Глава двадцать шестая, детективная
Вор мистера Данбартоншира
Равномерно похрапывая, великий и ужасный мистер Данбартоншир приоткрыл один глаз и с интересом вгляделся во тьму. В глубине кухни еле слышно возился незнакомец, сноровисто складывая кухонную утварь в мешок. Когда хозяин дома издавал особенно затейливую руладу, осторожная тень на секунду-другую замирала, чтобы затем с еще большим энтузиазмом продолжить свое черное дело.
Вздохнув, потомок шотландских колдунов резко сел на кровати и зажег яркий магический шар над головой вора. Пискнув, чужак заметался по освещенной кухне, споткнулся о рассыпанные у печи поленья и с грохотом влетел под широкий стол.
Не успело затихнуть громыхание, как скрипучая дверь на улицу отворилась и в избу заглянул выбеленный солнцем скелет: верный помощник чернокнижника и по совместительству командир целой трудовой армии.
– Стрястись что, Карлович? – настороженно осведомился покойник, крепко сжимая костлявыми пальцами заботливо смазанный «шмайссер».
– Стряслось, оберст, стряслось, – еще раз вздохнул мистер Данбартоншир. – Гость незваный у нас. И видимо, не из местных. Среди наших не найдется идиотов ночью к колдуну вламываться. Да и не грабят деревенские соседей. Раньше, бывало, на большую дорогу ходили с кистенем, во времена Пугачева… А сейчас все, и не балуют почти…
Стукнувшись о столешницу рогатой каской, бравый вояка сунулся под стол и скомандовал:
– Выходить! Руки вверх и шнель, шнель! Или буду стрелять!
– Не надо стрелять! – всхлипнули из-под стола, и на середину кухни выбрался растрепанный неудачливый воришка.
Колдун мрачно оглядел гостя и удивленно выгнул правую бровь. Перед стариком стоял сгорбившийся подросток. Старая фуфайка поверх многократно штопанной майки, костлявые руки, торчащие из ободранных рукавов, мешковатые штаны. Бритая налысо голова сияла под магическим фонарем.
Осмотрев добычу, скелет фыркнул:
– Партизанен не меняться! Голодный, драный, из оружия держать лишь топор. Бардак!
Мистер Данбартоншир поморщился:
– Оберст, я тебя в какой раз прошу, не коверкай язык! Ты же всю местную библиотеку давно прочел, а все «партизанен»…
– А что мне с ним, о категориальном схематизме Канта разговаривать? – удивился командир трудовой армии. – К стенке, родимого, и все беседы. А с расстрельным контингентом разговор должен быть простым и коротким.
– Сам ты контингент, – расплакался воришка и рывком развязал тесемки многократно латанного мешка. – Нате, подавитесь, душегубы…
На пол посыпались буханка хлеба, вареная картошка, луковицы и завернутая в восковую бумагу копченая рыба.
Опешивший оберст почесал костяной затылок и покосился на колдуна. Тот тем временем задумчиво разглядывал рыдающего неудачника. Выждав пару минут для порядка, старик нашарил худыми ногами пушистые тапки и подошел поближе. Подняв с заботливо навощенных половых досок буханку, протянул ее гостю и медленно, с расстановкой, произнес:
– Вот что, голубушка. Едой не разбрасываются. Нет таких правил у хороших людей, чтобы едой кидаться. Поэтому собери все назад и ступай с богом. А в следующий раз, если так оголодаешь, просто в дверь постучись. В нашей деревне никого голодным не оставят. И не надо будет впотьмах без спроса шарить.
– Голубушка? – удивился скелет. Шагнув вперед, он уставился провалами глазниц в худое лицо и удивленно воскликнул: – Карлович! Так ведь это девочка!..
– Девочка, девочка, – отмахнулся колдун. Посмотрев, как насупившаяся гостья собирает обратно в мешок свою добычу, мистер Данбартоншир не удержался и поддел помощника: – А ты ее к стенке хотел!
