ГЛАВА 3

«Снился мне сад в подвенечном уборе»… Нет уж, ничего подобного мне не снилось. Сады в подвенечном уборе снятся приличным девушкам, у которых нет хвоста длиной восемьдесят сантиметров. А такой девушке, как ваша покорная слуга, снится что-нибудь весьма и весьма неприятное.

Вот и мне тоже… снилось. Поначалу, когда я только добралась до подушки, я заснула абсолютно без сновидений – сказывалась усталость после очередного рабочего дня в офисе Мокриды Прайс. Я работала там уже больше недели… Так вот, работа выжимала из меня все соки, и на сновидения, видимо, просто не хватало фантазии. А тут что-то… прошибло.

Снилось мне, что я иду по странному коридору. Стены в нем выложены полированными обсидиановыми плитами, пол гранитный, а потолок… потолок почему-то из ткани, нависающей, как балдахин, складками, фестонами. Кое-где эта ткань, черная разумеется, наползает на стены, и получается странный эффект от сочетания темного бархата и полированного обсидиана. Коридор тянется долго и освещен вделанными в стену матовыми светильниками в форме капель. Я иду, мои шаги гулко отдаются в пустоте коридора, и поначалу я не чувствую страха. А потом мне становится жутко – от этого движения, от коридора, в котором абсолютно ничего не меняется, и единственное мое сопровождение – мое отражение в плитах обсидиана.

И вдруг коридор кончается. Я оказываюсь перед закрытыми дверями. И понимаю, что лучше бы мне их не открывать. А сама уже тяну руки к тяжелым бронзовым дверным кольцам.

Благодаря моим усилиям двери распахиваются, и я вижу огромный зал, круглый, с колоннами, вокруг которых полыхает-обвивается пламя. В середине зала стоит самое обычное офисное кресло, так не гармонирующее с прочей торжественностью и помпезностью.

Тот, кто сидит в кресле, повернут ко мне спиной. Я очень хочу, чтобы так продолжалось и дальше, но это же сон, а во сне желания спящего не учитываются. Кресло поворачивается, и я вижу того, кто сидит в нем.

Это Рэм Теден, статус-квотер Ложи Магистриан-магов, высший маг и первый враг всем ведьмам. Просто потому, что ведьмы и маги не ладят между собой. Находятся в состоянии перманентной холодной войны.

Это Рэм Теден, но во внешности его произошли разительные изменения. Он, как бы это сказать… обскелетился. Кожа просто обтягивает кости, костюм, когда-то роскошный, висит на нем как на пугале. И только глаза остались прежние – они сверкают как два сапфира, они притягивают и проклинают одновременно.

– А-а-а-а, – оскаливается он. Нехороший это оскал, ничем он не напоминает улыбку или хотя бы ухмылку. – Юля Ветрова. Ведьма Улиания. Какая честь для меня!

– Приветствую вас, статус-квотер. – Мой голос, кажется, звучит отдельно от меня. – Я не посмела бы обеспокоить вас, если бы не одно обстоятельство…

– Какое же это обстоятельство? – скрипит Рэм Теден.

– Ваши люди добровольно должны покинуть «Медиум». Тайно и добровольно. Только так нам удастся сохранить то шаткое положение, в котором сейчас находятся отношения между ведьмами и магами.

– А если нет?

– А если нет, я сама вычислю каждого вашего ставленника и буду к нему беспощадна, уж поверьте. Я знаю, что делают ваши люди в корпорации. Они разрушают ее. Подтачивают как термиты. А я не позволю корпорации рухнуть.

– Вы говорите так, будто облечены какой-то властью, – скалится Рэм Теден. – А между тем вы всего лишь ведьма, хотя и очень сильная ведьма. Уходите. Мой ответ – нет.

– Хорошо же! – кричу я и, воздев руки, посылаю в Рэма Тедена струи пламени, срывающиеся с пальцев. – Вы еще не знаете, какова моя сила!

– А ты не знаешь, какова – моя! – кричит этот скелет и, поднявшись с кресла, отбивает мое пламя. Я вижу, как в его иссохших ладонях формируются шаровые молнии, и готовлюсь их отбить. Они пролетают мимо моего лица, почти не задев меня.

