23
Слежку Виталик почуял сразу, как только покинул территорию царского дворца. Чей-то злой взгляд упорно сверлил его спину. Юноша резко обернулся, но сзади никого не было. Тогда, сделав вид, что забыл нечто важное, Виталик поспешил обратно в царские палаты и тут же наткнулся на воеводу стрелецкого приказа.
— У тебя пары десятков стрельцов в резерве под рукой не найдется? — спросил он Федота.
— У меня их целых шесть на всякий случай припасено, — спокойно ответил воевода. — На подмене сидят. Охрану Янки обеспечивают. Дежурят поочередно.
— А Гордон с Василисой?
— Обижаешь, сплетник. Для охраны государыни и царя-батюшки я целый полк в резерве держу. Они, правда, все твою Янку охранять рвались, но я не разрешил.
— Какой энтузиазм!
— Еще бы! Ты такие деньги за ее охрану отвалил, что чуть до драки дело не дошло. Пришлось часть твоих золотых за Василису с Гордоном посулить. А то не успокоились бы.
— Умница. Я в тебе не сомневался. Так ты пару десятков стрельцов одолжить мне можешь?
— Могу. А зачем? Тебе тоже охрана потребовалась?
— Типа того. Следит за мной какая-то зараза.
— Давно?
— Не знаю. Только что почуял. Пусти сейчас один десяток стрельцов по улице в сторону Янкиного подворья. Пусть идут без напряга, вроде со службы по домам, а потом, как только я выйду, сразу второй взвод следом выпускай. Если заметят кого подозрительного, пусть сразу без разговоров его скручивают и к тебе волокут.
— А может, сразу к Малюте?
— Не стоит. Он уже совсем спятил со своим испанским сапогом. А вдруг твои ребята не того по ошибке возьмут? Сам с добычей потолкуешь, если будет с кем толковать, и решишь, что с ней делать.
— Добро.
Немногословный Федот прошел в караульную, и скоро первый проинструктированный им десяток стрельцов покинул царские палаты. Выждав секунд двадцать, покинул их и сплетник, и спину снова обжег чей-то злобный взгляд. Он невольно прибавил шаг, спеша добраться до ближайшего переулка. Юноша прекрасно понимал, что здесь он как на ладони и неведомым врагам ничего не стоит снять его обычной арбалетной стрелой. Ощущение слежки исчезло, как только из царского дворца вышел второй десяток стрельцов и с ходу ринулся за кем-то в погоню. Виталик не стал ждать развязки. Сплетник юркнул в ближайший переулок, перемахнул через забор, чуть не порвав об него шубейку с царского плеча, и под оглушительный лай цепных псов пронесся через чье-то подворье, взметнулся на дровницу, с нее — на крышу сарая и спрыгнул с другой стороны, оказавшись на параллельной улице. Собственно, сюда он и стремился. Золоченая карета с персональным кучером уже ждала своего криминального авторитета, в которого превратился Виталик, сорвав с себя шубу и боярскую шапку. Закинув все это хозяйство в карету, сплетник нырнул следом. Маленькое окошко с передней стороны кареты приоткрылось.
— Куда едем, кэп? — осведомился Филька, игравший роль кучера.
— На «малину», — коротко распорядился Виталик.
— Сделаем. Но, залетные!
Карета тронулась. С минуту попрыгав по ухабам, она выехала на Маховую, и тряска сразу прекратилась. Виталик, не удержавшись, высунул голову в окошко и в свете угасающего дня полюбовался на идеально ровную мостовую. Камни были подогнаны между собой так плотно, что карету практически не трясло. «И когда только успели?» — подивился Виталик.
В Верхнем граде все было рядом, и дорога много времени не заняла. Карета подкатила к обновленному подворью, некогда принадлежавшему купцу Никвасу, дав криминальному авторитету еще один повод подивиться оперативности местных мастеров. Заменены были не только дубовые ворота, но и забор. Он стал выше, внушительнее, да еще и с вышками по углам, на которых несли вахту его мальчики с пищалями.
