16

Очнулся Кевин от истошных воплей Люки. Он носился по полянке, покрытой мелкой пересохшей травой, уворачиваясь от молний, которые посылала в него полуголая девица.

– Кевин, да скажи ты ей, что я не нарочно! – орал Люка.

Портки на нем дымились. За резвящейся молодежью наблюдал офигевший Зырг. Он, похоже, тоже только что пришел в себя и теперь тряс своей мохнатой головой, пытаясь сообразить в чем дело. Юноша приподнялся на локте.

– А щит магический забацать слабо, «учитель»? – насмешливо спросил он.

– Так меня же магии лишили, идиот! – Бессони подпрыгнул, пропуская под собой ветвистый дуговой разряд. – Кевину можно, а мне нельзя, да?

Девушка резко затормозила:

– Это который тут Кевин?

– Он, – тут же сдал шефа не на шутку перепугавшийся тролль, ткнув кочергой в сторону юноши.

– Так, значит, и ты меня домогался?

Хоть сил после всех приключений накануне было и мало, но щит юноша выставил чисто автоматически. Молния с треском и шипением ушла в землю. Силы, похоже, оставили и девушку, она плюхнулась на землю и сердито уставилась на Кевина.

– Вот теперь поговорим. Люка, что здесь стряслось?

– Да ничего, – сердито пробурчал бесенок, обессиленно опускаясь на траву, и начал по ней ерзать, гася тлеющие штаны. – Представляешь, Кевин, пришел в себя, все в отключке, и эта дикая кошка в экзотической позе лежит.

– В какой еще позе? – насторожилась девушка, торопливо поправляя на себе простыню.

– Неважно. Ну, я как истинный джентльмен первую помощь решил оказать даме. Переворачиваю ее на спину… – Девушка при этих словах начала стремительно краснеть, сообразив, в какой позе нашел ее Люка, – и, прежде чем сделать искусственное дыхание…

– Да ты меня лапал и пытался взасос целовать! – взорвалась девушка.

– Я, кажется, понял, – оборвал герцогиню Кевин. – Офелия, тебе придется извиниться. Он действительно пытался привести тебя в чувство. Есть такой метод. Колдовство сердца называется. Руки кладутся на сердце, а потом через рот…

– А что его руки делали здесь? – ткнула себя пальцем в живот девушка.

– Не то, что ты подумала, – заторопился Бессони. – Я просто сверил номера. А вдруг мы не ту ведьму у некромантов сперли?

– Какие еще номера? – Девушка отвернулась всем телом от друзей и осторожно приоткрыла простыню.

Под пупком она прочитала надпись: ЗДЕСЬ БЫЛ ЗОРРО, а ниже цифру 3. Такого отборного мата, который извергли нежные уста девицы, Кевину еще слышать не приходилось.

– Я что-то начал сомневаться, что это герцогиня, – растерянно пробормотал он. – Та, вроде, в институте благородных девиц при Герибадском монастыре воспитывалась, а в нем таким словам не обучают.

Девица на его реплику не реагировала. Она была в бешенстве.

– Кто из вас Зорро? – прорычала она, как только запас идиом у нее кончился.

– Вообще-то это все мы, – поспешил успокоить ее Бессони, отползая за спину Зырка.

– А цифра 3?

– Так нас же трое, – не подумав, ляпнул тролль.

– Трое… И вы, извращенцы, были здесь три раза?!!

– Если ты думаешь, что это групповуха… – высунулся из-за спины Зырка Люка.

Ой, зря он это сказал! Как она их гоняла, причем без помощи магии!

Кевину и его друзьям потребовалось больше часа, чтобы в процессе панического бегства докричаться до разбушевавшейся девицы и втолковать, что цифра 3 – это не то, что она подумала, а совсем даже наоборот, заодно вкратце пояснив, что они здесь не просто так, а от имени и по поручению ее папаши.

– Герцога Антуйского? – тяжело дыша, спросила девица и, решив, что пора передохнуть, села на землю около пальмы, прислонившись к ней спиной.

– Да! – дружно подтвердила вся команда Кевина, оседая радом. И, наконец-то, начался конструктивный диалог:

Рассказ Кевина об их приключениях во время спасательной операции, снабженный язвительными комментариями Люки, произвел на нее впечатление. Ей стало стыдно за столь неласковое обращение со своими спасителями, а потому она достаточно честно рассказала и свою историю, предварительно взяв с команды Кевина клятву никому об этом не рассказывать. Даже ее отцу.

