25
Около ворот бывшего подворья Никваса клубилась толпа. Раздираемые любопытством великореченцы хотели своими глазами убедиться в справедливости последних слухов, и Виталик их не разочаровал. Криминальный авторитет помог выбраться из кареты Янке, а затем, озорно улыбнувшись, привлек ее к себе и на глазах всей честной толпы демонстративно поцеловал в губы, после чего подхватил ее на руки и, словно жених невесту, понес девушку в дом. Толпа загудела. Мнения, как всегда в таких случаях бывает, разделились. Кто-то, в основном бабы и ветхие старушки, охальницу, поправшую великореченские нормы этики и морали, осуждали, но большинство, основу которого составляли мужики, Янку Лекарку одобряли.
— А чё вы хотите? Вдовица. Ей главное — мужа найтить!
— Осьнадцать годков бабе, пора.
— К столбу срамному ей пора! Ворота дегтем вымазать, бесстыднице! Я в ейные годы себе такого не позволяла!
— Ага. Ты в ейные годы уже троих нянчила. В четырнадцать замуж вышла, в шестнадцать овдовела, а в восемнадцать младшенького родила.
— Чё зубы скалишь, охальник? Ну, переносила Микитку малость, с кем не бывает? У меня это… задержка была…
— На два года.
Толпа радостно заржала. Охрана на вышках подворья лениво посматривала на толпу, поглаживая заряженные пищали.
— Ты что же делаешь? — простонала Янка, пряча красное от смущения личико на груди Виталика. — Сокращаю нам дорогу к алтарю, — ответил подруге юноша, входя в дом. Пройдя в кают-компанию, сплетник поставил девицу на пол. — Привыкай. Пока не узаконим отношения в местном ЗАГСе…
— Где?!!
— Пардон, в церкви. Так вот, пока нас патриарх не обвенчает, ты — моя гражданская жена.
— А это как?
— А это так: одна постель на двоих без всяких взаимных обязательств.
— Ах ты, гад!!!
Виталик с хохотом увернулся от кулачков девицы и помчался в капитанскую рубку, служившую по совместительству каютой. Там его Янка и нагнала, причем, что интересно, уже в постели, на которую она в азарте погони запрыгнула вслед за ним.
— Насилуют… — пропыхтел из-под Янки Виталик, задыхаясь от смеха.
Девица опомнилась, спрыгнула с кровати и начала озираться, оправляя на себе сарафан.
— Господи! Что же вы со светелкой-то сделали, — ужаснулась она, только тут обратив внимание на оригинальный дизайн и интерьер своего нового жилища.
Янка села на гамак, пару раз качнулась в нем, слезла, потыкала пальчиком штурвал, покосилась на иллюминатор. Снизу до нее донесся грузный топот сапог и приглушенные голоса команды Виталика.
— Они что, все тут будут жить? — ужаснулась девица.
— Пока мы на военном положении, придется потерпеть, — строго сказал Виталик, сползая с койки. — Это наша личная охрана.
— Такую ораву прокормить… Так, где там у нас кухня? Я в гриднице печку не видела.
— Не в гриднице, а в кают-компании, — поправил подругу Виталик и высунул нос за дверь. — Семен! На минуточку.
По лестнице загрохотали сапоги. В каюту капитана вошел боцман.
— Сема, она теперь здесь хозяйка, — обнял за плечи девушку сплетник, — слушаться ее во всем и исполнять все приказания. Разумеется, кроме дел охранных. В этих вопросах в мое отсутствие ты главный. За ее жизнь головой отвечаете. Все понял?
— Спрашиваешь, кэп! Мы при понятиях!
— Тогда ознакомь ее с кораблем, покажи, где что лежит и так далее.
— Где тут у вас кухня? — сразу взяла быка за рога Янка.
— Камбуз? Внизу.
— Ясно. Пошли.
Каблучки Янки застучали по ступенькам вниз.
— Собрать команду в кают-компании? — донесся до Виталика голос Семена, спешащего за шустрой девицей.
— Зачем?
— Ну… ты теперь у нас вроде как помощник капитана. А он всегда начинает с того, что всех строит, назначает дежурных по камбузу…
— Чтоб я на своей кухне кого-то постороннего терпела? Ишь, чего выдумал! Ты у царского сплетника главный распорядитель?
— Ну… боцман я.
— Чтоб через пять минут подогнал ко мне на кухню домового.
— А как я это сделаю?
