Глава VII
КАЗИНО
Увидев, что туча цепко следует за ней, Лирда окончательно убедилась, что не ошиблась. Это действительно кнорс. Значит, отец не сдержал слова и активизировал стража. Интересно, какой приказ он ему отдал: оберегать по мере сил, избегая прямых контактов, или защитить любой ценой и любыми средствами? Зная отца, Лирда скорее склонялась ко второму варианту.
Бедняга Грзенк, неужели он не понимает, что здесь, на Земле, кнорс может только навредить? Исследовательница должна оставаться незамеченной, а разве это возможно, когда любой прохожий, случайно задевший ее плечом в толпе, того и гляди превратится в пепел? Что уж тут говорить о свиданиях? Они теперь станут опаснее любой вендетты. Только любящий папочка способен подложить ей такую грандиозную свинью!
Лирда тихо возненавидела кнорса и твердо решила во что бы то ни стало от него избавиться. Нырнув в ближайшую арку, она помчалась по подворотням. Черная туча следовала за ней по пятам.
Замедлив шаг, Лирда огляделась, определяя, в каком месте Москвы она оказалась. Справа от нее был памятник Тимирязеву, возле которого несколько рабочих в оранжевых жилетах долбили ломами асфальт, а рядом валялся неисправный отбойный молоток. Слева находился магазин «Ткани», а над ним поднимался ряд балконов, увитых виноградом. На одном из балконов торчала круглая тарелка спутниковой антенны.
Рабочие, остановившись перекурить, стали посматривать в ее сторону. Один из них улыбнулся Лирде и помахал ей рукой. Лирда быстро перебежала улицу, опасаясь, как бы кнорс, отличавшийся повышенной мнительностью, не вспылил. В противном случае от бедняг остались бы только три дымящихся лома и большая дыра в асфальте.
Перепрыгнув через невысокое ограждение, Лирда оказалась у здания ТАСС. Сопоставив название улицы с подробной картой Москвы, Лирда пришла к выводу, что находится на пересечении Тверского бульвара с Большой Никитской. Думая, как же ей все-таки избавиться от кнорса, Лирда направилась в сторону Театра Маяковского. Протиснувшись между сонной девчонкой-продавщицей у книжного лотка и страдающим от жары сержантом милиции, пытающимся опознать террориста в китайском студенте, и ухитрившись назло кнорсу не задеть ни первую, ни второго, ни третьего, Лирда оглянулась и, задрав голову, показала кнорсу язык. Тот равнодушно продолжал торчать в небе.
Тогда, разозлившись, инопланетянка послала ему мысленный приказ убраться восвояси и оставить ее в покое, в противном случае пригрозив зашвырнуть его на раскаленную звезду охотиться за солнечными зайчиками.
Возле уха Лирды в который уже раз суетливо пронеслась, большая муха. Девушка досадливо попыталась ее прихлопнуть.
«Подняла руку на отца? Родная дочь!» — патетически подумал Грзенк.
Почувствовав, как напрягся кнорс и вытянулось в прямую линию его туманообразное тело, Грзенк поспешно отправил ему новое описание своей формы. Конечно, кнорс должен был узнать его, но, с другой стороны, стоит ли переоценивать мозги примитивного хищника?
Теперь, когда с кнорсом был налажен телепатический контакт, можно отдать ему приказ вернуться на звездолет, но, хорошенько подумав, Грзенк решил этого не делать. Великое Нечто где-то здесь, совсем близко, невидимое, затаилось. Оно могло оказаться кем угодно и чем угодно: целым кварталом домов или даже плевком на асфальте.
Опасность была везде и всюду, ибо никому из мрыгов (так назывался их немногочисленный народ) не было известно, как выглядит Великое Нечто и чего от него ожидать. Легенда об этом многозначительно умалчивала. Но если Великое Нечто все же вздумает напасть, только мгновенная реакция кнорса даст им шанс к спасению.
