ГЛАВА 8
Курс молодого охотника

Поначалу к затее с охотой я отнеслась хоть и без энтузиазма, но довольно спокойно. Уж лучше так, чем всей честной компанией безвылазно сидеть во дворце. Но затем стали вырисовываться некоторые обстоятельства, благодаря которым идея короля могла вполне взять первый приз в номинации «Бредовые мысли года». Да, это моя личная номинация. Не вижу причин, почему она не имеет права на существование. Итак, неожиданно (и, похоже, не только для меня одной) выяснилось, что последний раз королевскую охоту устраивали около семи лет назад, еще при жизни старого короля. Так что на данный момент борзые и гончие, когда-то знаменитые на всю страну, представляли собой печальное зрелище: одна половина едва передвигала лапы от старости, вторая — не была должным образом обучена этими лапами пользоваться в охотничьих целях.

Я бы довольно скоро начала паниковать, если бы, как всегда, не выручила человеческая жажда наживы. Лучшие заводчики готовы были целовать мне пятки за возможность «одолжить» своих собак для королевской охоты. В рекламных целях. Пятки целовать я, конечно, не давала, но, исходя из собственной расчетливости, вовсю пользовалась расчетливостью чужой.

С лошадьми дела обстояли гораздо сложнее, ибо лошади в рекламе не нуждались. Нам удалось сговориться с ближайшим конезаводом об аренде пятидесяти голов на один день. Проявив хозяйственную смекалку, договариваться о цене я всеми правдами и неправдами отправила казначея. Господин Саржо отсутствовал сутки, но в результате (вероятно, изнуряющей осады) уменьшил первоначально озвученную сумму практически вдвое. Таким образом, охота должна была пройти с минимальными затратами средств, чего, конечно, не скажешь о затратах душевных и физических сил.

К счастью, полного участия в подготовке охоты я не принимала — с лесничеством договаривался сэр Мэлори, оставив на меня более мелкие заботы.

— Так, шатры уже привели в порядок, гриль установят с утра, — перечисляла я, чтобы не упустить какую-нибудь деталь. — И не забудь заранее заказать побольше разнообразной дичи. Можно даже какого-нибудь кабанчика или косулю — казначей сейчас добрый.

Повар слушал меня вполуха, погруженный в вырезание чего-то фигурного и наверняка сладкого из теста. Но после последней реплики наконец-то соизволил обратить на меня свое внимание:

— Зачем дичь? Мы же на охоту едем.

— Иногда ты меня просто поражаешь своей наивностью. Ну, принесут тебе к вечеру двух измученных потрепанных зайцев, если ты потом умудришься накормить ими сотню человек, то смело можешь основывать новую религию. Так что косули, куропатки — не знаю, для чего там еще сезон.

Раздосадованный сэр Кит решил применить запрещенный прием:

— Как жаль, что после всех усилий на охоту тебя не возьмут.

— Упаковку и доставку кухонной утвари оставляю на тебя, — мстительно ответила я.

И самое смешное: знаете, почему меня не будет на охоте? Я управляющий дворца. А где должен находиться управляющий дворца? Правильно — при дворце.

Но все мои приготовления были мышиной возней по сравнению с тем, что творилось в девичьих будуарах. Сборы шли, а план действий разрабатывался едва ли не с большей тщательностью, чем перед некоторыми крупномасштабными военными операциями. Принцесса Агнесс в одних панталонах и нижней сорочке с видом мученика за веру стояла на табуретке, раскинув руки, чтобы рослой портнихе было удобно делать свои замеры. Вокруг на пуфиках и диванах в вольных позах расположились остальные принцессы. Казалось, они испытывали удовольствие не столько от ароматного чая, сколько от того, что приправляли каждый глоток изрядной долей советов по поводу будущего гардероба их жертвы.

— Может, тогда зеленый? — высказала предложение принцесса Аска, которую до этого я не видела ни в чем, кроме белого.

— С такой бледной кожей она будет выглядеть нездоровой, — поморщилась княжна Стасья, нисколько не смущаясь того, что предмет спора стоит прямо перед ней.

Удивительно, насколько каждая, сама не обладая ни идеальным стилем, ни вкусом, точно знала, что должно пойти другой. Право же, чужие недостатки всегда гораздо более занимательны, чем собственные.

— Красный смотрелся бы неплохо, — вставила ведьмачка, теребя кроваво-красные кружева на черном шелковом платье.

— Коварной соблазнительницы из нее не получится, так что не будем обещать платьем то, что потом не сможем дать, — усмехнулась принцесса Анит.

— Есть одно заклинание… — не сдавалась принцесса Ядвига.

Все оторвались от чая и булочек и посмотрели на нее очень неодобрительно.

— Понятно, — вздохнула ведьмачка. — Между прочим, такое предвзятое отношение к магии лишает вас многих возможностей.

— Ну да, чего только стоит одна возможность присматривать за той зеленой массой в кастрюле, — наконец вмешалась принцесса Агнесс.

Я все ждала, когда же ей надоест, что ее обсуждают в подобном тоне в ее же присутствии. Ведь несмотря на внешнюю кротость, характер у нее был железный. Нет, все же замечательная будет пара: король, обладающий лишь внешними признаками уверенного правителя, и принцесса, с виду серая мышка, которая не давала бы никому спуску, не держи ее воспитатель в ежовых рукавицах.

— Не оскорбляйте Людвига! — возмутилась княжна Стасья.

— А меня, значит, здесь оскорблять можно! Уж цвет платья я в состоянии выбрать сама! — На лице рассерженной девушки даже выступил легкий румянец, что необычно ей шло.

— Может, отвлечемся от цвета и сосредоточимся на фасоне? — как и все присутствующие, полностью проигнорировав резкие замечания Агнесс, внесла предложение принцесса Анит.

К выступлениям подопытной уже все привыкли, без обсуждений рассудив, что реагировать на них вовсе не обязательно.

— Я за корсет и шнуровку. — Ведьмачка не оставляла попыток навязать нам инвертскую моду.

— Вы когда-нибудь видели такую тонкую талию? Какой корсет и какая шнуровка?

