20
Нас долго и упорно сопровождали вплоть до отведенных нам покоев. Причем группа из дюжины эльфов проделывала это с легкостью балетных танцоров, а я, признаться, изрядно устала уже к середине похода. К концу же на ногах держалась только благодаря посулам Ахурамариэля загнать тренировками в гроб, если опозорю своего учителя валянием в пыли и мольбами оставить прямо тут измученное бездыханное тело. Дверь была встречена с восторгом и слезами умиления на глазах. Мальчики вежливо распрощались, оставив меня нежно обнимать деревянное изделие столяра, и так же, легко чеканя шаг, удалились в обратном направлении.
К тому моменту, когда я наконец смогла отлепить измученный физическими нагрузками организм от резной поверхности и ввалилась внутрь апартаментов, во мне созрело твердое убеждение: эльфы все без исключения садисты и, несмотря на свою внешнюю красоту, жуткие уроды.
– Ты можешь мне не верить, но я с тобой согласен, – задумчиво протянул Ахурамариэль.
«Да?» – искренне удивилась я, на мгновение забыв о гудящих мышцах.
Толика сочувствия всегда приятна.
– Разумеется. Они повели себя непростительно грубо по отношению к гостье. Это же надо! Сначала пригласили, можно сказать, приволокли чуть ли не силой, а теперь выставляют за порог, как какую-то бродяжку.
«Спасибо хоть не выгнали в ночь», – тоскливо вздохнула я, растекаясь измученным организмом по мягкому ворсу ковра.
А ничего они коврики делают… Надо бы потом с Роландэля вытребовать парочку в качестве компенсации за моральный ущерб.
Васька с энтузиазмом покопался в сумке, побренчал какой-то посудой, и вскоре по комнате разлился божественный аромат горячего шоколада. Живительный аромат приятно щекотал ноздри и способен был поднять из мертвых.
– Свершилось чудо! Друг спас жизнь друга! – прохрипела я, втаскивая свой организм в одно из кресел.
– Предлагаю отомстить.
Как раз в этот момент я только обхватила чашку, грея руки о горячие фарфоровые стенки в предвкушении вкусного напитка. Васька варит дивный горячий шоколад. Это вам не какой-то порошок из банки, а настоящий шоколад, медленно растворенный в горячем молоке. Руки дрогнули, напиток выплеснулся через край. Пальцы обожгло, я чертыхнулась, нелестно отозвавшись о родственниках меча, которые умудрились породить на свет такого болтуна. Васька бросился вытирать пролитое.
– Признайся, тебе ведь тоже этого очень хочется.
Я поперхнулась. Обычно застрельщицей подобных выходок выступаю я, а Ахурамариэль тщетно пытается меня образумить. Чтобы гордый эльфийский клинок предложил мстить? Такое на моей памяти впервые.
Польщенный Ахурамариэль хихикнул, уловив ход моих мыслей. Не люблю, когда он подслушивает, просто никакого уединения в собственном теле! Но иногда это здорово экономит время.
– Не волнуйся, разборки с морем крови и горой костей не входят в мои планы. План до гениальности прост. Давай сходим в темницу к Роландэлю и поглумимся над ним.
«Что ж, он вполне заслужил несколько шпилек, только у нас есть проблема».
– Какая? – живо заинтересовался клинок.
«Каким образом мы попадем в темницу? Я сильно сомневаюсь, что местный Повелитель выдаст нам связку ключей, если мы мило сообщим ему: мол, решили устроить прощальную вечеринку, а помещение тесновато».
– Дорогая, не веди себя как блондинка, а сосредоточься, сделай над собой усилие и подумай. Знаю. Будет тяжело с непривычки, но потом втянешься.
Я решила обидеться. Каждая железяка сомнительного происхождения читает мне лекции о развитии умственных способностей. Фу-ты ну-ты, елки гнуты! Тоже мне мыслитель нашелся.
– Ладно, признаюсь, пожалуй, я слегка перегнул палку, но и ты могла бы не критиковать мое происхождение. К слову сказать, оно у меня безупречное. Меня ковал мастер своего дела. И Мастер с большой буквы, доложу я тебе. А этого звания удостаивается далеко не каждый оружейник, даже если он эльф и совершенствует мастерство всю жизнь.