— Блин! Кажется, ребята «малину» с зоной перепутали, — пробормотал юноша. — Только колючей проволоки по периметру не хватает. Ничего им больше рассказывать не буду. Надеюсь, спать придется не на нарах. С них, гадов, станется…
Около ворот тоже была охрана. Вся в черных кожанках, в банданах, при абордажных саблях, пистолетах и пищалях. Увидев вылезающего из кареты сплетника, часть братвы щелкнула каблуками и вытянулась во фрунт, двое кинулись открывать ворота. Да-а-а… гильдия наемных работников план явно перевыполнила. Двор внутри теперь уже его подворья был тоже замощен, а бывший терем купца Никваса вообще невозможно было узнать. Вместо окон с резными наличниками офигевший царский сплетник увидел круглые иллюминаторы, а на крыше вместо флюгера развевался пиратский флаг. Крыльцо перед входом тоже претерпело изменения. Вернее, не само крыльцо, а столбы, поддерживающие над ним навес. Они имели вид русалок, которыми обычно украшали носы кораблей. Около крыльца стоял сияющий Семен.
— Когда вы все успели? — спросил ошарашенный Виталик.
— Бригада плотников полдня старалась, — довольный произведенным эффектом, сказал боцман. — Это еще что, ты посмотри, что они сделали внутри!
Да-а, внутри было на что посмотреть. Командовали плотниками явно бывшие пираты, которых так пробило на ностальгию, что гридница превратилась в кают-компанию с рындой, висящей над забитым выпивкой и яствами столом, а спальни на втором этаже переоборудовали в кубрики с подвесными койками. Самую просторную светелку выделили под каюту капитана, совместив ее с корабельной рубкой. Об этом говорил помост со штурвалом возле иллюминатора, неподалеку от подвесной койки а-ля гамак.
— Землетрясения боимся? — поинтересовался Виталик.
Боцман недоуменно захлопал глазами.
— А это чтоб не укачало, — сделал вывод сплетник, качнув койку.
— Кэп, обижаешь.
Виталик посмотрел на Семена и невольно рассмеялся.
— Боцман, в натуре уважил! — Решил он его не напрягать и даже вытер несуществующую слезу. — Теперь есть где поностальгировать. Передай братве мою личную благодарность. Уважуху ни за какие деньги не купишь.
— Ага! — закивал головой вновь засиявший Семен, решив не говорить, во что обошелся братве этот дизайн.
Виталик еще раз окинул взглядом стены, на которых были развешены абордажные сабли и пистоли.
— Гильдию наемных рабочих тоже не мешает поблагодарить. Всего за один день за жалкие пять золотых… Стоп, это сколько же у гильдии в распоряжении наемников, чтоб за такой срок…
— Шеф, пол-Великореченска сегодня на тебя работало!
Виталик посмотрел на серебряные подсвечники, золотые украшения, парчовые портьеры, не совсем уместные в рубке капитана, и до него дошло.
— И много братва откинула?
— Да ерунда! Скинулись по чуть-чуть…
— Спасибо! — Виталик был растроган. Он прикинул это «чуть-чуть» и мысленно присвистнул. — Работяг, надеюсь, не обидели?
— Шеф, ну мы же при понятиях, самый главный криминальный авторитет платил! Очень им понравился твой брат Женек. Все довольны. Сейчас в кабаках заработок обмывают, за твое здоровье пьют. Может, и нам пора новую хату обмыть? Такое событие не мешает отметить.
— Пошли. — Виталик возражать не стал. Его уважили, да так, что отказаться от застолья было трудно. — Но чтоб не нажираться. Пить по чуть-чуть. Не забывай, мы на военном положении.
Из-за стола сплетник вылез далеко за полночь. Глаза уже слипались, поэтому, дав на прощание друзьям приказ пьянку прекратить, он двинулся наверх, в свою каюту. В принципе напоминание было лишнее. Он вышколил бывших пиратов так, что его слово для них было закон, и за весь вечер каждый выпил не больше одного кубка.
— Кэп, — на прощание сказал ему Семен, — ежели укачает, за портьеру загляни.
Виталик понял, что в каюте его ждет сюрприз, и первым делом полез за портьеру. Он не обманулся в ожиданиях. За портьерой скрывалась роскошная кровать таких размеров, что ей мог бы позавидовать и царь. Да еще и с балдахином. Поверх одеяла лежала записка с лаконичной надписью: «Сексодром».
— Вот подлецы! — невольно восхитился юноша.
Ребята все предусмотрели, даже то, что кэп парень молодой и в гамаке с девчонкой развлекаться будет трудно. Он плюхнулся в постель не раздеваясь и тут заметил висящий на стене рядом с кроватью шнурок, один конец которого был заправлен в золотой шарик, а другой уходил в стену. Под шнурком висела табличка, на которой была выгравирована надпись «Легкий бриз». Ему стало любопытно, и он дернул за шнурок.