— Чем меньше на ней будет одежды — тем лучше, — заявила принцесса Аска, наглядно демонстрируя свое заявление легким платьем, по своей прозрачности граничащим с неприличием.

— А как же насчет того, что в женщине должна быть загадка? — возмутилась княжна Стасья.

— Знаешь ли, трудно сделать загадку из платья. — Прибрежная принцесса неопределенно махнула слойкой с корицей. — В конце концов, у нас у всех по две ноги и две руки. Загадка должна быть совершенно в другом.

Если бы они каждый раз при встрече не вели подобных милых бесед, я бы предпочла держаться подальше от этой сумасбродной компании королевских кровей. Но поскольку беседы имели место, я не могла лишить себя удовольствия их слушать. Чего стоил один спор о необходимости этого самого нового гардероба! Красивое платье сравнивали с хорошей упаковкой, без которой трудно привлечь покупателя (главным образом потому, что покупатели были существа недалекие) даже к самому качественному товару. Твердолобые поборники патриархальных устоев рукоплескали бы стоя, услышав их диалоги. Здравомыслящих же мужчин они бы, пожалуй, заставили испугаться.

Нарушив ход моих мыслей, в комнату ворвалась царевна Злотоземья. Ей было скучно обсуждать наряды, поэтому она выбрала «работу в поле»: необходимость наблюдать за Паулем, а также скрывать от него все приготовления никто не отменял. Воспитатель принцессы Агнесс и слышать не хотел о том, чтобы что-то изменить в стиле жизни своей подопечной. Она родилась принцессой и поэтому была более чем кто-либо другой обязана следовать указаниям правящего режима. А режим в Катоне наказывал жить в строгости и скромности. Так что я удивилась, откуда у бедняжки деньги на новый гардероб. Мадам Лизет дерет не по-божески, особенно с титулованных особ. Принцесса Анит попеняла мне на плохое знание географии и сообщила, что половина греладских золотых ладов чеканилась из золота, добытого в горах Катона. Поневоле возникал вопрос: если уж Катон так богат, но при этом вся страна в согласии с государственной идеологией живет более чем скромно, куда и на что уходит это богатство? Ладно, пусть наши политики разбираются без меня.

— Пауль вышел на охоту — ищет Агнесс, — задорно объявила царевна Юна, умудрившись тут же сцапать с тарелки у возмущенной Стасьи пирожное, и уже с набитым ртом добавила: — Сворачивайте все ваши посиделки и рюши.

— Но я не закончила! — раньше всех возмутилась мадам Лизет. Она распрямилась во весь свой недюжинный рост и решительно поджала тонкие бесцветные губы. — Мне понадобится еще как минимум час!

На их месте я бы не стала ей сейчас перечить. Да что я, по слухам сам король и первые министры не всегда отваживались сказать слово поперек этой женщине, пусть она и всего лишь портниха.

— Нет у нас часа, — ничего не подозревая, отрезала царевна Юна.

— Во-первых, юная леди, прекратите говорить с набитым ртом. А во-вторых, если у вас нет часа, то и нового гардероба тоже не будет.

Царевна чуть не подавилась пирожным.

— Суровые у вас тут портные. Нам бы сотню таких в пехоту.

— Леди Николетта, пожалуйста, выручайте, — неожиданно обратилась ко мне принцесса Анит. — Отвлеките Пауля, пока мы не закончим.

Да, как обсуждать тряпки, так они все горазды! А чуть что, так сразу «леди Николетта, пожалуйста…».

— Кроме вас, никто не может обратиться к воспитателю Агнесс, не вызвав при этом подозрений, — добавила принцесса, видимо заметив, что просьба не нашла радостного отклика в моей душе.

Конечно, а то, что я пристаю к гостям, уже не кажется никому удивительным. Спасибо, ваше высочество!

И все же, если я лично начну отвлекать Пауля пространными беседами на тему погоды, даже не такой проницательный человек, как моя цель, заподозрит неладное. Я шла по саду, выискивая худощавую прямую фигуру катонца, но прежде него на глаза мне попалась тетка короля, несущая под мышкой планшет и коробку с карандашами. В ту же секунду в мозгу созрел план, по своей простоте граничащий с коварством.

— Ваше высочество! — отчаянно замахала я руками, чтобы привлечь к себе внимание вечно отстраненной принцессы Виолетты.

— А, леди Николетта, — рассеянно сказала женщина, словно только что очнувшись от какого-то сна. — Прекрасный сегодня день. Я решила выбраться и немного порисовать.

Усвоенные еще в детстве правила ведения светской беседы заставляли ее озвучивать очевидные вещи. Но я так просто не велась на эти словесные заигрывания и предпочитала сразу переходить к делу.

— Ваше высочество, один из гостей страстно хотел бы получить от вас свой портрет, но он настолько застенчив, что никогда в жизни не решится подойти с такой просьбой.

— И вы решили попросить за него? Как мило с вашей стороны. Вы на редкость предупредительны с нашими гостями.

О да, даже больше, чем мне самой того хотелось бы! Настолько предупредительна, что гости не стесняются втягивать управляющую в свои авантюры.

— У меня как раз сейчас есть свободное время, — продолжала ее высочество, — и я могла бы сделать для этого гостя хотя бы карандашный набросок.

Тут принцесса неожиданно мне подмигнула, и я поняла, что неизвестным образом меня раскусили. Сыграть благодетельницу сурового, но «хрупкого душой» катонца мне не удастся. Оставалось надеяться только на то, что в силу своих причуд принцесса Виолетта не станет выяснять причину столь странной просьбы с моей стороны.

К счастью, мы довольно скоро обнаружили рыскавшего по тропинкам сада Пауля.

— Интересная фактура, — заметила ее высочество.

И впрямь, на портрете катонца можно было вдоволь потренироваться проводить прямые линии и строить острые углы. Что же касается карандашей, то хватило бы и графитового, чтобы передать все оттенки серого как лица, так и одежды.

Я сделала вид, что присела отдохнуть на ближайшую скамейку, а принцесса, не теряя времени, отправилась ангажировать модель для своего творчества.

— Добрый день! — донесся до меня мелодичный голос тетки короля. — Можно попросить вас об одолжении?