Лирда дошла до университетского храма мученицы Татианы, повернула на Моховую и, пройдя мимо журфака, повернула в сторону Нового Арбата. Она шла без особой цели, не чувствуя усталости и не глядя по сторонам. У газетного киоска девушка заинтересованно остановилась. Разговор двух девочек лет десяти-одиннадцати показался ей таинственным и непонятным.
— И никто не знает, что там? — спрашивала одна, с огрызком светлой косички. — Никто-никто? Не знают даже, выглядит?
— Ну почему, кто-нибудь, наверное, знает. Например, один мой знакомый, он их чувствует, — снисходительно отвечала другая, чуть постарше на вид. — Хотя, конечно, это полная неизвестность. Лучше ты их не покупай, проще поменяться.
Светлая косичка грустно вздохнула.
— А я очков не ношу, — вдруг сказала она. — А если нужно что-нибудь рассмотреть, подношу к глазу кулак и смотрю через маленькую дырочку. И все хорошо видно.
— А еще можно глаза растягивать, тогда тоже видно.
Лирда предусмотрительно нырнула в киоск, едва не наступив на спящего бомжа в зимнем пальто. Записанный разговор девочек она отправила для анализа главному мыслительному блоку звездолета. Кажется, некоторые земляне, подумала она, обладают способностью к познанию Великого Нечто. Если бы не кнорс, она бы обязательно вступила с этими юными аборигенками в контакт и попыталась бы выяснить побольше.
В очередной раз Лирда попыталась связаться с Грзенком, чтобы он отозвал кнорса, но отец не ответил.
«Наверное, снова впал в спячку!» — раздраженно подумала Лирда.
Она перешла оживленный перекресток у кинотеатра «Художественный» и у почтамта свернула в тихий дворик к бывшему дому графа А. П. Толстого, в стенах которого умер Николай Гоголь.
У памятника великому писателю она обнаружила скамейку и присела, чтобы обдумать, как ей поступить дальше. Расплывчатая черная туча замерла над ее головой, а уже знакомая читателю муха уселась на нос Гоголю.
Но Лирде не суждено было посидеть в одиночестве — хотя бы и в ложном, — в тихий дворик зашли две старушки и со вздохом облегчения направились к скамейке. Лирда отодвинулась на самый край, увидев, как черная туча стала зловеще вытягиваться.
«Опасности нет! Успокойся!» — как можно строже приказала она кнорсу, но уверенности, что он понял, у нее не было.
Старушки опустились на лавочку и поставили рядом сумки.
— Дура ты, дура! — горячо говорила одна старушка другой. — Зубы-то надела и теперь вот говорить не можешь! За едой и надевай! Пожевала и сними! Не гордись!
Вторая старушка в платочке радостно заулыбалась.
— Не можешь говорить, не можешь! — продолжала ее подруга. — Думаешь, раз зубы надела, красивая стала? Влюбится кто в тебя? Дура ты, дура!
Но старушке в платочке, видно, сложно было испортить настроение. Она продолжала счастливо улыбаться, чем ужасно раздражала свою подругу.
Внутренним зрением Лирда увидела, что в этой улыбчивой старушке, несмотря на изношенное биологическое тело, много неизжитой радости и интереса к жизни. Девушке даже показалось, что, измени она сейчас ее форму на форму шестнадцатилетней девочки, верни ей молодость, та, ничуть не удивившись, с восторгом начала бы жизнь заново, в то время как ее сердитая подруга уже полностью окостенела в своей старости и никакое изменение формы тут не спасет.
Лирде пришла в голову кощунственная мысль, что души изначально бывают разные: смертные и бессмертные, или, может быть, все души бессмертные? Но тогда душ на всех просто не хватает, и некоторые люди существуют, так сказать, в усеченном «бездушном» варианте…
Лирда спохватилась — думать сейчас об этом не время, ведь пока кнорс рядом, она представляет для всех землян смертельную опасность. Поэтому девушка быстро встала и направилась в глубь двора.
