Глава шестая, созерцательная
Светлая грусть мистера Данбартоншира
Мистер Данбартоншир сидел у себя в избе и бережно раскладывал на столе пачки древних бумаг. Скрюченные пальцы бережно разглаживали каждый листок, и колдун с умилением шептал:
– Податель сего закончил с отличием… За моровую язву, распространение и искоренение… За лучшее приворотное заклятие со смертельным исходом… Предан анафеме в тысяча триста пятьдесят первом… в тысяча триста шестьдесят пятом… в тысяча триста семьдесят первом за оскорбление его величества Роберта Второго и всей династии Стюартов…
Старик печально вздохнул: золотое было время. Напакостил попу – на костер. Подловил зазевавшегося епископа – четвертование и прочие кровавые радости. А уж после проделки с его величеством пришлось бегать по всей Шотландии от разъяренных пикинеров. Весело было, не то что сейчас. Анафеме предадут, если только монастырский водочный завод спалишь или саранчу на табачные плантации напустишь. Нет у местных людей легкости мысли и выдумки на разные неприятности. Деревенщина, одним словом.
Мистер Данбартоншир аккуратно убрал свою коллекцию и закручинился. Каждую осень с приходом холодных дождей он осознавал, что жизнь идет мимо, а новой гербовой бумаги с печатью так и не добавилось в заветном сундуке. Так можно и квалификацию потерять. Убедившись, что никто не собирается штурмовать ночью его тихую обитель, старик садился на крылечко и начинал грустить. В такие минуты у чернокнижника легко было выпросить исполнение любого желания. Меланхолия делала его необычайно покладистым и доброжелательным.
На улице вязко прошлепали шаги, и в распахнувшуюся дверь протиснулся орк, размерами чуть меньше «Кировца». Внимательно обнюхав удивленного мистера Данбартоншира, гость ткнул его грязным пальцем:
– Шаман?
– Сам ты шаман! – возмутился хозяин. – Я колдун, потомственный и дипломированный, чурка ты лохматая!
– Шаман! – радостно ухнул орк и забросил старика на плечо…
* * *
Великий вождь грелся рядом с гигантским костром и неодобрительно разглядывал человека в черных одеждах, украшенных бездарно намалеванными белыми черепами. Человек оказался на редкость глуп и не желал разделить с вождем всю тяжесть проблемы.
– Ой-вэй, шаман. Ты меня не слушал. Совсем.
– Да слушал я, уже раз пятьдесят выслушал и еще столько же в другом изложении. Не могу я тебе помочь. Никак.
– Можешь. Но не хочешь… Сам подумай, кто еще может моим ребятам развлечение найти?
– Ты вождь, ты и найди.
– Мне не положено. Я должен города сжигать, врагов топить, соседей изводить. Но я не должен придумывать, где моим парням отдохнуть, пока новый поход не начнем.
– Начни сейчас, – устало ответил мистер Данбартоншир, пытаясь урезонить наглого собеседника. – Зачем месяц ждать?
– Не положено! – важно ответил вождь, грея пятки на углях. – У меня приказ Безглазого, самого великого хана в наших степях, чтоб его печенью демоны подавились! И я должен его выполнить… Все равно новые враги появятся лишь через месяц.
– Ну найдите старых! – взмолился колдун. – С кем вы там не уживаетесь? С эльфами?
– Уже разбили.
– На королей каких-нибудь нападите!
– Только что закончили.
– Ну я не знаю, в пещеры к гномам загляните, им накостыляйте!
Над костром повисла недобрая тишина. Осторожно оглянувшись, колдун понял, что сказал что-то неправильное.
– С какой стати нам старых друзей обижать? – оскалился вождь, потянув из ножен кривой меч. – Мы с ними в мире уже две тысячи лет. И лохматы они не меньше нас. И ноги такие же кривые… А если их обидеть, кто нам брагу варить станет?
– Но я тогда вам зачем?! – заверещал старик, всерьез озабоченный сохранностью головы на плечах.
– Вы, шаманы, великие выдумщики. Мой все на бочке с огненной дрянью летать хотел. Все пробовал, как это – в небеса подобно птице взлететь… Добился своего. Взлетел. Высоко и громко. Амулеты по всей степи собрать не можем.
– Я летать не хочу! – Колдун мертвой хваткой вцепился в нагретый тощим задом валун.
– И не надо… Если помнишь, мы тогда хорошо повеселились у Бэннокберна. Ты нас позвал на подмогу вашему королю. Мы помогли. Хорошо было. Англов гнали через всю страну, от души… Теперь ты помоги нам.
