1
— Нет, нет и еще раз нет! — Старый маг попытался было проскользнуть в свою комнату, но Натка его опередила.
Шустрая девица перегородила дорогу, застыв со своей метлой в дверях и не выпуская учителя из кабинета.
— Что значит «нет»? — спросила она воинственно. — А это ничего, Марчун, что я на тебя уже почти год как проклятая пашу? Стираю, убираю, отмываю от твоих вонючих зелий котлы, а ты за все труды мои каторжные каких-то два жалких салта пожалел!
— За труды твои каторжные я тебя магии обучаю, неблагодарная девчонка! А это дорогого стоит!
— Дорогого! — фыркнула Натка. — Паре примитивных заклинаний обучил и…
— Сразу же об этом пожалел! — рявкнул маг. — Вся кухня вдребезги! Одной только посуды разбила на золотой кнар. Чтоб больше я заклинаний бытовой магии из твоих уст не слышал!
Энергичный магический посыл Марчуна отодвинул девицу в сторону, и кипящий от негодования маг скрылся в опочивальне, сердито захлопнув за собой дверь. Натка удрученно вздохнула. Номер не прошел. А те сережки на рынке ну такая прелесть!
Поставив в угол уже ненужную метлу (для кого теперь стараться, изображая трудолюбивую пай-девочку?), Натка плюхнулась в кресло Марчуна и забарабанила пальчиками по столу, обдумывая планы мести. Как же его достать? Слабительное в суп подсыпать? Нет, это слишком мелко. Надо этому скупердяю так удружить, чтоб до печенок пробрало! Надо… надо… Однако думалось плохо. Перед глазами все еще стояли те изумительные сережки. Это сбивало с мысли.
Тихо звякнул колокольчик входной двери.
— Входите, — сердито буркнула девица, нажимая ногой на педаль под столом.
Хитроумная система подпольных рычагов разблокировала запоры, создавая впечатление, что сработала магия, и в комнату вошел высокий крепкий парень лет двадцати пяти. Судя по висящему на поясе мечу, обшитой металлическими бляхами кожаной кирасе и стальным наручам, это был наемник. Опытный, не раз побывавший в деле. Об этом говорили застарелые шрамы, видневшиеся из-под кирасы, и свежий рубец на его могучем бицепсе левой руки. Рубец был настолько свежий, что невольно наводил на мысль о решающей битве при Энире, довершившей разгром доригранцев, которая произошла всего неделю назад.
Натка окинула симпатичного наемника критическим взглядом и опять вздохнула. Если бы на ней сейчас были те сережки, он бы в нее влюбился. Непременно бы влюбился, несмотря на конопушки. Разве хоть один нормальный мужчина сможет пройти мимо такой красоты? А без сережек у нее шансов нет.
У огненно-рыжей ученицы Марчуна было сезонное обострение стервозности. Оно накатывало на нее каждую весну, так как в этот период на ее курносом носике и румяных щечках обильно выступали веснушки, которые, как она считала, делали ее дурнушкой. От этого так сильно портился характер, что очередной маг выкидывал ее на улицу, не закончив обучение, и на всякий случай накладывал заклятие недосягаемости на свое жилище для маленькой вредины. Марчун был третий учитель за последние три года.
— Что надо? — хмуро спросила Натка.
— Да мне бы это… меч зачаровать, — неуверенно пробормотал наемник, топчась у двери. — Чтоб служил верно и жизнь мою хранил, пока не восстановится справедливость.
— Ни фига себе заява, — фыркнула девица. — Еще какие пожелания будут?
— Ну, чтобы не очень приметен был. Мне говорили, что тут маг живет…
Сидящая за столом сердитая девица мало походила на мага.
— Живет. Только не всем он по карману. Да и не возьмется он за такой заказ.
— Это еще почему?
— По кочану! Пока не восстановится справедливость… — передразнила Натка клиента. — Нет, я в принципе тоже за мир во всем мире, но это уж слишком. Пока жив род человеческий, о справедливости можешь не мечтать!
— Ах, ты вот о чем, — сообразил наемник. — Ты неправильно меня поняла. Я говорю о справедливости по отношению к хозяину этого меча.
— Это другое дело. Десять золотых, — заломила цену девчонка.
