ГЛАВА 6
От желудка к сердцу: занимательный путеводитель
— Ты не хочешь взять вилку и нож? — спросил сэр Кит, завороженно глядя на то, как я за обе щеки уплетаю зажаренную до золотистой корочки куриную ножку.
— Так вкуснее.
Я, конечно, не настолько наивна, чтобы не понимать, что на кухню меня повар позвал отнюдь не с целью угостить этой восхитительной курицей. Впереди ждет неминуемая расплата. Поэтому куриную ногу я грызла, обдумывая все возможные варианты отступления. Хотя в результате получился план наступления.
Убедившись, что я всецело поглощена процессом и никуда сбегать не собираюсь, повар залез в ледник и достал оттуда тарелку с каким-то диким пирожным.
— Мы так не договаривались. — Куриная ножка была обвиняюще направлено в грудь мучителя.
— Только попробовать прошу, неблагодарная. — Он пододвинул тарелку поближе ко мне.
Я смотрела на пирожное — пирожное смотрело на меня. Нет, честно, украшения из крема наверху были очень похожи на два глаза. Карих глаза. Он что, шутит? У меня несварение от одного вида.
— Хорошо, я попробую, но только с одним условием.
— С каким? — не заподозрил подвоха рыжий.
— Ты попробуешь десерт, приготовленный мной.
— Не понял…
— Хочу, чтобы ты почувствовал себя в моей шкуре. — Я догрызла косточку и пошла к умывальнику мыть руки.
— Тебе фартук дать, борец за справедливость? — Повар все еще пребывал в полнейшем благодушии, даже не подозревая, какой урон ему могут нанести мои кулинарные таланты.
— Обойдусь, сделаю что-нибудь на скорую руку.
— Как учил наш профессор, у десерта должно быть три обязательных составляющих: основа, изюминка и украшение, — подсказал мне мастер кулинарии.
— Приму к сведению, — важно ответила я.
Выбрала красивую вазочку из стоявших в серванте на полке и торжественно поставила ее перед поваром. Он воспринял это как хороший знак и выжидающе скрестил руки на груди. Затем, порывшись в леднике, я нашла тазик заготовленных заранее взбитых сливок и щедро положила их в вазочку, для пущей уверенности в успехе присыпав сверху тертым шоколадом. Кит как бы невзначай конфисковал у меня ложку, вымазанную сливками, и теперь с удовольствием ее облизывал, снисходительно поглядывая на мои манипуляции. Вся снисходительность слетела с него моментально, когда пошел первый слой соленых огурчиков.
— Что это? — меняясь в лице, спросил рыжий.
— Изюминка, — гордо произнесла я и положила сверху кружочек копченой колбаски.
Покрыв все сооружение для верности еще одним слоем сливок, щедро посыпав шоколадом, в качестве завершающего штриха и украшения разместила сверху несколько маслин. Торжественная барабанная дробь — десерт был готов!
Распираемая сознанием собственной гениальности, я пододвинула вазочку к стремительно зеленеющему Киту. Из всех углов на меня странно косились другие повара и подсобные работники кухни. Смертельные номера вроде этого никогда не остаются без зрителей.
— Я сам пробую свои десерты, прежде чем предложить тебе, — жалобно пробурчал повар, с подозрением оглядывая мой шедевр.
Без вопросов! Маленький огурчик с верхушки шедевра отправился ко мне в рот и аппетитно захрустел на зубах. Будет он это есть или нет, решать только Киту. В любом случае я если и не избавлюсь от утомительной дегустации его блюд, то уж точно буду отомщена.
— Так ты ешь или нет? — Ложечка в моих руках дразняще тыкала «глазастое» пирожное, отчего то начало мелко подрагивать.
Повар взял ложку и с мрачной решимостью запустил ее в вазочку.
— Ты глубже копай, — посоветовала я, — чтобы все слои попали, а то вкус будет совсем не тот.
На следующий день ранним утром ко мне в дом влетел лакей и срывающимся голосом сообщил, что главный повар заболел, а потому на работу с утра не вышел. Все в растерянности и ждут меня на кухне.
Так, похоже, мой десерт оказался не только с «изюминкой», но и с сюрпризом. Я поспешно заколола волосы в некое подобие прически, тем самым завершив свой утренний туалет, и побежала… Нет, не к постели больного каяться в грехах. На кухню — срочно брать ситуацию в свои не наделенные кулинарными талантами, но очень загребущие руки.
На кухне царила суматоха, но не деятельная, каковой она должна быть, а разрушительная, приводящая отдельно взятую площадь замка в маленький кусочек ада на земле: там готовили завтрак в условиях, приближенных к экстремальным. На первый взгляд каждый был занят своим делом и успешно с ним справлялся, но в результате ничего не получалось. Как будто я наблюдала за производством деталей, которые некому было собирать.
При моем появлении на кухне все затихли и стали оглядываться. Я бы тоже с удовольствием на кого-нибудь оглянулась. Понятия не имею, как мне разрешить эту проблему. А решить ее надо за час, не больше. Именно через это время постоянные обитатели дворца и его гости проснутся и захотят есть. Не объявишь же разгрузочный день на всей вверенной мне территории!
Я прошла между столами, заглянула в пару кастрюль, понюхала, как пахнет из духовки свежеиспеченным хлебом. В животе заурчало на всю кухню. Кто-то захихикал, кто-то зашушукался. Так, теперь я еще и стремительно теряю доверие аудитории — отлично! Устало плюхнулась на табуретку, и какая-то сердобольная женщина принесла мне бутерброд.
— Спасибо. — Раз уж авторитет был утерян, решила снять корону начальника. — Рассказывайте, как у вас обычно все происходит. Что делает главный повар?
По моим собственным наблюдениям он не делал ничего, а только шатался за мной по замку, чтобы отпускать свои колкости. Но этот комментарий я решила оставить при себе.
Ко мне робко подошел «поваренок» — косая сажень в плечах — и протянул парочку мелко исписанных листков бумаги.
— Записи сэра Кита для сегодняшнего завтрака, — пробасил мужик, комкая в руках фартук.
Теперь понятно, в чем загвоздка. Рыжему можно не опасаться за свое будущее, даже если он будет уволен с королевской кухни — его с руками оторвет отдел шифровальщиков при нашей разведке. Неудивительно, что ни один из поваров, которые в лучшем случае читали по слогам, не смог осилить этот манускрипт.
Потребовав себе горячего чая со специями, я села за расшифровку. Начнем с простого. Каша, черный хлеб, чай и сыр для посольства Катона. Поднос собрали за считаные секунды, и я, движимая жалостью, велела поставить туда еще хотя бы масла и сахара. Нет, не пойду к катонцам на завтрак, даже если пригласят.
Кто-то заказал к завтраку блюдо мясного ассорти. Мальчишка-поваренок поставил передо мной серебряную тарелку, полную различной нарезки, а рядом сложил гору листьев салата. Глаза выжидательно смотрели на меня. Сомневаюсь, что мне предлагали все это попробовать — это было бы слишком хорошо.