Она действительно была дочерью герцога Антуйского, но росла при этом таким сорванцом, что от ее проказ стонал весь замок. И мало кто догадывался, что многие проделки ей помогала совершать магия, зачатками которой девица обладала с самого рождения. Герцог, будучи вдовцом, так и не смог найти общий язык с непокорной девицей, которую очень любил. Твердая отцовская рука не помогала, а мягкой, заботливой руки матери, к сожалению, не было: она умерла в тот день, когда родила дочку. В конце концов, отчаявшийся папаша решил отправить девушку на перевоспитание в институт благородных девиц при женском монастыре Герибада, что, к его удивлению, очень обрадовало Офелию. Радость герцогини была понятна. Она давно мечтала поступить в Магическую Академию Герибада, и вдруг – такой случай! Девушка тут же потребовала, чтобы с ней послали Юлию, которая была не столько служанкой при юной герцогине, сколько подружкой и участницей множества проказ. Скрепя сердце, требование дочери герцог, на свою голову, удовлетворил. Девушки внешне были очень похожи. Немножко макияжа, сдобренного простеньким заклинанием личины, которое Офелия свистнула из магической книги придворного мага герцога, и Юлия заняла ее место в институте благородных девиц. Офелия же триумфально поступила в Академию, разнеся заклинанием бомбарды пытавшуюся закрыться перед ее носом академическую дверь: ее не хотели пускать, так как она слегка опоздала к вступительным экзаменам.

Целый год девица впитывала в себя магическую науку, скрываясь под личиной Юлии, однако шила в мешке не утаишь. Как-то язвительное замечание одного из студентов об Офелии, которую он имел честь лицезреть, прибыв с визитом вместе со своим отцом в замок герцога два года назад, кончилось для него очень и очень плохо. Девица прекрасно помнила этого прыщавого хлыща, пытавшегося приставать к ней со всякими пошлостями еще там, в замке отца. Собственно, это был непростой визит. Граф мечтал породниться с герцогом, но сватовство не удалось, так как под его сыном постоянно рушилось кресло. Какое бы ему ни предлагали. Ножки его подламывались сами собой. Мстительный отпрыск графа де Рейзи надолго затаил обиду, сообразив, чьи это проделки. Вот только напрасно он делился с друзьями своими соображениями по поводу герцогини!

– Да ее папаша в приличное общество выпускать боится! Отправил в институт благородных девиц манерам подучиться. Она, кстати здесь, в Герибаде. Может, навестим? Подучим хорошим манерам?

Друзья не разделяли веселья графа, так как прекрасно знали вспыльчивый характер герцога Антуйского, и вообще, глумление даже на словах над членом царской семьи… Короче, граф явно увлекся, и расплата не заставила себя ждать, так как дочь герцога в этот момент находилась рядом. Если в замке герцога ножки кресла подламывались под ним, то теперь они ломались об его голову, и девица даже не удосужилась применить для этой цели магию, а когда от кресла осталась одна только щепа, девица продолжила экзекуцию. Сбежавшаяся на шум драки толпа преподавателей с трудом оторвали взбешенную девицу от родовитого отпрыска, которого она возила носом по полу, вцепившись ему в волосы. Это был скандал. Плебейка посмела поднять руку на аристократа! Ректор Академии был прозорливым человеком, а потому, когда нарушительница спокойствия оказалась в его кабинете, он жестом приказал убраться всем остальным, и, как только они остались наедине, произнес заклинание снятия личины. Дальнейшее предсказать не трудно. Это был двойной скандал. Во-первых, девица вместо благородных манер втайне от отца изучала магию, во-вторых, преподаватели Академии прошляпили это дело, не заметив подлога, и в третьих, бесновался граф, требовавший наказания плебейки. Выход из создавшейся ситуации был только один. Графу было объяснено, что плебейку уже примерно наказали, отчислив из Академии, и настоятельно порекомендовали не распространяться об этой истории, так как плебейка практически вступилась за честь королевской семьи, и если герцог Антуйский об этом узнает…

Побелевший от ужаса граф, разумеется, поклялся молчать, а герцогиня Антуйская отписала отцу, что изучила уже все манеры, стала жуть какая культурная, что сыта по горло этим долбаным институтом благородных девиц, соскучилась по дому и, вообще, жаждет обнять родного отца. Короче, свободу попугаям, я хочу домой! А она действительно соскучилась по дому и потому сумела убедить присланную от отца охрану примкнуть к каравану, следующему из Герибада в Босгон. А дальше было нападение. Ее явно ждали. Не караван, а именно ее. Она даже не успела применить ни одного заклинания боевой магии, как была обездвижена и погружена в глубокий магический сон.

– Ну, вот, – вздохнула девица, – теперь вы все знаете.

– А Юлия, твоя служанка, с ней что стало? – спросил Зырг.

– Не знаю. Она со мной была в караване… – понурилась Офелия.

– Ясно. Так, займемся более насущными проблемами, – решительно сказал Кевин. – Для начала нам надо определиться, куда мы попали, найти воду, еду, а потом будем думать, что делать дальше. Возражения есть?

– Нет, – оживился Зырг, радостно поглаживая живот. – Насчет еды это ты здорово придумал, шеф.

– А насчет того, где мы находимся, – добавил Бессони, – могу смело сказать: в лесу!

– В тропическом, – уточнил Кевин.

– В смешанном, – мотнул головой Люка.

– Где ты видел пальмы в смешанном лесу?

Тут между ними в землю врезалось что-то очень большое.

– О! Шишка, – обрадовался бывший бес.