— Сколько?!! — ахнул наемник.
— Десять золотых кнаров, — невозмутимо сказала Натка.
— А у меня всего два салта…
Глаза девчонки загорелись:
— Ха! Чтоб великий Марчун за каких-то жалких два салта марался? Забудь!
— А в городе других магов нет? — спросил расстроенный наемник.
— Ты в нашем городе впервые?
— Впервые.
— Тогда нет!
— Чего тогда нет?
— Кроме меня и Марчуна, других магов в Кардамане нет! — нахально соврала девица.
— А ты маг?
— Конечно! Иначе чего я здесь сижу?
— Слушай, красавица, — наемник двинулся к столу, просительно глядя на конопатую вредину, — а может, ты для меня меч зачаруешь? Очень уж серьезное дело мне предстоит.
— Красавица… — радостно закивала головой Натка. — Звучит как песня. Продолжай. Я так люблю подхалимаж!
— Какой еще подхалимаж? — обиделся наемник. — Ты действительно симпатичная девчонка, и я…
— Все! Уломал. Гони сюда два салта и свою железку. Зачаровывать буду.
Наемник поспешил выложить на стол деньги и грозный, отливающий хищной синевой меч с узорчатой черной рукоятью на которой была выгравирована надпись «Темлан».
— Ого! — Хотя в оружейном деле Натка была почти полный ноль, дешевое ангалузское железо от благородной бушеронской стали отличить могла. Такой меч стоил не меньше пятидесяти золотых кнаров, а вот хозяин его, похоже, сидел на мели. Впрочем, это было не ее дело.
— Имя?
— Зачем тебе мое имя? — насторожился наемник.
— А на кого я меч зачаровывать буду, бестолочь, на себя? — рассердилась девица, воровато косясь на дверь, за которой скрылся Марчун. Если старый скупердяй надумает выползти из своей конуры, сделке конец, и не видать ей очаровательных сережек, так изумительно подходящих под цвет ее изумрудных глаз. Не видать как своих ушей… в смысле в своих ушах их не видать.
— Тарбон, — слегка поколебавшись, еле слышно шепнул наемник.
Натка покосилась на рукоять. Наемник торопливо перевернул меч так, чтобы гравировка созерцала столешницу, а не потолок.
— Значит, Темлан, — хмыкнула девчонка.
— Да тише ты!
— Не дрейфь, Тарбон. Имеешь дело с профи. Что такое профессиональная этика, знаешь?
— Знаю.
— Это радует. Я маг высочайшей квалификации. Такие маги своих клиентов не сдают. Так, не дыши. Сейчас я твой меч зачаровывать буду.
Натка прикрыла глаза, припоминая заклинание. Пару лет назад она подслушала, как ее первый учитель зачаровывал меч начальника городской стражи Брадмина. Слух у нее был хороший, и она, радуясь удаче, записала заклинание в свой девичий дневник. Эх, его бы сейчас сюда! Но бежать в свою комнатушку за шпаргалкой как-то несолидно. Ладно, будем работать по памяти, решила ученица мага и забормотала заклинания, лаская мысленным взором несравненные сережки в виде розовых цветочков с изумрудным глазком, которые скоро сделают ее первой красавицей Кардамана и начнут штабелями укладывать кавалеров возле ног…
— Ты что делаешь? — завопил Тарбон.
Натка распахнула глаза.
— Упс…
На столе лежал все тот же меч. Вот только рукоятью его теперь служил обрубок толстого зеленого стебля, а гардой лепесточки розового цветка, из изумрудного центра которого торчал клинок.
— А чё, красиво получилось. И главное, теперь твой меч никто не опознает, — обрадовала Тарбона Натка.
— Это точно… — пробормотал ошарашенный наемник. — Нет, меня такая работа не устраивает.
— Почему? Очень симпатичный меч. Служить верно будет, зуб даю!
— На кой сдался мне твой зуб! Мне меч нормальный нужен! Возвращай все быстренько назад.
— Еще чего!
— Я сказал, расколдовывай меч!
— Я его не заколдовывала, а зачаровывала, — возразила Натка.
— Ну так разочаровывай назад! — начал закипать наемник.
— Гони еще два салта! — нахально заявила девица.
