ГЛАВА 5
«В пустыне жаркой и сухой усталый путник, я влачился…» Что-то такое было у классика. За правильность воспроизведения не ручаюсь, но к началу нашего путешествия по пустоши очень подходит. Пустошь началась как-то сразу. Без особого перехода. В двух метрах от нее еще зеленела трава, а через один шаг ступаешь на раскаленный песок — и с удивлением лицезришь бескрайнее море барханов. Жарко так, словно раскаленная ладонь давит на макушку и плечи. Пришлось намотать тюрбан на голову и закрепить свободный конец перед лицом, чтобы вездесущий песок не попадал в нос и рот, но он все равно противно поскрипывал на зубах. Хотелось пить. В волшебной фляжке, подаренной влюбленной дриадой, вода была вкусной и прекрасно прохладной, приходилось душить малодушные порывы пить без остановки, чтобы как-то охладить страдающий от перегрева организм. Кабинок с туалетами в зоне видимости не наблюдалось, кустов — тоже; я понятия не имела, когда будет привал, поэтому приходилось ограничивать потребление жидкости.
— Интересно, почему мы едем днем, а не ночью, когда жара спадает? — озвучила я мучивший меня вопрос.
По мне, путешествие по ночной прохладе — более оптимальный вариант, чем это жалкое влачение по нестерпимому зною.
— Просто данный вид ящеров не способен передвигаться ночью, — охотно пояснил один из охранников, лихо гарцующий неподалеку.
— Как это — не способен? — опешила я и посмотрела на огромных животных.
Те топали деловито, шаг за шагом продвигаясь к одной им известной цели и на первый взгляд от жары не страдали. Возможно, эти огромные скалоподобные существа были единственными в нашем караване, кто чувствовал себя, как в своей родной стихии.
— Дело в том, что ночью они замирают и практически не двигаются. Им нужно солнечное тепло, чтобы вернуть способность переставлять ноги.
Великолепно. Эти рептилии не только медлительны днем, но и не могут передвигаться ночью. Почему-то мне всегда казалось: если уж мы решились на опасное путешествие по забытой богом пустыне, кишмя кишащей разными плотоядными тварями, то в таком путешествии самое важное — скорость. Возможно, я ошибалась. Как-то раньше не приходилось совершать верховые прогулки по диким местностям с риском для жизни.
Вокруг расстилалось безбрежное царство песка, и взгляду зацепиться было совершенно не за что. Вопреки моему представлению о пустынях песок здесь не был желтого цвета, а играл всеми оттенками красного — от розового до буро-коричневого. Ощущение такое, будто кто-то вылил красную жидкость и она неравномерно впиталась в почву. Иногда встречались и бледно-желтые пятна, но они бурели к низменностям, лишь усиливая эффект. В целом жутковатое местечко. Интересно, а где обещанная встреча с кровожадными монстрами? Джумхад недвусмысленно выразился о наличии пускающих голодную слюну жутких тварей, которые уже и стол сервировали, теперь ждут нас как основное блюдо.
Едва я об этом подумала, как Тиграш подо мной совершил головокружительный прыжок в сторону. Вскрикнув от неожиданности, я вознамерилась было объяснить новоявленному скакуну, что именно думаю о его курбетах, но тут прямо из песка выскочила пасть размером с паровозную топку и хищно клацнула многочисленными зубами аккурат в том самом месте, где еще секунду назад стояли пушистые лапы моего тигра.
— Очуметь! — пораженно выдохнула я.
Песок почти неуловимо вздрогнул, и сквозь его толщу прямо под ногами одного из скалоподобных ящеров вынырнула еще одна зубастая пасть и попыталась уцепить рептилию за ногу. Ящер оказался неудобной добычей, он взревел и лягнул хищные зубы с проворством, которое вряд ли кто-то мог предположить. А вокруг творилось что-то невообразимое: животные метались в панике, люди не знали, то ли их успокаивать, то ли позволить им нестись куда глаза глядят, лишь бы подальше от страшного места, где под песком таится зубастая смерть. Джумхад пытался внести в царящую сумятицу крупицу здравого смысла, но быстро охрип и переключился на бурную жестикуляцию. Стража ощетинилась копьями и мечами, некоторые достали арбалеты и попытались стрелять в выныривающие пасти. Без особого эффекта, надо сказать. Страшные пасти чихать хотели на оружие. Некрасиво с их стороны.
Откуда-то сбоку появился маг и ненавязчиво оттер нас с Тиграшем куда-то вбок.
— Попробуйте поискать место с твердой почвой под ногами, — спокойно посоветовал он.
— Вы им не поможете? — Я была ошеломлена.
Тот недоуменно пожал плечами:
— А что я могу сделать? Это же песчаные выползни. У них нет уязвимых мест.
Пока я пыталась облечь возмущение хладнокровным поведением мага в слова, раздался крик Лиссы. Вынырнувшая из-под песка очередная пасть схватила ее лошадь за копыто и потащила вниз. Ноги девушки запутались в стременах, и она отчаянно пыталась высвободить их, до того как лошадь скроется под песком, утянув за собой еще и всадницу. В отчаянии она метнула пару фаерболов — безрезультатно. К Лиссе рванула принцесса на своей пятнистой лошадке. Она спрыгнула вниз и ухватилась за кожаные ремни. Я побледнела и потянулась за клинками.
— Не стоит, — процедил маг. — Там полно этих тварей. Она погибнет и вас с собой утянет.
Я обожгла наглеца таким негодующим взглядом, что удивительно, как на коже мага не запузырились волдыри ожогов.
— Сделайте одолжение, избавьте меня от идиотских наставлений.
Тот все так же невозмутимо пожал плечами. Мол, дело ваше, а я откланиваюсь.
Прохладные рукояти клинков приятной тяжестью легли в ладони. Странно, вокруг царил зной, а обернутый в шершавую кожу металл даже не нагрелся. Мистика какая-то. Тиграш напружинился, заходили мощные мышцы, в горле зверя заклокотал угрожающий рык, обнажились влажные острые клыки. Жаль, некому было оценить устрашающий вид изготовившегося к бою тигра, слишком заняты все оказались.