— Тьфу, неуч! Показывай кухню и иди отсюда. Домовой! Где ты? — крикнула девица.
Виталик вышел из своей каюты, облокотился на перила и с умилением посмотрел сверху на свою подругу.
— А ты уверена, что он на твой зов появится?
— Если он через пару минут не появится, я его по-другому вызову, — многообещающе сказала Янка, и кто-то тут же начал дергать ее за подол сарафана.
— Хозяйка, хозяйка, зачем сердиться? Ну, отлучился на пару минут, подумаешь! — проявился в воздухе маленький косматый домовой.
— Тебя как зовут?
— Гриня.
— Бегом на кухню, Гриня, и начинай готовить обед на… — Янка обвела взглядом команду Виталика.
— Двадцать пять персон, — подсказал юноша. — Там еще на вышках четверо дежурят.
— На двадцать пять персон, — кивнула девица, — а я пока тут ревизию сделаю, в подвале и подклети пошуршу…
— В трюме, — попытался поправить ее Семен.
— В подклети, — отрезала хозяйка. — И сделать это надо поскорее, пока Васька с Жучком меня не опередили.
— Уже опередили, — успокоил ее домовой. — Они там колбасу со сметаной воруют.
— Ну, я им сейчас задам! Гриня, тащи туда ухват!
Янка метнулась в сени.
— Ну вот, — удовлетворенно хмыкнул Виталик, глядя на испуганные физиономии своей команды, — жизнь на новом месте, кажется, налаживается.
Он вернулся в свою «каюту» и начал мерить ее шагами, анализируя все, что произошло за последние два дня.
«Итак, пока что точно установлен лишь один враг — Дон. Причем настоящим врагом он стал как-то очень уж стремительно. Вроде все проблемы перетер с ним изначально, все было тихо-мирно, и тут на тебе! Появляется какая-то мамзель, и все идет кувырком. А что конкретно я про Дона знаю? Свободно, без акцента говорящий на русском языке иностранец в белой маске, свободно разгуливающий по Великореченску со своей братвой, прячущей физиономии под черными масками. Стрельцы при их появлении воротят морды в стороны, делая вид, что не видят их в упор. Впрочем, на братву Кощея и мою они реагируют так же. У Кощея сперли Лихо Одноглазое, страшного монстра, которого даже он сам боится, Соловей-разбойник с Тугарином Змеем ударились в бега и вынырнули уже под началом Дона. Все это напоминало бы обычную мышиную возню, вульгарные криминальные разборки, связанные с переделом собственности, если бы не нападение на царскую семью и появление подозрительной девицы, перед которой Дон на задних лапках пляшет. И эта девочка конкретно жаждет моей крови. Однако на нее у меня данных еще меньше, чем на Дона. Блин! Я даже не знаю толком, где находится его база. Да, собственно говоря, это и неудивительно. Мое ЦРУ работает пока что только в двух направлениях: рынок и банный комплекс. Людей катастрофически не хватает. Н-да-с, выпустил я вожжи из рук, пока с типографией возился.
Итак, первый шаг. Надо сориентировать своих людей на слежку за братвой Дона. Я их отсек от финансовых потоков, и они просто обязаны будут появиться на рынке, чтобы возобновить поборы. Их надо будет там обломать, половину скрутить, а остальным дать уйти и незаметно, грамотно за ними проследить. Не исключено, что выведут на базу Дона. Ну, а если не выведут, то у нас останутся те, кого мы живьем возьмем. Кинем их в пыточную к Малюте (пусть порадуется садистская душа), и он из них все выбьет!
Второй шаг. Учитывая наличие у Дона ворошиловских стрелков, которые только что нас на полянке замочить пытались, надо на них своих снайперов натравить. Короче, пришла пора подтягивать в Великореченск своих верноподданных. Эльфы здесь лишние не будут. Если парочку ушастых переодеть в обычную одежду горожан, зубы вместе с ушами тряпицей перетянуть, так чтобы никто ничего не заметил, и по городу поводить, они тут к каждой травинке принюхаются и потом на любое подворье тропы сведут. Их же можно и на слежку за боярами определить. У каждого в имении есть садик, где они в хорошую погоду чаи гоняют, в столице приличный дом с подворьем… Так, с эльфами все ясно: слежка и дополнительная охрана царственных особ, включая меня, родного. А что? Чем я не царственная особа, если племяшку царицы-матушки сумел окрутить? А раз так, то имею полное право на соответствующую моему высокому сану охрану, причем за счет государственной казны».