Возможно, клинок прав. Но даже если он может привести родословную своего создателя до седьмого колена, это вовсе не извиняет его прозрачных намеков насчет моих умственных способностей. Поэтому я надулась как мышь на крупу и принялась с нарочито задумчивым видом потягивать густую ароматную жидкость из чашки. Меч протянул ровно десять минут. Для начала он тоже немножко помолчал. Потом пару раз кашлянул, будто подавилась среднего размера собака. Затем хмыкнул:
– Вика, может, хватит дуться?
Я гордо проигнорировала внутренний глас.
– Ты ведешь себя как ребенок.
А вот этого я спустить не могла.
«Хорошенькое дельце! – возмущенно фыркнула я. – Сам обзывает меня тупицей, а как ребенок веду себя я?»
– Я не называл тебя тупицей.
«Возможно, не буквально, но намек был».
– Ладно. Допускаю, я немного погорячился. Готов искупить, заслужить, смыть кровью… Мир?
«Посмотрим… на твое поведение, – неуверенно пожала плечами я. – Это будет зависеть от некоторых обстоятельств».
– Например?
«Ну-у-у… Меня всегда интересовало… Почему рыжий сыграл в хрустальный ящик?»
Вопрос был провокационный. До сих пор Ахурамариэль хранил к своему прежнему владельцу некоторую лояльность. Пусть мы с ним делили один организм на двоих, это вовсе не значило, что мне ведомы все тайны клинка. Напомню для тех, кто не в курсе или забыл: изначально меч принадлежал не мне. Так уж вышло, что, удирая от плохих парней, я напоролась на рыжего эльфа (как оказалось впоследствии, полуэльфа), мирно покоившегося в хрустальном гробу. Я нечаянно разбудила его и совершенно случайно прихватила клинок. Впоследствии разбуженный эльф принялся таскаться за мной и вместо благодарности за побудку (а проспал он немало) принялся канючить: «Отдай мой клинок, отдай мой клинок…» Жадина ужасный. Кстати, в результате одного из заклинаний этого скупердяя нас с клинком и спаяло в единый организм.
– К сожалению, это не моя тайна…
«Вот и хорошо, – довольно вздохнула я. – Теперь я с чистой совестью отправляюсь на боковую. Спокойной ночи, Ахурамариэль».
– Ладно! Шантажистка… Но ты понимаешь, что рассказанное должно остаться строго между нами.
«Могила».
– Дело в том, что мой прежний владелец имел неосторожность соблазнить одну ведьму.
«Кто бы мог подумать?!»
– Она предложила ему жениться, а он отказался, сославшись на эльфийское происхождение. Словом, оскорбленная женщина взяла и прокляла его. Сказала, что спать ему сотни лет, пока какая-нибудь ведьма не подарит ему свой поцелуй. Времена были далекие и темные, ведьму днем с огнем не сыскать, и дама явно не рассчитывала, что в глухом лесу найдется обладательница столь редкой профессии.
«Н-да. Не повезло мне».
– Ну так пойдем? Только тебе надо переодеться на всякий случай во что-нибудь менее броское.
Я задумалась. Перспектива в доступной для понимания форме разъяснить Роландэлю все, что я думаю о нем самом и о его неадекватной семейке, казалась весьма и весьма заманчива. А главное, сам эльф в это время будет преспокойно посиживать за решеткой и не только никуда не денется, но и применить грубую физическую силу к распоясавшейся ведьме не сможет. Как говорится, безопасность превыше всего.
«Ладно, – снисходительно кивнула я, словно делала всему миру одолжение. – Уговорил, черт языкастый. Но смотри, если нас поймают…»
– Сразу вали все на меня.
На том и порешили.
«Кстати, ты так и не сказал, как мы попадем в темницу. Ее ведь точно охраняют».
– Конечно, охраняют. Но ты можешь договориться напрямую с замком и запросто обойдешь все посты.
Надо же, как просто!
Минут через пять я облачилась во все черное и выглядела как вор, собравшийся на дело. Черные джинсы, футболка с длинными рукавами и капюшоном, кожаные перчатки, чтобы не оставлять отпечатков, сводили попытку опознания охраной практически к нулю. Я заказала замку дверь в тюрьму. Мне послышалось или замок действительно тяжело вздохнул?
Дверь нарисовалась подходящая: дубовая, массивная, обитая железными листами и массивным медным кольцом, как у быка-производителя в носу. Я дернула кольцо. Дверь осталась стоять недвижимая как скала. Раздосадованная неспортивным поведением предмета, я пнула ее и долго прыгала на одной ноге, подвывая, как попавший в капкан койот и баюкая поврежденную конечность. Следующая попытка была чуть более результативна. Дверь с ушераздирающим скрипом приоткрылась, и в появившийся зазор вполне могла пройти средней упитанности мышь. Это утешало, но мало. Я, конечно, на полноту не жалуюсь, но в такую щель даже эльф не пролезет.
