где Энрике с откровенным восхищением взирал на Марсию, проливая амброзию себе на пальцы. Карин говорит, что нескладные молодые интеллектуалы хорошо сохраняются с возрастом. Значит, раз одна Куделка выбрала военного, вторая – политика, третья – экономиста, то последняя для полного комплекта должна выбрать ученого… Похоже, не генералитетом будет в старости обладать Ку, а целым миром… Из милосердия Марк решил держать свои наблюдения при себе.

Если дела пойдут хорошо, возможно, на Зимнепраздник он сможет отправить Ку с Дру в Сферу, просто чтобы поощрить искреннее стремление коммодора к социальным свободам… А заодно повидаться с Карин на Колонии Бета. Взятка, перед которой они никак не смогут устоять…

Айвен молча ждал, когда Доно закончит сердечную беседу с кузеном Байерли. Доно с Оливией вошли сквозь стеклянные двери в Резиденцию. Свет, льющийся из окон, освещал променад. Байерли взял бокал у проходившего мимо слуги и, приблизившись к балюстраде, небрежно облокотился о нее, любуясь садами.

– Привет, Байерли, – подошел к нему Айвен. – Почему ты не в тюрьме?

Байерли обернулся.

– Ах, Айвен! – радостно улыбнулся он. – Разве ты не знаешь, я стал Имперским Свидетелем. Мое тайное свидетельство отправило дорогушу Ришара в холодную. Все прощено.

– Доно простил тебе то, что ты пытался с ним сделать?

– А я тут при чем? Это была идея Ришара. Он всегда воображал себя человеком действия, не потребовалось особых усилий, чтобы подтолкнуть его туда, откуда нет возврата.

Айвен, напряженно улыбаясь, взял Байерли под руку.

– Пошли, прогуляемся немного.

– Куда? – с беспокойством спросил Бай.

– Туда, где потише.

Первое, на что они наткнулись, была каменная скамья в закрытой кустами беседке, оккупированная какой-то парочкой. Как выяснилось, молодой человек был фором-вольноопределяющимся, с которым Айвен был знаком по службе в оперативном отделе генштаба. Ему потребовалось примерно пятнадцать капитанских секунд, чтобы выкурить парочку. Байрели наблюдал с деланным восхищением.

– Каким же ты у нас стал властным за последние дни, Айвен!

– Садись, Бай. И кончай дурака валять. Если можешь.

Бай удобно устроился, закинув ногу на ногу. Глаза его оставались настороженными. Айвен расположился между Баем и выходом.

– Почему ты здесь, Бай? Тебя Грегор пригласил?

– Доно меня привел.

– Какой он добрый. Просто до невозможности. Вот я, к примеру, ни на миг этому не верю.

– Это правда, – пожал плечами Бай.

– Что в действительности произошло той ночью, когда на Доно наехали?

– Господи, Айвен! Своей настойчивостью ты начинаешь мне неприятно напоминать твоего коротышку кузена.

– Ты лгал тогда и лжешь сейчас, только я никак не могу понять, в чем именно. Ты меня огорчаешь. И я почти готов поделиться с тобой моей горестью.

– Ну-ну… – Глаза Бая сверкнули в разноцветных огнях, хотя лицо его оставалось в тени. – На самом деле все очень просто. Я сказал Доно, что я – агент-провокатор. Согласен, я помог организовать нападение. Что я не соизволил сообщить Ришару, так это что я заблаговременно вызвал взвод муниципальной гвардии, чтобы они вмешались в нужный момент. После чего, согласно сценарию, Доно должен был притащиться в особняк Форсмитов, весь из себя потрясенный, и предстать в таком виде перед доброй половиной Совета графов. Грандиозный спектакль, гарантирующий сочувствие и – автоматом – набор голосов.

– Ты подбил на это Доно?

– Да. К счастью, я смог предоставить гвардейцев в качестве свидетелей моих добрых намерений. Ну не умница ли я? – хихикнул Бай.

– Как и Доно, насколько я понимаю. Вы с ним вместе это придумали, чтобы утопить Ришара?

– Нет. Вообще-то это должен был быть сюрприз, хотя и не такой, как вышел в итоге. Мне нужно было обеспечить абсолютно убедительную реакцию Доно. Нападение должно было состояться – и быть засвидетельствовано, – чтобы обвинить Ришара, начисто исключив возможность защиты. Было бы несколько неловко, если бы Ришар стал всего лишь жертвой – и доказуемой – ловушки своего политического соперника.

– Готов поклясться, что ты не прикидывался чертовски огорченным в ту ночь, когда наткнулся на меня.

– О нет, я и впрямь был чертовски огорчен. М-да… Болезненные воспоминания. Вся моя чудесная режиссура рухнула в одночасье. Хотя благодаря тебе и Оливии кое-что все же удалось спасти. Полагаю, мне следовало быть тебе благодарным. Моя жизнь была бы… довольно неуютной, если бы эти мерзкие бандиты добились успеха.