Я не удержалась и краем глаза взглянула на парочку, остановившуюся посреди тропинки. Принцесса Виолетта легким движением руки убрала выбившуюся волнистую прядь волос. Ни запачканный красками грубый фартук поверх самого простого платья, ни приближение к роковому рубежу в сорок лет нисколько не умаляли ее привлекательности. Все же, как бы там ни рассуждали наши гостьи, но ни одно, даже самое дорогое платье не сможет заменить природного обаяния.

— Чем я могу быть полезен? — Пауль несколько растерялся и выглядел как ищейка, сбившаяся со следа.

— Не согласитесь ли попозировать для придворного художника?

Ой-ой-ой, что она наделала! Ну зачем была нужна эта бессмысленная ложь? Сейчас он просто впадет в раздражение, по привычке заявив, что она врет, развернется и пойдет своей дорогой дальше. Но знаменитый детектор лжи даже глазом не моргнул:

— То есть для вас?

— Да, для меня. — Принцесса очаровательно улыбнулась. — Это не займет много времени.

Пауль слегка задумался. Ну все, вот сейчас — ждала я, уже заранее готовясь к провалу. И опять оказалась неправа.

— Если только недолго, — согласился катонец.

Может, не так уж он и восприимчив ко лжи, как старается это показать? Что-то здесь не так.

Решив незаметно уйти через кусты, я неожиданно нос к носу (или, скорее, нос ко второй пуговице жилета) столкнулась с бардом. Наталь очень испугался и едва не убил меня лютней при развороте в попытке бежать. Только очень хорошая реакция, выработанная годами в семействе, где росло семеро мальчишек, позволила мне вовремя отпрыгнуть.

— Наталь, что вы делаете в этих зарослях? — слегка насмешливо спросила я, уже, впрочем, подозревая, что дело тут не обошлось без очередного предмета воздыхания.

У гиганта ушло несколько секунд на то, чтобы понять, что это я, а не очередной разгневанный муж, от которых ввиду своих талантов барду не раз приходилось спасаться бегством.

— Леди Николетта, как вы меня напугали!

— Я заметила. У вас готова очередная баллада?

— Серенада, — покраснел Наталь. — Как догадались?

— Я не первый год вас знаю. И кто же новая правительница грез? — Каждый раз, задавая этот вопрос, я напрягала свой лексикон, дабы придумать новый эпитет для его, попросту говоря, жертвы. Эпитеты начинали иссякать.

Бард слегка отодвинул высокую ветку дерева, что ему оказалось вполне по силам, учитывая рост, и мне открылся небольшой обзор на один из балконов второго этажа, выходивший на эту сторону парка. Элегантно опершись на перила, на балконе сидела принцесса Шанхры. Бьянка лениво щипала ветку винограда и изредка записывала что-то в блокнот. Если бы ей можно было дать в руки вышивание, то получилась бы картина в духе старых мастеров. Не спорю, есть от чего прийти в волнение и начать сочинять серенады.

— Ах, Наталь, поддерживаю вас всем сердцем! Не тушуйтесь, дамы любят храбрых! — С этими словами я вытолкнула здоровяка из зарослей, что, естественно, мне бы не удалось, не будь он так удивлен этими пламенными возгласами.

Ну сами посудите, если наш служитель лютни сейчас преуспеет в исполнении своей серенады (а как я уже говорила раньше, преуспевает он в большинстве случаев), то тем самым избавит нас от множества проблем в лице принцессы Бьянки. Даже с ее цепким умом нельзя противостоять любовному наваждению. При благоприятном исходе на месте короля я бы дала музыканту как минимум медаль «За спасение отечества».

Бард с помощью приданного мной ускорения все же вышел на открытое место под балконом. Покрываясь нежным румянцем, Наталь даже с некоторой ловкостью и виртуозностью движений снял с плеча лютню, которая тут же показалась не больше игрушки. Красавица взглянула вниз и слегка нахмурила брови, перестав жевать виноград. Бард взял первый аккорд, а затем уверенно стал наигрывать мелодичную прелюдию, но не успел он даже рта раскрыть, чтобы показать во всей красе сильный голос, как Бьянка повернулась к входу в комнату и, обращаясь к кому-то внутри, прикрикнула:

— Карл, Рудольф, уберите это недоразумение у меня под балконом!

Карл и Рудольф оказались двумя мужиками подозрительной наружности, которые мигом, как два разъяренных буйвола, выскочили через крыльцо. Двигались они настолько стремительно, что в этот момент рассмотреть я успела только бугрящиеся мышцами руки да татуировки на лице у одного из них. Тем временем не успевший сориентироваться в ситуации Наталь закончил свое вступление и, набрав воздуха в могучую грудь, затянул первую строку своей серенады. Разбирать, что он там насочинял, мне было некогда: я как завороженная смотрела на приближающихся громил. Конечно, ни один из них не доставал терзателю лютни даже до плеча, но знаете, наш бард был настолько безобидным и кротким существом, что при большом желании с ним могла справиться даже я. Страшно представить, что с ним сделают двое головорезов.

Да и представлять времени не оставалось. Тот, что с татуировками, ударом ноги выбил лютню из рук Наталя. Инструмент жалобно тренькнул и улетел в кусты. Второй пинком по бедру заставил гиганта рухнуть на колени. Не собираясь больше оставаться безучастным зрителем, я выскочила из своего укрытия.

— Ваше высочество, немедленно остановите их! Кто позволил избивать королевского барда?! Его величество не потерпит такого поведения!

— Хватит! — всего лишь одним словом обратилась принцесса Шанхры к своим слугам, словно отдавала команду собакам. Бугаи замерли, но отпускать барда не спешили. Принцесса снисходительно посмотрела на меня. — Леди Николетта, и вы тут? Кажется, вышло недоразумение, мне и в голову не пришло, что этот человек — королевский бард. Скорее уж он похож на очередного умалишенного преследователя.

Я не знала, что на это ответить, ибо полагающихся в такой ситуации извинений перед пострадавшим так и не услышала. Наталь, кажется, вообще не понял, что произошло. Он оглядывался на громил и часто моргал глазами, как обиженный ребенок. Я сердито подошла к барду и его обидчикам и самым что ни на есть не терпящим пререканий голосом потребовала:

— Отпустите его немедленно!