— Братва, начинай! — донесся до Виталика голос боцмана откуда-то снизу, и кровать пошла ходуном, изображая качку.
— Ни хрена себе легкий бриз! — завопил сплетник, скатываясь с постели. — Да это целый ураган!
— Кэп! Только скажи! — донеслось до него дружное ржание братвы со стороны кают-компании. — Мы тебе любой шторм устроим, хоть шесть баллов, хоть двенадцать!
— Вот подлецы!
Юноша не поленился глянуть под кровать. Полюбовавшись на хитроумный механизм на ременной тяге, ведущий куда-то вниз, сплетник поднялся, дернул за шнурок вторично, и на море наступил штиль.
— Все, братва, заткнулись! — услышал он голос боцмана. — Кэпу надо отдохнуть, да и нам тоже.
— Ну, артисты, — хмыкнул Виталик, плюхаясь обратно на кровать, и закрыл глаза…
Проснулся юноша рывком, внезапно, с тревожным ощущением опасности, вошедшей в дом. Сначала он не понял, что его насторожило, вокруг царила тишина, а потом сообразил, что именно эта тишина его и насторожила. Даже ночные птицы за окном не пели. Виталик соскользнул с кровати, сдернул со стены абордажную саблю, на цыпочках подкрался к иллюминатору, открыл его. Свежий воздух бесшумно проник в каюту, но за окном царила все та же гробовая тишина.
«Черт! Неужели снова тролли шаманят? — испугался юноша. — Если они опять вышли из повиновения, значит, дело швах. Да и весточек из Заовражной низменности от наших ребят давно не было».
Виталик закрыл иллюминатор, и тут его уха достиг тихий, шипящий свист, идущий откуда-то снизу. В голове словно щелкнул переключатель, и он сообразил, что это пение, а не свист. Месяц назад с легкой лапы Жучка Виталик наелся мяса белой змеи, благодаря чему научился понимать язык птиц и зверей. Вечная перебранка воробьев, дерущихся за крошки хлеба, и воркование любвеобильных голубей ему так надоели, что мозг автоматически отключал эти способности, фильтруя информацию, но теперь, в зловещей тишине, они включились снова. Кто-то пел о степи, знойных песках, и этот голос усыплял…
Виталик тряхнул головой. Фигушки! Меня хрен усыпишь! Сплетник подкрался к двери, выскользнул в коридор и, затаив дыхание, начал спускаться по лестнице. Он осторожничал не зря. В центре гридницы, рядом со столом, за которым вповалку спали его друзья, извивался в лунном свете, падающем из окна, огромный Наг. Он чем-то смахивал на богиню Кали, вот только рук у него было не шесть, а всего две. Наг пел, прикрыв глаза, и делал пассы в сторону бывших пиратов, словно швырял в них что-то, словно хотел засыпать их песком.
«Твою мать!» — мысленно выругался юноша. Их действительно засыпало. Песок сочился из невидимых щелей в полу и медленно поднимался вверх. Вот он его друзьям по щиколотку, вот уже по колено…
Медлить нельзя, понял Виталик и преодолел оставшееся расстояние до змея одним прыжком, перемахнув через перила. Правила рыцарских поединков юноша не признавал, тем более в ситуации, когда под угрозой жизнь его друзей, а потому без зазрения совести напал со спины, лихим ударом абордажной сабли снеся голову Нагу с узких плеч. Голова глухо стукнулась об половицы, и только тут Виталик понял, кого обезглавил. В лунном свете с отсеченной головы на него смотрели мертвые глаза Тугарина Змея. Песок тут же начал исчезать, проваливаясь сквозь все те же невидимые щели. Юноша кинулся к столу, начал трясти друзей — все тщетно. Они спали мертвым сном и не желали просыпаться.
«Что-то тут не то», — сообразил сплетник. Он в магии не силен, но логик был прекрасный и быстренько просчитал, что, раз со смертью Нага песок исчез, а сонная одурь с друзей не слетает, значит, сонные чары наложил не он. Здесь есть кто-то еще.
Виталик вихрем пронесся по всем помещениям бывшего терема Никваса и, не найдя посторонних, выскочил во двор. В глаза сразу бросились спящие на боевом посту друзья. Кто опасно свесился с вышки, кто прикорнул в полном вооружении у ворот, опершись на пищаль, а кто спал просто на земле.
