ГЛАВА 11

Я снова тоскливо брела по ночному кладбищу. Скорбные холмики могил, на мой взгляд, были расположены слишком часто — ноги в атласных туфельках поранила, ежеминутно запинаясь о них. К слову, розовые бальные туфельки, несмотря на их несомненную красоту, совершенно неподходящая обувка для подобных прогулок — промокли от не успевшей просохнуть вечерней росы и раздражали до зубовного скрежета. Розовый шелк длинной широкой юбки набрал воды и все время норовил прочно обернуть ноги на манер младенческих пеленок, даже после того, как я приподняла его над влажной кладбищенской травой так высоко, насколько смогли выдержать руки. На небе из-за тяжелых набрякших туч как-то особенно зловеще светила луна, вызывая внутри острое чувство дежавю. Оценив окружающую обстановку, я задала себе сразу два вопроса. Первый: какой богач умудрился потратить столько дорогого эльфийского шелка на совершенно неудобное платье? На мой взгляд, ходить в туалете, когда корсет больно впивается в ребра, глубокий вырез лифа открывает грудь так, что практически не оставляет простора мужскому воображению, а юбка настолько широка и к тому же натянута на металлические обручи — полнейшее извращение. Мало ли что смотрится красиво? К демонам в пекло такую моду! И к тому же обнаженные плечи сильно мерзли. Вопрос второй. Почему мне даже во сне является работа, да еще в столь неподходящем антураже? На оба вопроса не нашлось убедительного ответа. Понятно. Они оказались риторическими.

И словно в ответ на мои безрадостные мысли земля на могилах стала расступаться, и мертвые принялись выползать из своего последнего пристанища, что меня ничуть не удивило. В прошлом сне уже имелся подобный сюжет. Правда, зомби тогда не лезли в таком количестве, но я ведь не досмотрела до конца и просто не знала, что будет дальше. Впрочем, зомби оказались вполне миролюбивы, они покидали землю и становились в одном им понятном порядке, образуя своеобразный коридор из полуразложившихся смрадных тел, обряженных в невообразимые лохмотья. Создавалось впечатление, словно все они просто решили постоять под луной, вытянувшись во фрунт в две сплошные линии. Мне же предстояло пройти вдоль молчаливых шеренг, старательно выбирая место для следующего шага, дабы не сверзиться в разрытую могилу, коих на старом кладбище образовалось множество. Интересно, что означает этот странный ночной парад?

Некоторое время я просто шла, явственно ощущая на себе пристальные жуткие взгляды их пустых глазниц. Интересно, могут ли мертвецы видеть, когда обычных органов зрения уже нет?

Замок появился, словно вынырнул из пустоты. Массивная каменная громада выплыла из ниоткуда, повергнув меня в состояние полного изумления. Странно не заметить столь масштабное строение даже в темноте. Но ведь я спала и почему-то была твердо уверена в этом. А во сне случается множество неожиданных и странных вещей.

Хлюпая испорченными бальными туфлями, я осторожно прокралась по каменному булыжнику мощеного двора. Грязи на нем не было, но присутствовал отпечаток некоторого запустения: то там, то тут пробивался мох, некоторые булыжники отсутствовали вовсе, что обнаруживалось только тогда, когда нога попадала в предательскую выбоину. Приходилось все время смотреть под ноги, чтобы не вывихнуть лодыжку или, чего доброго, ненароком не сломать ногу. Что в кромешной темноте было довольно проблематично. Спасибо серебряному диску луны, который время от времени выныривал из-за туч и дарил ночному миру хоть какие-то проблески света. Только это обстоятельство уберегло меня от травм конечностей.

Еще один плюс — зомби даже не подумали о том, чтобы последовать за мной. Они безропотно позволили благополучно миновать коридор живых мертвецов, но спиной я все еще ощущала их пристальное внимание и едва сдерживалась, чтобы не броситься со всех ног к ближайшему укрытию. Но это было бы непростительной глупостью со стороны довольно опытного некроманта. Как представителю данной профессии, мне хорошо известен тот факт, что мертвецы никогда не восстают из могил сами по себе, по собственной воле. Да и какая у них, собственно, может быть воля? Если есть куклы — за ними точно стоит кукловод. Без приказа живые мертвецы не сделают ничего. Если они пропустили меня сквозь строй, то, вероятно, у них другая задача. Кто знает, что они сделают, если я брошусь бежать? И самое главное, что будет, если, достигнув спасительного порога каменной твердыни, вдруг обнаружу дверь прочно запертой на засов? Накинутся ли они всем скопом или продолжат стоять молчаливыми тенями в ночи? И хочу ли я это знать? Пожалуй, нет. Ставить эксперименты на собственной шкуре, пусть даже это происходит во сне, не в моих традициях. Предпочитаю милую сердцу осторожность. В конце концов, я не воин и никогда не претендовала на это высокое звание.