– К чему это бесполезное сражение? – хитрит Рэм Теден. – Так мы можем биться до скончания века. Ведь мы почти равны по силе.

– Убери своих людей из «Медиума»!

– Это мне невыгодно.

– Иногда следует поступиться своей выгодой.

– Не в этом случае. «Медиум» скоро будет принадлежать магам, а не ведьмам. Оро станет городом магов.

– Этому не бывать!

– А как ты сможешь помешать, маленькая ведьма?

– Смогу… – говорю я и понимаю, что сон тускнеет, разваливается на куски, и я уже наяву говорю: – Смогу.

Раннее утро заглядывает мне в окно. Сон исчез, осев где-то в глубинах подсознания, оставив что-то вроде оскомины. Чтобы поскорее прогнать его, я иду в душ. Горячие струи и душистый гель окончательно смывают остатки сна. Когда я возвращаюсь к себе, из кухни выглядывает Анна Николаевна.

– Доброе утро, – говорю я.

– Доброе утро, ранняя ты пташка. Что вскочила? Могла бы еще часок поспать.

– Сон плохой видела. – С тетей я предельно откровенна.

Та сразу становится внимательной. Берет меня за руку и ведет на кухню.

– Рассказывай, что ты видела. Нет, постой, я тебе кофе налью.

Я рассказываю свой сон, прихлебывая ароматный горячий кофе. К кофе полагаются слоеные булочки с корицей, я и им отдаю должное, все равно на работе толком поесть не удастся.

Тетя слушает мой рассказ с непроницаемым лицом. А потом, выждав соответствующую приличиям паузу в разговоре, заявляет:

– Это очень странно.

– Что странно? Что мне приснился Рэм Теден?

– Именно. Ведь ты не знаешь последних новостей.

– А что за новости?

– Вся ОВС только об этом и говорит. Рэм Теден вчера был убит на дуэли. Дуэль у него была с собственным подчиненным – командором Лакримозой. Тедену не повезло – они дрались на рапирах, и командор проколол его как жука.

– И вы в это верите? – скептически спросила я.

– Во что?

– В то, что Рэм Теден мертв. А если эта дуэль – только инсценировка?

– Девочка, ты все еще находишься под впечатлением своего сна. Поверь, Рэму Тедену незачем захватывать корпорацию «Медиум».

– Это мы с вами так думаем, а на самом деле…

– Корпорация «Медиум», конечно, важна для ведьм, но не настолько, чтобы за ней охотились маги. У них достаточно собственной магической недвижимости. И неизвестно, кто теперь всем этим будет управлять после гибели Рэма Тедена.

– Я не верю в то, что он погиб. Это какая-то индейская хитрость. Скоро мир Ремесла останется без Госпожи Ведьм – я имею в виду, когда Дарья родит, – и тогда маги нанесут свой удар.

– Мир Ремесла без Госпожи не останется, – загадочно сказала тетя и налила мне еще кофе. – Пей и не смотри на меня такими глазами.

– А кто будет Госпожой, пока Дарья, ну, это… займется ребенком?

– Все тебе скажи!

– Тетя! Вы покраснели! Уж не вам ли достанется такая честь?!

– Мне достанется честь воспитывать самую вредную и хвостатую из ведьм мира! – рассмеялась тетя. – Давай бросим эти пустые разговоры. Тебе пора собираться на работу.

– У меня в запасе почти двадцать минут.

– Потрать их на выбор туфель. Ты же сама говорила, что твоя начальница очень трепетно относится к тому, в какой обуви щеголяют ее сотрудники.

– Да уж. Бедные мои кроссовочки! Их я при ней ни в коем случае надеть не могу. Только модельные туфли и только от «Медиума». Ладно. Пойду рыться в коробках.

Поясню. С того момента, как меня официально зачислили в штат «Медиума», мой гардероб резко поменялся. В нем прочно заняли главенствующее место вещи от ведущих кутюрье «Медиума». Изящные платья, элегантные костюмы, пикантные блузки – все это теперь я должна была носить, чтобы соответствовать, как сказала Флоренс, «духу заведения». И обувь, конечно же обувь. В реальной жизни я отдавала предпочтение кроссовкам «Рибок» – с джинсами и топиком самое то. Но с теми образцами шика, которые заставляла меня носить моя профессия, из обуви полагались исключительно модельные туфли на таком каблуке, что я удивлялась, как еще не свернула себе на них шею. Пришлось добавить немного магии, чтобы безболезненно ходить (и даже бегать) на десятисантиметровых шпильках.

