1
К славному городу Вавилоту неспешно приближалась крытая тентом повозка, доверху груженная элитным монастырским вином. Экипажем, который тянул за собой мощный конь-тяжеловоз, управлял юный семинарист в монашеской рясе, подпоясанной волосяной веревкой. Правда, управлял – это слишком громко сказано. Вожжи давно уже были брошены. Семинарист, прислонившись спиной к бочонкам, изучал манускрипт, печать которого только что сломал. Конь прекрасно знал дорогу домой и понукать его не было нужды.
– Тэк-с, почитаем свежую прессу. Что там у нас сегодня по накладной? «Уважаемый господин Торм…» Во, дают! Господин Торм… За сколько лет не научиться работать с гномами – это талант надо иметь Мастер Торм, а не господин Торм! Они бы еще эльфов лесными дикарями назвали. Что там дальше? «…сырец железный от вашей гильдии получили в полном объеме и посылаем Вам, согласно договоренности, десять больших бочек вина, двадцать малых, и две совсем малых элитного крепленого, настоянного в специальных емкостях и обработанного по только нам ведомым секретным технологиям». Вы еще им техпроцесс изложите!
Юноша пересчитал совсем малые бочонки, удовлетворенно хмыкнул, и отделил три лишних, не значившихся в накладной. Не обманул ключник. Все сделал по уму. А всего-то пара эльфийских безделушек, презентованных его племяшам, ну… и еще одно средство, для того чтобы племяшей у ключника было еще больше. Вит, правда, сильно подозревал, что брату ключника, который почил в бозе пять лет назад, это средство уже не поможет, но, если хороший человек просит, то почему бы не пойти навстречу? Юноша выбил пробку из явно лишнего в повозке бочонка, выдернул из-под себя соломинку, надкусил ее с двух сторон, сунул внутрь и с наслаждением сделал первый глоток.
– Ух, хороша зараза! – семинарист развернул тряпицу, лежавшую рядом с ним, отодрал от аппетитно зажаренной курочки ножку, с наслаждением вцепился в нее своими крепкими молодыми зубами и вновь углубился в чтение, азартно работая челюстями.
А дальше было написано: «Особая просьба не вводить во искушение раба Божья Витора недозволенными подношениями во время святого поста и другими нехорошими излишествами, так как душа его не окрепла, ибо он еще не принял сан».
– Вот насчет поста – это я дал маху, и впрямь сегодня пост начался… – задумался Вит, и тут же нашел выход: – …но слово Божье творит чудеса. Нарекаю тебя пищею постною, рыбкой водоплавающей, – перекрестил он жаркое куриной косточкой и вновь присосался к соломинке.
Чем больше вливалось внутрь нектара, тем больше на семинариста снисходила благодать Божья, и его незаметно потянуло на лирику.
– Как глаголет, как глаголет! Как излагает, собака! Прости меня, Господи, – перекрестился он курочкой. – «…не вводить во искушение раба Божья»! Как вспомнишь, каким дураком раньше был, стыдно становится. От таких дел отказывался! Крестился от них, до святой воды дело дошло. Можно подумать, она на них действует. Как сейчас помню, полведра на Торма вылил, а ему хоть бы хны. Утерся, бороду выжал и за секиру. Если б не выучка Саблезубого Кота…
Витор был лучшим в семинарии по многим предметам, а уж в боевых искусствах, преподаваемых преподобным отцом Зелотом, выходцем из клана Саблезубых Котов, ему не было равных. Только святой отец мог противостоять своему ученику в рукопашной. Даже презент сделал: боевой шест гномьей ковки, мирно лежавший в данный момент рядом с семинаристом в повозке.
– Сколько я им недостойных рабов Божьих благословил! – опять ностальгически вздохнул Вит, поднимая очи к небу, и в процессе подъема зрачки узрели славный город Вавилот, нарисовавшийся на горизонте. – Однако с прессой пора заканчивать.