Вопреки опасениям, громоздкая резная дверь распахнулась, лишь только я коснулась ручки в виде бронзовой головы нетопыря, причем чуть не сбила меня с ног, так как открывалась наружу. Я вовремя отпрыгнула в сторону и поэтому не сосчитала ступеньки при падении, зато запуталась в многочисленных складках собственной юбки, не удержалась на ногах и ощутимо приложилась копчиком о гладкий мрамор верхней ступени.

На пороге возникла высокая женщина с факелом в руке, свет которого заставил невольно зажмуриться на несколько секунд. И все же мое сердце преисполнилось благодарности к этому лучу света в царстве ночного безмолвия. Статная фигура незнакомки была затянута в роскошный темно-зеленый бархат, совершенно неуместный для такой теплой летней ночи. Квадратный вырез на груди украшал растительный орнамент, шитый золотом. В прорезях узких рукавов виднелся тонкий белый шелк сорочки. Длинные блестящие волосы цвета воронова крыла свободно ниспадали на покатые плечи. Лицо незнакомки прелестью и тонкостью черт вполне могло соперничать с эльфийским, Думаю, губы она чем-то подкрашивала, иначе ни за что не добиться столь кроваво-красного оттенка, но на ней все смотрелось вполне гармонично, что на других может показаться вульгарным. В карих глазах притаилась легкая искра смеха.

— Добро пожаловать в замок, дорогая, — произнесла незнакомка мягким, глубоким голосом. — Прошу прощения за небольшую неприятность. Я всегда не любила этот скользкий мрамор. Понятия не имею, кому пришла в голову идея выложить им ступени. По ним трудно ходить летом, а зимой так просто невозможно. Просто не представляешь, сколько кавалеров сломало здесь ногу или руку, сколько дам попало в совершенно неловкую ситуацию, сверкнув частями тела, для посторонних глаз не предназначенных. А о вывихах и говорить нечего.

— Чего уж там, — примирительно пробормотала я, с трудом поднимаясь на ноги.

Платье отряхивать не стала. Все равно испорчено дальше некуда. Кстати, то обстоятельство, что все разом вдруг стали рядиться в зеленое, наводило на невольные размышления. Или внезапно поменялась мода, или кто-то незримый внес своеобразный цветовой дресс-код для дам, а меня решили отчего-то не вводить в курс дела. Вот и хожу в розовом, как дура.

Незнакомка одарила меня белозубой улыбкой и радушно пропустила внутрь. Вот уж не знала, что когда-нибудь звук громко захлопнувшейся за спиной двери вызовет такой восторг.

— Меня зовут Кассандра Льесская. Знаешь, зачем ты здесь?

Я неопределенно пожала плечами. Единственный замок, который я когда-либо видела, принадлежал Баркиароку. Не иначе как его упырястое высочество решил озадачить меня еще чем-нибудь невыполнимым. Кто-нибудь должен ему сказать, наконец, что задавать людям совершенно не свойственные им задачи бесперспективно и недальновидно. Взять, например, меня. Я в собственном шкафу далеко не все вещи могу найти с первого раза, хотя лично развешиваю и раскладываю по полкам одежду. Как же я могу найти убийцу, которого и без того все ищут? Только чудом.

— Имею некоторые догадки по этому поводу, — невесело улыбнулась я.

— Как вижу, они тебя вовсе не радуют, — догадалась спутница. — Это можно прочитать по выражению твоего лица, дитя мое. Сразу видно, не дворцовое воспитание. При дворе умение держать непроницаемое выражение лица впитывается с молоком матери.

— Я не благородного происхождения, — отчего-то смутилась я, хотя никогда об этом не жалела.

Рождение некромантки в дворянской семье слишком сложно скрыть. Даже самый захудалый род не спешил отказываться от домашних слуг, а где посторонние глаза и уши, секреты редко остаются таковыми надолго.

— Это был скорее комплимент, нежели укор твоему скромному происхождению. В данной ситуации это скорее плюс, чем минус. Итак, чем же вызвано твое негодование по поводу этого визита?

Она издевается? Мне нужно объяснять, что бесцеремонное вмешательство принца вампиров в мои сны не может радовать? Сны — это одно из редких мест, где каждый человек рассчитывает остаться наедине с самим собой, и, если ты не прорицательница, ждущая пророческих видений в ночных грезах, любое вмешательство посторонних крайне нежелательно.