Вынырнув на Новом Арбате позади почтамта, она пошла вдоль шоссе в сторону магазина «Мелодия». Внезапно Лирда почувствовала, как по лбу у нее скатилась бисеринка пота. Для поддержания упругой формы ей необходима была вода,
Лирда подбежала к киоску, где за стеклом в изобилии были выставлены пластмассовые бутылки. В киоске сидела в пивая восточная женщина с усиками и играла в «Тетрис».
— Дайте мне, пожалуйста, воды, — попросила у нее Лирда.
Продавщица неохотно отложила игрушку:
— Какую? «Боржоми»?
— Что-нибудь похолоднее.
— Тогда «Фанту». — Продавщица достала большую бутылку и, продолжая держать ее в руках, выжидательно посмотрела на Лирду. — А платить кто будет, девушка? — поинтересовалась она.
Изнывая от жажды и понимая, что без воды начинает терять форму, Лирда быстро просмотрела память. «Платить, деньги, средства обмена, курсы валют» — мелькали заголовки сведений.
Продавщица поставила бутылку обратно на витрину и захлопнула окошко.
Лирду охватило отчаяние. Она поддерживала человеческую форму с огромным усилием, еще немного — и черты лица у нее станут расплываться. Что же делать? Конечно, можно было просто схватить бутылку и уйти, а кнорс уничтожил бы продавщицу прежде, чем та успела бы крикнуть, но это непорядочно. Другой выход — скорректировать массу и трансформироваться в более мелкую экономичную форму. В этом случае для землян она попросту исчезла бы посреди улицы, а на асфальте осталась бы лежать одежда и больше ничего.
Склоняясь в пользу второго, Лирда на негнущихся ногах стала отходить от киоска. Она решила найти закуток между домами и там трансформироваться. Неожиданно за ее спиной прозвучал мужской голос:
— Вам плохо? Еще бы, такая жара!
Инопланетянка обернулась и увидела невысокого толстячка. Вид у него был самодовольный, как у выставочного поросенка. Несмотря на потеки пота под рукавами футболки, от него приятно пахло дорогим дезодорантом. Толстяк крутил на пальце брелок с автомобильной сигнализацией и сочувственно поглядывал на Лирду.
— Купите мне воды! Скорее! — прошептала она. Толстяк оказался сообразительным. Не переспрашивая, он бросился к ближайшему киоску и почти сразу вернулся с большой бутылкой пепси. Лирда выхватила у него бутылку, сорвала пробку и жадно начала заглатывать прохладную жидкость. Толстяк с изумлением наблюдал, как у него на глазах пустеет двухлитровая бутылка. По мере того как пепси становилось все меньше, Лирда ощущала, как ее тело приобретает прежнюю упругость. И вот наконец она шнырнула пустую бутылку на газон.
— Похоже, вы давно не пили, — сказал толстяк.
— Вы мне буквально спасли жизнь, — искренне поблагодарила его Лирда.
— Это наш мужской долг… Ведь если мы, мужчины, не будем помогать слабым созданиям, то какие же мы мужчины? Я, кстати, так всегда говорю своим подчиненным… — Толстяк надулся, еще больше начиная походить на поросенка.
— Подчиненным? У вас есть подчиненные? — Лирда мимолетом подняла глаза кверху и убедилась, что кнорс все еще здесь. «Скотина! Небось, когда я умирала от жажды, он и не почесался», — раздраженно подумала девушка.
Она почти забыла о своем собеседнике, а он тем временем распушил перья, желая понравиться красивой молодой женщине, на пальце которой, как он заметил, не было обручального кольца и к которой в другой раз он и близко подойти бы не решился.
Я занимаюсь торгово-финансовыми операциями, продаю коттеджи «под ключ», — рассказывал толстяк, поигрывая брелком автомобильной сигнализации и стараясь если не вобрать живот, то хотя бы выпятить грудь. — Конечно, работать нелегко, большая конкуренция, но мне удается держаться на плаву. Сейчас вот купил маленький домик в Швейцарии, там, знаете ли, экология, горный воз-Дух.
Лирда вежливо улыбалась, а толстяк все говорил и говорил. Чувствовалось, что он болтун редкостный и выговориться ему хочется больше, чем переспать с ней.
