Эпилог

Они вывалились из портала в снег. Ледяное его прикосновение на миг привело Ивана в чувство. Он увидел обширный двор в окружении крепостной стены, замерзший прудик и массивное строение с закопченными башнями, тесно прилепившееся к скале.

Кто-то очень знакомый, мокрый и не совсем живой вынырнул из прудика, пробив собственной головой корочку льда, затянувшего прямоугольник проруби, вылез на бережок, склонился над Иваном, ткнул холодным пальцем в щеку, а потом, истошно завизжав на одной ноте: «Уби-и-ли-и!!!» — помчался прочь, только босые пятки сверкнули в снежной мгле…

Иван неловко перевернулся, желая встать, но не позволила жестокая боль в правом бедре. Пришлось снова опуститься в снег, локоть уперся во что-то массивное, твердое. Закусив губу, чтобы удержаться от крика, он кое-как приподнялся на локтях, посмотрел…

Рядом с ним лежал кристалл.

После этого он еще очень долго ничего не видел.

Очнувшись второй раз, Иван обнаружил себя в состоянии гораздо более приемлемом, потому что нога больше не болела совершенно, хоть пляши, и холодного снега вокруг не было. Он лежал в тепле, на широком удобном ложе под шелковым балдахином. Ложе было знакомым, и место было знакомым, и лицо, выплывшее из полумрака комнаты, тоже.

— Граф! — хрипло поприветствовал Иван и с удивлением почувствовал, что язык едва шевелится, с трудом выговаривает слова. — Это вы!

Да, это был он, добрейший граф Сонавриз, собственной персоной! Огромный, шумный, разодетый в пух и прах, остро пахнущий лошадями и вином…

— Я, мой дорогой друг, это я! — громогласно подтвердил он и от умиления, что его узнали, шмыгнул носом и смахнул скупую слезу.

И в тот же миг раздался нежный женский голос, обладательницу которого Иван видеть никак не мог, балдахин мешал:

— Ах, господин граф, ну зачем же так громко?! Ведь господа еще не совсем здоровы!

«Господа, — машинально отметил про себя Иван. — Значит, я выжил не один!» — Все, что приключилось в замке Ха-Цыжа, он помнил прекрасно, вплоть до того момента, как они бежали через портал. Помнил и потому страшился спросить о судьбе своих спутников. Но слова женщины его несколько обнадежили, и он решился:

— А Кьетт? Влек?..

— Господин Влек сейчас в библиотеке, любуется старинными манускриптами, — ответила женщина или, скорее, молодая девушка, судя по тембру голоса. — Он чувствует себя хорошо, потому как пострадал только хвостом, а хвост у снурлов хоть и толстая, но не самая важная часть туловища. А господин фор Краввер-латта пострадал спиной, поэтому мы боялись, что дело плохо, и господину лейб-медику Фарнезу, спешно прибывшему из столицы, пришлось исцелить его в первую очередь, пока не умер. Теперь господин фор Краввер-латта вне опасности, но у него нехороший характер, и он не желает лежать, как было предписано. Вместо этого уже два часа бродит по замку и разглядывает гобелены с батальными сценами. Господин Влек обещал, что вы, господин Иван, когда очнетесь, сможете на него повлиять, потому что никто больше на него повлиять не может…

— Лиазза, сделай милость, удались, — велел граф Сонавриз, обращаясь к невидимой собеседнице немного более церемонно, чем того требует простая служанка. — Дай поговорить мужчинам!.. Дочь моего старого оруженосца! — объяснил он, после того как стих звук удаляющихся шагов. — Очень милая девушка и за больными хорошо ходит, нарочно ее к вам приставил… — Он задумался на миг о чем-то своем, вздохнул. — Одна только беда — с Милой они плохо ладят… Друг мой, вот ты, мудрый пришелец из чужого мира, скажи мне! Какой идиот измыслил, что у человека должна быть только одна жена, а две никак нельзя, даже если одна из них и не человек вовсе, а лоскотуха?! Разве это разумно, а?

— Н…не знаю… — Вопрос был слишком неожиданным, особенно учитывая полусонное состояние Ивана.