— Это так очевидно! Не знаю, каким колдовством Баркиарок смог проникнуть в мой сон и управлять им. Не рассчитывает же он всерьез, что я забьюсь в судорогах счастья, когда его вампирскому высочеству приспичит щелкнуть пальцами, чтобы я явилась пред его очами? Я не джинья, не девушка из номеров веселого дома, и даже не его подданная. А он обращается со мной, как с собакой, что терпеливо ждет под столом объедков с барского стола.

Вопреки моим ожиданиям, Кассандру вовсе не расстроил поток резких высказываний в сторону хозяина замка и повелителя общины местных вампиров. Губы красавицы растянула лукавая ухмылка:

— Полностью с тобой согласна. Эти вампиры, незаконно оккупировавшие замок, бесцеремонны, несносны, заносчивы и вообще слишком много о себе мнят. Но надо отдать им должное, они богаты и привели замок в порядок. Любой дом требует постоянного ухода, а такой большой, как этот, еще и немалых денежных вложений. Должна признаться, что за века, когда замок стоял без хозяина, он пришел в некоторое запустение. Северное крыло грозило обрушиться, крыша текла во многих местах, на чердаке было полно сов, а в подвалах крыс и мышей. Хотя меня вовсе не радует тот факт, что замок превратился в место увеселения для богатых посетителей. Впрочем, не будем о грустном. Вампиры к твоему приглашению не имеют никакого отношения. Более того, они даже не знают об этом.

Вот те на! Демоны меня раздери, если я понимаю, что здесь происходит. От неожиданности я даже остановилась, вынудив спутницу повторить мой маневр. Она остановилась и развернулась ко мне лицом. Огонь факела отбрасывал на прекрасное лицо тени. Они плясали под какую-то известную только им мелодию завораживающий танец.

— Как так? — наконец облекла я свои мятущиеся мысли в слова.

— Дело в том, что это я послужила причиной твоего ночного визита. Просто я решила, что нам следует познакомиться и лучше узнать друг друга. Между нами гораздо больше общего, чем может показаться на первый взгляд.

Я с удивлением воззрилась на новую знакомую. Какой странный сон. Мне следует отгадать шараду «найди пять отличий между двумя девушками»? Или, скорее, «найди пять одинаковых черт». А я, грешным делом, желала отдохнуть во сне. Наивная.

— Например? — поинтересовалась я, устав от игр в гляделки.

Все равно ведь не угадаю, а спросив, здорово сэкономлю время.

— Я — некромантка, — с мягкой улыбкой сообщила она.

— Да иди ты! — пораженно воскликнула я, но, встретив недоуменный взгляд карих глаз, постаралась исправиться: — В смысле… женщин-некромантов не бывает. Разве не так говорят ученые мужи?

— Ученые мужи, при всем моем уважении, часто несут разный вздор. Вопрос в том, стоит ли верить всему, что они говорят? К примеру, многие уверяют, что земля круглая, но никто из них так и не смог разумно объяснить, как в таком случае держатся на шаре океаны, ежели, по логике вещей, вода должна была бы стечь вниз, а мы погибнуть от жажды. Другие говорят, что земля плоская и стоит на слонах, а те, в свою очередь, на гигантской черепахе, что плавает в пустоте. Но чем, по их мнению, может питаться черепаха столь великих размеров, если вокруг абсолютно ничего нет? Я знала одного ученого, который утверждал, будто бы изобрел крылья и воспарит, аки птах, стоит ему только залезть повыше. Но свергся вместе со своими крыльями с башни замка и убился насмерть.

— Значит, все ученые сплошь идиоты и неудачники?

— Вовсе нет. Они просто люди. А люди, увы, ошибаются. Следовательно, стоит ли доверять их суждению больше, чем своему собственному? А я точно знаю, что родилась некроманткой, и, более того, на все сто процентов уверена, что передо мной стоит девушка с тем же даром.

Я судорожно пыталась понять, в чем именно прокололась, выдав свои способности. Одно дело, если леди Кассандра посланница вампиров, которые точно знают, чем именно я занимаюсь порой на кладбище по ночам. И другое, когда совершенно незнакомая женщина вдруг ни с того ни с сего сообщает тебе твою самую сокровенную тайну. Впрочем, секундное замешательство ничуть не помешало мне изобразить удивление на лице.

— Думайте что угодно, но некромантия не передается по женской линии. Это всем известно.

Мелодичный смех был мне ответом.

— То есть, по-твоему, я пребываю в шорах собственной наивности? Смотри… — Она торжественно подняла факел, и из окружающей нас темноты словно выплыли многочисленные портреты дам в золоченых древних рамах. — Перед тобой весь цвет некогда славного ордена некроманток «Черная роза».

— «Черная роза?» — удивилась я. — Никогда о таком не слышала.