– Так ведь семьсот лет прошло, – ошарашенно выдохнул чернокнижник.
– И что? Мы живем долго. Что десять лет, что тысяча – нам все едино.
Вождь встал и придирчиво проверил остроту лезвия:
– Все просто. Если ты моих ребят не займешь чем-нибудь, я сильно рассержусь. Бездельничающий орк страшнее пьяного гнома. Они или меня свергнут, или тебя полетать отправят. Поэтому предлагай, как твою дряхлую шкуру спасать будем.
– На месяц, значит? – с тоской в глазах простонал колдун.
– Да. С новой луны нас дела ждут.
– И чтобы поить и кормить?
– Где ты голодного орка видел? – в свою очередь удивился великий вождь.
– И потом вы меня больше не побеспокоите?
– Никогда! – С лязгом вогнал меч в ножны орк. – Разве что через тысячу лет враги закончатся и мы снова заскучаем.
Старик обреченно кивнул, достал потрепанную записную книжку и стал искать нужный адрес…
* * *
– Девушка, где я могу увидеть господина Иванова?
Высокая блондинка, похожая на перевернутую вверх ногами амфору, вцепилась своими наклеенными орлиными когтями в столешницу и визжала, перекрыв по громкости взлетающий «боинг». Не добившись от секретарши осмысленного ответа, мистер Данбартоншир взял с подноса крупное яблоко и аккуратно закрыл ее распахнутый рот. Добившись полной тишины, он покосился на сгрудившихся позади лохматых тысячников и снова задал свой вопрос:
– Я спрашиваю, где господин Иванов, глава района?
Замолчавшая против своей воли девушка взглядом указала на дверь.
Постучавшись, колдун засунул голову в кабинет:
– Добрый день. А я к вам по делу…
* * *
– Значит, не зомби? – Глава района с интересом разглядывал в окно орду, разложившую костры прямо на площади.
– Что вы, как можно залежалый товар предлагать! – немного театрально возмутился мистер Данбартоншир. – Настоящие шотландцы. Древние, правда, но исполнительные. Вы только скажите, где им там крестик поставить, и они как один… На пользу обществу, я бы сказал.
– Десять тысяч? – попытался посчитать упитанный мужчина в костюме от «Бриони».
– Если надо, можно и двадцать найти.
– Нет. – Строго погрозил пальцем мужчина. – У нас столько обезлюдевших деревень нет. Нам еще их оформить надо будет, чтобы все по-честному… И сколько хотят?
– Только пропитание и музыку по вечерам… Я уже проверил, колбасу вашего завода едят с удовольствием. Нос не воротят, как жители района… А на вечер можно и театр пригласить с балалаечниками. Пляски, песни, юбки поярче… Им понравится.
– Это хорошо. И на целый месяц… Мы не только районные выборы закроем, мы ведь и с областными справимся… И главное, каждый поставит крестик где надо! – воодушевился глава района и радостно потер руки…
* * *
Услышав о невиданных гостях, к райцентру подтянулись разного рода торговцы, развернув в обозе веселую ярмарку. Вечерами, отведав забористой гномьей браги, раздухарившиеся артисты театра устраивали пляски на площади с неизменными прыжками через пылающие костры. Мясной завод перевыполнил план на десять лет вперед, скормив мохнатым гурманам всю тухлятину со складов. А еще через девять месяцев в некоторых семьях появились очень волосатые младенцы, крепко вставшие на ножки уже через неделю.
Само собой разумеется, выборы прошли при полноценной явке избирателей, решивших ради такого важного политического события лично стопроцентным составом приехать из своих деревень, вымерших под корень уже лет пятьдесят тому назад.
* * *
С заслуженным чувством гордости мистер Данбартоншир полюбовался глянцевой почетной грамотой, на которой красовалась ажурная сургучная печать и сияли золотом слова: «Лучшему активисту на выборах… года». Аккуратно спрятав трофей в сундук, колдун вышел на крыльцо и проводил взглядом последний птичий клин, летящий подальше от подбирающейся зимы.
На ближайшие сто лет предстояло найти себе новую причину для светлой грусти. Гордый сын шотландского народа считал ниже своего достоинства поднимать стопочку с домашней брагой без действительно стоящего повода. Учитывая приближение долгих холодных вечеров, такой повод срочно требовалось найти. Убедившись, что калитка надежно заперта, дипломированный специалист по черной магии удобно устроился на крыльце и задумался…
* * *
Не мешая ему, в чужом мире, возле жарко горящего костра огромные мохнатые орки взяли в лапы полюбившиеся балалайки и затянули, вдыхая полынные запахи:
– Ой ты, степь широкая, степь раздольная…
