Глава шестая, колдовская
Сережа, уверовавший в мистику, был еще опаснее Сережи, не верившего в мистику.
Он отнесся к делам потусторонним с той же методичностью, с какой составлял комплексы упражнений для качков. Ради хорошего и действенного комплекса он не ленился перерыть кипу журналов, в том числе и на английском языке. А когда дошло до мистики – он, выпроводив наутро плохо протрезвевшего Маркиза-Убоище, по дороге в зал заглянул в газетный киоск и набрал всевозможной рекламы. Он пометил все магические объявления и, впустив в зал первых фанатиков, сел на телефон.
Что его удивило – по магической части промышляли в основном женщины, да еще с диковинными именами. Попались ему там Астрабелла, Гитана, Наина, Калиостра, и, по природной своей язвительности, он морально приготовился на следующей странице увидеть Козаностру. Мало доверия внушали эти имена – однако уверовавший в мистику атлет понял также, что ведьма не может зваться по-человечески.
В этой жизни Сережа мирился со многим – с зимой, не позволявшей ходить по улице в футболке с короткими рукавами и демонстрировать бицепсы, с капризами водоснабжения, с мальчишками, которые вопили ему вслед из-за угла «Шварценеггер!!!», и с прочими стихийными бедствиями.
Но было бедствие, которое он не желал признавать и обходил не за три, а за четыре версты.
Называлось оно – толстые женщины.
Сережа понимал, что пресловутые пропорции 90-60-90 выдерживают даже не все знаменитые топ-модели. Но когда обмеры женщины давали 95-65-95 – он уже прикидывал, в каких местах ей следует сбросить лишний жир. А если получалось, Боже упаси, 100-70-100, – то это для него уже не называлось «женщиной».
Однако именно на такой контингент ему везло.
В тренажерный зал приходили восьмипудовые дамы и совершенно серьезно говорили тренеру, что хотят сбросить пять-шесть кило, этого им будет вполне достаточно. Все они были замужем, и у всех мужья категорически возражали против потери габаритов. Это Сережу приводило в недоумение, близкое к ступору.
Так вот, отправляясь на телефонные поиски ведьмы, Сережа, разумеется, представлял себе старую перечницу с иллюстраций к детским сказкам – тощую, носатую, горбатую и с клыками. Помело в его воображении как бы приросло к ведьме, равным образом и ступа.
Но, с другой стороны, он понимал, что такую трухлявую старушенцию ему при необходимости не удастся выманить из ее логова на поиски приключений. Да и смотреть на нее было бы грустно. И, обзванивая по объявлениям потомственных ясновидящих, потомственных гадалок, потомственных прорицательниц и потомственных мастериц белой магии (среди объявлений затесалась и какая-то подозрительная «потомственная цыганка», но эту несуразицу он проигнорировал), Сережа обращал внимание еще и на голос. Старчески скрипучий ему напрочь не подходил.
А лучше бы наоборот – потому что, договорившись о встрече с приятным молодым голосом и позвонив в указанное время у дверей указанной квартиры, он был ошарашен.
Дверь открыла цветущая женщина – с румяными от природы щеками, со свежей белой кожей, с живыми черными глазами, с кубометром темно-каштановых кудрей с медной искрой и в черном балахоне на двадцать сантиметров выше колена. Но при том, что сложение ведьмы было пропорциональным, ее объемы еле уместились в дверном проеме.
– Вы – госпожа Лилиана? – кое-как справившись со ступором, спросил Сережа.
– А вы – Сергей Григорьевич?
Ведьма тоже была удивлена. Шварценеггеры редко интересуются магией.
Она пропустила его в прихожую и предложила шлепанцы. Этого добра у нее на полках под вешалкой было предостаточно и – всех размеров. Как ни странно, все шлепанцы были почти новые. Разуваясь, Сережа спиной чувствовал заинтересованный взгляд. И ему делалось не по себе.