— Мое милое дитя, откуда же тебе знать о столь древней истории, которую помнят лишь камни этого замка да древние старцы библиотеки при Совете магов. Пусть о нашем существовании уже никто не помнит, а любое, даже самое мимолетное упоминание о «Черной розе» было безжалостно вымарано из всех хроник, но Совет магов всегда хранил хоть один экземпляр даже запрещенной под страхом смертной казни литературы. Вряд ли они изменили своим традициям после стольких лет их скрупулезного соблюдения.

Я с невольным трепетом разглядывала многочисленные лица, терпеливо выписанные неизвестным художником. Судя по древности туалетов, все дамы благополучно покинули суетный мир не одно столетие назад, но их было так много. Неужели все они урожденные некромантки? Почему урожденные? Да потому, что обучение некромантии неизменно накладывало свой отпечаток как на женщин, так и на мужчин. Его трудно было скрыть: зловещая бледность, круги вокруг глаз, удлиненные пальцы и руки, похожие скорее на лапы хищной птицы, чем на человеческие конечности. Существовали еще некоторые признаки, не столь очевидно отражавшиеся на внешности своего обладателя, скорее это были ощущения на уровне инстинкта самосохранения. Люди и звери ощущали в ауре такого человека нечто пугающее и невольно сторонились его.

Значит, я не ошибка природы, такое случалось и раньше, причем не так уж и редко, если был учрежден целый орден. Отчего же теперь маги с пеной у рта утверждают, что истинная некромантия не доступна особям женского пола? Что это? Простое невежество или какой-то тайный умысел? Да-а, есть над чем призадуматься. Эдак я после таких снов, того и гляди, мудреть начну, стану разные умные книжки исторические читать, о прелести прошлых времен вздыхая. Охрани меня Всевышний! И так все шансы остаться старой девой в наличии, так еще и занудной книгочейкой прослыву.

— Всевышний, как их много! — изумленно воскликнула я.

— Да, — не без затаенной гордости подтвердила Кассандра. — «Черная роза» благополучно просуществовала не одно столетие. Служить в наших рядах было честью как для простолюдинов, так и для высшей знати. В разное время в наших списках числились особы королевской крови, как бастарды и отпрыски побочных линий, далекие от престолонаследия, так и чистокровные принцессы встречались.

— Но почему именно женщины? Разве мало некромантов мужчин? Чем они не устраивали «Черную розу»?

— О! Вот мы и добрались до сути, — обрадовалась Кассандра, будто все время ждала именно этого вопроса. Ее глаза довольно сверкнули в неверном свете пламени факела. — Мы — женщины, а это значит, созданы для того, чтобы приводить в этот мир новые жизни. Некромантки — улыбка Всевышнего, мы не только способны привести новую жизнь, но и имеем власть над не-жизнью, а значит, и над нежитью. Понимаешь, что это значит?

Я покачала головой — дескать, понятия не имею. Из ее сообщения следовало только, что, в отличие от мужчин, с нашим даром мы еще и рожать можем. Так я это и так знала. Тоже мне великий секрет. Бабье дело, оно бабье дело и есть.

— Над нежитью власть у нас особенная. А когда объединяли силы, могли заставить всю нежить в округе покончить со своим существованием. Те, кто боялся дневного света, сами выбирались под солнечные лучи и сгорали. Кто не выносил серебра, искали серебряные клинки и бросались на них.

Я удивленно присвистнула. Звук не подходящий для благовоспитанной девицы, но иначе никак не выразить тех эмоций, что нахлынули от ее слов. Общеизвестно, что нежить изловить и уничтожить весьма сложное, очень опасное занятие. А обнаружить дневную лежку — наука, ведомая не многим охотникам. Она требует бездну терпения, массу времени и неизбежных жертв из числа местного населения. Да-да, жертв. Как правило, человеческих. Так как нежить редко сидит, сложив конечности, смирно дожидаясь, пока охотник соизволит ее обнаружить, а предпочитает жрать. Впрочем, если у твари внезапно сработает инстинкт самосохранения, она вообще уйти может или в спячку заляжет в своем логове, пережидая, пока опасность минует. И тогда охотнику придется удалиться восвояси, несолоно хлебавши, а жителям дружно скидываться на оберегающие амулеты, которые в большинстве своем действуют на нежить примерно так же, как на мертвого припарки шарлатана или на упыря зажигательный танец. Странно. Зачем рисковать жизнью охотников, если можно собрать несколько некроманток, дабы распоясавшаяся нежить благополучно покончила с собой? Короче, все счастливы, все смеются, кроме злополучной твари. Но тут, как говорится, на войне как на войне. Нечего было когти распускать.