Юноша аккуратно свернул свиток трубочкой, и начал пристраивать сломанную печать обратно, однако та категорически отказывалась прилипать к бумаге. Это Вита не сильно расстроило.
– Найдем мы на тебя управу. Против слова Божья и моего инвентаря никакая печать не устоит.
С этими словами юноша отколупнул печать до конца, извлек из сумы, висящей на плече свечку, чиркнул кресалом, и как только сургуч растопился, тиснул его к грамоте дубликатом монастырской печати. Убрав грамоту и инвентарь обратно в суму, он извлек оттуда же подорожную, взялся за вожжи и нахально направил коня в обход длинной очереди, выстроившейся у городских ворот. Монастырскую братию в городе уважали, а потому городской совет даровал им право внеочередного и, что самое главное, беспошлинного проезда как в город, так и из города. Бедолаги, вынужденные торчать в очереди, в ожидании грядущих поборов, с завистью провожали взглядом повозку семинариста, что заставляло юного пройдоху задирать нос и поглядывать на всех свысока. Его внимание привлек юноша в потертом плаще с котомкой за спиной. Он нетерпеливо поглядывал на стражников, потрошивших в тот момент очередной обоз, в надежде нарваться на контрабанду. Ему явно не терпелось попасть в город.
– Лимита, – сочувственно вздохнул Вит, – сколько их приезжает в славный город Вавилот, с мечтой положить его у своих ног. А кончают все одинаково. Если мужик: виселица или плаха, девкам одна дорога – в блудницы. И лишь единицы, – юноша любовно погладил свободной от вожжей рукой раздувшийся после трапезы живот, – достигают успеха.
О том, что он был круглым сиротой, подкинутым в детстве неведомо кем к порогу монастыря, Вит прекрасно знал, но то, что сердобольные монахи приняли его в лоно Вавилотской церкви, считал исключительно своей заслугой, ибо нашел его у порога не кто иной, как будущий отец настоятель этого монастыря: подслеповатый брат Илерей. Он тогда очень неосторожно поднес слишком близко к лицу находку, дабы получше рассмотреть, что послал им Господь, и тут же получил ароматную струю прямо в то, чем смотрел. Это заставило его проникнуться отцовскими чувствами, и ребенок, нареченный Витором, получил постоянную прописку при монастыре, став, можно сказать, коренным вавилотянином. И началась сладкая столичная жизнь…
От приятных воспоминаний Витора отвлек недовольный окрик начальника стражи городских ворот.
– Подорожную!
Вит торопливо натянул капюшон на голову и сунул подошедшему охраннику пергамент, старательно пряча лицо. С блюстителями порядка он был последнее время не в лучших отношениях, а потому лишний раз светить перед ними свою физиономию не горел желанием.
– Проезжай.
Подорожная ткнулась обратно в руки семинариста, и тот, не искушая судьбу, тряхнул поводьями, подгоняя могучего монастырского тяжеловоза. Дорога его лежала к подворью мастера кузнечных дел, господину Торму. Если бы Витор не поленился оглянуться, то был бы свидетелем удивительной сцены. Замеченный им по дороге юноша в потертом плаще, пройдя таможенный контроль, зашел за полосатую будку стражников, а оттуда вернулся уже деревенской пастушкой с корзинкой в руке. Девица имела такие аппетитные формы, что у всех встречных горожан мужского пола начинал дергаться кадык, а под языком обильно скапливаться слюна. Флюиды красавицы действовали на мужиков безотказно. Девушка покрутила головой и двинулась в сторону городской площади, Вит же двигался в другом направлении – в сторону кузнечных кварталов. Ему спешить теперь было некуда: он был в городе. Осталось только сдать товар, и до вечерней молитвы он полностью свободен! Эта мысль грела, и он не церемонясь больше, откинул в сторону соломинку, после чего добил содержимое бочонка одним длинным могучим глотком.
