Нельзя сказать, что пробуждение Даниила на новом месте было таким уж приятным.

Наверное, не следовало мешать вчера вино (хоть оно там финикийское или не финикийское) с пивом. Тем более что неизвестно еще, из чего его тут варят, в этом мире демонов-алкашей и клыкастых девиц.

Встряхнув головой и потерев виски, археолог решил, что нужно будет спуститься в харчевню и попросить чем-нибудь подбодриться.

Он потянулся за одеждой и… не обнаружил ее.

Первой мыслью было что-то совсем не подходящее ни к месту, ни к ситуации.

А именно: «Проклятые воры!!!»

Но тут он увидел нечто странное.

На табурете рядом с койкой лежал необычный костюм – уже хорошо знакомый парню по его египетской эпопее традиционный гофрированный передник, блестящий золотой шлем с загнутыми бараньими рогами и расписной нагрудник.

Ничего не понимая, Даня, как был голый (черт с ними, со всеми местными приличиями, да и есть ли они тут вообще), вылетел в коридор, громко требуя начальство.

– В чем дело, молодой человек? – строго осведомился египтянин-портье, явившийся на шум.

– Вот, это что такое? – только и смог выдавить из себя разъяренный постоялец, подавляя рефлекс – прикрыть чем-нибудь низ живота.

– Странно, что вас не предупредили, – пожал плечами портье. – Это облачение для путешествия в столицу, которое обязаны носить все впервые прибывшие в Амдуат.

– А… зачем? – только и нашелся Даниил.

– Таков порядок. Всякий новоприбывший до принятия подданства обязан носить именно эту одежду, – попугайски повторил египтянин. – Если хотите, такова традиция, молодой человек. Сколько себя помню, так было всегда. Я сам носил такую.

– А вещи мои где?

– Вот они, – портье указал на не замеченный Даней тючок белой материи, завязанный цветной тесьмой и опечатанный большой печатью.

Парень присмотрелся. На оттиске были изображены лежащий Анубис и девять связанных рабов – печать древнеегипетского некрополя.

– Но вскроете вы эту печать лишь после посвящения, иначе…

Служитель многозначительно пошевелил пальцами.

– Так что одевайтесь, друг мой, и поспешите. Ладья, которая доставит вас в столицу, отправится в полдень, а вам еще придется добираться до порта. Имейте в виду, у нас тут ни ав-то-буса, ни других ваших новых штучек нет, а на извозчиков тратиться не советую – обдерут. Как пальму обдерут!

Ничего не оставалось, как взять тючок с одеждой, переложить бусины-мани в мешочек на поясе передника (парню показалось, что одной или двух все же не хватает – черт, надо было пересчитать вчера) и покинуть гостиницу.

В порядке мелкой мести Даниил нарочито не попрощался с портье.

И направился на пристань.

…При дневном свете Уэрнес не казался таким уж потусторонним и странным, хотя много симпатичнее на вид не стал. Улицы были такие же неровные и замусоренные, оборванцев в толпе было не меньше, чем вчера, а ароматы зачастую не радовали обоняние.

Тем не менее гость уже отчасти освоился и смотрел на окружающее не с опаской, а скорее с любопытством.

Дворцы соседствовали с бараками и ветхими коробками стандартных домов вполне современной архитектуры. Традиционного вида харчевни – с блестящими стеклом и никелем кафетериями и сосисочными.

На глаза попадались рестораны разнообразной, земной кухни: от итальянской до эскимосской. Несколько раз встречались даже заведения, где, как сообщала реклама, подавались блюда, любимые атлантами и жителями других мифических (?) стран.

Время от времени Даня выбирал в толпе людей, чей вид, по его мнению, заслуживал доверия, и спрашивал дорогу в порт.

Ему обычно охотно отвечали (видно, рекомендацией служил его костюм новичка). Правда, разок-другой он нарвался на невежливое «Понаехали тут!», «Спроси у Апопа!» или вообще «Пшел к Осирису, сопляк!».

Иногда его окликали местные «извозчики», но, помня о предупреждении египтянина беречь наличность, Даня решительно отказывался от их услуг.

Представители этого цеха, надо сказать, были вполне под стать городу.

Первый раз к нему обратился рикша, во второй – здоровенный демонюка с притороченным на закорки креслом, потом – хозяин птички, бывшей, судя по всему, младшей сестрой тех, на которых ездили местные полисмены, и, наконец, кентавр.