Видимо, я высказала вслух свои сомнения, либо лицо выразило некоторые мысли, так как Кассандра едва слышно хмыкнула, развернулась вокруг своей оси и бросила через плечо:

— Пойдем, я покажу тебе, как все было.

Пришлось топать следом, что настроение ничуть не улучшило. Поймите меня правильно, хождение по темным, узким, сырым замковым коридорам, пусть даже и во сне, радости никому не прибавит. Во сне обычно рассчитываешь отдохнуть, посмотреть какие-нибудь милые картинки про всяких единорогов, котят, ежиков (нужное подчеркнуть), увидеть далекие страны, попасть в которые в реальности вряд ли удастся. И так далее и тому подобное. А тут вместо отдыха сплошные лестницы, притом ведущие вверх. Я и в реальности небольшая любительница карабкаться выше второго этажа, а во сне и подавно.

Поднимаясь вверх по бесконечной лестнице, чье начало и конец терялись в темноте за пределами круга света, отбрасываемого факелом, я невольно задумалась: будет ли вообще окончание этому затяжному подъему? Или нескончаемая лестница призвана в сон как некий символ трудности земного бытия вкупе с грядущими многочисленными перерождениями душ? К тому моменту, когда я окончательно выбилась из сил и решилась прервать бесконечный марафон и устроить сидячую забастовку с последующим медленным сползанием измотанного физической нагрузкой организма до первого этажа, подъем таки закончился. Не успела я возрадоваться этому событию, как мы вдруг оказались на продуваемой всеми ветрами смотровой площадке сторожевой башни. Холодный ветер свободно гулял меж зубцов, трепал волосы Кассандры, грозился затушить единственный факел, безжалостно оставив нас в темноте беззвездной ночи.

Непогода ничуть не смутила мою спутницу, и набрякшие, грозившиеся пролиться дождем тучи вовсе ее не огорчали. А может, она просто решила не обращать на них своего драгоценного внимания. В развевающейся по ветру одежде она смело прошествовала к зубцам, словно призрак возмездия, и остановилась у одной из бойниц. Мне ничего не оставалось, как присоединиться к ней. Ну не сбросит же она меня, в самом деле. Или сбросит? Ладно, пусть кидает, но быстро, тогда точно проснусь, а если нет, то упаду в какой-нибудь крепостной ров. Надеюсь, его здесь регулярно чистят.

— Смотри! — Кассандра вытянула руку над темной бездной за бойницей и бросила факел вниз.

Единственный источник света совершил красивый полет и с тихим всплеском исчез в черной воде крепостного рва. Что ж, крепостной ров внизу точно есть, а вот света у нас больше нет. Не то чтобы я особенно расстраивалась по столь незначительному поводу, только спуск вниз в кромешной темноте радовал мало и грозил переломами конечностей. С моим везением вполне реально свернуть себе шею даже во сне. Есть отчего пригорюниться.

— Что ты видишь? — вкрадчиво спросила некромантка.

— Двух ненормальных, мерзнущих в темноте? — попробовала угадать я.

— Нет. Это всего лишь крепостной ров, чьи воды окрасила кровь членов ордена «Черной розы». Вслушайся в ночь. Слышишь крики?

Я послушно прислушалась. Действительно, ночной воздух наполнили страшные вопли, чьи-то грозные крики, лязг оружия, предсмертные стоны. По другую сторону башни, во дворе, метались темные тени, едва освещенные факелами. Но даже с высоты сторожевой башни было ясно, что внизу происходит нечто страшное, кровавое. Я невольно дернулась в сторону лестницы. Да. До первого этажа спускаться долго, но ведь это сон и время здесь течет по-другому. Может, имеет смысл героически спрыгнуть вниз? Со мной ведь ничего не случится.

— Стой! — Властный окрик Кассандры заставил притормозить, но не остановиться окончательно. Ей пришлось насильно стащить меня с края вниз.

— Зачем? Зачем ты мешаешь? Я ведь могу помочь! — возмутилась я.

— Им уже не поможешь. Они лишь тени, призраки прошлого, а прошлое нам не дано изменить.

— Как же так? — растерянно выдохнула я.

— Ты ведь хочешь знать, что здесь произошло? Почему орден «Черной розы» канул в Лету и предан забвению? Всему виной зависть, страх и гордыня. Многие жрецы и маги завидовали ордену. Мы приобрели слишком большое влияние. Наши библиотеки ломились от ценных рукописей, казна от сокровищ, редких артефактов и золота. С нами не могли не считаться. Советов верховного магистра спрашивал сам король. Мы нагоняли ужас на нежить. У оборотней дрожали их жалкие хвосты при упоминании об ордене. Вампиры скрежетали зубами, узнавая о прибытии кого-то из наших дам в город, и спешно паковали чемоданы, чтобы успеть покинуть его. Гордыня обуяла членов нашего ордена, ибо не было нам равных ни по богатству, ни по силе. И это было ошибкой. Золото притягивает алчные взгляды, книги манят искателей знаний, как луна манит воды океана, побуждая их к отливам и приливам. Страх заставляет искать способ уничтожить то, чего боишься. А гордыня ослепляет ярче солнечных лучей.

