* * *

Расплатившись с Захаром, друзья отправились домой. Ушлый Изя сумел часть расходов переадресовать княжескому казначею, так что теперь черт находился просто в великолепном настроении. Он развалился на новом мягком сиденье и позволил лошадкам самим найти дорогу домой. Улицы в этот поздний час оказались пустынны, так что вероятность ДТП была минимальна. Друзья еще у Захара обильно обмыли колеса и теперь находились в сладостном расположении духа и вели ленивую беседу.

— Это, конечно, не мой джип, но все-таки, — заметил Илюха.

— Точно, теперь можно и в поход намылиться, — согласился Изя.

— Слышь, а нам что, действительно там воевать придется? — несколько поздновато поинтересовался Илюха.

— Тебе, конечно, придется, а я вас в обозе подожду, — хмыкнул черт.

— Это с какого перепуга?

— Понимаешь, у каждого индивидуума есть своя специфика. Лично я взял на себя функции армейской контрразведки.

— Не понял, — признался изрядно захмелевший Солнцевский.

— Поясняю специально для тебя. Ну ты же не пошлешь, скажем, Штирлица в штыковую атаку на укрепленную высоту? Вдруг он там, не дай бог, погибнет и не сможет больше супостата за нос водить. Вот и мне в бой никак нельзя, такие головы нужны в тылу, — скромно заметил черт.

— А как же мы с Любавой? — не понял Солнцевский.

Изя немного покумекал и милостиво согласился:

— Ладно, вы будете меня охранять.

Солнцевский сделал большой глоток из бутыли и спокойно заметил:

— По шее не боишься получить?

— Не-а, ты добрый, — спокойно отозвался черт, тоже отхлебнул первача и добавил: — Для своих, конечно. К тому же вся твоя наносная бандитская шелуха под влиянием местной специфики практически облетела.

— Добрым меня еще никто не обзывал, — почесал затылок озадаченный Солнцевский. — А насчет шелухи, пожалуй, ты прав.

— Все когда-то происходит в первый раз, — философски заметил Изя.

Тут повозка подъехала к «Чумным палатам», и вялая дискуссия прервалась сама собой. Встретили друзей радостный Мотя и недовольная Любава.

— А вы мне еще говорили, что тюнинговать — это не значит пить, — буркнула Соловейка.

— Конечно, не значит, — тут же парировал черт. — Любавушка, ты только посмотри, что мы с нашей повозкой сделали!

Соловейка осмотрела усовершенствованное средство передвижения и, как ни странно, осталась довольна увиденным, а чисто для проформы буркнула:

— Баловство все это.

— Конечно, баловство, но баловство мягкое.

— Слышь, Любава, а я добрый? — неожиданно спросил задумчивый Солнцевский.

— Конечно, — не моргнув глазом ответила Любава, проверяя свое место на облучке.

— А так? — переспросил Илюха, состроив жуткую рожу полного отморозка.

— И так, — хмыкнула Любава, мельком пробежав глазами по физиономии Солнцевского. — Глаза все равно добрые. Ты иногда хочешь показаться свирепым, но они тебя всегда выдают.

Илюха совсем растерялся и, буркнув что-то на прощание, отправился в палаты.

— Чой-то с ним? — удивленно спросила Соловейка, когда за Солнцевским хлопнула дверь.

— Не обращай внимания, так сказать, специфика бывшей профессии.

— А разве плохо быть добрым? — не унималась Любава.

— Во всяком случае непривычно, — философски заметил черт и тоже отправился спать, напевая про себя песенку далеких тридцатых годов двадцатого века: «Если завтра война, если завтра в поход...»