— Что? — спросила я.
— Сэр Кит всегда сворачивает ветчину в такие красивые розочки, — пропищал мальчишка.
О боги!
— Скажи своему сэру Киту, что с едой баловаться нехорошо. А это аккуратненько разложите, и будет достаточно.
Впереди ожидало самое страшное.
При виде набора из фруктов, коржей, различных присыпок, добавок и как минимум трех видов крема, которые предполагалось собрать на одной тарелке в нечто, что можно было бы подать королю, мне захотелось сдаться и пойти на поклон к заболевшему повару. И что теперь делать? Я ни разу не присутствовала при королевском завтраке и потому слабо себе представляла, как должны выглядеть монаршьи блюда.
— И что должно в результате получиться? — Вопрос был адресован перепачканному в золе мальчугану, который постоянно крутился рядом, ожидая от меня то ли каких-то чудес, то ли грандиозного провала. Понимаю, он не самый лучший советник, поэтому вопрос можно считать мыслью вслух.
— Ну, там все горками, горками! — развел руками малец, показывая необъятные горы чего-то. — А тут цветочки, а там флюшечки и сверху шоколадом!
Полный восторг. Особенно флюшечки. Что-то мне подсказывало, что если я и умудрюсь создать какие-то флюшечки, то это будут совсем не те флюшечки, что у рыжего.
Призвав на помощь все свое терпение, выдержку и повариху с самым умным лицом, я занялась созданием шедевра. Нет, конечно, не лично. Но ведь руководство тоже считается участием? Вскоре то, что должно было стать милым тортиком, больше напоминало гигантскую медузу, по недосмотру оказавшуюся в корзине с фруктами. Не сказать чтобы я видела большую разницу между моей медузой и тем, что обычно производил королевский повар. Но по ошарашенным взглядам поваров и лакеев можно было понять — номер не удался. В момент, когда я уже собиралась сдаться и начинала подумывать, что оставить его величество без сладкого — не такая уж большая трагедия, — в кухню просунул свою тщательно завитую голову Ларкин.
— А где повар? — спросил придворный, обводя подкрашенными глазами кухню.
— Кончился ваш повар, — раздраженно ответила я.
— Рыбонька, только без истерик. — Франт просочился в кухню целиком и теперь жеманно теребил банты на манжетах. — Что, и мороженого не будет?
Так вот, оказывается, чем его приручил Кит. У меня каких только мыслей не было, а тут чисто гастрономические отношения.
— Не знаю ни про какое мороженое, — буркнула я, все еще погруженная в соображения о спасении королевского десерта.
— Смотрю, ты решила выразить свою яркую индивидуальность довольно оригинальным способом. — Ларкин обошел кругом мое творение. — И кто тот счастливчик, который это будет пробовать?
— Король, — поморщилась я, меньше всего мне сейчас хотелось обсуждать мою яркую индивидуальность и ее проявления.
— Да, детка, антимонархические настроения, похоже, дошли до самых отсталых слоев населения. — Он поцокал языком. — В таком виде отправишь или тебе помочь?
Я посмотрела на него удивленно, а потом решила, что хуже все равно не будет.
Очень скоро благодаря второму слою крема и фантастическим усилиям Ларкина моя медуза превратилась в большеголового кальмара, покрытого яркой сыпью клубники. Повара, не скрываясь, посмеивались, входящие лакеи, увидев торт, от неожиданности творили охранные круги.
Я посмотрела на Ларкина, Ларкин посмотрел на меня.
— Хотел с тебя за помощь стребовать ответную услугу, но, пожалуй, пойду, — резюмировал франт.
Жаль, что мне тоже нельзя так просто взять и уйти. Я еще раз со стороны оценила получившегося «чесоточного кальмара», а потом добавила ему две ежевичины в качестве глаз. Может быть, его величество оценит мое чувство юмора?
Когда «кальмара» унесли, стало очевидно, что завтрак завтраком, а так дальше дело не пойдет. До ужина просто не доживу. С другой стороны, почему именно я должна заниматься этим неблагодарным делом? В голове мелькнула светлая мысль. У нас же полный замок таких же дилетанток от кулинарии, как и я, почему бы не доверить драгоценную кухню сэра Кита им?
Героически разделавшись с завтраком, а заодно с проблемой обеда и ужина, я захотела все же проведать больного. Необходимо было точно знать, выйдет ли повар на работу завтра или мне можно начинать паниковать. Поднявшись на третий этаж, я постучала в комнату несчастного.
— Войдите, — раздался слабый голос, который вполне мог принадлежать находящемуся на последнем издыхании человеку.
Где-то внутри неприятно шевельнулась совесть — и затихла.
Вошла: рыжий лежал, театрально раскинувшись на подушках под ворохом одеял. Что-то не похоже на комнату больного — нет запаха лекарств. Вообще не похоже, что здесь побывал врач.
— Доброе утро, — осторожно сказала я, присматриваясь к несчастному. Больной вопреки полуприкрытым глазам и страдальческому выражению лица никаких признаков недуга не выказывал (об отравлении и речи не шло). Наоборот, прохвост выглядел отдохнувшим и вдоволь выспавшимся.
— Хорошо, что хотя бы ты можешь назвать его добрым, — полупростонал-полупрошептал тунеядец.
— Как ты себя чувствуешь? — ласково спросила я, взглядом выбирая подушку, которой его можно было бы придушить.
— Плохо. — Он закатил глаза и поднес руку ко лбу. — Николетта, если со мной что-то случится, то, пожалуйста, не вини себя.
Если с ним сейчас что-то случится, то только по моей вине, потому что еще немного этой театральности — и ему не жить.
— Ты не волнуйся, отдыхай, — елейным голосом произнесла я, так что умилившийся повар готов был прослезиться. — Проблему с кухней я решила, так что сегодня ты нам не понадобишься ни к обеду, ни к ужину.
— Как не понадоблюсь?! — едва не подскочил шокированный Кит.
Я вовремя толкнула его обратно на подушки. Столько прыти для больного!
— А так. На кухне сегодня хозяйничают наши гостьи. И обед, и ужин будет приготовлен их руками.
Я, конечно, подозревала, что половина замка останется голодной, а вторая сляжет с отравлением, но зато никто не сможет меня в этом обвинить. Сэр Мэлори вообще с большим энтузиазмом воспринял идею кулинарного поединка между невестами. Не то чтобы королеве было так уж важно уметь хорошо готовить, но зато как красиво соблюдались вековые традиции! Я восторженно вздохнула, умиленная собственной гениальностью.
— Ты… ты пустила их на мою кухню?!! — запутался в одеялах, пытаясь встать, повар. — Да как тебе такое в голову могло прийти?!
— Что поделать, если у тебя приступ хитрости, — развела руками я. — Не самой же готовить.
Конечно, рыжий предполагал, что я в растерянных чувствах кинусь к его постели умолять великого кулинара вернуться на кухню. Просчитался сэр Кит только в одном — у меня плохо получалось умолять, не в пример хуже, чем угрожать.