Однажды король, которому мы все присягнули на верность, решил, что орден «Черной розы» слишком богат и могущественен. Мы делали проживание в королевстве безопасным. Нежить редко рисковала открыто тревожить местных жителей, предпочитая худой мир хорошей войне. Неразумные твари сразу уничтожались без всякой жалости. Наступили времена благоденствия.

Но король много тратил. Хорошее войско, пиры, балы, многочисленные фаворитки, богатое приданое для дочерей, достойные поместья бастардам, награды верным людям — все это требовало денег. Казна, как известно, не резиновая, и, когда в стране несколько лет подряд случился неурожай и налоги перестали поступать в казну, королем было принято решение занять недостающую сумму денег у ордена. Мы дали. Почему не дать? Ведь не последнее же. Но мы, к сожалению, не учли одно обстоятельство: что берут-то чужое и на время, а отдают свое и навсегда.

Не знаю, нежить или советники первыми подали интересную мысль, что отдавать далеко не маленький долг ордену не такая уж хорошая идея, гораздо заманчивей потратить деньги на увеселения или еще куда-нибудь. А если удастся добраться до остальных сокровищ заимодавца, вполне можно просуществовать не одно десятилетие без особых забот. К тому же можно будет даже снизить налоги, непопулярные у населения. А нежить не особенно страшна. Просто художники малюют ее слишком уж вдохновенно. Наверняка они сплошь необразованные люди, которым в жизни не приходилось видеть ничего страшнее полевой мыши. Впрочем, пусть тварями займутся расплодившиеся без счета маги. Зря, что ли, родное государство тратилось на их обучение?

В один прекрасный вечер на все отделения ордена «Черной розы» напали военные. Рыцарский орден «Черного шипа», чьим предназначением было служить и защищать нас от любой внешней угрозы, предал собственную клятву. Члены его сами открыли ворота резиденций без боя и сдали адепток их будущим палачам. Нас учили сражаться с нежитью, но мы понятия не имели, что делать с воинственно настроенными людьми. Это была просто резня без шансов на победу. Орден пал. Некоторым удалось бежать, но большинство некроманток было поймано, предано пыткам и огню по обвинению в ереси и преступном замысле государственного переворота. Но как ни извращались заплечных дел мастера, выпытать, куда спрятали большую часть книг и сокровищ, им не удалось. Женщины предпочитали смерть на дыбе, но не выдавали бережно хранимые тайны даже на костре. Магистр ордена Эллия, по прозвищу Мудрая, взошла на костер с гордо поднятой головой, плюнула в сторону королевской ложи, сооруженной на площади Диафеба по случаю сожжения, и прокляла царствующий дом вплоть до седьмого колена. Ее проклятие сбылось. Не прошло и трех дней, как король отправился на охоту, где его парализовало. Через несколько дней он скончался в окружении скорбящих сыновей. Но ни один из родственников не смог процарствовать более трех месяцев. Все королевские потомки скончались при весьма странных, можно сказать, загадочных обстоятельствах, что привело к смене династии. К тому моменту из исторических документов вымарали все упоминания об ордене «Черной розы» и о страшных событиях, приведших к его падению.

«Печальная история, ничего не скажешь», — подумала я, когда Кассандра закончила трагический рассказ. Неудивительно, что сотворившие подобное злодеяние предпочли уничтожить упоминания о порочащих их событиях. Часто знать даже нанимала особо даровитых летописцев, чтобы представить грядущим поколениям свою, зачастую изрядно приукрашенную, версию событий. Никто не желал иметь среди своих предков знаменитых убийц, извращенцев и прочих ненормальных. Доблестными рыцарями гордились, воспевали их храбрость на турнирах. И пусть сей великий воин зачастую был крут в семье, тиранил жену, детей, не говоря уже о прислуге, главное, со стороны все выглядело вполне благопристойно.