Сконфуженный оберст развел руками, затем забросил автомат за спину и поспешил на улицу:
– Пойду ребят предупрежу. А то они уже пару пулеметов расчехлили… Как бы деревню не перебудили от усердия.
Завязав горловину мешка, воровка, склонив голову, попыталась выскользнуть следом за скелетом, но старик перехватил ее и сунул в руки маленький горшок с плотно закрытой горловиной:
– Держи. Мед, гречишный. Вряд ли пробовала. Это у нас староста деревни недавно пчелами обзавелся. Мастер на все руки…
– Спасибо, – шмыгнула носом девочка и бочком протиснулась мимо.
– Ты хоть чья? Может, тебя до дому подвезти? – спросил, глядя на сгорбленную спину, старик. Но гостья лишь еще больше ссутулилась и ушла, не попрощавшись.
Побродив по кухне, мистер Данбартоншир со вздохом погасил магический огонь, подошел к кровати и застыл, внимательно прислушиваясь к уличным звукам. Подождав немного, буркнул себе под нос:
– А калитка так и не скрипнула… И через забор с горшком сигать неудобно…
Натянув любимый черный балахон, затейливо вышитый белыми черепами, чернокнижник бесшумно выбрался на крыльцо. Ночная гостья сидела на нижней ступеньке и старательно макала палец в мед. Облизав сладкое угощение, макала палец повторно.
Покачав головой, колдун сел рядом с замершей девочкой и с показным равнодушием проговорил, обращаясь к выбравшейся из-за туч луне:
– Ни «до свидания» сказать… Ни на вопросы ответить… Молодежь, одним словом… Точно до дому провожать не надо?
Худая ладошка смахнула вновь набежавшие слезы, и тонкий голосок ответил:
– Некуда меня провожать… Детдомовская я…
– Убежала? – понимающе поинтересовался старик. Получив молчаливый кивок, протянул деревянную ложку: – На, так сподручнее. Да и ложка малость почище пальца…
* * *
Утром мистер Данбартоншир закончил инспекцию огорода и вынес благодарность доблестным трудовым резервам за прекрасно выполненную прополку. Прикрепив к развернутому полковому знамени очередной жестяной орден, колдун раздал новые приказы и пошел во двор. По пятам за ним гремел костями верный помощник, пуская зайчики полированной каской.
– Я смотрел, Карлович. В окно тихонько смотрел. Как только ты ушел, она встала, к печке пошла. Потом картошку чистила, посуду мыла, готовила что-то… Странная девочка… И даже к тебе в сундук не полезла…
– Зачем ей в сундук? – удивился старик.
– Ну утащить что-нибудь. Она же воровка… Ночью залезла…
– Набор ты суповой безмозглый! – рассердился чернокнижник. – С голоду она залезла, а не ради развлечения. А у меня единственный двор в деревне, где собаки нет. Вот и сунулась…
– Да? – Скелет остановился в задумчивости, а его хозяин шагнул в широко распахнутые двери.
На столе стоял котелок, парящий вкусными ароматами. На широкой тарелке лежал нарезанный хлеб, рядом горкой громоздилась свежая зелень. Ночная гостья сидела на краешке скамьи, не зная, куда пристроить беспокойные руки.
– Я завтрак приготовила. – Бросив настороженный взгляд, девочка опустила глаза и стала разглядывать трещинки на столешнице.
– Это хорошо. Мне по утрам готовить лень, а для здоровья хороший завтрак – первое дело… Давай умоемся и посмотрим, что у тебя получилось…
* * *
Через час мистер Данбартоншир с грустью смотрел, как гостья собирает нехитрую поклажу.
– Тебе сколько, моя хорошая? Лет четырнадцать, вряд ли больше… Тебе бы в школу ходить… Хотя если ты бродяжничаешь, то учиться заново надо. Пропустила за это время много, наверстывать придется… Да и вряд ли ты от хорошей жизни из детского дома сбежала. Вон все руки в шрамах и синяки на шее еще не сошли… Как хоть тебя называть? Меня вот Данбартонширом Карловичем кличут.
