Глава двадцать четвертая
ЛЯГУШАЧЬЯ
Я завизжала, как на американских горках, когда покрывало подхватило нас и вылетело в окно. Присутствие Ветра-аги тоже чувствовалось, еще как, он вел себя с нами как старый школьный товарищ, не церемонясь. Ведь он помог нам сбежать из Черного Ирема. Несмотря на страхующие бортики, покрывало было очень неустойчивым. Оно все время выгибалось и трепыхалось на ветру. Поэтому первое время я визжала не переставая, вцепившись в своего Мишу крепко-накрепко…
Нет, все-таки лучше бы это был ковер, тот хотя бы потолще, меньше бы извивался, соответственно было бы меньше убитых за время полета нервных клеток. К тому же попа глубоко проваливалась, а колени задирались, это было неудобно.
Правда, иногда все это забывалось и оставалось только бесконечное счастье сидеть рядом с Мишей, прижимаясь к нему, и лететь неведомо куда под звездным небом и чувствовать, как ветер треплет волосы.
Мы оба понимали, что счастливее нас никого в целом свете сейчас нет. И такие мгновения дано испытать раз в жизни, да и то не в каждой.
Но все равно трудно было надолго избавиться от страха упасть с такой высоты. Девятиэтажки внизу были совсем крошечные, я угадывала их по огонькам в ночи. Ощущение из сна, когда под тобой все время что-то шаткое и ты рискуешь провалиться в дыру в лифте, сорваться с неустойчивой лестницы или шатающейся площадки подъемного крана…
Ага, кажется, мы попали в зону турбулентности! Видимо, наш Ветер-ага встретился с другими ветрами, довольно агрессивными и задиристыми, судя по тому, как нас закружило. Они прицепились к нему, намекая, что это их территория и надо бы выяснить отношения. Он, видно, не сумел уладить дело миром, и вот результат. Мы завертелись, я зажмурилась, и наше покрывало благополучно рухнуло в болото…
То, что это болото, обнаружилось сразу же, как только мы приземлились или, вернее, приводнились.
– Похоже на заболоченное озеро, – сказал Миша, подплывая ко мне, он помог мне выбраться, дно здесь было скользкое, илистое, а вода заросла тиной. Но вдвоем нам удалось в конце концов выбраться на твердую землю, хоть берег был довольно высокий. Я вздохнула свободнее, и сразу же вспомнила, что не видела, как утонуло наше «летающее средство»…
– А где покрывало? – бросила я, продолжая выжимать позеленевшие от ила волосы.
– Должно быть, где-то здесь, оно упало вместе с нами.
– О нет! Надо было сначала спасать его, а потом уже меня!
– Извини, я как-то не подумал, – нахмурился Миша. – В следующий раз так и сделаю…
– Ты издеваешься?!
– Нет, любимая, но вообще-то я не помню, чтобы оно упало в воду. Мы с него соскользнули, а куда оно делось потом – вот вопрос.
– Жаль, Акиса не сказала нам, как его вызывать, в случае если мы потеряемся. Не думаю, что оно откликнется на «Покрывало, иди сюда!» или даже «Покрывало Соломона, просим, просим!». Как ты думаешь, само оно сможет нас отыскать или пора начать жечь сигнальные костры?
– А какая ему выгода нас искать? – спросил он, снимая с меня остатки водорослей. – Вряд ли оно много радости получает, катая людей на спине и позволяя им протирать на себе дыры. Не удивлюсь, если даже наблюдает сейчас за нами из кустов, где скорей всего прячется.
Я посмотрела на Мишу удивленно, таким циничным он раньше не был. Все это Черный Ирем виноват. Да что там страдания, одни его окружавшие эти два дня существа чего стоят, от них можно было и не такого успеть набраться. Я-то старалась верить в лучшее, а мужчине свойственно быть прагматиком…
– Оно вернется, вот увидишь. Ветер-ага его пригонит. Они наверняка знают Акисин нрав и постараются избежать того, что она с ними сделает, если Яман-баба вовремя не получит свою воду из Зем-зема и умрет! – громко крикнула я. И не ошиблась!