«Смотри-ка, брат, — раздался знакомый насмешливый голос Кумивара. — Не прошло и года, как про нас вспомнили».
«Прекрасно. Ты только посмотри, какой нам противник достался! Наша воительница решила украсить свою голову венцом славы», — прорезался голос второго клинка, который снова не представился, невежа.
«А ты уверен?»
«В чем?»
«В том, что после этого боя у нее останется место, куда можно приладить венец?»
«Хватит тебе… Она не так плоха, как ты думаешь, только тренируется маловато».
«Совсем не тренируется — это ближе к истине», — ехидно поправил Кумивар, что окончательно вывело меня из себя.
— А ну, молчать!!! — заорала я и с размаху воткнула оба меча в песок, рискуя безвозвратно загубить прекрасные лезвия. — Еще один звук — и я за себя не отвечаю!!!
— Леди, — насмешливо фыркнул маг, и из-под капюшона неожиданным кошачьим янтарем сверкнули глаза. — Я не уверен, что вы и раньше были в состоянии о себе позаботиться, но раз мои слова выводят вас из себя, могу помолчать.
В его руке возник магический фаербол желтого цвета. Непонятно, то ли он просто забавлялся, то ли хотел показать, что ему есть чем заняться, то ли намекал, что он — добыча трудная, даже для неадекватной девицы с двумя остроумными клинками наперевес. Я гордо отвернулась от наглеца. Правильно, зачем зря таращиться? Еще шарахнет фаерболом, с него станется. Маг широты моего жеста не оценил и громко рассмеялся. Есть такие личности, которых хочется видеть возлежащими в деревянном ящике в окружении скорбящих друзей и родственников, вспоминая под печальную музыку с тихим удовлетворением, как медленно смыкала пальцы на хрупкой шее покойного. Попахивает социопатией, а что делать? Маг был как раз из той категории людей, которых так и тянет огреть чем-нибудь тяжелым и скормить местным тварям на обед в надежде, что те заработают несварение желудка, или на худой конец прикопать где-нибудь в укромном месте.
Земля задрожала, и сквозь толщу песка наружу вынырнуло огромное червеобразное тело, покрытое серой чешуей. Тварь раззявила пасть и явно нацелилась на принцессу. Помешал Бродяга. Взвизгнув, он оскалил клыки и попытался вцепиться в чудовище, но не тут-то было: зубы левбая даже не поцарапали броню выползня. Бродяга фыркнул, развернулся на сто восемьдесят градусов и с чувством лягнул червя-переростка. Раздался глухой стук, будто копыта ударили по дереву или костяной пластине, тварь угрожающе зашипела и сделала в сторону обидчика меткий выпад, едва не стоивший последнему крупа. Бродяга вовремя отпрыгнул вбок. Выползень заглотил изрядную порцию песка и рассвирепел окончательно. И его можно понять: почва пустыни — плохая замена филейной части лошади.
Интересно, как эта тварь умудряется ориентироваться в пространстве? Глаз у выползня я не заметила и ничего похожего на органы осязания — тоже.
«На самом деле глаза у него есть, — невозмутимо прокомментировал один из мечей. — Просто они маленькие и скрыты за чешуйчатыми щитками. И раз уж мы собрались смело сразиться с тварью, нам придется пробиться сквозь зазор между щитками и проткнуть глаз чудища. Это единственный способ его убить».
«Ничего себе!» — мысленно присвистнула я. Искать маленькие, надежно спрятанные под прочной чешуей глаза у чудовища размером с несколько вагонов, не только казалось бесперспективным занятием, но и откровенно смахивало на сведение счетов с собственной жизнью.
«К сожалению, о прекрасная воительница, другого способа нет, — промолвил другой клинок. — И если мы собираемся что-нибудь предпринять до того, как ваших очаровательных подруг употребят внутрь местные гады, нужно действовать немедленно».
К истошно визжащей Норандириэль подбежал Линк, ему удалось перерубить путлища стремян и высвободить ноги Лиссы из ловушки. Лошадь отчаянно забилась, хрипя и вздымая копытами песок. Спасатели и спасаемая оказались меж двух огней. С одной стороны гибнущее животное отчаянно цеплялось за жизнь и грозило покалечить подкованными копытами любого в радиусе метра. С другой стороны бушевал выползень, который не желал так просто расставаться с обедом из трех относительно беззащитных блюд.
Тварь издала шипение закипающего чайника и ринулась в атаку. Видимо, Лисса решила окончательно наплевать на конспирацию и ответила выползню фаерболом. К досаде охотницы на нежить, гадина даже не чихнула. Пораженная вероломством представителя местной фауны, Лисса замешкалась и, если бы Линк не дернул ее в сторону, попала бы в пасть выползня.
Земля снова задрожала. То там, то тут стали появляться многочисленные пасти. Неужели они размножаются почкованием? Я спрыгнула с Тиграша на землю. Во-первых, я понятия не имела, как полагается драться, сидя верхом на тигре. Во-вторых, порознь у нас больше шансов: один отвлекает, другой лупит. Как-то так.
«Скажи, братец… — Голос просто сочился ехидством, как надрезанный апельсин — соком. — Ты случайно не знаешь, переваривается ли в желудке выползня эльфийская сталь?»
«Я ничего не слышал о таких экспериментах. Вряд ли кому-то вообще приходило в голову их проводить. А почему ты спрашиваешь?»
«Да так… Сдается мне, наша леди решила покончить с жизнью путем героического самоубийства».
Интересно, с чего это он решил?
«А с того, моя дорогая, что не всякий эльф, идущий путем воина и посвятивший столетия упорным тренировкам, переживает встречу с выползнем. А вы, наша смелая воительница, хоть и умеете разговаривать с нами, но все же человек и помимо всего прочего вопиюще пренебрегаете тренировками».