Насколько неуютной, Бай? Айвен немного помолчал и тихонько спросил:

– Это Грегор приказал?

– У тебя имеются романтические идеи насчет возможности оспаривания, Айвен? О Господи! Нет. Мне пришлось приложить кое-какие усилии, чтобы держать СБ в стороне. Приближающаяся свадьба сделала их всех удручающе негибкими. Они бы, зануды эдакие, немедленно возжелали тут же арестовать заговорщиков. Куда менее эффективно с политической точки зрения.

Если Бай лжет… Айвен не хотел этого знать.

– Майлз говорит, что если затеваешь такие игры с большими мальчиками, то лучше быть чертовски уверенным, что выиграешь. Правило номер один. И правила номер два не существует.

– Мне он тоже это сказал, – вздохнул Бай.

Айвен поколебался.

– Майлз с тобой об этом говорил?

– Десять дней назад. Тебе никто не объяснял понятия дежа-вю, Айвен?

– Устроил тебе выволочку, а?

– У меня есть другие, чтобы устраивать выволочки. Хуже. Он… раскритиковал меня. – Байерли содрогнулся. – С точки зрения тайного агента, как ты понимаешь. Искренне надеюсь, мне больше никогда не придется переживать ничего подобного.

Он отхлебнул вина.

Айвен чуть было не принялся сочувственно кивать. Но удержался. Он пожевал губу.

– Итак, Бай… Кто твой связник?

– Мой – кто? – моргнул Бай.

– У каждого агента, работающего под глубоким прикрытием, есть связник. Нельзя же на самом деле, чтобы тебя увидел входящим в штаб-квартиру СБ, как к себе домой, человек, которого тебе завтра, возможно, придется пасти. Давно ты на этой работе, Бай?

– Какой работе?

Айвен молча нахмурился. Как туча.

Байерли вздохнул:

– Почти восемь лет.

– Внутренние дела… контрразведка… гражданский вольнонаемный контрактник… Какой у тебя ранг? Р-6? – поднял бровь Айвен.

Губы Бая искривились.

– Р-8.

– О-о! Неплохо.

– Стараюсь. Конечно, был Р-9. Уверен, что в один прекрасный день снова его получу. Придется только некоторое время побыть занудой и следовать правилам. Например, доложить о нашем разговоре.

– Да ради Бога! – Наконец-то все встало на свои места, белых пятен не осталось. Значит, Байерли – один из грязных ангелов Иллиана… Теперь уже Аллегре, надо полагать. М-да, агент, занявшийся небольшой индивидуальной деятельностью на стороне. Бай наверняка получил нехилую выволочку за свои художества в пользу Доно. Но карьера не рухнула. Если Бай и оказался слегка разболтанным винтиком, совершенно очевидно, что где-то в недрах штаб-квартиры СБ есть весьма яркий человек с отверткой. Офицер калибра Галени, если Имперской безопасности повезло. После всей этой истории он может даже нанести Айвену визит. Знакомство наверняка окажется интересным. И что самое лучшее: Байерли Форратьер – проблема этого незнакомца. Облегченно вздохнув, Айвен встал.

Байерли потянулся, подхватил полупустой бокал и собрался двинуться с Айвеном вверх по дорожке.

Несмотря на настойчивое интуитивное стремление остановиться, мозг Айвена продолжал лихорадочно прорабатывать сценарий. Однако он все же не удержался от вопроса:

– Так кто же твой связник? Это должен быть кто-то, кого я знаю, черт побери!

– Ну, Айвен! Мне казалось, у тебя достаточно подсказок, чтобы додуматься самому.

– Ну… это кто-то из среды высших форов, потому что ты, совершенно очевидно, работаешь в этой сфере. Кто-то, с кем ты часто встречаешься, но не постоянный компаньон. К тому же этот кто-то должен ежедневно контактировать с Имперской службой безопасности, но незаметно. Кто-то, на кого никто не обратит внимания. Незаметный канал, пропущенный провод, спрятанный на самом виду. Кто?

Они дошли до верха дорожки. Бай улыбнулся:

– Вот это тебе подскажет.

Он пошел прочь. Айвен повернулся, чтобы перехватить слугу с выпивкой, и уставился на Байерли, который, великолепно прикидываясь полупьяным городским вертопрахом (в немалой степени потому, что он и являлся полупьяным городским вертопрахом), на мгновение задержался, чтобы отвесить один из своих коронных полупоклонов леди Элис с Саймоном Иллианом, как раз выходившим на променад подышать свежим воздухом. Леди Элис холодно кивнула.

Айвен поперхнулся вином.