— Ну и ладно! — легко согласился с неопределенностью граф. — Что мы все обо мне да обо мне?! Сей момент пошлю людей за нашими друзьями, соберемся вместе, и вы наконец поведаете мне, что же с вами приключилось! Потому что я второй день с ума схожу от любопытства, но ваши товарищи, Иван, без вас ничего не рассказывают!

Да, невеселый это был рассказ. Кому приятно расписываться в полнейшем своем поражении? Мало того, что дороги домой не нашли — с чего начали, к тому и вернулись, — так попутно едва не отдали весь этот мир (хорошо, если только этот) в руки безумца, лишь чудом успели предотвратить беду. А не успели бы — тогда что? «Над руинами мира рыдают дожди, это время наступит, ты жди его, жди»?

Но граф Сонавриз почему-то воспринял всю историю иначе и восхищался их предприимчивостью: благополучно миновали страшную Пустошь, проникли в легендарный замок безумца, избавили Хейзин от проклятия, раздобыли выдающейся силы магический артефакт, а другой — подумать только! — создали сами! Разве это не подвиги, не чудеса, о которых менестрели слагают песни?! И разве мало найдется примеров, когда самые славные из героев были вынуждены исполнять чужую злую волю? Попасть впросак может каждый, главное — выйти из положения достойно, как подобает персонам благородным! А что может быть благороднее исправления собственных ошибок ценой собственной же крови?!

Два злобных мага (разрази гром небесный их подлое племя!) никак не поделят меж собой мир и вероломно втягивают в свои распри невинных чужеземцев. Но те, благодаря уму, силе и доблести своей, вовремя обнаруживают подвох и находят способ смешать негодяям все карты, зло остается посрамленным! — вот как выглядела наша повесть в глазах семозийского графа!

Только «пришельцам» от его похвал и восторгов легче не стало, они смотрели со своей колокольни.

— «Случайный успех — это несостоявшееся поражение, а не состоявшаяся победа!» — процитировал Кьетт кого-то из выдающихся полководцев своей далекой родины. — А в нашем случае сам факт успеха вызывает большие сомнения. Единственное, что нам кое-как удалось, — это минимизировать последствия своего присутствия в чужом мире. Пути в собственные миры как не было, так и нет.

— Остается еще тот демон, — напомнил снурл. — Может, вдвоем с духом Мазувилом они смогут что-нибудь придумать? Давайте уже вызовем его как-нибудь, и…

— Только не сегодня! — вскричал граф Сонавриз. — Потому что без пира я вас все равно никуда не отпущу!

Спорить с хозяином они, конечно, не стали. Ведь это благодаря его заботам все трое остались живы! Пришлось пировать три дня и три ночи, но после безумных застолий Хейзина времяпрепровождение показалось необременительным и приятным. Даже у Ивана голова почти не болела с похмелья, хотя он ни в чем себе не отказывал, а на укоризненные намеки спутников-нелюдей отвечал, что ему необходимо поправить здоровье, пошатнувшееся от ран.

…Как это оказывается просто — вызвать демона, если у тебя имеется клок его волос! Ни крови девственницы уже не нужно, ни прочей мрачной атрибутики. Пентаграмма, клубы сиреневого дыма — и вот он стоит перед вами во всей красе, то бишь мокрый весь и в тине с ног до головы.

— Ох! Привет! Давно не виделись… А, это я того… — он поймал их удивленные взгляды, смутился немного, — в болото как раз провалился, не обращайте внимания. Пиявок для своего профессора ловил! У нас ведь как: война войной, а наука наукой! — Он энергично тряхнул банкой, которую держат в руке. Там действительно были пиявки, они извивались и жаждали свободы. — Ну как у вас дела? Раздобыли свой артефакт?

Пришлось излагать печальную историю с самого начала.

— …А ведь предупреждал я вас: не работайте вслепую! — укорил демон на правах мудрого старшего товарища. — Ну да ладно. Как говорит одна моя знакомая любительница народной мудрости, сделанного не воротишь, хорошо то, что хорошо кончается, и еще про молоко что-то.

— Над разлитым молоком не плачут? — предположил Иван.

— Вот-вот. Типа того. Ну показывайте ваши тапки, попробую с ними поговорить. Может, вместе что-нибудь придумаем. Да, и кристалл покажите, ладно? А то интересно же!