— Что?!! — чуть не задохнулся от возмущения Тарбон. — Да ты у меня последнее отобрала!
— А медальон? Он как минимум на кнар потянет! На нем цепочка золотая, да и сам явно не из меди сделан.
Наемник невольно схватился за висящий на груди медальон, видно, испугавшись, что и его сейчас уведут, а потом рассвирепел окончательно:
— Значит, еще два салта тебе? Ах ты… — Тарбон попытался сцапать со стола свои деньги, но Натка оказалась шустрее.
И надо же было Марчуну именно в этот момент выйти из своей опочивальни. Увидев лежащий на столе меч с чем-то розовым в цветочек вместо рукояти, он в первый момент невольно прыснул, потом перевел взгляд на что-то прячущую за спиной в кулачке девчонку, растерянного наемника, все понял и побагровел.
— ВОН!!! — Магическим порывом Натку и Тарбона вместе с его мечом вынесло за дверь. Что ни говори, а Марчун был сильный маг. — И больше близко к моему порогу не подходи! Будь проклят тот день, когда я взял тебя в ученицы, дрянная девчонка!
Дверь жилища мага захлопнулась перед копошащимися на мостовой девицей и ее облапошенным клиентом.
— Меня-то за что? — изумился наемник. — Я же пострадавшая сторона!
— Это я пострадавшая сторона, — поднялась с земли Натка. — Такого доходного места из-за тебя лишилась! Он же без крова меня оставил, паразит.
— Нет, ну это уже наглость! — возмутился Тарбон. Наемник закинул свой меч в ножны и чуть не заплакал, глядя на гламурную рукоять. — А ну, давай расколдовывай мой меч обратно.
— Фигушки. — Натка бы расколдовала, но не знала как. Заклинание снятия случайного или неправильного колдовства маги с ней еще не проходили.
— Тогда гони мои деньги назад!
Девчонка показала наемнику кукиш, потом, решив, что этого недостаточно, добавила к первому кукишу второй, повертела ими перед носом Тарбона, после чего развернулась и двинулась в сторону базара. Внутреннее чутье ей подсказало, что Тарбон рыцарь. Рыцарь до мозга костей. Рыцарь, которому практически с пеленок вдалбливали простую истину: женщину нельзя бить даже цветами, и она не ошиблась. Наемник переминался с ноги на ногу, растерянно глядя ей вслед.
— Рохля ты! — тяжко вздохнув, обругал себя Тарбон. — Рохля и размазня.
И тут меч на его поясе заволновался.
— Это еще что такое?
Что это такое, наемник понял, когда ножны, в которых находился меч с несуразной рукоятью, потянули его за поясной ремень, вслед за нахальной девчонкой, умыкнувшей у него последние деньги.
А ничего не подозревающая Натка уже лавировала между узкими торговыми рядами Кардаманского базара, спеша к заветной цели. Лавка торговца бижутерией была еще открыта, и, что самое главное, милые ее сердцу сережки по-прежнему лежали на прилавке. Они дождались ее! Их еще никто не купил!
— И не уговаривай! — заволновался купец, увидев Натку. — Два салта и ни пферингом меньше.
Беднягу можно было понять. Девица уже третью неделю доставала его, яростно торгуясь из-за этих сережек, не имея при этом ни одного медяка в кармане, и, что интересно, умудрилась сбить цену с целого кнара до двух салтов, но больше он не намерен был уступать. Торговать себе в убыток — это уже слишком!
— Прогоришь ты когда-нибудь из-за своей жадности, Абу, — попеняла Натка купцу. — Не был бы ты таким жлобом, научила бы тебя нормальному бизнесу.
— А что такое бизнес? — заинтересовался Абу.
— Темнота! Элементарных вещей не знаешь, а за прилавок сел. Вот отдал бы мне эти сережки даром, я бы тебя вмиг научила, как по-настоящему разбогатеть.
— Так уж прямо и разбогатеть? — прищурился купец.
— За неделю оборот в три раза увеличишь. Всё с твоего прилавка сметать начнут!
— Это как это? — азартно подался вперед Абу.
— Есть у меня в резерве один маркетинговый ход, — таинственно прошептала юная авантюристка, — отбою от покупателей не будет. Ну что? По рукам?