— Как вас зовут? — Собеседник вдруг спохватился, что не дает ей и рта открыть.
— А я Константин Львович, Константин Львович Крыжинский. Искренне рад знакомству. — И толстяк попытался поцеловать Лирде руку, но та вдруг неожиданно повисла у него на шее. Толстяк удивленно хрюкнул, одновременно шокированный и польщенный.
— Ну что вы, что вы… Я очень рад. Вы очень хорошая девушка, — бормотал он, чувствуя уткнувшиеся ему в живот округлые груди и нерешительно поглаживая Лирду по спине.
«Подвалило так подвалило», — размышлял он, торопливо свинчивая с пальца кольцо.
Между тем Константин Львович с легким разочарованием обнаружил, что никто на них не смотрит, прохожие спешат по своим делам, и единственное живое существо, созерцающее его триумф, — большая лохматая собака, неизвестно откуда взявшаяся в центре города.
Конечно, Крыжинский не знал, что Лирда только что спасла ему жизнь.
Единственным способом остановить упреждающий удар кнорса было показать этому жестокому стражу, что она сама является инициатором физического контакта. Если бы Лирда не повисла на шее у бедняги прежде, чем он коснулся губами ее руки, от толстяка не осталось бы даже солнцезащитных очков. Девушка только тогда перестала обнимать толстяка, когда убедилась, что вытянувшееся в прямую линию облако приняло привычные расплывчатые очертания.
— Простите, Константин Львович, — сказала Лирда. — Мне иногда трудно бывает сдержать свои чувства.
— Отчего же… Кхм… Мне понравилась ваша непосредственность. Например, в Дании или Голландии, в странах, с которыми я работаю, — это норма жизни. Вы бывали в дании?
— Пока нет, — честно призналась Лирда.
Константин Львович вздохнул с легким облегчением и уже бодрее продолжал:
— Так вот, Лидочка, в Дании все совсем по-другому. там, например, при первой же встрече мужчина может пригласить девушку в кафе выпить кофе или легкого вина… Можно мне пригласить вас в кафе? Здесь недалеко есть замечательное местечко, тихое, интеллигентное…
И Константин Львович замер, очень довольный собой. — У меня машина, — добавил он, видя, что его случайная знакомая сомневается.
— Машина? О, здесь у меня печальный опыт, — поморщилась Лирда, но, взглянув на жалкое лицо толстячка, позволила тому проводить ее к новенькой белой «Вольво».
Когда Константин Львович, осмелев, взял ее иод руку, Лирда опасливо покосилась на кнорса, но тот, видимо, решил не нападать, сочтя толстяка безвредным. Подходя к машине, Константин Львович нажал на кнопочку в брелке, и охранная система пискнула.
«Хорошенький денек, — подумала Лирда. — С утра меня едва не изнасиловали, потом спасли, затем я убежала, и вот меня пригласили в кафе. Интересно, у всех землянок такая насыщенная жизнь?»
Уже открывая дверцу, Константин Львович случайно обратил внимание, что лохматая собака с газона исчезла. Впрочем, это был такой пустяк, что Крыжинский сразу о нем забыл.
Вместе с Лирдой в «Вольво» попыталась влететь муха, но замешкалась, и дверца захлопнулась у нее перед носом. Автомобиль поехал по Новому Арбату, направляясь к Москве-реке и далее гостинице «Украина».
Муха попыталась догнать «Вольво», но иномарка ехала слишком быстро. Тогда муха уселась на крышу туристического автобуса и, не платя за проезд, помчалась следом.
Но муху поджидало разочарование. Автобус с туристами свернул на первом же перекрестке и завез невезучего Грзенка куда Макар телят не гонял. Спохватившись, муха взлетела и торопливо вернулась на шоссе, но белых машин там было так много, что Грзенк заметался, погнался не за тем автмобилем и окончательно потерял Лирду. Кнорса тоже нигде не было видно, и на телепатические сигналы он не реагировал.