Майлза отозвали попозировать со всей свадебной командой для видеозаписи. Оставшись в обществе Карин и Марка, Катриона старалась не слишком нервничать, но все же испытала значительное облегчение, когда увидела Майлза, спускавшегося по лестнице от северного променада. Императорская Резиденция была огромной, древней, прекрасной, подавляющей и пронизанной историей. Катриона сильно сомневалась, что когда-нибудь сможет скакать туда-сюда из всяких боковых дверей, как это делает Майлз. И все же… сейчас ей было здесь гораздо проще, и она понимала, что с каждым разом будет все сильнее и сильнее привыкать. Либо мир не такое уж большое и страшное место, как ее когда-то заставили поверить, либо… она не такая уж беспомощная и маленькая, как ее когда-то пытались убедить. Если могущество – иллюзия, то не значит ли это, что и слабость – тоже?

Майлз ухмылялся. Снова завладев ее рукой, он гнусненько хихикнул.

– Очень неприятный смех, милый…

– Класс! Просто класс! Мне просто необходимо было найти тебя, чтобы поделиться. – Он оттащил ее в сторону от павильона Форкосиганов, где толпился народ, и поволок к дорожке, что вела к северному саду старого императора Эзара. – Я только что узнал, где новое место службы Алекса Формонкрифа.

– Надеюсь, девятый круг ада! – мстительно воскликнула Катриона. – Этому недоумку чуть не удалось отнять у меня Никки!

– Почти. Вообще-то это практически одно и то же. Его отправили на остров Кайрил. Я надеялся, что они сделают его метеорологом, но он всего лишь новый каптенармус. Что ж, нельзя получить все. – Майлз с непонятным весельем покачался на пятках.

Катриона скептически нахмурилась:

– Мне это не кажется таким уж суровым наказанием…

– Ты не понимаешь. Остров Кайрил – его еще называют Лагерь Вечная Мерзлота – самое мерзкое из мерзких назначений в империи. Зимняя тренировочная база. Арктический остров в пятистах километрах от всего человечества, включая женщин. Оттуда даже вплавь не убежишь, потому что замерзнешь в воде насмерть максимум через пять минут. Мошка жрет заживо. Метели. Ледяной туман. Ветры, способные сдуть танк. Холод, тьма, беспробудное пьянство, смерть… Я там однажды целую вечность провел, пару месяцев. Курсанты – те приезжают и уезжают, но постоянный состав сидит там безвылазно. Йо-хо! Да здравствует справедливость!

Его горячий энтузиазм был заразительным.

– Там действительно так плохо? – спросила она.

– О да! О да! Ха! Надо мне будет послать ему ящик хорошего коньяка в честь императорской свадьбы, чтобы у него было с чего начинать. Или… Нет, лучше! Я пошлю ему ящик плохого коньяка. После определенной дозы, да еще там, это все равно не имеет никакого значения.

Получив столь горячие заверения в гарантированных невзгодах своего мучителя, Катриона радостно проскакала с ним вдоль сада. Всех главных гостей, включая Майлза, скоро должны были позвать на официальный ужин, где ему придется сидеть за высоким столом между императрицей Лаисой и ее подружкой, а Катриона снова присоединится к дяде и тете Фортиц. Правда, у Майлза были твердые намерения воссоединиться с ней сразу же после десерта.

– Так как ты считаешь? – спросил он, оценивающе глядя на происходящее. С наступлением сумерек веселье начало набирать обороты. – Хочешь большую свадьбу?

Теперь она узнала сверкающую в его глазах страсть к театральности. Но графиня Корделия научила ее, как с этим бороться. Она опустила ресницы.

– Это кажется несколько неудобным, ведь положенный год траура еще не миновал. Но если ты не возражаешь подождать до весны…

– А! Ну, осень тоже очень подходящее время для свадьбы…

– Тихая спокойная осенняя свадьба в узком кругу? Мне бы понравилось.

Можно было не сомневаться, что он все равно сумеет превратить эту свадьбу в нечто весьма достопамятное. И желательно не давать ему много времени на планирование.

– Может, в саду в Форкосиган-Сюрло? – предложил он. – Ты его еще не видела. Или в саду особняка Форкосиганов. – Майлз испуганно на нее покосился.

– Конечно, – легко согласилась Катриона. – В ближайшие годы свадьбы на пленэре будут в моде. Лорд и леди Форкосиган, естественно, станут ей следовать.

Майлз ухмыльнулся. Его – ее – их барраярский сад к осени будет еще довольно пустынным, но весь в саженцах, дожидающихся благотворных весенних дождей.