«Ну, дела! А этот-то как сюда попал?!»

Венцом всего был трехглазый, поросший сиреневой шерстью водитель древнего бензинового рыдвана, непонятно как не рассыпавшегося от старости.

На дорогу археолог убил часа полтора, но в итоге таки вышел на набережную местной реки, которую, как помнил из древних источников, кажется, называют Урн.

В первый момент было ощущение, что он вышел на берег моря. Ибо противоположного берега Урна видно не было. Казалось, золотистое дневное небо Амдуата сливается вдалеке с такими же золотистыми водами, медленно катящимися мимо ошалевшего пришельца.

Но больше, чем река, удивила его «Ладья Миллионов Лет».

Честно говоря, ожидал, что означенная Ладья будет каким-нибудь дощатым сооружением – вроде тех, что он видел в прошлом.

Ну, пусть и большего размера.

Однако увиденное заставило его онеметь.

У пристани стоял исполинских размеров туристский лайнер. Если не такой большой, как те, что плавали по морям в его время, но уж никак не меньше старинного «Титаника» или «Куин Мэри».

И внешний облик его почти ничем не отличался от них. Разве что отсутствием труб и дыма. Кроме того, корабль был выкрашен не в традиционный белый, а в золотистый цвет. А название выведено громадными – во весь борт – иероглифами синего цвета.

«Месектет», – прочитал завороженный парень.

Ну да, все верно. Ночная Ладья бога Ра, в которой он якобы путешествует по подземному царству на протяжении Двенадцати Часов – своеобразных губерний, на которые делилась эта странная земля (так, по крайней мере, значилось в Данькиных учебниках египтологии).

Несколько минут Даниил молча созерцал этого плавучего исполина, по сходням которого поднималось множество людей.

Тут же суетились полуголые грузчики – закатывали в открытые прямо в бортах аппарели доверху нагруженные тележки, бочки, волокли мешки, в то время как из других ворот их коллеги вытаскивали точно такие же бочки и ящики.

«Это что ж, – даже позволил себе слегка возмутиться Горовой, – ныне священную Ладью низвели до уровня круизного теплохода и грузовой баржи?»

Билеты продавались тут же, в длинной палатке с окошечками. Над нею красовалась надпись: «Пертийу – место Третьего Часа».

«Прогресс налицо. Уже Третий. Осталось каких-то девять».

До чего осталось, задумываться особенно не хотелось.

Отстояв очередь человек в пятнадцать, Даня протянул сидевшей в палатке девушке (одетой немногим скромнее танцовщицы стриптиз-клуба) пригоршню бусинок – все, что у него было.

– Билет до Сокариса, – коротко бросил он. Она мягко отвела его ладонь.

– Для вас, Ра-Атум, проезд бесплатный. Пожалуйста, вот, – она протянула ему толстую пластиковую табличку с выдавленными иероглифами. – Третий класс, каюта номер 1121. Приятного путешествия.

…У главного трапа стоял еще один персонаж местной мифологической нечисти – человек-скорпион, ростом раза в два выше Даниила.

Одет он был странно. Низ – длинная разрезная юбка, из-под которой выглядывали вполне скорпионий хвост жуткого размера со зловещим жалом на конце (не будь Даня уже подготовлен, определенно завопил бы от страха) и покрытые щетинистыми волосками босые ноги с когтями на пальцах. Верх – белоснежный морской мундир с кучей золотых нашивок и эполетами, а на здоровенной башке – такая же белая с золотым фуражка.

Он встречал пассажиров, порою приветствуя некоторых кивком головы.

Не без опаски проскочив мимо членистоногого капитана, Даниил довольно долго бродил по удивительному кораблю в поисках каюты.

Обострившийся голод заставил его задержаться в одном из буфетов, где он позавтракал супом из репы и вареной телятиной – ничего другого в этот час там не было (хорошо хоть, не мутантными ящерицами угостили!).

Подкрепившись, он вновь продолжил поиски каюты, про себя удивляясь судну, на котором ему пришлось плыть.

Интересно, откуда аборигены его взяли? Неужели перетащили с Земли? Ну, пусть не целиком, а в разобранном виде? Или где-то здесь научились строить?