Хм. В этом что-то есть. Только критиковать могут все, а нормальные дельные предложения имеются далеко не у каждого. Как говорится, не предлагаешь — не критикуй.
«Ну почему же не предлагаю, есть одно соображение…» — Его голос стал вкрадчивым, и я невольно напряглась. По опыту знаю: когда кто-то внезапно становится милым, ему точно что-то от меня нужно. И в девяноста девяти случаях из ста это «что-то» мне не понравится.
«Какое?» — настороженно поинтересовалась я.
«Представьте себе, что вы стоите на берегу океана… Его волны ласкают ваши босые ступни…»
«Океан в пустыне? Какая глупость…» — подумала я прежде, чем мой разум поглотила темнота.
Первое, что я почувствовала, когда очнулась, был запах… Воняло отвратительной смесью долго пролежавшего на солнце мяса и чем-то похожим на протухшие рыбьи внутренности. Отчаянно борясь с приступом тошноты, я разогнала клочки красного тумана, плотной пеленой окутавшего сознание, открыла глаза и неожиданно обнаружила картину в стиле «Пришла, увидела… и не поверила сама себе…».
Я стояла, опершись на рукояти двух мечей, которые по самую гарду утопали в жуткой плоти выползня. Мир сузился до длины клинка и противника на его конце. Из ран чешуйчатого чудища вытекало нечто осклизлое на вид и к тому же настолько зловонное, что аж с души воротит. Интересно, в этом мире выпускают противогазы? И если да, то где можно раздобыть парочку в этой забытой богом пустоши? Кстати, гарды клинков ничуть не препятствовали тягучей гадости, и та стекала прямо на руки. По спине дружной толпой прокрались мурашки омерзения, но, к моему великому сожалению, пальцы наотрез отказывались разжиматься. А ведь кровь странного и жутко прожорливого выползня на поверку может оказаться не только противной и мерзкой, но и ядовитой. Сдается мне, существо, которое при жизни не отличалось гуманностью, способно преподнести наивным спутникам и не такие сюрпризы, причем невзирая на свою безвременную кончину — просто из врожденной вредности.
Огромный, покрытый ромбовидными чешуйками выползень вблизи напоминал обтянутый змеиной кожей поезд метрополитена. Чудовищное тело сотрясла последняя судорога. Мечи с противным хлюпающим звуком вошли еще глубже куда-то под чешую, где монстр оказался похожим на желе, и слизь потекла с утроенной силой.
Вот черт! Если так будет продолжаться, меня точно стошнит.
— Фу-у-у! — озвучила я свое отношение к происходящему.
И тут оказалось, что мир — это вовсе не монстр, бесславно издохший на лезвиях моих клинков.
«Ну уж так и бесславно! — тут же возмутился один из них. — А известно ли прекрасной леди, что далеко не каждому покрывшему себя неувядаемой славой великому воину удавался сей подвиг?»
М-да. Похоже, в моей голове не просто завелись голоса мечей (как они сами себя именуют), они еще и жуткие зануды.
«И вовсе мы не зануды!»
«Неужели? Только послушайте себя! „Известно ли прекрасной леди“, „покрывшему себя неувядаемой славой воину“… — как можно более противным голосом передразнила я. — Нормальные люди так не говорят».
«Так мы и не люди».
Я едва удержалась, чтобы не сплюнуть. Вдруг окружающие истолкуют неправильно. А окружающие были. Народ с любопытством толпился вокруг окончательно мертвой туши, невзирая на вонь, лужи слизи и жару. Короче, все как везде — дай только повод поглазеть, да еще и на халяву.
Где-то под выползнем захрипела придавленная Лисса. Но почему-то никто не поспешил к попавшей в беду девице на выручку. Видимо, полагали, что даме нужно уметь выпутываться из передряг самостоятельно, приобретая неоценимый в дальнейшей жизни опыт, а более слабым суждено отсеяться в процессе. Вот он, естественный отбор. Я бы ей помогла, но руки пока отказывались слушать импульсы головного мозга и гудели так, словно я не поразила чудище мечами, а предварительно душила его в своих могучих объятиях.
Впрочем, закаленная в жизненных перипетиях Лисса не очень-то рассчитывала на услуги сильного пола и, надсадно кряхтя, выдавила себя из-под колец монстра, как зубную пасту из тюбика, при этом высказала все, что думает о мужчинах вообще и собравшихся в частности. С ее слов выходило, что роль мужчин в жизни женщины сильно и необоснованно преувеличена самцами, которые любят прихвастнуть своими сомнительными подвигами. Впрочем, ее слушали как-то неактивно. То ли сказалась жара пустоши, то ли зритель не был расположен к длительным, пламенным монологам… Непонятно.
Маг как-то незаметно рядом легким движением руки откинул с головы серый капюшон. Как он не сварился в своем балахоне и не получил хотя бы тепловой удар средней тяжести, осталось для меня загадкой. Он выглядел совсем не старым и был бы гораздо симпатичней, если бы не чересчур длинный нос с горбинкой. Темные с проседью волосы стянуты в конский хвост. На вид ему было лет тридцать, но пронзительные желтовато-карие глаза смотрели так, словно реальный возраст мужчины перевалил за пятьдесят, а то и за шестьдесят. В уголках волевого рта залегли суровые морщинки.
— Любезная воительница! — начал он, растягивая губы в подобие улыбки. Брр… У меня от этого типа просто мороз по коже. — Не подскажете мне, каким невероятным образом вам удалось убить песчаного выползня? Ведь всем известно, что их чешуйчатая шкура непробиваема не только для большинства видов оружия, но и для магии.
Пожалуй, насчет того, что всем известна прочность шкуры убиенного выползня, он загнул. Лично я впервые об этом слышала.
«Обычное мнение человеческого мага, — презрительно фыркнул один из мечей, отчего я вздрогнула. — Этих тварей убить можно, что мы только что и доказали. Однако очень сложно попасть точно в глаз».