— Ты лежи-лежи. Сейчас пришлю к тебе доктора. А пока пойду подбирать нового повара. — С этими словами я вышла их комнаты, нарочито громко хлопнув дверью.
И ведь действительно, пойду искать нового повара, если через полчаса этот не будет при полном параде стоять на кухне и, улыбаясь, помогать нашим гостьям.
Княжна Стасья сидела на перилах балкона, болтая ногами, отчего казалось, что она вот-вот слетит вниз на ни в чем не повинные кусты шиповника. Челку она заколола в фонтанчик, отчего стала похожа на маленькую комнатную собачку. Хоть я и старалась прокрасться мимо балкона как можно более незаметно, завидев меня, княжна спрыгнула с перил и звонким голосом осведомилась:
— Леди Николетта, вы не видели барда?
Сказала ей, что не видела. Девушка разочарованно запрыгнула на перила.
— Вам не кажется, что сегодняшний завтрак был каким-то странным?
Ой, а я-то надеялась, что никто не заметит. Сделав вид, что вопрос чисто риторический, решила вернуться к предыдущей теме:
— Зачем вам бард? Разве вы не должны с остальными невестами прилежно готовить обед для короля?
Стасья взглянула на меня, как на полоумную:
— В отличие от них, мне есть чем заняться. И ваш король от этого только целее буде… — Она не договорила, ойкнула, заметив кого-то у меня за спиной, и прикрыла рот руками. Если бы я вовремя не схватила ее за юбку, лежать бы ей внизу, в шиповнике.
Я оглянулась: его величество растерянно переминался с ноги на ногу около балконных дверей. Самый удачный момент, ничего не скажешь.
Проштрафившаяся княжна сделала реверанс и, закусив губу, выскочила вон. Вот поэтому я всегда оглядываюсь, прежде чем сказать колкость про кого-то из вышестоящих лиц. Привычка неблагородная, но хотя бы благоразумная. Хотя нет, благоразумнее всего было бы молчать.
— Доброе утро, ваше величество, — поприветствовала я, уже заранее предчувствуя, что это доброе утро мне сейчас испортят.
— Доброе, — ответил король, провожая взглядом княжну. — Если вы не заняты, не прогуляетесь ли со мной по парку?
Ага, «если не занята». Стоит ему приказать, и меня поднимут с постели в два часа ночи, будь я в этот момент хоть при смерти.
— С удовольствием, ваше величество. — Ответ прозвучал в лучшем жанре дворцового подхалимажа.
— Сегодня мне подали странный завтрак, — сказал король, спускаясь со мной в сад. — Могу я увидеть главного повара?
Я поперхнулась и закашлялась. Так и знала, что блюдо под кодовым названием «чесоточный кальмар» не пройдет незамеченным. Сдать сейчас повара было бы малодушно, и потом, все равно автор творения выплыл бы наружу. У моего таланта не было ни единого шанса остаться безымянным.
— Ваше величество, повар сегодня с утра приболел.
«Пусть он только больше ничего не спрашивает», — молилась я замковым домовым. Напрасно. Оказалось, что меня недолюбливают не только люди, но и духи.
— И кто же распоряжался на кухне? — удивился монарх.
— Вообще-то я.
Ратмир II совсем не по-королевски хрюкнул и весело рассмеялся.
Интересно, мне можно считать, что я помилована? Или необходимо еще полчаса в слезах и рыданиях вымаливать прощение?
— Хорошо, что вас наняли управляющим, а не поваром, — отсмеявшись, сказал он. — Ну, оставим это.
Точно, оставим. Интересно, его величество уже знает про мою затею с обедом и ужином? Что-то мне подсказывало, что после моего «кальмара» начинание не найдет бурного отклика в королевской душе.
— Леди Николетта, вы не забыли о моей несколько деликатной просьбе? Я бы хотел продолжить наш разговор.
Еще бы я не помнила о той просьбе! После слов его величества в день бала я едва не стала седой. Сначала вообще подумала, что король сделал мне предложение. Но потом сквозь потрясенные вопли тщеславия в мозг продралась здравая мысль, что это всего лишь шутка, призванная сгладить неловкость. Наш монарх мастак на двусмысленные фразы. В общем, к тому моменту, когда я смогла соображать в нормальном режиме, Ратмир II уже сбивчиво объяснял, что всего лишь хотел услышать от меня подробности о своих потенциальных невестах. Видимо, сваха не баловала его лишней информацией. Представляю свое выражение лица на тот момент: будь на месте короля рыжий, мне бы со стыдом пришлось эмигрировать из страны. Но Ратмир II либо был снисходителен к маленьким женским слабостям, либо по своей рассеянности просто их не замечал. Я не гордая, меня устраивали оба варианта.
— Что вы хотели узнать, ваше величество?
— Что вы знаете о леди Сабине?
— О, немного. Слуги жалуются, что она устраивает истерики по три раза на дню по всяким пустякам. А так все нормально.
— Леди Инора?
— Отличная женщина. Только, женившись на ней, вы сразу приобретете двух приемных сыновей.
Странно, что ее вообще пригласили на смотрины — пробел в вековых традициях. Королевской невестой может стать любая незамужняя девушка в подходящем возрасте. И ни слова про наличие детей. Наивные люди были наши предки.
— Леди Мальина?
— Стащила за обедом две серебряные вилки и хрустальную пепельницу. Нам стоит заострять на этом внимание?
— Нет, спишите как подарок, — вздохнул отчаявшийся монарх.
— Простите за любопытство, но его величество желает выбрать невесту из нашего дворянства?
Зря он вообще решил меня спрашивать. Я могу найти, что сказать плохого о любой из девиц, даже о себе. Пожалуйста: невоспитанна и постоянно сует нос не в свое дело. Так что быть королю холостяком, если он и дальше намерен меня спрашивать.
— Я подумал, что это лучший вариант. Грелада сейчас находится в довольно удобном политическом равновесии, поэтому у нас уже столько лет не было войн. Любой династический брак может это равновесие разрушить. А вы хотели мне кого-то посоветовать? — В серых глазах короля запрыгали смешливые лучики.
Что я делаю?! Смотреть его величеству прямо в глаза — верх неуважения!
— Ваше величество, не могу вам что-то советовать! Я всего лишь временно заменяю управляющего, — вгляделась в пейзаж, старательно делая вид, что ситуация меня нисколько не смущает.
— Так уж и временно?
Я не видела, но слышала, что король улыбается.
— Уж мне ли не знать своего отца, ваше величество. Через месяц-другой ему настолько наскучит деревня, что он примчится сюда.
Медленно, но верно мы выходили к более оживленным дорожкам. Встречные придворные кланялись королю и неодобрительно косились на меня, словно я таскала мясо из их миски с похлебкой. Когда же мы попались на глаза свахе, леди Карпила даже сломала от досады свой кружевной зонтик, навоображав себе неизвестно что.