Оно подлетело к нам мгновенно, гонимое Ветром-агой. Конечно, я доверяю порядочности волшебных покрывал, но никогда не помешает для ускорения ожидаемого действия использовать психологию. А она у покрывала с Ветром-агой оказалась неотличимой от психологии живых существ, по крайней мере было выяснено, что инстинкт самосохранения у них присутствует…
Мой любимый восхищенно посмотрел на меня и подал руку. Мы уже садились на готовое к услугам покрывало, нетерпеливый Ветер-ага уже трепал его уголки, причудливо меняя орнамент вышивки, как вдруг за спиной послышалось отчетливое:
– О двуногие, не спешите, обернитесь и узрите нас, мы хотим с вами говорить.
– Не оборачивайся, Миша, – взмолилась я, видя каким заинтересованным стало его лицо. Я сиганула на покрывало и потянула жениха к себе, стараясь не глядеть в сторону голоса, хотя краем глаза видела, что там никого нет.
– Кто это тут? – спросил настороженно Миша. Ну вот, мы не использовали свой шанс вовремя смыться, не ввязываясь неизвестно во что, когда здоровье, а то и жизнь Яман-бабы в наших руках. Акиса же нам этого ни за что не простит! Вот и нетерпеливо задергавшееся покрывало со мной согласно…
– Опусти глаза, и ты узришь перед собой царицу этих мест!
От таких слов и меня любопытство разобрало, я тут же обернулась и посмотрела вниз, хотя покрывало сердито дернулось. Лягушка? Уф, говорящая лягушка, забыла добавить. Может, это царевна-лягушка, заколдованная?
– Не целуй ее, она заставит тебя на ней жениться, – испуганно предупредила я Мишу, хватая его за плечо, но тут же опомнившись, выпустила. – Целуй, если хочешь, я не могу тебя заставлять не делать что-то против твоей воли.
– Что ты несешь?! – отшатнулся он. – Не собираюсь я ее целовать.
– Да уж, мы вас об этом не просили. Хотя… можете и поцеловать, мы дозволяем.
– Премного благодарен, но я пока воздержусь. Объясните, что вам от нас понадобилось? – Миша отодвинул меня, взяв переговоры в свои руки.
Я хотела предостерегающе воскликнуть: «Что еще, кроме поцелуя, могло понадобиться говорящей жабе, даже не скрывающей своего царского титула от молодого привлекательного парня?», но сдержалась, пусть сами разбираются. Подумают еще, что я сама хочу за него замуж. То есть я хочу, конечно, но не навязываться же… Пусть выбирает!
– Прежде всего позвольте сказать, что я та самая легендарная царица лягушек, которая поучала самого царя царей Соломона. Великий Господь даровал мне хорошее здоровье и долголетие. Потому я сейчас говорю с вами, хотя мне уже много веков.
– Получается, около трех тысяч лет, – недоверчиво уточнила я. Надо же так свежо сохраниться…
– Человеческое летоисчисление нас не волнует. – У нее еще и хороший слух в таком преклонном возрасте. – У нас есть свое собственное не хуже, мы определяем время по метанию икры. Не буду тянуть, знаю, вы летите за водой из Зем-зема. Наша водица, к сожалению, с ней не может сравниться, хоть она тоже Вода Жизни, ведь в ней много миллионов лягушек уже народилось и в этот миг продолжает нарождаться.
Я порадовалась, что уже сижу на покрывале, а не в этой воде. Миша поспешно вскочил ко мне, подобрав ноги. Давно бы так, я обняла его, сцепив руки в замок, все еще опасаясь, что жаба заговаривает зубы, имея одну цель – заставить его себя поцеловать.
– Но тот, кого вы ею хотите спасти, обманщик и предатель друзей!
– Яман-баба? Не может быть, он что, опять к прежнему вернулся? – ужаснулась я. – А так хорошо притворялся.
– Почему мы должны тебе верить? – возмущенно и презрительно спросил Миша.