«Нет, это не тролли, — сообразил Виталик. — Если б это были тролли, бубен бы звучал. И у них ума не хватило бы Тугарина Змея под себя подмять. Ошибся ты, Кощеюшко, не подался твой слуга в бега. Хозяина сменил, зараза, если только сам сольную партию не решил сыграть. Хотя это вряд ли: кишка тонка для сольной партии. Кто-то его под себя подмял. Вопрос — кто?»
Все чувства сплетника были так обострены, что опасность сзади он почуял моментально. Рывком развернувшись, юноша отбил удар сабли и отпрыгнул чуть назад. Напротив него стояла стройная девушка, с головы до ног упакованная в черную кожу с блестящими заклепками. Из прорезей в маске на него в упор смотрели зеленые глаза. Девица бросилась вперед, и на Виталика посыпался град ударов. Ему пришлось напрячь все свое фехтовальное искусство, чтобы уберечь шкуру. Они отскочили друг от друга одновременно и замерли в боевой стойке, готовясь к следующей схватке.
— Слышь, Хозяйка, а ты рамсы не попутала? — непринужденно спросил Виталик. — Ты ведь Хозяйка? Я угадал?
Девица неопределенно хмыкнула.
— Как-то нелогично у тебя все получается. То от верной смерти спасаешь, шмалишь из своей берданы со снайперским прицелом, как ворошиловский стрелок, теперь завалить пришла. Ты бы определилась наконец чего хочешь.
— А мы, женщины, такие нелогичные, — донесся из-под маски томный голосок. — Я вот даже и не знаю: женить тебя на себе или прямо здесь убить?
— И к какому варианту склоняешься?
— Говорю же: не знаю. Но скорее к первому. Забавный ты, сплетник.
— Вообще-то я не сплетник, я его брат Женек. Кстати, насчет первого варианта: здесь на втором этаже ребята мне отгрохали такой сексодром, закачаешься! Там можно так притереться характерами! Как тебе такое предложение?
— Возможно, приняла бы…
— А в чем проблема?
— Приняла бы, если б ты меня за дурочку не держал. Не сплетник он, как же! Это ты лопухам великореченским про своего братишку можешь загибать, мне сказки рассказывать не надо.
— Слушай, Хозяйка, ведь ты сама меня в этот мир затащила, чтобы я Русь спасал, какого черта ты тут сабелькой машешь?
— А ты подумай.
Девица снова ринулась вперед, и они еще пару минут звенели саблями.
— Хорошо фехтуешь, — отпрыгнула девушка, в очередной раз разрывая дистанцию между собой и Виталиком.
— Жизнь заставила, да и учителя хорошие бы…
Девица не дала договорить и снова бросилась в атаку. На этот раз скорость ее движений была так высока, что юноша с ужасом почувствовал, что не успевает. Ее тело словно размылось в воздухе, нанося смертоносные удары, но тут и в него кто-то невидимый влил дополнительные силы, и очертания противницы вновь обрели четкость, и сабля в руках начала творить чудеса. Он и не подозревал, что его тело в этот момент окуталось призрачным белым сиянием, которое испугало девицу. И силу ему давала явно не Кали. Ее присутствие он всегда ощущал по характерному жжению в груди, на которой совсем недавно красовалась ее татуировка. Скорость движений юноши возросла вдвое, даже втрое! И рубился он теперь иначе, словно не саблей орудовал, а мечом. Очередной удар выбил оружие из руки противницы, смахнув по пути прядь волос с ее головы. Лишившись сабли, девушка одним прыжком вышла из зоны поражения.
— Ладно, сплетник, я к тебе завтра наведаюсь. Многим твоим друзьям тогда не поздоровится. И Святозар тебе уже помочь не сможет. — Девица упруго взмыла в воздух, перемахнула через высокий забор и скрылась в ночи.
— Святозар? — удивился Виталик. — Мерси за подсказку, мадемуазель.
Юноша поднял с земли срезанный саблей клок волос. Он был черный как смоль, но таковым недолго оставался. Буквально на глазах волосы Хозяйки начали светлеть. Но лунный свет так сильно искажал цвета, что разобрать было трудно.
— Ну-ка, ну-ка. — Царский сплетник чуть не бегом кинулся в кают-компанию, где уже начала просыпаться его команда, торопливо зачиркал кресалом, зажигая свечу, и, как только она загорелась, поднес к свету срезанный его саблей клок волос. Он был огненно-рыжий.
— Нет, ты не Хозяйка, — грустно вздохнул Виталик. — Ты — Госпожа. Это перед тобой Дон на задних лапках прыгал. Значит, завтра, говоришь, наведаешься?