– Попробуй применить принцип рычага, – предложил Ахурамариэль.
«Это как?» – непонимающе нахмурилась я.
Очередной тяжкий вздох по поводу качества моего образования был благополучно пропущен мимо ушей.
– Объясняю для особо непонятливых.
Вступление мне уже не понравилось. Если он и дальше будет намекать на мое скудоумие, то может отправляться бродить по тюремным застенкам в гордом одиночестве, а я преспокойно отправлюсь спать, как и намеревалась изначально.
– Ой-ой-ой, какие мы обидчивые! Просто слова нельзя сказать, – не упустил возможность подпустить шпильку меч. – Короче, найди какую-нибудь палку покрепче, ножка стула тоже может подойти, сунь между дверью и притолокой и нажимай на свободный конец, пока дверь не откроется.
«Думаешь, поможет?» – засомневалась я.
– Разумеется. Как говорил один мудрец: «Дайте мне точку опоры, и я переверну весь мир». К счастью, переворачивать мир нам без надобности. Нам просто дверку нужно пошире приоткрыть.
Я задумчиво почесала нос хвостом. Ладно. Грубая физическая сила не мой конек, но это вовсе не значит, что я не решусь ее применить. Ближайший стул был безжалостно обследован на предмет крепости ножек. Резное изящное изделие явно не предназначалось ни для переворачивания миров, ни для открывания дверных зазоров. Раздался сухой треск, и мягкая часть моего организма с размаху встретилась с ковром. Ковры эльфы ткали на славу. Ворс у пушистого чуда длинный, но падать на него почему-то было больно. Видимо, жесткость посадки обеспечил мраморный пол под ковровым покрытием.
Все. Я разозлилась. Прямо сейчас здесь будут горы трупов, кучи костей и море крови! Видимо, замок понял, что погорячился, а может, просто сжалился над одной донельзя обозленной ведьмой, только когда я подхватила кресло и с диким завыванием ринулась штурмовать непокорную дверь, последняя радушно распахнулась, обнаружив за собой не менее дюжины ступенек, которые я с грохотом и руганью пересчитала. Васька тут же кинулся меня утешать. Отзывчивый мой!
Я насчитала больше десятка звездочек перед глазами, пока зрение наконец не восстановилось. Да-а-а, падение даже с малой высоты чревато последствиями. Удивительно, как я еще шею не сломала.
Замковая тюрьма представляла собой сырое, неотапливаемое подвальное помещение, в котором вольготно проживать могут лишь плесень, лягушки и крысы. Человеку находиться в таких ужасных условиях не только не рекомендуется, но и просто противопоказано. Возможно, именно об этих подземельях написал когда-то поэт свои знаменитые строки: «Сижу за решеткой в темнице сырой…» К тому же эльфы не позаботились о достаточном освещении. Мне трудно угадать причину, с какой целью они это сделали. Может быть, рассчитывали, что в темноте заняться особо нечем и раскаяние навалится на узника с удвоенной силой. Лично я уже горько раскаивалась в том, что дала согласие на данную авантюру.
– Виктория, что ты мечешься, как пингвин по бетону? Я этого не люблю: хочу – не хочу, пойду – не пойду. Сейчас Роландэля разыщем, скажем ему пару ласковых, чтобы скрасить, так сказать, одиночество, и спокойно отправимся на боковую. Тем более завтра рано вставать.
«Замечательная идея, – не удержалась от иронии я. – И как, по-твоему, мы его найдем? Станем кричать: «Роландэль, ты где?»
– Нет. Этого делать как раз не следует. Не стоит привлекать к себе внимание местной охраны. Тот факт, что мы пока никого не встретили, вовсе не означает, что стражи нет. Просто она находится где-то в другом месте. Давай ты просто подойдешь к двери камеры и заглянешь внутрь через решетку.
«Еще лучше! И что, по-твоему, я смогу рассмотреть внутри? В коридоре один факел на километр, а о камерах и говорить нечего. Просто открываешь окошко и рисуешь черный квадрат с натуры. Хотя… Можно подсветить себе файерболом».
– Даже не думай! Не позволю ставить бесчеловечные опыты над живыми организмами. Лучше давай Василия привлечем. По-моему, он давно созрел для ответственного поручения.