«Ах глаз…» — рассеянно подумала я, с трудом припоминая, что нечто подобное мне уже говорили. И почему, черт побери, я не помню свой героический бой? И каким, собственно, образом мне удалось обнаружить этот глаз?
«Разумеется, под чешуйчатым щитком, о недогадливая наша», — подколол меня все тот же меч.
«Будешь издеваться, оставлю гнить в трупе», — обиделась я.
«Прекрасная воительница, — на порядок любезнее начал другой, — я с вами полностью согласен, все знать невозможно. Ну сами посудите, если бы вы знали все, зачем вам были бы нужны наши советы?»
«Хм. Вот так-то лучше», — подумала я, а вслух сказала:
— Разумеется, если только не ткнуть выползню мечом в глаз.
Лицо мага приобрело скептическое выражение, он посмотрел на меня с нескрываемой жалостью, словно в данную минуту узнал, что единственная дочь его друга родилась умственно отсталой:
— Но у выползня нет глаз.
— Есть, — тяжело вздохнула я и сделала попытку вытянуть клинки из хладного трупа.
Не удалось. Застряли намертво. Похоже, задачу так просто с наскока не решить.
— Глаз у выползня нет, — уперся маг.
Я пожала плечами. Пусть думает что хочет. Уперлась ногой в чешуйчатое тело и дернула изо всех сил. Бесполезно. Терять клинки так глупо не хотелось, но и просить о помощи — тоже.
«Не время для проявления гордости и независимости, — вмешался в процесс один из мечей. — Вы можете лишиться ценного имущества, между прочим».
«Да-да, — тут же согласился второй. — Между тем путешествие только началось, а на стражей вкупе с магом, который даже элементарной анатомии нежити не знает, очень плохая надежда».
Логика в этом присутствовала. Проблему с наличием глаз у данного конкретного вида местной фауны неожиданно разрешил Джумхад. Он выступил вперед, пройдя сквозь строй собравшихся, и обратился к настойчивому магу:
— Ну что ты пристал к воительнице? Раз она говорит, что глаза есть, — значит, они есть.
Я с удивлением уставилась на неожиданного заступника. Интересно, с чего он так уверовал в мои познания?
— В самом деле? — искренне удивился маг. — А почему я должен ей верить?
— Хотя бы потому, что пока ваше магство мило отдыхало в сторонке, хотя я точно помню, что нанимал вас для охраны каравана, а не для задумчивого любования нашей гибелью в зубах выползней, девушка убила огромную кровожадную тварь.
Маг скептически усмехнулся. Слова караванщика его ничуть не задели. Очевидно, он принадлежал к той категории людей, которым хоть плюй в глаза — божья роса.
— Я тоже четко помню условия нашего контракта, — спокойно парировал он. — И ни одним из пунктов не числится мое героическое самоубийство. Общеизвестно, что выползни совершенно не боятся магии и убить их невозможно.
— Невозможно, говоришь? — иронично прищурился караванщик. — А вот ей удалось.
Джумхад невозмутимо подвинул меня, упер ногу в труп монстра, взялся за рукояти мечей, напрягся и с шумным выдохом единым рывком выдернул их из бездыханного тела, которое мерзко хлюпнуло. Этого мой несчастный желудок не вынес, я судорожно зажала рот рукой и метнулась в сторону, чтобы хотя бы не запачкать окружающих внезапно начавшимся обратным пищеварением. Пока меня долго и мучительно рвало возле ближайшего бархана, я с удивлением обнаружила, что полное отсутствие завтрака в желудке ничуть не облегчает процесс.
Когда я вернулась обратно, то с наслаждением хлебнула из подаренной дриадой фляжки. Вода в ней оказалась холодной, аж зубы заломило, и очень вкусной. В это время маг опрометчиво заявил, что собирается взять мертвого выползня с собой для изучения. Интересно, каким образом он задумал перетащить тварь подобного размера? Надо отдать должное Джумхаду, он не кричал, не хамил, просто в сердцах сплюнул на песок и ответил, что вовсе не против транспортировки выползня при условии, что маг волочет тело либо самостоятельно, либо привязывает к хвосту своей клячи, но ни одного ящера использовать для перевозки он не позволит. У меня было такое впечатление, что маг готовится вцепиться в бороду Джумхада, с такой яростью этот чародей сверлил взглядом оппонента.
Лисса лежала на песке в позе морской звезды, раскинув руки и ноги. Вид ее не отличался особой опрятностью. Девушка вся была вымазана черной слизью, быстро засыхавшей под палящим солнцем пустоши. Норандириэль участливо склонилась над ней, пытаясь оттереть хотя бы лицо влажным платком, но лишь размазывала мерзкую пакость по коже. Да-а, клочком материи тут явно не обойтись, нужны как минимум ванна, хорошее мыло и скраб. Где можно достать в пустыне такую роскошь?
— Хочу попросить об одолжении, — устало выдохнула я.
— Для тебя — все что угодно, — усмехнулась охотница.
— Больше так не делай.
— Что именно? Не лежать на песке или не попадать в поле зрения разным чудищам?
— Второе.
— Договорились, — кивнула Лисса, буквально отдирая свое тело от песка, ставшего родным. — Я не буду приставать к монстрам при условии, что те тоже не будут приставать ко мне. Иначе это просто несправедливо.
— А теперь кто-нибудь может объяснить мне, что все-таки произошло? А то я не очень отчетливо помню последние события.
Лисса с Норандириэль удивленно переглянулись.
— С какого места начать? — задумчиво спросила Лисса.
— С того, где я героически уничтожаю огромного монстра, — предложила я.