Обычно он был очень осторожен. Не лез туда, где женщина, имеющая двадцать кило лишнего веса, получит возможность для решительных действий. А тут он, судя по всему, оказался наедине с довольно молодой и, похоже, темпераментной ведьмочкой. И если она не попытается соблазнить такого великолепного посетителя – значит, у нее какая-то неправильная сексуальная ориентация.
Госпожа Лилиана, однако, удержалась от грубых и пошлых попыток. Она усадила Сережу за журнальный столик, сама села напротив – и каким-то образом декольте, отмеченное гостем с самого порога, съежилось до приемлемых размеров, а балахон удлинился настолько, что прикрыл колени.
– Вам приходилось работать с камнями? – деловито начал Сережа.
– Что вы имеете в виду?
– Ну, смотреть в них… видеть, что в них… заряжать их… разряжать… Ну, что у вас положено с ними делать…
– Разумеется. Я могу подобрать соответствующий вашей натальной карте талисман или амулет, могу зарядить его, могу очистить.
– Соответствующий чему?
– Гороскопу, – при этом ведьма так посмотрела на него, что Сережа устыдился своей астрологической безграмотности. – В амулете, насколько я понимаю, нуждаетесь вы лично?
– Да нет, я не нуждаюсь, я ищу специалиста, который мог бы проанализировать, что ли…
– Просмотр ситуации?
– Нет, просмотр камня. Вернее, камней.
Сережа решил слишком рано не раскрывать карты. Если бы госпожа Лилиана оказалась специалисткой по каменной части, он бы начал выяснять, может ли она установить местонахождение человека, которого камушек засосал, и вынуть того человека оттуда, где он есть.
Но ведьма, очевидно, не поняла намеков.
– Может быть, вам нужен ювелир?
– Нет, мне нужна ведьма.
Госпожа Лилиана склонила голову набок, глядя на Сережу с неподдельным интересом.
– Скажите, а вы не ощущаете дискомфорта в моем присутствии? – вдруг спросила она.
Дискомфорт, разумеется, был – как и всякий раз, когда Сережа видел толстуху, но не мог сообщить ей об этом печальном обстоятельстве.
– Почему? Никакого дискомфорта, – соврал он.
– Так… – ведьма призадумалась, и вдруг Сереже стало ясно, что она разгадала его вранье. – Ну, хорошо. В чем состоит проблема?
Голос из бархатного сделался деловитым, и это Сережу обрадовало. Значит, покушение на бренную плоть ему пока не угрожало.
– Проблема в том, что много лет назад к нам в город попала коллекция старинных камней, и на днях ее украли…
– Вы хотите, чтобы я нашла вора? Желаете ли вы, чтобы я нашла его при помощи маятника, или по старинной методике – с использованием Псалтыря и решета?
– Вора-то мы и сами найдем, – буркнул Сережа. – Эта коллекция раньше принадлежала каким-то магам, чернокнижникам, пиратам, немцам, черт знает кому! И они с ней чего-то намудрили. Это нарушает все законы физики, но… но…
– Если вы пришли на прием к ведьме, то, наверно, разочаровались в законах физики? – помогла она.
Сережа тяжко вздохнул. Только прирожденный и потомственный технарь осознал бы всю скорбь этого вздоха.
– Скажите – может ли камень затащить в себя человека? – напролом спросил он.
Ведьма широко раскрыла глаза.
– В камнях иногда обитают некие сущности… скажем, тонкого мира… – осторожно ответила она. – Вы хотите сказать, что камень втянул в себя чье-то астральное тело?
– Да нет же, физическое! Вместе с джинсами, курткой, кроссовками, спортивной сумкой и пневматическим пистолетом! А потом еще одно…
– Почему вдруг – с пневматическим пистолетом?
– Потому, что этой дуре втемяшилось устроить у себя дома тир, – объяснил Сережа. – Она сделала ловушку для пуль из старой жестяной хлебницы и тренировалась. А вторая дура пошла ее выручать в какую-то подозрительную фирму – и тоже пропала.