— Ну хорошо. Тогда продолжим нашу игру в мяч. — Ратмир II одним взмахом руки отослал обратно сваху, которая с решимостью, достойной сторожевой собаки, направилась в нашу сторону.
Удивительно, но король даже пытался шутить. Может, он не такой уж и тюфяк, как я о нем всегда думала?
— Что вы скажете о принцессе Шанхры?
Беру свои слова обратно.
— Принцесса Бьянка, в отличие от остальных, не слишком общительна.
Да, она не гоняется за привидениями, не ловит раковины в королевском пруду, в нее не вселяются призраки, и ей нет дела до нашего барда и садовых крысолаков. Она идеальна и поэтому мне не нравится.
Расставшись с королем (перед этим предусмотрительно проводив его до дворца), я, заинтересованная разговорами прислуги о том, что на выгоне для лошадей происходит что-то в крайней степени занимательное, направилась именно туда.
Посмотреть было на что. Непостижимым образом сговорившись с ярлом Амеоном, принцесса Анит решила опробовать такое экзотическое средство передвижения, как верблюд. Избранному верблюду почему-то эта идея совсем не нравилась, и он жался от принцессы по всему загону, пока ярл собственноручно не взял его за поводья и не заставил лечь на землю.
Предчувствуя зрелищность процесса, я устроилась на невысокой ограде выгона, чем испортила развлечение трем горничным и двум садовникам, которые не посмели и далее бездельничать в моем присутствии. Остались только конюхи, но каждый делал вид, что он здесь по делу — не то что я.
Принцесса Анит с ловкостью, которой часто не подозреваешь в высоких людях, взобралась на верблюда. Если у кого и возникали сомнения в разумности данного шага, так это именно у последнего: животина постоянно поворачивала свою светлую морду на наездницу и каждый раз чему-то громогласно возмущалась. Не обращая никакого внимания на все протесты горбатого, ярл Амеон свистнул, отдав команду вставать. Вставал верблюд странно, сначала выпрямив задние ноги, отчего принцесса оказалась сидящей едва ли не вниз головой. Присутствующие ахнули: учитывая пышный бюст наездницы, под такой тягой встреча с землей была неминуемой. Я даже прикрыла рукой глаза, чтобы не видеть падения, а заодно и успеть сообразить, кого и к какому доктору послать в первую очередь.
Открыв глаза, обнаружила, что верблюд уже становится на передние ноги, а его царственная ноша все еще на нем, причем удивительно хорошо держит равновесие. Судя по всему, ярл Амеон сказал принцессе несколько комплиментов — та улыбнулась, а затем бойко послала верблюда вскачь. Так, Николетта, не завидуем. Ты тоже довольно ловко сидишь на изгороди, но, к сожалению, красивые, статные мужчины в невероятно подходящей им одежде для верховой езды не будут делать тебе по этому поводу комплиментов.
Я вздохнула. И о чем только думаю?
Хотя подождите, мне всего девятнадцать, и голова по определению должна быть забита всякой ерундой, а уж никак не организацией хозяйства при дворе.
Вдоволь накатавшись по выгону на верблюде, который на поверку, казалось, ни в чем не уступал привычным скакунам (в скорости уж точно), принцесса Анит спрыгнула с него так, будто половину жизни провела в пустыне. Отлично, а сейчас по правилам этикета, а в совокупности еще и по закону подлости, голубоглазый предмет моих воздыханий скажет ей пару милых пустяков. О том, как она отлично держится в седле, о ее похвальном бесстрашии и об осанке, которая заставляет трепетать мужские сердца. Конечно же всего этого я слышать не могла, зато прекрасно себе представляла. И конечно же трепетали мужские сердца отнюдь не по осанке. Ну вы поняли.
Переговорив с ярлом пару секунд, принцесса что-то приказала конюхам, и вскоре те привели к выгону ее лоснящегося на солнце, похожего на скалу из эбонита жеребца. Конь нетерпеливо перебирал копытами и раздувал ноздри, но первоначальной агрессии уже не показывал, хотя я отметила, что конюхи предпочитали меньше чем по двое к нему не подходить. Ярл легко приблизился к этому черному монстру и попытался погладить его по морде, но скакун только раздраженно фыркнул и отвернулся. «Похоже, прокатиться на этом чудовище будет не так-то просто, даже если хозяйка позволит», — подумала я. А через мгновение ярл Амеон уже сидел в седле, но ни я, ни удивленный жеребец не заметили, как это произошло. В голове снова зачирикали какие-то восхищенные мысли.
Принцесса Анит неожиданно повернула в мою сторону, а подойдя, нисколько не чинясь, облокотилась на изгородь рядом.
— Доброе утро, — доброжелательно сказала она. — Вы тоже интересуетесь верховой ездой?
— Доброе утро, ваше высочество. — К сожалению, тот факт, что я сидела на ограде, помешал мне сделать реверанс, поэтому пришлось в меру возможностей изобразить поклон. — Не то чтобы очень, но было интересно взглянуть на верблюдов под седлом.
— Понятно, значит, не только на верблюдов, — лукаво предположила принцесса. Боги, зачем вы даете людям столько проницательности? — Не правда ли, он неплохо смотрится на Мраке?
Я снова взглянула на Амеона, чьи светлые одежды и белые волосы резко контрастировали с иссиня-черной шкурой коня. Жеребец пытался не слушаться поводьев, кружил на одном месте и периодически взбрыкивал, но скинуть седока не мог. Ярл крепко сжимал его бока бедрами, а сильные руки и не думали отпускать поводьев. Белые волосы развевались на ветру. Так, стоп-стоп-стоп! Хватит, а то я сейчас, прямо не сходя с места, напишу любовный роман.
— Любой, кто удержится на Мраке, будет смотреться на нем отлично. — Из природного чувства противоречия я все же собралась с мыслями и дала ответ, больше подходивший мне, а не какой-нибудь восхищенной дурочке.
Принцесса рассмеялась странным, завораживающим грудным смехом, от которого мурашки шли по коже.
— Не хотите сами прокатиться?
— Не думаю, что мне это под силу, — смутилась я, так как до этого ездила разве что на деревенских тяжеловозах.
— А вам и не обязательно это должно быть под силу, — лукаво ответила принцесса, сверкнув темными глазами.
Пока я терялась в догадках, что бы это могло значить, ярл Амеон успел усмирить жеребца и теперь с явным удовольствием пускал его вскачь, пытаясь ощутить возможности Мрака, насколько позволял размер выгона. Принцесса Анит непринужденно махнула ярлу рукой, подзывая к нам. Прекрасно! Если мне сейчас все так же настойчиво будут предлагать сесть на этого черного монстра, то я уж лучше тогда предпочту верблюда — они по крайней мере белые и курчавые, а не выглядят как исчадия ада.
— Доброе утро, леди Николетта! — Ярл Амеон натянул поводья и остановил коня прямо около изгороди.