На сегодня я выбрала шелковое платье светло-салатового цвета с вышивкой и гипюровыми оборками, а к нему белые босоножки на высоченной платформе. Подкрасилась так, как меня учила Флоренс (вот кто истинное мое спасение!), и, экипированная таким образом, сошла в кухню. Да, не удивляйтесь, к завтраку! Потому что, повторюсь, понимала – в течение дня мне вряд ли удастся перекусить, Мокрида опять замотает меня крупными и мелкими поручениями.

Мы с тетей позавтракали в относительном молчании. Еще раз обсуждать тему смерти Рэма Тедена тете, как видно, не хотелось, а я была не настолько бестактна, чтобы навязываться с разговорами.

– Будь осторожна, – сказала мне тетя, когда я выводила из гаража свое помело.

– Я всегда осторожна, тетя. Вы же знаете, как аккуратно я вожу помело.

– Я не про помело. Я вообще.

– Можно подумать, это вам приснился плохой сон, а не мне!

– Я сегодня вообще не спала, – сказала тетя, а у меня уже не было времени спросить «Почему?». Я только чмокнула тетю в щеку, прошептала заклинание и взмыла в воздух.

Полет до места работы был, как всегда, нормальным. Пару минут постояла в пробке, поругалась с водителем грузовой метлы (он задел меня прутьями), построила глазки симпатичному парнишке на спортивном помеле последней модели… На работу прибыла вовремя, сразу ответила на вызов Мокриды, по ее требованию сварила ей кофе и принесла бутылку минеральной воды «Перье» (на сей раз кофе она не отвергла). Пообщалась с Флоренс, полистала каталог новой магической косметики… и тут – как всегда!

– Ю-ли-я, зайдите в кабинет, вы мне нужны.

Я вошла в кабинет своего босса, всем своим видом изображая готовность работать.

– Юлия, вчера в антикварном магазине Алехандро Лопеса я купила пудреницу восемнадцатого века. Поезжайте и привезите ее. Пусть упакуют в два слоя бумаги. И осторожнее, пожалуйста.

– Да, Мокрида.

Слава святой Вальпурге, я знала, где находится антикварный магазин, поэтому задание это было для меня несложным. Сказав Флоренс, куда отправляюсь, я спустилась к родному помелу и через минуту была в воздухе.

В антикварном магазине Алехандро Лопеса было прекрасно. Здесь в живописном беспорядке красовались такие вещицы, за которые настоящий коллекционер прозакладывал бы душу и фамильное поместье в придачу. Я забрала тщательно упакованную пудреницу и отправилась обратно, специально минуя самые оживленные трассы. В связи с чем, может, я и задержалась на четверть часа, но не думаю, что Мокрида снимет с меня за это голову.

Лифт был свободен. Я вошла и нажала кнопку тринадцатого этажа. В руке у меня покачивался фирменный пакет с пудреницей восемнадцатого века. Пока лифт ехал, я мысленно прокрутила у себя в голове простенькое заклинаньице, приносящее удачу…

Лифт остановился. Двери бесшумно разъехались в стороны. Я шагнула вперед, машинально сделала шагов пять и только тут заметила, что приехала не на свой этаж.

Во-первых, здесь было полутемно. Во-вторых, прямо передо мной расстилался коридор из моего сна: гранит под ногами, полированный обсидиан на стенах и бархатные драпировки на потолке. Сзади с легким шумом сомкнулись дверцы лифта, и было слышно, как он поехал. Я обернулась. Там, где должны были быть двери лифта, была гладкая стена с матовым светильником в форме капли.

Мне ничего не оставалось делать, как идти вперед. Прижимая к груди пакет с пудреницей как самое ценное, что у меня было, я медленно зашагала вперед. И порадовалась, что в этот раз надела туфли на платформе – в них я шла практически беззвучно.