Тогда Грзенк сел на ветку клена недалеко от Дома-музея Лермонтова и задумался. Его печальные размышления прервал воробей, попытавшийся полакомиться мушкой. Панически зажужжав, мрыг в ужасе метнулся в первое попавшееся окно…
Тем временем, переехав мост, «Вольво» остановилась на набережной Москвы-реки у причала. Крыжинский помог Лирде выйти из машины. Девушка подошла к ограждению и посмотрела на неспокойную, цвета перестоявшей кабачковой икры воду.
— Здесь купаются? — спросила Лирда. Константин Львович засмеялся, хотя она спрашивала серьезно.
— Лучше мы с вами потом, Лидочка, в сауну съездим… А пока поужинаем. Видите вон тот корабль? — Ее спутник показал на старый трехпалубный теплоход, намертво пришвартованный к причалу. На его корме переливались яркие буквы «Казино». — Поверьте, хотя тут и написано «Казино», — это очень тихое местечко. В данное время серьезная игра еще начинается, а ресторан здесь просто великолепный, — с видом знатока пояснил Константин Львович.
Пока он ставил машину, Лирда прошлась по набережной. Ее заинтересовал старик с удочкой, ловивший рыбу недалеко от причала и периодически сплевывающий в воду. За его спиной по шоссе проносились машины, что, казалось, совсем его не отвлекало.
— Ну и как рыбка, ловится? — Лирда подошла к нему и стала смотреть на поплавок.
Старик натянул на лоб замусоленный картуз и сплюнул в воду.
К Лирде подбежал запыхавшийся Константин Львович. Теперь он был в белом летнем пиджаке и такого же цвета полотняных брюках. Видно, успел переодеться в машине.
— Еле припарковал, — соврал он, распространяя сильный запах дезондоранта. — Ты не скучала, Лидочка?
В казино они не стали подниматься в игровой зал, а направились прямо в ресторан на открытой палубе.
— Прекрасный вегетарианский ресторанчик! — шепнул Крыжинский.
И точно, из кухни к ним выполз молодой человек, изможденный и тощий, как Кощей Бессмертный. На животе у этого поклонника вегетарианства болтался фартук цвета немытого абрикоса. В руках он держал коричневую папку, которую молча положил перед Лирдой.
Подозрительно взглянув на своего спутника, она открыла папку и, сощурившись, узрела синюю бумажку с отпечатанными на ней вегетарианскими деликатесами:
МЕНЮ
Одобрено Институтом питания и РАПиРП
ХОЛОДНЫЕ ЗАКУСКИ
Салат «Осенняя рапсодия» (дипломатический купаж)
250 г. . . . . . . . 18 р.
Редис свежий экологический 100 г. . . 23 р.
Репа пареная с брусникой 150 г. . . 28 р.
— А кто такой этот РАПиРП? — спросила Лирда, прерывая ознакомление с гастрономическим документом.
— Российская академия пароварения и рационального питания, — с гордостью пояснил официант. Лирда продолжила чтение меню:
ГОРЯЧИЕ БЛЮДА
Биточки картофельные (вегетарианская пассеровка)
300 г. . . . . . . . . 45 р.
Гуляш соевый с гречневой кашей (паровое
приготовление) 250 г. . . . . . 33 р.
Тыква отварная гастрономическая 250 г. . . 15 р.
Мясо соевое безбелково-обезжиренное 100 г. . 14 р.
Шашлык кабачковый безмясной 230 г. . . 45 р.
Хлеб из отрубей 100 г. . . . . . 2 р.
Соль бесхлорная, с содержанием йода, за счет ресторана
НАПИТКИ
(цены указаны на 1 стакан — 200 г)
Томатный сок свежедавленный без консервантов. 19 р.
Напиток «Язвенник» бруснично-облепиховый. … 8 р.
Коктейль «Осень патриарха» морковно-яблочный. 11 р.
Коктейль «Мечта диабетика» капустно-тыквенный. 7 р.
Коктейль «Алкогольный» виноградно-персиковый
(крепость 0,05 градуса). . . . . 34 р.
Чай укропный. . . . . . 6 р. 50 к.