Мысленно погладив себя по голове за такой исключительно дальновидный шаг, юноша опять принялся рассуждать и строить планы. Правда, в своей каюте ему их строить почему-то стало тесно. Он покинул капитанские апартаменты, спустился вниз и начал бродить по «кораблю», не подозревая, что чисто на автомате просто ищет Янку, к которой его тянуло как магнитом. Он нашел ее на кухне. Янка Вдовица хлопотала вместе с Гриней у печи, готовя роскошный обед на двадцать пять персон. Почуяв постороннего на кухне, Янка резко обернулась, но, увидев, кто пришел, сразу расцвела, чмокнула его в щеку и вернулась к своим хозяйственным делам. Царского сплетника она к числу посторонних, которым был закрыт доступ на кухню, не причисляла.
«А если Дон уйдет в подполье и затаится? Что тогда? А тогда…» — Взгляд Виталика упал на связанного петуха с офигевшими глазами на разделочном столе.
— Янка, ты из петуха что делать будешь?
— Наверно, суп. Пока точно не знаю.
— Когда узнаешь, скажешь.
Виталик пошуршал по кухонным полкам, сыпанул в карман горсть пшена и покинул «камбуз» с петухом под мышкой. Вернувшись с ним в свою каюту, Виталик посадил его на стол, пододвинул к себе поближе чернильницу, стопку бумаги и взялся за перо. Первое объявление было выдержано в строгом казенном стиле и ничего особенного собой не представляло, за исключением того, что царь-батюшка наверняка, прочитав его, начнет бегать по потолку. А потом сплетника посетила настоящая муза, и он азартно начал строчить:
«Журналистское расследование нашего независимого корреспондента выявило любопытные факты о деятельности одного из криминальных авторитетов Великореченска, проходящего по сводкам ЦРУ под псевдонимом Дон…»
Работалось легко. Статью Виталик накатал на одном дыхании и с удовольствием поставил в конце подпись: «Агент Петухов».
— Талант не пропьешь. Ручки-то помнят, — хвастливо сказал он агенту Петухову, трепыхавшемуся на столе в попытке освободиться от пут. — Да, Петя, теперь я тебе не завидую. Раньше за тобой только Янка охотилась, а теперь начнет охоту сам Дон! От Янкиного топора еще можно уйти, а вот от него не уйдешь! — Петух закатил глаза, собираясь упасть в обморок, но следующие слова сплетника вернули его к жизни. — Хотя ты так здорово замаскировался, что тебя теперь хрен найдешь. Боцман!!!
По ступенькам загрохотали сапоги, и в каюту вбежал Семен.
— Слушаю, кэп.
— Тут ко мне представитель независимой прессы заходил…
— Что? — изумился Семен. — А как он мимо охраны просочился? Она же… — боцман начал багроветь, — …ну, подлецы! Ну, гады! Всех до одного на рее вздерну!
— Этот представитель мой агент, а мой агент везде незамеченным пройдет, — кивнул на связанного петуха Виталик. — Срочно доставь его донесение Ваньке Левше, — протянул он боцману свое творение. — Оно должно быть в завтрашнем номере на первой полосе.
Боцман с облегчением выдохнул.
— Да-а-а… такого агента они могли прозевать. Вообще-то на твоем месте, кэп, я бы к донесениям петухов не прислушивался.
— Ты похохми у меня еще тут. К Левше бегом марш! Не успеешь до обеда обернуться, останешься голодным. Янка второй раз на стол накрывать не будет.
Семена как ветром сдуло. Завтрак на природе сорвал Дон со своими людьми, солнце уже давно перевалило за полдень, и лихая команда Виталика изрядно проголодалась. Он успел обернуться вовремя, прямо к тому моменту, когда Янка закончила накрывать на стол, и на правах боцмана со всей дури ударил в рынду, созывая команду на обед. Звон по «кораблю» пошел такой, что даже Виталика в его каюте сбросило с кровати.
Спустившись вниз, он увидел прелестную картину: сдернутая с веревки рында валялась в одном углу кают-компании, а бедный боцман в другом. Бедный, потому что его азартно охаживала ухватом Янка, а он, несчастный, только руками прикрывался, не смея дать достойный отпор «помощнику капитана». Виталик тяжко вздохнул и пошел спасать своего помощника от разбушевавшейся хозяйки.