Светильники встречались редко, и это чередование света и темноты держало нервы в постоянном напряжении. Нельзя сказать, что я боюсь темноты. Но незнакомая обстановка… Точнее, знакомая по сну!

Коридор закончился, как и в моем сне, дверями. Только во сне они были плотно закрыты, а в реальности – полуприкрыты, создавая щель, из которой вполне можно было сделать наблюдательный пункт.

Я на всякий случай прошептала заклинание невидимости – не помешает ведь, верно? – и прильнула к щели своим любопытствующим оком. И живот у меня скрутило от того ужаса, что я увидела.

С потолка спускалось множество разноцветных, ярких, пестрых лент, создавая ощущение карнавала. Только это ощущение проходило, когда становилось ясно, кто висел на этих лентах. Гниющие трупы разной степени разложения были прицеплены к ярким лентам, как марионетки к ниточкам кукловода. До меня донесся тошнотворный запах тления, и я постаралась сдерживать дыхание. Потом я заставила свой взгляд оторваться от трупов и увидеть… Увидеть что?

Круглый зал был уставлен креслами, роскошными, с шелком и позолотой. И в каждом кресле сидело по мертвецу. Это были ветхие скелеты, они скалились на мир, склонив набок головы, а из их пустых глазниц высыпалась труха. Это словно напоминало какое-то сборище, заседание, тайное собрание, на котором каждый из членов успел не только скончаться, но и истлеть.

Я перевела взгляд ниже и увидела зловещий перевернутый пентакль, начертанный на полу. В центре пентакля алтарь все из того же обсидиана. На алтаре стояли жертвенник и чаша, в жертвеннике курились какие-то травы. А еще на алтаре лежало тело. Человеческое тело. Тело ребенка! И он еще дышал!

Я вздрогнула, как будто сквозь меня пропустили электрический разряд. Но не тронулась с места. Я не смогу остановить злодейство, слишком сильная магия окружала алтарь, я это чувствовала. Но я могла быть свидетелем! Мне только нужно было увидеть того, кто затеял это кровавое дело.

И я увидела его. Высокая фигура в черном плаще, с лицом, скрытым маской. Он нараспев читал заклинания, от которых у меня волосы зашевелились на голове. Это была запрещенная магия! Магия вне закона! Магия, которую отвергали равно и маги и ведьмы! И вот нашелся тот, кто практикует ее!

Маг закончил читать заклинания и взял с алтаря длинный нож. При виде ножа его жертва издала длинный пронзительный крик.

– Слава дающему мне славу! – произнес маг и погрузил нож в тело своей жертвы. Крик оборвался. Я почувствовала дурноту. И поняла, что надо бежать, бежать немедленно, куда угодно, только подальше от этого жуткого места!

Я сделала шаг назад и услышала:

– Ни с места, ты, безмолвный и незримый свидетель! Я все равно почувствовал тебя.

Маг в маске, вытащив окровавленный нож из своей жертвы, направлялся к дверям, за которыми я пряталась. Я следила за ножом как завороженная. Маг поднял другую руку, и двери распахнулись в его сторону. Теперь я стояла перед ним, скрытая лишь своим заклятием невидимости.

– Бежать, бежать, бежать, – шептали мои губы, но я не могла сделать ни шагу.

– Сейчас я скажу заклятие, – маска, казалось, улыбалась, – и твоя невидимость спадет. И тогда я принесу своему Господину две жертвы.

Ну уж этого я никак допустить не могла!

– Ветер и вода, защитите меня! – проговорила я в полный голос, не таясь. И тут же на мага обрушился водный смерч. Он, видимо, не ожидал такого отпора и разнял руки, которыми до этого сплетал заклинание. Это секундное замешательство дало мне возможность бежать. Я развернулась и припустила по коридору со всей скоростью, на какую только была способна. А вслед мне уже с ревом неслось пламя, которое создал опомнившийся маг. Я бежала и видела перед собой стену. Куда деться, куда спрятаться? Телепортация?! Ох, она у меня всегда плохо получалась!