Мрак шумно задышал едва ли не мне в лицо, но меня это мало беспокоило. Как же все-таки хорош! Нет, не конь, конечно.
— Леди Николетта хочет проехаться на Мраке, но боится, — без всяких прелюдий заявила принцесса.
Это я-то боюсь?! Или все же стоит войти в образ?
— Доброе утро. — Я мягко улыбнулась: прямо образец кротости и благородства. Если бы при этом не сидела на ограде, как заправский мальчишка.
— Со мной тоже боитесь? — приглашающе протянул ко мне ладонь кочевник.
Я колебалась. Нет, сильная мужская рука — это, конечно, прекрасно и соблазнительно, но… Надо быть эквилибристом, чтобы перескочить с изгороди на коня, даже опираясь на чью-то руку.
— Не бойтесь, Мрак и троих увезет, — подбодрила меня принцесса.
Я что, похожа на комок комплексов, чтобы опасаться такой ерунды? Судя по виду, Мрак и полдворца увезет, была бы в том нужда.
Леший с ним! Я привстала на ограде и положила свою руку в ладонь Амеона. Смуглые пальцы тут же крепко сжались, ярл сверкнул белозубой улыбкой, в которой наконец-то промелькнуло что-то дикое, не прикрытое усвоенными в Греладе манерами. Заставив Мрака сделать шаг к ограде, он наклонился ко мне, обхватил другой рукой за талию и без видимых усилий перетащил к себе на седло, практически одновременно пустив жеребца вскачь.
Когда сердце перестало биться где-то в горле, я поняла, что сижу поперек седла перед ярлом Амеоном.
— Держитесь крепче! — сказал мне на ухо кочевник.
С удовольствием! Я обхватила руками его мужественный торс и оказалась лицом близко-близко к светлой шелковистой рубашке. Амеон пришпорил Мрака, и мы понеслись по выгону.
Солнце светило в глаза, а в лицо дул ветер, длинные белые волосы ярла щекотали мне щеку, и я практически могла слышать, как сильно и ровно бьется его сердце. Жизнь прекрасна! Если сейчас так закричу — это будет не слишком странно? Просто очень хочется.
— Быстрее! — потребовала я и засмеялась.
Амеон пустил коня на еще один круг по выгону, так что окружающие деревья только замелькали перед глазами. Эх, жаль, что мы не где-нибудь в степи — все же езда по кругу напоминает скорее карусель, нежели свободный бег.
Провезя меня еще несколько кругов, ярл остановил Мрака. Жаль, конечно, но дальше гонять чужую лошадь было бы просто неприлично. С внутренним стоном сожаления я разлепила руки и отстранилась от своего спутника. Кочевник легко соскочил с седла, так что я даже не покачнулась, а затем так же ловко снял меня с коня, будто я и не была весомой пышкой.
— А вы храбрая леди, — улыбнулся Амеон. — В следующий раз вам следует опробовать верблюда.
— Нет уж, увольте, — будто прочитала мои мысли принцесса Анит. — Тот, кто хоть раз сел на Мрака, больше не захочет передвигаться ни на чем другом.
Я попыталась погладить черного жеребца, но вредная скотина отвернулась от меня с таким видом, будто я только что выползла из городских трущоб. Ничего, вы меня знаете, через несколько дней этот конь будет льнуть ко мне не хуже чем к своей хозяйке.
Зажав в руке морковку-взятку, я прокралась за спинами конюхов к отдельному сарайчику, в котором определили стойло для Мрака, чтобы он не будоражил других лошадей. Чувствуя себя очень мудрой, дальновидной и немножко виноватой, за пять минут до этого надрала пук моркови на грядке у Митича. Вымыв добычу в бочке с дождевой водой, предназначенной для полива, отправилась задабривать чудо-коня. Как знать, может, мне еще удастся на нем покататься, да не одной… Я отогнала радужные видения, назойливой мошкарой витавшие перед глазами, и юркнула в сарайчик.
Коня не было.
В задней стене стойла скрипела, покачиваясь на ветру, дверь. За дверью слышалось знакомое и несколько удивленное ржание.
Я решительно бросила морковь и побежала на помощь коню — интуиция верещала на все голоса, что из стойла его вывела отнюдь не хозяйка.
За сарайчиком на фоне монстроподобных зарослей лебеды разыгрывалась трагическая сцена. На поводьях снисходительно смотревшего сверху Мрака повисла как маленькая обезьянка принцесса Сора. Девочка едва ли доставала белесой макушкой до колена животного, но с упорством, которого хватило бы на двух верблюдов, она тянула трофейную лошадь за собой.
Нет, только не говорите мне… Даже представлять себе не хочу, зачем ей Мрак… Хотя скудные знания о некоторых основополагающих принципах кулинарии Сабаку наводили меня на шокирующие выводы. Если бы об этих выводах догадывался конь, поверьте мне, он бы сейчас всеми четырьмя копытами цеплялся за свой утлый сарайчик.
— Ваше высочество, что вы делаете с чужим конем? — грозно спросила я, отчего вздрогнули оба: и принцесса, и скакун.
— Не ваше дело, — огрызнулась малявка и продолжила тянуть за поводья.
— Нет, как раз очень даже мое. — Мне удалось выхватить у нее поводья, но попытка увести Мрака обратно в стойло провалилась.
Вредное животное и не думало двигаться с места. Похоже, я была для него недостаточно авторитетна.
— Да как ты смеешь мне перечить?! — перешла на откровенное хамство принцесска.
Она снова вцепилась в поводья, и мы занялись перетягиванием каната. Я бы, конечно, победила в этой неравной схватке, если бы конь был хоть немного на моей стороне. Так нет, животина продолжала пребывать в высокомерной недвижимости. Спорим, он издевается!
— Слышала, что конокрадство в Сабаку считается тяжким преступлением. — Взывать к детской совести было наивно.
— Я принцесса и могу взять любую лошадь, какую только пожелаю! — Видимо, принцессам о совести не рассказывали.
— В своей пустыне — пожалуйста, но не здесь! — В какой-то момент дипломатичность мне окончательно изменила, и я съехала по уровню к своей сопернице.
— Ты просто завидуешь мне, что не сможешь стать королевой, ста-а-а-ру-ушка! — противненьким голоском протянула Сора и только что не показала язык.
Это я-то старушка?!!
Так, Николетта, надо взять себя в руки и наконец включить голову. А то еще чуть-чуть, и спор опустится до уровня «сама дура».
— Зато мне абсолютно точно известно, что король не ест конины! — Я рискнула отбросить всякую деликатность и тут же, потеряв равновесие, едва не улетела в лебеду, потому что девчонка резко выпустила поводья.
— Что ж ты раньше молчала! — надулась принцесса, скрестив руки на груди.
Мрак громко фыркнул, поддерживая вопрос.
Да уж, как-то недальновидно с моей стороны. Спросить ее, что ли, как она собиралась разделывать коня? Хотя при коне неудобно, да и мне потом кошмары будут сниться, и так по ночам кто-то постоянно в дверь скребется.