Нет так нет. Была бы честь предложена. Я пожала плечами и сотворила файербол для себя. Сразу стало как-то светлее.
– А ты не боишься, что свет привлечет охрану? – вкрадчиво поинтересовался этот зануда.
Нет, ну надо же! Заманил меня обманом в места не столь отдаленные, а теперь еще и критикует: то нельзя, это… Файербол все равно не уберу, я без него гараздо больше шума наделаю в потемках. Да и стража не очень-то обрадуется, если в нее засветить огненным магическим шаром.
Я с интересом посмотрела на кота. Василий, как и положено любознательному фамилиару, смело карабкался вверх по каменной кладке стены в сторону ближайшего крепления с факелом. Проследив глазами за акробатическим этюдом начинающего скалолаза (или стенолаза, что больше соответствует истине), я пришла к выводу, что темницу охраняет великан не менее трех метров ростом. Только так можно объяснить высоту расположения факелов.
– Василий! Слезай, дело есть! – торжественно провозгласила я.
В это время котик практически достиг своей цели и зацепился кончиками когтей передних лап за древко. Как отважному эквилибристу удавалось удерживать довольно упитанное тело в неудобной позе, загадка природы. У меня мышцы свело только от одного взгляда на него.
Кот сопел и пыхтел как паровоз, но упорный факел стоял на своем – и точка. Я честно болела за фамилиара всем организмом, даже этот ехидна Ахурамариэль хмыкнул нечто одобрительное, когда откуда-то из щели из-под самого потолка появилась мышь. Маленькая мышка осмотрелась вокруг и преспокойно направилась вниз по стене. Причем грызуна ничуть не смущало присутствие кота. Впрочем, котов в тюрьму сажают редко, вне зависимости от совершенного ими правонарушения, и мышь вполне могла лицезреть такое распространенное животное, как кот обыкновенный, впервые за всю свою короткую жизнь.
Увлекшийся кот не заметил спускающегося в его сторону грызуна, мышь в свою очередь Ваську тоже проигнорировала и нагло промаршировала чуть повыше живота, чеканя лапками шаг. Последствия были катастрофические. Фамилиар неприлично взвизгнул, попытался сбросить с себя мелкую живность, тут же потерял точку опоры и повис на древке вожделенного факела, зацепившись буквально самыми кончиками когтей. Мышь громко пискнула от ужаса и вцепилась в шерсть невольного спасителя, как утопающий за соломинку, то есть отодрать можно только с мясом.
– Васька! – в ужасе вскрикнула я, судорожно пытаясь припомнить хоть что-нибудь подходящее к случаю.
– Не делай этого, – змеей зашипел Ахурамариэль. – Давай хоть раз обойдемся без жертв.
«Это ты о чем?» – опешила я.
– О том, что последствия твоих экспромтов слишком непредсказуемы. В лучшем случае мы получим видоизменившегося кота, в худшем – замок рухнет нам на голову и у нас получится дивное массовое захоронение.
«Почему массовое?»
– Потому что масса народа сейчас спит, а значит, выбраться просто не успеет.
Я тряхнула головой, отгоняя мысли о плачевном исходе:
«Плевать! Это же Васька!»
– Он кот. А кошкам свойственно в любой ситуации приземляться на все четыре лапы. К тому же у них целых девять жизней, а у тебя одна…
Раздался дикий мяв, фамилиар, совершив головокружительный кульбит, рухнул вниз и эффектно приземлился на все четыре лапы, подтвердив тем самым только что сказанное Ахурамариэлем. Слегка оглушенная падением мышь громко пискнула, высоко подпрыгнула и пустилась наутек, не жалея шустрых лап. Я кинулась к коту, желая на ощупь убедиться в невредимости любимца, но тот спокойно отодвинул меня лапой, взъерошил шерсть, издал рык африканского льва, от которого волосы у меня встали дыбом, и ринулся вдогонку, развив скорость гепарда.
Но у мышки была фора. Она начала забег раньше, а значит, успела покрыть изрядное расстояние прежде, чем кот бросился за ней. К тому же грызун был местный, а значит, ориентировался в подземелье на порядок лучше. Словом, мышка сделала несколько отвлекающих маневров с целью запутать преследователя, шустро вскарабкалась по двери одной из камер и юркнула в забранное решеткой окошко. Неожиданное препятствие на пути не остановило моего охотника, сгоряча кот сунулся было следом за мышью, но был остановлен грубой силой. Решетка вздрогнула от лобового столкновения со лбом котика и отбросила его назад. Васька отлетел в сторону, как мячик для пинг-понга от стены. Он шлепнулся на каменный пол и пригорюнился. Добыча ускользнула из цепких лап, нагло избежав заслуженной кары.