Госпожа Лилиана решительно встала из-за стола.
– Я не отказываюсь работать с теневыми структурами, – строго заявила она. – Но тут уж, извините, явная уголовщина. Пропавший киллер – это не по моей части!
– Да какой из нее киллер?! – прямо-таки взвыл Сережа. – Она просто дура, которая дала слово выйти замуж за первого встречного! А вторая…
– И поэтому ее засосал камень вместе с пневматическим пистолетом? – уточнила ведьма. – Красиво, но непонятно. И похоже, что вы обратились не по адресу.
Странные изменения произошли в ее внешности. Черный балахон обрел жесткие складки и налился металлическим блеском. Объем его уменьшился ровно вдвое. Румянец сошел со щек, от чего лицо сделалось тоньше и обрело суровость. Кубометр каштановых кудрей отлетел назад и как бы сам собой сплелся в узел. А на ногах в легкомысленных ажурных колготках обнаружились черные сапожки.
А голос-то, голос!
Это был жестяной голос испорченного автоответчика.
– Возможно, – сказал Сережа, вставая. – Извините, что побеспокоил. Я полагал, что раз вы представились специалистом по камням, то можете дать совет. Всего доброго.
Ведьма прищурилась.
– Я действительно специалист по камням, – уверенно произнесла она. – Я – профессионал. Но не хочу иметь ничего общего с уголовщиной.
Сережа помолчал. В конце концов, по-своему госпожа Лилиана была права.
– А в чем заключается ваш профессионализм? – спросил он, уже основательно обдумывая каждое слово. – Что вы лично делаете с камнями?
– Я заряжаю их и разряжаю, я кодирую камни, я уничтожаю сущности черного мира, которые в них обитают, – немедленно отрапортовала ведьма. – Я считываю с камней прошлое.
– Имеется в виду – прошлое этих камней?
– Разумеется, – подтвердила ведьма. – Как вам, должно быть, известно, кристаллы имеют память. Я берусь, глядя на камень, рассказать, когда он был найден, когда был огранен, через какие руки прошел – при условии, что он достаточно долго находился в этих руках. Но что касается затягивания и поглощения физических тел – простите… Боюсь, что вас кто-то ввел в заблуждение.
– Значит, эта… сущность… она в камне жить может?
– И жить, и выходить из камня, и возвращаться в него сущность тонкого мира может. Да вы сядьте, – она сама опустилась на диванчик.
Розовый румянец вернулся на щеки, металлические складки стали бархатными, узел на макушке развернулся и распушился. И снова перед Сережей полулежала готовая ворковать пышная красавица.
Он сел. В конце концов, освещение ведьма наладила такое, что ее превращения могли быть оптическими чудесами, и не более.
– Я попробую поработать с вами, – задумчиво произнесла она. – Поскольку мне еще не приходилось извлекать из камня физическую сущность, денег с вас я за это не возьму. Ведь я не гарантирую результата.
– Да нет, я заплачу, – хмуро пообещал Сережа.
– По итогам, – прочитав на его правильной физиономии непреклонность, уточнила ведьма. – А теперь, пожалуйста, расскажите мне все с самого начала.
И Сережа вкратце описал, как он вместе с Данкой отправился вызволять бывшую жену и что из этого получилось.
– Так, так, очень любопытно… – бормотала ведьма в ходе рассказа, подбадривая Сережу, а когда он, пересказав последний безумный разговор с Майкой и флибустьерские байки Наследника с Маркизом-Убоищем, замолчал и выразительно развел руками, кивнула.
– Вот что я вам скажу… Возможно, все куда проще, чем вы считаете. Коллекция немецкого мага, разумеется, заинтересовала не ювелиров, а людей, которые занимаются оккультными науками. Это однозначно. Все остальные вещи грабители взяли, чтобы отвлечь внимание от шкатулки. И я допускаю, что один из них был вовсе не профессиональным вором, а человеком с определенными способностями. Возможно, вы просто находитесь под гипнозом.