Я развернулась, собираясь втащить Мрака обратно в стойло или, на худой конец, позвать кого-нибудь на помощь. Но помощь подоспела не вовремя.
В проеме конюшни, уперев руки в бока и иронически подняв смоляную бровь, стояла принцесса Анит.
— Могу я поинтересоваться, чем вы здесь занимаетесь?
На кухне было людно как никогда: со всех концов слышались визги, писки и местами даже чьи-то рыдания; повара с испуганными глазами жались по стеночкам. Невесты же вовсю самовыражались, не жалея ни себя, ни продуктов. Несмотря на то что многие видели кухонную утварь явно впервые, моя затея с приготовлением трапезы для короля стала неожиданно популярной, правда, во многом благодаря зарядившему за окном ливню.
Решив не добавлять смятения в общую сутолоку, я хотела незаметно выйти, но тут меня поймала принцесса Анит и в благодарность за «спасение коня» усадила пробовать пироги. При ее появлении на конюшне вороватое дитя пустыни тут же скрылось, видимо, из чувства самосохранения. Выслушав мои путаные и сбивчивые объяснения, хозяйка Мрака долго смеялась, а потом сказала, что обязательно меня отблагодарит. Попробуй откажись после такого, тем более что пироги вышли на удивление пышными и румяными — мелкие поварята то и дело тянули к ним свои загребущие ручонки. Поэтому я отвоевала у кого-то табуретку, села в дальний уголок и, впившись зубами в пирог с картошкой, стала оглядывать поле битвы за желудок монарха.
К моему удивлению, практически все принцессы решили поучаствовать в этом сомнительном состязании. Не знаю уж, какие у них имелись на то причины, но девушкам было весело. Чего стоила одна картина того, как ведьмачка из Инверты боролась с собственной стряпней: зеленые щупальца так и лезли из-под крышки кастрюли, пытаясь схватить ложки и овощи со стола. Сдается мне, принцесса Ядвига взяла рецепт в одной из своих сомнительных книжек. И судя по тому, как алчно сейчас сверкали ее глаза, сделала она это не случайно. Запихнув все щупальца под крышку и думая, что никто не заметил происшедшего, ведьмачка обмотала кастрюлю полотенцем и скрылась с ней из кухни в неизвестном направлении. Я не опасалась, что она собирается подать это к столу, гораздо больше меня беспокоило, как бы не встретиться с ее кулинарным шедевром ночью на темной тропке.
Босоногая принцесса Аска откуда-то взяла целое блюдо морепродуктов — дух от них стоял по всей кухне. Очень надеюсь, что раз она из прибрежного государства, то сможет определить степень их свежести. Царевна Злотоземья готовила дичь, при виде которой у меня тут же потекли слюнки. Я бы с удовольствием попробовала, если бы была точно уверена, что дичь эту она не набила вместе с братьями в дворцовом парке.
О, даже мышка из Катона пыталась что-то соорудить. Она уже порезала себе все пальцы, но, похоже, угроза потери конечностей ее не остановила. Я покачала головой: надо будет запомнить. Ради развлечения никто так стараться не будет.
Потом заметила Кита. Рыжий блаженствовал в окружении трех сестричек. Они хлопали глазками, надували щечки и пытались игриво его ущипнуть, по ходу выведывая у сомлевшего от такого внимания парня, что же предпочитает его величество на обед в такой дождливый день. Если прохвост окажется таким же идиотом, как это сейчас написано на его усатой физиономии, и начнет строить планы, как бы породниться с одним из старших лордов Грелады, — честное слово, я разочаруюсь.
Но вот следующая картина поразила меня настолько, что я едва не выронила пирог из рук. На кухню зашла принцесса Шанхры, красивая и свежая, словно чайная роза. Черные волосы были собраны на затылке в блестящие кольца, платье, как всегда, простое и изящное. Она подходила то к одной девице, то к другой, говорила пару милых слов, а сама, пока никто не видел, добавляла в чужой котел лишнюю щепотку соли или перца. Красотка! Я ожесточенно откусила от пирога. Но когда в кастрюлю к принцессе Аске полетела отрезанная рыбья голова, незаметно подхваченная с разделочной доски тонкими холеными пальчиками, мое терпение лопнуло.
Поспешно дожевав свой пирог, я встала и подошла к принцессе Бьянке:
— Добрый день, ваше высочество.
— Добрый день. — Девушка повернулась ко мне с нежной, но слегка снисходительной улыбкой, которая никак не выдавала совершенного еще секунду назад преступления.
— Понимаю ваше желание помочь, но не лучше ли будет, если каждая невеста станет сама добавлять ингредиенты в свое блюдо, — вкрадчиво сказала я, стараясь, чтобы, кроме нее, меня никто не услышал.
Голубые глаза принцессы смотрели в упор. Надо отдать ей должное: ни одна жилка на лице не дрогнула. Мне бы такое самообладание.
— Я прислушаюсь к вашему совету, но взамен хотела бы переговорить с вами в более спокойной обстановке. — Бьянка взяла меня под локоток, так что со стороны мы, наверное, смотрелись как две закадычные подружки.
Прислушается к моему совету — как мило! Нет, не зря она мне с первого взгляда не понравилась — предчувствую массу развлечений.
Мы вышли через заднюю дверь кухни в сад. Я была крайне заинтригована, но молчала.
— Леди Николетта, мне говорили, что в последнее время вас часто видят с королем.
Возразить нечего. Оставалось только готовиться к тому, что сейчас меня начнут обвинять во всех грехах по порядку.
— Я далека от мысли, что вы намереваетесь составить мне конкуренцию, — тут же разуверила меня красавица, проведя кончиками ногтей по моей руке, так что я едва сумела подавить желание вырваться и сбежать. — Ходят слухи, что его величество советуется с вами по некоторым вопросам, в том числе по вопросу выбора невесты.
Интересно, кто же распускает такие слухи? Кроме меня и короля, об этом никто не должен был знать. Хотя наши совместные прогулки и выглядели подозрительно, но сторонние наблюдатели скорее заподозрили бы во мне бесстыдную авантюристку, чем доверенного советника.
— Не буду ходить вокруг да около. — Она отпустила мою руку и повернулась ко мне лицом. — Убедите короля жениться на мне, и после моей коронации вы не останетесь внакладе. Чего хотите? Титул? Земли?
Я опешила. Мне предлагали продать короля! Нет, я не страдаю излишним патриотизмом: не сплю на белье цветов греладского флага, не начинаю день с зарядки, напевая национальный гимн, но сама идея мне не нравилась.
— Благодарю вас, ваше высочество, — мне удалось ответить с достоинством, прекрасно понимая, как это, наверное, раздражает собеседницу, — но, давая советы его величеству, я все же предпочту руководствоваться своими суждениями, нежели своей жадностью.
— Вот значит как, — нахмурилась принцесса Бьянка. — Ну что ж, не пожалейте об этом.