– Да ты на всю голову больной, – вздохнул юноша, поднимая с земли кокосовый орех. – Лезь на пальму и нарви этих шишек побольше. Говорят, внутри очень вкусная мякоть и молоко.

– Короче, есть чего выпить и закусить. – Люка, как кошка, взметнулся на пальму и начал ее трясти. Вниз посыпались орехи.

Друзья поспешили покинуть место бомбардировки. К счастью, никто не успел пострадать. Кевин осмотрелся, поднял с земли меч Треварда и лихим ударом снес верхушку кокоса.

– Прошу, герцогиня, – предложил он девушке первой утолить жажду.

Пока она пила, Кевин старательно отводил глаза, так как импровизированная тога, которая держалась на девице, можно сказать, на честном слове, не всегда скрывала прелести юной герцогини, распахиваясь при каждом неосторожном движении. В конце концов, пунцовый от смущения, недоделанный рыцарь отвернулся, решительно скинул с себя амуницию, а затем и рубаху, которая была под кожаными доспехами.

– Извините, что не могу предложить ничего более достойного, герцогиня, но, думаю, этот наряд в данной ситуации вам больше подойдет, – протянул он не первой свежести рубаху, по-прежнему стоя к ней спиной.

Девушка тоже покраснела, поняв причину смущения юноши, но глаза ее при этом озорно блеснули. С улыбкой приняв дар, она невольно залюбовалась ладным мускулистым телом воина, натягивающего обратно на обнаженный торс кожаные доспехи. Улыбка ее померкла, когда терпкий запах мужского пота шибанул ей в нос.

– Оу-у-у… – невольно отстранила она от себя дар, держа его двумя пальчиками на вытянутой руке.

Юноша этого не заметил, так как стоял в тот момент к ней спиной, и не услышал, так как Бессони завопил во всю мочь своей глотки с вершины пальмы:

– Вода!

– Где? – встрепенулся юноша.

– Там, что-то типа озера или пруд. – Люка показал направление рукой.

– А где вода, там и жратва, – обрадовался Зырг, безуспешно пытавшийся разгрызть один из орехов своими крепкими зубами. – Обязательно кто-нибудь на водопой придет.

– А там… там пески, – явно удивленный Люка смотрел уже в противоположную сторону, – до самого горизонта!

– Агабия, – дошло до Кевина. – Ой, чует мое сердце, мы в оазисе.

– Там разберемся, – нетерпеливо приплясывал Зырг. – Идем на водопой, а то жрать очень хочется.

– Слезай, – скомандовал Люке юноша, еще раз огляделся и, заметив валяющийся в траве арбалет, поднял его и протянул Офелии.

– С этим оружием, я видел, ты неплохо управляешься. Метко стреляешь. Тебе им и владеть.

– Да ни фига я не умею, – отмахнулась девица. – Подержи, – сунула она ему обратно рубашку и запустила руку в кокосовый орех. – Я просто стрелу замагичила.

Офелия начала выдирать из кокоса мякоть и бросать ее на землю.

– Ты чего там ищешь? – подкатился к девушке сползший с пальмы Бессони.

– Копру. Говорят, она вместо мочалки хороша. Надо рубаху вашего шефа постирать.

Зырг загоготал:

– А я думал, мочалкой спинки трут, а не рубашки.

– Да и в копру превращаются вон те волокна, что ты на землю с мякотью выгребла, – добавил Кевин, почесав затылок. – Только им сначала на солнышке подсушиться надо.

– Тьфу! – девушка в сердцах шмякнула орех на землю. Старательно придерживая одной рукой свою всколыхнувшуюся тогу, другой вырвала из рук юноши рубашку. – Чего вылупились? Пошли.

Водопой, действительно, оказался сравнительно недалеко. Маленькое озерцо, окруженное густыми папоротниками и хвощами, которое и давало жизнь этому оазису. Оно питалось холодными ключами, бившими со дна озера. Вода была чистая, прозрачная, и все жадно припали к ней, утоляя жажду. Одно только расстроило Зырга: как он ни присматривался, никаких следов лесной живности, спешащей на водопой, на земле вокруг озера тролль не заметил.

– Шеф, мы здесь оголодаем, – испугался он. – Мое мнение такое: надо отсюда валить.

– Не раньше, чем я приму ванну и выстираю эту тряпку, – тряхнула девушка рубашкой Кевина. – И не обсохну! А если увижу хоть одну похабную рожу, выглядывающую из кустов, то… Кевин, дай сюда!

Девушка начала отнимать у юноши арбалет. Тот особо и не сопротивлялся.

– Так ты же из него стрелять не умеешь.

– Зато магичить умею. Все вон!

Отогнав команду Кевина на безопасное с точки зрения нравственности расстояние, девушка энергично принялась за дело.

– Шеф, пока она там плещется, может, насчет жратвы чего…

– Да погоди ты! – оборвал тролля Бессони. – Тут дело поважнее есть.

– Какое дело? – повернулся к нему Кевин.

– Боюсь, не доставим мы ее папаше живой.

– Это еще почему?

– Там же пруд!