Они замолчали, и Катриона зачарованно уставилась на поднимающуюся по лестнице цетагандийскую делегацию. Посла и его высокую красавицу жену сопровождал не только самрал-губернатор Рю Кита, ближайшей к Барраяру планеты Цетагандийской империи, но и аут-леди из имперской столицы. Несмотря на то что, по слухам, аут-леди никогда не путешествуют, она прибыла в качестве личного представителя аут-императора Флетчира Джияджи и его императриц. Ее сопровождал гем-генерал высочайшего ранга. Никто не знал, как выглядит аут-леди, поскольку она передвигалась в силовом шаре, непрозрачном и переливающемся в честь праздника розовыми тонами. Гем-генерал, высокий и утонченный, был в официальном кроваво-красном мундире личной гвардии императора Цетаганды, который, по идее, должен был смотреться рядом с шаром чудовищно. Но почему-то не смотрелся.

Посол оглянулся на Майлза, вежливо помахал рукой и что-то сказал гем-генералу, кивнувшему в ответ. К изумлению Катрионы, гем-генерал и розовый шар отделились от группы и поплыли в их сторону.

– Гем-генерал Бенин, – произнес Майлз, мгновенно преобразившись в Имперского Аудитора при исполнении. В его взгляде сверкнуло любопытство и, как ни странно, радость. Он отвесил шару глубокий искренний поклон. – И аут Пел. Рад видеть вас – фигурально выражаясь – снова. Надеюсь, путешествие не показалось вам слишком утомительным?

– По правде говоря, нет, лорд Аудитор Форкосиган. Скорее я нашла его довольно бодрящим. – Голос шел из переговорного устройства в шаре. К вящему изумлению Катрионы, шар на миг стал почти прозрачным. Внутри перламутровой сферы в кресле сидела высокая светловолосая женщина неопределенного возраста. Она была поразительно красива, но что-то в ее ироничной улыбке подсказывало, что она не молода. Сфера снова стала непроницаемой.

– Ваше присутствие большая честь для нас, аут Пел, – вежливо проговорил Майлз. Катриона моргала, чувствуя себя временно ослепшей и ужасно некрасивой. Но горящее в глазах Майлза восхищение относилось только к ней, а не к этому розовому видению. – Позвольте представить мою невесту, госпожу Катриону Найлу Форвейн Форсуассон.

Лощеный офицер пробормотал вежливые поздравления. Затем он задумчиво посмотрел на Майлза и, прежде чем заговорить, коснулся губ странным церемониальным жестом.

– Мой повелитель аут-император Флетчир Джияджа просил передать вам, если я вас встречу, его персональные соболезнования в связи с кончиной вашего близкого друга адмирала Нейсмита.

Майлз помедлил, улыбка на его губах на мгновение застыла.

– Да, его смерть стала для меня большим ударом.

– Мой повелитель также просил передать, что надеется на то, что адмирал так и останется покойником.

Майлз посмотрел на высоченного Бенина, глаза его неожиданно сверкнули.

– Передайте вашему повелителю от моего имени – я надеюсь, что его возрождение не потребуется.

Гем-генерал сурово улыбнулся, удостоив Майлза наклона головы.

– Я в точности передам ваши слова, милорд.

Он сердечно кивнул Майлзу и Катрионе и вместе с розовым шаром вернулся к своей делегации.

Катриона, еще не придя в себя после лицезрения блондинки, пробормотала:

– И что это было?

Майлз пожевал губу.

– Боюсь, ничего нового, хотя я сообщу об этом Аллегре. Бенин только что подтвердил то, о чем Иллиан подозревал еще больше года назад. Моя легенда себя исчерпала, во всяком случае, перестала быть тайной для цетагандийцев. Что ж, адмирал Нейсмит и его разнообразные клоны, истинные и мнимые, пудрили им мозги куда дольше, чем я считал возможным.

Он коротко кивнул, не сказать, чтоб недовольный, но с некоторым сожалением. И крепче сжал ее руку.

Сожаления… Что, если бы она встретила в двадцать лет Майлза, а не Тьена? Это было вполне возможным. Она – студентка университета Форбарр-Султана, он свежеиспеченный офицер. Если бы их пути пересеклись, могла бы она выиграть не такую горькую жизнь?

Нет. Тогда мы оба были совсем другими. Двигались в противоположных направлениях. Их встреча была бы короткой, равнодушной и осталась бы незамеченной обоими. И потом – тогда не было бы Никки и всего того, чему она научилась за темный период своей жизни, даже не подозревая, что учится. В темноте корни растут вглубь.

Только одним путем могла она прийти сюда, к Майлзу, и здесь, с Майлзом, этим Майлзом, ей было хорошо. Если я – его утешение, то уж он, безусловно, мое. Она понимала и помнила потерянные годы, но не было ничего в этом десятилетии, к чему надо вернуться, о чем можно жалеть. Время идти вперед.

– А! – Майлз поглядел на приближавшегося к ним с улыбкой слугу. – Должно быть, они собирают стадо на ужин. Не соблаговолите ли пройти в зал, миледи?