И что у него за двигатель – и скорость хорошая, и почти бесшумный? Неужели атомный реактор? Или, может, магический?

Ладно, это не столь важно.

Наконец, спросив дорогу у какого-то матроса, усердно драившего медный поручень, Даниил нашел свое временное обиталище, указанное на табличке билета и имевшее номер 1121.

Доставшаяся ему каюта по скупости убранства вполне соответствовала третьему классу. Правда, надо отдать должное, была чистой и почти уютной – с диванами, застеленными циновками, и стенами, обитыми пластиком под дерево.

Его соседями по каюте были четверо. Трое мужчин и женщина. Вернее сказать, представительница женской части местных нелюдей, хотя и очень похожих на homo sapiens, с младенцем. Наличие «демоненка» весьма поразило Даню.

Хотя, если вдуматься, чему удивляться – ведь берутся же они откуда-то?

Не местный же Владыка Апоп выбрасывает их из-под хвоста в готовом, так сказать, виде? (Впрочем, если бы дело обстояло и так, Горовой тоже не удивился бы.)

Представительница «слабого пола» производила впечатление скорее замотанной жизнью домохозяйки не первой молодости, а не жуткой вампирши, мечтающей попить человеческой кровушки.

Один из пассажиров оказался индусом, тут же усевшимся, скрестив ноги, и начавшим что-то бормотать под нос. Другой – толстяк лет сорока, непонятной национальности и занятий, тут же завалился спать. Лицо третьего – бедно, хотя и опрятно одетого старичка, в рубахе из вытертого льна и много раз чиненных сандалиях, показалось Даньке смутно знакомым.

Однако куда больше, чем спутники, заинтересовала гостя груда ярких глянцевых буклетов, наваленных на столике каюты.

Как Даня и предположил, это были своего рода путеводители по Амдуату.

Ему повезло. Среди них отыскались и те, где текст был на русском языке (он бы, разумеется, понял и по-египетски, но все ж родной язык предпочтительней).

Следующие несколько часов парень провел, с головой погрузившись в буклеты. Правда, он не был уверен, можно ли им верить.

Как выяснилось, Амдуат был не другой планетой, не каким-то подземным царством и уж тем более не громадной пещерой, а чем-то более удивительным.

Был он огромным, действительно огромным, куда больше Земли пузырем, надутым в непонятном Ничто (можно сказать, Хаосе). Или, скорее, некоей вытянутой в этом Ничто спиралью, чьи концы сливаются друг с другом, при этом не соединяясь в обычном смысле слова.

На внутренней поверхности этого пузыря и существовали все его обитатели – от самого Апопа Предвечного, местного Владыки, до последнего раба, продавшегося потустороннему миру за ящик водки (были и такие).

Как такой пузырь мог образоваться, путеводитель не объяснял, да археолог и не понял бы, поэтому оставалось просто принять сей факт к сведению.

Амдуат – целый мир, с пустынями, огромными озерами-морями, с островами, где могли поместиться целые страны, реками и горными хребтами.

Мир, который гораздо больше Земли. Только одна небольшая область царства, Уэрнес, где он сейчас пребывал, заметно превосходила Египет его мира.

Тут жили самые разные человеческие племена и народы, потомки тех, кто попал сюда различными путями. Но кроме них и уже знакомых Дане демонов Амдуат был населен всевозможными удивительными существами.

Иные из них были подобны зверям и птицам, иные – рептилиям и даже насекомым. И это не говоря о сонме неразумных тварей вроде исполинских жуков с собаку величиной. (Вообще-то земная наука утверждала, что насекомых размером больше мыши или крысы существовать не может, но, видать, местные жуки этого не знали и прекрасно себя чувствовали.)

Их фотографии вызывали у Даниила смешанное чувство любопытства и опасения.

Река Урн, по которой он плыл сейчас, оставляла далеко позади все земные реки – и Амазонка, и Волга были бы достойны звания лишь ее второразрядных притоков.

Извилистым зигзагом протекала она по всему Амдуату, через все более-менее обитаемые его земли, свиваясь в не поддающееся воображению кольцо и соединяя все местные царства – от Уэрнеса и крайних пустынь до области вечной ночи – Хетемит, где терпят муки враги Амдуата, включая и некоторых богов.

И правил в этом мире не кто иной, как Великий Змей – Апоп. В классической мифологии – владыка разрушения и зла, повелитель всех темных сил.