— Как скажете, леди, — усмехнулся один щербатым ртом.

— Забирайте своего балалаечника, — выплюнул второй, с татуировками, — и чтоб мы его здесь больше не видели.

Бьянка поглядывала на нас с плохо скрытой усмешкой:

— Не стоит так сердиться, госпожа управляющая. Скажите своему барду, что мы на него не в обиде за то, что он меня напугал.

Я молча подобрала лютню, помогла подняться Наталю и потащила гиганта за руку в сторону кухни в надежде, что там смогу хоть немного привести его в чувство. Бард был человеком настолько тонкого душевного склада, что вряд ли мог скоро оправиться от такого происшествия. Он полагал всех вокруг добрыми и хорошими, и даже обиженные мужья, которые гонялись за ним всегда с целью если не убить, то уж как минимум покалечить, представлялись ему не более чем забавой. И как ни странно, по счастливой случайности, которая всегда пребывает с людьми этого типа, ситуаций, подобных сегодняшней, с ним еще не случалось.

И, возможно, не случилось бы…

Но скажите, откуда, откуда у принцессы могут быть такие слуги? Что-то не похоже на личную охрану.

Все еще кипя от негодования, я оставила Наталя на попечении охающих горничных, а сама, только чтобы отвлечься, направилась дальше по своим хозяйственным делам. Вернись я сейчас к принцессам-заговорщицам, непременно выложила бы им всю историю, а они и без того уже пребывали в боевом настроении. Княжна Стасья, питавшая к барду никому не понятную слабость, и вовсе могла пойти оттаскать обидчицу за волосы.

Кабинет дворецкого по размаху и роскоши был обставлен не хуже любых королевских покоев. Впрочем, многие, не исключая и моего отца, на это закрывали глаза, считая господина Гальяно человеком незаменимым. Уверена, что сюда стекались все хоть сколько-нибудь стоящие предметы, от которых имели несчастье отказаться их владельцы.

Я просунула голову в кабинет, считая, что в служебные помещения могу являться без стука, так как не предполагается, что там можно увидеть то, что мне не подобает.

— Добрый день, господин Гальяно!

Дворецкий подавился каким-то кушаньем и почему-то поспешил спрятать его под стол, так же как и чернильницу, подозрительно похожую на ту, что я недавно видела при починке потолка в кабинете одного из министров. Наблюдая столь явное смятение, не стала дожидаться ответа и сразу перешла к делу:

— Господин Гальяно, скажите, где мы храним сабакские ковры, хочу завтра постелить их в шатрах во время пикника.

Дело в том, что сабакские ковры были отдельной историей. Лет с десяток назад они пользовались большой популярностью в Греладе, и каждый уважающий себя дом должен был иметь хотя бы один, дабы постелить его в гостиной и потом показывать восторгавшимся гостям. Надо ли говорить, что во дворец завезли их несметное количество и готовы были выстелить ими все горизонтальные поверхности, если бы только был достаточный штат прислуги, чтобы ковры эти чистить. Мода прошла довольно быстро: один знаменитый в ту пору врач в своем трактате заявил, что сабакские ковры вредны для здоровья, а также являются рассадниками клещей. Клещей до той поры никто не замечал, но «фи!» — конечно же даже сама возможность их существования не подобала и захудалому младшему лорду. Поэтому ковры во дворце быстренько скатали и отправили в чулан, к удовольствию всей моли в округе. И предстоящий нам сейчас пикник оставался, пожалуй, для этих шедевров ткачества последним звездным шансом, после которого они наверняка снова будут забыты, почив и рассыпавшись прахом спустя годы все в том же безвестном чулане. Собственно, и я-то о них знала только потому, что с год назад мне по просьбе отца пришлось руководить их профилактической выбивкой.

Услышав мой вопрос, Гальяно поперхнулся еще раз, отчего приобрел цвет вареной свеклы, и с бóльшим возмущением, чем того заслуживал вопрос, напустился на меня:

— Леди Николетта, да как можно эти, не побоюсь сказать, произведения искусства вытаскивать в лес?!! Их же сапогами истопчут, собаками изгадят. Да еще и кровью зальют! — Похоже, представления об охоте у дворецкого недалеко ушли от представлений того же повара.

— Бросьте, — ответила я, с удовольствием и легким подозрением наблюдая, как бегают глаза у этого «рачительного хозяина», — и вы, и я знаем, что еще пара лет, и нам придется вывозить эти ковры, чтобы потом сжечь где-нибудь в пригороде. Не вижу смысла их не использовать, раз уж представилась такая возможность.

— А как же принцесса Виолетта? — сделал неожиданный выпад мой красноликий оппонент.

— А что принцесса Виолетта? — удивилась я, не уловив связи между сабакскими коврами и теткой короля.

— Может статься, что ковры эти будут частью ее приданого, — огорошил меня Гальяно и с удовольствием и важностью стал расправлять рюши на своих манжетах, уверенный, что в таких вещах я не отважусь проявлять хозяйственное своеволие.

— У нее будет гораздо больше шансов выйти замуж без этих пылесборников, чем с ними в качестве приданого, — отрезала я в ответ на это нелепое заявление. Можно подумать, наша художница до сих пор так стремится невеститься! Уж лучше бы он посулил эти несчастные ковры в качестве подарка будущей теще короля — тут еще был бы какой-то толк.

— У вас нет права решать такие вопросы! — ни с того ни с сего взбеленился дворецкий и даже вышел из-за своего стола, чтобы угрожающе надо мной нависнуть.

— Господин Гальяно, еще раз вас спрашиваю, где ковры?

— Я буду жаловаться королю!

— Жалуйтесь. — Будто монарху есть дело до всего хлама, который хранится в замке.

— Я… я… — На испуг меня уже невозможно было взять, поэтому Гальяно притормозил, растеряв запал.

— Итак, где они? — Из меня при необходимости вышел бы неплохой следователь в полиции, или прокурор, или, может быть, даже начальник тюрьмы. Должность управляющего, как оказалось, тоже мне шла.

— В чулане на третьем этаже, — как-то вдруг сразу оробел и сдулся буян.