Она развернулась и отправилась обратно на кухню, напоследок обдав меня ароматом жасминовых духов. Теперь мне еще и угрожают! Сомнения относительно того, доживу ли я до свадьбы короля, становились все более обоснованными.
— О-у! Ядовитая штучка! — Это как всегда сзади подкрался рыжий. Кто еще может отпускать такие комментарии в самый неподходящий момент?
Я обернулась и одарила наглеца самым своим недружелюбным взглядом.
— А с тобой я не разговариваю. И вообще, прекрати подслушивать!
— А ты правда даешь нашему величеству советы? — Повар проигнорировал мою отповедь. — Или это очередная попытка наладить личную жизнь?
Я не буду на это отвечать, иначе дело обернется чьей-то преждевременной кончиной.
— Ты сначала свои попытки сосчитай. А теперь — марш на кухню! — Ко мне вернулся дух начальственности.
Вот именно поэтому я против панибратства с подчиненными.
Подождав, пока пройдет раздражение, вернулась на кухню. Принцессы Бьянки уже не было, а рыжий старательно делал вид, что помогает вылавливать рыбью голову из варева нашей босоножки. В дверях стояла Марика. Интересно, что горничная забыла на кухне?
— Ники, это правда, что ты сегодня каталась на лошади с тем кочевником? — едва добравшись до меня, спросила Марика громким шепотом, так, что, казалось, слышит вся кухня. Рыжий, так точно навострил уши и начал коситься в нашу сторону.
— Тише ты! — Моя рука поспешно ухватила сплетницу за рукав. — И что с того, что каталась?
— А подробности, подробности расскажи! — едва не завизжала неугомонная.
На нас посматривала уже половина кухни. Взгляд Кита был крайне осуждающим.
— Давай я тебе потом все расскажу. Не здесь.
— Ники, знаю я твои обещания.
— Хорошо, приходи ко мне сегодня ночевать, заодно разберемся, кто у меня под домом уже вторую ночь скребется.
Марика резко замолкла.
— Хорошо, но только ради тебя.
Ну не любила она таких сомнительных приключений.
Если бы я знала, чем все это кончится, подала бы в отставку еще утром. Кухонные развлечения принцесс вылились в массовую добровольно-принудительную дегустацию. Принудительную — потому что за общим столом все равно надо было что-то съесть. Добровольную — потому что каждый мог сам выбрать блюдо, которым собирался отравиться. Но, похоже, мне кусок в горло не полезет — собравшиеся за столом министры, сваха, дворецкий и прочие придворные кидали на меня испепеляющие взгляды, ведь именно в мою светлую голову пришла эта пагубная идея. М-да, с такой работой точно никогда не стать всеобщей любимицей при дворе.
Наверное, единственным, кто испытывал полное удовлетворение от происходящего, был сэр Ульвен. Он уже успел обложиться бланками для выставления оценок и с видом бывалого эксперта разглядывал через пенсне каждое блюдо. Главное — потом не допустить его с этими бланками к нашим труженицам-кулинарам.
Я вздохнула — еще несколько часов, и этот долгий вечер подойдет к концу. Рядом нарисовался рыжий, который был весь день тишайшим и послушнейшим существом. Осознание собственной вины делает подчиненных практически идеальными.
— Ты меня уже простила или мне продолжать ходить на задних лапах? — Кит склонился над моей частью стола и ловкими движениями рук стал переставлять тарелки, отодвигая одни блюда на самый дальний край и заменяя их другими.
— Будешь прощен, если скажешь, что сегодня можно есть, а что не стоит, — ответила я, гадая, какие блюда он сейчас поставил поближе ко мне: съедобные или нет. Если съедобные — то действительно раскаивается, если нет — то коварно мстит.
— Ты знаешь, что на этой информации я сейчас мог бы заработать не одну сотню ладов? — разулыбался повар.
— Да уж, они тебе понадобятся, если придется искать новое место работы.
Что-то он слишком расслабился.
— Женскому коварству нет пределов, — посетовал прохиндей. — Ладно, есть можно пироги, дичь, у кого-то неплохо получилась запеканка, мышка из Катона приготовила постный набор — там просто травиться нечем. Лучше не трогать куриные крылышки, жюльен, вон те подозрительные лепешки и осьминогов, хотя я подозреваю, к осьминогам и так никто не отважится даже руку протянуть. Все остальное на твой страх и риск.
— Отлично, — сказала я, оглядывая блюда, которые он поставил поближе ко мне, — значит, все-таки раскаивается.
— И ты больше не будешь грозить мне всеми смертными карами?
— Сегодня не буду, — великодушно сказала я. — А теперь потихоньку подойди к столу короля и передай ему все то, что только что перечислил мне.
Смотрины смотринами, но безопасность главы государства — прежде всего. Остальные пусть уповают на свое везение.
— Ники, у тебя, скорее всего, просто начинают сдавать нервы. И немудрено — в такой-то обстановке. — Марика деловито взбивала свою подушку перед тем как лечь в кровать. — Ну скажи на милость: кому понадобилось бы скрестись в твою дверь?
— Если бы знала, то тебя бы не звала. — Тоскливый вздох. Готовиться ко сну пока не хотелось. — Ты же понимаешь, я не из робких, все осмотрела, за дверью вчера никого не было.
— Если ты не из робких, тогда что я тут делаю? — Подруга с видимым удовольствием запрыгнула на мягкую перину.
— Хотя бы подтвердишь, что управляющая не страдает слуховыми галлюцинациями.
Марика, не оценив доверенных ей обязанностей гаранта моего здравого рассудка и хихикнув, отвернулась к стене и почти тут же засопела. Отлично! Ее что, спать сюда приглашали? Могла бы хоть для приличия со мной пободрствовать.
Я взяла со стола подсвечник и спустилась вниз, в гостиную, чтобы перед сном еще полчасика скоротать за какой-нибудь не слишком утомительной книжицей. Не успела сесть, как во входную дверь заскреблись…
Нет-нет, галлюцинациями здесь и не пахло. Скреблись с парадного входа, со знанием дела: громко, страшно и нагло. Я тут же потушила свечу и на цыпочках прокралась в прихожую. В углу стояло самое грозное оружие против ночных татей — метла. Крепко ухватившись за ее черенок, подошла к двери. Звуки не прекращались. Стала прислушиваться более внимательно. Видимо, через некоторое время скребун решил, что его выступление слишком однообразно, гаденько хихикнул и начал тихонько подвывать.
На этом мое терпение лопнуло. Одним движением я сняла щеколду и, резко распахнув дверь так, что она гулко ударила обо что-то твердое, с размаху опустила метлу на скребуна, даже не успев разобрать, кто передо мной. Что-то тяжелое покатилось вниз по ступенькам крыльца. Ой, зря свечу погасила — попробуй сейчас разгляди, что там копошится в темноте.