– Загнибеда, у тебя даже кот мышей не ловит!
«Заткнись, не до тебя сейчас», – отмахнулась я.
– Васенька, ты ушибся?
Вопрос получился риторическим. На лбу котика активно набухали две огромные шишки (по числу прутьев, переживших столкновение). Кот задумчиво потер пострадавшую часть тела, поморщился и вздохнул:
– До свадьбы заживет.
– Смотри-ка, и этот жениться надумал! – хихикнул Ахурамариэль. – Просто свадебный бум какой-то.
«Если ты не замолчишь…»
– То что ты сделаешь? – живо заинтересовался меч. – Предлагаю меня задушить.
«Не оригинально», – снисходительно фыркнула я.
Неизвестно до чего бы мы дошли, если бы в этот момент не прозвучало приглушенное «Кто здесь?». Я вздрогнула и пустилась было бежать. Но вот беда, дверь, через которую мы так ловко проникли в тюрьму, исчезла, отрезав нас от остального замка. Некоторое время я просто тупо таращилась на совершенно целую, даже без трещин кирпичную кладку, реально ощущая себя замурованной заживо.
Васька тоже заорал что-то вроде «Атас, стража! Уходим огородами!», но увидел остолбеневшую хозяйку и застыл, уставившись на место, где должна была быть дверь.
– Я не понял, здесь ведь только что дверь была, ее что, больше нет?
Я перевела потрясенный взгляд на не менее ошарашенного кота и, не найдя слов, чтобы выразить свои чувства, кивнула.
– И мы останемся здесь? – пригорюнился Васька.
Признаться, перспектива остаться мотать срок в местной тюряге за здорово живешь меня лично тоже удручала, но видеть горе на мордашке пушистого друга было откровенно больно. Я захотела как-то его утешить, но осознала, что нечем, и опустила голову. Сцену всеобщего уныния нарушил все тот же голос:
– Кто здесь?
Мы замерли как мышь под веником. В моей руке непроизвольно возник до противного довольный Ахурамариэль. Ну любит он хорошую драку! А схватка с охраной темницы замка обещала быть не просто хорошей, а отличной.
В коридоре никого не было. Я посмотрела еще раз, внимательнее. Никого. Мистика какая-то. Ахурамариэль был со мной согласен. Редкий случай.
– Кто здесь? – осторожно поинтересовалась я, напряженно вглядываясь в полумрак коридора. Мало ли что…
Эх, надо было магический круг начертить! Вдруг это нежить или дух неупокоенный. Ахурамариэль ощутимо напрягся, готовясь отразить атаку незримого противника. Васька испуганно жался к ногам.
– Вы издеваетесь? – поинтересовались у нас.
– Нет. Просто желаю знать, кто вы: призрак, дух или еще какая-нибудь нежить.
Голос отчетливо хмыкнул:
– Дух и нежить совершенно разные сущности, – попеняли мне. – И я ни то ни другое.
– А кто?
– Узник этого места.
Я задумалась. Это что? Типа все мы узники этого мира, что ли? Надо же, на философа нарвалась. Хотя… Тюрьма навевает некоторые мысли о бренности бытия.
– А мы тут просто мимо шли… – шаркая лапкой по полу, протянул кот.
– Ага. Мы обожаем пешие прогулки в экзотических местах, – ехидно фыркнул Ахурамариэль.
«Достал уже! Между прочим, мы угодили прямиком в эти скорбные стены из-за тебя. Сделай милость, заткнись, если ничего умного сказать не в состоянии».
Меч надулся или принялся обдумывать очередную колкость. Неважно. Не мешал – уже хорошо.
– Интересное имя – Узник, – осторожно вставила я. – А это кличка или фамилия такая?
– Род занятий на ближайшие триста лет, – хрипло рассмеялся собеседник, не лишенный самоиронии.
– Ой, Вика! Похоже, он прямо за той дверью? – Одна лапка котика ткнула в сторону двери камеры, вторая невольно потянулась к шишкам, оставленным решеткой.
Это я уже и сама поняла. Теперь, когда налет мистицизма развеялся и нам ничего не угрожало, меня раздирали сразу два чувства: первое – просто до кончика хвоста было обидно за свой постыдный страх и малодушные метания в поисках выхода, второе – облегчение, драться не придется, магических кругов чертить тоже, и это радовало.