Дойдя до укропного чая, Лирда с невольной радостью убедилась, что это уже конец. Ниже помещалось только изображение не то гигантской картофелины, не то дыни. Картофеледыня была захватана до неузнаваемости пальцами голодных вегетарианцев.
— Выбрали что-нибудь? — простонал тощий официант.
— Еще нет. Мне бы вот курицу или говядину, — робко сказала Лирда, старательно припоминая, чем питаются аборигены.
Кощей Бессмертный возмущенно всплеснул полотенцем.
— Трупов не держим. Трупы только на кладбище, туда и рекомендую вам обратиться, — с нервозностью очень возбужденной черепахи промямлил он.
— А котлеты?
— Котлеты только морковные. С высоким содержанием каротина.
— А рыбу можно заказать?
— Рыбы в меню нет. Могу рекомендовать кабачковую икру. По питательным свойствам она превосходит лососевую, — забормотал официант, пучеглазо пялясь на какую-то точку над головой Лирды.
В этот момент, на счастье девушки, Крыжинский медленно выплыл из летаргического сна.
— Нам, пожалуйста, репу пареную с брусникой и биточки картофельные. Картофель, надеюсь, не совхозный?
Официант, как смог, изобразил обиду. На его осунувшемся лице возникло нечто среднее между байроническим разочарованием и выражением человека, собравшегося вот-вот чихнуть.
— Картофель парниковый. С экологической фермы в Техасе. Поступает в свинцовых ящиках. Биологически удобренный. Воздух и вода проходили фильтрацию, — сказал он.
— Вот и хорошо.
С усилием ворочая огрызком карандаша, минорный юноша сделал отметку в блокноте и собрался отползти на кухню.
— Постойте. Есть чего-нибудь выпить? — спросила Лирда.
Официант с готовностью вернулся:
— Выбор самый обширный. Вина, коньяки, другие напитки. Более двухсот наименований. Желаете изучить карту?
— Водочки бы… — робко заказал Крыжинский. — А? Графинчик?
— Графинчика, пожалуй мало, — засомневалась Лирда. Ее потребность в жидкости была намного выше. — Вот если бы литра три…
— Три литра водки? — Официант уставился на толстяка. Тот тоже был удивлен.
— Ты уверена? — осторожно спросил он. Ведь нас только двое.
— Пока двое, но ведь когда-нибудь нас может быть и трое? Ты не думал об этом, милый? — мягко спросила Лирда.
Константин Львович сглотнул.
— Почему бы и нет, — хрипло сказал он официанту. Официант понимающе кивнул и исчез.
«Все равно она столько не выпьет. Просто проверяет, жадный ли я, — размышлял Константин Львович. — А после того, как она… Можно отвезти ее на дачу».
Пока официант отсутствовал, а толстяк размышлял, как объяснить жене, где он был вечером, Лирда осматривалась.
Посетителей в этот час было немного. Какие-то американские туристы, муж и жена, лет за семьдесят, громко переговариваясь, вонзали искусственные зубы в редиску, рядом сидела скромная девушка-переводчица, ела тыкву и время от времени повторяла «Suire, you are right, ms. Maison».
А за соседним столиком сидели двое мужчин в дорогих костюмах, один из них был с усами, а другой с большой родинкой на щеке. Оба пили, но усатый был совершенно трезв, а тот, что с родинкой, хотя пилменьше, был уже изрядно навеселе.
Лирда, как только появилась в ресторане, сразу почувствовала на себе пристальный взгляд усатого, как будто он видел ее раньше. Она прокрутила в памяти события этого дня, но нет, раньше он ей не встречался.
Тем временем усатый достал из «дипломата» журнал и долго разглядывал фотографию на обложке, то и дело переводя взгляд на Лирду и обратно.
С фотографии на фоне гавайского пляжа с силуэтами яхт на горизонте лазурного океана мило улыбалась очаровательная шатенка с короткой стрижкой. Очевидно, чтобы красавица не казалась пуритански настроенным зрителям слишком уж набожной, на одной ноге у нее был приспущенный чулок.