Помнится, был в истории такой казус, когда потерпевшее поражение войско под командованием особенно креативного герцога, вместо того чтобы с позором вернуться к своему государю и повиниться перед ним, пустило по своим рядам шлемы, куда собрали приличную сумму, чтобы нанять самых лучших бардов. Герцог тоже не остался в стороне и пожертвовал изрядную толику в фонд будущего гонорара. Видимо, проверять, сечет повинную голову меч или нет, не входило в планы военачальника. Итак, впереди опозорившегося войска пустили певцов. Ребята не ударили в грязь лицом и воспели успехи «доблестной» армии, так что о поражении стали петь не иначе как о героическом отступлении во всех тавернах, замках, дворцах, в самых удаленных лачугах. И даже пираты на своих кораблях напевали навязчивый мотив, вонзая абордажные крючья в палубу корабля противника. Так что домой солдаты вернулись чуть ли не национальными героями. Вот что значит грамотно провести подготовительную кампанию. Самого герцога, кстати, наградили дважды. Сначала за находчивость, а потом уже за реальную победу в битве. Но это уже совсем другая история.

— А что случилось с тобой? — не могла не спросить я.

— Со мной? — эхом откликнулась Кассандра, словно удивилась, что кого-то может интересовать ее судьба.

— Прости, наверное, бестактный вопрос, — потупилась я.

На самом деле я мастер потоптаться по чужим мозолям. Воспоминания о том, как умирали те, кого знал и видел каждый день, просто не могут не быть болезненными.

— Нет, отчего же… Это было так давно, словно и не со мной вовсе. Хочешь знать, что случилось со мной? Что ж, смотри. — Она сделала широкий жест рукой, словно предлагая оценить грядущее представление. — Я была одной из адепток «Черной розы». Сама Эллия Мудрая надела на мои запястья золотые браслеты хранительницы тайн, доверив тем самым охранять наши секреты от посторонних.

— Что это значит?

— Практически неограниченный доступ в библиотеку и сокровищницу. Моей основной задачей было не допустить, чтобы наши драгоценные знания и артефакты достались посторонним. Так что я не успела уйти вместе с теми счастливицами, которые смогли воспользоваться амулетами телепортации. Нужно было так замаскировать ценности, чтобы их не нашли, даже разобрав весь замок по камню.

В этот момент дверь, ведущая на смотровую площадку, распахнулась, и из нее буквально вывалилась высокая растрепанная брюнетка в длинном темно-зеленом платье. Впрочем, женщина быстро вскочила на ноги, испуганно обернулась на зев лестничного провала, и выглянувшая из-за туч луна осветила точеные черты лица, в которых я с изумлением узнала черты своей провожатой. Я вскрикнула от удивления и дернулась было навстречу, но неожиданно сильная рука спутницы удержала на месте.

— Ты ничем не можешь помочь. Только смотреть.

Я с удивлением обернулась на нее. Странно. Точно не пила, а в глазах двоится.

Тем временем беглянка опрометью кинулась к зубцу башни, ловко, несмотря на широкую юбку, которая путалась в ногах, вскарабкалась в проем бойницы и с опаской посмотрела вниз на камни двора. Но что в такой темноте можно рассмотреть? В свете мечущихся факелов видны лишь неясные тени. Но хотя бы крики прекратились. Впрочем, еще страшнее знать, почему воплей больше нет.

Тут послышался гулкий, дробный топот многочисленных ног по ступеням. Кто-то торопился подняться на смотровую площадку и явно предпочитал групповой забег одиночному. Толпа не заставила себя ждать, вывалилась из темного зева выхода на лестницу — запыхавшаяся, взмокшая, бряцающая оружием, слепящая факелами, пахнущая кровью. Мужчины замерли, увидев девушку в бойнице, разом остановились, словно наткнулись на невидимую преграду. Задние ряды врезались в передние, повалив их на камень смотровой площадки. Но они быстро оправились, поднялись на ноги, потирая ушибленные места. Вперед выступил один широкоплечий воин. Кольчуга его была сплошь заляпана чем-то темным, влажным, и у меня возникло подозрение, что это кровь.

— Кассандра! — властно позвал он. Голос оказался волнующе вкрадчивым, со слегка уловимой хрипотцой. — Кассандра, не стоит делать глупости.

Женщина обернулась. Ветер бросил ей в лицо темные пряди волос, она не стала их поправлять, возможно, просто боялась потерять зыбкое равновесие.

— Глупости? — нервно засмеялась она. — А то, что вы натворили, как тогда назвать?

— Мы выполняли приказ короля.

— Правда? Нам вы тоже присягали. Как доверять тем, чьи клятвы так переменчивы?

— Спускайся, мы еще можем все решить миром. Ты останешься жива.

— Мекс Джелли, ты действительно в это веришь? — горько усмехнулась женщина.

— Да. В это верю.

— Тогда ты не только убийца, но еще и лгун. Я, Кассандра Льесская, своей смертью протестую против насилия и произвола, учиненного в этом замке. Будьте же вы все прокляты! — торжественно возвестила она и спрыгнула на камни двора.