В буклете же он, напротив, характеризовался с самых, что называется, лучших сторон и самыми превосходными эпитетами.

Говорилось, что он устрашает даже богов, и те уже давным-давно не смеют посещать Амдуат без особого на то соизволения.

С восторгом сообщалось, что его длина 450 локтей (в построчном примечании соответственно в футах, метрах, аршинах и так далее).

Тут же приводилась история, как местный властелин вздумал в своем натуральном виде прогуляться по столице, Сокарису Вечному, и как при этом разрушил двести двенадцать домов, из них – два стоэтажных небоскреба.

Автор буклета выражал неподдельное восхищение мощью и силой владыки, при котором процветали равно и люди, и демоны, и все мыслящие и бессловесные твари, и смертные, и бессмертные. Триста лет назад за особые заслуги перед царством местные аристократы упросили государя принять звание «Отца Отечества». Поэтому Апоп зачастую именовался в буклете этим титулом или попросту «Батькой».

Упоминалось в этом справочнике для неофитов и еще кое-что, весьма заинтересовавшее Даню. А именно – проходы, соединяющие Амдуат с Верхним миром (как он догадался – так тут называлась Земля) и, как было обтекаемо сказано, «со множеством других мест». Интересно, каких же?

К сожалению, подробно на этой теме автор не останавливался, но археолог твердо решил разузнать как можно больше и быстрее об этих порталах. Ведь, как бы то ни было, жить тут вечно он не намерен. С Упуатом или без него, но он вернется к себе домой.

– Любопытствуете, молодой человек?

Подсевший к нему старичок, показавшийся гостю знакомым, доброжелательно смотрел на него.

– Да вот, – решил Даня поддержать беседу со старожилом (надо же хоть немного прояснить ситуацию), – в конце концов мне тут жить… Да, простите, не представился. Даниил Сергеевич Горовой. Можно просто Даниил. Археолог.

– Приятно встретить соотечественника и коллегу, – оживился дедок. – Матвей Семенович Каплун, к вашим услугам.

Тут Даня только что не открыл рот от изумления, вспомнив, где он мог видеть собеседника.

Перед ним сидел не кто иной, как академик Каплун, умерший сорок лет назад!! Тот, по чьим учебникам учился и он, и его профессор! Корифей новейшей египтологии, чья слава соперничала со славой Шампольона, расшифровавшего иероглифы, и Картера, отыскавшего гробницу Тутанхамона! Открыватель древних гробниц и засыпанных песками храмов. Человек, нашедший десять тысяч свитков из хранилища главного Храма Тота (считавшихся пропавшими еще при царице Клеопатре).

Тот, кому он (да и любой археолог) временами жутко завидовал.

Но почему он в столь жалком виде? И откуда эти странные следы на худых старческих запястьях, похожие на ожоги от раскаленных браслетов?

– Терпение, молодой человек, терпение, – уловив теснившиеся в голове Дани вопросы, сказал его кумир. – Я давно не разговаривал с соотечественником. Как там Москва? Или у вас теперь другая столица?

– Нет, Москва, – ответил Даня. – Стоит, как и прежде.

– Ну, хорошо, хорошо, – радостно кивнул старик. – И университет на месте?

– А что ему сделается?

– Ну, слава… слава богам! – вздохнул ученый. – А помню, было время, все только и говорили, что Москва провалится, Москва утонет, а первым рухнет университет! Ох, не любили они нас, эти предсказатели и астрологи! Меня вот эти маги и колдуны дважды официально прокляли за то, что я разоблачил их вранье насчет древних текстов, которые они якобы там где-то нашли.

Он коротко хихикнул:

– Впрочем, что я, старый болван, на мозги вам капаю своим славным прошлым! Вас, видимо, интересует, как я сюда попал и как дошел до жизни такой? А пуще – что за жизнь в Амдуате? – Старичок перевел дух. – Знаете, я ведь попал сюда случайно. В предсмертном бреду начал цитировать один древний свиток – над его расшифровкой я как раз работал в последние дни… Вдруг оранжево-желтая вспышка – и бац… Первое время не верил, думал, всё, что я вижу – это все тот же предсмертный бред. Не сразу поверил, ох, не сразу. Окончательно только где-то месяца через три после суда, уже в каменоломнях. Когда увидел самого Говарда Картера, прикованного к тачке. Семь лет от звонка до звонка отбыл…

– А за что вас, Матвей Семенович? – распираемый жалостью к старику, спросил Даня.