– Во-первых, не пруд, а озеро, а во-вторых: ну и что?

– Шеф, это очень опасное сочетание: Офелия и пруд. Зуб даю, либо сама топиться будет, либо сейчас кто-нибудь ее там топит. Ты уж поверь мне на слово. Исторические прецеденты уже были. И не забывай, что она блондинка!

– Это тоже опасное сочетание? – недоверчиво спросил Кевин.

– Очень. А ты ей арбалет доверил.

– Короче, что ты предлагаешь? – напрямик спросил юноша.

– Да, говори скорей, а то жрать очень хочется, – поддержал шефа тролль.

– Вам такой термин как негласная охрана знаком?

– Это как? – не понял Зырг.

– Ну, ты кого-то охраняешь, а он об этом не подозревает. И вот ты ее охраняешь-охраняешь, а потом в самый подходящий момент из кустов – прыг!

– Прыг? – Лицо юноши начало багроветь.

– В случае какой-нибудь опасности прыг, – поторопился пояснить Люка, – и…

– …и ловишь арбалетный болт меж глаз, – засопел тролль. – Слышал, что она сказала? Если увижу ваши похабные рожи из кустов…

– А насчет деревьев не было ни слова, – облизнулся Люка. – И вообще, шеф, почему только я должен заботиться о безопасности герцогини? Это твоя прямая обязанность. Ты дал ее папаше рыцарское слово!

В конце концов, велеречивый бесенок их все же уболтал. Кончилось тем, что они дружно полезли на единственную неподалеку от озера пальму осуществлять негласную охрану. Так как папоротники и хвощи вокруг озера были очень высокие и густые, лезть пришлось на самый верх, дабы иметь возможность лицезреть охраняемую, которая в тот момент уже напялила на себя отстиранную, мокрую рубаху Кевина и вышла на берег. Надо сказать, что опасения Люки были напрасны. Утопиться в этом «пруду» было очень трудно. Друзья в этом скоро убедились, так как пальма, не выдержав тяжести «охранников», согнулась дугой и сбросила их вниз.

– У, ё-моё!!! – взвыл тролль, хватаясь за поясницу.

Рядом матерились остальные «охранники». Воды в «пруду» было от силы по колено.

– Решили искупаться? – спросила Офелия. – Правильно, а то разит от вас, знаете ли…

– Тебе бы столько марш-бросков сделать, – огрызнулся Кевин. – Тоже, небось, не розами бы пахла.

Тем не менее, рыцарь скинул с себя кожаные доспехи и начал неумело тереть их в воде песком. Зырг, в отличие от него, всякой фигней решил не заниматься. Вместо этого он встал на четвереньки и пополз в сторону не на шутку струхнувшего Люки.

– Офелия и пруд несовместимы, говоришь? Блондинка? Сейчас я тебе покажу блондинку!

Бессони понял, что пора делать ноги, и рванул мимо оторопевшей девушки в кусты. За ним с ревом несся тролль.

– Чего это они? – удивилась Офелия.

– Не сошлись во мнении относительно способов охраны вашей персоны, герцогиня, – усмехнулся юноша.

– А-а-а… Дай сюда. – Девушка вошла обратно в озерцо, плюхнулась в воду рядом с Кевином, и начала помогать ему отстирывать доспехи, бросая украдкой взгляды на атлетическую фигуру юноши. – Они друг друга не поубивают?

– Не, Зырг у нас добрый, если сразу не поймает, не убьет.

– А он не поймает?

– Не поймает, – успокоил девушку юноша. – Люка шустрый. Побегают, пары спустят и вернутся. Слушай, а чему вас в Академии учили?

– Всякому, – неопределенно буркнула Офелия. – Тебя что конкретно интересует?

– Ну, вот я смотрю, стираешь ты, хотя герцогине это не по чину как-то. Неужто заклинанием каким-нибудь с этим справиться нельзя? Опять же еду какую наколдовать…

– Нет. Бытовая магия мне никогда не давалась, – честно призналась девушка. – Да и… – Офелия помедлила, не решаясь продолжать.

– Что – и? – поднял глаза на смущенную девицу Кевин, краем уха прислушиваясь к треску в кустах, где тролль гонял Люку.

– Как говорили преподаватели, дар у меня хоть и сильный, но избирательный и очень нестабильный.

– А конкретнее?

– Ну, уклон у меня в боевую, огненную магию. В других областях ничего не получается. Так, по мелочам, личину там навести, уменьшать, увеличивать…

– Это я тоже уже умею, – обрадовался юноша.

– Ну да, – вздохнула девушка, – это простейшее заклинание. У меня еще одна беда есть.

– Какая?

– Выдыхаюсь быстро. Покидаюсь молниями пять минут, а потом полдня взглядом сухую веточку зажечь не могу. А иногда сразу на целую неделю дар пропадает. Вот так вот. Только ты этим ничего не говори. Пусть думают, что я в любой момент их в порошок стереть смогу.

– Не бойся, не скажу. Да они тебя и не тронут. Хорошие ребята. Со странностями, правда, но чего ты хочешь от тролля и бывшего беса?