Вот и все. Лишь короткий вскрик — и страшный звук ударившегося о каменные плиты тела. Исчезли вооруженные люди. Перестали мелькать огни и тени где-то далеко внизу, лишь сиротливо светила одинокая луна.

— Зачем же так? Ты могла бы жить… — Меня бил озноб от увиденного.

— Жить? — горько усмехнулась она. — Разве можно жить, когда большинство из тех, кого ты знал, мертвы? К тому же сир Мекс Джелли прекрасно знал о моем звании хранительницы тайн. Им необходимо было сохранить мою жизнь, чтобы узнать тайны ордена. Думаешь, они не применили бы пытки?

Конечно, применили бы. Те, кто без зазрения совести вырезал целый замок с беззащитными женщинами, вряд ли остановился бы перед применением допроса с пристрастием. В таком свете смерть от падения с башни виделась не таким уж плохим вариантом. Кто знает, на что способны заплечных дел мастера. О пыточных подвалах всегда ходили страшные слухи, и никому в своем уме не хотелось добровольно их проверять.

— Так ты стала призраком? — хриплым от невыплаканных слез голосом поинтересовалась я.

— Да. Я стала призраком замка и храню, как при жизни, тайны своего ордена.

— Ты обещала объяснить, зачем я здесь, — осторожно напомнила я. — Надеюсь, ты не рассчитываешь отправить меня мстить за события столетней давности или выжить с моей помощью из замка вампиров?

— Мстить? Нет, храни Всевышний! — рассмеялась Кассандра. — Боюсь, одинокий воин, идущий по дороге мести, из тебя не получится. А вампиры… Нас было несколько тысяч, и мы не смогли достойно противостоять вампирам. Уж кто-кто, а эти известные интриганы наверняка приложили свои когтистые лапы к нашему падению. Что ты можешь сделать с ними одна? Пусть и в компании столь очаровательного призрака, как я. Просто я узнала, что упыри начали проявлять излишний интерес к одной маленькой симпатичной некромантке. Думаю, бесполезно предлагать тебе держаться подальше от кровососов, ибо не ты была инициатором вашего близкого знакомства. А им запретить интересоваться кем бы то ни было не сможет даже король. К сожалению, в отличие от нас, клыкастым свойственно не только хорошо помнить историю, но и извлекать из нее уроки.

— Хочешь сказать, им что-то от меня надо? — севшим от испуга голосом поинтересовалась я.

— Еще никто и никогда не смог упрекнуть вампиров в бескорыстии. Если не убили сразу, определенно что-то им надо. Думаю, они хотят узнать, насколько ты для них опасна.

— Зачем такие сложности? Если можно избавиться от угрозы раз и навсегда.

— Не скажи. Людям свойственно уничтожать то, чего они боятся, а большинство вампиров произошло от людей, но они живут так долго, что стараются извлечь выгоду из всего, что могут. Они всегда мечтали о ручном некроманте. Этакая угроза другим кланам — престижно, есть чем похвастаться и поизучать на досуге. Так что мой тебе совет: для своего же блага притворяйся наивной деревенской простушкой. Не дай Всевышний, чтобы они почуяли в тебе угрозу своему существованию. И еще, о нашей встрече они не должны знать.

— Скажи, а вампиры могут ходить днем?

Кассандра бросила в мою сторону заинтересованный взгляд карих глаз.

— Да, могут. Но только очень сильные и в пасмурную погоду, когда почти нет солнца. Это не принято афишировать, чтобы не пугать простых людей. И без того суеверий полно, еще и днем станут бояться нос из дома высунуть.

Но Дилара спокойно прогуливалась при свете дня под палящими лучами солнца, и ни единой тучки на небе не было и в помине. Об этом я и рассказала Кассандре.

— Опиши мне ее, — потребовал призрак.

— Высокая блондинка с зелеными глазами, красивая. Черты лица правильные. Предпочитает носить зеленое…

— Бааван ши.

— Что?

— Это фейри. Бааван ши называются, — пояснила Кассандра, словно каждый уважающий себя человек просто обязан знать все роды фейри наперечет.

— Можешь рассказать подробнее?

Кассандра напряглась, вглядываясь куда-то в темноту.

— Не сейчас. Тебе пора.

— Что значит — пора? — Я слегка опешила от ее грубости.

— Просыпаться пора. Тебя ждут.

— Как это ждут?

— Ждут, и все. Не надо им обо мне знать. Иди.

И она неожиданно толкнула меня так сильно, что я пролетела через всю смотровую площадку, с воплем сорвалась с нее и… проснулась.