При этих словах оба названных артефакта были с большим почтением извлечены из-под кровати Болимса Влека и водружены на жалобно скрипнувший стол.

— О! — восхитился демон, едва бросив взгляд на кристалл. — Знакомая штука! Вы его случайно не из Музея землеведения того… увели незаметно?

— Нет! — горячо опротестовал предположение Иван. — Сами материализовали, из небытия! Смотри, здоровый какой! Музейный раза в четыре меньше!

— Это верно, — признал демон.

А Ивану стало интересно.

— Скажи, а откуда ты знаешь про музейный кристалл?

Простой вопрос заставил демона сконфузиться.

— Да я сам его оттуда однажды… гм… позаимствовал. Но ты не думай, я все вернул на место. И это было сделано во благо вашего мира! — Он так оправдывался, будто тот кристалл был личной собственностью Ивана. Хотя на самом деле судьба его была Ивану совершенно безразлична. Более того, он предпочел бы, пожалуй, чтобы на его родине столь опасные объекты не хранились.

— Другой раз бери, не стесняйся, — разрешил он. — Еще бы этот куда-то пристроить, от греха!

Глаза демона вдруг хищно сверкнули.

— Если он вам не нужен… Короче, я знаю один мир, которому лишний магический артефакт не помешает. И чем он будет опаснее, тем лучше!

— Забирай! — обрадовались все. Потому что, вопреки собственным утверждениям, отнюдь не триумфальные настроения рождало у них снурлово творение!

— Ну поскольку теперь судьба одного артефакта благополучно решена, не пора ли обратить внимание на другой? — скрипуче напомнили сандалии; духу Мазувилу не понравилось, что его игнорируют, а все только с глупыми мертвыми булыжниками носятся.

— Ой! — сказал демон, вздрогнув от неожиданности. — Простите, пожалуйста, я не ожидал! — и отрекомендовался вежливо: — Хельги Ингрем, магистр естественных наук, ярл Рун-Фьорда к вашим услугам!

Так они узнали его имя.

Дух Мазувил, в свою очередь, цветисто представился, перечислив множество собственных достижений и заслуг, среди которых числилась, к примеру, победа хазов при Аззаноре и укрощение взбесившегося духа Пофиза. После чего оба магических существа уединились для обсуждения проблемы. Секретность объяснялась просто.

— Я такой некомпетентный демон, что мне стыдно это демонстрировать, — признался магистр. — Мы уж лучше с глазу на глаз… гм… — Он осекся, потому что глаз у духа как-то не наблюдалось, равно как и всего остального тела. Был только голос из пустоты.

Так или иначе, но заседали они долго. Время от времени приглашали то одного, то другого из своих подопечных, принимались расспрашивать о цвете астральных полей его мира и тому подобных магических тонкостях…

Самое ужасное, достичь успеха им тоже не удалось!

— Этот юноша в магии полный профан! — сердито объявил дух. — Даром что высший демон, а на деле хуже простого колдуна! Совершенно не в состоянии выполнить элементарный астральный поиск! Боюсь, мы ничем не сможем помочь бедным Кьетту и Влеку. По крайней мере, до тех пор, пока сие магическое недоразумение… — под этой нелестной характеристикой дух явно подразумевал Хельги Ингрема, магистра естественных наук, — не сподобится разыскать более толкового демона или бога и заручиться его помощью.

Тут нолькр со снурлом переглянулись, но особого горя в их глазах Иван не заметил, похоже, оба к такому повороту были готовы и с бездомной участью своей успели смириться.

— А до тех пор, — продолжал свою речь дух, — мы бы посоветовали вам временно поселиться в мире Ивана. Здешний мир тоже неплох, но магистру будет легче разыскать вас в знакомой местности.

Кьетт Краввер помрачнел.

— В его мире слишком малы магические потенциалы, — возразил он. — Я там умру от нехватки сил. Ну, может, продержусь месяц-другой, если, как некоторые некроманты выражаются, — он бросил сердитый взгляд на Ивана, — «заизолируюсь». Но потом все равно конец.

— Ах, дети, дети! — тоном умудренного жизнью старца вздохнул Мазувил. — Все-то за вас приходится решать, самостоятельно думать совершенно не хотите! У вас в руках останется мое божественное вместилище! Уж не думаешь ли ты, юный нолькр, что силы его не хватит на поддержание твоей жизни?