— Смотри, это же Светлана Петушкова! — проговорил усатый, толкая своего приятеля с родинкой. — Известная русская модель «Плейбоя»!
— Петушкова? Где? — удивилась Родинка.
— За соседним столиком!
— Быть не может! — не поверила Родинка, делая безуспешную попытку сфокусировать взгляд на журнале, но вместо женщины видя там какую-то фигу.
— А я говорю, это она! Похожа потрясающе! Ни за что не поверю, что это может быть случайным сходством.
— Ик… И как ты это выяснишь? — икнула Родинка.
— Пойду приглашу ее за наш столик. Если это действительно Светлана Петушкова, она бросит своего пузыря через минуту. Я умею находить общий язык с такими женщинами. — Усатый встал и, победно улыбаясь, направился к столику Лирды.
— Позвольте угостить вас, — громко сказал он, обращаясь к Лирде. — Мы давнишние поклонники вашего таланта.
— Таланта? — удивилась Лирда. — Не думала, что у меня есть таланты, во всяком случае, известные вам.
— Разве вы не Светлана Петушкова? — Усатый облокотился на стол и заговорщицки подмигнул Лирде. — Присоединяйтесь к нам, у нас гораздо больше общего, чем вам кажется.
— Я не одна, — заволновалась Лирда, не видя, но ощущая, что кнорс, повисший над плавучим казино, вытягивается в прямую линию. — И вы обознались, я не Курицына.
— Детка, не води меня за нос! Поверь, я знаю, кто ты, а ты скоро узнаешь, кто я. — Усатый приблизил свое лицо к ее лицу. Тебе нужен настоящий мужчина, уверенный, опытный, богатый, а не этот… жирный бурундук.
Оскорбленный Константин Львович, все это время возмущенно глотавший воздух, вскочил.
— Она со мной! — крикнул он срывающимся голосом и схватил усатого за лацканы пиджака. — Думаю, вам лучше уйти. А то… а то я за себя не ручаюсь!
Усатый выпрямился во весь свой немалый рост и навис над Константином Львовичем. Тот торопливо отпустил его пиджак и попятился.
— Да знаешь ли ты, по какому острию бритвы ходишь? — медленно и страшно произнес усатый. — Ах ты, заплывшая жиром лысая козявка!
Константин Львович неожиданно для себя подскочил, шлепнул усатого ладонью по щеке и зажмурился, ожидая расправы. Но ничего не происходило. Толстячок осторожно открыл вначале один глаз, потом второй и огляделся. Усатого нигде не было видно, только слышалось барахтанье в воде. Приятель усатого, который с родинкой, моментально протрезвев, отступал к двери, опасливо поглядывая на толстячка.
— Ч-что случилось? — спросил Крыжинский.
Лирда охотно объяснила ему, что его удар оказался таким мощным, что усатый подлетел почти на метр, перекувырнулся в воздухе и, перелетев через борт, упал в воду.
— Правда? — протянул толстячок, с ужасом глядя на свою руку. — Конечно, я занимался в институте волейболом…
— Вы прирожденный боксер! С вами любая женщина чувствует себя как за каменной стеной, — восхищенно сказала Лирда.
Она перегнулась через борт и заметила, как усатый, истекая ручьями, выбирается животом на причал. Вытянувшееся облачко принимало обычную форму. На этот раз кнорс ограничился силовым лучом, очевидно, потому, что опасность физической расправы грозила скорее толстяку, нежели Лирде.
Подошел официант с большим запотевшим графином и двумя пузатенькими рюмочками на подносе.
— Русский напиток, — сообщил он, — рекомендую. Кристально чистый, с лимоном. Ровно три литра.
Он поставил графин и покосился на опустевший соседний столик.
— Как? Ваши соседи уже ушли?
— Я их вышвырнул! — объяснил толстяк с равнодушным видом профессионального спортсмена. — Они позволили себе грязные намеки в адрес моей дамы. Разумеется, я не смог им этого спустить.
Официант чуть приподнял брови:
— Неважно. Они уже заплатили. Сейчас я принесу вам ваши биточки.