– Я? Под гипнозом? – Сережа приподнялся, нависнув над журнальным столиком, как если бы неведомая оккультная сила вздернула его за шиворот. – Я?!?
– В этом нет ничего удивительного и ничего постыдного. Вы ведь читали про фокусы Вольфа Мессинга? А он их проделывал не с кем-нибудь, а с офицерами спецслужб. Он предъявлял им белую бумажку – а они видели пропуск, подписанный Сталиным. Вы ведь не имеете такой профессиональной закалки, как опытный контрразведчик?
Возразить было нечего, но не возражать Сережа не умел.
– Допустим, меня загипнотизировали, допустим, досталось и моей бывшей супруге. Но коллектив, в котором работает Дана, тоже загипнотизировали? Шестнадцать человек искали ее по всему городу! А потом еще коллектив салона! Тоже, пожалуй, человек восемь.
– Нет, с коллективами это проделать было бы сложно, – согласилась госпожа Лилиана. – Хотя возможно. А вот загипнотизировать Дану могли. Могли внушить ей, чтобы она вышла из дома, отправилась на вокзал и уехала куда-нибудь в Свердловск или Пермь. А для полного успеха сунули ей в карман деньги на билет. Потом что-то в том же духе проделали с вашей бывшей супругой. А ее, допустим, отослали на юг.
Сережа призадумался – звучало-то правдоподобно…
– Почему же тогда и тех алкоголиков, Наследника с Маркизом-Убоищем, не загипнотизировали? – вдруг сообразил он. – Почему их травили снотворным? Почему включили газ?
– Понятия не имею. Я предложила версию. Может быть, и газ-то включили они сами, находясь в состоянии гипноза.
– Сложно что-то.
– У вас есть более простое объяснение?
Ведьма опять поднялась с диванчика.
– Знаете что? Я могу проверить, нет ли на вас отрицательной энергетической подвески, – предложила она. – Гипноз на деле есть нарушение вашего защитного энергетического кокона и коррекция обменных процессов на молекулярном уровне. А это я берусь установить. Встаньте.
Озадаченный солидными терминами Сережа встал.
– Выйдите вот сюда, – ведьма вывела его на середину комнаты и выскользнула за портьеру.
Вернулась она через минуту в белом атласном балахоне, на ходу наматывая белую же чалму.
– Чтобы не нахвататься от вас… – туманно объяснила она и натянула белые перчатки.
– Мне раздеваться? – ошалело спросил Сережа.
– Да, пожалуй… – протянула она.
Когда Сережа скинул куртку, свитер и футболку, ведьма сказала «Достаточно» и подвинула на середину комнаты круглый табурет на ножке, из тех, что обычно используют пианисты, хотя как раз пианино поблизости и не было. Усадив Сережу спиной к себе, она принялась водить руками над головой и вдоль спины атлета, причем он явственно ощущал запах духов, а складки прохладного атласа касались его кожи.
Как и все сильные люди, Сережа был чересчур уверен в себе. А стоило бы забеспокоиться, стоило бы подумать про оборону! Сильные мужчины обычно твердо знают, что на все опасные случаи жизни им достаточно хмурого взгляда, пары кулаков да тройки борцовско-каратекских приемов. О защите на ином уровне они уже не волнуются. А напрасно…
И если за массивной мускулистой спиной атлета стоит деловито настроенная женщина, всего лишь бормочет, когти в ход не пускает и бюстом не прижимается – так это еще не значит, что он в полной безопасности!
– Так, так, так… – шептала ведьма. – О-о!.. О-о-о!..
– Что такое? – осведомился Сережа.
– Да как вам сказать… – госпожа Лилиана произнесла эти четыре слова тоном онколога, который начинает знакомить нервную пациентку с результатами крайне отвратительного анализа.
Сережа забеспокоился.
Он вроде и понимал, что со здоровьем все в порядке, а тем не менее мистическая обстановка и озадаченный голос ведьмы смутили его.
И еще сработала общая неподготовленность по дамской части.