– Активная пропаганда лженауки, злостное осквернение святынь да плюс поедание священных крокодилов. Да, пару раз в загранпоездках попробовал рагу из хвоста крокодилов. Но насчет крокодилов – это так, мелочь, пристегнули старый закон. Собственно, главное – то, что я распорядился списать как-то кучу совсем уж сгнивших папирусов, на которых ни единого иероглифа разобрать уже было нельзя. Ну, сторож музейный, вместо того чтобы их сжечь, как я сказал, решил не возиться и вынес на помойку. А это оказались гимны Апопу и прочим местным обитателям, написанные какой-то древнеегипетской сектой поклонников Тьмы.

Вот за это и пострадал.

Ну, хорошо хоть уважили старость и камень ломать не поставили. На кухню определили – молоть зерно ручной мельницей для прокормления заключенных.

Слава Великому Змею, надсмотрщик попался незлой – тоже из России. Бывший вор, как-то обчистивший музей да утащивший оттуда пару священных скарабеев.

Так и таскал их с собой как талисман. Понравились они ему. А как подстрелили его во время облавы, жуки его прямиком сюда и перенесли.

Он мне даже иногда намордник разрешал снимать, чтобы я мукой мог слегка подкормиться. Кухонным рабам всем намордники надевали, дабы воровства не было…

Но самыми неприятными были сеансы покаяния – для нас, египтологов, их специально устраивали. В дни отдыха, что особенно нехорошо. Другие спят или в кости играют, к примеру. А нас, человек сто нашего брата там было, собирают в одно место, и какой-нибудь жречишка из расконвоированных начинает наши сочинения разбирать да носом тыкать, где мы ошибку сделали да где наврали.

А нам и спорить было нельзя, только кланяйся и говори – согрешил, мол, не по злобе, а по глупости…

Ну, слава Апопу (последнее было сказано уж очень нарочито громко), срок закончился, вышел на свободу с полным прощением. Переводами с русского языка занялся – хоть и мало платят, и работы немного, но с голоду не умрешь. Решил вот на старости лет в Сокарис съездить, полюбоваться хоть на столицу. Самый древний тут город, пятьсот миллионов душ…

– Вижу, расстроил я вас своим рассказом, – поглядел Каплун на потрясенного Даню. – Ну, не печальтесь. И, главное, не беспокойтесь. Вам ведь ничего такого не грозит, заставят только дать расписку в том, что отрекаетесь от лжеучения и всецело признаете Апопа, ну, может, сколько-то мани пожертвуете в казну… А насчет моей судьбы не огорчайтесь. Что такое семь лет по сравнению с тем, что я тут еще проживу? Это ж моя жизнь после смерти как-никак! – весело сообщил старик, хотя веселость эта показалась парню несколько наигранной.

– А скажите, – вопрос этот занимал Даниила все больше, ибо касался его судьбы даже сильнее, чем нелюбовь местного начальства к египтологам. – Вот вы сказали насчет вечной жизни… Что, тут все бессмертные?

– А вас, молодой человек, те, кто, как бы это сказать, пригласил сюда, не просветили разве? Впрочем, – тут же махнул рукой экс-академик, – как же иначе? Они не лгут, но и всей правды не говорят…

Он опасливо завертел головой.

– Ну что ж, растолкую вам все, как есть. Люди, подобно вам угодившие сюда при жизни, живут и умирают, как и в нормальных мирах. Иногда, хотя и нечасто, их души Ка и Ба продолжают свое существование тут, но уже в ином качестве. Что происходит с другими, бог знает.

Те, кто попал сюда уже после смерти, как я, к примеру, и в самом деле могут жить очень долго. Подчеркиваю, очень долго. Представьте себе, я здесь встречался с атлантами, в том числе и на каторге – кое-кто из бедолаг уже двенадцатое тысячелетие срок мотал.

Но… Человек мало годится для вечной жизни. Самоубийства, некоторые болезни – да-да, есть болезни, опасные и для душ… Плюс несчастные случаи, разбойники, войны. Правда, последние сто лет больших войн не было.