Но я все-таки провыла, а не пробормотала заклинание для телепортации и представила место, в которое хочу телепортироваться. Этим местом была приемная «Медиума». Я сделала шаг, чувствуя, как спину опаляет адское пламя…

…И вывалилась из ниоткуда прямо на свой рабочий стол!

Слава святой Вальпурге, ухитрившись ничего не свалить и не разбить!

И только Флоренс при виде меня издала серию нечленораздельных звуков, долженствующих означать изумление.

Я слезла со стола, проверила, цела ли антикварная пудреница, и обратила свой взор на Флоренс.

– Где ты была?! – воскликнула она.

– Антиквар. Пудреница, – односложно сообщила я.

– Это я понимаю, но на тебе же лица нет! И почему ты телепортировалась? Ты попала в аварию? У тебя угнали метлу? Юлечка, душенька, расскажи мне все.

– Воды, – пробормотала я.

Флоренс не пожалела для меня стакана «Перье». Я осушила стакан, осмысленно посмотрела на Флоренс и сказала:

– Сейчас я отнесу пудреницу Мокриде. А потом все тебе расскажу.

– Хорошо, – согласилась перепуганная моим видом Флоренс.

Я кое-как привела себя в порядок и вошла в кабинет начальницы.

– Мокрида, вот пудреница, за которой вы меня посылали.

Мокрида посмотрела на меня как на идиотку:

– Я не посылала вас ни за какой пудреницей.

– Как же… Антикварная… Магазин Алехандро Лопеса.

– Ах да, действительно. Поставьте на журнальный столик и ступайте работать.

Могла бы хоть спасибо сказать! Стерва. Я из-за ее пудреницы чуть жизни не лишилась.

Я вышла в приемную, и мы с Флоренс уселись рядом на диванчике.

– Ну, говори, что стряслось? – затеребила меня Флоренс.

– Нет, это лучше ты мне скажи, на каком этаже у нас практикуют человеческие жертвоприношения?

– Что?

– А вот что. Я в лифте, как всегда, нажала тринадцатую кнопку, а приехала не к нам на этаж, а в какое-то совсем другое место.

И я рассказала Флоренс о странном коридоре, об ужасном зале с развешанными мертвецами, о жертвоприношении.

– Что это было, Флоренс? Может быть, ты объяснишь мне? Ты ведь работаешь здесь гораздо дольше. Может, до тебя доходили какие-нибудь слухи или что-то в этом роде?

– Я даже и не знаю, что ответить на твой рассказ, – задумчиво посмотрела на меня Флоренс. – У нас в корпорации нет никакой запрещенной магии, и уж тем более тех, кто ее практикует. Юля, может быть, тебе все это привиделось?

– Флоренс, я не страдаю галлюцинациями, тем более такими… реалистичными. Послушай, возможно, это был какой-нибудь производственный этаж, недостроенный или типа того, про который все забыли, и там разместился маг-чернокнижник. Ведь может такое быть?

– Нет, – твердо сказала Флоренс. – Такого быть не может. Иди сюда, садись. Хочешь еще «Перье»?

– Нет, спасибо. Зачем ты усадила меня за свой компьютер?

– Затем, что в моем компьютере есть список всех этажей корпорации с их трехмерным графическим изображением. Сейчас мы просмотрим все этажи и выясним, есть ли на них то, что видела ты.

Флоренс кликнула мышкой и вызвала нужную программу.

– Всего в здании пятнадцать этажей, – сообщила она. – Просмотрим все подряд. Первый этаж.

Передо мной засветилась трехмерная картинка, по которой двигался курсор.

– Первый этаж – основной пост охраны, холл, киоски, кафетерий, тренажерный зал и бассейн. Кстати, ты не знала, что для сотрудников. «Медиума» работает тренажерный зал и бассейн?

– Я еще до кафетерия не добралась, – криво усмехнулась я.

Мы внимательно рассмотрели картинку. Нет, здесь ничего похожего на зал с мертвецами не было.

– Второй этаж, – объявила Флоренс. Картинка изменилась, поделившись на стройные аккуратные ряды маленьких кабинетиков. – Плановый отдел, бухгалтерия, отдел статистики, отдел кадров, все замаешься перечислять. Словом, сплошная бюрократия. Не похоже?

– Нет.