— Ключ, — протянула я руку. Краткость в таких случаях выглядит наиболее устрашающей.

Гальяно полез в шкафчик с ключами, долго там рылся и что-то бубнил себе в пышные усы, наверняка проклиная всех моих родственников до десятого колена. Затем вылез из шкафчика еще более покрасневший, до легкого свечения в полумраке кабинета, и с деланным сожалением развел руками:

— А ключа-то и нету.

— Нет так нет. — Во мне еще осталось немного милосердия. — Но чтобы завтра с утра все видели, как вы заставляете слуг прилежно выбивать эти ковры.

Развернувшись, я вышла из кабинета и закрыла за собой дверь. Тут же остановилась, чтобы не без злорадства услышать, как в кабинете бьются предметы и сыплются проклятия. У всех людей свои слабости. Но у дворецкого слабостей было что-то уж чересчур много.

Я торжественно макнула перо в чернильницу и едва ли не каллиграфически вывела первую строку на чисто-белом, с красивым тиснением листе бумаги:

«Открыта должность дворцового мага…»

Дворцовый маг совсем не то, что придворный. Если уж его величеству не нужен был придворный маг, то кто я такая, чтобы его выбирать? Дворцовый маг — другое дело. На мысль о его необходимости меня навели недавние происшествия с принцессой Инверты, а также искреннее удивление начальника стражи: как это, по территории замка гуляют зомби и никто их не замечает, кроме доблестной управляющей и менее доблестного, но столь же неудачливого повара.

Дело в том, что дворцовый маг у нас когда-то был, но пару лет назад скончался от старости или, возможно, даже просто от скуки. Пришедший на его место молодой карьерист очень стремился отличиться, но все его стремление угасло, когда он понял, в какое болото попал. В замке не происходило ровным счетом ничего. Ничего магического. А выводить паразитов да подновлять покосившуюся ограду — не самое лучшее занятие для человека, потратившего на обучение магическому искусству пятнадцать лет своей жизни. В общем, одним прекрасным утром дворец проснулся и оказался без мага, что, впрочем, особо никого не опечалило и никому не доставило особых неудобств. И уж тем более никто не собирался нанимать нового бездельника.

Никто до меня. Прикинув в голове, что иностранные гости будут обретаться у нас еще долго (сначала надо закончить со смотринами, а потом и свадьба не за горами), да и хорошо бы, чтобы оградой и паразитами занимался кто-то вместо меня, я решила, что маг нам все-таки нужен. Ну а если станет скучно, он всегда сможет сбежать по примеру своего предшественника.

Дело оставалось за малым — составить объявление и провести конкурс на должность. С объявлением я как-нибудь справлюсь, но вот конкурс… Единственным, кого я пока что успела нанять на службу, был сэр Кит. И если как повар он был еще ничего, то вот как подчиненный… Да, о сложном слове «субординация» он явно и слыхом не слыхивал. Поэтому к выбору надо было подойти со всей возможной серьезностью.

Уверенной рукой я вывела на бумаге подзаголовок: «Требования».

Пожалуй, пусть будет выпускник Греладской академии магических искусств. Иностранные учебные заведения брать не стоит, а то мало ли — пригрею у себя под крылом шпиона. Что касается всех остальных академий в Греладе, то там профессионально готовили разве что шарлатанов. Да, и обязательно «не менее пяти лет опыта работы в крупных поместьях, наличие рекомендательных писем приветствуется». Про возраст мага писать бесполезно — некоторые и в сто лет бегают такими бодрячками, что городская стража не может за ними угнаться. Одного такого мага-домушника так бы и не поймали, не будь он настолько неудачлив, что зацепился длинной седой бородой за ставень в очередном доме.

Семейное положение — неважно. Пол… Про пол писать не буду, но выберу мужчину — от женского общества уже порядком подташнивало. Никто же не сможет обвинить меня в дискриминации.

Ну вот, пожалуй, и все. Требований немного, но и должность не самая привлекательная. Я высушила чернила и удовлетворенно положила перед собой лист. Завтра десятки таких объявлений будут расклеены по всему городу.

Собеседование с соискателями предусмотрительно назначила через три дня — к тому времени с охотой и ее последствиями будет покончено, а на должность мага не успеет набраться достаточно желающих, чтобы у меня болела голова от богатства выбора.

К вечеру я лично выловила ключника — существо невидимое и практически мифическое в нашем замке — и стребовала с него ключ от кладовки на третьем этаже. Почему-то хотелось пойти и лично убедиться, что ковры действительно там, а то поведение дворецкого наводило на безрадостные мысли.

На третьем этаже свет уже был притушен, а около кладовки и вовсе стояла такая темень, что мне пришлось вернуться и найти канделябр, из которого можно было бы вынуть свечу с подставкой. Ключ в замке поворачивался с трудом, но дверь открылась легко, как недавно смазанная.

Среди различного хлама, оставленного на растерзание времени, ковров не наблюдалось. Ни ворсинки.

Чует мое сердце, что скоро мне надо будет составлять еще одно объявление: «Требуется дворецкий. Нечистым на руку просьба не беспокоиться».

Я разочарованно закрыла дверь. Теперь дворецкий долго будет осыпать меня извинениями, дескать, он ошибся чуланом. Вот только надо решить, стоит ли делать вид, что я поверила.

В коридоре раздался шорох, причем шорох такой долгий и приближающийся, что можно было подумать, будто мне навстречу ползет гигантская змея. Учитывая тот факт, что в нашем замке с наступлением темноты навстречу может ползти абсолютно все что угодно, я потушила свечу и самонадеянно спряталась за нишу в стене, которую лет пятьдесят назад наверняка занимали чьи-то славные доспехи.

Шорох практически достиг моего укрытия, потом остановился. Знакомый голос красочно выругался и пожелал в пустоту, чтобы казначея съели домовые, так как из-за жадности оного приличные люди вынуждены шарахаться в темноте. На этом моменте я решила, что пора обрадовать сквернослова своим неожиданным появлением, и вышла из-за ниши.

Эффект был потрясающим! Дворецкий (а это был именно он!) выпучил глаза и успел только сотворить охранный круг, прежде чем от избытка впечатлений ноги ему отказали, и он был вынужден сесть на плотный рулон ковра, который до этого так самозабвенно тащил к чулану.