– Бывшего? Разве бесы бывшими бывают?

– Раньше я тоже думал, что нет, а вот поди ж ты… Очень на него глава тайной адской канцелярии разобиделся. Магии лишил и оставил в человеческом обличии доживать свой век здесь.

– Ясно. Думаю, хватит, – девушка отполоскала доспехи от песка, протянула их Кевину и поднялась.

Мокрая рубаха юноши, едва достававшая ей до колен, облепила тело. Офелия торопливо одернула ее. Юноша отвел взгляд, натянул на себя доспехи.

– Ага! Попался! – Зырг вышел на берег, держа Люку, как кутенка, за шкирку на вытянутой руке. Злость его успела пройти, перейдя в чисто спортивный интерес.

– Все! Хватит дурью маяться, – коротко бросил Кевин. – Если мы в оазисе посреди пустыни, то, возможно, находимся на торговом пути. Дождемся ближайшего каравана и присоединимся к нему.

– В качестве кого? Да отпусти ты меня, орясина!

Тролль разжал пальцы, позволив Бессони шлепнуться на землю.

– Мы с Зырком в качестве телохранителей, ну, а ты и Офелия… – Кевин задумался, – ты будешь моим младшим братом, ну, а она, скажем, сестрой.

– Нельзя, – тут же отмел предложение Люка, поднимаясь на ноги. – Я за брата еще сойду, а герцогиня за сестру нет. Проблем будет море!

– А кем же тогда? – растерялся юноша.

– Женой!

– С ума сошел? Без венчания и благословения святого отца? – ужаснулся Кевин.

– Ой, дура-а-ак… – протянул Люка. – Ты со своими рыцарскими понятиями всех под монастырь подведешь.

– Стоп, Кевин, о чем, вообще, речь? – нахмурилась девица.

– Так нам же с тобой в одной палатке тогда жить придется…

– Что?!!

– Ну, ежели женой, то как иначе?

– Я вам дам женой!

С большим трудом девицу все же успокоили и решили вопрос о статусе герцогини в их компании до прихода каравана, если таковой будет, оставить открытым.

– Шеф, а что мы будем кушать? – жалобно спросил Зырк.

– Кокосы.

– На них мы долго не протянем, – озаботился Люка. – когда там еще этот караван придет!

– Что-нибудь придумаем. Люка, на тебе костер. Идем на ту поляну, куда нас из подземелий выкинуло. Там для него подходящее место. Опять же кокосы… Зырг, пошарь вокруг, может, грибочков каких наберешь.

– Грибы в оазисе? – хмыкнул Зырг.

– Что найдешь, то и найдешь, – нахмурился Кевин.

Это подействовало. Авторитет юноши был непререкаем, и его команда поспешила обратно.

– А ты, шеф, что делать будешь? – спросил Бессони, когда они вернулись к кокосовым пальмам.

– Сохнуть около твоего костра и думать.

– Это полезно. Так, Чапай думает, не мешать!

Люка начал собирать хворост, Зырг шарить по кустам, раздвигая их кочергой, в поисках чего-либо съестного.

– А почему он назвал тебя Чапаем? – спросила Офелия.

– Не знаю. Я сам порой эту бесятину не понимаю.

И тут до них донесся голос Зырга, который, похоже, добрался в процессе поисков до окраины оазиса.

– Ребята, гриб! Да какой здоровый! На всех хватит. Прямо в песке растет!

– Ну, нашел и нашел, чего орать-то? – недовольно откликнулся Кевин. – Срезай его и тащи сюда, жарить будем.

– Не получается. Он шляпкой вертит, от кочерги уворачивается.

– Что?!! – Люка с Кевином и Офелией переглянулись. – А ну, стоять! – крикнул юноша. – Ничего не трогать!

Друзья бросились на голос Зырга.

– Ребяты-ы-ы, – донесся до них изумленный голос тролля, – а гриб-то с глазами!

– А у нас в Рязани, – хихикая, продекламировал Люка на бегу, – грибы с глазами. Их берут – они бегут, их едят – они глядят!

За время путешествия с неугомонным бесенком Кевин давно уже привык к подобным непонятным афоризмам, а потому уже не обращал на них внимания. Тролля они нашли на границе оазиса и пустыни. Он стоял возле песчаного бархана, недоуменно почесывая затылок кочергой. Около его ног торчала желтая шляпка огромного гриба.

– Отойди, – распорядился Бессони, бесцеремонно оттесняя Зырга в сторону. – Грибы с глазами – это по моей части. – С этими словами он опустился на песок напротив гриба и сдернул с него шляпку.

Под ней действительно оказались глаза, которые принадлежали коричневой от загара, наголо обритой голове, явно агабского происхождения. Глаза мрачно смотрели на друзей.

– Какой ужас, – ахнула Офелия, – он же от жажды умирает! Потерпи, сейчас я воды принесу.

Девушка метнулась обратно в сторону озера.

– Точно, от жары загибается, – согласился Люка. – Ишь, язык чуть не на плече висит. – Изо рта неизвестного действительно торчал распухший розовый язык. – Спорю на десять золотых, что его зовут Саид?