– И впрямь, хороша, – шумно выдохнул пройдоха, выдернул из тряпицы малосольный огурчик и смачно им захрустел.
Пока он предавался греху чревоугодия, повозка въехала в кузнечный квартал.
– Тпр-р-р-у-у-у…
Вит соскочил с телеги и начал нетерпеливо долбить в закрытую дверь.
– Эй, борода! Ну-ка, покажь свою харю, я приехал!
Откуда-то со стороны раздался недовольный голос Мастера Торма.
– А за каким хреном стучишься тогда к моим соседям?
– Надо же, промазал, – удивился Вит, подхватил коня под уздцы и потащил его за собой к соседней лавке. – Принимай товар и гони мой навар!
Мастер Торм – бородатый коротышка в кожаном фартуке с тяжелым молотом в руках, судя по всему, вышел на шум прямо из кузни. Он, как и Вит, всегда выступал в роли посредника в торговле между гномами и монастырем, хотя между делом не чурался и лично постоять у наковальни. Это у гномов в крови. Кузнечное да горное дело для них и не дело вовсе, а сплошное удовольствие. Так что лавка его была и деловой конторой, и торговой палаткой, где он торговал как своими поделками, так и поделками других гномов его клана.
– Что празднуешь? – полюбопытствовал гном.
– Великий пост, – радостно сказал Вит. – Давай разгружай колымагу, меня кореша у дядюшки Сэма заждались.
– Накладную, – потребовал Мастер Торм.
– Держи, чернильная твоя душа, – Вит отдал гному свиток. – Все, как договаривались, и даже парочка бочонков сверху лично для тебя… если, конечно, ты сделал все, как надо.
– Договаривались же три! – возмутился гном.
– Один бочонок оказался бракованный, – понурился Вит, – с дыркой. Все по дороге вытекло. Так что я привез два. Зато какие! Семьдесят пять лет выдержки!
– Да ну? – Глаза Мастера Торма радостно блеснули. Крепленое монастырское вино такой выдержки ценилось очень высоко, как, впрочем, и все крепленое вино монастыря, так как было его мало, а секретом изготовления этого дивного напитка монастырская братия делиться не спешила.
Гном свистнул. Из лавки выскочили его шустрые подручные и оперативно начали разгружать повозку.
– Мой заказ готов? – поинтересовался Вит.
– А как же! Ну, что, книжица магическая, что я тебе в прошлый раз принес, помогла тебе?
– Ты, что, с ума сошел? – прошипел Вит. – Ты еще во все горло об этом проори.
Вит давно уже мечтал обнаружить в себе магические способности и поступить в Академию Магии и Колдовства. Как там кормили, какие стипендии давали! Но больше всего его привлекало в этой Академии огромное количество симпатичных ведьмочек и магичек, которые в духовной семинарии не водились, ибо монастырь был мужским. Единственное, что его тормозило, это полное отсутствие этих самых магических способностей да опасение расстроить отца Илерея, которого любил, как отца родного, хотя и старательно скрывал это от других семинаристов.
– Тащи мой заказ.
Мастер Торм нырнул в мастерскую и скоро вышел оттуда с кожаным футляром продолговатой формы, изготовленным из шкуры Гадрильского дракона-шатуна.
Шкура этого редкого зверя ценилась мастерами за то, что состояла из множества мельчайших чешуек невероятной прочности, была гибкой, эластичной, и одежду, изготовленную из нее, пробьет не каждый меч или стрела. Чешуйки на футляре переливались зелеными искорками в лучах начинавшего клониться к долу солнца так красиво, что руки Вита сами собой невольно потянулись к этой изящной упаковке, но он сдержал порыв, ибо искушен был в делах торговых.
– За такую цену мог бы и из шкуры Золотого Дракона изготовить, – презрительно фыркнул он.
Гном сердито засопел.
– Тебе футляр или его содержимое нужно? – набычился он.