– Тогда третий этаж. – Флоренс, казалось, заразилась моим волнением, и в ее словах и действиях не было ничего наносного, фальшивого. Вообще Флоренс – замечательный человек, я от нее в восторге.

– Третий этаж, – вещала Флоренс. – Полностью занят отделом рекламы. На мониторе – снова стройные ряды кабинок. Самый скучный отдел, между прочим.

– Почему?

– Потому что работают там не люди, а призраки. Представляешь, призраки, создающие рекламу! Их призрачные мозги вечно навыворот, вот они иногда и создают такое… Хорошо, что это не попадает в таблоиды. Ладно, мы отвлеклись. Четвертый этаж. Самый бестолковый из всех.

– Почему?

– Потому что на нем размещена редакция газеты «Спирит», а это, скажу я тебе, такая газета. Не читай и даже селедку в нее не заворачивай! Скандальная желтая пресса, смакующая подробности личной жизни колдунов и ведьм. Там, кстати, и о тебе как-то была статейка.

– Статейка? Так ты эту газету читаешь?

– Ага. Но мне по штату положено, а ты вовсе не обязана. Я же делаю для Мокриды обзор прессы. Вот и приходится. Газета «Спирит» арендовала у корпорации целый этаж, но до сих пор не выплатила всю арендную плату. Так что вряд ли они будут заниматься черной магией и человеческими жертвоприношениями. Ну, с пятым этажом ты уже знакома – редакция журнала «Ле оккюльтист».

– Что ты скажешь о них?

– Они аренду уже выплатили, поэтому позволяют себе иногда в своем журнале поругивать «Медиум» и Мокриду. Но до жертвоприношений тут не доходит. Кстати, вот тебе развертка их этажа. Тут есть маленький зальчик.

– Нет, не то. Не похоже.

– Шестой этаж – производственно-технический отдел «Медиума». Седьмой этаж – пошивочный цех.

– Это здесь шьют модельные магические платья?

– Да, здесь. Это стихия нашего знаменитого кутюрье Леопольда Ансельма Первого.

– Первого – потому что есть еще и второй?

– Нет, первого, потому что никакого второго нет и быть не может. Лео у нас очень самодостаточен, эгоистичен и раним. Как всякий художник. Он, кстати, вампир. Как ты относишься к вампирам?

– Спокойно.

– А к Лео тебе придется относиться с восхищением, если судьба, конечно, сведет вас. Иначе он затаит на тебя черную злобу и объявит, что у него творческий кризис. А творческие кризисы Лео очень дорого обходятся корпорации.

– Хорошо, я поняла. Встречу кутюрье Леопольда Ансельма Первого – буду исходить восхищением.

– И правильно сделаешь. Восьмой этаж – цех магических кристаллов, девятый – цех перевозочных средств…

– Метел?

– Их самых. Десятый этаж – цех аксессуаров и артефактов. Самый опасный цех. Знаешь, как взрываются волшебные палочки? А магические чаши?! Если ее неправильно заклясть, она может перевести тебя в другое измерение и фиг выберешься! В этом цеху у нас работают самые продвинутые волшебницы.

– Только женщины?

– Конечно. Производственная магия не терпит мужских рук. Да и вообще магия – не мужское занятие. Моя сестра Джессика говорит, что мужчины занялись магией только потому, что их стал слишком донимать простатит.

Я засмеялась, а потом спросила:

– У тебя есть сестра?

– Да, Джессика. Мы с ней близнецы. Правда, она инвалид с детства и никуда не выходит из дому, но остроумия ей не занимать.

Я сочувственно покивала. Мне нравился наш разговор. Он как-то успокаивал. И я теперь все меньше верила в то, что видела зал, полный мертвецов. Однако Флоренс вернула меня к действительности.

– Одиннадцатый этаж – отдел прогнозов и ясновидения. Там сидят гадалка на гадалке. И куча экстрасенсов. Но прогнозы они выдают слабенькие. Просто среди этих ясновидцев много родственников Мокриды, вот она их и пристроила на тепленькие местечки. Но я тебе этого не говорила!

– Само собой.