Константин Львович, испытывавший острую потребность отметить свою победу, налил себе рюмочку.
— И мне тоже, — попросила Лирда. — За знакомство и за ваш героизм.
Они чокнулись. Толстяк залихватски крякнул и, поморщившись, опрокинул рюмочку. Думая, что это такой ритуал, Лирда тоже выпила жидкость и на всякий случай крякнула. Этот напиток понравился ей чуть больше, чем пепси-кола, хотя, конечно, он не шел ни в какое сравнение со стопроцентной азотной кислотой, которую они пили на звездолете.
Не делая перерыва, она налила себе подряд еще две рюмки и опрокинула их одну за другой, не забывая крякнуть. С большим удовольствием она пила бы прямо из графина, но, видно, так было не принято. Во всяком случае, американская чета и их переводчица смотрели на нее с ужасом.
— Лидочка, что вы делаете? — Толстяк отодвинул от нее графин. — Вам не будет плохо?
— Почему мне должно быть плохо? Как раз мне очень хорошо, удивилась Лирда.
Она ухватилась за горлышко графина, и некоторое время они занимались его перетягиванием. Наконец толстяк разжал пальцы. Лирда выпила четвертую рюмочку и крякнула.
Из дверей кухни с нездоровым любопытством выглянул Кощей Бессмертный. По его синему лицу шмыгали злодейские тени. В одной руке он держал красную в белый цветочек тряпку, а в другой руке у него был зажат бутерброд с колбасой, который он жадно уплетал. То, что колбаса изготовлена из трупов, как видно, ничуть его не смущало.
«Боже! Какое вероломство! Ах ты, трупоед чертов!» — подумала Лирда, пожирая бутерброд голодным взглядом.
— За знакомство! За вас и за нас! — Она произнесла еще несколько тостов за мужество толстячка, и графин опустел почти наполовину.
«Как можно столько пить? — думал толстячок. — Но как она на меня смотрит, какие глаза! Обязательно отвезу ее на дачу! А жене скажу — был на дне рождения у тещи Турляева. Она ее ненавидит и проверять не будет».
Попытавшись угнаться за Лирдой, Константин Львович выпил еще две-три рюмки, и мысли у него стали смешиваться.
Он разоткровенничался и признался Лирде, что женат, у него пятнадцатилетняя дочь и что никакой он не директор фирмы, торгующей недвижимостью, а всего лишь разъездной агент-оценщик, работающий в этой фирме и получающий четыре процента от сделки. Еще Лирда узнала, что дом в Швейцарии купил не он, а какой-то знакомый его шефа, а у самого Константина Львовича дома нет, но зато есть дача по Савеловскому направлению.
Огорченный своим признанием, Константин Львович выпил еще рюмочку русской, после которой ему вдруг вообразилось, что он гусар, и вздумалось пройти по перилам. Но Кощей стащил толстяка с перил, обосновывая это тем, что тот еще не заплатил, а незаплатившим посетителям тонуть строго воспрещается. Константин Львович в ответ с презрительным смехом швырнул в официанта бумажником, а потом с видом подстреленного на дуэли Ленского обрушился на пол.
Воспользовавшись, что на нее никто не смотрит, Лирда быстро допила остававшуюся в графине водку прямо из горлышка. Потом она встала и направилась к выходу из казино. Но перед тем как уйти, она наклонилась и тепло поцеловала в лысину уснувшего Константина Львовича.
— Не волнуйтесь, мы о нем позаботимся. Не впервой. Есть тут у нас каютка с раскладушкой, до утра отоспится, — заверил Лирду Кощей, провожая ее до причала. — Вас подбросить? — предложил он.
— Нет, мне здесь недалеко, — отказалась Лирда и стала подниматся по ступеньками причала.
Черная тучка, уже почти неразличимая на фоне вечереющего неба, ползла за ней.
А константин Львович спал на раскладушке, подложив руки под голову, и ему снилось, что он у себя на даче по Савеловскому направлению обнимает прекрасную незнакомку. Во сне он сладко улыбался.