— Господин Гальяно, какая неожиданная встреча! — подала голос я, чтобы обозначить, что перед ним все-таки не привидение. Хотя любитель ковров, наверное, сейчас больше бы обрадовался бесплотному духу.

— А я, вот видите, уже ковры выбиваю, как вы и просили, — неожиданно нашелся мошенник и, воодушевленный своим озарением, даже встал на ноги, словно ни в чем не бывало.

— Вижу, и, судя по всему, даже лично их переносите, беспокоясь о нелегкой судьбе лакеев. Господин Гальяно, я не хочу вам угрожать, но, надеюсь, вы отдаете себе отчет в том, что долго так продолжаться не может.

— Если у вас есть в чем меня обвинить, то скажите мне это прямо в лицо! — тут же рассвирепел буян.

— Очень жаль, что вы продолжаете меня намеренно не понимать, — только и ответила я, проходя мимо него и злополучного ковра.

Возвращаться полутемными коридорами не такое уж большое удовольствие, особенно если где-то по соседнему коридору тоже кто-то куда-то возвращается. Чего только не мерещится в звуке чужих шагов и в колыхании теней на стенах. На пересечении двух галерей я увидела спину его величества, на мгновение мелькнувшую между резными столбиками колон. Король меня, к счастью, заметить не успел.

И куда он только ходит по ночам? Если задуматься, то не слишком ли часто я его встречаю в темное время суток на замковых переходах? Любопытство снова победило здравый смысл, и я потихоньку пошла следом за монархом, стараясь сильно не шуршать кринолином платья. Король шел неспешным шагом, как по привычному маршруту, не ожидая встретить ни единой живой души на своем пути. В руке у него была книжка в красном переплете. Если учесть эту книжку и близость, в которой мы находились от библиотеки, то цель его путешествия была вполне предсказуема.

Так и есть — его величество нырнул за тяжелые дубовые двери библиотеки. Как скучно жить! Насколько было бы занимательней, крадись он к тайной любовнице или на встречу с подозрительными личностями, чтобы забрать еще более подозрительный сверток. Но нет, король зашел в библиотеку, оставил там одну книгу, а затем вышел с другой под мышкой. Слава богам, мне хватило сметливости спрятаться за тяжелой портьерой к моменту его выхода.

Король повернул обратно к своим покоям, а я зашла в библиотеку по его горячим следам. Конечно, здесь не было прекрасной и таинственной дамы, и даже вызывающих трепет головорезов не оказалось. Зато книжка в красной обложке, которую принес монарх, стояла на ближайшей полке. На обложке ее значилось: «Государство. Сочинение Леопольда I Разумного». Хм, не читала. Но имя автора не обещало ничего увлекательного. Я перелистнула пару страниц — все поля были исписаны грифельным карандашом. Наш король недалеко ушел от школяров, которые вечно норовят изрисовать учебник. Надо будет на досуге разобрать его каракули. Вдруг вычитаю что интересное.

Прихватила томик и без зазрения совести вынесла его из библиотеки. Я же верну. Нет, правда-правда.

На следующее утро был назначен торжественный выезд королевской охоты. Одна половина дворца отъезжала (кто на лошади, а кто и в обозе), а вторая выбежала на все это посмотреть. Я не могла присоединиться к первой, но и получить удовольствие от праздного глазения, как вторая, тоже не имела возможности. Приходилось выполнять роль сторожевого филина: чуть не досмотришь — и министру путей сообщения вовремя не выведут коня, о чем недовольный будет сообщать визгливым бабьим голосом на всю подъездную аллею. Или едва отвернешься полюбоваться на некого ярла в небесно-синей рубахе и охотничьем костюме по греладской моде, как тут же какой-нибудь излишне расторопный конюх раньше времени выгонит повозку для обоза, да притом так удачно, что перегородит выезд.

Что уж говорить о принцессе Соре? Тут уж отвлекайся, не отвлекайся, а этот ребенок в любом случае сумеет что-нибудь вытворить. На этот раз упрямое дитя пустыни решило, что если уж ехать на такое варварское мероприятие, как охота, то не иначе как на собственном верблюде. При виде кудрявого чуда лошади шарахались, собаки рвали глотки, а егеря ругались и клялись, что никуда не поедут. Ни подоспевшая сваха, ни лорд Дансэн не были в состоянии что-либо сделать. Да и от меня оказалось мало толку, пришлось апеллировать к сильным мира сего. Одного слова слегка смущенного, но не отказавшегося помочь своим подданным в трудной ситуации короля было достаточно, чтобы взбалмошная девчонка с удовольствием пересела на лошадь. И только тогда пришло время посмеяться, представив себе вытянувшиеся морды лесного зверья при виде охотницы на белом верблюде.

— Леди Николетта, вы неплохо потрудились ради этой охоты. — Ко мне подъехал король — уж больно ему не хотелось оставаться рядом с принцессой кочевников, которая, пересев на лошадь, теперь вовсю заставляла ее гарцевать, дабы покрасоваться перед женихом.

— Спасибо, ваше величество. — Пришлось отвечать с должной благодарностью, хотя похвалы были преждевременны. До конца дня еще столько всего могло случиться, что я, возможно, потом буду бояться показаться его величеству на глаза.

— Жаль, что вы не поедете с нами, — улыбнулся Ратмир II.

Ох, а мне-то как жаль! Я уже в третий раз слышала эту фразу. Первый раз от Кита — поганец как всегда не упустил повода надо мной поиздеваться. Второй — от ярла Амеона, его сожаление было весьма многообещающим. И вот теперь от короля. Скорее всего, простая учтивость.

— Но вы обязательно должны присоединиться к нам на пикнике, — продолжил монарх, и сердце мое возликовало.

— Правда можно?

— Можно, — снисходительно улыбнулся Ратмир II, и только тут я поняла, насколько невежливым было мое восклицание.

— Спасибо, ваше величество.

Как только монарх отъехал, рядом объявился повар:

— Ну что же, поздравляю, теперь тебе не придется, как бедной родственнице, прозябать во дворце, пока другие веселятся, — заявил он с самым что ни на есть довольным видом.