Оказалось, что выползней было несколько. Они вообще имеют скверную привычку охотиться группами, и этот случай не стал исключением. Вообще от выползней никто не ожидал подобного. Данный вид монстров до этого времени ни разу не нападал на людей в этой местности. Но повстречавшиеся нам твари, похоже, решили изменить своим привычкам и попытались застать путников врасплох. Надо сказать, им это удалось. Дело обернулось бы бедой, если бы мы с Тиграшем, пугая всех дикими воплями, не ворвались в гущу событий. Тигр тут же запрыгнул на выползня верхом и принялся драть его когтями. Я угрожала выползню мечами и показывала чудеса проворства и изворотливости, пока принцесса пыталась уволочь Лиссу подальше. Но не успела. После нескольких неудачных выпадов мне удалось-таки воткнуть сначала один меч под чешуйки выползня, а затем и другой. Гигантский червь грохнулся вниз, придавил Лиссу своим весом и скончался в конвульсиях. Остальные выползни так впечатлились смертью собрата, что тут же покинули поле боя. В результате столкновения караван лишился нескольких животных. Выползням удалось ранить пару ящеров. Наша троица лишилась Лиссиной лошади, которую нагло слопал выползень, а верблюдица, как выяснилось, узрев выползней, задала такого стрекача, что наверняка уже добралась до другого конца пустоши, если, разумеется, не встретилась с более прожорливыми тварями, на которых так богата местная фауна. По счастью, люди в стычке особо не пострадали и отделались пустяковыми ранами.
— А теперь, когда я в общих чертах изложила последние новости, может, пояснишь, с каких это пор ты вдруг заделалась воительницей? И почему расспрашиваешь о событиях, в которых сама же и участвовала?
Я потупилась. Интересно, если рассказать девчонкам правду о голосах мечей, что они сделают? Покрутят пальцем у виска? Станут сторониться и запрут в соответствующее заведение с мягкими стенами? Интуиция подсказывала, что обычно к таким странностям люди редко относятся нормально. Хотя бы потому, что слышать голоса — это настолько далеко от нормы, как от Луны до Земли. К тому же люди, которые ссылаются на голоса, хорошо не заканчивают. С другой стороны, весь этот мир, где проживают эльфы, гоблины, маги и песчаные выползни, тоже нормальным не назовешь. Прямо не знаю, что делать. Признаться — могут счесть сумасшедшей. Не признаться — а с кем тогда посоветоваться? Проблемка еще та. Я глубоко вздохнула, сосредоточила свой взгляд на песке, чтобы не испугаться ненароком неожиданной реакции собеседниц, собралась с силами и выложила все как на духу. Короче, будь что будет.
Надо отдать должное девушкам, выслушали меня молча, не перебивая смешками и недоверчивым хихиканьем. Я сочла это хорошим знаком и решилась посмотреть на лица спутниц. Лисса задумчиво чесала нос. Норандириэль удивленно хлопала ресницами со скоростью крыльев колибри. На лицах обеих была написана крайняя степень изумления. Что ж, я и сама до сих пор сильно поражаюсь происшедшему. Не убежали с воплями «уберите от нас припадочную!» и ладно. Первой пришла в себя Лисса. Она откашлялась, глотнула воды из моей фляги и вынесла вердикт:
— Никогда не слышала ни о чем подобном.
— Зато я слышала, — радостно заявила принцесса.
Мы уставились на нее во все глаза. Даже Тиграш с Бродягой присоединились к всеобщему вытаращиванию глаз на эльфийку, что очень смутило последнюю.
— Ну-у-у… — неуверенно протянула она. — В наших хрониках упоминались целые кланы воинов, которые могли ковать непростое оружие. Их оружие обладало своей волей, памятью и душой… Чаще всего на него накладывали определенные заклятия. Какие точно, не могу сказать. Но, например, упоминалась пара мечей, которые называли убийцами демонов. Судя по записям, они были способны не просто убить демонов, но и заключить в себя их сущности.
— Ничего себе! — тихо присвистнула Лисса. — Вот бы мне такие… Я бы с ними таких дел наворотила…
Норандириэль окинула подругу скептическим взглядом, словно не сомневалась в качестве дел, которые охотница смогла бы наворотить.
— Говорят, в некоторых воинственных кланах по сей день существуют такие мастера, что делают одушевленное оружие. Одно неудобство: такое оружие принимает не всякого хозяина, некоторые предметы могли тысячелетиями ждать своего владельца, но зато, если доставались кому-то, путь их усеивался славой и великими деяниями.
— Все это очень познавательно, — вздохнула я, — только никак не объясняет мою ситуацию.
— А ты не перебивай, а то вообще рассказывать перестану, — надула губки принцесса. — Я как раз собиралась перейти к главному.
Я вся обратилась в слух.
— В тех же хрониках упоминалось, что некоторые воины обладали даром разговаривать с оружием. Это была настоящая… как это… симбиотическая связь… Хотя я не очень понимаю, что это такое, но примерно так и было написано. Говорят, этот дар был распространен до последней из войн, где погибли лучшие воины. А теперь, если и остались носители этого редкого дара, об этом ничего неизвестно.
Хм… Я машинально почесала нос рукой и поморщилась: ладонь оказалась грязной, вонючей и перепачканной застывшей слизью.
— Ладно, подведем итог, — сказала свое веское слово Лисса. — Насколько я понимаю, тебе посчастливилось стать обладательницей пары одушевленных мечей и к тому же прорезался дар общения с ними. И то и другое настолько редко, что упоминается лишь в эльфийских хрониках и то вскользь. Я правильно поняла тебя, Норандириэль?
Эльфийка согласно кивнула.
— А раз так, то об этом должны знать только мы трое.
— Почему? — удивились мы.
— Потому, — тоном учительницы младших классов ответствовала охотница, — что найдется куча желающих изучить возможности Вероники, и способы, которыми они станут это делать, вряд ли ей понравятся.
Услужливое воображение тут же нарисовало толпу людей в белых халатах, меня, плотно спеленатую на больничной каталке не хуже Миллы Йовович в фильме «Обитель зла», с иголками в различных частях тела. Брр. Ну уж нет.
Когда мы вернулись к трупу выползня, маг с Джумхадом все еще спорили по поводу транспортировки убиенного чудища. Остальные пытались хотя бы приблизительно оценить ущерб, нанесенный нападением, и определиться с дальнейшими действиями. Все дружно проголосовали за возвращение в город при пустоши. Но Джумхад и здесь умудрился огорчить собравшихся.