Сереже последнее время приходилось общаться с Майкой, Данкой и их подружками, особами веселыми, активными, решительными и органически неспособными изобразить роковую женщину. Госпожа Лилиана была дамой совсем иной породы – и ей не было нужды таскать в сумке пневматический пистолет, потому что при желании она могла окружить себя свитой мужчин, владеющих обычными пистолетами. Технические приемы, которыми она пользовалась, в арсенал Майки с Данкой не входили, потому и оказались для Сережи как бы секретным и чрезвычайно действенным оружием. Да еще те ведьмовские способности, которыми Лилиана зарабатывала себе на кусок белого хлеба с черной икрой…
Руки в белых перчатках мелькнули перед глазами Сережи, пальцы замерли где-то на уровне бровей – и вдруг в переносице созрело какое-то плотное ядрышко, налилось тяжестью, возникло даже странное желание закрыть глаза…
Сережа читал в газетах про экстрасенсов. Он понаслышке знал, что вот так, мановением руки, можно поставить точный медицинский диагноз. И вздрогнул, вспомнив, что совсем недавно, зазевавшись, треснулся переносицей об открытую дверцу подвесного шкафа. Высветилось перед затуманившимся взором жуткое слово «опухоль»! А черт их знает, откуда они берутся в мозгу, злокачественные опухоли…
Случалось, что Сережа, ремонтируя в зале оборудование, ссаживал кожу на пальцах. И когда кто-то из толстушек, случайно оказавшись рядом, непременно рвался сделать перевязку, Сережа спрашивал трагическим голосом:
– Доктор, я буду жить?!.
Сейчас ему захотелось задать этот дурацкий вопрос всерьез.
– Вы ощутили тяжесть вот здесь? – вдруг спросила ведьма, едва коснувшись его бровей.
– Да.
– Ага…
И снова принялась она водить руками над головой атлета.
– Меня что, загипнотизировали? – Сережа вдруг вспомнил, ради чего затевалась вся эта процедура.
– Нет, успокойтесь, это не гипноз… – казалось бы, слова были успокоительные, но так и хотелось продолжить тем же озабоченным голосом: – Это гораздо хуже…
Пока Лилиана молчала, Сережа перебрал в памяти все известные ему смертельные болезни, какие только могут угнездиться под черепом, и дошел до психиатрических.
– Простите… – ведьма вложила в это единственное слово все сочувствие тысячи сестер милосердия. – Я не хотела бы выглядеть нетактичной…
– Да чего уж там, – сурово отвечал Сережа, не оборачиваясь. – Спрашивайте.
– Я еще раз прошу прощения… Вы ведь в разводе с женой?
– Да.
– И другого близкого человека у вас теперь нет?
Дело пахло чем-то скоропостижным и неисцелимым.
– Я сам себе близкий человек.
– Еще раз простите… Были ли у вас близкие люди в юности? Кроме бывшей жены?
– У меня живы родители, но я не хотел бы ничего им сообщать, – решительно заявил Сережа. – У них и без меня забот хватает.
– Еще один нескромный вопрос. Вы были женаты только один раз?
– Да.
– И прожили очень недолго?
– Не сошлись характерами.
– Но после развода остались друзьями, насколько я поняла?
– Разумеется.
Лилиана за спиной у Сережи громко вздохнула.
– У вас и сейчас нет постоянной женщины, – сказала она.
– Вот и замечательно, – отрубил Сережа. Ему не хотелось бы обременять кого бы то ни было своей неисцелимой хворобой.
– И не будет, поверьте мне…
Сережин рот непроизвольно, сам собой, раскрылся.
Он понял, что неисцелимая хвороба начнется с импотенции.
– Ладно, – опомнившись, сурово произнес он. – Невелика потеря.
– Напрасно вы так говорите. Я бы могла вам помочь.
– На астральном уровне? – кисло спросил Сережа. Поскольку Майка в свое время бурно увлекалась экстрасенсами, он наслушался достаточно, чтобы не слишком верить в чудесные исцеления.