– С чего ты взял? – Кевин опустился рядом на песок, и начал руками откапывать агаба.

– Сейчас сам убедишься. – Люка присоединился к его усилиям. – Давно тут сидишь, Саид?

– Му-му-му… – попытался ответить незнакомец.

– Кажется, я проиграл, – расстроился Бессони. – Это Герасим, который умудрился утопить в песке свою Муму, а потом от отчаяния попытался утопиться сам. Но не получилось.

– По-моему, он просто немой, – возразил Зырг и тоже начал копать. От его могучих рук песок фонтаном летел в разные стороны. – Видишь, только мычит.

– А вы ему кляп изо рта вытащить не пробовали? – подала голос Офелия. Запыхавшаяся девушка держала в руках кокос со срезанной верхушкой, в котором плескалась вода.

– Тьфу! – Кевин осторожно извлек изо рта пленника то, что они сначала приняли за язык.

К тому времени усилиями друзей он был откопан уже наполовину, и смог освободить руки. Пленник принял из рук девушки кокос и начал жадно пить.

– Ага! Я все же выиграл! – обрадовался Люка, помогая пленнику выбраться из ямы, как только тот утолил жажду.

– Пари с тобой никто не заключал, – осадил его Кевин.

– Жаль, – вздохнул неугомонный бывший бесенок. – Ну что, Саид, пошли в тенек под пальму. Поделишься своими проблемами.

– Ты молод, но мудр не по годам, – хриплым голосом ответил незнакомец, следуя за друзьями. – Ты почти угадал мое имя.

– Почти? – опять расстроился Люка.

– Меня зовут Синдбад ибн Саид.

– Гони десять золотых, – обрадовался тролль, протягивая руку к Люке.

– Так вы ж пари не заключали.

– Зато ты заключал, – усмехнулся Кевин.

– Ну, что вы, как дети, – шикнула на них Офелия. – Человек еле на ногах стоит. Ему помочь надо, а вы…

– Во мне достаточно сил, чтобы отомстить, женщина, – строго оборвал ее Синдбад.

– Восток – дело тонкое, – хихикнул Бессони. – Пока мужчина говорит, женщина молчит, покорно склонив голову.

– Скажи, мудрейший, откуда знаешь моего отца? – повернулся к нему Синдбад.

– Видел в одном вестерне. Ну, так ты на него похож. Вылитый Спартак Мишулин.

Ответ «мудрейшего» Синдбада слегка шокировал, и он молчал вплоть до прихода на полянку оазиса, переваривая полученную информацию. За неимением другой пищи, подкрепляться пришлось мякотью кокосовых орехов, которыми обеспечил их Люка.

– Синдбад… – что-то не давало покоя Люке. – Слушай, насколько мне известно, Синдбад был мореплавателем.

– Ты не ошибся, о мудрейший. – Люка явно внушал почтение Синдбаду своей осведомленностью.

– И где же тогда твой корабль? Что ты делаешь так далеко от моря?

– Это долгая и грустная история.

– Так расскажи, – предложил Кевин. – Время до прибытия ближайшего каравана у нас есть.

– Мой отец, Саид ибн Алибаба, с которым меня перепутал твой мудрый друг, – начал неспешное повествование Синдбад, – был поставлен главой над всеми купцами славного города Духары. Он был дружен с главным визирем царя Гусейна ибн Арафата, которого звали Ахмет ибн Гасан.

– С каких это пор в Агабии появились цари? – удивился Кевин. – У вас, вроде, эмиры всякие, шахи, падишахи, насколько я знаю.

– Хреново в вашем ордене работает разведка, – засмеялся Бессони. – Я, когда по секретным файлам адского Пентагона шарил, много забавного выяснил. Все эти шахи и падишахи, теперь что-то вроде ваших баронов, герцогов, графов и князей. А ими всеми уже почти месяц правит царь!

– Странно, у правоверных такие строгие устои…

– Ха! Были! Под тлетворным влиянием Запада все эти шахи-падишахи устроили сходняк и решили менять форму правления. Поначалу хотели создать что-то типа агабских эмиратов, но калиф дагбадский, султан тубецкий, шах иганский, и хан хаванский возражать стали. Ну, и чтоб никому обидно не было, порешили просто выбрать пахана, чтоб тот определял: кому общак держать, кому смотрящими на зонах быть. Пахана нарекли царем, а остальные авторитеты, что раньше в законе были, стали при нем визирями. Так что у них теперь царизм!

– Слушай, а ты точно про наш мир говоришь, ничего не напутал? – глаза у Кевина, да и всех остальных, кроме Синдбада, были только что не квадратные.

– В других мирах все нормально, – успокоил его Люка. – Воры воруют, эмиры правят. Это у вас все наоборот. Воры правят, а эмиры воруют. Хотя, и те, и другие одним миром мазаны. Я потому в этот мир заявку и стырил… э-э-э… в смысле случайно сюда попал, когда ты сдуру заклинание с молитвой перепутал.