— Обратно хода нет, — загробным голосом возвестил он. — Неизвестно, какие еще сюрпризы ожидают нас, если мы повернем назад.
— Да, но если мы поедем дальше, опасность будет еще выше, — возразил кто-то.
— Согласен, — невозмутимо кивнул караванщик. Мне бы его спокойствие. — Но раньше здесь выползней никогда не было. Кто поручится за то, что они не устроили ловушку на обратном пути? Если мы продолжим свое путешествие, тогда у нас есть шанс дойти до скалистого плато. Туда выползни не доберутся. На плато и заночуем.
Если и были возражения против плана уважаемого Джумхада, то озвучить их никто не решился. Слишком велико было потрясение от нападения червей-переростков. Тех, кто лишился лошадей, рассадили по ящерам. У нас, как я уже упоминала, тоже были потери. Лисса осталась без копытного транспорта. Мой транспорт выглядел плачевно: очевидно, так же как я, только я себя со стороны не видела. Шерсть изначально белого тигра висела грязно-серыми сосульками, разило от него как от переполненной помойки, которую не вывозили пару недель. Выглядел кот несчастным и очень недовольным. Он сидел и с невыразимо брезгливым видом разглядывал собственные грязные лапы.
Самыми чистыми оказались принцесса и Бродяга, что вызвало в нас с Лиссой приступ глухого раздражения.
— У меня не осталось лошади, — напомнила Лисса, словно мы не заметили очевидного.
— Можешь ехать со мной на Бродяге, — щедро и смело предложила Норандириэль, но она не учла мнения левбая, который и хрупкую эльфийку не считал хорошим довеском к сумкам.
Принцесса беспрепятственно взлетела в седло, а вот Лиссу пустить левбай отказался наотрез. Едва девушка подошла к зверю, тот сморщил нос и отбежал на безопасное расстояние, чтобы уж точно не испачкаться ненароком.
— Держи коня, — процедила Лисса.
Интересно, как она это представляет? Особенно если учесть, что узды на Бродяге нет.
— Я пытаюсь. Но, кажется, он не хочет.
— Кажется или точно?
— Кажется, точно.
— Понятно, — вздохнула охотница. — Ну, почему я завишу от прихоти какой-то тупой скотины?
Вопрос был риторическим, но принцесса обиделась за Бродягу.
— Он не тупая скотина, — возразила она, и левбай из чувства солидарности клацнул клыками в паре сантиметров от носа Лиссы. Та нервно вздрогнула. — А раз ты его оскорбляешь, я забираю свое предложение обратно. Думаю, пешая прогулка будет более полезна, чем поездка на «тупой скотине».
Норандириэль гордо вздернула подбородок, дала шенкель Бродяге и пристроилась в колонну за эльфами. Им пришлось пересесть на медлительных ящеров, но даже после этого остроухие зазнайки ничуть не растеряли своего природного высокомерия и упорно делали вид, что так и задумывалось с самого начала.
— Нет, ну ты видела? А что я такого сказала? — пожала плечами Лисса.
— Просто обозвала левбая, — напомнила я. — Лично я тоже огорчилась бы, если бы ты назвала так Тиграша. Но ты можешь поехать со мной. Думаю, тигр будет не против. Ты как? — поинтересовалась я уже у кота.
Тот окинул Лиссу скептическим взглядом янтарных кошачьих глаз и неопределенно фыркнул. Я истолковала ответ как «да».
— Ну вот еще! — передернула плечами девушка. — Ни за что не поеду верхом на грязной кошке, которая воняет, как сдохший неделю назад скунс.
Теперь настало время обижаться нам.
— Как знаешь, — согласилась я, и кот одобрительно фыркнул. — Похоже, пешая прогулка — не такая уж плохая идея.
Надувшуюся как мышь на крупу Лиссу усадили на одного из ящеров, и мы тронулись в путь. Тиграш мерно рысил подо мной, солнце невыносимо палило над головой, слизь окончательно засохла и стянула кожу лучше самой экстремальной подтяжки у пластического хирурга. К тому же в знойном мареве без малейшей надежды на ветер вонь только усилилась. День становился все хуже, и это начинало откровенно напрягать.
Как ни странно, больше никто нападать и не подумал. И я их понимаю. Делать лишние телодвижения в такую жару совершенно не хотелось. В перегретом мозгу возникали настойчивые миражи прекрасных тенистых оазисов с комфортабельными домами, оборудованными кондиционерами и с крытыми бассейнами внутри. Впрочем, сошла бы и ванная… Бочка тоже сгодилась бы… Ладно, тазик и много-много чистой воды… Ну дайте же мне помыться наконец!
На закате наш караван выехал к месту ночевки. В алых закатных лучах раскаленный за день пейзаж смотрелся сюрреалистично. Раньше я никогда такого не видела и даже не подозревала, что в пустыне может находиться что-то кроме бесконечного песка, барханов и, возможно, верблюжьих колючек. Гигантские базальтовые глыбы красного и бордового цвета разбросаны на большой площади. Большинство глыб сложено в причудливые фигуры, будто неизвестные гиганты играли в детский конструктор и прервались, так и не закончив начатое. А сверху висело багряное небо, и его краски, казалось, стекали на землю, разливаясь по ней многообразием оттенков красного.
— Привал! — скомандовал Джумхад, чем вызвал вздох облегчения у всех без исключения. — Можно разбивать шатры. Мы здесь заночуем.
— Шатры? — удивилась я. — Он сказал «шатры»?
— Да, — кивнул Линк, оказавшийся счастливым обладателем одной из чудом спасшихся лошадей. — Именно так он и сказал.
А вот шатра у нас как раз и не было. По крайней мере я не помню, чтобы мы его укладывали или покупали.
— А у нас нет шатра, — растерянно озвучила мои сомнения Норандириэль.