– Ну, показывай, что там у тебя получилось, – лениво махнул рукой семинарист.
Мастер Торм извлек из футляра зеркальце с рукояткой, инкрустированной драгоценными камнями.
– Последняя модель, – начал рекламировать товар гном, – небьющаяся. Дальность действия до пяти верст. Функция просмотра, записи, – начал пояснять он, тыкая прокопченным пальцем в изумруды, алмазы и рубины на рукоятке зеркальца, – перемотка вперед, перемотка назад…
– Не мельтеши, – отмахнулся Вит, отнимая зеркальце у гнома, – сам разберусь. А это что за кнопка?
– Специальная разработка, – гордо задрал бороду Мастер Торм, – лично руку прикладывал. Проверка на оружие. Ежели кто чего на теле под одеждой прячет, все покажет.
– Да ну?
Вит начал крутить головой в поисках подходящего объекта для эксперимента. Долго искать не пришлось. Дочка ремесленника Серка, выскочила из мастерской отца и тихо ойкнула, увидев Вита. Тот немедленно навел на нее зеркальце, вдавил в рукоять изумруд, и…
– О Господи, страсть-то какая! – невольно перекрестился он.
– Не дави так сильно, – зашипел на него гном, – аппарат сломаешь!
Вит ослабил давление, и скелет девушки на зеркальной поверхности начал обрастать плотью: появились жилы, кровеносные сосуды, внутренности…
– Бе-е-е…
Гном едва успел отпрыгнуть. То ли увиденная картина, то ли выпитый по дороге бочонок крепленого монастырского вина внес своею лепту, но содержимое желудка семинариста оказалось на булыжной мостовой. Давно и безнадежно влюбленная в Витора девица залилась слезами и бросилась прочь. Ошеломленный Вит, утерся рукавом сутаны, и уставился на голые ягодицы улепетывающей девицы. Разумеется, голыми они были только в зеркальце.
– Один бочонок гони назад! – коротко распорядился семинарист.
– Что!!?
– Не что, а за что, – строго сказал юный нахал.
– Тогда за что? – упер кулаки в бока гном.
– За моральный ущерб. Вот так посмотришь, и потом всю жизнь ничем греховным интересоваться не будешь.
– Да побойся ты Бога, Вит!
– И это говорит мне закоренелый атеист!
– А там еще есть функции дальнего просмотра. Вон на тот алмазик дважды нажмешь, и уже за десять верст смотреть можно, – подкатился с другого конца гном.
– Ладно, – смилостивился Вит, – гони сверху десять золотых, и можешь оставлять у себя оба бочонка.
– Озверел, душа твоя монастырская? Да ты хоть знаешь, сколько такое зеркальце стоит?
– А ты знаешь, сколько стоит наше крепленое вино? Может, сравним качество нашего элитного с качеством вашего пойла?
Мастер Торм заткнулся. Крыть было нечем. Гномья водка рядом с монастырским коньяком не то что рядом не стояла, а даже близко не лежала. Сердито бурча что-то себе под нос, гном выудил из-под фартука кошель и отсчитал десять золотых.
– Пошевеливайтесь, бездельники! – рявкнул он на подручных, занимавшихся разгрузочными работами.
Виту было уже не до их суеты, он осваивал новую технику. До него дошло, что если очень сильно не давить на эту симпатичную кнопочку, то досмотр на предмет тайного ношения оружия на прекрасной половине человечества может стать очень приятным времяпрепровождением.
– Поверим агрегат на дальновидение.
Он азартно начал играться драгоценными кнопками. В зеркальце появилась городская площадь, на которую только что вышла молодая крестьянка с корзиной в руке.
– Ух, ты! – восхитился Вит, пожирая глазами ладную фигурку пастушки. – Проверим тебя на предмет ношения оружия. Ни за что не поверю, что такое тело нечем защищать.