— О, я смотрю, ты за меня переживал. — Мой ответ звучал лукаво, так как настроение было слишком хорошим, чтобы всерьез пререкаться.

Зато Кит явно собирался что-то мне на это сказать, но я не стала слушать даже начало фразы. Потому что на аллею наконец выехала самая ожидаемая персона. Принцесса Агнесс.

Надо сказать, что всеобщие усилия не пропали зря. Поначалу я ожидала эффекта прямо противоположного: совместное творчество принцесс вполне могло породить доселе еще не виданного монстра. Но после того как мы толпой оттащили обиженного Ларкина, пытающегося в очередной раз «сотворить бабочку», все пошло как по маслу. Агнесс было несколько неуютно в новом платье, но по крайней мере его брусничный цвет шел принцессе, придавая здоровый вид ее лицу. На лошади катонка держалась на удивление хорошо, не уступая ни царевне Злотоземья, ни даже принцессе Анит на ее Мраке.

Кстати, о Мраке. Долго смеялась над сценкой выпрашивания ведьмачкой этого черного зверя: он, видите ли, ей «в масть», а с конезавода нам прислали только пегих лошадок.

Воздействие заговорщиц не ограничилось новым платьем и кукольной прической, они с завидным упорством начиняли голову принцессы Катона чепухой, вроде: «всегда улыбайся», «не показывай, что много знаешь» и «делай побольше комплиментов». На мое вдумчивое замечание, что этого будет маловато, чтобы поймать короля, девушки заверили, что обо всем уже позаботились. Особенно в своих уверениях усердствовала ведьмачка, что и заставило меня писать объявление о найме мага.

Принцесса Бьянка, несомненно пытаясь выдержать некоторую интригу, выехала на подъездную аллею едва ли не позже всех. Ну, с таким талантом всегда и везде прекрасно выглядеть, пряча свою истинную сущность, ей удалось произвести эффект. Гостья из Шанхры на своем белом скакуне смотрелась невесомой нимфой, случайно затерявшейся в толпе людей. Где бы она ни проходила, все взгляды были обращены на нее. И пусть только одна половина из них светилась восхищением, тогда как вторая была пропитана всей гаммой чувств — от зависти до нескрываемой неприязни, более никто из девиц не мог похвастаться таким успехом.

И если бы Бьянка не оттягивала на себя столько внимания, все непременно разглядели бы уже знакомых мне головорезов, не отходивших от нее ни на шаг. Эта парочка казалась вышедшей из преступных подворотен. После случая с бардом я провела собственные изыскания, чтобы выяснить, кто они такие. Оказалось, что наемники, причем наемники высшего сорта, призванные отвечать за безопасность принцессы. Но где это видано, чтобы за безопасность королевской персоны отвечали солдаты удачи, а не личная стража? Впрочем, в Шанхре я никогда не была и имею о ней лишь самое общее представление, возможно, у них там так принято.

Наблюдая за сборами королевской охоты, я сделала несколько выводов. Первый: чем более пышный костюм у человека, тем наименее опытный он наездник. Ох уж эти перья на шляпке у свахи (не всякая молодая девушка отважится обрядиться в такую!), и ах уж эти банты на куртке сэра Ульвена! Но поверьте, никакие перья и никакие банты не послужат вам оберегом, если вы по своей глупости или неуклюжести свалитесь с лошади.

Следующее наблюдение: вся процессия ехала в лес за чем угодно, только не за тем, чтобы охотиться. Хотя нет, имелись и такие, кто ехал на охоту, только вот зайцы и прочая живность к этому не имели ровно никакого отношения. Дочки лордов так вовсе устроили изрядную толкотню (дело едва не дошло до драки), пытаясь пробиться к его величеству. К счастью, последний усиленно делал вид, что не замечает происходящего, но при этом сумел надежно укрыться в кругу своих не чуждых спорту министров. Что бы там ни задумали принцессы, им придется изрядно попотеть, чтобы обставить наших леди в умении «травить» и «загонять».

Наконец, после долгих сборов, взаимных оглядываний и обсуждений, под звуки рога и лай собак процессия потихоньку потекла к дворцовым воротам. Можно было вздохнуть несколько свободней, потому что главные и непрестанные источники проблем медленно, но верно покидали территорию моей ответственности. Я уже почти жалела, что получила приглашение от короля присоединиться к пикнику, иначе бы меня ждал самый тихий и мирный день за последние несколько недель. С непривычки я могла бы даже начать хандрить.

В следующий момент все мои мысли, принявшие плавное и размеренное течение, были прерваны стуком копыт, а затем и лошадью, прижавшей меня к лестнице.

— Леди Николетта, сделайте одолжение, — с лошади на меня смотрело веселое лицо княжны Стасьи под нелепой шляпкой-блином, — последите за Людвигом, а то Ларкин отказывается, говорит, что он немодного цвета.

Возражения явно не принимались, потому что девушка тут же всучила мне уже вошедшую в дворцовые легенды кастрюлю, из-под крышки которой тянулось зеленое щупальце, дабы поприветствовать меня липким пожатием запястья. Вернуть завидный дар, естественно, не получилось — ну не тягаться же мне с лошадью в быстроте копыт.

— Держи, — не растерявшись, я повернулась к повару, который был недостаточно предусмотрителен, чтобы вовремя скрыться и приступить к своим обязанностям.

— Почему я? — Ухмылка тут же исчезла с усатой физиономии рыжего.

— Кастрюлю узнаешь?

— Ну, с кухни кастрюля.

— Так вот: ты — повар, тебе и отвечать за всю кухонную утварь, — победоносно резюмировала я.

— Но не за то, что внутри! — Праведному возмущению Кита не было предела.

— Когда сможешь разделить кастрюлю и «то, что внутри», приноси обоих ко мне.

Удачи, мой наивный друг. День начинался на удивление хорошо.