– Зачем? – ведьма обошла табурет с сидящим Сережей и снова села на диванчик. – Если я скажу вам, что я у вас обнаружила, вам это покажется смешным. Все мужчины сперва острят и ехидничают. А на самом деле это – серьезное повреждение на энергетическом уровне. Та самая отрицательная подвеска, о которой писал профессор Савельев в связи с проблемой синдрома хронической усталости.
Страшное слово «импотенция» высветилось перед внутренним взором непобедимого атлета.
– Да, разумеется… – Сережа вложил в эти слова всю иронию героя, умирающего на поле брани с гордо поднятой головой.
– Я могу описать вам вашу будущую судьбу. Я вижу ее, как на ладони.
– Да чего уж там! Не надо!
И в самом деле – кому приятно слышать про свои будущие позорные отступления…
– Надо! Мне очень – понимаете, очень! – хочется вас вылечить. Так вот – сейчас вы и не догадываетесь, почему живете так, а не иначе.
– Не догадываюсь, – честно подтвердил Сережа.
– Вы только раз за разом отмечаете, что вами интересуются не те женщины, которых вы бы хотели… скажем так – видеть рядом с собой.
– Это точно! – Сережа даже развеселился.
И не догадался он присмотреться к лицу Лилианы, а зря. Первый пристрелочный выстрел оказался прямым попаданием, как впрочем, и второй.
– Даже ваша бывшая жена – не тот тип женщины, который вам в действительности нужен.
– Не тот.
– А вы подумайте – почему те женщины, которые могли бы составить ваше счастье, как бы обходят вас стороной?
Женщины, которая могла бы составить Сережино счастье, честно говоря, в природе не существовало. Как идеалом мужа в одесском анекдоте был слепоглухонемой капитан дальнего плавания, так Сережиным идеалом была восемнадцатилетняя красавица с фигурой топ-модели, интеллектом кандидата математических наук, остроумная и уверенная в себе, но в то же время согласная с каждым Сережиным словом и слепо выполняющая все его указания.
Однако Сережа честно подумал – и пришел к выводу, что да, действительно, – он никогда не встречал женщины, достойной составить его счастье. И в самом деле – почему?
– А годы идут, – продолжала ведьма, качая головой с таким видом, будто жить Сереже осталось недели полторы. – Идут годы-то… И с каждым годом шансов все меньше. Хуже того – желания изменить свою судьбу все меньше. Вокруг вас – словно аура, причем не обычная, а из ежовых иголок. И женщины, ощутив ее, даже близко к вам не подойдут. Я имею в виду тех женщин, которые представляют для вас интерес. Вы ведь умеете ставить барьер между собой и неприятным собеседником?
– Допустим.
– Вот точно такой же барьер вы, сами об этом не подозревая, держите между собой и достойными вас женщинами.
Ах, приятно слышать «достойные вас женщины»! Прямо волна благодарности в груди поднимается. Наконец-то нашелся умный человек и оценил плоды многолетних Сережиных трудов по лепке из себя гармоничной, физически и умственно совершенной личности!
Но, позвольте, откуда бы он мог взяться – барьер? Напротив – когда Сережа идет по улице или входит в комнату, где сидят женщины, всем своим видом он показывает: вот явился настоящий мужчина. Он не унизится до пошлых комплиментов или, Боже упаси, букетиков, поскольку он – настоящий, из гранитной глыбы вытесанный. Но он не против того, чтобы принять ваше поклонение!..
Ведьма потому и зарабатывала на жизнь ведьмовством, что в каждой гранитной глыбе могла распознать слабинку. Не промахнулась госпожа Лилиана и на сей раз.
– Я человек посторонний, – продолжала она. – Я помогу вам – и после этого мы ни разу, скорее всего, и не встретимся, так что женского интереса у меня сейчас нет. Мне просто по-женски обидно – ведь есть же где-то для вас идеальная подруга, а вы с ней не найдете общего языка! Гляжу на вас, и обидно делается – чтобы такое добро, да зря пропадало!