Однако заветную кнопочку он нажать не успел, так как к девице в этот момент подвалил дозор – три городских стражника, а эта простушка, вместо того чтобы делать ноги, сама двинулась навстречу к ним. Вит начал лихорадочно настраивать звук.
– Вот дура! – бормотал он. – Куда ж тебя без мамки, без папки, на ночь глядя понесло?
С этой троицей, сальными глазами пожиравшими девицу, Витору приходилось иметь дело не раз. Его боевой посох гномьей ковки оставил немало отметин на их телах. Командовал дозором сын капитана городской стражи Регил, а в подчинении у него находились два бочкообразных тролля клана Зеленые Холмы, затянутые в кожаные доспехи, из-под которых торчал густой черный мех. Тролли этого клана были прекрасными исполнителями, отличными воинами и работниками, и если бы не их непроходимая тупость, похотливость и неодолимая страсть к алкоголю, им бы цены не было.
Звук наконец-то настроился.
– Уважаемые стражники, – голос у девицы был приятный, бархатистый, – а вы не подскажете, где здесь по вечерам собираются семинаристы?
Тролли недовольно зарычали. Одно только слово «семинарист» приводило их в ярость. Вперед вышел Регил, подкрутил усы.
– Зачем такой красавице божьи люди? Нищеброды, которых надо гнать поганой метлой из славного города Вавилота? Молокососы, которые ни приласкать, ни согреть ночью не могут? Вера не позволяет. А вот мы… – подбоченился начальник дозора.
– Вы меня не поняли, – обворожительно улыбнулась девушка, – я брата проведать приехала. Он семинарист.
– Как его зовут? – нахмурился Регил.
– Витор. Но чаще называют Вит.
Зерцало в руках семинариста задрожало. Он начал молниеносно трезветь. Неужто объявилась родня? Не может быть! Он же сирота! С пеленок при монастыре! Юноша запрыгнул в повозку, схватился за вожжи.
– Стой, – завопил Мастер Торм, – еще один бочонок остался.
– Но!!! Пошла родимая! – заорал Вит, подхлестнув коня.
Последний бочонок гномы сдергивали с повозки уже на ходу.
Вит заставил коня свернуть в проулок, ведущий в сторону площади. Сестренка там его или нет, но дуреху надо спасать. С остальным можно и потом разобраться. Он вновь приник к зеркалу.
– Вита мы зна-а-аем…
– Очень хорошо знаем!
– Прово-о-одим.
Глаза стражников восторженно сияли, и Витор их прекрасно понимал. Такой шанс отыграться за все обиды, нанесенные им семинаристом, они не упустят.
– Это недалеко.
– Вам сюда.
– Иди, красавица, за нами.
Вит аж зарычал от бешенства. Случайные прохожие едва успевали выворачиваться из-под копыт коня и колес повозки. Он явно не успевал, а эта дуреха покорно позволила увести себя с площади и затащить в безлюдный переулок, который заканчивался тупиком.
– Когда встретишь братца, скажешь, что это сделали мы, – дрожащим от сладострастного нетерпения голосом, сообщил девице Регил, берясь за ремень штанов.
То, что произошло дальше, повергло Витора в шок.
– Если доживете до встречи с моим братцем, скажете, что это сделала я, – не менее сладострастно сообщила девица, задирая юбку.
Но задрала она ее не затем, о чем подумали стражники и Витор, а для того чтобы зарядить точеной ножкой, обутой в деревенский башмачок, незадачливому насильнику в лоб. Вит от неожиданности даже натянул поводья, тормозя разогнавшегося коня, и в полном обалдении уставился в зеркало. Скоротечная битва завораживала. Такого искусства рукопашного боя он еще не видел. Даже отец Зелот, из клана Саблезубых Котов, их учитель боевых искусств при монастыре, вряд ли устоял бы против разбушевавшейся девицы больше двух минут. Хотя он не все показывал своим семинаристам. Может быть, продержался бы и больше, но это вряд ли. Больше всего Виту понравились ее удары ножкой, которые обнажали прелести, мелькавшие под юбкой. Кадык Вита задергался на горле как поршень. Если бы она не была его сестрой… Стоп! Какой сестрой? Нет у него никакой сестры!