– Я не все слова этого мудрого отрока понял, – степенно продолжил Синдбад, – но во многом он прав. Агабия объединилась, и ей действительно теперь правит царь.

– Мы слушаем вас, уважаемый Синдбад, простите, что прервали ваше повествование, – поспешил извиниться Кевин.

– Давай, Саидыч, не стесняйся. Ври напропалую. Я на ваших обычаях собаку съел, так что, ежели чего непонятно будет, этим олухам сам все растолкую.

Синдбад степенно кивнул головой и начал рассказ.

– Царь наш новый, Гусейн ибн Арафат, да продлит Всеведущий его дни на земле, совсем скучный стал. Раньше, когда он еще калифом дагбадским был, веселее жилось. То на султана тугецкого войной пойдет, то на шаха иганского, а теперь они все его визирями стали. И повелел он тогда собрать их всех во дворце у себя и объявил им свою царскую волю:

– Повелеваю вам взвеселить меня, ибо грусть поселилась в сердце моем.

Поднялся тогда его главный визирь Ахмет ибн Гасан.

– Когда я был еще шах иганский, о великий царь, – смиренно сказал он, – не было ничего милее сердцу моему, чем под звуки охотничьего рога пронзить стрелой загнанного оленя.

– Опять охота, – поморщился великий царь, – нет, не хочу. Надоело.

Тогда поднялся самый младший визирь Джавдет ибн Дауд.

– Ничто так не радует сердце настоящего мужчины, как прибавление в его гареме, – сказал бывший хаванский хан. – Чем больше наложниц в гареме, тем меньше времени останется на скуку у нашего великого царя, да продлит Всеведущий его дни на этом троне. Пока каждой подарок купит – день пройдет, пока каждую ублажит – ночь пройдет.

– Вах! – возмутился главный визирь. – Совсем ты не бережешь нашего господина. Ему же суток не хватит, даже если совсем не будет спать!

– Почему? – удивился Джавдет.

– Так тещам тоже надо подарки покупать! В очередях стоять замучаешься!

– Тещи без подарка обойдутся, – оживился Гусейн ибн Арафат, которому понравилась идея младшего визиря.

– А лучших невольниц, – продолжал льстиво хитрый Джавдет, – всегда доставляли в дагбадский дворец нашего главного эмира. Везли из самой Духары. И это, несмотря на то, что вы, светлейший царь, повелели назначить столицей Агабии Оль-Мансор, в котором тоже есть прекрасный порт.

Лик светлейшего царя омрачился.

– Ну, раз мой главный визирь такой знаток женской красоты, то ему и поручаю доставить в мой дворец лучших красавиц с невольничьего рынка Духары. Не менее двадцати наложниц!

– Слушаю и повинуюсь, о великий царь, – покорно склонил перед ним голову Ахмет ибн Гасан. Он прекрасно понимал, что хитрый Джавдет спит и видит себя главным визирем, а потому сделает все, чтобы опорочить его в глазах царя.

Синдбад тяжело вздохнул и понурил голову.

– Ну, и дальше что? – спросила Офелия, которая, как и все женщины, была очень любопытная.

– Мой отец в тот день по торговым делам прибыл со мной в Оль-Мансор. Он купил в нем богатый дом, как только наш мудрый царь, да ниспошлет ему Всеведущий много лет здоровья и благоденствия, сделал этот город столицей Агабии. Вот к нему-то и направился огорченный Ахмет ибн Гасан. С моим отцом они были старые друзья, в одном медресе обучались, а потому он прихватил с собой служанок, которые несли рахат-лукум, шербет и… другие сладости. И поделился он с ним горем своим, и отец не остался равнодушным к беде друга.

– Перевожу на нормальный язык, – не удержался бывший бесенок. – Приперся Ахмет Гасанович к своему школьному дружку Саиду Алибабаевичу с бутылочкой раки, и они уговорили ее под рахат-лукум, пока служанки отплясывали перед ними гопака и терли им спинки в баньке. Заодно дела перетерли, и обещался Алибабаевич достать ему двадцать наложниц из Духары за хорошие бабки.

– Они танцевали танец живота, – поправил его Синдбад.

– Да ты продолжай, продолжай дозволенные речи, – хмыкнул Люка.