Выставив перед собой метлу, я храбро подошла к ступеням. Пусть только двинется — такой вой подниму, что сюда весь замок сбежится. Нечто внизу завозилось, выругалось несколько раз, а затем село на пятки и со стоном приложило ладонь ко лбу. В неверном свете луны я увидела знакомые усы.
Метла опустилась, руки уперлись в бока.
— Так вот, значит, кто меня тут по ночам пугает! Ты хоть понимаешь, что и у моего терпения есть предел? Испытывать его по два раза на дню — занятие рискованное.
— Николетта, я же просто пошутить хотел! — взмолился сэр Кит, потирая уже начинающую расти шишку на лбу.
— Что, вчера не нашутился? И охота тебе две ночи подряд не спать, по чужим домам скрестись?
— Да не я это был, не я! — с досадой закричал повар. — Я вообще, может, сюда тебя посторожить пришел. Только вот не удержался, решил попугать.
— Ага, не удержался! А эту здоровую вилку ты всегда с собой носишь, а не заранее прихватил с кухни, чтобы сподручнее было царапать мою дверь! Кстати, если она поцарапана — завтра придешь красить! — Замах метлой, чтобы нагнать побольше страха на наглеца.
— Николетта, подожди! — Рыжий на всякий случай отполз на пятой точке подальше. — Хорошо, я с самого начала решил тебя напугать, но вчера скребся не я! Поверь мне!
Он молитвенно сложил руки, и мне пришлось опустить метлу. Не потому, что мольбы возымели действие, просто с самого начала было ясно, что вчера скребся не повар. Ну не мог он чисто физически царапать сразу несколько стен.
— Ладно, заходи в дом, пока тебя здесь никто не увидел, — сжалилась я.
— Ты метлу-то поставь.
— Что, страшно? Скажи спасибо, что под рукой не оказалось сковороды.
В прихожей зажгла свечу и наконец смогла как следует рассмотреть Кита. Да, урон его физиономии был нанесен довольно ощутимый.
— Красавчик, — прокомментировала я, — от принцесс теперь отбоя не будет.
— Сначала изувечила, теперь издевается, — страдальчески протянул поганец.
Еще хватает совести жаловаться! Вот если бы убила — тогда согласна, это перебор. А шишка — это он еще легко отделался.
— Серьезно, в таком виде очень удобно давить на жалость. А женщины сначала жалеют, потом любят. — Ведя такую утешительную беседу, я нащупала на полке в прихожей аптекарский ящик со снадобьями и только затем прошла в гостиную.
Понадобилась пара секунд, чтобы зажечь свечи в двух канделябрах, Кит за это время успел развалиться в кресле и свесить ноги через подлокотник.
— Не хочу, чтобы меня жалели, — наконец выдал он, видимо основательно прокрутив эту идею в голове.
— Ишь ты, гордый какой! А я думала, для тебя все средства хороши! Кстати, о средствах, — вынула нужную баночку с мазью из коробки, — помажь этим шишку — через день-два пройдет.
Я кинула ему лекарство, повар с подозрением открыл склянку и принюхался:
— Что там такое?
— Ну как всегда: свиной жир, улиткины рожки, синяя гниль да парочка смолотых в порошок древесных жуков.
Повар скривился и приобрел зеленоватый оттенок.
— О боги, ведешься, как ребенок, — вздохнула я. — Да травы там, травы. Мажь уже.
— Может, ты помажешь?
— А может, мне еще и больное место поцеловать?
— Было бы не плохо.
— Сходить за метлой?
— Все, сижу и смирно мажу.
У меня иногда такое ощущение, что я старше его лет на двадцать.
— Но если потом пойду сыпью…
— Тш-ш. — Я приложила палец к губам. — Ты это слышишь?
Рыжий заткнулся и тоже прислушался. Легкий скрип откуда-то со стороны правой стены становился все громче и громче. Кит легко соскользнул с кресла, подошел к стене и приложил к ней ухо, нахмурился, затем присел на корточки и снова прислушался. Видимо не удовольствовавшись и этим положением, вскоре он без ложной скромности лег на пол.
— Может, у тебя мыши завелись? — наконец резюмировал специалист.
— Ты же знаешь, либо крысолаки, либо мыши — вместе они не уживаются. А первые у нас уже есть. — Довод был весомым.
— Тогда пойдем смотреть.
— Надеюсь, других шутников в замке не водится.
На этот раз я наотрез отказалась расставаться со свечой. За порогом была темнота — хоть глаз выколи да в карман положи. Узкий полумесяц то и дело скрывался за тонкими облаками, по траве стелились причудливые тени деревьев.
— Что-то мне не по себе, — заявил Кит, всего на несколько шагов отойдя от порога.
— Это должна была быть моя фраза, а тебе следует притворяться доблестным и бесстрашным, — укорила я его.
— Скажи мне, зачем повару доблесть?
— А зачем повару в потемках шариться возле чужого дома?
Ражий обиженно засопел и перестал отвечать.
Так, в непривычной тишине, мы дошли до угла, за которым начиналась подозрительная стена. Я некоторое время поколебалась, но затем все равно погасила свечку, хотя здравый смысл подсказывал, что поздно: все, кто мог нас увидеть, уже увидели. Несмотря на мое желание вылезти вперед, Кит отпихнул меня и первым заглянул за угол да так и замер.
— Ну, что там? — Сил сдерживать ломящееся наружу любопытство больше не было.
— Ты не поверишь, — запинаясь, ответил рыжий.
— Поверю во что угодно, глядя на то, как ты дрожишь. — Я попыталась оттащить его от угла, и на этот раз повар поддался.
— Тогда смотри сама.
И посмотрю. С него станется просто меня разыграть. Прижавшись спиной к стене, решительно заглянула за угол.
Ничего. Темнота кромешная.
— Нет там ничего, — обиженно сказала я и обернулась к повару.
Кит был подозрительно бледен. Если и разыгрывать меня так, то не с его сомнительными актерскими талантами, кои я уже имела удовольствие наблюдать сегодня утром.
— Ты хорошо видишь в темноте? — только и спросил он.
— Достаточно, чтобы понять, что на тебе лица нет. Что там такое-то? — Беспокойство нарастало. Он что, меня до паники довести хочет?
— Крысолаки.
— Что? Крысолаки? — Мне оставалось только удивленно приподнять брови.
Эти паразиты не вылезают по ночам. Да даже если бы и вылезли, это не то, чем можно напугать до седых волос язвительного сэра Кита. Он, конечно, не образец храбрости, но и грызуны не одна из его фобий.
Я еще раз выглянула из-за угла. На этот раз пришлось долго и упорно щуриться, прежде чем я разглядела в темноте посверкивающие точки крысолачьих глаз. Может, у них бешенство какое-нибудь, раз они в темень из нор повылазили?
— Чего ты так испугался-то? Подумаешь — крысолаки. — Оглянувшись на Кита, я поняла, что дело одними грызунами не ограничивается.
— Николетта, это мертвые крысолаки. — Рыжий вцепился в мой рукав, будто подозревал, что я сейчас сорвусь с места и побегу проверять.