– Так в чем же дело? – не выдержал Сережа.
– Скажите сперва – вы верите в сглаз и в порчу? Я имею в виду – невольно или с умыслом совершенную отрицательную энергетическую подвеску, которая вызывает затемнение в чакрах и, постоянно действуя, держит в биополе энергетический пробой?
– Как-как? – терминология прозвучала более чем внушительно…
– Все очень просто – личная вибрация биополя того, кто осуществил подвеску, сбивает нормальную частоту конусных воронок энергетических центров, они же чакры, а воронки спаренные и вращаются по часовой стрелке, – ведьма пальцем описала круг перед лицом клиента. – А сбой дает потерю скорости вибрации одной из спаренных воронок… Я понятно говорю?
Сперва Сережа решил было гордо назваться технарем, выпускником престижного вуза, чтобы Лилиана устыдилась и перестала громоздить термины. И тут же сообразил, что именно тогда ее и понесет в биополевые дебри на таком уровне, что понять будет вовсе невозможно, а кивать головой придется. Он решил сэкономить время.
– Не так чтоб очень. Нельзя ли попроще?
– Ну, сглаз – он и есть сглаз… Если по-научному – работа чакр вхолостую, когда поступающая из Космоса биоэнергия проходит через пробитую чакру, не задерживаясь, как через обычную дырку, и начинаются функциональные нарушения…
– Значит, вы полагаете, что меня сглазили? – торопливо задав вопрос, Сережа вдруг принялся перебирать в уме всех толстушек, которые прошли через его тренерские руки и удалились смертельно обиженные.
– Я бы назвала это своеобразным видом порчи. Сглаз получается неосознанно, а ваш случай – сознательное наведенное искажение вашей сексуально-эротической ауры, которое в просторечии называется «венец безбрачия», – голосом бесполого профессионала растолковала ведьма.
– Может, оно и неплохо – что безбрачия? – попробовал пошутить Сережа.
– Регистрации законного брака ваш венец, как видите, не помешал, – отпарировала Лилиана. – А во всем прочем он вам мешает. Так что решайте сами – нужен он вам ли не нужен.
Сережа задумался.
Ведьма рассуждала на редкость логично для женщины.
– Во сколько мне это обойдется?
Названная сумма была невелика – столько Сережа мог себе позволить.
– Что для этого нужно?
Ведьма призадумалась.
Если бы она имела дело с женщиной, да еще не юной, то сгоняла бы ее и в церковь за свечами двух видов, и на рынок за горохом определенного сорта, а потом горох оказался бы не тот, так что носительнице венца пришлось бы здорово побегать – и это способствовало бы росту уважения к будущей процедуре. А мужчина, да еще культурист, мог, выйдя из квартиры ведьмы за свечками, исчезнуть навеки.
– Все необходимое у меня, пожалуй, найдется… Но придется немного доплатить. Обычно я прошу клиентов принести на сеанс свечи, соль и иные предметы, но для вас сделаю исключение. Погодите, не одевайтесь!
Госпожа Лилиана принесла и разложила на столе все необходимое, зажгла высокие свечи и на них уставилась.
– Коптит… – недовольно буркнула она. – Это плохо.
Затем вскрыла пакет с солью грубого помола.
– Вы должны сами, своими руками, наскрести горсть соли.
Соль слежалась до состояния монолита, а ногти Сережа стриг коротко. Но отступать было некуда – горсть он наковырял.
Затем он пальцем размешивал эту соль в чашке с водой, затем ведьма вытирала ему лицо носовым платком, смоченным в растворе, а также совершала этим платком кругообразные движения в области Сережиного сердца, и все – под бормотание молитв и заговоров, из которых Сережа мог разобрать лишь отдельные слова. В частности, ведьма призывала дух четверга, а венец отправляла висеть в дремучие леса на сухих елках…
Кроме того, ведьма ходила вокруг Сережи по часовой стрелке, имея в руке зажженную свечу, и закапала ему желтым воском все джинсы.