После отъезда участников королевской охоты мы продолжили сбор второй части обоза. Первая уехала еще ранним утром, чтобы загодя подготовить поляну. Я сказала «мы», хотя на самом деле на данной стадии моего деятельного участия уже не требовалось. Кухонную утварь собирал повар, мне же оставалось только ждать и посмеиваться, глядя, как он пытается запихнуть в один воз то, что должно отправляться минимум в двух, как хватается за сердце, наблюдая за упаковкой и погрузкой фарфора, и как бросает обвиняющие взгляды в мою сторону (на кои я иногда отвечала, показывая язык). В конце концов пришлось все же вмешаться и помочь ему, иначе бы мы ни за что не успели прибыть на место к моменту, когда всей знатной компании надоест под гомон и лай скакать по лесу. А я предполагала, что надоест им довольно быстро.

Повозка мерно поскрипывала, и я была довольна своей участью, с комфортом устроившись на каком-то мягком тюфяке. Главный конюх, свято убежденный, что впал в немилость из-за того, что я послала договариваться насчет лошадей господина Саржо, а не его, очень настойчиво и от этого не менее подобострастно предлагал мне лошадь. Но смысл трястись в седле, если мне все равно придется ехать со скоростью обоза? Поэтому я отказалась, разочаровав беднягу и подтвердив тем самым догадки, что настали сложные времена для его карьеры.

Кит сидел тут же, но, повернувшись ко мне спиной, показательно не разговаривал. Делать было решительно нечего, поэтому я открыла прихваченный накануне из королевской библиотеки томик. Не знаю, кем был при жизни Леопольд I Разумный (издатель об этом умалчивал), но он явно вознамерился в творении своего пера научить уму-разуму всех последующих Леопольдов вторых и третьих, ибо не счел за труд указать в предисловии, что «книга сия создана во благо любого правителя, что ни есть под луной».

«Напыщенно», — подумала я.

И его величество, видимо, со мной согласился, потому что вслед за предисловием знакомой монаршей рукой было приписано: «Всего двадцать дней правления и четыреста страниц опыта для передачи будущим поколениям — мне нравится этот малый!»

Кажется, его величество знал больше моего об участи автора, если это вообще он подписал. Что-то сомневаюсь: уж слишком много иронии. Впрочем, «этот малый» мне тоже нравился, и я продолжила читать по диагонали.

Леопольд I всерьез предполагал, что государство создано с единственной целью — служить удобству и счастию своего правителя, ну а создание такого государства и есть главная задача правителя. Советы по этому вопросу давались с неисчерпаемой, а порой и просто удивительной изобретательностью.

«Правитель должен слыть самым умным и образованным среди своих приближенных, — писал Леопольд I. — Для этого целесообразно будет удалить из окружения тех, кто мнит себя либо же кого мнят другие человеком большего ума и учености. Подобных неугодных персон дóлжно отослать в дальние губернии под предлогом и с целью увеличения урожайности…»

«…и тем самым поднять сельское хозяйство в регионе! — приписал бисерным почерком на полях король. — Для лести во дворце довольно будет и не шибко умных придворных! Восхищен!»

Я хихикнула. Надеюсь, Ратмир II не по такому принципу отбирает своих министров и советников.

Далее продолжалось все в том же духе. Автор выдвигал одну идею гениальнее другой, а комментарии его величества на полях заставляли меня если не смеяться в голос, то многозначительно хмыкать. За этим занятием я провела всю дорогу (кажется, еще больше доведя повара своим ответным безразличием), а также не собиралась расставаться с книжкой и на поляне, где уже вовсю кипела работа. Люди сновали взад-вперед и, судя по всему, были немало удивлены, что управляющая, отвоевав себе уголок в шатре, не пыталась вмешаться в их приготовления и хоть немного, да поруководить.

Перевернув очередную страницу, я дошла до крайне любопытного места. Единственное, в чем правитель должен пойти наперекор себе, считал Леопольд I, так это в вопросе брака. Здесь политические интересы ставились выше собственных. «Но, — заключал неунывающий автор, — после рождения наследника, если на то будет воля правителя, надоевшую жену всегда можно заточить в покоях, сославшись на ее умственное помешательство. Ведь даже скованный брачными узами правитель никогда не будет знать недостатка во внимании со стороны женского полу».

Напротив этого раздела поля были девственно чисты, хотя, согласитесь, тут есть над чем поиронизировать.

Я не успела как следует обдумать эту мысль, потому что, отвлекшись от книжки, заметила сквозь откинутый полог шатра необычную суету, сказала бы даже, панику. Выпав на несколько часов из реальности, я не обратила внимания, что половина участников охоты уже возвратилась.

Мне пришлось захлопнуть книжку и выйти к людям, чтобы узнать, что происходит. И тут же я встретилась с полными ужаса глазами начальника королевской стражи. Сэр Картос в последние дни был сам не свой, пытался найти разгадку преступления, совершенного во дворце, так еще и эта охота вконец вывела его из душевного равновесия. Сложно отвечать за безопасность монарха и его гостей, когда оные всем стадом устремляются скакать по лесу — территории, сложно охраняемой.

Не успела я обнаружить свое присутствие, как на меня вдвоем налетели ведьмачка и княжна Стасья — обе радостные до безобразия.

— Король и Агнесс потерялись! — сообщила Стасья.

— Вместе! — еще более оживленно и гордо добавила Ядвига.

Я приподняла одну бровь:

— И это ваших рук дело?

Ведьмачка лихо щелкнула пальцами:

— Конечно! Легкое заклятие, чтобы сковать их вместе, и небольшой заговор на блуждание. — Девушка была довольна собой.

— Без заговора на блуждание можно было бы и обойтись: его величество способен потеряться даже на лужайке перед дворцом. — Я потерла переносицу. — И давно их последний раз видели?

— Час или полтора назад, — беспечно ответила княжна. — Думаю, им хватит времени, чтобы договориться.

Теперь понятно, почему охрана в такой панике.

— Когда закончится действие заговора?

— Уже должно было закончиться, — задумчиво и несколько осторожно сказала принцесса Инверты. — Они теперь вполне могут выбраться из леса, если захотят.

О боги!

— Вы меня не слушаете! Наш монарх не способен откуда-нибудь самостоятельно выбраться!

Теперь я тоже начала паниковать. Его величество обладал идеальной дезориентацией в пространстве, а если прибавить магию наших изобретательных принцесс, то оставалось только надеяться на то, что из леса его выведет принцесса Агнесс. И о чем они только думали?!