– Нет. Мое имя звучит иначе, но сомневаюсь, что человеческий язык сумеет его воспроизвести.
– Я буду очень стараться, – клятвенно заверила я.
Нет, я не собиралась знакомиться со всеми узниками замковой тюрьмы, чтобы потом при случае с небрежностью ввернуть в ходе светской беседы что-нибудь эдакое: «А! Это такой-то?.. Помнится, встречались мы с ним однажды в году таком-то, в местах лишения свободы. И скажу вам по секрету: там он вовсе не выглядел таким снобом». Но имя собеседника предпочитаю знать. Если тебе не желают представиться, это наводит на определенные мысли. Невольно задаешься вопросом: к чему такая секретность? Да и обращаться к собеседнику «эй!» просто неприлично.
– Вы не просто красивая леди, но и умная. Редкое сочетание, – заявили в ответ. – Хорошо. Мое имя…
Тут он назвал такое сочетание звуков, что ни в сказке сказать, ни пером описать, а воспроизвести можно только с риском вывиха языка.
– Ничего себе! – удивленно присвистнул Васька, почесывая лапой затылок. – Трудновато, наверное, жить с таким имечком.
– Там, откуда я родом, считается, что чем труднее произнести имя, тем проще жить.
– О! Так вы не местный! – всплеснул лапами кот, будто это все объясняло.
Лично мне было до смерти интересно, где же проживает народ с такими длинными именами и почему чем оно заковыристей, тем лучше. Стоп. Так он меня еще и видит? Или просто ездит по ушам, типа, если женщину назовешь красавицей, даже если это не так, ей приятно станет.
– Виктория, ты просто растешь в моих глазах! Обычно логика для тебя не существует, а тут такая прозорливость.
«Что ты имеешь в виду?»
– Ну как же. Ты быстро смекнула, что вы друг друга не видите и соответственно о внешности друг друга не имеете никакого понятия. А если тебе при этом расточают комплименты, значит, хотят попросить о чем-то, что, скорее всего, вызовет у тебя негатив.
«Хочешь сказать, мужик просто старается произвести на меня благоприятное впечатление?»
– В точку. Иначе зачем ему заранее именовать тебя красавицей, если он даже не имеет представления, к какой расе ты принадлежишь. Может, ты вообще гномиха с бородатым лицом.
«Ахурамариэль! У тебя просто поразительная способность делать даме приятное. Сам ты гном и уши у тебя холодные!»
– Подумаешь, – ничуть не смутился тот. – Я ведь чисто гипотетически.
«Я вот щас тебя… чисто гипотетически», – пригрозила я.
Впрочем, меч не испугался. Что ему сделается, он ведь железный.
– Стальной.
Ну стальной.
Узник с именем из одних согласных деликатно прокашлялся, напоминая о своем существовании.
– Леди, я назвал вам свое имя. Теперь можете смело меня выпустить.
– Что?! – опешила я. – Мы так не договаривались.
Вот уж никак не ожидала такого поворота сюжета.
– Разве вы не для этого спрашивали мое имя?
– Любезный, откуда такие далеко идущие выводы? – заинтересовался Василий. – Если дама интересуется, как вас зовут знакомые, это еще не значит, что она уже купила свадебное платье, созвала гостей и собирается за вас замуж. Надо же ей как-то вас величать.
Просто не кот, а готовый дипломат в дружественные страны, – умилилась я.
– Хорошая идея. Предложи это своему свекру после замужества. Уверен, отбою не будет от желающих заполучить в качестве полномочного посла клана Раскидистого Дуба именно Василия.
– То есть я неправильно все понял? – В голосе незнакомца зазвучали стальные нотки.
Похоже, он действительно расстроился. Его можно понять. Сидеть в темной, сырой темнице – удовольствие ниже среднего, вне зависимости от того, заслуженно понес наказание или нет.
– Но ведь вам ничего не стоит помочь несчастному узнику выйти на солнечный свет, – уже мягче продолжил он.
– Загнибеда! Даже не думай!
«Как? Вообще?» – округлила глаза я.
– Не придирайся к словам! Не смей выпускать заключенных, мы не для того сюда пришли, чтобы играть в героев-освободителей. И потом, ты понятия не имеешь, по какой статье он мотает срок.
Действительно, есть о чем подумать. Но за время, проведенное в компании ехидного меча, у меня сформировался рефлекс делать все наоборот, хотя бы для того, чтобы услышать, как он орет. Тут главное убедиться, что мужик точно не маньяк.