И, наконец, был принесен мешок гороха.
Сережа сам лично набрал три раза по четыре горсти, эти порции были увязаны каждая в особый полиэтиленовый мешочек, соленая вода налита в банку из-под кофе, и на прощание последовали особые инструкции.
Сережа должен был поставить оставшийся кусок большой свечи в стеклянную банку, а банку – у себя в спальне, зажечь свечу и уйти на пару часов. Водой полагалось смочить старую тряпку и выбросить за порог, чтобы какое-то время вытирать об нее ноги. Что касается гороха, то нужно было выбросить его на трех перекрестках, желательно в полночь.
Затем Сережа расплатился за процедуру и, обремененной свечкой в клочке газеты, банкой с водой и тремя мешками гороха, покинул квартиру ведьмы.
Настроение у него сделалось замечательное, легкость в движениях и в мыслях была необыкновенная.
Он поспешил домой и поставил свечку в баночку из-под майонеза. Посмотрев на свет старую половую тряпку, он понял, что вот случай избавиться от нее и завести новую. Сережа радостно выложил тряпку за порог и щедро полил ее соленой водой. Оставался горох.
Поскольку дело близилось к полуночи, Сережа в прекраснейшем расположении духа взял три мешка и вышел на улицу.
Вроде и невелики были мешочки, однако Сереже казалось, что все прохожие на них таращатся. И вообще никогда еще не было, чтобы в полночь по городу шастало столько бездельников! Избранный Сережей перекресток ни на минуту не оставался пустынным. Наконец выдалось несколько секунд – и Сережа, перебегая его по диагонали, торопливо попытался продрать ногтем зажатый в кулаке мешок. Разумеется, ничего не вышло.
Сережа зашел за угол, надорвал треклятый мешок, снова долго ждал отсутствия зрителей и перебежал перекресток по той же диагонали, но уже в другую сторону. Горох, брызнув в стороны, загрохотал, как приличная канонада. Озираясь по сторонам, Сережа рысцой удрал, и через пять минут та же канонада повторилась на другом перекрестке, а еще через полчаса – на третьем. Сережа, не питая любви к народным увеселениям, не знал, где и что в городе происходит, и решил опростать мешок возле концертного зала в самый момент выплеска тысячной толпы безумных фанатиков заезжей группы.
Гороховый треск отдавался в голове аккордами небывалой симфонии – если бы Сережа был композитором, то именно так он воспел бы освобождение от пут, уз и кандалов.
Придя домой, он освидетельствовал банку из-под майонеза и с веселым злорадством обнаружил, что свеча прогорела, а банка треснула и дно у нее отвалилось, как и было предсказано. Ведьма приказала все, что останется от банки и свечи, срочно вынести из дому и закопать, но это было уж чересчур. Сережа открыл окно и прицельно запустил банку в открытый мусорный контейнер, здраво рассудив, что весь мусор оптом наверняка где-то закопают, да еще прикатают сверху бульдозером.
Когда он снимал куртку, из кармана выпрыгнуло несколько горошин. Сережа задумался – нужно ли их нести на перекресток и кидать вдогонку предыдущему гороху, или достаточно будет спровадить в мусорное ведро?
Словом, здорово его озадачила хитрая ведьма.
Прозрение наступило на третий день, когда Сережа, опять же ночью, чуть ли не приплясывая, вынес и выкинул половую тряпку. Стоило ей исчезнуть в контейнере, как в голове у атлета раздался вполне ощутимый щелчок.
И он осознал, что произошло.
Он потратил деньги и время, чтобы избавиться от венца безбрачия, который еще неизвестно, был ли, а на главные свои вопросы о Майке, Данке и камнях ответа не получил! Более того, занятый идиотской возней с горохом и тряпкой, он впал в нелепую эйфорию и как-то перестал беспокоиться о пропажах!
Ведьма оказалась профессионалкой высокого класса…