Пока он терзался в сомнениях, битва кончилась. На земле слабо трепыхались полуживые тела. Девица наклонилась над троллем. В руке ее, неведомо откуда появился острый, узкий нож. Она поднесла его к глазу тролля.
– Ну, и где мне искать семинариста Вита, одноглазенький ты мой? – ласково спросила она.
Волосы на макушке тролля встали дыбом и начали стремительно седеть.
– Я не одноглазый, – с трудом выдавил он из себя.
– Это поправимо, – успокоила его девушка. – Сейчас будешь, если не ответишь на мой вопрос.
Передернуло не только тролля, но и Вита. Не дай бог с такой встретиться в темном переулке. Три придурка уже нарвались. Да и у Вита отпала всякая охота пообщаться со своей «сестричкой».
– Они обычно, в кабачке «У дядюшки Сэма» зависают, – начал спасать свою шкуру тролль. – У него, у него сволочи! Они весь кабачок под себя подмяли. Нам он уже не платит.
Тут за спиной девицы приподнял голову Регил, мутными глазами уставился на красавицу.
– Ничё, передай своему братцу: мы до него доберемся. Лично с него шку…
Девушка, не оборачиваясь, выстрелила ножкой, голова начальника дозора дернулась, и он замолчал.
– Не хорошо перебивать дам, – пожурила неучтивого стражника красавица. – Не будешь ли ты так любезен, пока что не одноглазенький, рассказать мне, как выглядит мой старший братик?
У тролля глаза стали квадратные.
– Но ты ж его сестра.
– Я была маленькая, когда он уехал в город, – нахмурилась девица.
– А-а-а… – дошло до тролля. – Ну… белый он.
– Это понятно, что не черный. Особые приметы есть?
Вит понял, что дела его плохи. Найдет. Как пить дать, найдет. И кончится для него это очень и очень плохо. В голове с лихорадочной скоростью мелькали все его прегрешения перед Господом и людьми. Кто же она? Родственница обманутой Витом девицы? Может, ее брата или любовника когда покалечил? То, что пока он еще никого не убивал, Вит знал абсолютно точно. Челюсти, руки, ноги ломал, но все оставались живы. Разбираться с эти было уже некогда. Вит тряхнул поводьями, заставил тронуться коня, и колеса повозки застучали по булыжной мостовой в сторону порта по широкой дуге. Более короткий путь лежал через площадь, но там был риск нарваться на взрывоопасную девицу. Надо предупредить друзей, что праздник сегодня пройдет без него. При этом он одним глазом косил на дорогу, другим – на зерцало.
– Волосы у него белые, – втолковывал тем временем тролль девице. – У всех семинаристов черные, а у него белые. И глаза зеленые… А у тебя рыжие, – невпопад удивился незадачливый насильник.
– Не рыжие, а каштановые, – огрызнулась красавица. – И вообще, это к делу не относится! Где находится этот кабачок?
– У самого порта, – хмуро буркнул тролль.
– Ладно, живи.
С этими словами девушка с такой силой треснула рукоятью ножа тролля по лбу, что он окончательно выпал в осадок. Бедного Вита аж мороз по коже продрал. Чтобы свалить тролля таким ударом, нужна недюжинная сила. Лбы у троллей были даже не дубовые, а просто-напросто железные. Семинарист во все глаза смотрел на «сестренку», приводившую себя в порядок после битвы. Внезапно она насторожилась, резко повернулась и посмотрела сквозь зеркало в упор на Вита. Юноша отшатнулся. Хваленое, небьющееся зерцало Мастера Торма рассыпалось мелкими осколками в руках семинариста.