И если я допускала, что Яман-баба на это может быть способен, то в тоне Миши не было и тени сомнения в друге. Любимый говорил мне сразу после Черного Ирема, что они успели подружиться за два дня плена. Мне стало стыдно, это я ревную подругу к ее приятелю колдуну, вот и готова поверить любой клевете в его адрес.
– Спросите нашу сестрицу, он посылал ее с поручением к джиннии Акисе в город Ирем, – оскорбленно крикнула нам вслед жаба.
– Ладно, давайте ее сюда, – снисходительно повелел Миша, восседая на покрывале, как султан на троне.
Сестрица мне понравилась больше, может, потому что держалась проще и не говорила о себе во множественном числе.
– Это правда, – проквакала она, вспрыгнув на кочку рядом с сестрой. Она была меньше размером, с меньшим количеством бородавок и может поэтому выглядела помоложе. – Яман-баба велел мне скакать в Ирем. Я должна была отыскать джиннию Акису и передать ей, что дэвы Черного Ирема держат его в плену и чтобы она немедленно его вытащила оттуда, иначе он похудеет и умрет.
– И это все, что ты доложила ее бабушке?
– Ква, – сказала жаба, опуская голову, что явно означало «да».
– В чем же тогда его предательство? – так и не понял Миша.
– Он дал мне пинка и заявил, что это для ускорения, – внезапно призналась жаба и заплакала.
– Неужели вы не можете понять, что человек, пнувший лягушку такой необычайной физической и душевной красоты, да хоть даже самую уродливую жабу, не может не быть худшим негодяем, которого носила земля. Способным на самые подлые обманы и предательства! – со слезами в голосе сказала царица лягушек, обнимая сестру и утешительно похлопывая ее по пупырчатой спинке.
Растрогавшись до глубины души, я начала сочувствовать, но Миша довольно холодно сказал, что нас ждет важное дело, поклонился и попрощался. Мне еще хотелось спросить, как жаба прошла пустыню и как ее пути пересеклись с Яман-бабой, но мой любимый нетерпеливо скомандовал:
– Вверх!
– А еще он женат, – быстро сказала лягушка.
Мы с Мишей так и застыли.
– Откуда ты знаешь? Может, на Акисе, она скрытная, – предположила я, решив затаить на нее обиду до конца жизни, если так и есть. Тайно от лучшей подруги выйти замуж, хотела наверное, сэкономить на свадебном угощении.
– Не на ней, а на мне! А про пинок я соврала, чтобы его опорочить. Больше я вам ничего не скажу, вы же мне не верите, так что спросите у него сами, все увидите по его лицу.
И в ту же секунду покрывало стремительно стало набирать высоту, и, оставив болото, мы снова летели над просторами неизвестных стран, порой казавшихся вовсе из другого мира, потому что в нашем такой растительности, кажется, просто не существует. Но перед глазами долго еще стояла обиженная мордочка жабы. Неужели ее слова правда?
Не могу утверждать, что сильна в географии, может, подобное и есть где-то, но земля стала вдруг фиолетового цвета, как на политической карте мира. Сразу вспомнился «Том Сойер за границей». Столь необычное явление с высоты полета воздушного шара Джим принял бы за порядок вещей, ведь он думал, что страны ив реальности разноцветные, как на карте.
Наконец покрывало пошло на снижение, на этот раз, надеюсь, запланированное. Внизу что-то ослепительно заблестело, так что даже стало резать глаза. Мы с Мишей затаили дыхание и старались смотреть на слепящий свет из-под руки, оба решив, что это блестит на солнце гладь волшебного озера. Но все оказалось значительно хуже…
Это сиял золотой дворец, окруженный золотыми стенами и накрытый стеклянным куполом, странно прозрачным, как будто какой-то садист, не жалея усилий, каждый день его мыл, специально, чтобы подлетающие врезались с разлета и расшибали лбы. Но покрывало явно было в курсе. Ну а на заднем дворе поблескивала цель нашего путешествия – озеро Зем-зем.