– Идиотка.
«Сам дурак!»
– Ух ты, какой хитрый! Я дверку открою, и мой хладный труп найдут упакованным в пакеты как корм для собак.
– Клятвенно обещаю этого не делать.
Я задумчиво шаркнула ножкой по полу…
– Если ты это сделаешь, я с тобой неделю… Нет! Целый месяц разговаривать не буду.
Угроза меча сработала с точностью до наоборот. Целый месяц молчания! Да за такое счастье жизнь отдать не жалко! Послышался громкий стон. До Ахурамариэля дошло, какую глупость он сейчас сморозил, но поздно. Как говорится, слово не воробей, оно у уважающего себя эльфа на вес золота. Сказал, буду молчать, – молчи, и точка.
Моя рука замерла на массивном засове. Наивные стражи даже не подумали запереть камеру на замок. Понадеялись на крепкую дверь и надежный засов.
– Кстати, а за что вас сюда упекли? – запоздало поинтересовалась я.
– О! Это очень долгая и весьма поучительная история. Я расскажу вам ее как-нибудь потом, леди.
– Почему не сейчас? Зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня?
– Как я уже сказал, история длинная и потребует много времени, а уже ночь на исходе.
Хм… В чем-то он прав.
– Не доверяй незнакомцам! – вклинился Ахурамариэль.
«Ты же обещал молчать», – ехидно напомнила я.
– Да. Но ты дверь-то еще не открыла, и формально наш договор еще не вступил в силу.
«Формалист, – вздохнула я. – Но это мы сейчас легко исправим».
Я рванула засов. Дерево противно скрипнуло, деревянная балка уступила моему напору и поползла в сторону. Воцарилась напряженная тишина. Только где-то внутри меня тихо ругался на эльфийском наречии Ахурамариэль, ласковыми словами вспоминая мои недостатки, не обходя и достоинства. С его слов выходило, что на моем печальном примере явственно прослеживается вырождение человечества как расы и спасти нас сможет только жесточайший контроль над рождаемостью. Причем начать надо было еще с моих родителей, чтобы не смели производить на свет недоношенных с тяжелыми генетическими отклонениями детей.
И самое интересное, я с ним полностью согласилась в том смысле, что лучше бы мне не рождаться на свет, когда увидела того, кто стоял на пороге камеры. Это было существо явно не принадлежавшее нашему миру. С высоты трех метров на меня уставились миндалевидные трехцветные глаза с вертикальными зрачками. Да-да, именно трехцветные. Внешний ободок был темно-зеленого цвета, ближе к зрачку зелень разбавлялась до салатового, а возле самого ромбовидного зрачка это был светлый аквамарин. Таких странных глаз ни у одной известной мне расы не было. Затянутое в кожаную куртку тело тоже могло сойти за полуголый торс мужчины, сильно переусердствовавшего с тяжелым весом, только на руках красовались длинные черные ятаганы когтей, которым позавидует любой леопард. Кожаные штаны плотно облегали мускулистые ноги и скрывались в высоких черных сапогах, оставляя вопрос о наличии копыт без ответа. В довершении всего на лбу у него росли длинные, как у сервала, рога. В общем, полный абзац.
– Ой, мама дорогая! – выдохнула я, невольно сдавая назад.
– Вика! Это же демон! – завопил Васька, и я привычным движением затолкала любимца за спину от греха подальше.
– Я в курсе.
– Да? Тогда зачем надо было его выпускать?
– Сама удивляюсь.
А меч промолчал. Трудно, наверное, ему приходилось.
Оказалось, что удивлены видом собеседника не только мы. Демон тоже в свою очередь уставился на меня с таким неподражаемым изумлением, словно покупал на рынке хомячка, а вырос огромный бурый медведь. Он что-то бормотал на иностранном языке, и сквозь пелену безмерного удивления до меня доносились отдельные слова. В целом язык мне был знаком. Некоторые особо сложные заклинания из книг запрещенной библиотеки произносились именно на нем или, вернее, на одном из его диалектов. Я бы не взялась перевести предложение дословно, но смысл был примерно такой: «Очень рад видеть соплеменницу в чужом краю, хотя понятия не имею, что именно подвигло ее на столь далекое путешествие».
– Вика!.. Ну Вика!..
Я опустила ошарашенный взгляд вниз и с удивлением обнаружила Ваську, возбужденно танцующего на задних лапках; пушистый кулачок крепко сжимал материал брюк. Видимо, фамилиар уже долго дергал за штанину, но отчаялся привлечь мое внимание к своей зеленоглазой персоне.