Абу задумчиво пожевал губами, глядя на рыжую лисичку, ласкающую взором разлюбезные ее сердцу сережки. Бизнес, маркетинг… — звучало пугающе. Явно какие-то магические заклинания, но, если эта недоучка начнет здесь колдовать, — лавке конец. О фантастической способности юной колдуньи выворачивать наизнанку любое, даже самое простейшее заклинание, знал уже весь город, а потому, когда она начинала ворожить, народ просто разбегался. Но после пары инцидентов, последствия которых пришлось разгребать ее учителям, мэр города категорически запретил ей колдовать в общественных местах без присмотра своих менторов.
— Согласен. Зови сюда Марчуна и по рукам!
— А зачем нам Марчун? Я его в магическом плане уже давно переросла. Мне у него учиться больше нечему. Да и не собираюсь я колдовать…
— Выгнали, — сообразил Абу. — Два салта и сережки твои.
— Жлоб! — вынесла свой вердикт Натка, выложила на прилавок два салта и сцапала сережки. — Зеркало дай.
Наконец-то вожделенная добыча в ее руках! Нацепив сережки на уши, девушка начала любоваться на свое отражение в зеркальце, услужливо поданное ей купцом.
— Ну, как я тебе? — спросила она торговца.
— Упасть и не встать! — заверил ее Абу, радуясь завершению сделки, а самое главное тому, что настырная девчонка наконец-то отстанет от него.
— Тогда чего не падаешь? — спросила девица, разглядывая в зеркальце свой задорно вздернутый конопатый носик. С новыми сережками в ушах он выглядел гораздо симпатичнее.
— Шаровары с утра новые надел. Жалко их в пыли валять. Еще что-нибудь покупать будешь?
— Перебьешься.
— Тогда гони зеркальце назад.
— Я же говорю: жлоб! Нет в тебе размаха. Мог бы в довесок к сережкам презентовать. Ой…
— Что «ой»?! — обеспокоился Абу.
— Ничего. Держи, скупердяй.
Девица вернула зеркало купцу и поспешила к выходу с базара. Причина для поспешного бегства у нее была. В последний момент она увидела в зеркальце за своей спиной облапошенного наемника. Он был еще достаточно далеко, но двигался, продираясь сквозь базарную толпу, явно к ней. Вот настырный! Все равно ведь с нее брать больше нечего. Денежки уже тю-тю! А сережки свои она ему без боя не отдаст. Выбравшись с базара, Натка нырнула в ближайшую подворотню, шмыгнула на соседнюю улицу, проскочила пару кварталов, свернула еще в один переулок, сделала крюк через центральный проспект Кардамана и, решив, что окончательно запутала следы, остановилась перевести дух, прислонившись к изгороди какого-то дома. Однако надежды ее не оправдались.
Через затрещавший плетень, под лай дворовых псов, перевалился взмыленный наемник. При этом ему явно мешал меч, из-за которого он перевалился так неловко, что рухнул на землю у самых ее ног.
— Вот оно! Началось, — изрекла слегка ошарашенная Натка.
— Что началось? — поднялся с земли Тарбон.
— Кавалеры штабелями возле ног укладываться начали.
Наемник на всякий случай оглянулся. Кроме него, поблизости от вздорной девицы ни одного кавалера не наблюдалось.
— Не зря я все-таки за сережки целых два салта отвалила. Красота — это страшная сила.
Наемник посмотрел на конопатую девицу, оценил взглядом сережки, перевел взор на рукоять своего меча и… рухнул. До него дошло. Натка сердито смотрела на оглушительно хохочущего наемника, катавшегося в пыли возле ее ног, и потихоньку сатанела.
— И как это понимать? — ледяным тоном спросила она.
— Как бурное проявление восторга. Считайте, что сразили наповал… — простонал сквозь смех Тарбон. — Вот только что мы теперь делать будем? — Наемник поднялся с земли и начал отряхиваться.
— Что будешь делать ты — не знаю, а лично я — домой, — решительно сказала Натка.
— У тебя есть дом?
— Пока нет, но скоро будет.
— Пока мой меч за тобой собачкой бегает, придется тебе выделить мне в своем доме комнату.
— Можно подумать, у меня этих комнат куча будет. Больше чем на одну я не рассчитываю.