– Акиса не говорила ни о каких золотых дворцах, я думала, мы подлетим прямо к озеру, наберем воды, может, немного поплаваем и сразу обратно. А тут надо лезть через стену…
– Можно вежливо постучать в ворота.
– Ага, так нас и пустят! Вода Зем-зема принадлежит восточной мифологии, а мы с тобой даже не мусульмане… Ой, что это?
За шиворот мне упала первая капля. Потом еще и еще, нахально закрапал дождь. Скинув нас в полуметре от земли, Ветер-ага с покрывалом тут же предательски смылись.
Никогда больше никуда с ними не полечу. Если Акиса завещает мне это покрывало, похороню в нафталине! Мало того что мы мокли в болоте, мало того что я (наверняка!) простудилась на ветру, так меня еще и облили дождичком и выбросили кувыркаться в песок! Представляете, какой я встала на ноги? А в каком настроении?!!
Миша честно отряхнул с меня все, что отряхнулось. Дождик прекратился как по мановению волшебной палочки. Опять волшебство. Как оно меня достало…
Я, щурясь, присмотрелась к табличке на двери, все по-арабски. Дверь, к слову, была основательно огромная и тяжелая, а какой еще может быть дверь, отлитая из золота? Из железа не могли сделать? Это ж глупые понты и находка для воров. Может, по-быстрому, отколупнуть уголок? Нет, без специального инструмента не получается. Я отвлеклась, увидев, как пристально Миша следит за моими руками. Неужели я нахваталась от Акисы страсти к воровству? Мама, и это при женихе-милиционере…
– Что тут написано, надеюсь, не «Осторожно, во дворе злая собака»? У меня была одна, совсем не злая, наоборот. Даже знаменитость. Звезда индийского кино!
– Ты же навещаешь Найду два раза в неделю, – напомнил мне Миша.
– Да, но хозяйка ее недовольна, кажется, ревнует. Найда ко мне привязалась, – не без печальной гордости добавила я. – Но старушка, по всему видать, скоро отдаст богу душу, и Найда достанется мне.
Я цинично ухмыльнулась. Миша пристыдил меня взглядом.
– Там написано: «Войди, если ты царь или пророк, но не меньше!», – послышался чарующий голос откуда-то снизу. Опустив глаза, мы с изумлением увидели крутящегося у наших ног стройного черного кота, с коричневыми подпалинами на шерсти. Широко ухмыляясь, он уставился на нас.
– Только не спрашивайте, кто я, – сказал он, скаля десны. Я всплеснула руками и растроганно заулыбалась. Кот мне подмигнул, его ухмылка стала еще шире. Чеширский Кот? Да нет, глупость какая… Здесь же не Чешир! А может все-таки…
– Я не Чеширский Кот, – сердито предупредил он, словно читая мои мысли.
– А кто же? Ой, извини. То есть, я хотела сказать, нам это не интересно. Ой, опять не то…
– Вас, кажется, сбросили с ковра-самолета?
– Точнее, с покрывала Сулеймана. Но раз уж ты умеешь говорить, лучше скажи нам, что будет, если мы, несмотря на предупреждение, все-таки войдем? – спросил Миша, толкнув дверь плечом. Тот даже усом не повел. Только легкое торжество мелькнуло в зеленых глазищах и тут же сменилось холодным презрением. Вот цаца! Ну ладно, подумаешь, сам всего лишь какой-то драный кот…
– Мы входим.
– Попробуйте, ваше право, – снизошло до ответа животное.
Я выглянула из-за Мишиной спины, заглянув в открытый дверной проем… Дворец исчез. Взамен открывался по-настоящему чудесный вид – чистое озеро, окруженное лесом и горами в голубой дымке. По елкам скакали белки, у опушки стояли оленихи с оленятами. На деревьях восседали орлы с гордым профилем, под деревьями резвились медвежата с барсучатами, а в траве привольно шастали белые кролики. Никто никого не ел, не кусался и не преследовал, пока не появились мы…