– Что он сказал?
– Интересуется, что мы здесь делаем, – вздохнула я.
– Да? Надо же, какое совпадение! Вот и я думаю о том же, – задумчиво почесал затылок кот.
Дожили! Меня уже критикует собственный кот. Ну прямо никакого понятия о субординации!
– Гражданин, вы явно меня с кем-то перепутали. Разве я похожа на вашу соотечественницу? – поспешила я разрешить возникшее недоразумение.
Естественно, слова звучали не на его родном языке. Такое сочетание звуков, какое у них принято называть словами, прочитать еще как-то можно, но воспроизвести без нескольких лет упорных тренировок нереально.
– Да! – в один голос заявили кот и демон.
Надо же, какое единодушие, умилилась я. И тем не менее категорически отказываюсь походить на эту рогатую личность. В конце концов, я человек! Это самое… как это… хомо сапиенс, вот. А это звучит гордо.
– О боги! Загнибеда! – не выдержал Ахурамариэль. – Ты давно себя в зеркало видела?
Я задумчиво почесала кончиком хвоста между рожек и постаралась припомнить последнюю встречу с отражающей стеклянной поверхностью.
«Перед банкетом, когда платье надевала».
– И насколько твое отражение походит на человеческое? – ехидно поинтересовался клинок. – Даю подсказку: люди не имеют хвостов, рожек на лбу и вертикальных зрачков. Короче, ты точно тот субъект, только ниже ростом и в женском варианте.
Как ни досадно, но он прав.
«Кто-то обещал молчать», – напомнила я, и меч пристыженно заткнулся.
– Я не знаю, почему ты предпочитаешь скрывать свое происхождение, сейчас это неважно. Спасибо за мое освобождение. Если бы не ты, сидеть мне в этой камере вечность. Наверное, я зря убил тех, кто меня вызвал. Но они сами виноваты. Нечего было вытаскивать меня прямо из постели, где я к тому же был не один. – Он смущенно покосился в мою сторону. – За мое освобождение я исполню любую твою просьбу.
– Просьбу? – эхом откликнулась я.
Из его слов я уяснила два обстоятельства. Первое – тех, кто имел несчастье вызвать этого демона с чертовски труднопроизносимым именем, постигла весьма плачевная участь. Что не удивительно, зная пристрастия демонов разрывать на мелкие кусочки всех нерадивых магов, кто не соблюдал технику безопасности. В памяти невольно всплыл случай с двумя адептами, которые возомнили себя опытными магами и стащили у преподавателя по демонологии занимательную книжку о демонах высшего порядка. Кончилось все очень плохо.
У ребят хватило ума начертить защитный контур, и, к слову сказать, сделали они это грамотно, срисовали с фолианта один в один. Промахнулись они в другом. Прочитав заклинание, они прождали около часа и пришли к выводу, что демон не явился на вызов, поэтому не стали читать формулу возврата. А зря. На самом деле демон явился, только еще не сформировался окончательно. Что было тому причиной? Неизвестно. То ли в заклинании не те ударения расставили, то ли сыграла роль неопытность начинающих магов. Короче, адепты вышли из круга и были разорваны на куски. Пришлось вызывать три команды истребителей, чтобы водворить демона туда, откуда он пришел.
Второе обстоятельство, которое я уяснила, – убивать меня не будут, что не могло не радовать.
– Ой! Ты будешь исполнять желания, как джинн? – обрадовался Васька.
Демон угрожающе засопел и наклонился к испуганной морде кота.
– Животное, – процедил он. – Не смей сравнивать меня с джиннами!
– Спокойно! – Я привычным движением толкнула котика за спину. – Зачем так нервничать? Уверена, Василий вовсе не собирался вас обидеть.
Демон перевел взгляд своих странных трехцветных глаз на меня. По спине прокатился противный холодок, я напряглась, но отступать было некуда. Сзади к ногам испуганно жался фамилиар. Ахурамариэль одобрительно хмыкнул.
– Только ради моей спасительницы, – прогудел он. – Но все равно просьба может быть только одна.
– Ой! Мы тут ищем одного эльфа… Он должен быть где-то здесь. Вы не могли бы нам помочь с поисками?
– Женщина, – протянул демон. – Ты ничего умнее придумать не могла? Загляни в каждую камеру, и все. Если надумаешь попросить о чем-то действительно важном, просто представь меня и мое имя мысленно, я приду.