– Двенадцатый этаж – отдел межрасовых контактов. Самый бесполезный этаж, по-моему. Сидят там всякие психологи, которым по должности положено улаживать конфликтные ситуации, ну скажем, между феей и вампиром, буде такая ситуация возникнет. На самом же деле все у нас улаживается на местах, к этим психологам никто не ходит.

– Может, поэтому их этаж занял чернокнижник?

Флоренс показала мне картинку этажа:

– Похоже на твой зал с мертвецами?

– Нет…

– Просто так, за здорово живешь, ни один чернокнижник и вообще маг появиться в «Медиуме» не может, – заметила Флоренс. – Охрана у нас не только на первом этаже. Специальные посты расставлены по периметру каждого этажа. К тому же над каждым этажом висит защитное заклинание, расплести которое не так уж легко. Переходим к тринадцатому этажу. Здесь все предельно ясно. Этаж занимает сама Мокрида Прайс и прочее руководство «Медиума». А еще на этом этаже сидит забавная девочка Юля и не понимает, откуда взялся несуществующий чернокнижник!

– Флоренс, он правда был!

– Тогда переходим к четырнадцатому этажу. Это конференц-зал, огромный, как озеро Эри. Там проходят все важные заседания и совещания корпорации, встречи на высшем уровне. Там принимают Госпожу Ведьм. Словом, роскошное место.

Я тем временем смотрела на картинку, соответствующую четырнадцатому этажу. Да, виртуальный конференц-зал был огромен, но он ничем не походил на тот зал, который мне довелось увидеть.

– Ну вот мы и добрались до конца, – бодро воскликнула меж тем Флоренс. – Пятнадцатый этаж. Храм.

– Храм?

– Да, храм Дианы, богини Луны. Место для ритуальных собраний, медитации и локальных корпоративных шабашей.

– Я думала, в «Медиуме» поклоняются святой Вальпурге.

– Разумеется. Но храм выстроен в честь праматери всех ведьм. Это более логично, не находишь?

– Ты права. И уж конечно к храму Дианы не подпустят какого-то чернокнижника.

– К храму не подпустят никакого мужчину, будь он бог, простой смертный или маг. Первоверховные жрицы строго блюдут святость места. Хоть у нас и современная корпорация, основана она на древних традициях, которые принято хранить. Что ж, вот и все. Мы прошли с тобой весь путь и не обнаружили ни зала с мертвецами, ни чернокнижника.

– И все-таки он был!

– Ну чем я могу тебе еще помочь?

– А если мы сядем в лифт и… и будем останавливаться на каждом этаже? Вдруг…

– Юлечка, ты головой подумала? Разве мы можем покинуть свои рабочие места? Нас в любой момент может вызвать Мокрида! И каково ей будет узнать, что обе ее секретарши катаются на лифте! Да она в дракона превратится!

– А она умеет? – восхищенно спросила я. Пара моих знакомых умели превращаться в драконов, и это было здорово.

– Нет, я фигурально выражаюсь, – сказала Флоренс. – Такова будет степень ее ярости. Она нас уволит моментально. Не знаю, как ты, а я держусь за свое рабочее место.

– Я тоже держусь. Но что же делать?

– Забудь обо всем, что видела, как страшный сон, и живи дальше. Вот тебе мой совет.

Флоренс как накликала – на моем столе засветился личный кристалл Мокриды.

– Благословенны будьте, Мокрида.

– Юлия, вы на месте. Это хорошо. Немедленно поезжайте к Лео и заберите у него последние эскизы ведьмовских плащей. Когда вернетесь, приготовите мне зеленый чай. Это все.

Кристалл потух. Я развела руками:

– Вот, я уже нагружена работой. Хотя мне ужасно не хочется снова идти в лифт. Вдруг он приедет куда-нибудь не туда?

– Сохраняй спокойствие, и все будет нормально, – напутствовала меня Флоренс.

Я вняла совету и поехала на седьмой этаж, предварительно оградив себя заклятием от всех темных сил.

Пошивочный цех гудел как потревоженный улей. Рядами стояли швейные машинки, как обычные, так и магические. Рулоны разнообразных тканей лежали на огромных раскроечных столах, тут и там в нелепых позах попадались манекены. И над всем этим шумом и гамом царил Джеймс Ласт, видимо, глава цеха был или была его большим поклонником (поклонницей).