А кроме того, если самый бессмертный из бессмертных, препровожденный сюда по всем правилам некромантических ритуалов, хоть даже фараон, будет лишен воды, воздуха и пищи, то он умрет так же, как и вы. Если, разумеется, владыки его не оживят. Поговаривают, что так оживляют Эхнатона – сколько раз уж умирал в муках, бедолага.

Ну, что вы хотите спросить еще?

К моменту, когда их разговор закончился, за иллюминаторами Ладьи сгустились местные сумерки, и прочие соседи по каюте уже демонстративно готовились ко сну, давая собеседникам понять, что пора и им перестать нарушать тишину.

Растянувшись на циновке, Даня тут же провалился в сон без сновидений. Слишком много он узнал, и все это требовалось переварить.

Да, в конце концов, он просто устал – последние дни были чересчур насыщенными.

Проснулся он оттого, что кто-то решительно, хотя и не грубо, тряс его за плечо. Открыв глаза, Даня увидел наклонившуюся над ним самку демона.

– Извините, – сообщила нелюдь, – но это, кажется, вас.

Даниил ошалело повертел головой…

– …овторяю! – донеслось из невидимого громкоговорителя. – Всем новоприбывшим в Амдуат и находящимся в статусе Ра-Атума собраться на третьей носовой палубе. Повторяю, всем новоприбывшим, имеющим статус Ра-Атума, собраться на третьей носовой. Неявившихся ждут крупные неприятности.

И спустя полминуты на тон ниже и с явной насмешкой:

– Всем новоприбывшим… Короче, всем салагам, носящим золотые рожки, капитан Рех, внук достославной Амемит, приказывает прибыть на нос. И не сердите меня…

С нехорошим предчувствием (скорее, даже с уверенностью) гость Амдуата, кивнув на прощание демонице и проснувшемуся академику, побрел безлюдными в этот час коридорами Ладьи в направлении носа.

…На третьей носовой прогулочной палубе уже собралось человек пятьдесят, одетых так же, как и Даниил. Возраст от седых мужчин до прыщавых подростков. Даня даже улыбнулся про себя – сразу полсотни Ра-Атумов в одном месте!

Было среди них и несколько девиц, среди которых даже одна остроухая, вся в татуировке и пирсинге, размалеванная так, что вполне бы сошла за демоницу не самого высокого ранга.

Присутствовал тут и сам капитан-скорпион, но явно не он был инициатором этого сборища.

Перекрывая все входы и выходы на прогулочную палубу, стояли увешанные оружием люди и нелюди – от быкоголовых амбалов с дубинами до каких-то мелких субъектов с мохнатыми ногами, держащих наизготовку здоровенные ятаганы. Но больше всего было уже знакомых Дане кучерявых типов.

– Вроде еще человек пять должны подтянуться, – изрек капитан Рех, скользнув по Дане взглядом. – Подождем еще немного…

– Нет необходимости, кэп, – бросил кучерявый, судя по всему, старший среди стражей порядка.

На нем не было ничего, кроме зеленой юбки и пробитого в нескольких местах старого бронежилета, за спиной висел допотопный кремневый мушкет, а на груди – почти такой же древний «Узи».

– Нет необходимости, – его красные глаза прямо-таки обожгли Горового. – Тот, кого мы ищем, уже тут. Все свободны, господа, – бросил он.

Археолог хотел что-то спросить или потребовать адвоката – ничего более умного ему в голову не пришло, но почувствовал, что почему-то не может ни открыть рта, ни пошевелить рукой или ногой.

А потом непонятная сила поволокла его прочь с палубы, наружу, в рыжий сумрак ночи.

У борта «Месектет» покачивался, фыркая на малых оборотах, ощетинившийся стволами скорострельных пушек сине-белый катер, на палубе которого бродило с полдюжины вооруженных правоохранителей.

– Эй, на «Себеке», принимайте груз! – крикнул кто-то за спиной Даниила, залихватски свистнув.

И парень испуганно почувствовал, как палуба уходит из-под ног и он поднимается в воздух.

Затем невидимая рука неторопливо пронесла его над водой и подтащила к катеру. Но на его палубу Дане ступить не довелось – мулат в синей с белым форменной набедренной повязке распахнул какой-то люк, и археолога бросило туда, в полутьму, пропахшую сыростью и ржавым металлом. Затем люк с грохотом захлопнулся, и пленник очутился в полном мраке.