– Меня Сашей зовут, – отозвалась девочка и привычно забросила мешок на плечо. Замешкавшись, полезла в карман и достала тускло блеснувший золотом медальон. – Я его продать хотела, чтобы деньги на билет были. Уехать хочу. Далеко-далеко, на море. Он на полке лежал, вот я вчера и… Простите, пожалуйста.
Положив тяжелую бляху на стол, Саша быстро развернулась и вышла во двор. Помахав рукой на прощание столпившимся в огороде скелетам, девочка скрипнула калиткой и легко зашагала в сторону темнеющего за полем сосняка.
* * *
Мистер Данбартоншир сидел на пенечке рядом с дорогой и смотрел, пряча улыбку, как нескладная фигурка медленно останавливается, не дойдя до него несколько шагов.
– Ты мне одно объясни, Саша. Не побоялась ко мне в дом залезть? Я все же колдун как-никак. И не из последних. В деревне каждый житель про меня знает…
– Не, не побоялась. Кушать очень хотелось, – рассмеялась девочка, и яркое солнце теплыми лучами пробежало по россыпи веснушек на щеках с ямочками.
– А скелеты? Ночью во дворе завсегда один или два дремлют.
– А что они мне? Они же не кусаются, – удивилась путешественница. – А если бы вздумали, я бы им по лбу!
Согнав улыбку, Саша поправила лямки и уже хотела идти дальше, когда старик поманил ее к себе:
– Знаешь что, а ты мне нравишься. Самостоятельная, хозяйственная. И от моих работяг не шарахаешься, как некоторые… Очень правильная девочка… Я что предложить хочу… Иди ко мне в ученицы, а? И скитаться больше не придется. Крыша над головой. Сыта будешь, обута. Заговорам обучу, сможешь травами лечить. А если понравится, то и все премудрости моей науки освоишь.
Девочка задумалась. Наморщив лоб, настороженно посмотрела на колдуна:
– А драться не будешь?
– Вот еще, – возмутился чернокнижник. – Ругаться я горазд, это факт. Но руку на учеников никогда не поднимал!.. Ты у меня уже пятой будешь… Остальные давно выросли, остепенились, магистрами стали… Опять один кукую… А старику плохо одному… И даже оберст не подмога, все же живую душу хочется рядом видеть…
Маленький человечек задумчиво посмотрел на бегущую вдаль пустынную дорогу. Заметив этот взгляд, мистер Данбартоншир доверительно шепнул:
– А на море мы сможем хоть каждую неделю ездить. Честное слово! И на острова с пальмами, и на лыжах кататься в Альпы… И никаких проблем с визами и прочей глупой бумажной волокитой… Сама понимаешь, у колдунов есть свои маленькие приятные преимущества…
* * *
Поздним вечером оберст осторожно постучался в дверь:
– Карлович, я спросить хотел, пока Саша в бане парится… Как правильно перевести: «Ах ты, бл… п… проеб…а»?
Мистер Данбартоншир поперхнулся горячим чаем и вытаращился на скелета. С трудом прокашлявшись, колдун глубоко вздохнул и ответил:
– Да, а я еще думал познаниями в разговорной речи хвалиться, старый идиот… Ну ничего. Магическим штучкам я ее научу. А тебе, мой дорогой помощник, надо будет еще разок Канта прочесть. Будешь нашу ученицу другим словам учить. Пусть словарный запас расширяет… По мне, категориальный схематизм звучит чуть благозвучнее…
* * *
Так в избе великого и ужасного мистера Данбартоншира поселилась пятая ученица. Но не будем врать. Портрет Канта на стене поселился все же немного позже… А кто ему пририсовал каску с рожками – это вообще тайна, покрытая магическим мраком…