— Сочувствую. Значит, нам придется делить ее на двоих. У тебя монетка есть?
— А тебе зачем?
— Кинуть. Решение вопроса, кому спать на полу, а кому на кровати, предлагаю предоставить случаю. Так будет справедливо. Есть, правда, третий вариант: мы спим на одной кровати…
— Перебьешься! — тут же ощетинилась девица, заставив Тарбона опять рассмеяться, и только после этого поняла, что он ее просто дразнит. — Есть четвертый вариант.
— Какой?
— Мы возвращаемся на базар и толкаем там твой меч.
— Толкаем? — опешил наемник. — Девочка моя…
— Я не твоя!
— Хорошо. Девочка-не-моя, мечами рубятся, а не толкаются.
— Эх ты, деревня! Толкать означает продавать!
— А-а-а… Ну надо же как мудрено это в Кардамане называется. В принципе вариант. Вопрос только, кому ты собираешься толкать это чудо, — кивнул Тарбон на свой меч. — Покупатели со смеху помрут.
— Тогда на переплавку скинем кузнецам, — не сдавалась девица. — Как минимум салтов пять, а то и целый кнар за него выручим. Все ненужное на слом, соберем металлолом!
— Меч бушеронской стали в переплавку? — фыркнул наемник. — Не вздумай такое брякнуть в присутствии истинного ценителя настоящего оружия. Убьют на месте.
— И что же делать? — расстроилась Натка.
Тарбон тяжко вздохнул и начал отцеплять от пояса меч.
— Э, ты это чего удумал? — заволновалась девушка.
— Тебе его подарить.
— С ума сошел?
— Нет. Мне такой меч теперь без надобности. В руках дамы этот цветочек выглядит уместней.
— Но я же его на тебя зачаровала. Чтобы служил верно и так далее.
— Боюсь, что ты его не зачаровала, а очаровала. Это ведь он меня за тобой притащил.
— Он?
— Он.
— Вот блин!
— А ты что подумала?
— Что это ты за собой меч притащил.
— Зачем?
— Тут только два варианта: либо влюбился, либо решил меня побить.
— Я с дамами не воюю, — успокоил ее наемник.
— Тогда, значит, влюбился.
— Меч мой в тебя влюбился, — усмехнулся Тарбон, справившись с застежками. — Держи, красавица. — Наемник вложил в руки растерянной девицы меч, не удержавшись, щелкнул ее по конопатому носику, развернулся и пошел прочь, тихонько посмеиваясь на ходу.
В принципе причин для радости у него было мало. Наемник остался и без денег и без меча, но уж больно забавно выглядела ошарашенная подарком девчонка. Подозрительные звуки за спиной заставили его оглянуться. Ученица мага, пыхтя от натуги, боролась с мечом, который тащил ее за собой. Тащил по направлению к Тарбону! Наемник остановился, и меч тут же перестал рваться из ее рук. Тарбон с Наткой, чуя назревающую проблему, одарили друг друга мрачным и слегка озадаченным взглядом.
— Не понял, — пробормотал наемник. — Девочка, как это понимать?
— Тупой. Потому и не понял, — огрызнулась Натка. — Я же его на тебя зачаровала, вот он к тебе и рвется. Маг я сильный…
— Но дурной, — хмыкнул Тарбон. — Делать-то что теперь будем, маг?
— Экспериментировать.
— Эхспе… экспе… что?
— Научный эксперимент ставить будем, неуч! — Натка бросила меч на землю.
— И что дальше?
— Разбегаемся.
Натка развернулась на сто восемьдесят градусов и припустила вдоль по улице, бормоча себе под нос какое-то странное заклинание.
— Пять секунд полет нормальный, шесть секунд полет нормальный…
Наемник покачал головой и решил повторить ее маневр. Дальше ста метров от себя меч их не отпустил. На десятой секунде «полета» неведомая сила развернула обоих и понесла навстречу друг другу.
— Тормози! — завопила Натка.
— Не могу! — Наемник с размаху вляпался в девицу, которая затрепыхалась в его объятиях, а у них под ногами радостно подпрыгивал очарованный меч.
— Во попали! — в один голос сказали жертвы дурного заклинания недоученной колдуньи…