— У меня тоже, — успокоил Линк. — Только спальный мешок. На воздухе ночевать сподручней.
Я в этом сомневалась, но предпочла промолчать. Нет, мне было что сказать, но в ходе своей неожиданной битвы с выползнями я так устала, что готова была уснуть прямо в седле. Как выяснилось, волноваться вовсе не следовало. Джумхад не забыл моего выступления против монстров с парой мечей наперевес и отжалел убогим дамам, не подготовленным к путешествиям с караваном, потрепанный, но приличный на вид шатер и даже дал настоящую ванную. Правда, я не сразу догадалась, что кожаный рулон с какими-то деревянными брусьями не гимнастический снаряд, не палатка новейшего поколения, а походная ванна. Просто невиданная роскошь.
— Прошу прощения у леди, но, к сожалению, много воды выделить не могу. Но зато есть ароматный песок, который осядет в воде, и воду можно будет использовать повторно.
Лично я не представляла, как можно использовать по второму кругу воду после мытья, но деликатно промолчала. Честно говоря, получить горячую ванну посреди пустыни… Просто нереальная фантастика. Поэтому караванщика благодарили бурно и долго. Мы с Лиссой порывались обнять его и расцеловать в обе щеки, но тот, сморщив нос, уклонился от объятий, объяснив это верностью своей супруге. Мы не обиделись, а взялись за установку шатра. Норандириэль большинством голосов откомандировали кипятить воду для ванной, благо чудесная фляжка давала нам доступ к неограниченному количеству чистой воды.
Линк, может, и представлял себе, как полагается ставить шатер, а я в своей жизни не поставила ни одной палатки, поэтому огромный кусок полотна, куча разнокалиберных кольев и несколько мотков веревки произвели на меня удручающее впечатление. Лисса почесала затылок, задумчиво попинала колья и исторгла мученический вздох:
— Ну что? Попробуем поставить?
Я с сомнением посмотрела на предложенный конструктор «Собери сам свое жилище» и кивнула:
— Давай. С чего начинаем?
Лисса снова почесала затылок, шмыгнула носом и поддела носком ближайший колышек.
— Сначала попробуем установить колья, как делают вон те мужики. — Для большей наглядности она ткнула пальцем в сторону ближайшей группы, где пятеро мужчин деловито и ловко устанавливали шатер.
И так у них все слаженно выходило — залюбуешься. Я как-то сразу заподозрила, что так красиво у нас не получится, и как в воду глядела. Сначала Линк воткнул колышки, но явно напутал с расстоянием и материала оказалось слишком много. В этих складках не только жить было невозможно, но имелись все шансы задохнуться. На всякий случай я еще раз обследовала нехитрый с виду комплект на предмет инструкции. Листка с подробным описанием сборки не обнаружилось, схематичного рисунка тоже. Похоже, создатель запчастей рассчитывал на смекалку пользователей. Лисса восприняла шатер как вызов и явно вознамерилась сложить конструктор, чего бы ей это ни стоило.
— Ладно, — выдавила она, снабдив свою емкую реплику таким многозначительным взглядом, что многие предпочли бы за благо сдаться без проволочек, лишь бы девушка сменила гнев на милость. — Это всего лишь шатер, а не вопрос обеспечения абсолютного бессмертия. Решим как-нибудь.
И ринулась в бой. Колышки вбили по-новому. Остальные расположили по мере своего понимания и видения шатра. Как оказалось, видение шатра у нас не совсем правильное. Материала теперь не просто не хватало, он не натягивался даже наполовину, даже если на концы привязать веревки. Получилось нечто вроде тента от полуденного зноя.
— Только вот грибков пляжных нам и не хватало, — тяжело вздохнула я.
— Не знаю, что такое «пляжные грибки» и при чем тут еда, но здесь мы спать определенно не будем, — фыркнула Лисса. — Переделываем.
Линк хотел было возразить, но встретил разъяренный взгляд нашей охотницы за нежитью и решил, что умереть в борьбе с выползнями было проще, чем возражать Лиссе. Правильно сделал, между прочим. Уважаю догадливых мужчин. Лично я предпочла бы встречу с разъяренным драконом (ежели таковые водятся в этом мире), чем возражать Лиссе в данный момент. Поэтому колышки вбили еще раз, причем я не столько забивала их, сколько с остервенением втаптывала в скальную породу. Охотница нагло воспользовалась ситуацией и бросила все попытки устанавливать шатер: вместо этого она решила руководить процессом. В итоге у меня сложилось мнение, что проклятый шатер устанавливаю я одна, а остальные попросту валяют дурака: Лисса орет на нас как оглашенная, а Линк неуклюже делает вид, будто следует указаниям, но лишь все портит. Я закусила губу от напряжения, но едва мне удалось укрепить свой конец шатра, как парень дернул с другой стороны и все старания пошли насмарку.
— Линк! Какого черта ты там делаешь?! — раненым зверем взревела я, и мое справедливое возмущение Тиграш поддержал рыком.
— А ты что делаешь? — не менее злобно огрызнулся он. — Могла бы и отпустить.
— Не тяни так сильно, придурок! — яростно зашипела я. — Ты же все своротил!
— Я-то как раз ничего не своротил! — хмыкнул он, отпуская свой край. Материя тут же бросилась мне в лицо, словно ожидала подходящего момента. — Отпустите свой край, леди! Если, конечно, думаете эту ночь провести не под открытым небом!
Несколько минут яростной борьбы с полотнищем, во время которой я была близка к тому, чтобы взять мечи и порубать ткань в капусту, — и парень сжалился над моим несчастьем, стянув шелк с озверевшей меня. Вместо благодарности я чуть не залепила плюху прямо в радостную самодовольную морду, но промахнулась и опрокинулась навзничь под радостный смех окружающих, после чего пришла к неутешительному выводу, что моих талантов, к сожалению, никто не ценит. Народ вокруг еще радовался, когда я поднялась на ноги. Определенно, поговорка: «Смех без причины — признак дурачины» не лишена своей актуальности не только в земной жизни, но и в параллельном мире.