– И сказал тогда мудрый визирь, – продолжил Синдбад плавным речитативом сказителя дозволенные речи, – если сделаешь то, о чем я просил тебя, отдам свою благочестивую дочь Гюзель за твоего сына замуж. И возрадовался мой отец, и позвал меня. И как только я предстал пред светлые очи его, сказал^ «Сын мой, я подарю тебе корабль и дам денег на товар, чтобы ты мог начать самостоятельное дело, если ты немедленно отправишься в Духару и купишь там на невольничьем рынке самых лучших, самых красивых девушек вселенной и доставишь их в Оль-Мансор. Хочешь корабль?». «Вах, – говорю, – конечно, хочу!». «Тогда собирайся в дорогу», – приказал отец и написал письмо капитану своего корабля, который стоял в порту Оль-Мансора, и дал мне деньги на покупку невольниц и дорогу. – Тут Синдбад явно начал увлекаться и невольно сбиваться с плавного ритма повествования. – Иду я в порт, смотрю на море. Вах! Там столько воды! Волны, как барханы в пустыне, даже еще хуже! В бархан упадешь, не утонешь… я раньше так думал. А я плавать совсем не умею. И пираты, говорят, водятся, еще подхватишь от них чего. Ну, я и подумал: женщины слабые… – Офелия при этих словах тихонько зарычала. – …болеть будут, цвет лица совсем плохой станет. Нет, корабль пустыни надежней. Карта у меня есть, здесь не раз ходил. А по морю, чуть звезда за тучу зашла, ни хрена не видно. Куда плыть? В пустыне проще. Даже если разморит, меж горбов заснешь, верблюд сам, сволочь, дорогу найдет! Ну, нанял я караван, купил, чтоб порожняком не ходить, товар, доставил его в Духару, выгодно продал и решил немножко с дороги отдохнуть. Совсем немножко. Покурил кальян, сыграл в нарды, в кости, посмотрел танец живота…

– Короче, – перевел Люка, – казино, публичный дом, и бабло кончилось.

Синдбад задумчиво пожевал губами.

– Я не знаю, что такое бабло, о мудрейший, но денег мало-мало стало не хватать. И тогда я принял мудрое решение: пошел в порт покупать наложниц… там как раз корабль пришел с товаром из северных земель. Самых красивых пери из северных земель привозят!

Синдбад опять замолчал, явно подбирая слова, видимо, не зная, как продолжить рассказ.

– И что дальше? – нетерпеливо спросил Офелия. – Купил наложниц?

– Купил. Десять пери из северных земель, ну… и десяток своих. Они подешевле будут.

– Короче, шлюх в порту набрал, – пояснил Люка.

– Зачем так плохо сказал? – возмутился Синдбад. – Я честный купец! У бедняков скупил по дешевке… Еще и деньги остались, чтоб достойно отметить сделку.

– Вот это правильно, – одобрительно закивал головой Люка. – Ну и дальше что?

– Повел караван обратно в Оль-Мансор. Вай ме! Совсем немного задремал в пути. После вчерашнего солнце голову напекло.

– Короче, нажрался накануне и заснул за рулем, – пояснил Люка.

– За чем? – уставился на него тролль.

– За штурвалом корабля пустыни под названием верблюд. Я верно излагаю? – повернулся Бессони к Синдбаду.

Тот неуверенно пожал плечами, так как тоже ничего не понял, и продолжил рассказ.

– А тут как назло появились Коршуны Пустыни, да ниспошлет Всеведущий на их головы громы и молнии!

– Коршуны Пустыни? Это кто такие? – спросил Кевин.

– Агабские террористы налетели, – пояснил Люка.

– Кто?

– Ну, по-нашему, разбойники называются.

– А-а-а… и что дальше?

– А что дальше? Караван взяли, мне мешок на голову надели, привезли сюда, хотели голову отрезать. Абдулла не дал. Атаман ихний. Джавдет, говорит, приказал в песок закопать и шляпу от солнца дать, чтобы дольше мучался. Дорогая шляпа. Абдулла ее в Шмексике покупал. Видать, хорошие деньги Джавдет Коршунам Пустыни за меня заплатил, раз Абдулла такую шляпу не пожалел! Все! Джавдету теперь не жить. Сам, своими руками зарежу!

Синдбад замолчал. Некоторое время молчали и его спасители.

– Слушай, а может тебе помочь с этим Джавдетом? – первым нарушил молчание тролль.

Кевин грозно посмотрел на него.

– Нет. Встретите Джавдета, не трогайте. Он мой, – угрюмо сказал Синдбад, поднимаясь с земли. – Сами куда путь держите, уважаемые?

– В столицу Одерона, в Босгон. – Кевин не видел смысла скрывать эту информацию. – Может, с нами махнешь? Вместе дорога веселее будет.

– Там нет Джавдета. Коршуны Пустыни поехали за окончательным расчетом к нему в Бербент. Да и вам прямой путь в Одерон заказан. Не дойдете. Пустыня. Мало колодцев, караваны ходят редко. Вам в другую сторону надо. Будете в славном городе Оль-Мансоре, найдете меня или моего отца, почтенного Саида ибн Алибабу. Расскажете ему все. Наш корабль домчит вас до Одерона за неделю. Денег с вас не возьмут.

– Вообще-то это мысль, – оживился Люка.

– А ты сейчас куда? В Духару? – спросил Кевин.

– Нет. Я в Бербент, Джавдета резать. Со мной идете?

– Нет, – решительно отказался юноша, покосившись на Офелию.

Рисковать жизнью герцогини, ввязываясь в кровные разборки уроженцев знойного Востока, ему не улыбалось.

– Ну, тогда прощайте. Да хранит вас Всеведущий, которого вы зовете Вездесущим.

Отвесив друзьям смиренный поклон, Синдбад ибн Саид двинулся в сторону пустыни.