— Не думаю! — заверил тот, заметно оживившись. — Я буду вам горячо благодарен, почтенный дух Мазувил, за столь неоценимую услугу! — Все-таки он был очень хорошо воспитанным нолькром и умел себя вежливо вести. Дух остался доволен.

Но сомнения возникли и у Влека.

— А как же я? Иван рассказывал, в их мире совершенно нет снурлов, одни только люди! И если Энге, при большом желании, кое-как сможет выдать себя за человека, то я со своим хвостом и прочими деталями буду для коренных жителей странной диковиной, уродцем, можно сказать… Как же мне там жить?

— Ничего страшного, — радостно выпалил демон, он был рад хоть в чем-то оказаться полезным. — Я знаю одно место в том мире, где твой облик никого не удивит. У моего брата Макса обязательно найдется для тебя работа! И потом, это же не навсегда! Разыщу я кого-нибудь умного, и вернет он вас по домам… Если только Силы Судьбы не вмешаются вновь и еще куда-нибудь вас не зашвырнут.

Трое переглянулись.

— Ты думаешь, такое возможно? — осторожно, с опаской, высказал общий вопрос Иван; трудно сказать, как сложится дальше, но на тот момент продолжения странствий и приключений ему вовсе не хотелось, соскучился по спокойной жизни. Спросил и сам себе ответил, обнадежил: — Нет, это нереально просто! Два раза подряд подобные казусы не случаются!

Кьетт с Влеком обрадованно кивнули, поддакнули: конечно, невозможно! Один шанс на миллион! Успокоили сами себя, приободрились…

И вдруг обнаружили, что демон смотрит на них с откровенной жалостью, а многоречивый дух Мазувил удрученно помалкивает.

Потом демон заговорил:

— Слушайте, парни… Вы так ничего и не поняли, что ли?

— В смысле? — Они действительно ничего не понимали.

— Какой казус?! Какой шанс на миллион?! Вы что, до сих пор воображаете, будто вся эта история произошла с вами случайно?

— А как же? Конечно… — пробормотал Иван.

— О санкта симплицитас! Это ведь у вас так говорят? — молвил демон. — Да уясните же вы наконец: не бывает таких невероятных «случайностей» в природе! Это Силы Судьбы положили глаз на вас троих, нарочно втянули в историю!

— Зачем?! — испуганно выдохнул снурл.

— Откуда мне знать? Высшие силы пред смертными не отчитываются, перед бессмертными, кстати, тоже. Но, судя по некоторым личным наблюдениям, на службу они решили вас призвать, вот что!

— …!!!

Да, это надо было переварить! Поэтому Кьетт спросил не сразу, а после продолжительной паузы. Голос его был напряженным и хриплым.

— И в чем же она должна заключаться, служба эта? — Как-то не радовало его столь бесцеремонное вмешательство посторонних сил, пусть даже самых что ни на есть высших, в его жизнь — скромную, но свою!

Демон беспомощно развел руками:

— Представления не имею, какие у них вакансии! Нас, например, они в свое время с первого же раза заставили спасать мир, с тех пор только этим и занимаемся… — Тут он оглядел собеседников с сомнением: грозной боевой мощи в них как-то не ощущалось. — Но это, по-моему, не ваш случай…

— Судя по тому, чем вы здесь у нас занимались: сначала создавали проблему для постороннего мира, потом сами же решали ее, — вмешался дух, — Судьба устроила вам испытание. Но что именно она ждала от вас, прошли вы его или нет — судить пока преждевременно. Поживем — увидим. Но я, дух Мазувил, посоветовал бы вам БЫТЬ ГОТОВЫМ КО ВСЕМУ! Так и знайте, в покое она вас теперь вряд ли оставит!

— Вот-вот! — жутковато улыбаясь, подтвердил демон-убийца. — Лучше и не скажешь!

…А потом была чужая, элегантно обставленная квартира, дети, рыжие собаки, ванна с гидромассажем, пироги с клюквой. Были радостные слезы родных по телефону, были неприятные беседы в деканате… Была новая, странная жизнь, в которую судьба втянула очередных своих рекрутов…

Но это уже совсем другая, хотя и не менее полезная история.