— А я говорю, что ты все испортил! — упрямо прорычала я, мечтая добраться до Линка, и дернула веревку с такой силой, что вбитые им колышки вылетели, как из катапульты.
— Глупая баба, — пробормотал он себе под нос. За этим последовал свирепый рывок, и мой край сорвался ко всем чертям.
Я издала утробный рык льва, охраняющего свою территорию, отбросила веревку с тканью, поискала глазами что-нибудь тяжелое или на худой конец молоток, но нашла лишь чей-то рваный башмак. Преисполнившись жаждой убийства, я направилась к Линку, чтобы придушить мерзавца, а в промежутках, когда буду восстанавливать дыхание, высказать все, что я о нем думаю. Линк отправился ко мне с другой стороны, чтобы доходчиво донести до меня свои взгляды. В итоге мы принялись гоняться друг за другом, ругаясь на чем свет стоит. Наконец чудом державшиеся центральные колья выскочили, материя опала бесформенной грудой и дала возможность увидеть окончательно перекошенные радостью встречи лица поверх руин.
— Я же тебе говорил?!
— Я же тебе говорила?!
С негодованием выкрикнув эту фразу, я метнула в него рваный башмак. Надо отдать должное парню, он хоть и не ожидал такого подвоха, но увернулся. Импровизированный снаряд пролетел по дуге и угодил прямо в лоб Лиссе. Девушка издала возмущенный вопль и одарила нас таким взглядом, что будь мы из легковоспламеняющегося материала — сгорели бы в две секунды.
— Ну? — тоном вышедшей из себя драконихи поинтересовалась она. — Выползень вас побери! Какого лешего вы вместо того, чтобы ставить шатер, кидаетесь обувью?!
Мы смутились и дружно потупились. Дальнейшая установка шатра происходила в молчаливом единстве и сплоченном сопении. Плод нашего зодчества выглядел шатко, кривовато и отдаленно смахивал на Пизанскую башню, с той лишь разницей, что этаж был один. С другой стороны, знаменитая башня стоит не один десяток лет и ничего, а нам всего лишь ночь переночевать. Мы из последних сил втащили внутрь пожитки, когда Норандириэль радостно сообщила, что вода для ванной готова. Я почувствовала себя киноактрисой, которой только что вручили Оскара за лучшую женскую роль. Это была самая прекрасная новость за весь день.
Ванную устанавливал Линк, за что ему моя персональная благодарность. Воды в нее налили под завязку, и мы выразительно уставились друг на друга. Каждому хотелось залезть в нее первым, и каждый считал, что он-то уж наверняка имеет преимущество перед другими. Спорили до хрипоты, пока я, наплевав на условности, не задвинула совесть в самый дальний уголок, после чего мило улыбнулась улыбкой довольной волчицы и заявила:
— Вы как знаете, но первой ванну принимаю я.
Народ попробовал возмутиться и дружно набрал полные легкие воздуха, но я не дала собравшимся ни единого шанса выговориться:
— А все свои возражения предлагаю высказать моему секретарю. Тиграш, милый, ты ведь не против выслушать их претензии?
Кот окинул собрание задумчивым взглядом янтарных глаз, широко зевнул, явив миру великолепные клыки. После чего возражения отпали сами собой и меня оставили наедине с вожделенной ванной. Чего и следовало ожидать.
— Какая я плохая, — хихикнула я, погружаясь в теплую воду.
Но не тут-то было. Тигр тоже лелеял планы насчет водных процедур и, не особо стесняясь, плюхнулся сверху.
— Эй! Что за хамство?! — возмущенно пискнула я и попыталась вытолкнуть обнаглевшего кота.
Надо ли говорить, что мне это не удалось. Ощущение было такое, словно я пытаюсь столкнуть с места слона весом в несколько тонн и эта скотина с хоботом еще и сопротивляется. Ласковые уговоры, вкрадчивые увещевания и угрозы тоже не возымели никакого эффекта: упрямый кот не желал компромиссов и избегал диалога. Переговоры зашли в тупик. Оставался единственный путь — мыться вместе. Это была трудная задача, так как ванная не приспособлена для группового заплыва. К тому же кожа, пусть даже толстая и с особой пропиткой, — материал непрочный: один удар острых ятаганов когтей — и о ванне останется только сожалеть. Пришлось смириться с присутствием кота и устроить совместную помывку, а в глубине души теплилась зыбкая надежда на то, что он не сильно линяет. Конечно, покрыться тигриной шерстью лучше, чем оставаться грязной, но предпочтительней все-таки вымыться дочиста, раз уж есть возможность.
Дабы смыть с себя дорожную пыль, намертво прилипшую к разнообразной дряни, коей щедро окропил нас единственный убиенный выползень, ароматный песок, предоставленный Джумхадом, пришлось использовать горстями, хотя не особо уповая на конечный результат. Покинули емкость дружно, устало поддерживая друг друга, и буквально рухнули на пол. У меня еле-еле хватило сил натянуть на себя чистую майку и штаны. Кстати, седло оказалось с какой-то отталкивающей пакость пропиткой, так как оттерлось на раз. Аж завидно. Ну хоть в чем-то повезло. Уютно устроиться в углу с таким трудом сооруженного шатра мне не дали: растормошили, накормили чем-то похожим на геркулесовую кашу и лишь после того, как я дважды порывалась уткнуться лицом в миску с горячей едой, выдали спальник и позволили уснуть. Вот уж никогда не думала, что сон в спальнике посреди пустоши, кишащей выползнями, может быть таким наслаждением.
А во сне пришел все тот же блондинистый эльф. Он как-то задумчиво вздохнул и без особой надежды поинтересовался:
— Может, скажешь, где ты?
— Не-а, — привычно мотнула головой я.
— Ладно. Я ведь все равно тебя найду, только на это уйдет чуточку больше времени.
— Только не надо угроз, — устало вздохнула я.
Надо же. Я даже в собственном сне чувствовала себя усталой.