Я подошла к швее, которая как раз оторвала взгляд от оверлока и подняла голову. Лицо ее было прекрасным, но утомленным, и я увидела, что это фея.

– Добрый день, – сказала я фее. – Где я могу найти господина Леопольда Ансельма Первого?

– Кабинет кутюрье в конце зала, – сказала фея. – Я могу проводить. Все равно у меня сейчас пятиминутный перерыв.

Она повела меня между рядов швейных машинок, мимо гладильных прессов, мимо манекенов и лекал, выглядевших как иероглифы.

Это действительно был кабинет. Дверь его была обшита позолоченной кожей, ручка инкрустирована стразами, а на сияющей (видимо, платиновой) табличке было выгравировано:

Я поблагодарила фею и деликатно постучала в кабинет. Стучать по позолоченной коже – дело малоэффективное, поэтому я нагло взяла и открыла дверь.

И застала великого кутюрье парящим в воздухе в каких-то голубых прозрачных тряпках.

– Извините, – сказала я и с интересом посмотрела на кутюрье. Был он симпатичным в общем-то мужчиной, если б не портили его сотни три длинных белобрысых косичек на голове.

– В чем дело? – визгливо закричал кутюрье, не опускаясь, впрочем, на землю. – Вы кто такая? Вы понимаете, что помешали творческому процессу?!!

Я плотно закрыла за собой дверь, отсекая шум пошивочного цеха.

– Благословенны будьте, и прошу меня извинить, – смиренно сказала я. – Я младший секретарь Мокриды Прайс, это она прислала меня.

– Зачем?! – простенал великий Лео и наконец соизволил опуститься на пол. Тут же он рухнул в огромное кресло, словно тощие волосатые ноги не держали его. – Зачем я вновь понадобился этой меднолобой женщине?!

Меднолобая женщина? Круто. Интересно, Мокрида знает, как ее называют ведущие специалисты отрасли?

– Она просила передать эскизы новых моделей плащей для ведьм, – сказала я и присовокупила от себя: – Если они, конечно, готовы.

– Готовы, – раздраженно отмахнулся Лео. – Вон, лежат на журнальном столике. Верхняя стопка. Двенадцать листов. Не перепутайте там ничего!

Я подошла к журнальному столику и стала отбирать эскизы. Невольно я залюбовалась тем, что набросал Леопольд Ансельм. Он действительно был художником и модельером от самой святой Вальпурги.

– Нравится? – неожиданно спросил меня Лео.

– Да, – совершенно искренне сказала я. – Это великолепно.

– Еще бы. Ну а теперь забирайте эскизы и проваливайте. И не смейте мне мешать!

Я поклонилась и, забрав эскизы, покинула кабинет великого кутюрье, понимая, что насчет его самодостаточности Флоренс была права.

В лифте я еще раз рассмотрела эскизы. Чудесно. Я бы сама не отказалась носить такие плащи, особенно отправляясь на какой-нибудь шабаш…

На лист капнуло, и в то же время мигнуло электричество. Я, и так взведенная до предела всякими сюрпризами, смахнула каплю с листа, свернула эскизы трубкой…

И следующая капля упала мне на ладонь.

И следующая.

И следующая.

Они были нежно-голубого цвета и слегка опалесцировали. Скоро они перестанут светиться.

Потому что остынут.

Потому что на мою ладонь капало не что иное, как кровь феи.

Это-то я уж знала наверняка, и никаких тут не было галлюцинаций.

Я посмотрела вверх. Там, где у лифта полагалось быть аварийному люку и светильникам, что-то темнело. Как в лучших традициях фильма «Молчание ягнят».

Я положила эскизы на пол и медленно поднялась к потолку, понимая, что, кажется, нарываюсь на очередное злоключение. Я превратила один свой палец в отвертку и вывинтила все шурупы люка. И сняла его.

И мне на руки упало тело. Той самой феи, что провожала меня до кабинета Лео.

А теперь она была мертва, и я знала причину ее смерти.

В ее горле торчал большой железный гвоздь.

Всем известно, что феи не выносят железа.

Вот так я и приехала на свой тринадцатый этаж – с мертвой феей на руках.