20
– Что такое?
Александрит наклонился к самому уху гнома и спросил очень отчетливо – так, что не слышать его могли только гномы на улице:
– Кто из твоей семьи лично спрятал в фобу Госпожу Ведьм?
Тарталья побледнел – так, как может бледнеть загорелый до черноты бородатый гном.
– Я не понимаю, о чем вы, господин...
– Прекрасно понимаешь! Тамариск, опусти жалюзи и запри дверь – магазин закрывается.
– А что делать с этой толпой за дверями?
– Введи их в транс!
– Хм, попробую.
Тамариск взмахнула руками и выставила ладони вперед. С них сорвались сапфировые капли света. Проникая через стекло, эти капли оседали на головах гномов, толпящихся у дверей в магазин. Вскоре гномы, вяло двигаясь, попадали кто где стоял. После этого Тамариск опустила жалюзи и заперла дверь – на всякий случай.
– Отлично,– похвалил Александрит свою боевую подругу.– А теперь присоединяйся к допросу вот этого хмыря.
– Я не хмырь,– обидчиво сказал гном.
– Он не хмырь,– подтвердила я.– Он мой названый брат и к хмырям не имеет никакого отношения. Хмыри живут на болоте и выглядят как недоразвитые головастики с зубами. Так что Тарта- лья стопроцентный гном. И почему вы хотите его допрашивать?
– Да, почему? – встрял названый брат.– Что я такого сделал?
– Лгать ты будешь своим покупателям, уверяя их, что эти драгоценные камешки и золото действительно являются тем, за что себя выдают.
– А разве... – удивилась я.
– Это все фальшивки,– презрительно бросил Александрит.– Муляжи.
– Гномы не лгут! – неубедительно сказал Тар- талья.
– Еще как лгут.– И тут Александрит сделал невероятное: ухватил Тарталью за ухо и принялся это ухо выкручивать,– Говори, мерзавец, кто из вас придумал эту операцию с погребением Госпожи Ведьм?!
– Ай! Ты мне ухо оторвешь, проклятый эльф! Отпусти! Я все скажу!
– Тарталья... Неужели... – прозревая, прошептала я.
Эльф отпустил ухо самого честного гнома.
– Я все скажу,– собирая остатки былого достоинства, заявил Тарталья.– Я все скажу, только не надо больше уши откручивать. Да, погребение госпожи Юли – гномьих рук дело.
– Мерзавцы! – вскричала я.– Чего вам не хватало, коль вы подались на такую гнусность? Чем я вам помешала?!
– Юля, ты не помешала,– сказал гном.– Ты, наоборот, могла помочь. Мы жили бедно, без особых видов на будущее, и мой дядя Панталоне придумал, как эту жизнь улучшить.
Я села на стул возле прилавка, потому что мне стало дурно.
– Мы действовали группой. В библиотеку тогда проникла Эсмеральда, дочь моего дяди. Она очень незаметная. Она...
– Вколола мне снотворное?
– Да, сроком как раз на сутки.
– Негодяи!
– Потом Эсмеральда и Бригелла вынесли твое тело из библиотеки через потайной ход. Ты знаешь, Юля, практически во всех комнатах Дворца Ремесла есть потайные ходы. Их делали гномы – и для людей, и для себя.
– Спасибо, это я учту! – фыркнула я.– Продолжай... братец.
– Как я уже сказал, тело вынесли и положили в гроб. Правда, ты даже в бессознательном состоянии умудрилась подраться с тремя гномами. Им досталось прилично. Впрочем, и тебе тоже. Ты уж извини, что тебя поколотили тогда, просто ты в гроб не шла ни за какие деньги.
– Ах вот откуда взялись синяки на моем теле! Изуверы! Палачи!
– Никакие мы не изуверы. Кстати, гроб тебе достался самый лучший, так что не сердись, госпожа. Антиколдовская защита на нем была поставлена – просто загляденье! И нам осталось только ждать. Через сутки ты очнулась – минута в минуту, как мы и засекали, и стала звать на помощь. Тут и подоспел я. Мы правильно рассчитали, что ты будешь безмерно благодарна своему спасителю и, как положено ведьмам, выполнишь три его желания. Так все и вышло. А теперь суди меня за то, что мы просто хотели улучшить условия своей гно- мьей жизни.
– Да? И как же вы их улучшили? А если бы я задохнулась в этом клятом гробу?
– Исключено,– сказал Тарталья, прищурившись.– В гробу была устроена микровентиляция. Да, я понимаю, госпожа, ты пережила несколько неприятных минут, но... Все ведь закончилось хорошо, не так ли?
Так, я не знала, что мне делать: смеяться или плакать. С одной стороны, гномы подлецы и безнравственные личности, а с другой...
Все-таки они меня откопали.
А могли ведь оставить все как есть.
И были бы еще одни мощи ведьмы...
– Что ты решишь, госпожа? – с волнением глядел на меня гном – названый брат.
– Я могу наказать его прямо сейчас,– положил ладонь на эфес шпаги Александрит.– И его уже похоронят по-настоящему.
– Александрит... Не надо,– вскинула я руку.– Пусть все остается так, как есть.
– Ты прощаешь его? – изумилась Тамариск.
– Пожалуй что и прощаю,– вздохнула я.– Мне сейчас только разборок с гномами не хватало! Скоро симпозиум, мощи не найдены, вампиры против нас ополчаются. Нет, еще одной проблемы мне не перенести. Тарталья, я прощаю тебя и твоих мозговитых родственников. Торгуйте в этом своем бутике сколько душе угодно. Только одна просьба...
– Какая? – с надеждой потянулся ко мне Тарталья.
– Во Дворец Ремесла ни ногой. А то у меня нервы могут и не выдержать.
– Как тебе будет угодно, Госпожа,– поклонился Тарталья.
Тамариск уже поднимала жалюзи.
